📚Д.А. Боровков "КИЕВСКАЯ РУСЬ В КОНЦЕПЦИИ И.Я. ФРОЯНОВА" // Историческая экспертиза, 2022

В статье даётся обширный обзор взглядов И. Я. Фроянова и его работ, а также критики как всей его концепции в целом, так и отдельных положений.

📖"А.А. Горский отмечал, что «И.Я. Фроянов выступает с концепцией, согласно которой Киевская Русь представляла собой родоплеменное общество последнего периода его существования. Даже в XII — первой половине XIII в. феодализм на Руси, по его мнению, только еще нарождался, а не господствовал. В основе этой концепции лежит убеждение в возможности существования феодализма только в вотчинной форме, что вызывает отрицание Фрояновым феодального характера государственно-корпоративных форм эксплуатации.

Если даже исходить из «вотчинной» концепции генезиса феодализма, то все равно заметно, что Фроянов архаизирует общество Киевской Руси, ибо там уже для XI в. бесспорным является наличие княжеских домениальных владений, а в XII в. многочисленны упоминания о боярских и монастырских вотчинах (единичные для XI столетия)» (Горский 1986: 78).

Н.Ф. Котляр писал, что «Тема возникновения древнерусских городов теснейшим образом связана с более общей проблемой феодализации восточнославянского общества. Это признают даже те историки, которые подвергают сомнению феодальную сущность Киевской Руси (по крайней мере первых двух-трех столетий ее государственного бытия) и ее городов. Например, И.Я. Фроянов, считающий, что феодализм не утвердился на Руси еще и в XII в., главные усилия прилагает к тому, чтобы доказать родо-племенное, а не феодальное происхождение и суть городских ее центров. В серии своих статей и в изданной в 1974 г. книге И. Я. Фроянов, по существу, утверждает, что Древнерусское государство не было феодальным. Как отмечал Л. В. Черепнин, рассуждения этого историка «ведут его, вопреки фактам, к признанию Киевского государства XI—XII вв. рабовладельческим» и (добавим мы) в значительно мере родо-племенным. Некоторые последователи И. Я. Фроянова идут еще дальше. Так, А. Ю. Дворниченко полагает, что даже в XIV—XV вв. на Руси феодальное общество продолжало оставаться на стадии формирования. Такие авторы отказывают древнерусскому феодализму в праве на существование потому, что, по их мнению, он не соответствует некоей «классической модели». Например, крупное феодальное землевладение и хозяйство на Руси появляются якобы слишком поздно (как образно пишет И. Я. Фроянов, «надо решительно подчеркнуть, что древнерусские вотчины на протяжении XI—XII вв. выглядели подобно островкам, затерянным в море свободного крестьянского землевладения и хозяйства, господствовавшего в экономике Киевской Руси»); в древнерусском хозяйстве будто бы большое место занимали рабы. Но существует ли вообще универсальная для всех, хотя бы европейских, стран модель феодализма?» Исследователь дал отрицательный ответ на этот вопрос, сославшись на мнение К. Маркса о том, что «один и тот же экономический базис... может обнаруживать в своем проявлении бесконечные

 вариации и градации, которые возможно понять лишь при помощи анализа этих эмпирически данных обстоятельств» (Котляр 1986: 74 – 75)...

«Выдвигая гипотезу бытования городов-государств на Руси, И.Я. Фроянов руководствовался, как видно из его книги, случайными, порою чисто внешними аналогиями или наблюдениями над отдельными, неверно трактуемыми им сторонами жизни древнерусского города, зато обошел главную сторону дела: способ производства, а также присущий тому или иному способу производства характер землевладения, в нашем случае — античному и средневековому. В сущности, древнерусский город как социальная общность представляется И.Я. Фроянову в виде большой деревни, поскольку принципиальную разницу между ними в его книге трудно уловить» — несколько утрируя ситуацию писал исследователь (Котляр 1986: 86 – 87)."📖

https://www.istorex.org/post/%D0%B4-%D0%B0-%D0%B1%D0%BE%D1%80%D0%BE%D0%B2%D0%BA%D0%BE%D0%B2-%D0%BA%D0%B8%D0%B5%D0%B2%D1%81%D0%BA%D0%B0%D1%8F-%D1%80%D1%83%D1%81%D1%8C-%D0%B2-%D0%BA%D0%BE%D0%BD%D1%86%D0%B5%D0%BF%D1%86%D0%B8%D0%B8-%D0%B8-%D1%8F-%D1%84%D1%80%D0%BE%D1%8F%D0%BD%D0%BE%D0%B2%D0%B0

