✏️ Скучная История: 📚Ганин А.В. «КРУШЕНИЯ БЕЛОЙ ИДЕИ ВЫКОВАЛИ… НОВЫЙ ТИП ЛЮДЕЙ…» // Россия в эпоху революции и Гражданской войны: советская и постсоветская историография: сборник материалов конференции отв. ред. В.В. Калашников, 2023 г.
"Знаковым событием стал отъезд в Советскую Россию из Константинополя в ноябре 1921 г. знаменитого белого военачальника, генерала Я. А. Слащева и его соратников. Помимо них стали уезжать и другие офицеры. Среди уехавших в начале 1922 г. был и полковник Николай Федорович Соколовский (26.02.1884 – 19.08.1938).
Этот офицер интересен тем, что в 1919 г., находясь на службе в РККА, одновременно являлся одним из видных деятелей белого подполья в Киеве. После оставления города красными он перешел к белым и служил в Вооруженных силах на Юге России (ВСЮР) и в Русской армии. Осенью 1920 г. организовал отправку к красным эмиссара с предложением организовать сдачу врангелевской армии и заговор против командования, чтобы завершить Гражданскую войну. (...)
Показания – источник специфический, поскольку от сказанного зависела жизнь допрашиваемого. Возможно Соколовский, чтобы смягчить свою участь, сообщал не вполне достоверные данные о превратностях службы у белых. Тем не менее, показания представляются в целом соответствующими развитию событий. (...) В публикуемых показаниях Соколовский постарался представить свою эмигрантскую работу в пользу Советской России максимально широко, при этом минимизировал свою роль у белых. Это и понятно, учитывая то положение, в котором он оказался после возвращения и ареста. Тем не менее, всѐ это не снижает ценности документа. (...)
***
Показания гражд[анина] Соколовского Николая. 6 июня 1922 г.
После 4-месячного разбора моего дела в особой судебной комиссии в Таганроге и Ростове я был амнистирован как и целая группа быв[ших] офицеров. (?) января 1920 года я получил назначение в Кавказскую армию, в распоряжение генкварма, но в препроводительной бумаге указывалось назначить в маленький штаб не ближе штаба дивизии. Общее крушение белого фронта не дало возможности мне добраться до одного из малых штабов. Я был оставлен временно в прикомандировании к штабу армии, где исполнял работу по перевозкам начвосо. Дальнейший ход крушения фронта и переименование Кав[казской] армии в Кубанскую дополнило полный развал. Остался штаб без войск – казаки разошлись по домам или стихийно бежали в тыл.
Новороссийская эвакуация, полная ужаса и преступного отношения верхов, окончательно подорвала мою веру в носителей белой идеи и в саму идею. Это была «омега» белого движения для большинства. Переехав в Крым, я был оставлен для ликвидации дел Куб[анской] армии, где проработал до мая, а затем был в резерве офицеров Генштаба, назначения на фронт не получал. Уход Деникина, назначение Врангеля, ультиматум англичан, предлагавших полную ликвидацию и сложение оружия, вызвали сильное движение среди офицерства. Одни считали нужным дальнейшее сопротивление и борьбу, другие же
"Знаковым событием стал отъезд в Советскую Россию из Константинополя в ноябре 1921 г. знаменитого белого военачальника, генерала Я. А. Слащева и его соратников. Помимо них стали уезжать и другие офицеры. Среди уехавших в начале 1922 г. был и полковник Николай Федорович Соколовский (26.02.1884 – 19.08.1938).
Этот офицер интересен тем, что в 1919 г., находясь на службе в РККА, одновременно являлся одним из видных деятелей белого подполья в Киеве. После оставления города красными он перешел к белым и служил в Вооруженных силах на Юге России (ВСЮР) и в Русской армии. Осенью 1920 г. организовал отправку к красным эмиссара с предложением организовать сдачу врангелевской армии и заговор против командования, чтобы завершить Гражданскую войну. (...)
Показания – источник специфический, поскольку от сказанного зависела жизнь допрашиваемого. Возможно Соколовский, чтобы смягчить свою участь, сообщал не вполне достоверные данные о превратностях службы у белых. Тем не менее, показания представляются в целом соответствующими развитию событий. (...) В публикуемых показаниях Соколовский постарался представить свою эмигрантскую работу в пользу Советской России максимально широко, при этом минимизировал свою роль у белых. Это и понятно, учитывая то положение, в котором он оказался после возвращения и ареста. Тем не менее, всѐ это не снижает ценности документа. (...)
***
Показания гражд[анина] Соколовского Николая. 6 июня 1922 г.
После 4-месячного разбора моего дела в особой судебной комиссии в Таганроге и Ростове я был амнистирован как и целая группа быв[ших] офицеров. (?) января 1920 года я получил назначение в Кавказскую армию, в распоряжение генкварма, но в препроводительной бумаге указывалось назначить в маленький штаб не ближе штаба дивизии. Общее крушение белого фронта не дало возможности мне добраться до одного из малых штабов. Я был оставлен временно в прикомандировании к штабу армии, где исполнял работу по перевозкам начвосо. Дальнейший ход крушения фронта и переименование Кав[казской] армии в Кубанскую дополнило полный развал. Остался штаб без войск – казаки разошлись по домам или стихийно бежали в тыл.
Новороссийская эвакуация, полная ужаса и преступного отношения верхов, окончательно подорвала мою веру в носителей белой идеи и в саму идею. Это была «омега» белого движения для большинства. Переехав в Крым, я был оставлен для ликвидации дел Куб[анской] армии, где проработал до мая, а затем был в резерве офицеров Генштаба, назначения на фронт не получал. Уход Деникина, назначение Врангеля, ультиматум англичан, предлагавших полную ликвидацию и сложение оружия, вызвали сильное движение среди офицерства. Одни считали нужным дальнейшее сопротивление и борьбу, другие же
VK
Скучная История. Запись со стены.
📚Ганин А.В. «КРУШЕНИЯ БЕЛОЙ ИДЕИ ВЫКОВАЛИ… НОВЫЙ ТИП ЛЮДЕЙ…» // Россия в эпоху революции и Гражданск... Смотрите полностью ВКонтакте.
видели в этом только излишнее терзание Родины и народа. Веры в успех не было.
Последнее мнение я разделял всецело. Я глубоко чувствовал, что новый ла[герь] Врангеля приемлем немногим, что только безвыходность положения заставит массу рядового офицерства и солдат пойти за ним. Пропала вера в идеалы – осталось подчинение дисциплине и необходимости. Но очень многие не остановились на этом, ясно сознавалось, что агония белого движения продлится еще, но выхода нет. Начались искания связи с Сов[етской] Россией.
Небольшая группа офицеров Генштаба, в которой был и я, определенно решила, что дальнейшая борьба пагубна, что нужен героический шаг, чтобы предотвратить излишнее пролитие крови. Вновь ставился вопрос о связи с Сов[етской] Россией. Получалось своего рода тайное общество, которое начало принимать конкретные формы. Каждый из инициаторов должен был сорганизовать ячейку в 5–6 человек единомышленников. Общая и конечная цель ставилась «связаться с Сов[етской] Россией и сов[етской] властью, получить согласие, а затем идти на переворот и прекращение Гражданской войны». (...)
В дальнейшем новое крушение фронта и эвакуация из Крыма в Константинополь. Я совершенно случайно эвакуировался, будучи болен парализованными ногами. Семья моя сошла с парохода, потеряв все вещи, я же физически не мог покинуть пароход, ставший на внешний рейд Керчи.
Случайность отъезда, покинутая семья, полное отрицание врангелевских вожделений – все это было тяжелым ударом для меня. Но от судьбы не уйдешь. Эмиграция, жизнь в галлиполийском лагере, а затем среди константинопольских беженцев окончательно выковали во мне убеждение и решение: Родина – Россия выше всего, для нее нужна новая работа, которая бы вернула ей спокойную жизнь без новых авантюр со стороны врага. Враги же все те, кто думает о новой Гражданской войне или вообще о продолжении той или иной борьбы. Заглохшая с эвакуацией из Крыма деятельность моих единомышленников начала возрождаться в Галлиполи. Суровый режим лагеря не остановил работы, мы мало-помалу подтачивали остатки белой идеи и идеи борьбы. Но и кутеповская контрразведка не дремала. (...)
Более оставаться в Константинополе нельзя было. Контрразведка Ставки мобилизовала все силы и не упускала шагу. Месячные хлопоты перед франц[узским] верховным комиссаром и командованием дали, в конце концов, результат – нам позволено было ехать. 15 янв[аря] 1922 мы с Даниловым выехали на пароходе Альбатрос и 17-го прибыли в Севастополь, где были опрошены представ[ителем] ВУЧК т. Виленским и представителем ГПУ т. Яблонским. Последнему я вручил свой мандат, данный союзом и доклад, написанный по поручению союза. Перед отъездом из Константинополя я был у секретаря т. Томского т. Бернштейна, коему изложил причины замедления и который посоветовал скорее ехать. В Севастополе я встретился с Богдановым, который прибыл в декабре через Одессу. В феврале я был арестован КрымЧК и направлен в Москву в ГПУ вместе с Даниловым. (...)
Что с Союзом, что делается, я не знаю. Но при же
Последнее мнение я разделял всецело. Я глубоко чувствовал, что новый ла[герь] Врангеля приемлем немногим, что только безвыходность положения заставит массу рядового офицерства и солдат пойти за ним. Пропала вера в идеалы – осталось подчинение дисциплине и необходимости. Но очень многие не остановились на этом, ясно сознавалось, что агония белого движения продлится еще, но выхода нет. Начались искания связи с Сов[етской] Россией.
Небольшая группа офицеров Генштаба, в которой был и я, определенно решила, что дальнейшая борьба пагубна, что нужен героический шаг, чтобы предотвратить излишнее пролитие крови. Вновь ставился вопрос о связи с Сов[етской] Россией. Получалось своего рода тайное общество, которое начало принимать конкретные формы. Каждый из инициаторов должен был сорганизовать ячейку в 5–6 человек единомышленников. Общая и конечная цель ставилась «связаться с Сов[етской] Россией и сов[етской] властью, получить согласие, а затем идти на переворот и прекращение Гражданской войны». (...)
В дальнейшем новое крушение фронта и эвакуация из Крыма в Константинополь. Я совершенно случайно эвакуировался, будучи болен парализованными ногами. Семья моя сошла с парохода, потеряв все вещи, я же физически не мог покинуть пароход, ставший на внешний рейд Керчи.
Случайность отъезда, покинутая семья, полное отрицание врангелевских вожделений – все это было тяжелым ударом для меня. Но от судьбы не уйдешь. Эмиграция, жизнь в галлиполийском лагере, а затем среди константинопольских беженцев окончательно выковали во мне убеждение и решение: Родина – Россия выше всего, для нее нужна новая работа, которая бы вернула ей спокойную жизнь без новых авантюр со стороны врага. Враги же все те, кто думает о новой Гражданской войне или вообще о продолжении той или иной борьбы. Заглохшая с эвакуацией из Крыма деятельность моих единомышленников начала возрождаться в Галлиполи. Суровый режим лагеря не остановил работы, мы мало-помалу подтачивали остатки белой идеи и идеи борьбы. Но и кутеповская контрразведка не дремала. (...)
