е. Ведь, если есть некие объективные причины, то возвышение Москвы закономерно, но ведь "практика 20 века опровергла...", и далее по написанному.

После всего сказанного, почему, черт побери, все ещё говорится о какой-то науке "о прошлом и настоящем", о каком-то знании? Нет закономерностей - нет объективности (связи вещей, явлений, событий). Нет объективности - нет науки. Упомянутый В. Ключевский, историк конца 19 - начала 20 веков, говоря о законах истории, был в этом вопросе на голову выше, чем К. Гусев, историк начала 21 века, отрицающий эти законы.

Нехорошие дяди кормят народ антинаучной информацией. Теориями заговоров, конспирологией, безответственной сиюминутной политизацией. Хорошие дяди дадут вам добротную популяризацию: науку без законов. Только научный подход, только хардкор.
_________________________
С какой целью создаются исторические мифы? Правда ли, что историю постоянно переписывают? Какие есть уровни истории? Существуют ли законы исторического развития? Почему обычные люди интересуются историей, но при этом слабо её знают? Почему возникают альтернативные версии и теории заговоров?
Что такое история на самом деле? Обычно мы говорим, что история – это наука о прошлом. Но как профессиональная наука она появилась лишь в позапрошлом веке. Всегда ли история изучала прошлое? Может ли историк полностью реконструировать события минувшего?
О том, как работает история в лекции НаукаPRO рассказывает Константин Гусев, кандидат исторических наук, старший преподаватель кафедры зарубежного регионоведения и востоковедения Кубанского государственного университета.

#предложка | #научпоп | #теория | #Гусев |

https://vk.com/video-190320587_456241047

✏️ Скучная История: "ГЕНДЕРСОН ТАК ЖЕ ГЛУП, КАК КЕРЕНСКИЙ, И ПОТОМУ ПОМОГАЕТ НАМ."

"ПИСЬМО Г. В. ЧИЧЕРИНУ *
10 февраля 1922 г.

10.II.1922 г.

Дорогой т. Чичерин!

Я сегодня ликовал, читая «Правду», — не передовицу, конеч­но, которая испортила великолепнейшую тему, — а телеграмму о «шаге» Гендерсона.

Гендерсон так же глуп, как Керенский, и потому помогает нам.

Первый резон ликовать.

Второй: Вы должны видеть, как я был прав, выдвигая одобрен­ную Центральным комитетом «широкую» программу Генуи.

Надеюсь, Вы это теперь, после гендерсоновского шага, видите?

Мы выдвинем широчайшую программу Генуи, любезно подчеркивая при этом, что не ставим ультиматума, ибо в Генуе не может быть речи о подчинении большинству, а лишь о соглашении всех. Не согласен? Ваша воля. Мы идем на узкую программу! (В широкую вставить еще: между­ народное рабочее законодательство; меры борьбы с безрабо­тицей и тому подобное).

Далее. Архисекретно. Нам выгодно, чтобы Геную сорвали.., но не мы, конечно. Обдумайте это с Литвиновым и Иоффе и черкните мне. Конечно, писать этого нельзя даже в секретных бумагах. Верните мне сие, я сожгу. Заем мы получим лучше без Генуи, если Геную сорвем не мы. Надо придумать маневры половчее, чтобы Геную сорвали не мы. Например, дура Гендерсон и К° очень помогут нам, если мы их умненько подтолкнем. Вызван ли Красин? Прове­рено ли, что вызван? Когда выезжает? Ускорьте, проверьте дважды.

У «них» все летит. Крах полный (Индия и так далее).

Нам надо нечаянно падающего подтолкнуть не нашими руками.

Salut! Ваш Ленин.

P.S. Покажите это Литвинову и Иоффе.

Фонд 2, оп. 2, д. 1119 — авто­граф.

[*В газете «Правда» от 10 февраля 1922 г. было помещено сообще­ние об обращении лидера лейбористской партии Великобритании А. Гендерсона к правительству о включении в повестку Генуэзской конферен­ции вопроса о предоставлении Грузии независимости. На это сообщение откликнулся и Л.Д.Троцкий, послав в Политбюро письмо с предложени­ем выступить в печати против инициативы Гендерсона. В.И.Ленин не со­гласился с Троцким и предложил членам Политбюро в «Известиях ВЦИК» поддержать Гендерсона «за "счастливую мысль” расширить программу кон­ференции, но расширить ее, разумеется, не только Грузией, а всеми нация­ми и колониями» (The Trotsky papers. 1917 — 1922. V. II, с. 680).

Отвечая на публикуемое письмо, Г.В.Чичерин писал В.И.Ленину 10 февраля 1922 г.: «Вопрос о Грузии нельзя ни в коем случае ставить так: "у Вас Индия, у нас Грузия”. Надо говорить: ”в Грузии рабочие выборосили контрреволюцию, как в России выбросили контрреволюцию, но России Вы ее уже не смеете навязывать, а маленькой Грузии смеете; апел­ляции к самоопределению в Ваших устах лицемерны, ибо Индия и т.д.”.

Обращение идиота Гендерсона к Ллойд Джорджу еще не есть обра­щение Ллойд Джорджа к нам. Если Ллойд Джордж будет нам гово­рить о Грузии, тогда в ответ будем говорить об Амритсаре. Но если мы заранее сами начнем говорить об Амритсаре, мы просто сорвем на

 ши от­ношения».

По вопросу об отношении к Генуэзской конференции Чичерин писал: «Я не хозяйственник. Но все хозяйственники говорят, что нам до зарезу, ультра-настоятельно нужна помощь Запада, заем, концессии, эко­номическое соглашение. Я должен им верить. А если это так, нужно не расплеваться, а договориться... Вы несомненно ошибаетесь, если думаете, что получим заем без Генуи, если расплюемся с Англией. Заем дают не правительства с их дефинатами, а капиталисты, деловые круги. Теперь они видят в нас наилучшее возможное в данных условиях в России пра­вительство. Но если мы будем в Генуе бить стекла, они шарахнутся прочь от нас. Широчайшая буржуазно-пацифистская программа их не от­толкнет, наоборот усилит нас, но если будут наивности, они нас дискре­дитируют. Если же Генуя отчетливо покажет два непримиримых мира, такой разрыв сделает невозможным всякое экономическое соглашение».