#статьи | #Русь | #средневековье | #теория | #СССР | #Фроянов | #Боровков |

📚Алентьева Т. В. "РОЛЬ ОБЩЕСТВЕННОГО МНЕНИЯ В КАНУН ГРАЖДАНСКОЙ ВОЙНЫ В США" // Новая и новейшая история. 2005, №4

Татьяна Алентьева предлагает выйти из "плоскости экономических и материальных интересов" как причин ГВ в США и "попытаться взглянуть на это явление в свете цивилизационного подхода, поскольку разлом социума происходит зачастую не по классовому признаку, а в соответствии с идейной позицией, убеждениями и взглядами". "Гражданские войны могут возникать не только как классовый или политический, но и как цивилизационный конфликт, в котором противоборствующие стороны отстаивают разную систему ценностей" - отмечает автор. Сложно понять, каким образом можно, стоя на позициях материализма, оторвать идейные позиции, убеждения и взгляды от классов, то есть от тех самых экономических интересов. Впрочем, захочешь взглянуть на историю "в свете цивилизационного подхода", ещё не так раскорячишься.

Понятно, что в общественном мнении, как и в формирующих его СМИ, могут отражаться классовые интересы как прямо и явно, так и искаженно. Тема, естественно, достойна изучения, но вряд ли причины таких явлений как войны следует выводить из того, что пишут по этому поводу газеты. Возможно, более плодотворной была бы изначальная постановка вопроса не о роли общественного мнения в развязывании Гражданской войны, а каким образом в прессе Севера и Юга выражались/искажались объективные интересы противоборствующих сторон?

Несмотря на это, в статье много интересного. И хотя автором заявлялась попытка взглянуть на Гражданскую войну в ином свете, далеко уйти от экономических интересов у неё все же не получилось - все само вылезает в приводимых цитатах и авторских комментариях.

📖"Подчеркивая, что основой южной цивилизации является институт рабовладения, газета "Чарлстон меркьюри" утверждала, что любое посягательство на него вызовет не только крах южной экономики, но и уничтожит Юг как таковой:

"Собственность на рабов является основой всякой собственности на Юге. Когда ее надежность поколеблена, все другие виды собственности тоже нестабильны, это повлияет на банки, фондовые биржи, облигации. Воцарятся смятение, недоверие и угнетение... Погубить Юг, освободив его рабов, не то же самое, что погубить какой-либо другой народ... Это будет потерей свободы, собственности, дома, родины - всего, что придает ценность жизни. И эта потеря, по всей видимости, будет сопровождаться такими страданиями и страхом, каким не было равных в истории человечества. Мы должны сохранить наши свободы и установления, в противном случае нас ожидают худшие беды, чем любой другой народ в мире" [49].

Анализ деклараций о сецессии различных штатов Юга позволяет представить весь спектр мнений, сформированных южной пропагандой. Одновременно они позволяют судить о том, как южане объясняли причины конфликта с Севером, ведущие к Гражданской войне. Некоторые из них довольно кратко формулируют причины, подтолкнувшие к выходу из Союза, другие приводят более развернутую аргументацию. Тем не мене

е ведущей идеей в них является защита института рабства от посягательств со стороны Севера. Южане четко осознавали и безапелляционно заявляли, как свидетельствуют главные документы сецессии, что раскол Союза происходит из-за института рабства, который они стремятся во что бы то ни стало сохранить, в то время как Север стремится к его постепенному уничтожению. Вот как это выглядит в декларации Миссисипи:

"Наша позиция целиком основана на институте рабства - величайшем материальном интересе в мире. Рабский труд создает продукты, которые составляют самую обширную и самую важную часть мировой торговли... По этому институту уже долгое время намеревались нанести удар, а теперь почти достигли своей цели. Нам не осталось иного выбора, кроме подчинения аболиционистам или расторжения Союза, чьи принципы были извращены и теперь используются для того, чтобы погубить нас" [50].