Более оставаться в Константинополе нельзя было. Контрразведка Ставки мобилизовала все силы и не упускала шагу. Месячные хлопоты перед франц[узским] верховным комиссаром и командованием дали, в конце концов, результат – нам позволено было ехать. 15 янв[аря] 1922 мы с Даниловым выехали на пароходе Альбатрос и 17-го прибыли в Севастополь, где были опрошены представ[ителем] ВУЧК т. Виленским и представителем ГПУ т. Яблонским. Последнему я вручил свой мандат, данный союзом и доклад, написанный по поручению союза. Перед отъездом из Константинополя я был у секретаря т. Томского т. Бернштейна, коему изложил причины замедления и который посоветовал скорее ехать. В Севастополе я встретился с Богдановым, который прибыл в декабре через Одессу. В феврале я был арестован КрымЧК и направлен в Москву в ГПУ вместе с Даниловым. (...)
Что с Союзом, что делается, я не знаю. Но при же
лании все его члены могли бы быть прекрасно использованы для блага Родины. Я глубоко верю и верил, что все крушения белой идеи выковали из ее бывших приверженцев новый тип людей, видящих в Сов[етской] власти единственную защитницу своих вожделений. Это все патриоты, желавшие только блага Родине. Они хотели видеть Россию мощной, свободной, здоровой. Кто дал ей это? Советская власть. Нужно было прекращение только Гражд[анской] войны, и страна начала возрождаться. Последователи белой идеи, зачинщики Гражданской войны делали то великое зло, которое дало Родине – России голод, нищету, болезни.
Это сознание общей виновности белого лагеря перед Родиной, властью и народом – заставляет забыть страх наказания, ответственность – остается опять-таки только желание беспредельное, глубокое служить народу всеми силами, а этим искупить прежние ошибки.
Дабы воспрепятствовать возникновению новых авантюр по отношению к Сов[етской] России и возникновению нов[ой] Гражд[анской] войны, Союз ставил себе целью предупреждать о всякой такой возможности Сов[етскую] Россию и ее власть. Особенно же должна была быть организована борьба со шпионажем Антанты. Союз должен был давать удостоверения благонадежности лицам, едущим в Сов[етскую] Россию.
Работа Союза до получения санкции Сов[етской] Россией [схема]
Союз
- Привлечение членов путем агитации
- Борьба с белой печатью путем печати же и устно
- Работа в лагерях среди беженской военной массы с целью подрыва белой идеи
- Агитация возвращ[аться] в Россию
- Борьба с возможными авантюрами и предупреждение о них
- Сбор всех сведений, нужных России
- Правдивое освещение жизни по сов[етским] данным.
С получением санкций работа намечалась дополнительно: 1) военно-разведывательная среди возможных врагов Сов[етской] России; 2) агентурная для борьбы со шпионажем Антанты и других; 3) сбор сведений о благонадежности лиц, едущих в Сов[етскую] Россию; 4) все те задачи, которые будут даны Россией.
В работу Союза входила также задача оказания помощи совет[ским] представителям и предупреждение их в случае какой-либо угрозы. Так, во время ареста французами представителей торговой миссии Лукачера [так в документе, возможно, правильно Лукачева] и Волынского члены Союза (Анисимов, Бедряга, Соколовский) оказывали всю возможную помощь, и через 2–3 дня эти лица были освобождены. Это могут подтвердить сами пострадавшие (живут, кажется, в Одессе). За время еще в Крыму, таким образом удалось освободить от тяжелого наказания задержанных у Новороссийска двух разведчиков Красной армии, посланных в тыл для шпионажа – Нину Петрову и Грудзинского. Лица эти сознались, указали, что были высланы от фронта. Усиленное ходатайство перед ген. Улагаем и Стоговым спасло их – оба они были освобождены.
Всегдашней и полной защитой пользовались все лица комсостава Кр[асной] армии, взятые в плен.
Николай Соколовский
Допросом руководил В. Сорокин
6/6-[19]22
ЦА ФСБ. Д. Р-28574. Л. 25-30об. Карандаш."
Фото: А. Кутепов в Галлиполийском лагере. 1921 г.
Это сознание общей виновности белого лагеря перед Родиной, властью и народом – заставляет забыть страх наказания, ответственность – остается опять-таки только желание беспредельное, глубокое служить народу всеми силами, а этим искупить прежние ошибки.
Дабы воспрепятствовать возникновению новых авантюр по отношению к Сов[етской] России и возникновению нов[ой] Гражд[анской] войны, Союз ставил себе целью предупреждать о всякой такой возможности Сов[етскую] Россию и ее власть. Особенно же должна была быть организована борьба со шпионажем Антанты. Союз должен был давать удостоверения благонадежности лицам, едущим в Сов[етскую] Россию.
Работа Союза до получения санкции Сов[етской] Россией [схема]
Союз
- Привлечение членов путем агитации
- Борьба с белой печатью путем печати же и устно
- Работа в лагерях среди беженской военной массы с целью подрыва белой идеи
- Агитация возвращ[аться] в Россию
- Борьба с возможными авантюрами и предупреждение о них
- Сбор всех сведений, нужных России
- Правдивое освещение жизни по сов[етским] данным.
С получением санкций работа намечалась дополнительно: 1) военно-разведывательная среди возможных врагов Сов[етской] России; 2) агентурная для борьбы со шпионажем Антанты и других; 3) сбор сведений о благонадежности лиц, едущих в Сов[етскую] Россию; 4) все те задачи, которые будут даны Россией.
В работу Союза входила также задача оказания помощи совет[ским] представителям и предупреждение их в случае какой-либо угрозы. Так, во время ареста французами представителей торговой миссии Лукачера [так в документе, возможно, правильно Лукачева] и Волынского члены Союза (Анисимов, Бедряга, Соколовский) оказывали всю возможную помощь, и через 2–3 дня эти лица были освобождены. Это могут подтвердить сами пострадавшие (живут, кажется, в Одессе). За время еще в Крыму, таким образом удалось освободить от тяжелого наказания задержанных у Новороссийска двух разведчиков Красной армии, посланных в тыл для шпионажа – Нину Петрову и Грудзинского. Лица эти сознались, указали, что были высланы от фронта. Усиленное ходатайство перед ген. Улагаем и Стоговым спасло их – оба они были освобождены.
Всегдашней и полной защитой пользовались все лица комсостава Кр[асной] армии, взятые в плен.
Николай Соколовский
Допросом руководил В. Сорокин
6/6-[19]22
ЦА ФСБ. Д. Р-28574. Л. 25-30об. Карандаш."
Фото: А. Кутепов в Галлиполийском лагере. 1921 г.
✏️ Скучная История: ПОГОДИН И КОСТОМАРОВ
Затевать и проводить исторические батлы, начиная от вызова на диспут и заканчивая самим действом, надо так, чтобы ваш публичный спор сам стал темой для статей будущих историков. Современные аналоги, типа Юлин VS Исаев или Яковлев и Ко VS Дымарский - бледные копии.
"Непосредственным поводом для диспута послужила статья профессора Костомарова (1860а), опубликованная в «Современнике». (...) В этой статье Костомаров, критикуя исследования Погодина, отрицал норманнскую принадлежность варягов, древней руси. Он выводил варягов, Русь, из литовского края — из Жмуди. (...)
На статью Костомарова посыпались отклики. Профессор М. П. Погодин прислал ему письмо (от 19 февраля 1860 г.), написанное в развязно-игривом тоне. Погодин вышучивал своих противников, передразнивая их и нарочито юродствуя.
«...Все эти господа, — писал Погодин (ПД 1860), — точно так, как теперь "Современник", думают уличить меня в уголовном преступлении, нанести личное оскорбление, приводя Русь откуда-нибудь, лишь бы вопреки моему мнению. Да помилуйте, господа, я не получал наследства не только от Рюрика, который все свое вместе с сыном вверил Олегу, но даже и от Синеуса и Трувора, которые умерли бездетными, право, для меня все равно, откуда бы не доказывалось происхождение Руси, лишь бы повернее. Я считаю Русь норманнами, а вы приводите ее из Жмуди. С богом, счастливый путь им и вам, да я-то чем виноват, что искал или думал найти ее в другом месте? "Мы из Жмуди, мы из Жмуди! Что, взял, что, взял?!" Ничего, ничего, я вас только поздравляю и готов, читая вашу рецензию, согласиться даже на происхождение от эскимосов, готентотов...» (...)
В заключении письма Погодин бросал Костомарову вызов по всем правилам светского обхождения, попутно лягнув демократических деятелей из круга Чернышевского и Добролюбова.
«Я считаю вас, — писал он Костомарову, — честным, добросовестным исследователем в куче шарлатанов, невежд, посредственностей и бездарностей, которые, пользуясь исключительным положением, присвоили себе на минуту авторитет в деле науки и приводят в заблуждение молодежь; вот почему я требую сатисфакции, то есть торжественного отступления из Жмуди или полного отражения приведенных мною кратких доказательств, за коими я готов двинуть и тяжелую артиллерию. Иначе — бросаю вам перчатку и вызываю на дуэль, хоть в пассаже. Секундантов мне не нужно, разве тени Байера, Шлёцера и Круга, если у вас в Петербурге (Погодин жил в Москве. — Л.К.) есть вызыватели духов, а вы, для потехи, можете пригласить себе в секунданты любых рыцарей свистопляски (видимо, имелся в виду Добролюбовский «Свисток» — Л.К.). Сбор в доказательство моего беспристрастия готов уступить в пользу неимущей Жмуди. Без шуток, приехав на неделю в Петербург, я предлагаю вам публичное рассуждение в университете, географическом обществе или в академии, в присутствии лиц, принимающих живое участие в вопросе...» (ПД 1860).
Н. Г. Чернышевский
Затевать и проводить исторические батлы, начиная от вызова на диспут и заканчивая самим действом, надо так, чтобы ваш публичный спор сам стал темой для статей будущих историков. Современные аналоги, типа Юлин VS Исаев или Яковлев и Ко VS Дымарский - бледные копии.
"Непосредственным поводом для диспута послужила статья профессора Костомарова (1860а), опубликованная в «Современнике». (...) В этой статье Костомаров, критикуя исследования Погодина, отрицал норманнскую принадлежность варягов, древней руси. Он выводил варягов, Русь, из литовского края — из Жмуди. (...)
На статью Костомарова посыпались отклики. Профессор М. П. Погодин прислал ему письмо (от 19 февраля 1860 г.), написанное в развязно-игривом тоне. Погодин вышучивал своих противников, передразнивая их и нарочито юродствуя.
«...Все эти господа, — писал Погодин (ПД 1860), — точно так, как теперь "Современник", думают уличить меня в уголовном преступлении, нанести личное оскорбление, приводя Русь откуда-нибудь, лишь бы вопреки моему мнению. Да помилуйте, господа, я не получал наследства не только от Рюрика, который все свое вместе с сыном вверил Олегу, но даже и от Синеуса и Трувора, которые умерли бездетными, право, для меня все равно, откуда бы не доказывалось происхождение Руси, лишь бы повернее. Я считаю Русь норманнами, а вы приводите ее из Жмуди. С богом, счастливый путь им и вам, да я-то чем виноват, что искал или думал найти ее в другом месте? "Мы из Жмуди, мы из Жмуди! Что, взял, что, взял?!" Ничего, ничего, я вас только поздравляю и готов, читая вашу рецензию, согласиться даже на происхождение от эскимосов, готентотов...» (...)