(РЦХИДНИ, ф. 5, oп. 1, д. 1952, л. 38-39).]"

Цитата: "В.И.Ленин. Неизвестные документы. 1891 —1922 гг.", 2000 г.

Фото: Артур Гендерсон, лидер Лейбористской партии Великобритании.

#источники | #архивы | #Британия | #Ленин | #Воровский | #Чичерин | #Гендерсон |

✏️ Скучная История: ПОХОД НА ВЕРСАЛЬ: "ПОЙДЁМ, ДОБУДЕМ БУЛОЧНИКА, БУЛОЧНИЦУ И МАЛЕНЬКОГО ПОВАРЕНКА!"

"В Париже меж тем обстановка становилась все более напряженной. Хотя урожай 1789 г. был неплох, подвоз хлеба не увеличился. Он по-прежнему был дорог, его не хватало. У булочных выстраивались длинные очереди. Здесь нередко возникали драки. Резко сократилось производство предметов роскоши, т. к. многие аристократы и богачи выехали из столицы. И без того большую армию безработных и голодных пополнили рассчитанные хозяевами слуги, подмастерья, мануфактурные рабочие. (...)

В сентябре волнения рабочих и безработных усилились. В ратушу являлись многочисленные делегации, в том числе от женщин, требовавшие прежде всего снижения цен на хлеб. Среди этих женщин, больше всех страдавших от долгого стояния в очередях, и возродилась идея похода на Версаль, чтобы вырвать короля «из рук аристократов» и привезти его в Париж, а вместе с ним — они в этом не сомневались! — в Париж хлынут хлеб и изобилие. «Пойдём, добудем булочника, булочницу и маленького поваренка!» — выкрикивали в очередях, имея в виду короля, королеву и наследного принца. Разумеется, женщины и не подозревали, что, пойдя «за булочником», они совершат один из наиболее крупных политических актов эпохи, поставив и короля, и Учредительное собрание под контроль революционного народа. (...)

Утром 5 октября огромные толпы женщин, напрасно простоявшие в очередях у булочных вею ночь, заполнили Гревскую площадь и окружили ратушу. Раздавались крики: «Хлеба! На Версаль!» Затем ударили в набат. На Гревскую площадь хлынули мужчины из предместий, вооруженные пиками и палками. Конная охрана пыталась оттеснить народ от ратуши, но толпа смяла охрану и ворвалась в ратушу. Бунтующие взломали склады Коммуны и захватили большое количество мушкетов, пороха, две пушки.

В конце концов толпа была вытеснена из ратуши, но продолжала бурлить на площади. Женщины все громче требуют идти на Версаль. Появляется Станислав Майяр, один из героев взятия Бастилии, берет барабан и становится во главе женщин. Около полудня толпа в 6 или 7 тыс. человек, преимущественно женщины, с ружьями, пиками, пистолетами и двумя пушками двинулась на Версаль. Во главе шествия, рядом с Майяром, в шляпе с трехцветной кокардой, в яркой амазонке, с пистолетами, заткнутыми за пояс, шла Теруань де Мерикур, актриса, участница взятия Бастилии. Следом за женщинами шли под командой Юлена «победители Бастилии» и другие добровольцы. Еще одна колонна в 3 или 4 тыс. человек, в большинстве женщины, пошла к Версалю по другой дороге, через Вожирар.
Несколько часов спустя, по решению Совета Коммуны, Лафайет повел в Версаль и Национальную гвардию Парижа, численностью до 20 тыс. человек, с пушками — с целью оградить короля и не допустить большого кровопролития.

Около 4 часов дня женщины вошли в Версаль с криками: «Да здравствует король!» Их встречали местные жители, крича: «Да здравствуют наши парижанки!» Женщины и «побе

дители Бастилии» расположились вдоль ограды дворца. Депутация женщин пришла в Учредительное собрание, и её оратор Майяр сказал: «Мы пришли в Версаль, чтобы потребовать хлеба, а также чтобы добиться наказания лейб-гвардейцев, нанесших оскорбление патриотической кокарде». Собрание как раз в этот момент решило направить депутацию к королю, чтобы потребовать от него безотлагательного утверждения Декларации прав и других законов. Теперь этой депутации было поручено также требовать от короля решительных мер для обеспечения столицы продовольствием. (...)

Министры в это время давшій королю противоречивые советы. Сен-Прист, министр двора, предлагал королю не утверждать декретов и уехать в Руан, под защиту стоявших там войск. Напротив, Неккер считал, что нужно угвердить декреты. Король колебался. Тем временем начались стычки между женщинами и дворцовой охраной. Фландрский полк был настроен миролюбиво и чуть ли не братался с народом. Но лейб-гвардия вела себя агрессивно. Женщины пытались завязать переговоры с лейб-гвардейцами, те отвечали выстрелами. В свою очередь «победители Бастилии» также открыли огонь по лейб-гвардейцам. С обеих сторон были убитые и раненые.

Около 11 часов вечера король вызвал Мунье и известил его о своем согласии утвердить Декларацию прав и другие декреты. (...)

Около половины первого дня 6 октября из Версаля в Париж направилась весьма примечательная процессия. Впереди шла Национальная гвардия, причём на штыках у гвардейцев было воткнуто по хлебцу. Затем следовали женщины, одни восседая на пушках, другие в каретах, третьи пешком, вместе с вооруженными чем лопало мужчинами из предместий. Далее тянулись, захваченные в Версале повозки с мукой, наконец, карета с королевской семьей.
Замыкали шествие «победители Бастилии» и драгуны, а также толпа всякого народа. Женщины плясали и пели: «Мы уже не будем сидеть без хлеба! Мы везем булочника, булочницу и маленького поваренка!»

Вслед за королевской семьей, которая разместилась во дворце Тюильри, в Париж перебралось и Национальное собрание, нашедшее себе приют сначала в Епископстве, а затем в манеже Тюильрийского дворца. Многие депутаты «правой» сложили с себя свои полномочия в знак протеста против «насилий черни» над королем и покинули Париж. В частности, Мунье отказался от поста председателя Собрания и отправился в Дофине, чтобы поднять провинцию против «тирании» Парижа. Не найдя там поддержки, он эмигрировал. Примеру Мунье последовали его единомышленники. Началась вторая волна эмиграции, на этот раз из лиц, которые на первых порах содействовали революции. (...)