Важно подчеркнуть, что на первом месте стояли именно экономические интересы южан.

"Мы должны либо смириться с деградацией и потерей собственности стоимостью в четыре миллиарда долларов, либо выйти из Союза, созданного нашими отцами, для того чтобы сохранить этот вид собственности, наряду со всеми остальными", - подчеркивалось далее в декларации Миссисипи [51]. Конечно, в общественном мнении большинства жителей южных штатов рабство представлялось в виде незыблемой социальной основы, и любые посягательства на этот "благословенный институт" ими встречались в штыки.
Несомненно, накал страстей в огромной степени возрос в связи с президентскими выборами 1860 г. Для Юга совершенно неприемлемой была бы победа республиканской партии. Причем в глазах южан не имело особого значения, кого республиканцы выдвинут в качестве кандидата в президенты. Рожденная в 1854 г. в оппозиции биллю Канзас-Небраска, республиканская партия была ненавистна для южан, опасавшихся за судьбу своего "особого института". Их не устраивал основополагающий принцип республиканцев - недопущение рабства на новые территории [52]. Этот принцип подрубал экономические корни рабства. Будучи экстенсивной системой, оно не могло развиваться дальше, не распространяясь на новые земли...

На Юге благодаря неустанным усилиям южной пропаганды сложилось представление об особом пути развитии. Создание южной пропагандой мифов сочеталось с резкой и нелицеприятной критикой северной модели развития. В этот период начинается формирование концепта "южного самосознания" и "южной культуры" как особой доминанты в американской культурной традиции. Происходит становление регионального самосознания, выразившееся в мифологизации прошлого, поиске архетипов и политических идей, способных противостоять Северу. Создается целый набор пропагандируемых мифологем ("миф о кавалерах", "плантаторский миф", "миф об античной демократии" и т.д.) [60].

В это время у южан начинает формироваться негативный образ Севера, "агрессивных янки", стремящихся уничтожить основы "южной цивилизации". В ряде статей в южном журнале "Саузерн квотерли ревью", издаваемом пис

 ателем У. Симмсон, речь шла о существовании в рамках североамериканского Союза двух цивилизаций - "северной" и "южной". Само собой, разумеется, подразумевалось превосходство "южной" цивилизации над "северной"...

У большинства жителей Юга, во многом благодаря южной пропаганде, отсутствовала объективная картина происходящего. Они нисколько не задумывались о том, к каким трагическим и необратимым последствиям для страны могла привести их "революция"; раздел общего дома, разрушения и бедствия Гражданской войны - все это казалось не слишком большой ценой за сохранение особого уклада жизни Юга. Южане страшно обижались, когда северяне стали именовать их мятежниками и повстанцами, считая, что это несправедливо. Но в действительности, они выступали не как революционеры, а как люди, стремившиеся законсервировать "отживающий" свой век институт рабства.

Их намерения по разрушению страны были призваны не только сохранить аграрный характер Юга, но и подчинить его экономику диктату более развитых в промышленном отношении европейских держав. Англия не скрывала своего удовольствия, наблюдая, как разваливается на части страна, которая ранее являлась ее колонией, и как огромная часть этой страны готова была стать ее полуколонией, ее аграрно-сырьевым придатком, не видя в этом никаких негативных последствий. Главный тезис состоял в том, что Юг, отделившись и отменив протекционистские тарифы, сможет покупать дешевые и более качественные английские товары. Таким образом, общественное мнение Юга в конечном счете не только оправдало курс на сецессию и развязывание Гражданской войны, но и оказалось достаточно монолитным и сплоченным, поскольку даже юнионисты и их пресса вынуждены были смолкнуть под напором аргументов защитников особой цивилизации Юга."📖