В заключении письма Погодин бросал Костомарову вызов по всем правилам светского обхождения, попутно лягнув демократических деятелей из круга Чернышевского и Добролюбова.
«Я считаю вас, — писал он Костомарову, — честным, добросовестным исследователем в куче шарлатанов, невежд, посредственностей и бездарностей, которые, пользуясь исключительным положением, присвоили себе на минуту авторитет в деле науки и приводят в заблуждение молодежь; вот почему я требую сатисфакции, то есть торжественного отступления из Жмуди или полного отражения приведенных мною кратких доказательств, за коими я готов двинуть и тяжелую артиллерию. Иначе — бросаю вам перчатку и вызываю на дуэль, хоть в пассаже. Секундантов мне не нужно, разве тени Байера, Шлёцера и Круга, если у вас в Петербурге (Погодин жил в Москве. — Л.К.) есть вызыватели духов, а вы, для потехи, можете пригласить себе в секунданты любых рыцарей свистопляски (видимо, имелся в виду Добролюбовский «Свисток» — Л.К.). Сбор в доказательство моего беспристрастия готов уступить в пользу неимущей Жмуди. Без шуток, приехав на неделю в Петербург, я предлагаю вам публичное рассуждение в университете, географическом обществе или в академии, в присутствии лиц, принимающих живое участие в вопросе...» (ПД 1860).
Н. Г. Чернышевский
VK
Скучная История. Запись со стены.
ПОГОДИН И КОСТОМАРОВ
Затевать и проводить исторические батлы, начиная от вызова на диспут и з... Смотрите полностью ВКонтакте.
Затевать и проводить исторические батлы, начиная от вызова на диспут и з... Смотрите полностью ВКонтакте.
, которому Костомаров показал это письмо, уговаривал его не соглашаться на участие в диспуте, опасаясь, что Погодин вызывает его «на шутовство». Погодин был известен как мастер высмеивания своих противников, да и сам тон письма наводил на такие подозрения. Все же Костомаров решился на открытое состязание. Он опубликовал в газете «Санкт-Петербургские ведомости» предложение Погодина и свой ответ:
«Я принимаю вызов М. П. Погодина... и объявляю М. П. Погодину, что он найдет меня, с оружием в руках, везде и всегда, куда только назначит явиться» (ПД 1860).
Погодин впоследствии признавался, что он не ожидал такого ответа, полагаясь на силу своих доказательств. Но тот ажиотаж, который охватил петербургскую публику, был для Погодина и вовсе ошеломителен.
Встреча была назначена на 19 марта 1860 г. в Университете, вход платный, сбор — в пользу нуждающихся студентов. По живому описанию современника, «варяги занимали действительно все образованное общество наше до того, что слова "Погодин", "Костомаров", "дуэль" беспрерывно оглашали воздух и на Невском проспекте, и на набережных Невы, и в театрах, концертах, ресторанах, и даже в каждом доме, где сходились пять-шесть человек». По городу бродили самые нелепые слухи.
«Утверждали, что дело будет решаться всеми присутствующими, на голоса, и таким образом несомненно уже будет, кого Русь лучше хочет — норманнов или литовцев. Кроме того, рассказывали, что среди университетской залы будет устроен костер, на котором сожгут сочинения побежденной стороны... Два дня до диспута походили на Новый год; приезжему человеку можно было подумать, что все разъезжают с визитами, а это они за билетами рыскали!» (Свисток 1860).
Билеты продавались по неслыханно высоким ценам: в 3-5 рублей (два с полтиной в то время — это была цена овчинного полушубка или пуда осетрины), даже чтобы попасть на хоры, нужно было уплатить полтора рубля. Задолго до диспута публика записывалась в очередь. Две тысячи билетов расхватали в несколько часов. Перед самым открытием билеты перекупались с рук за совершенно баснословную сумму — по 50 рублей за билет!
К зданию Университета Погодин и Костомаров подъехали в одном экипаже.
«Через сени, — вспоминал потом с неудовольствием Погодин, — нам понадобилось в настоящем смысле слова пробиваться. Давка была страшная. Толпы, без билетов, напрасно испрашивая позволения пройти за какую угодно цену, готовились брать приступом места. С большим трудом могли мы пройти даже по зале до кафедр (для диспута было поставлено две кафедры, одна напротив другой. — Л. К.). Народу набралось столько, что когда я сел на кафедру, я не мог буквально оборотиться, чтобы не задеть головою соседа. Духота нестерпимая!.. Непрестанно раздавались крики: садитесь, садитесь, а садиться было некуда» (Погодин 1860).
«Словом, — иронизировал впоследствии "Свисток", — публика была велика и обильна, а порядка в ней не было» (...)
После этих обстоятельных выступлений спор принял характер живого диалога. Публика бурно реагировала на аргументы про
«Я принимаю вызов М. П. Погодина... и объявляю М. П. Погодину, что он найдет меня, с оружием в руках, везде и всегда, куда только назначит явиться» (ПД 1860).
Погодин впоследствии признавался, что он не ожидал такого ответа, полагаясь на силу своих доказательств. Но тот ажиотаж, который охватил петербургскую публику, был для Погодина и вовсе ошеломителен.
Встреча была назначена на 19 марта 1860 г. в Университете, вход платный, сбор — в пользу нуждающихся студентов. По живому описанию современника, «варяги занимали действительно все образованное общество наше до того, что слова "Погодин", "Костомаров", "дуэль" беспрерывно оглашали воздух и на Невском проспекте, и на набережных Невы, и в театрах, концертах, ресторанах, и даже в каждом доме, где сходились пять-шесть человек». По городу бродили самые нелепые слухи.
«Утверждали, что дело будет решаться всеми присутствующими, на голоса, и таким образом несомненно уже будет, кого Русь лучше хочет — норманнов или литовцев. Кроме того, рассказывали, что среди университетской залы будет устроен костер, на котором сожгут сочинения побежденной стороны... Два дня до диспута походили на Новый год; приезжему человеку можно было подумать, что все разъезжают с визитами, а это они за билетами рыскали!» (Свисток 1860).
Билеты продавались по неслыханно высоким ценам: в 3-5 рублей (два с полтиной в то время — это была цена овчинного полушубка или пуда осетрины), даже чтобы попасть на хоры, нужно было уплатить полтора рубля. Задолго до диспута публика записывалась в очередь. Две тысячи билетов расхватали в несколько часов. Перед самым открытием билеты перекупались с рук за совершенно баснословную сумму — по 50 рублей за билет!
К зданию Университета Погодин и Костомаров подъехали в одном экипаже.
«Через сени, — вспоминал потом с неудовольствием Погодин, — нам понадобилось в настоящем смысле слова пробиваться. Давка была страшная. Толпы, без билетов, напрасно испрашивая позволения пройти за какую угодно цену, готовились брать приступом места. С большим трудом могли мы пройти даже по зале до кафедр (для диспута было поставлено две кафедры, одна напротив другой. — Л. К.). Народу набралось столько, что когда я сел на кафедру, я не мог буквально оборотиться, чтобы не задеть головою соседа. Духота нестерпимая!.. Непрестанно раздавались крики: садитесь, садитесь, а садиться было некуда» (Погодин 1860).
«Словом, — иронизировал впоследствии "Свисток", — публика была велика и обильна, а порядка в ней не было» (...)
После этих обстоятельных выступлений спор принял характер живого диалога. Публика бурно реагировала на аргументы про
тивников. Симпатии студенчества и всех собравшихся были явно на стороне Костомарова. Слова Погодина не раз прерывались обидным смехом и шиканьем, Костомарова награждали рукоплесканиями. Но были сторонники и у Погодина. (...)
Погодину не удалось потешить публику, выставив противника на посмешище. Костомаров умело парировал удары, использовав малейшие промахи соперника, и напористо переходил в наступление:
«г. Погодин: ...Вы приводите, напр., слово «Игорас», но я подаю вам не слово, а имя Игоря, этого мало, я подаю вам живого Игоря, совершенно одинакового с русскими Игорями.
г. Костомаров: Положим,я вам уступлю Игоря, уступите мне Олега.
г.Погодин: Долг платежом красен: ваш Олег крепче моего Олега (смех).
г. Костомаров: Уступите мне Ольгу. Это все равно что Александр и Александра.
г. Погодин: Вы спрашиваете уже слишком много (смех). Вспомните, как Ольга, прибыв в Константинополь, на аудиенции у императора едва склонила пред ним свою голову, когда все падали до земли. Это чистая норманка.
г. Костомаров: Чистая славянка, чистая литвинка и всякая другая (смех)! Я у вас попрошу еще Ятвяга, Алдана, Утина, Кари, Карши, Рогнеду, Рюрика... Ведь это все собственные литовские имена.
г. Погодин: Нет, уж Рюрика-то никак не отдам (смех). Вы приводите в доказательство обстоятельство, что до сих пор существует в Литве фамилия Рюриковичей. Отчего ж бы им не происходить от норманнов?
г. Костомаров: Если только вы докажете, что норманны там жили (смех и рукоплескания).
г. Погодин: Характер Рогнеды чисто норманнский.
г. Костомаров: И в Литве, и везде найду я такие же твердые характеры...» (ПД 1860).
Спор близился к концу. Противники отыскали точки соприкосновения своих схем и шли на перемирие, оставаясь каждый при своем убеждении в основных вопросах:
«г. Костомаров: Я допускаю возможность, что в той литовской колонии, которая к нам пришла, могло быть незначительное число норманнов.
г. Погодин: Это для меня главное — присутствие норманнского элемента. Я сделаю сравнение: капля вина сообщает вкус воде в целом стакане, эта капля — норманны...» (ПД 1860).
Костомаров на это заметил, что не верит в гомеопатию. Турнир закончился. Обоих диспутантов вынесли из зала на руках. Все же оба остались разочарованными."
Цитата: Л. С. Клейн "Спор о варягах", 2009 г.
Фото 1: Карикатура на диспут Костомарова и Погодина
Фото 2: Н. И. Костомаров (1870-е гг.)
Фото 3: М. П. Погодин (1870-е гг.)
#РИ | #средневековье | #Норманский_вопрос | #Русь | #Рюрик |#Погодин | #Костомаров |
Погодину не удалось потешить публику, выставив противника на посмешище. Костомаров умело парировал удары, использовав малейшие промахи соперника, и напористо переходил в наступление:
«г. Погодин: ...Вы приводите, напр., слово «Игорас», но я подаю вам не слово, а имя Игоря, этого мало, я подаю вам живого Игоря, совершенно одинакового с русскими Игорями.
г. Костомаров: Положим,я вам уступлю Игоря, уступите мне Олега.
г.Погодин: Долг платежом красен: ваш Олег крепче моего Олега (смех).
г. Костомаров: Уступите мне Ольгу. Это все равно что Александр и Александра.
г. Погодин: Вы спрашиваете уже слишком много (смех). Вспомните, как Ольга, прибыв в Константинополь, на аудиенции у императора едва склонила пред ним свою голову, когда все падали до земли. Это чистая норманка.