Мирабо и Лафайет резко поправели, особенно Мирабо, который вступил в тайные переговоры с двором и стал брать от него деньги.

Стихийные народные волнения 5—6 октября, давшие выход отчаяние голодавших, имели далеко идущие политические последствия. Они окончательно разрушили планы придворной клики, направленные па разгон Национального собрания, а также заставили короля отказаться от политики саботажа его решений, которую он избрал п

осле 4 августа. Вопрос о власти, борьба за которую достигла своего кульминационного пункта в дни народного восстания в Париже 12—14 июля, был окончательно решен в пользу Собрания, в пользу буржуазии. События 5—6 октября явились завершающим моментом начального этапа революции.

Абсолютизм во Франции, сломленный уже в дни взятия Бастилии, был окончательно добит. Путь для создания в стране режима конституционной буржуазной монархии расчищен. С переездом в Париж и королями Национального собрания парижские санкюлоты — революционный авангард той эпохи — получили возможность оказывать гораздо большее влияние на ход законодательства и управления, чем раньше. Если отныне король находился под неустанным наблюдением и контролем со стороны Собрания, то и само Собрание оказалось под не менее бдительным надзором парижских санкюлотов, которые хотели вести революцию гораздо дальше того, что считали возможным буржуазно-дворянские либералы, господствовавшие в Собрании. Либеральное большинство Собрания было не столько удовлетворено тем, что удалось сломить саботаж со стороны короля и упрочить положение и власть Собрания, сколько обеспокоено растущей опасностью слева, со стороны бунтарски настроенной парижской народной массы.

Собрание не удовольствовалось тем, что распорядилось начать следствие по поводу событий 5—6 октября. Мирабо лично внес проект закона против мятежных сборищ, имевший целью навсегда предотвратить повторение такого рода событий. Собрание некоторое время колебалось принять этот закон. Но новые драматические происшествия покончили с его колебаниями.
«Булочник и булочница» не прибавили и не могли прибавить парижанам хлеба. Дороговизна и голод только усилились. В народе росла ненависть к «скупщикам», т. е. крупным купцам, которые, по общему мнению, скупили хлеб и прятали его, дожидаясь еще большего повышения цен. (...)

Еще в июле 1789 г. Сийес предложил предоставить политические права не всем гражданам, а лишь тем, кто участвует в поддержании общественных институтов уплатой соответствующих налогов. Этих граждан он назвал «активными», в отличие от неимущих, которых не считал достойными участвовать в органах управления или хотя бы в их избрании, «Все жители страны,— говорил он, — должны пользоваться в ней правами пассивного гражданина; все они имеют право на защиту своей личности, своей собственности, своей свободы и пр.; но не все они имеют право на активное участие в формировании общественных властей, не все жители — активные граждане... Только те, кто содействует поддержанию общественных институтов, суть настоящие акционеры великого общественного предприятия. Они одни — истинные активные граждане, истинные члены ассоциации». (...) Против этого предложения, явно противоречившего Декларации прав, возражали Робеспьер и некоторые другие представители «левой». «Декларация прав, — говорил Робеспьер, -— требует уничтожения всех привилегий, всех различий, всех изъятий... Носителем верховной власти является народ, все составляющие его люди... Каждый гражда

 нин имеет право участвовать в законодательной деятельности, а следовательно, и право выбирать и быть избранным, каково бы ни было его состояние». (...)

Современники с тревогой заговорили об «аристократии богатства», которая идет на смену «аристократии крови». «Что же мы выиграем от того, что уничтожили аристократию дворянства, если ее заменит аристократия богачей?» — спрашивал Марат в своем «Друге народа». «Во что превратится ваша конституция? — спрашивал Робеспьер. — В подлинную аристократию. Ибо аристократия — это государство , в котором часть граждан суверенна, а остальные суть подданные. И какая аристократия? Самая невыносимая из всех, аристократия богачей»."

Цитата: В. Г. Ревуненков "История Французской революции", 2003 г.

#революция | #теория | #реформы |#Франция |#Ревуненков |

✏️ Скучная История: МАЛЬТУС VS РИКАРДО. ПОЛЬЗА НЕПРОИЗВОДИТЕЛЬНОГО ПОТРЕБЛЕНИЯ.

"Если Мальтусова теория народонаселения разделялась и Рикардо, то в теории стоимости эти экономисты выступали решительными противниками. По мнению Мальтуса, стоимость товаров регулируется спросом и предложением и в нормальных условиях определяется издержками производства, т. е. заработной платой плюс прибыль (и рента). Решительно отвергая теорию трудовой стоимости в формулировке Рикардо, Мальтус сохранял наиболее слабую часть смитовского учения о стоимости. Подобно Смиту, он признавал наилучшим мерилом стоимости товара количество труда, которое может быть куплено в обмен за него. Но между Смитом и Мальтусом имеется большое отличие. Смит, соединявший «ремесленную» точку зрения с «капиталистической», говорил то о «покупаемом овеществленном труде» (т. е. продуктах), то о «покупаемом живом труде», (т. е. рабочей силе). Мальтус же стоял последовательно на точке зрения капиталиста и всегда предполагал, что товар служит его владельцу для покупки живого труда, или рабочей силы.

Капиталист имеет 100 руб. или товары на эту сумму. Чем измеряется стоимость этой суммы денег или товаров? Количеством живого труда, который капиталист может на них приобрести. Пусть капиталист на указанную сумму нанял 10 рабочих на одну неделю. Значит, стоимость его денег (или товара) измеряется 10‑недельным трудом. Пусть теперь продукт, изготовленный этими 10 рабочими в течение недели, продается капиталистом с прибылью в 20 руб., т. е. за 120 руб. На эту сумму денег капиталист может уже нанять больше рабочих, чем раньше, а именно 12. Значит, стоимость произведенного продукта измеряется 12‑недельным трудом, который может быть куплен в обмен за него. Капиталист расходует на производство продукта определенное количество труда (своих рабочих) и в обмен за изготовленный продукт может купить большее количество труда. Откуда же получается этот избыток, составляющий прибыль? Ответа на этот вопрос Мальтус не дает. По-видимому, он думает, что прибыль есть не что иное, как надбавка, которую капиталист делает к стоимости товара и которая оплачивается потребителем. Тем самым Мальтус делает шаг назад, к устарелым меркантилистическим представлениям о «прибыли от отчуждения».