#статьи | #Гражданская_война_США | #США | #Алентьева |

 ОТ РОДОВОЙ ОБЩИНЫ К РАБСТВУ

Дорога к рабству пролегала через тернистые тропы освоения огня, керамики и металлов, трансформации мотыги в плуг, оседлость и укрупнение общин. Развитие и повышение эффективности производства продуктов давали человеку больше свободного времени, давали больше свободы. И чуть только тот стал вырываться из оков необходимости, как сразу на горизонте замаячила идея найти себе рабов, которые будут тянуть человечество к свободе дальше. Хайек бы точно не оценил!

#древний_мир | #теория | #Жуков |

https://www.youtube.com/watch?v=_JNY4q_LBis
https://www.youtube.com/watch?v=Ke2DodYdu70

ВОПРОС - ОТВЕТ

Подходящее место, желательно необитаемое и подальше, куда обе эти категории граждан могли свалить, и там валить друг дружку в жёсткой, бескомпромиссной (как у них водится) борьбе хоть до второго пришествия.

Ну, как вариант.

#на_полях

 ГРАНИЦЫ СОВРЕМЕННОГО И НЕСОВРЕМЕННОГО

📖"Надо ли думать, однако, что раз прошлое не может полностью объ­яснить настоящее, то оно вообще бесполезно для его объяснения? Пора­зительно, что этот вопрос может возникнуть и в наши дни.

Вплоть до ближайшей к нам эпохи на него действительно заранее да­вался почти единодушный ответ. «Кто будет придерживаться только на­ стоящего, современного, тому не понять современного», — писал в прош­лом веке Мишле в начале своей прекрасной книги «Народ», дышавшей, однако, всеми злободневными страстями. К благодеяниям, которых он ждет от истории, уже Лейбниц причислял «истоки современных явлений, найденные в явлениях прошлого», ибо, добавлял он, «действительность мо­жет быть лучше всего понята по ее причинам».

Но после Лейбница, после Мишле произошли великие изменения: ряд революций в технике непомерно увеличил психологическую дистанцию ме­жду поколениями. Человек века электричества или авиации чувствует себя — возможно, не без некоторых оснований — очень далеким от своих предков. Из этого он легко делает уже, пожалуй, неосторожный вывод, что он ими больше не детерминирован. Добавьте модернистский уклон, свойственный всякому инженерному мышлению. Есть ли необходимость вникать в идеи старика Вольта о гальванизме, чтобы запустить или отре­монтировать динамомашину? По аналогии, явно сомнительной, но естест­венно возникающей в умах, находящихся под влиянием техники, многие даже думают, что для понимания великих человеческих проблем наших дней и для попытки их разрешения изучение проблем прошлого ничего не дает. Также и историки, не всегда это сознавая, погружены в модернист­скую атмосферу. Разве не возникает у них чувство, что и в их области граница, отделяющая недавнее от давнего, отодвигается все дальше? Что представляет собой для экономиста наших дней система стабильных денег и золотого эталона, которая вчера еще фигурировала во всех учебниках по­литической экономии как норма для современности — прошлое, настоящее или историю, уже порядком отдающую плесенью? За этими паралогизма­ми легко, однако, обнаружить комплекс менее несостоятельных идей, чья хотя бы внешняя простота покорила некоторые умы."📖

Марк Блок

#теория | #Блок |

ЕСЛИ НА МИГ ПРЕДСТАВИТЬ...

... что у всех стран, имеющих в арсенале ядерное оружие, внезапно отключился чит его применения. Нет ни атомных бомб, ни ракет, ничего. Только обычные вооружения "не массового" поражения.

Если вы проделываете этот мысленный эксперимент, живя в настоящий момент в России, как вам открывающиеся взору перспективы, например, прямого, открытого противостояния с кем-нибудь, типа НАТО?