г. Костомаров: Чистая славянка, чистая литвинка и всякая другая (смех)! Я у вас попрошу еще Ятвяга, Алдана, Утина, Кари, Карши, Рогнеду, Рюрика... Ведь это все собственные литовские имена.
г. Погодин: Нет, уж Рюрика-то никак не отдам (смех). Вы приводите в доказательство обстоятельство, что до сих пор существует в Литве фамилия Рюриковичей. Отчего ж бы им не происходить от норманнов?
г. Костомаров: Если только вы докажете, что норманны там жили (смех и рукоплескания).
г. Погодин: Характер Рогнеды чисто норманнский.
г. Костомаров: И в Литве, и везде найду я такие же твердые характеры...» (ПД 1860).
Спор близился к концу. Противники отыскали точки соприкосновения своих схем и шли на перемирие, оставаясь каждый при своем убеждении в основных вопросах:
«г. Костомаров: Я допускаю возможность, что в той литовской колонии, которая к нам пришла, могло быть незначительное число норманнов.
г. Погодин: Это для меня главное — присутствие норманнского элемента. Я сделаю сравнение: капля вина сообщает вкус воде в целом стакане, эта капля — норманны...» (ПД 1860).
Костомаров на это заметил, что не верит в гомеопатию. Турнир закончился. Обоих диспутантов вынесли из зала на руках. Все же оба остались разочарованными."
Цитата: Л. С. Клейн "Спор о варягах", 2009 г.
Фото 1: Карикатура на диспут Костомарова и Погодина
Фото 2: Н. И. Костомаров (1870-е гг.)
Фото 3: М. П. Погодин (1870-е гг.)
#РИ | #средневековье | #Норманский_вопрос | #Русь | #Рюрик |#Погодин | #Костомаров |
✏️ Скучная История: О ЛИДЕРАХ РОССИЙСКИХ ЧЕРНОСОТЕНЦЕВ
Андрей Иванов - один из ведущих исследователей правого политического направления (консерватизм, монархизм, черносотенство, национализм) в России начала 20 в. Во всяком случае, автор, наверное, наиболее заметных современных работ в этой области. А ещё, судя по роликам у Яковлева, человек, старающийся отвечать именно на те вопросы, которые ему были заданы, без ухода в излишнюю болтовню. Большая редкость.
О Пуришкевиче и Маркове Втором.
#РИ | #черносотенство | #Иванов | #Яковлев | #Пуришкевич | #Марков2
Андрей Иванов - один из ведущих исследователей правого политического направления (консерватизм, монархизм, черносотенство, национализм) в России начала 20 в. Во всяком случае, автор, наверное, наиболее заметных современных работ в этой области. А ещё, судя по роликам у Яковлева, человек, старающийся отвечать именно на те вопросы, которые ему были заданы, без ухода в излишнюю болтовню. Большая редкость.
О Пуришкевиче и Маркове Втором.
#РИ | #черносотенство | #Иванов | #Яковлев | #Пуришкевич | #Марков2
✏️ Скучная История: ЖИВУЧИЙ ИСТМАТ
"В то время как в наиболее благоприятном климатическом поясе Земли еще в период бронзового века получили развитие рабовладельческие цивилизации Месопотамии, Египта, Средиземноморья, Передней и Средней Азии, Индии, Китая, к северу и югу от них жили народы, находившиеся еще на стадии первобытно-общинного строя. Переходу этих народов к классовому обществу способствовало начало изготовления орудий труда из железа (рубеж 1-го тысячелетия н. э.). Широкое распространение месторождений железа в виде болотных руд, его дешевизна по сравнению с бронзой, более высокая производительность орудий из железа привели к вытеснению бронзовых и каменных изделий. Применение железа дало огромный толчок развитию производительных сил. Стала возможной более интенсивная расчистка лесных массивов для земледелия, улучшилась обработка земли. Использование более совершенных железных орудий ремесленниками повлекло отделение ремесла от земледелия. Ремесленники стали изготовлять изделия не только на заказ, но и для обмена, что означало появление простого товарного производства.
Использование железа вызвало преобразование общественных отношений как у народов, живших в условиях рабовладения, так и у тех племен, которые находились на стадии первобытно-общинного строя. Развитие производительных сил у первобытных племен способствовало росту производства и появлению определенных излишков, что приводило к появлению частной собственности и разложению первобытно-общинных отношений. Как и в бронзовый век, войны и грабежи значительно ускорили процесс имущественной дифференциации.
Широкое распространение железа на территории нашей страны относится к 1-му тысячелетию до н. э. Продвижение земледелия на север от зоны теплого климата привело к тому, что на землях, где жили наши далекие предки — славяне, также стали появляться предпосылки для возникновения частной собственности; зарождалось классовое общество, требовавшее организации социальных отношений, и, как естественный результат, складывалось государство."
Это не цитата из советского учебника или пособия по истории 70-80-х годов. Это известный современный учебник МГУ для ВУЗов А. С. Орлова (к сожалению, умершего в этом году), В. А. Георгиева и др, 3-е издание, 2006 года. При некотором схематизме и упрощении, абсолютно нормальных для учебника, текст вполне себе истматовский.
Вообще, очистившись от "догм" советской историографии, сменив "подходы" и как бы отбросив опостылевший марксизм, учебники истории не избавились от материализма полностью. По крайней мере в нулевых годах, в серьёзных ВУЗах (где вообще обращали внимание на такие моменты) и на уровне общих концепций. Замещать все равно особо нечем. Впрочем, когда речь о железном веке или первобытных общинах, это вполне допустимо и сегодня, во времена "отмены" целых народов декретами и великих битв русских с рептилоидами. Поскольку относительно безвредно с идеологической точки зрения. Совсем друго
"В то время как в наиболее благоприятном климатическом поясе Земли еще в период бронзового века получили развитие рабовладельческие цивилизации Месопотамии, Египта, Средиземноморья, Передней и Средней Азии, Индии, Китая, к северу и югу от них жили народы, находившиеся еще на стадии первобытно-общинного строя. Переходу этих народов к классовому обществу способствовало начало изготовления орудий труда из железа (рубеж 1-го тысячелетия н. э.). Широкое распространение месторождений железа в виде болотных руд, его дешевизна по сравнению с бронзой, более высокая производительность орудий из железа привели к вытеснению бронзовых и каменных изделий. Применение железа дало огромный толчок развитию производительных сил. Стала возможной более интенсивная расчистка лесных массивов для земледелия, улучшилась обработка земли. Использование более совершенных железных орудий ремесленниками повлекло отделение ремесла от земледелия. Ремесленники стали изготовлять изделия не только на заказ, но и для обмена, что означало появление простого товарного производства.
Использование железа вызвало преобразование общественных отношений как у народов, живших в условиях рабовладения, так и у тех племен, которые находились на стадии первобытно-общинного строя. Развитие производительных сил у первобытных племен способствовало росту производства и появлению определенных излишков, что приводило к появлению частной собственности и разложению первобытно-общинных отношений. Как и в бронзовый век, войны и грабежи значительно ускорили процесс имущественной дифференциации.
Широкое распространение железа на территории нашей страны относится к 1-му тысячелетию до н. э. Продвижение земледелия на север от зоны теплого климата привело к тому, что на землях, где жили наши далекие предки — славяне, также стали появляться предпосылки для возникновения частной собственности; зарождалось классовое общество, требовавшее организации социальных отношений, и, как естественный результат, складывалось государство."
Это не цитата из советского учебника или пособия по истории 70-80-х годов. Это известный современный учебник МГУ для ВУЗов А. С. Орлова (к сожалению, умершего в этом году), В. А. Георгиева и др, 3-е издание, 2006 года. При некотором схематизме и упрощении, абсолютно нормальных для учебника, текст вполне себе истматовский.
Вообще, очистившись от "догм" советской историографии, сменив "подходы" и как бы отбросив опостылевший марксизм, учебники истории не избавились от материализма полностью. По крайней мере в нулевых годах, в серьёзных ВУЗах (где вообще обращали внимание на такие моменты) и на уровне общих концепций. Замещать все равно особо нечем. Впрочем, когда речь о железном веке или первобытных общинах, это вполне допустимо и сегодня, во времена "отмены" целых народов декретами и великих битв русских с рептилоидами. Поскольку относительно безвредно с идеологической точки зрения. Совсем друго
VK
Скучная История. Запись со стены.
ЖИВУЧИЙ ИСТМАТ
"В то время как в наиболее благоприятном климатическом поясе Земли еще в перио... Смотрите полностью ВКонтакте.
"В то время как в наиболее благоприятном климатическом поясе Земли еще в перио... Смотрите полностью ВКонтакте.
е дело, когда речь о близком, актуальном прошлом.
#теория | #РФ | #Новейшее_время | #образование | #Орлов |
#теория | #РФ | #Новейшее_время | #образование | #Орлов |
✏️ Скучная История: 📚"ОГНЕННЫЕ ГОДЫ. ЛИПЕЦКАЯ ОБЛАСТЬ В 1917-1920 ГГ.", 1967 г.
Региональные сюжеты русских Революций и Гражданской войны, набравшие популярность у историков в последние десятилетия, к сожалению, в Липецкой области разрабатываются слабо. Петровский период с первыми металлургическими заводами; курортный Липецк с минводами; местные дворянские усадьбы; Задонская храмово-монастырская "мекка"; история местных участков засечных черт; средневековый Елец; эвакуация, тыл и преступления нацистов в период ВОВ; "авиационный" Липецк и даже история немецкой авиашколы 20-30-х годов - это пожалуйста, это есть. А вот местным революционерам и контрреволюционерам не так повезло.
Отчасти, видимо, потому, что самой Липецкой области в те годы не существовало, и необходимо добывать сведения по уездам сразу нескольких областей, от которых она позже отпочковалась. Отчасти - и скорее всего, в основном - потому, что это просто сейчас мало кому интересно. Сюжеты Революции и ГВ в Липецке, Ельце, Данкове, Задонске, Лебедяни, Усмани и других городах среди краеведов и экскурсоводов, которые хоть как-то пытаются "выходить в народ" и популяризировать региональную историю, практически не встречаются. Вообще, если бы ни рейды Мамантова в 1919 г. как раз по этим местам и накрывшая отдельные уезды периферия Тамбовского восстания, истории которых всегда оставались в фокусе внимания исследователей ГВ вообще, здесь была бы историографическая чёрная дыра по сегодняшним меркам.
В СССР, судя по всему, дело обстояло в целом не лучше. Как и вообще с региональной историей в современном понимании её разработки. Несмотря на огромную работу отдельных энтузиастов, оцифровывающих и выкладывающих сейчас советские издания, специальных работ конкретно по Липецку и по Центральному черноземью в открытом доступе вообще мало (с Воронежем, наверное, отдельная история в силу статуса регионального центра). Но кое-что есть.
В частности, в 60-е годы успели собрать воспоминания некоторых участников установления советской власти в этих краях. В основном партийных деятелей. "Огненные годы" - по современным меркам издание совсем куцее, с минимальным справочным аппаратом. Но на безрыбье и это ценный источник.