Но кто же эти потребители, оплачивающие товары выше их стоимости? Рабочие могут купить только часть произведенного их же трудом товара, так как цена последнего (120 руб.) превышает сумму полученной ими заработной платы (100 руб.).

Капиталисты, стремясь к возможному сокращению своего личного потребления в целях накопления капитала, также не могут потребить всю избыточную сумму продукта. Реализация всего произведенного продукта невозможна без помощи покупателей — «третьих лиц», каковыми могут быть лишь землевладельцы, чиновники и т. п. Так приходит Мальтус к своей теории рынков и к учению о пользе непроизводительного потребления.

Если классики считали целью хозяйства безграничный рост

производства и двигателем хозяйства класс промышленных капиталистов, то Мальтус защищает необходимость существования непроизводительных классов (землевладельческой аристократии, бюрократии, духовенства и т. п.). Эти непроизводительные классы являются только покупателями продуктов, а не продавцами, потребителями, а не производителями. Именно этим они приводят в соответствие производство и потребление, предложение и спрос и спасают хозяйство от постоянных кризисов перепроизводства. Классики считали невозможным общее производство на том основании, что каждый производитель является одновременно покупателем на сумму своей продукции. Мальтус стоит в этом вопросе, с формальной точки зрения, на более правильной почве, констатируя возможность, при неограниченном накоплении капиталов и росте производства, наступления кризисов. В споре о рынках и кризисах выступали на одной стороне Рикардо и Сэй, на другой — Мальтус и Сисмонди. Но по существу аргументация Мальтуса в высшей степени слаба и вращается вокруг той же мысли о невозможности для капиталистов и рабочих истреблять весь продукт и необходимости отдавать часть его непроизводительным классам.

Мальтус говорит по этому поводу следующее:
«Если бы предприниматели и капиталисты потребляли весь свой доход, то особый класс непроизводительных потребителей не был бы нужен. Но такое потребление несовместимо с обыкновенными привычками капиталистов: главная цель их жизни — скопить состояние путем сбережений; в этом заключается их обязанность перед семьей, и, кроме того, невозможно с удовольствием проживать доходы, будучи обязанным 7—8 часов проводить время в конторе. Поэтому, для того чтобы промышленные классы могли получать прибыль и накоплять капиталы, необходимо, чтобы существовал многочисленный класс людей, который имел бы желания и средства потреблять больше того, что они производят. В этом классе землевладельцы занимают первое место. Что касается до потребления рабочих, то последние, если бы и хотели, не могли бы потреблять в усиленном количестве. Значительное увеличение потребления рабочего класса подняло бы издержки производства, понизило бы прибыль и уменьшило бы накопление национального богатства раньше, чем земледелие и промышленность достигли процветания. Если бы каждый рабочий стал потреблять вдвое больше хлеба, чем теперь, то от этого не только не выиграло бы национальное богатство, но были бы покинуты без обработки многие земельные участки и сократилась бы внутренняя и внешняя торговля».

Мальтус не понимал, что капиталисты, которые действительно не могут всю свою прибавочную стоимость использовать для личного потребления, предпочитают, однако, не отдавать ее землевладельцам, а накоплять ее для расширения производства в виде новых машин, фабрив и т. п. Сторонники промышленной буржуазии считали «спасительные средства» Мальтуса весьма непригодными.

Один из рикардианцев возражал ему следующими словами: «Рассуждения Мальтуса постоянно вызывают у нас вопрос, должны ли мы желать расширения производства

 или препятствовать ему? Если кто-нибудь нуждается в покупателе, господин Мальтус рекомендует ему дать кому-нибудь деньги, чтобы тот купил у него его товары».

Столкновение между Мальтусом и его противниками являлось ярким отражением борьбы между землевладельческой аристократией и торгово-промышленной буржуазией, — борьбы, заполнявшей историю Англии первой половины XIX столетия."

Цитата: И. Рубин "История экономической мысли", 1926 г.

#теория | #политэкономия | #Новое_время | #Рикардо |#Мальтус | #Рубин |

 ✏️ Скучная История: КРОНШТАДТ В РЕВОЛЮЦИИ И ГРАЖДАНСКОЙ ВОЙНЕ

Достаточно популярный взгляд на все восстания против большевиков времен Гражданской войны, как на антисоветские восстания, мягко говоря, не верен. Идеи и лозунги самых резонансных из них имеют мало общего с "белой идеей" или право-монархическими чаяниями.
____________________
Матросы Балтийского флота были одним из самых боевых отрядов революции в 1917 году. Они решительно поддержали большевиков, обеспечив им победу. Они помогали строить новое Советское государство и воевали на фронтах Гражданской войны. И именно они восстали против большевиков в 1921 году.
◽Лекцию читает доцент УдГУ, кандидат исторических наук — Наталья Николаевна Бармина
◽ Ссылка на лекцию - https://vk.com/video-147548468_456239299

#предложка | #революция | #Гражданская_война |#Бармина |

https://vk.com/video-147548468_456239299

✏️ Скучная История: "КОНТРРЕФОРМЫ" ИЛИ "КОНСЕРВАТИВНАЯ СТАБИЛИЗАЦИЯ"?

Андрей Ощепков : "Как известно, Владимир Ростиславич Мединский окончил МГИМО. Его коллеги по РВИО и по МГИМО Могилевский и Вишняков в учебнике 2022 года ничего не слышали про консервативную стабилизацию.

Они прямо пишут:
"Контрреформы — принятое в исторической литературе название мероприятий правительства Александра III но пересмотру итогов реформ 18б0-х годов."