Министр обороны Шойгу озвучил цифру в 25 млн мобилизационного ресурса. Это если выгрести всех практически подчистую. Что ж, 25 млн это много. Не мудрено: 25 млн пусть и не обученных, но обеспеченных и вооружённых юнитов - это действительно пугающая величина. Однако практикой всей истории войн и конфликтов доказано, что цифры из головы, как и "бумажные" солдаты, на поле боя не воюют. С нашего уютного дивана видится, что этим миллионам из плоти и крови нужна еда, снабжение всем необходимым, современное оружие и грамотное командование. Не помешает и некоторая внутренняя готовность умереть ради чёткой, понятной, близкой и важной для них цели. Впрочем, профессионалам военным из министерств и ведомств, конечно, виднее.

Кого можно напугать 25 млн "штыков и сабель", если даже 300 тыс "избранных" из них - если верить массе официально не подтверждённых сообщений, возможно, являющихся фейками о ВС РФ - собирают всем миром? Разве что только самих мобилизованных. Те, вытирая пот со лба, уже думают, как они будут скидываться себе на берцы, броник и тепловизор, и дойдёт ли до них гуманитарная помощь из регионов, поставленных ответственными за сбор своих граждан на спецоперацию, словно во времена поместного войска. Автомат или БТР пока, правда, выдают бесплатно и кредиты, говорят, можно пока не платить. (Потому что все мы уже и так скинулись и ещё продолжим скидываться на это из своих налогов, но хватит уже об этом).

С мотивацией и понятными целями так же. Обращения к сердцам "братьев и сестер" лучше заходят, когда оба сына верховного главнокомандующего идут на фронт (по проверенным источникам), чем, когда знакомый с верховным главнокомандующим бизнесмен вывозит на личном самолёте из плена иностранных наёмников и дарит им по айфону (по не проверенным источникам), а денацификация проводится путем обмена самых откровенных нацистов при наличии в плену простых мобилизованных слесарей Микол откуда-нибудь с полтавщины.

Проблема адекватного восприятия реальности - большая современная проблема.

При всей разрухе, кризисах, дефолтах, проигрышах футбольной сборной и сущем армагеддоне во многих сферах жизни в постсоветской истории нашей страны граждане все-таки всегда могли кивнуть на армию, в духе "уж, что-что, но самолёты-танки-ракеты у нас есть, и наш бронепоезд стоит на запасном пути, если что". Откровенно говоря, многие могли жить бедно, но спать спокойно. Кто же ещё год назад думал, что "если что" может когда-то наступить, и неумолимая логика истории попросит вытащить весь этот арсенал из генеральск

их отчётов на всеобщее обозрение.

Никому не нужные, висевшие тяжкой гирей на шее неэффективной экономики СССР военные разработки, инфраструктура, а также заготовленные и до конца не оптимизированные эффективной российской экономикой склады с мегатоннами боеприпасов и оружия оказались как нельзя кстати. Эти ленинские мины под российскую историю были заложены там, где надо. То, что их ещё не выкорчевали с корнем к февралю 2022 года - прямо-таки дьявольское везение.

На волне общественного бурления по поводу отдельных вопиющих случаев в тылу и общей обстановки на фронтах некоторые даже высказывают крамольную мысль, что надо вспомнить уже опыт СССР и сделать "как тогда". К сожалению, в текущих обстоятельствах такое вряд ли возможно. Кроме внешнего гримирования "под победоносную Красную Армию" в духе карго-культа полинезийских "самолётопоклонников". Потому как опыт СССР состоял несколько в другом, и призывы к его повторению сегодня граничат с уголовкой за покушение на основы государственного строя.

В обывательских иллюзиях насчёт вооружённых сил нет ничего исключительного - они ничем не отличаются от представлений об отечественной космонавтике, балете или хоккее, которые якобы обязаны быть впереди планеты всей по какому-то высшему установленному порядку вещей. Иначе говоря, как-то само собой, по вечной инерции. Трудно ожидать от общественного сознания чего-то другого при таком-то бытии.