#книжная_полка | #мемуары | #Гражданская_война | #революция | #Липецк |
Региональные сюжеты русских Революций и Гражданской войны, набравшие популярность у историков в последние десятилетия, к сожалению, в Липецкой области разрабатываются слабо. Петровский период с первыми металлургическими заводами; курортный Липецк с минводами; местные дворянские усадьбы; Задонская храмово-монастырская "мекка"; история местных участков засечных черт; средневековый Елец; эвакуация, тыл и преступления нацистов в период ВОВ; "авиационный" Липецк и даже история немецкой авиашколы 20-30-х годов - это пожалуйста, это есть. А вот местным революционерам и контрреволюционерам не так повезло.
Отчасти, видимо, потому, что самой Липецкой области в те годы не существовало, и необходимо добывать сведения по уездам сразу нескольких областей, от которых она позже отпочковалась. Отчасти - и скорее всего, в основном - потому, что это просто сейчас мало кому интересно. Сюжеты Революции и ГВ в Липецке, Ельце, Данкове, Задонске, Лебедяни, Усмани и других городах среди краеведов и экскурсоводов, которые хоть как-то пытаются "выходить в народ" и популяризировать региональную историю, практически не встречаются. Вообще, если бы ни рейды Мамантова в 1919 г. как раз по этим местам и накрывшая отдельные уезды периферия Тамбовского восстания, истории которых всегда оставались в фокусе внимания исследователей ГВ вообще, здесь была бы историографическая чёрная дыра по сегодняшним меркам.
В СССР, судя по всему, дело обстояло в целом не лучше. Как и вообще с региональной историей в современном понимании её разработки. Несмотря на огромную работу отдельных энтузиастов, оцифровывающих и выкладывающих сейчас советские издания, специальных работ конкретно по Липецку и по Центральному черноземью в открытом доступе вообще мало (с Воронежем, наверное, отдельная история в силу статуса регионального центра). Но кое-что есть.
В частности, в 60-е годы успели собрать воспоминания некоторых участников установления советской власти в этих краях. В основном партийных деятелей. "Огненные годы" - по современным меркам издание совсем куцее, с минимальным справочным аппаратом. Но на безрыбье и это ценный источник.
#книжная_полка | #мемуары | #Гражданская_война | #революция | #Липецк |
✏️ Скучная История: 📚Котляров И. Д. "К ВОПРОСУ ОБ АБСТРАКТНОМ И КОНКРЕТНОМ В МАРКСИСТСКОЙ ПОЛИТИЧЕСКОЙ ЭКОНОМИИ: ДВОЙСТВЕННАЯ ПРИРОДА ПОТРЕБЛЕНИЯ" // Теоретическая экономика. 2020. №12.
И.Котляров считает, что следует исправить недоработку Маркса и дополнить его теорию о двойственной природе труда при капитализме двойственной же природой потребления:
"По нашему мнению, марксова модель несимметрична – труд в ней выступает как абстрактный и конкретный, тогда как для потребления такая сложность природы отсутствует: для него важна только потребительная стоимость товара, создаваемая конкретным трудом (стоимость товара, обусловленная абстрактным трудом, задает условия его обмена; таким образом, если в производстве товара проявляются оба аспекта двойственной природы труда, то в обмене и потреблении представлен только один аспект – стоимость и потребительная стоимость соответственно). Как нам кажется, это нарушает диалектическое единство производства и потребления (и обмена, при помощи которого они совмещаются), и вместо с тем – единство природы человека как производителя и потребителя.
Наличие такого противоречия между сложной (двойственной) природой труда и простой (монистической) природой потребления может, по нашему мнению, служить основанием для выдвижения гипотезы о сложной природе потребления, в котором так же, как и в труде (производстве), присутствуют абстрактный и конкретный аспекты (как, разумеется, и в обмене). В данной работе мы попытаемся изложить аргументы в пользу этой гипотезы... "
Если стоит задача исправить и углубить - что ж, вопросов нет. Мало ли где Маркс был не прав, не точен, не полон. Он оставил нам "незавершенность своей концепции", приходят молодые умы и завершают. Все бы ничего, но сам Котляров специально подчёркивает: "Сразу следует оговориться, что мы не будем рассматривать вопросы истинности марксистской трудовой теории стоимости, возможности сведения стоимости исключительно к труду, синтеза трудовой теории стоимости и теории предельной полезности и т. д. Исследование этих вопросов имеет давнюю историю [10, 15, 24] и к теме нашей работы не относится. Мы лишь попытаемся проанализировать то, как в рамках самой марксистской экономической теории соблюдается принцип двойственности, т. е., по сути дела, рассмотрим внутреннюю логическую непротиворечивость и целостность применения концепции абстрактного и конкретного в марксистской политической экономии."
И вот здесь вопросы все-таки есть.
Вылазить за рамки марксистской политэкономии он не собирается, но хочет распространить "принцип двойственности" (или даже "закон двойственности"?) на потребление. Между тем, что писал Маркс по поводу места в своих исследованиях потребностей, потребления и потребительной стоимости, известно. Т. к. потребляются потребительные стоимости, потребление в разрезе политэкономии неразрывно связано с потребительными стоимостями. Последние интересуют Маркса как "вещественные" носители стоимости. Он не
И.Котляров считает, что следует исправить недоработку Маркса и дополнить его теорию о двойственной природе труда при капитализме двойственной же природой потребления:
"По нашему мнению, марксова модель несимметрична – труд в ней выступает как абстрактный и конкретный, тогда как для потребления такая сложность природы отсутствует: для него важна только потребительная стоимость товара, создаваемая конкретным трудом (стоимость товара, обусловленная абстрактным трудом, задает условия его обмена; таким образом, если в производстве товара проявляются оба аспекта двойственной природы труда, то в обмене и потреблении представлен только один аспект – стоимость и потребительная стоимость соответственно). Как нам кажется, это нарушает диалектическое единство производства и потребления (и обмена, при помощи которого они совмещаются), и вместо с тем – единство природы человека как производителя и потребителя.
Наличие такого противоречия между сложной (двойственной) природой труда и простой (монистической) природой потребления может, по нашему мнению, служить основанием для выдвижения гипотезы о сложной природе потребления, в котором так же, как и в труде (производстве), присутствуют абстрактный и конкретный аспекты (как, разумеется, и в обмене). В данной работе мы попытаемся изложить аргументы в пользу этой гипотезы... "
Если стоит задача исправить и углубить - что ж, вопросов нет. Мало ли где Маркс был не прав, не точен, не полон. Он оставил нам "незавершенность своей концепции", приходят молодые умы и завершают. Все бы ничего, но сам Котляров специально подчёркивает: "Сразу следует оговориться, что мы не будем рассматривать вопросы истинности марксистской трудовой теории стоимости, возможности сведения стоимости исключительно к труду, синтеза трудовой теории стоимости и теории предельной полезности и т. д. Исследование этих вопросов имеет давнюю историю [10, 15, 24] и к теме нашей работы не относится. Мы лишь попытаемся проанализировать то, как в рамках самой марксистской экономической теории соблюдается принцип двойственности, т. е., по сути дела, рассмотрим внутреннюю логическую непротиворечивость и целостность применения концепции абстрактного и конкретного в марксистской политической экономии."
И вот здесь вопросы все-таки есть.
Вылазить за рамки марксистской политэкономии он не собирается, но хочет распространить "принцип двойственности" (или даже "закон двойственности"?) на потребление. Между тем, что писал Маркс по поводу места в своих исследованиях потребностей, потребления и потребительной стоимости, известно. Т. к. потребляются потребительные стоимости, потребление в разрезе политэкономии неразрывно связано с потребительными стоимостями. Последние интересуют Маркса как "вещественные" носители стоимости. Он не
VK
Скучная История. Запись со стены.
📚Котляров И. Д. "К ВОПРОСУ ОБ АБСТРАКТНОМ И КОНКРЕТНОМ В МАРКСИСТСКОЙ ПОЛИТИЧЕСКОЙ ЭКОНОМИИ: ДВОЙСТВ... Смотрите полностью ВКонтакте.
может совсем не рассматривать потребления как части единого процесса воспроизводства, но "сложная природа потребления" (в том смысле, в котором это видит Котляров, конечно) его как политэконома не очень интересует. Иными словами, это лежит за рамками его политэкономии. ("Потребительная стоимость в этом безразличии к экономическому определению формы, т. е. потребительная стоимость как потребительная стоимость, находится вне круга исследования политической экономии. К области последней она принадлежит лишь там, где она сама есть определение формы"; "Природа этих потребностей, – порождаются ли они, например, желудком или фантазией, – ничего не изменяет в деле"; "Открыть эти различные стороны, а следовательно, и многообразные способы употребления вещей, есть дело исторического развития"; "Потребительные стоимости товаров составляют предмет особой дисциплины – товароведения" и т.д. и т.п).
Причем Котляров знает про эти рамки: "Этот подход [рассмотрение труда с двух сторон, как абстрактный и как конкретный]... исследует процесс возникновения стоимости, тогда как проблема потребления не рассматривается (или, по крайней мере, играет второстепенную роль)". Он знает, что позднейшие исследователи Маркса видели эти рамки: "Тем не менее, изучение соотношения труда и потребления выходило, насколько можно судить, за рамки исследования Э. В. Ильенкова [9]."
То есть Маркс, по словам Котлярова, особо не рассматривал "проблему потребления", изучавший Маркса Ильенков - тоже не рассматривал, но Котляров все равно будет проверять марксову политэкономию на "соблюдение принципа двойственности" в потреблении. Логично.
Поскольку уже здесь, собственно, статья теряет свой ключевой смысл, дальше автор может задваивать, затраивать и препарировать потребление как ему будет угодно. Это может быть интересно, свежо и даже небесполезно. Но к "внутренней целостности" марксистской политэкономии такие гипотезы имеют мало отношения.
Содержание статьи и вес самих авторских аргументов можно оценить даже по аккуратности использования терминов и описанию сути марксовой "недоработки". Взять хотя бы схему двойственности труда, как ее видит автор (рис. 1). Такое, на самом деле, трудно объяснимо. Ты взялся доделывать за Маркса его работу, причём прямо-таки за тонкие материи в самом основании. Например, можно понадергать при желании целую кучу дефиниций конкретного и абстрактного труда прямым цитированием Маркса. Его понимание этих категорий, по идее, должно быть для тебя важно, как основание для твоих собственных исследований. Но нет - надо пересказать своими словами (на самом деле, конечно, чужими) и непременно все "улучшить". Отдельные же фразы по тексту вызывают просто недоумение.
Котляров хочет исправить "несимметричность". А кто говорил об обязательной симметрии? Как признается автор, "методологической основой исследования послужила диалектическая логика". Но диалектика - не начертательная геометрия, она не про симметрию.
Ему важно недопустить "нарушения диалектического единс
Причем Котляров знает про эти рамки: "Этот подход [рассмотрение труда с двух сторон, как абстрактный и как конкретный]... исследует процесс возникновения стоимости, тогда как проблема потребления не рассматривается (или, по крайней мере, играет второстепенную роль)". Он знает, что позднейшие исследователи Маркса видели эти рамки: "Тем не менее, изучение соотношения труда и потребления выходило, насколько можно судить, за рамки исследования Э. В. Ильенкова [9]."