В качестве литературы по Александру III указано в учебнике:
"Литература:
Боханов А.Н. Император Александр III. М., 2001.
Боханов А.Н. Кудрина Ю. В. Император Александр III и императрица Мария Федоровна: Переписка 1884-1894 годы. М.: Русское слово — PC, 2011.
Дранов И. Е. Сильный, Державный...: Жизнь и царствование Императора Александра III. М.: Русский издательский центр, 2012.
Сенявский А С. Российский город 60-80-х годов XIX века. М.: ИРИ РАН, 1995."

Знать не знают здесь в списке никакого Репникова, и других авторов, которые разрабатывали термин вроде "консервативной стабилизации".

Глянул на работы Репникова, которого предлагали в комментариях:
Монографии:
Репников А. В. Консервативная концепция российской государственности. — М.: СигналЪ, 1999. — 161 с.
Репников А. В. Консервативные представления о переустройстве России (конец XIX — начало XX веков). — М.: Изд. Готика, 2006.
Репников А. В. Консервативные концепции переустройства России. — М.: Academia, 2007. — 520 с.
Репников А. В. Консервативные модели российской государственности. — М.: Политическая энциклопедия, 2014. — 527 с.

То есть из списка работ сразу ясно, что автор скорее всего сам придерживается консервативных взглядов. Вряд ли это можно считать доминирующей литературой. Репников не мог войти в основу позиции редакторов единого.

А.Н. Боханов отрицает термин "политика контрреформ". Вероятно его позиция в книгах и повлияла на общую линию в единых учебниках. Работы А.Н. Боханова указаны в списке литературы учебника МГИМО. Именно его позиция и легла в основу изменений.

Давайте почитаем его текст из его монографии "Боханов А.Н. Император Александр III." В интернете я наткнулся на 6-е издание его книги, первое издание вышло ещё в 2001 году:

"Александру III, однако, не прощали и не забывали ничего именно потому, что он являлся антизападником. Клевретам либерализма подобного «первородного греха» было достаточно. Обвинительный вердикт был вынесен «раз и навсегда». Русского монарха изображали: ограниченным, а то и просто глупым, насквозь пропитанным предрассудками, способным лишь «давить и не пущать»; из него делали человека, изменившего «делу отца» — царя Освободителя Александра II. Даже изобрели термин «контрреформы», постоянно фигурирующий в работах о времени Александра III.

До сих пор нет ни одной работы, где сколько-нибудь связно и объективно освещалась жизнь и дела Александра III. Говоря об этом монархе, авторы неизменно пол

ьзуются одним и тем же приемом: изучение документов подменяется набором расхожих уничижительных цитат, а описания царя и его времени —политизированными ярлыками, которые нередко просто лишены исторического смысла (например, понятие «контрреформы»).

Циркулирующие же умозаключения (не отличающиеся разнообразием) лишь подчеркивают, насколько сознание историков (и неисториков) находится в плену традиционного догматизма, как много в оценках русского прошлого умозрительного верхоглядства, откровенного невежества, а порой и политико-коммерческой корысти. В результате вместо живой истории получается мертвая интерпретация. В 1894 году, через неделю после смерти Александра III, выступая в заседании Императорского общества истории и древностей российских при Московском университете, известный историк В.О. Ключевский сказал: «Наука отведет Императору Александру III подобающее место не только в истории России и всей Европы, но и в русской историографии, скажет, что Он одержал победу в области, где всего труднее добиться победы, победил предрассудок народов и этим содействовал их сближению, покорил общественную совесть во имя мира и правды, увеличил количество добра в нравственном обороте человечества, ободрил и приподнял русскую историческую мысль, русское национальное сознание и сделал все это так тихо и молчаливо, что только теперь, когда Его уже нет, Европа поняла, чем Он был для нее». Именитый знаток русского прошлого ошибся. За более чем столетний период предпоследний император не стал полноправной фигурой истории. Чаще всего его изображают «унтером Пришибеевым на троне»; из живого человека делают лишь функцию, «медиума» неких тёмных, реакционных сил. Автор настоящей книги не собирается специально полемизировать с носителями заемных мыслей и расхожих суждений, хотя возражения по существу, по целому ряду принципиальных моментов, неизбежны...

....Утверждать, что проведением каких-то «принципиальных реформ», введением конституции, можно было предотвратить крушение власти, избежать распада традиционного истеблишмента, а следом и всей русской цивилизации, значит просто идти путем удобных объяснений и в конечном итоге путать жанры, заниматься подменой: выдавать трагедию за фарс...

...Сакральная природа монархии точно очерчивала возможности политического маневра системы, определяла шкалу движения по пути новаций. Русский царь — понятие религиозное. Для абсолютного большинства подданных царские порфиры отражали свет Всевышнего, служили знаком исключительного избранничества. Религиозный же авторитет не подлежит реформированию..."

Получается, если вы придерживаетесь термина "контрреформы" по Боханову, то вы "клеврет либерализма".

"Русский царь — понятие религиозное." - Кхм. А можно побыть атеистом? Мои предки в гражданской войне воевали за красных. Как мне теперь быть? Вообще тональность автора совсем не характерна для монографии. Какая-то прямая вербовка читателя, причём вербовка на грани с пытками... В духе: Вот если не согласитесь со мной, я вас бу

ду считать "клевретами либерализма"...

"Для абсолютного большинства подданных царские порфиры отражали свет Всевышнего". А. Ну, понятно теперь откуда взялось "НАРОДНОЕ САМОДЕРЖАВИЕ" в проекте единого учебника по отношению к Александру III.

ВЫВОД: "Крестный отец" идеи термина "консервативная стабилизация" - А.Н. Боханов.

Вот его цитата про "стабилизацию" из этой же монографии:

"...В период царствования Александра III общественно-политическая ситуация в России стабилизировалась, укрепилось экономическое положение. Это признавалось и современниками, как правоверными монархистами, так и недоброжелателями и даже непримиримыми врагами самодержавной власти. Сам факт «стабилизации» в принципе не оспаривали и историки. Констатацией этой очевидности единомыслие в оценках эпохи царствования предпоследнего императора всегда и заканчивалось.

В объяснении же причин, характера и последствий этой самой стабилизации всегда существовала разноголосица. После крушения монархии в 1917 году возобладала крайне негативная точка зрения. Суть ее в том, что умиротворение государства достигалось ценой «неимоверных жертв», «невиданным полицейским гнетом», «произволом цензуры», «пропагандой крайнего национализма и антисемитизма», «удушением прогрессивной мысли». Немало и иных чугунно-мрачных эпитетов можно найти в исторических трудах.