В бытии же у нас тысячи храмов для молитв (в т.ч. под эгидой МО), мессианство, Вечный Русский Мир Без Границ, а также косплей Российской Империи, которую мы потеряли, времен Николая 2, в точности реконструкции превосходящий самые смелые ожидания. Спецоперирующая Россия - страна контрастов. Здесь несбиваемые гиперзвуковые "Кинжалы" соседствуют с волонтерскими сборами на яндекс-кошельки на китайские квадрики. Уникальные ракетные двигатели - с округлившимися глазами Матвиенко, удивляющейся отсутствию производства в стране гвоздей. Какой-нибудь карикатурист мог бы нарисовать Россию в виде колосса на глиняных ногах, только вместо глиняных ног - 2 тонкие нитки газопроводов...

Возвращаясь из гипотетического мира, где нет ядерного оружия, в мир реальный, где оно есть, следует признать, что как бы ни были тонки экономические ножки российского колосса, он все же подперт костылем ракеты с ядерной боеголовкой. И наличие у РФ ядерного щита на текущий момент это, наверное, единственный фактор, позволяющий хоть как-то гарантировать страну от полного военного разгрома без симметричных последствий у противника. За эту, уже сталинскую мину вспоминать усатого тирана добрым словом, естественно, никто не будет - много чести этому историческому пигмею (ещё и не русскому) от современных голиафов, отцов нации. Хотя и здесь тоже червь сомнения грызёт недоверчивого россиянина: а что если и готовность сил ядерного сдерживания тоже прикрыта потемкинскими отчётами?

Как хорошо, что скорее всего все это только обывательские страхи, воспа

 ленные фейками какого-нибудь ЦИПСО.

#на_полях | #Новейшее_время | #армия | #РФ | #Украина |

СВИДЕТЕЛЬСТВО, ФАКТ И ИСТОРИЯ

📖"Свидетели исторических событий часто наблюдали их в момент силь­ного эмоционального смятения, либо же их внимание, — то ли мобилизо­ванное слишком поздно, если событие было неожиданным, то ли погло­щенное заботами о неотложных действиях, — было неспособно с достаточ­ной четкостью зафиксировать черты, которым историк теперь по праву придает первостепенное значение. Некоторые случаи стали знамениты. Кем был сделан первый выстрел 25 февраля 1848 г. перед Министерством иностранных дел, давший начало восстанию, которое, в свою очередь, привело к революции? Войсками или толпой? Мы этого, вероятно, уже никогда не узнаем...

Надо, однако, уточнить, к каким выводам приводят нас эти замечания, возможно лишь с виду пессимистические. Они не затрагивают основу структуры прошлого. Остаются справедливыми слова Бейля: «Никогда нельзя будет убедительно возразить против той истины, что Цезарь победил Помпея», и, какие бы принципы ни выдвигались в споре, нельзя будет найти что-либо более несокрушимое, чем фраза «Цезарь и Помпей существовали в действительности, а не являлись плодом фантазии тех, кто описал их жизнь». Правда, если бы следовало сохранить как досто­верные лишь несколько фактов такого рода, не нуждающихся в объяснении, история была бы сведена к ряду грубых утверждений, не имеющих особой интеллектуальной ценности. Дело, к счастью, обстоит не так. Единственные причины, для которых психология свидетельства отмечает наи­большую частоту недостоверности, это самые ближайшие по времени со­бытия. Большое событие можно сравнить со взрывом. Скажите точно, при каких условиях произошел последний молекулярный толчок, необходимый для высвобождения газов? Часто нам придется примириться с тем, что этого мы не узнаем. Конечно, это прискорбно, но в лучшем ли положении находятся химики? Состав взрывчатой смеси, однако, целиком поддается анализу. Революция 1848 года была движением, вполне отчетливо детерминированным; только по какой-то странной аберрации кое-кто из историков счел возможным представить ее как типично случайное происшествие, в то время как известны многие весьма различные и весьма активные факторы, которые Токвиль сумел тогда же распознать и которые ее давно подготавливали. Чем была стрельба на Бульваре капуцинок, как не последней искрой?