То есть Маркс, по словам Котлярова, особо не рассматривал "проблему потребления", изучавший Маркса Ильенков - тоже не рассматривал, но Котляров все равно будет проверять марксову политэкономию на "соблюдение принципа двойственности" в потреблении. Логично.
Поскольку уже здесь, собственно, статья теряет свой ключевой смысл, дальше автор может задваивать, затраивать и препарировать потребление как ему будет угодно. Это может быть интересно, свежо и даже небесполезно. Но к "внутренней целостности" марксистской политэкономии такие гипотезы имеют мало отношения.
Содержание статьи и вес самих авторских аргументов можно оценить даже по аккуратности использования терминов и описанию сути марксовой "недоработки". Взять хотя бы схему двойственности труда, как ее видит автор (рис. 1). Такое, на самом деле, трудно объяснимо. Ты взялся доделывать за Маркса его работу, причём прямо-таки за тонкие материи в самом основании. Например, можно понадергать при желании целую кучу дефиниций конкретного и абстрактного труда прямым цитированием Маркса. Его понимание этих категорий, по идее, должно быть для тебя важно, как основание для твоих собственных исследований. Но нет - надо пересказать своими словами (на самом деле, конечно, чужими) и непременно все "улучшить". Отдельные же фразы по тексту вызывают просто недоумение.
Котляров хочет исправить "несимметричность". А кто говорил об обязательной симметрии? Как признается автор, "методологической основой исследования послужила диалектическая логика". Но диалектика - не начертательная геометрия, она не про симметрию.
Ему важно недопустить "нарушения диалектического единс
тва производства и потребления". Ссылается в том числе на Маркса, указывавшего на "неразрывную связь между производством и потреблением". Но кто сказал, что это единство вообще заключается именно в их обоюдной двойственности, причём с обязательной симметрией каждой из их сторон? Маркс? Ой ли.
Он хочет восстановить потерянную двойственность и в обмене. Поскольку, по его словам, если в потреблении у Маркса не представлена стоимость (а должна, по его гипотезе, как абстрактная составляющая, для симметрии), то в обмене - нет потребительной стоимости. Для продавца/товаропроизводителя - так. Но для покупателя/потребителя - очевидно, нет. Иначе обмен при капитализме потерял бы всякий смысл для обоих участников, и никакого обмена бы не было.
Абстрактный труд, как "расходование человеческой рабочей силы в физиологическом смысле", Котляров хочет дополнить затратами психической и интеллектуальной энергии. Он, очевидно, не считает психику и интеллект чем-то физиологическим. Чем-то, на что тратиться энергия в физиологическом смысле. Хотя в целом его понимание абстрактного труда явно физиологизаторское. Но на фоне всего остального это выглядит небольшим недочётом.
Интересно, что методологические корни своей гипотезы автор находит в работах В. С. Афанасьева и экономиста-эмигранта А. Д. Билимовича. Последний при этом занимался вовсе не развитием марксистской политической экономии, а "ее уничтожающей и уничижительной критикой". Но Котлярова это нисколько не смущает.
В обращении к "проблеме потребления" он также не новатор. Вдохновители его "диалектической логики" при взгляде на потребности и потребление легко вычисляются по списку литературы. Работы покойного Бузгалина и здравствующего Колганова мелькают там чаще всех остальных, и уж чаще, чем ссылки на Маркса.
Вообще, конечно, все можно абстрагировать и конкретизировать, кто же спорит. На то это и общефилософские категории. Основной вопрос всегда: зачем (а главное - нахрена)? В случае Котлярова - чтобы в итоге получить стройную, симметричную схему, которую можно красиво изобразить на бумаге (рис. 2). Так сказать, "критический марксизм" в схемах.
#статьи | #теория | #политэкономия | #философия |#Маркс | #Котляров |
Он хочет восстановить потерянную двойственность и в обмене. Поскольку, по его словам, если в потреблении у Маркса не представлена стоимость (а должна, по его гипотезе, как абстрактная составляющая, для симметрии), то в обмене - нет потребительной стоимости. Для продавца/товаропроизводителя - так. Но для покупателя/потребителя - очевидно, нет. Иначе обмен при капитализме потерял бы всякий смысл для обоих участников, и никакого обмена бы не было.
Абстрактный труд, как "расходование человеческой рабочей силы в физиологическом смысле", Котляров хочет дополнить затратами психической и интеллектуальной энергии. Он, очевидно, не считает психику и интеллект чем-то физиологическим. Чем-то, на что тратиться энергия в физиологическом смысле. Хотя в целом его понимание абстрактного труда явно физиологизаторское. Но на фоне всего остального это выглядит небольшим недочётом.
Интересно, что методологические корни своей гипотезы автор находит в работах В. С. Афанасьева и экономиста-эмигранта А. Д. Билимовича. Последний при этом занимался вовсе не развитием марксистской политической экономии, а "ее уничтожающей и уничижительной критикой". Но Котлярова это нисколько не смущает.
В обращении к "проблеме потребления" он также не новатор. Вдохновители его "диалектической логики" при взгляде на потребности и потребление легко вычисляются по списку литературы. Работы покойного Бузгалина и здравствующего Колганова мелькают там чаще всех остальных, и уж чаще, чем ссылки на Маркса.
Вообще, конечно, все можно абстрагировать и конкретизировать, кто же спорит. На то это и общефилософские категории. Основной вопрос всегда: зачем (а главное - нахрена)? В случае Котлярова - чтобы в итоге получить стройную, симметричную схему, которую можно красиво изобразить на бумаге (рис. 2). Так сказать, "критический марксизм" в схемах.
#статьи | #теория | #политэкономия | #философия |#Маркс | #Котляров |
✏️ Скучная История: ДАЕШЬ КОМСОМОЛЬЦА В ДРИСТАЛОВКУ
Как Эйзенштейн ходил за "сырьем" для творчества в советскую деревню:
"Наш лозунг — в массы!
Ибо мы делаем для массы, а не через массу, не через карманы массы — для себя, для своего кармана!
Мы должны нырять в гущу массы, чтобы узнать, чего она хочет. Мы должны ее втягивать в самостоятельное творчество своей кинематографии.
В массы!
Сегодня это будет — Красный Балтфлот.
Завтра — Коломенский завод. Кондострой.
Шахты. Гусь-Хрустальный.
Это тоже — культурный поход.
Этим путем обогащается неоценимым богатством культура нашего кино. И мы мчим эту культуру снова в массы. Собранное в массах сырье готовым фабрикатом мчим обратно в массу новым культурным походом — сотнями экранов — во все уголки Союза.
Но этого мало. Принадлежность к советской кинопромышленности еще не исчерпывает общественных функций советских киноработников.
Киноэкспедиции центра должны стать культурной атакой на те «медвежьи углы, куда и вран кости не заносил» и куда пролезет разве только киноаппарат в поисках живого материала. Заглянет налоговый инспектор... иногда.
Но... никогда культурник.
Вести культурную атаку по «Чухломе». А если нет возможности, то «натравливать», вернувшись с «мест»! Изобличать эти гадючьи гнезда тупой потенциальной контрреволюции!
Злейшего вида врага культурной революции.
И революции. И культуры!
Делаю почин: Пензенский округ, станция Пачелма, двадцать верст вправо.
От Пачелмы до Невежкина двадцать верст.
Посредине крест.
«Святый боже, святый крепкий, святый бессмертный, помилуй нас».
И ниже:
«Здесь убит бандитом гражданин села Вороны Н.П. Суздальцев, 12 мая 192...».
Тысяча девятьсот двадцать... неужели восьмого?? Нет! Краска облупилась — третьего!
Полегчало.
Однако спим. Третья ночь в Невежкине.
Название от невежества. Кругом: Разворуй,
Никольский Поим. Названия не двусмысленны. Названия — «буквальны».
Там разворовали... А тут поймали... Дристаловку. Должно быть, тоже...
А людей не так уж мало. Село Невежкино насчитывает двенадцать тысяч жителей. Десять верст в округе. При шести партийцах. Трех церквах. И ни одном комсомольце! Была одна — да в кандидаты вышла и в Поим уехала.
Город. Город как будто и не существует. Двадцать верст до железнодорожной станции Пачелмы, а за три недели ни одной газеты не дошло.
Мануфактурного кризиса нет. Не от избытка, а оттого, что домоткаными ходят.
Мужики город видали. Бабы — нет. Видали только те, которым от двадцати пяти до сорока лет. На войну к мужьям на побывку ездили.
Немного повидали.
А остальные смеются: как так, лестница во «второй этаж» — разве поверх друг друга живут?
Не мудрено, что при нашем приезде поднялась паника. Аппарат спугнул? Зеркала? «Горожане»? Ничего подобного — перчатки! Обыкновенные кожаные, но под ними померещились бабам (даже писать неловко) — «крючья антихристовы»! И... ну бежать! Сняли перчатки — успокоились. Даже сниматься начали!
Вообще же для Невежкина
Как Эйзенштейн ходил за "сырьем" для творчества в советскую деревню:
"Наш лозунг — в массы!
Ибо мы делаем для массы, а не через массу, не через карманы массы — для себя, для своего кармана!
Мы должны нырять в гущу массы, чтобы узнать, чего она хочет. Мы должны ее втягивать в самостоятельное творчество своей кинематографии.
В массы!
Сегодня это будет — Красный Балтфлот.
Завтра — Коломенский завод. Кондострой.
Шахты. Гусь-Хрустальный.
Это тоже — культурный поход.
Этим путем обогащается неоценимым богатством культура нашего кино. И мы мчим эту культуру снова в массы. Собранное в массах сырье готовым фабрикатом мчим обратно в массу новым культурным походом — сотнями экранов — во все уголки Союза.
Но этого мало. Принадлежность к советской кинопромышленности еще не исчерпывает общественных функций советских киноработников.
Киноэкспедиции центра должны стать культурной атакой на те «медвежьи углы, куда и вран кости не заносил» и куда пролезет разве только киноаппарат в поисках живого материала. Заглянет налоговый инспектор... иногда.
Но... никогда культурник.
Вести культурную атаку по «Чухломе». А если нет возможности, то «натравливать», вернувшись с «мест»! Изобличать эти гадючьи гнезда тупой потенциальной контрреволюции!
Злейшего вида врага культурной революции.
И революции. И культуры!
Делаю почин: Пензенский округ, станция Пачелма, двадцать верст вправо.
От Пачелмы до Невежкина двадцать верст.
Посредине крест.
«Святый боже, святый крепкий, святый бессмертный, помилуй нас».
И ниже:
«Здесь убит бандитом гражданин села Вороны Н.П. Суздальцев, 12 мая 192...».
Тысяча девятьсот двадцать... неужели восьмого?? Нет! Краска облупилась — третьего!
Полегчало.
Однако спим. Третья ночь в Невежкине.
Название от невежества. Кругом: Разворуй,
Никольский Поим. Названия не двусмысленны. Названия — «буквальны».
Там разворовали... А тут поймали... Дристаловку. Должно быть, тоже...
А людей не так уж мало. Село Невежкино насчитывает двенадцать тысяч жителей. Десять верст в округе. При шести партийцах. Трех церквах. И ни одном комсомольце! Была одна — да в кандидаты вышла и в Поим уехала.