Подобные оценки — по большей части идеологический продукт. Однако просто сказать, что все это — неправда, явилось бы упрощением, насилием над материалом, но с иным идеологическим знаком. Выяснять же «меру правды», анализировать расхожие умозаключения — значит составлять многостраничный трактат и в очередной раз погружаться в старые и бесплодные (для дискутантов) споры о возможности, образно говоря, выращивания экзотических растений на Валдайской возвышенности...

P.S. Монография Боханова очень неприятно удивляет насколько он прямо продвигает царизм. 14 статью Конституции про светское государство он не видит. Монография выглядит не научной, а сугубо публицистической, в духе Скабеевой, Соловьева (не Сергея), Киселёва.

ИДЁМ ДАЛЕЕ.

В проекте ЕДИНОГО учебника есть такое забавное задание: Дайте определение понятий «консервативная стабилизация», «консервативное реформаторство». "Консервативное реформаторство", как я думаю и "консервативная стабилизация" в скором времени заменят термин "контрреформы". Последний уже почти исчез из проекта ЕДИНОГО кроме двух упоминаний.

Изменения также касаются трактовки национальной политики.

В старом учебнике был главный вопрос к параграфу "Народы Российской империи в 1860 — 1890-х годах": Была ли национальная политика самодержавия политикой
русификации?

В тексте параграфа был подпункт:
Политика русификации Западного края
Русификация Остзейского края

В проекте ЕДИНОГО учебника внутренний поисковый запрос на слово "русификац" выдаёт нуль упоминаний. Зато вводится новый термин: русско-туземные школы. Кроме того, появился новый отдельный параграф: "Взаимодействие народов и национальных куль

 тур". В нём важнейшими личностями параграфа являются:

М. Акмулла, Ф. У. Богушевич, С. С. Гулак-Артемовский, А. Кунанбаев, Н. В. Лысенко, К. Насыри, Г. М. Сундукян, И. Г. Чавчавадзе, Шолом-Алейхем.

В параграфах заданы другие главные вопросы: С чем связано усиление роли национального вопроса в Европе и в России во второй половине XIX в.? Как это влияло на характер национальной политики Российской империи?

Такая постановка главного вопроса позволяет уйти от обсуждения сути политики русификации к её причинам, причём не называя русификацию русификацией.

Какую роль сыграло взаимодействие народов России в развитии культуры страны? Ну а этот вопрос должен способствовать межнациональному миру в умах уже современных школьников. Дескать, смотрите, всё было хорошо тогда, сейчас тоже хорошо. Нет ни этнической преступности, ни бытового национализма ("квартиру в аренду сдаём только славянам"). Острые углы абсолютно срезаны.

Современные 11-классники, возможно, удивятся, но ещё 4 года назад в ЕГЭ по истории было задание-дискуссия. Давался тезис, к нему нужно было подобрать два аргумента за, и два аргумента против. Все аргументы должны быть основаны на исторических фактах. При подходе, который собираются реализовать в проекте ЕДИНОГО, дискуссия уходит... (...)

В Библии есть цитата: "Есть время разбрасывать камни, время собирать камни". Сейчас пришло время, когда дискуссия не нужна. Пришло время категорических императивов. Но не Иммануила Канта. А Боханова и подобных..."

#Новейшее_время | #РФ | #образование | #Александр3 | #Боханов | #Ощепков |

✏️ Скучная История: "ПИСЬМО В.М.МОЛОТОВУ ДЛЯ ЧЛЕНОВ ПОЛИТБЮРО ЦК РКП(б)
19 марта 1922 г.

Строго секретно.

Просьба ни в каком случае копий не снимать, а каждому члену Политбюро (тов. Калинину тоже) делать свои заметки на самом документе.

Ленин.

Товарищу Молотову. Для членов Политбюро

По поводу происшествия в Шуе, которое уже поставлено на обсуждение Политбюро, мне кажется, необходимо принять сейчас же твердое решение в связи с общим планом борьбы в данном направлении. Так как я сомневаюсь, чтобы мне удалось лично при­сутствовать на заседании Политбюро 20-го марта, то поэтому из­ложу свои соображения письменно.

Происшествие в Шуе должно быть поставлено в связь с тем сообщением, которое недавно РОСТА переслало в газеты не для печати, а именно, сообщение о подготовляющемся черносотенцами в Питере сопротивлении декрету об изъятии церковных ценнос­тей.

Если сопоставить с этим фактом то, что сообщают газеты об отношении духовенства к декрету об изъятии церковных ценнос­тей, а затем то, что нам известно о нелегальном воззвании патри­арха Тихона, то станет совершенно ясно, что черносотенное духо­венство во главе со своим вождем совершенно обдуманно прово­дит план дать нам решающее сражение именно в данный момент.

Очевидно, что на секретных совещаниях влиятельнейшей группы черносотенного духовенства этот план обдуман и принят достаточно твердо. События в Шуе лишь одно из проявлений и применений этого общего плана.

Я думаю, что здесь наш противник делает громадную страте­гическую ошибку, пытаясь втянуть нас в решительную борьбу тогда, когда она для него особенно безнадежна и особенно невы­годна. Наоборот, для нас, именно в данный момент представляет из себя не только исключительно благоприятный, но и вообще единственный момент, когда мы можем 99-ю из 100 шансов на полный успех разбить неприятеля наголову и обеспечить за собой необходимые для нас позиции на много десятилетий. Именно те­перь и только теперь, когда в голодных местностях едят людей, и на дорогах валяются сотни, если не тысячи трупов, мы можем (и поэтому должны) провести изъятие церковных ценностей с самой бешеной и беспощадной энергией и не останавливаясь перед по­давлением какого угодно сопротивления. Именно теперь и только теперь громадное большинство крестьянской массы будет либо за нас, либо во всяком случае будет не в состоянии поддержать сколько-нибудь решительно ту горстку черносотенного духовенст­ва и реакционного городского мещанства, которые могут и хотят испытать политику насильственного сопротивления советскому декрету.