Но мало того, что, как мы увидим далее, ближайшие причины слиш­ком часто ускользают от наблюдения очевидцев и, следовательно, от наше­го. Сами по себе они принадлежат в истории к особому разделу непредвидимого, «случайного». Можем утешиться еще и тем, что неполноценность свидетельств обычно делает эти причины недоступными для самых тонких наших инструментов. Даже когда они лучше известны, их столкновение с великими каузальными цепями эволюции даст осадок лжи, который наша наука не в состоянии устранить и не имеет права делать вид, что она его устранила. Что касается интимных пружин человеческих судеб, перемен в мышлении или в образе чувств, в технике, в социальной или экономической

  структуре, то свидетели, которых мы об этом спрашиваем, нисколько не подвержены слабостям моментального восприятия. По счастливому единству, которое предвидел уже Вольтер, самое глубокое в исто­рии — это также и самое в ней достоверное."📖

#теория | #Блок |

ГУРЕВИЧ, БЛОК И ПРОБЛЕМЫ ИСТОРИЧЕСКОЙ НАУКИ

📖"Век философской «невинности» исторической науки миновал после того, как усилиями теоретиков была продемонстрирована противоречивость и историческая обусловленность самих применяемых историками понятий, когда пришлось задуматься над вопросом о том, какова действительная роль познающего субъекта, т. е. историка, в создании картины прошло­го, когда, короче говоря, оказалось все труднее проходить мимо целого комплекса сложнейших методологических проблем. Здесь достаточно упо­мянуть идеи неокантианцев о специфичности образования исторических категорий и о противоположности (впоследствии, правда, самим Риккертом смягченной до различия) между методам наук о природе и методом наук о культуре; теорию «идеальных типов», «исследовательских утопий», создаваемых историками для изучения и реконструкции прошлого (Макс Вебер); учение об историческом познании как особом роде самосознания цивилизации, к которой принадлежит историк (Кроче, Хейзинга); посту­лированный с наибольшей последовательностью Шпенглером тезис о прин­ципиальной невозможности научного познания историком иных культур, помимо его собственной, — замкнутых в себе «монад», обладающих глубо­кой специфичностью и непроницаемых для взгляда извне.

В данном случае не столь существенно, насколько обоснованной была та или иная формулировка этих вопросов (не говоря уже о степени убе­дительности предложенных на них ответов). Действительно актуальные проблемы исторической науки были поставлены подчас в искаженном виде. Существенно другое: как отразились новые тенденции развития философско-исторической и методологической мысли на самой исторической науке?

Оплодотворилили они ее и привели к более углубленному подходу к ис­тории или же завели в тупик? На этот вопрос, видимо, нельзя дать однозначного ответа.

Нетрудно назвать крупных историков нашего столетия, которые, вку­сив от древа новой методологии, увидели одну лишь собственную фило­софскую наготу. Такие авторитеты американской историографии, как Ч. Бирд и К. Беккер, поддавшись влиянию упомянутых выше теорий, декларировали непознаваемость прошлого: историческое познание произ­вольно и лишено всякой научности, историк творит совершенно субъек­тивно, он не воспроизводит факты прошлого, но создает их, исходя из собственных идей и представлений своего времени. Правда, провозглашен­ный этими историками и их последователями «презентизм» (жесткая де­терминированность представлений о прошлом современностью, мировоззре­нием историка, зависимость, исключающая объективность и научность ис­торических знаний) оказался настолько бесплодным для исторической на­уки, противоречащим коренным ее предпосылкам, что им пришлось ограни­чить его применение преимущественно рамками теоретических упражне­ний; в своих же собственных исследованиях они скорее руководствова­ лись «наивным» подходом к истории, завещанным тем самым позитивиз­мом, который они столь остроумно и зло поносили в теоретических де­кларациях. Противоречие

  между ученым-исследователем и теоретиком-ме­тодологом поражает и в другом известном историке — англичанине Р. Коллингвуде. С трудом верится, что автор «Идеи истории», пафос которой — в отрицании возможности истории как науки, и археолог, автор серьез­ных и вполне реалистических работ о древней Британии, — один и тот же человек!