Город. Город как будто и не существует. Двадцать верст до железнодорожной станции Пачелмы, а за три недели ни одной газеты не дошло.
Мануфактурного кризиса нет. Не от избытка, а оттого, что домоткаными ходят.
Мужики город видали. Бабы — нет. Видали только те, которым от двадцати пяти до сорока лет. На войну к мужьям на побывку ездили.
Немного повидали.
А остальные смеются: как так, лестница во «второй этаж» — разве поверх друг друга живут?
Не мудрено, что при нашем приезде поднялась паника. Аппарат спугнул? Зеркала? «Горожане»? Ничего подобного — перчатки! Обыкновенные кожаные, но под ними померещились бабам (даже писать неловко) — «крючья антихристовы»! И... ну бежать! Сняли перчатки — успокоились. Даже сниматься начали!
Вообще же для Невежкина
VK
Скучная История. Запись со стены.
ДАЕШЬ КОМСОМОЛЬЦА В ДРИСТАЛОВКУ
Как Эйзенштейн ходил за "сырьем" для творчества в советскую ... Смотрите полностью ВКонтакте.
Как Эйзенштейн ходил за "сырьем" для творчества в советскую ... Смотрите полностью ВКонтакте.
город — это...
водка.
Водка безраздельно хозяйничает в кооперативе и в трех его отделениях. Не кооператив, а прямо «казенка». Впрочем, разница есть. Если по левую сторону от входа «стройными рядами» по полкам стоят четверти, бутылки, косушки, то по правую... фильдеперсовые! Повыше колен! Телесного цвета! Цвета экрю!! Цвета виктория!! Девичьи грезы — чулки!!!
Целыми днями кружатся вокруг «кооперации». Как же! Помилуйте! — контрактация: по восьми рублей на десятину выдали. Большое дело! И... к вечеру пропито дотла.
Впрочем, не все кампании проходят так популярно.
Еду с крестпомовцем Сидоркиным. В чем дело? А это во всех пунктах сходы назначены по займу индустриализации...
Контрактация прошла оживленнее.
Да разве одного крестпомовца на двенадцать тысяч хватит! Да еще на десяток пунктов на десять верст?!
Район не электрофицирован и не индустриализирован. Зато пензенская газета обозначает: сей район на девяносто процентов... сифилицирован. На 90 процентов. А каждая «улица» — все эти Лягушовки, Самодурихи, Покосы, — каждая свою «ластиху» имеет. За пару курьих яиц любого приобщит «к проценту»!
«Серые мы! В грязи завязли...». Скулят. Опять-таки выражение не «образное»: дворы действительно навозом завалены по горло.
«Когда же на поле повезете?» Злой смех... «Что ж, я унавожу, а через два года — передел. Так «ен» землю возьмет, а мне — шиш?» — всклокоченной бородой, с ненавистью, мотает на соседнюю хату.
Земельные переделы. Земли много (район многоземельный), а толку мало.
Семейные разделы ведутся со смаком, глотку перегрызть готовы, а пока... поперечной пилой избу поперек пилят — отец и сын! Хоть бы на венцы сруб разделили. Так нет! Из принципа! Пополам так пополам: каждое бревно надвое!
И стоит изба безбокая и открытым зевом таращится на полнавеса коровника. А удаляясь, скрипит телега о двух колесах (два оставлено!), уволакивая перепиленные бревна — погубленный лес.
А старик сидит: «срамно» глядеть — декорация не декорация, балаган и печкой наружу!
Невежкинцы... Разворуевцы... Поимовцы... Лягушовцы... Возьмите список населенных пунктов Союза и ведите список дальше и дальше. На десятки верст кругом Невежкина и на тысячи верст вокруг этого круга.
Зеленеют участки целины, а контрактационные денежки пропиты. И все же земля тужится, тужится и приносит, дает все, что может дать.
Так неужели же нельзя копнуть до глубины и эту черноту! Перевернуть эту темень!
Ни судами, ни взысканиями, ни законами, ни декретами тут «не взять».
Только здоровый, ярый, молодой актив сможет сдвинуть и перевернуть этот тысячепудовый пласт старого мира.
У нас этих ребят миллион. Миллион буквальный.
Много!
Но сделайте разверстку им по бесчисленным Невежкиным, Воронам, Дристаловкам!
И... На двенадцать тысяч жителей ни одного комсомольца! Нельзя так!
Комплектуйте ряды комсомола.
Врезайтесь активом, буденновским рейдом в гущу деревни! Так нельзя!
Вызываем от имени съемочной группы «Генеральной линии» московский актив комсомола:
даешь крепкую комсомольскую орган
водка.
Водка безраздельно хозяйничает в кооперативе и в трех его отделениях. Не кооператив, а прямо «казенка». Впрочем, разница есть. Если по левую сторону от входа «стройными рядами» по полкам стоят четверти, бутылки, косушки, то по правую... фильдеперсовые! Повыше колен! Телесного цвета! Цвета экрю!! Цвета виктория!! Девичьи грезы — чулки!!!
Целыми днями кружатся вокруг «кооперации». Как же! Помилуйте! — контрактация: по восьми рублей на десятину выдали. Большое дело! И... к вечеру пропито дотла.
Впрочем, не все кампании проходят так популярно.
Еду с крестпомовцем Сидоркиным. В чем дело? А это во всех пунктах сходы назначены по займу индустриализации...
Контрактация прошла оживленнее.
Да разве одного крестпомовца на двенадцать тысяч хватит! Да еще на десяток пунктов на десять верст?!
Район не электрофицирован и не индустриализирован. Зато пензенская газета обозначает: сей район на девяносто процентов... сифилицирован. На 90 процентов. А каждая «улица» — все эти Лягушовки, Самодурихи, Покосы, — каждая свою «ластиху» имеет. За пару курьих яиц любого приобщит «к проценту»!
«Серые мы! В грязи завязли...». Скулят. Опять-таки выражение не «образное»: дворы действительно навозом завалены по горло.
«Когда же на поле повезете?» Злой смех... «Что ж, я унавожу, а через два года — передел. Так «ен» землю возьмет, а мне — шиш?» — всклокоченной бородой, с ненавистью, мотает на соседнюю хату.
Земельные переделы. Земли много (район многоземельный), а толку мало.
Семейные разделы ведутся со смаком, глотку перегрызть готовы, а пока... поперечной пилой избу поперек пилят — отец и сын! Хоть бы на венцы сруб разделили. Так нет! Из принципа! Пополам так пополам: каждое бревно надвое!
И стоит изба безбокая и открытым зевом таращится на полнавеса коровника. А удаляясь, скрипит телега о двух колесах (два оставлено!), уволакивая перепиленные бревна — погубленный лес.
А старик сидит: «срамно» глядеть — декорация не декорация, балаган и печкой наружу!
Невежкинцы... Разворуевцы... Поимовцы... Лягушовцы... Возьмите список населенных пунктов Союза и ведите список дальше и дальше. На десятки верст кругом Невежкина и на тысячи верст вокруг этого круга.
Зеленеют участки целины, а контрактационные денежки пропиты. И все же земля тужится, тужится и приносит, дает все, что может дать.
Так неужели же нельзя копнуть до глубины и эту черноту! Перевернуть эту темень!
Ни судами, ни взысканиями, ни законами, ни декретами тут «не взять».
Только здоровый, ярый, молодой актив сможет сдвинуть и перевернуть этот тысячепудовый пласт старого мира.
У нас этих ребят миллион. Миллион буквальный.
Много!
Но сделайте разверстку им по бесчисленным Невежкиным, Воронам, Дристаловкам!
И... На двенадцать тысяч жителей ни одного комсомольца! Нельзя так!
Комплектуйте ряды комсомола.
Врезайтесь активом, буденновским рейдом в гущу деревни! Так нельзя!
Вызываем от имени съемочной группы «Генеральной линии» московский актив комсомола:
даешь крепкую комсомольскую орган
изацию в Поимский округ, Пензенской губернии!
Даешь комсомольца в Дристаловку!"
"Даёшь комсомольца в Дристаловку", 1929 г.
Цитата: "Красный Эйзенштейн. Тексты о политике", 2017 г.
#СССР | #культура | #образование | #Эйзенштейн | #НЭП |
Даешь комсомольца в Дристаловку!"
"Даёшь комсомольца в Дристаловку", 1929 г.
Цитата: "Красный Эйзенштейн. Тексты о политике", 2017 г.
#СССР | #культура | #образование | #Эйзенштейн | #НЭП |
✏️ Скучная История: "ДЕМОКРАТИЧЕСКИЙ СОЦИАЛИЗМ" И "ПРАВИЛЬНАЯ" ДЕМОКРАТИЯ
А. Кирпиченок в книге "Венгрия-1956. Другой взгляд" проводит параллели между послевоенными антисоветскими движениями в Польше и Венгрии. Сюда можно добавить, что к сожалению для всех т.н. "антиавторитарных", "демократических", "рабочих" и прочих "социализмов с человеческим лицом", история не знает примеров, когда после них вообще оставался хоть какой-то социализм.
"До начала 1990-х годов разговоры об «упущенном шансе Венгрии» и «раздавленном советскими танками демократическом социализме», возможно, имели еще какое-то право на существование. Но в конце 1980-х советская «империя» рухнула, а к власти одной из восточноевропейских стран пришло движение, которое имело очень много общего с венгерским мятежом 1956 года. Речь, конечно, идет о профсоюзе «Солидарность» в Польше.
В 1980 году многие западные левые радикалы были очарованы харизматическими польскими рабочими, поднявшимися на борьбу с бюрократией и создавшими свой независимый профсоюз на верфи им. В. И. Ленина. В короткое время членами «Солидарности» стали 10 млн поляков. Профсоюз требовал пятидневной рабочей недели, права участия рабочих в управлении предприятиями. Как было сказано в программе профсоюза, «обобществленное предприятие должно стать основной организационной единицей эконо-мики. Им должен управлять совет рабочих, представляющих коллектив, и квалифицированный директор, назначенный на конкурсной основе и приглашенный советом». (...)
«Солидарность» ушла в подполье, но не была разгромлена. Уже в 1988 году, после начала перестройки в Советском Союзе, ее активисты снова начали устраивать забастовки на польских предприятиях. После самоустранения Москвы и под непрекращающимся давлением Запада правительство Польской объединенной рабочей партии было вынуждено объявить о «свободных» выборах. Их результаты стали триумфальными для «Солидарности», кандидаты которой получили 260 мест из 261. Премьер-министром страны стал редактор «Солидарности» Тадеуш Мазовецкий.
Известная писательница и политическая публицистка Наоми Кляйн писала, что левые видели в «Солидарности» «освобождение — новую версию социализма, не запятнанного преступлениями Сталина или Мао». Как и в случае с Венгрией, они сознательно закрывали глаза на факты, не вписывающиеся в эту идеалистическую картину. Они не заметили, что Лех Валенса, вождь профсоюза (и, как выяснилось в дальнейшем, агент польских спецслужб под кличкой «Болек»), открывая офис «Солидарности», держал в руках букет цветов и распятие. Как и в Венгрии, католицизм был духовной опорой недовольных советской властью, а папа Иоанн Павел II, один из самых реакционных понтификов, стал для забастовщиков кумиром и святым. Многие западные троцкисты, маоисты и анархисты игнорировали поддержку «Солидарности» со стороны империалистических государств и их СМИ. Вероятно, они опять считали владельцев медиакорпораций наивными дурачками, которые поддер
А. Кирпиченок в книге "Венгрия-1956. Другой взгляд" проводит параллели между послевоенными антисоветскими движениями в Польше и Венгрии. Сюда можно добавить, что к сожалению для всех т.н. "антиавторитарных", "демократических", "рабочих" и прочих "социализмов с человеческим лицом", история не знает примеров, когда после них вообще оставался хоть какой-то социализм.