Нам во что бы то ни стало необходимо провести изъятие цер­ковных ценностей самым решительным и самым быстрым обра­зом, чем мы можем обеспечить себе фонд в несколько сотен мил­лионов золотых рублей (надо вспомнить гигантские богатства не­которых монастырей и лавр). Без этого фонда никакая государст­венная работа вообще, никакое хозяйственное строительство, в частности, и никакое отстаивание своей по

зиции в Генуе, в осо­бенности, совершенно немыслимы. Взять в свои руки этот фонд в несколько сотен миллионов золотых рублей (а может быть, и в несколько миллиардов) мы должны во что бы то ни стало. А сде­лать это с успехом можно только теперь. Все соображения указы­вают на то, что позже сделать нам этого не удастся, ибо никакой иной момент, кроме отчаянного голода, не даст нам такого настро­ения широких крестьянских масс, который бы либо обеспечивал нам сочувствие этой массы, либо, по крайней мере, обеспечил бы нам нейтрализование этих масс в том смысле, что победа в борьбе с изъятием ценностей останется безусловно и полностью на нашей стороне.

Один умный писатель по государственным вопросам справед­ливо сказал, что, если необходимо для осуществления известной политической цели пойти на ряд жестокостей, то надо осущест­влять их самым энергичным образом и в самый краткий срок, ибо длительного применения жестокостей народные массы не вынесут.

Это соображение, в особенности, еще подкрепляется тем, что по международному положению России для нас, по всей вероятнос­ти, после Генуи окажется или может оказаться, что жестокие меры против реакционного духовенства будут политически нера­циональны, может быть, даже чересчур опасны. Сейчас победа над реакционным духовенством обеспечена нам полностью. Кроме того главной части наших заграничных противников среди рус­ских эмигрантов за границей, т.е. эсэрам и милюковцам, борьба против нас будет затруднена, если мы, именно в данный момент, именно в связи с голодом, проведем с максимальной быстротой и беспощадностью подавление реакционного духовенства.

Поэтому я прихожу к безусловному выводу, что мы должны именно теперь дать самое решительное и беспощадное сражение черносотенному духовенству и подавить его сопротивление с такой жестокостью, чтобы они не забыли этого в течение несколь­ких десятилетий. Самую кампанию проведения этого плана я представляю себе следующим образом:

Официально выступать с какими [бы] то ни было мероприя­тиями должен только тов. Калинин, — никогда и ни в каком слу­чае не должен выступать ни в печати, ни иным образом перед публикой тов. Троцкий.

Посланная уже от имени Политбюро телеграмма о временной приостановке изъятий не должна быть отменена. Она нам вы­годна, ибо посеет у противника представление, будто мы колеб­лемся, будто ему удалось нас запугать (об этой секретной теле­грамме, именно потому, что она секретна, противник, конечно, скоро узнает).

В Шую послать одного из самых энергичных, толковых и рас­порядительных членов ВЦИК или других представителей цент­ральной власти (лучше одного, чем нескольких), причем дать ему словесную инструкцию через одного из членов Политбюро.

Эта инструкция должна сводиться к тому, чтобы он в Шуе арес­товал как можно больше, не меньше, чем несколько десятков представителей местного духовенства, местного мещанства и мест­ной буржуазии по подозрению в прямом или косвенном участии в деле насильственного сопротивления декрету ВЦИК об изъятии церковных

ценностей. Тотчас по окончании этой работы он дол­жен приехать в Москву и лично сделать доклад на полном собра­нии Политбюро или перед двумя уполномоченными на это члена­ми Политбюро. На основании этого доклада Политбюро дает де­тальную директиву судебным властям, тоже устную, чтобы про­цесс против шуйских мятежников, сопротивляющихся помощи го­лодающим, был поведен с максимальной быстротой и закончился не иначе как расстрелом очень большого числа самых влиятель­ных и опасных черносотенцев г. Шуи, а по возможности, также и не только этого города, а и Москвы и несколько других ду­ховных центров.

Самого патриарха Тихона, я думаю, целесообразно нам не тро­гать, хотя он несомненно стоит во главе всего этого мятежа рабо­владельцев. Относительно него надо дать секретную директиву Госполитупру, чтобы все связи этого деятеля были как должно точнее и подробнее наблюдаемы и вскрываемы, именно в данный момент. Обязать Дзержинского и Уншлихта лично делать об этом доклад в Политбюро еженедельно.

На съезде партии устроить секретное совещание всех или почти всех делегатов по этому вопросу совместно с главными ра­ ботниками ГПУ, НКЮ и Ревтрибунала. На этом совещании провести секретное решение съезда о том, что изъятие ценностей, в особенности, самых богатых лавр, монастырей и церквей, долж­но быть проведено с беспощадной решительностью, безусловно ни перед чем не останавливаясь и в самый кратчайший срок. Чем большее число представителей реакционного духовенства и реак­ционной буржуазии удастся нам по этому поводу расстрелять, тем лучше. Надо именно теперь проучить эту публику так, чтобы на несколько десятков лет ни о каком сопротивлении они не смели и думать.

Для наблюдения за быстрейшим и успешнейшим проведением этих мер назначить тут же на съезде, т.е. на секретном его сове­щании, специальную комиссию при обязательном участии т. Троц­кого и т. Калинина без всякой публикации об этой комиссии с тем, чтобы подчинение ей всех операций было обеспечено и про­водилось не от имени комиссии, а в общесоветском и общепартий­ном порядке. Назначить особо ответственных наилучших работни­ков для проведения этой меры в наиболее богатых лаврах, монас­тырях и церквах.

Ленин.

19.III.22
Прошу т. Молотова постараться разослать это письмо членам Политбюро вкруговую сегодня же (не снимая копий) и просить их вернуть секретарю тотчас по прочтении с краткой заметкой от­носительно того, согласен ли с основою каждый член Политбюро или письмо возбуждает какие-нибудь разногласия.

Ленин.

Опубликовано — Известия ЦККПСС», 1990, 4 с. 191-193.
Фонд 2, oп. 1, д. 22947 — машинописный текст.

[* На документе имеется только пометка В.М.Молотова: «Согласен. Однако, предлагаю распространить кампанию не на все губернии и горо­да, а на те, где действительно есть крупные ценности, сосредоточив соот­ветственно силы и внимание партии. 19. III. В.Молотов».]"