В атмосфере, созданной такого рода развенчанием исторического знания, на Западе усилилась тенденция изображать историю не столько как науку, сколько как художественное творчество. Участились напоминания, что Клио — муза. Средством постижения прошлого провозглашались не объективные научные методы, а субъективное «вчувствование» в эпоху.

Кризис охватил часть зарубежной историографии, либо застрявшей на явно устаревших принципах позитивизма X I X в., либо впавшей, под влия­нием новых гиперкритических философских течений, в состояние теоре­тической растерянности.

Тем не менее этот кризис отнюдь не был всеобщим. Среди западных историков нашлись умы, не поддавшиеся методологической панике и осо­знавшие необходимость возрождения и обновления истории именно как науки. К их числу в первую очередь относится Марк Блок.

Американский историк, оценивающий положение в современной запад­ ной историографии, писал, имея в виду Блока и его последователей:

«...Кучка смелых историков во Франции пытается выяснить, остаются ли еще какие-нибудь твердые точки в том текучем мире, в который их так жестоко бросили относительность в естественных науках и релятивизм исторических суждений».

Как и часть упомянутых выше историков, Блок принадлежал к поко­лению ученых, творчество которых в основном приходится на период меж­ду двумя мировыми войнами. Но какой разительный контраст!

Продолжая лучшие традиции исторической мысли. Блок бесконечно да­лек от тех представителей старой историографии, которые не понимали сложности и противоречивости исторического ремесла. Он неустанно бо­ролся против историков, наивно полагавших, что достаточно ограничиться критикой источников, отделив в них истинное от ложного, для того чтобы извлечь исторические факты и чтобы воссияла истина и картина прошло­го была восстановлена во всей своей полноте. Беда этих историков заклю­чалась в том, что они не сознавали, сколь активна мысль ученого в рас­членении и организации изучаемого им материала."📖

А. Я. Гуревич. "Марк Блок и "Апология истории"".

#теория | #Блок | #Гуревич |

 📚М. Блок "АПОЛОГИЯ ИСТОРИИ ИЛИ РЕМЕСЛО ИСТОРИКА", 1941 г.

Историк Марк Блок (1886-1944) сказал в своей, к сожалению, незавершенной и вышедшей уже после его смерти работе много важного и ценного. Но помимо собственно содержательной части, которую можно расхватывать на развёрнутые цитаты, "Апология истории" ещё и очень хорошо написана. И хотя слог (или русский перевод) может показаться немного тяжеловесным, её интересно читать.

В данном издании есть ещё и интересная статья А. Гуревича о Блоке и проблемах в исторической науке, которые в том числе побудили его к созданию своей "Апологии".

📖"Это краткое введение мне хотелось бы заключить личным признанием.
Любая наука, взятая изолированно, представляет лишь некий фрагмент всеобщего движения к знанию. Выше я уже имел повод привести этому пример: чтобы правильно понять и оценить методы исследования данной дисциплины — пусть самые специальные с виду, — необходимо уметь их свя­зать вполне убедительно и ясно со всей совокупностью тенденций, кото­рые одновременно проявляются в других группах наук. Изучение методов как таковых составляет особую дисциплину, ее специалисты именуют себя философами. На это звание я претендовать не вправе. От подобного про­бела в моем первоначальном образовании данный очерк, несомненно, много потеряет как в точности языка, так и в широте кругозора. Могу его рекомендовать лишь таким, каков он есть, т. е. как записи ремеслен­ника, который всегда любил размышлять над своим ежедневным зада­нием, как блокнот подмастерья, который долго орудовал аршином и отве­ сом, но из-за этого не возомнил себя математиком."📖

#книжная_полка | #теория | #Блок | #Гуревич |