Цитата: "В.И.Ленин. Неизвестные документы. 1891 —1922 гг.", 2000 г.

Фото: Сообщение в газете «Рабочий край» о приговоре суда над фигуранта

 ми Шуйского дела

#источники | #архивы | #Гражданская_война | #РПЦ | #Ленин | #Молотов |

✏️ Скучная История: Ж-Б. СЭЙ. ТЕОРИЯ ТРЕХ ФАКТОРОВ ПРОИЗВОДСТВА.

"Уже с первых шагов классической школы, параллельно с ее основным направлением, которое представлял Рикардо, начало развиваться и «вульгарное» направление, опиравшееся на слабую сторону учений Смита. Мы уже знаем, что Мальтус заменил теорию трудовой стоимости теорией спроса и предложения (и теорией издержек производства) и старался развить ошибочную мысль Смита о труде (покупаемом в обмен за товар), как мериле стоимости. Но учение Мальтуса о стоимости было слишком запутанно и противоречиво, чтобы иметь широкий успех. Слава основания «вульгарной экономии» досталась поэтому не ему, а французу Жану‑Баптисту Сэю (1767—1832).

Сэй, как и Мальтус, выступил на литературную сцену раньше Рикардо. Его «Трактат политической экономии», появившийся в 1803 году, выдержал много изданий и имел огромный успех. Поверхностность мыслей, ясность построения и легкий стиль делали книгу доступной широким кругам читателей. Сэй немало помог распространению идей Смита (правда, в извращенном виде) на континенте Европы и при жизни своей причислялся к величайшим экономистам эпохи. Но в сущности Сэй был очень поверхностным ученым, и единственная заслуга его заключается в систематизации и популярном изложении идей Смита. Сэй, между прочим, ввел общепринятое в буржуазной политической экономии расположение материала по отделам. Второе издание своего «Трактата» он разделил на отделы: 1) Производство богатств, 2) Распределение богатств и 3) Потребление богатства. (...)

Сам Сэй, конечно, смотрел на себя не как на популяризатора Смита, а претендовал сказать новое слово в науке (учение о трех факторах производства и производительных услугах, теория рынков). Но эти «новые слова» Сэя, не говоря уже об их крайней поверхностности, по существу представляли собой, по сравнению со Смитом, шаг назад и сделали из Сэя отца вульгарной экономии. Если Рикардо развил сильные стороны учения Смита, то Сэй использовал его слабые стороны для вульгаризации учения классической школы.

Представление об учении Сэя легче всего получить путем сопоставления его с основными положениями Рикардо:

Рикардо: 1) Стоимость коренным образом отличается от «богатства» (потребительной стоимости).
Сэй: 1) Стоимость смешивается с богатство.

Рикардо: 2) Стоимость создается трудом
Сэй: 2) Стоимость создается трудом, природой и капиталом.

Рикардо: 3) Стоимость продукта распадается на заработную плату и прибыль. Величина стоимости определяет величину доходов.
Сэй: 3) Заработная плата прибыль и рента в своей сумме составляют стоимость продукта. Величина доходов (или сумма издержек производства) определяет величину стоимости. (...)

Против этой теории субъективной стоимости Рикардо спорил и в своих «Началах» (20‑я глава) и в своей переписке с Сэем. Почему мы платим за фунт золота в 2 000 раз больше, чем за фунт железа, хотя бы полезность их признавалась нами одинаковой? — спрашивал Рикардо Сэя. Последн

ий мог на это только ответить, что 1 999/2 000 долей полезности железа доставляются нам даром природой, и нам приходится оплачивать только 1/2 000 долю его полезности, а именно такую долю, которая соответствует величине наших издержек, необходимых для производства железа. Тем самым Сэй от теории субъективной полезности делал скачок к теории издержек производства. (...)

Итак, существует три фактора производства: труд, капитал и природа (земля). Каждый из них оказывает в процессе производства «производительную услугу», за которую (за исключением услуг, оказываемых природой безвозмездно) владелец каждого фактора производства получает вознаграждение или доход (заработную плату, процент и ренту). Вознаграждение это берется из стоимости продукта: каждый из названных владельцев получает долю стоимости, созданную принадлежащим ему фактором производства. Труд создает заработную плату (т. е. долю стоимости продукта, равную заработной плате), капитал — процент и земля — ренту. Сумма всех этих трех доходов, сложенных вместе, определяет величину стоимости всего продукта. Повышение заработной платы, вопреки мнению Рикардо, не вызывает необходимо падения прибыли: ни о каком столкновении классовых интересов и ни о какой эксплуатации рабочих капиталистами не может быть речи.

Учение Сэя о «трех факторах производства» получило широкое распространение в буржуазной науке, и еще поныне в любом учебнике отдел о производстве разделяется на традиционные рубрики: природа, труд и капитал. Большой успех имело также и учение Сэя о «производительных услугах» (или — что то же самое — теория «производительности капитала», т. е. учение, что капитал создает стоимость). Во-первых, с практической стороны учение Сэя обещало дать оправдание нетрудовых доходов, прибыли и ренты, и доказать неправомерность притязаний рабочих на долю продукта сверх заработной платы (так как только стоимость последней, а не стоимость всего продукта создается их трудом). Правда, сам Сэй был еще в некоторой мере чужд прямых апологетических целей, но впоследствии его учение было использовано именно в этих целях. Во-вторых, «триединая формула» Сэя (труд — заработная плата, капитал — процент, земля — рента) как будто давала весьма стройную схему, связывающую воедино явления производства, обмена и распределения: труд, природа и капитал выступают у него одновременно в роли: 1) факторов материального производства, 2) созидателей стоимости и 3) источников дохода.

Но эта стройная схема была куплена смешением стоимости с полезностью и процесса производства стоимости с процессом производства продуктов. Все экономические явления были фетишизированы и лишены всякого социального содержания: источником стоимости, которая представляет собой социальную форму продукта, были объявлены материально-технические факторы производства как таковые (машины, силы природы). Экономическая теория свелась к голому констатированию экономических явлений в их внешней, вещно-материальной форме. Капитал доставляет процент; следовательно,