"До начала 1990-х годов разговоры об «упущенном шансе Венгрии» и «раздавленном советскими танками демократическом социализме», возможно, имели еще какое-то право на существование. Но в конце 1980-х советская «империя» рухнула, а к власти одной из восточноевропейских стран пришло движение, которое имело очень много общего с венгерским мятежом 1956 года. Речь, конечно, идет о профсоюзе «Солидарность» в Польше.
В 1980 году многие западные левые радикалы были очарованы харизматическими польскими рабочими, поднявшимися на борьбу с бюрократией и создавшими свой независимый профсоюз на верфи им. В. И. Ленина. В короткое время членами «Солидарности» стали 10 млн поляков. Профсоюз требовал пятидневной рабочей недели, права участия рабочих в управлении предприятиями. Как было сказано в программе профсоюза, «обобществленное предприятие должно стать основной организационной единицей эконо-мики. Им должен управлять совет рабочих, представляющих коллектив, и квалифицированный директор, назначенный на конкурсной основе и приглашенный советом». (...)
«Солидарность» ушла в подполье, но не была разгромлена. Уже в 1988 году, после начала перестройки в Советском Союзе, ее активисты снова начали устраивать забастовки на польских предприятиях. После самоустранения Москвы и под непрекращающимся давлением Запада правительство Польской объединенной рабочей партии было вынуждено объявить о «свободных» выборах. Их результаты стали триумфальными для «Солидарности», кандидаты которой получили 260 мест из 261. Премьер-министром страны стал редактор «Солидарности» Тадеуш Мазовецкий.
Известная писательница и политическая публицистка Наоми Кляйн писала, что левые видели в «Солидарности» «освобождение — новую версию социализма, не запятнанного преступлениями Сталина или Мао». Как и в случае с Венгрией, они сознательно закрывали глаза на факты, не вписывающиеся в эту идеалистическую картину. Они не заметили, что Лех Валенса, вождь профсоюза (и, как выяснилось в дальнейшем, агент польских спецслужб под кличкой «Болек»), открывая офис «Солидарности», держал в руках букет цветов и распятие. Как и в Венгрии, католицизм был духовной опорой недовольных советской властью, а папа Иоанн Павел II, один из самых реакционных понтификов, стал для забастовщиков кумиром и святым. Многие западные троцкисты, маоисты и анархисты игнорировали поддержку «Солидарности» со стороны империалистических государств и их СМИ. Вероятно, они опять считали владельцев медиакорпораций наивными дурачками, которые поддер
VK
Скучная История. Запись со стены.
"ДЕМОКРАТИЧЕСКИЙ СОЦИАЛИЗМ" И "ПРАВИЛЬНАЯ" ДЕМОКРАТИЯ
А. Кирпиченок в книге "Венгрия-1956. Д... Смотрите полностью ВКонтакте.
А. Кирпиченок в книге "Венгрия-1956. Д... Смотрите полностью ВКонтакте.
живают «настоящий социализм» только как противника Советского Союза.
Но «демократического социализма» и «рабочей демократии» в Польше почему-то не появилось. Вместо них в Варшаву приехали 34-летний Джеффри Сакс, «Индиана Джонс экономики», и сотрудник МВФ Дэвид Липтон, которые пообещали в кратчайшие сроки превратить Польшу в «Боливию». Для непредвзятого наблюдателя Боливия, конечно, прежде всего ассоциируется с нищей латиноамериканской страной и полуколонией США. Но вожди «рабочего профсоюза» помнили только то, что Сакс стабилизировал боливийскую валюту и его прислали американцы. В предложенной эмиссарами программе, разумеется, и речи не шло о рабочем самоуправлении. Там предлагалось отказаться от контроля за ценами и перейти к немедленной тотальной приватизации государственных предприятий.
Нельзя сказать, что подобные предложения были восприняты лидерами профсоюза сразу. Ирония истории заключалась в том, что «Солидарность» возникла в ответ на рост цен в конце 1970-х годов, а теперь им предлагалось сделать то же самое, причем в масштабах, о которых не могли помыслить «кровавые» коммунисты. Впрочем, Сакс цинично заверил колеблющихся, что «Солидарность» пользуется феноменальным доверием населения, что чрезвычайно важно.
12 сентября 1989 года премьер-министр Польши Тадеуш Мазовецкий выступил перед сеймом с программной речью. Народу предлагалась новая политика, предусматривающая «снижение бюджетных расходов», «приватизацию государственной промышленности, создание фондового рынка и капиталистического рынка, конвертируемую валюту и переход от тяжелой промышленности к производству товаров потребления».
В результате начавшихся рыночных реформ безработица в некоторых районах Польши выросла до 25 %. Еще в 2003 году 59 % поляков жили за чертой бедности, а уровень безработицы среди молодежи был вдвое выше, чем в среднем по Евросоюзу. «Героических» и «самоорганизованных» польских рабочих сотнями тысяч выгоняли за ворота, после чего они отправлялись на стройки Западной Европы и в публичные дома Ближнего Востока. Но, как отмечала Наоми Кляйн, «несмотря на широкий рост безработицы, они почти не бастовали и терпеливо ждали, когда же шоковая терапия окажет свое лечебное действие… Члены «Солидарности» сами недоумевали: каким образом их движение сделало в стране жизнь хуже, чем при коммунизме? «Солидарность» защищала меня в 1980 году, когда я создал профсоюзный комитет, — говорил 41-летний строительный рабочий, — но когда я обратился к ним за помощью в этот раз, мне сказали, что я должен потерпеть ради реформ».
И по сей день левые радикалы не спешат выбрасывать «Солидарность» из своего пантеона, предпочитая вспоминать о начале этого движения, но не обращаться к его позорному концу. Пытаясь объяснить произошедшее, они говорят о предательстве руководства, которое «полностью оторвалось от своих корней… их поддерживали не заводы и промышленные предприятия, но церковь». Остается лишь сожалеть, что раньше антиавторитарные левые предпочитали не замечать этой поддержки.
Но «демократического социализма» и «рабочей демократии» в Польше почему-то не появилось. Вместо них в Варшаву приехали 34-летний Джеффри Сакс, «Индиана Джонс экономики», и сотрудник МВФ Дэвид Липтон, которые пообещали в кратчайшие сроки превратить Польшу в «Боливию». Для непредвзятого наблюдателя Боливия, конечно, прежде всего ассоциируется с нищей латиноамериканской страной и полуколонией США. Но вожди «рабочего профсоюза» помнили только то, что Сакс стабилизировал боливийскую валюту и его прислали американцы. В предложенной эмиссарами программе, разумеется, и речи не шло о рабочем самоуправлении. Там предлагалось отказаться от контроля за ценами и перейти к немедленной тотальной приватизации государственных предприятий.
Нельзя сказать, что подобные предложения были восприняты лидерами профсоюза сразу. Ирония истории заключалась в том, что «Солидарность» возникла в ответ на рост цен в конце 1970-х годов, а теперь им предлагалось сделать то же самое, причем в масштабах, о которых не могли помыслить «кровавые» коммунисты. Впрочем, Сакс цинично заверил колеблющихся, что «Солидарность» пользуется феноменальным доверием населения, что чрезвычайно важно.
12 сентября 1989 года премьер-министр Польши Тадеуш Мазовецкий выступил перед сеймом с программной речью. Народу предлагалась новая политика, предусматривающая «снижение бюджетных расходов», «приватизацию государственной промышленности, создание фондового рынка и капиталистического рынка, конвертируемую валюту и переход от тяжелой промышленности к производству товаров потребления».
В результате начавшихся рыночных реформ безработица в некоторых районах Польши выросла до 25 %. Еще в 2003 году 59 % поляков жили за чертой бедности, а уровень безработицы среди молодежи был вдвое выше, чем в среднем по Евросоюзу. «Героических» и «самоорганизованных» польских рабочих сотнями тысяч выгоняли за ворота, после чего они отправлялись на стройки Западной Европы и в публичные дома Ближнего Востока. Но, как отмечала Наоми Кляйн, «несмотря на широкий рост безработицы, они почти не бастовали и терпеливо ждали, когда же шоковая терапия окажет свое лечебное действие… Члены «Солидарности» сами недоумевали: каким образом их движение сделало в стране жизнь хуже, чем при коммунизме? «Солидарность» защищала меня в 1980 году, когда я создал профсоюзный комитет, — говорил 41-летний строительный рабочий, — но когда я обратился к ним за помощью в этот раз, мне сказали, что я должен потерпеть ради реформ».
И по сей день левые радикалы не спешат выбрасывать «Солидарность» из своего пантеона, предпочитая вспоминать о начале этого движения, но не обращаться к его позорному концу. Пытаясь объяснить произошедшее, они говорят о предательстве руководства, которое «полностью оторвалось от своих корней… их поддерживали не заводы и промышленные предприятия, но церковь». Остается лишь сожалеть, что раньше антиавторитарные левые предпочитали не замечать этой поддержки.
Сегодня сам Лех Валенса не скрывает, что еще в 1980 году «собирался строить капитализм». И сегодня эта цель успешно достигнута. У власти в Польше, которая является одной из самых правых, консервативных и неолиберальных стран Европы, стоят бывшие активисты «Солидарности» или ее идейные наследники. В своей политике они не только не вспоминают о «рабочем самоуправлении», но ущемляют и традиционные буржуазные свободы. Так, в 2020 году польская полиция жестоко подавила массовые протесты женщин, не принявших новый закон, запрещавший аборты. По приказу из Вашингтона и Брюсселя польских солдат не раз отправляли для подавления свободы других народов за море, в Афганистан и Ирак.
Таковы реальные результаты победы антисоветского «рабочего» (или не совсем «рабочего») движения в Восточной Европе. И нет никаких оснований полагать, что в Венгрии 1956 года итог был бы иным."
#Новейшая_история | #реформы | #Венгрия | #Польша | #СССР | #Валенса | #Кирпиченок |
✏️ Скучная История: ЗИГЗАГИ СОВЕТСКОГО "НОРМАНИЗМА“ И "АНТИНОРМАНИЗМА"
"Принципы Покровского недолго господствовали в советской исторической науке. Еще до войны общие исторические схемы Покровского подверглись резкой критике за грубое упрощенчество и утратили авторитет в советской науке. В связи с этим советские историки пересмотрели и свое отношение к варяжскому вопросу. Они пришли к убеждению, что «норманнская теория» в корне враждебна марксистскому пониманию истории, так как марксизм вообще отвергает возможность создания государства волею и деятельностью отдельных героических личностей и небольших дружин, кто бы они ни были — варяги или не варяги. Советские историки — академик Б. Д. Греков, профессора С. В. Юшков, С. В. Бахрушин, В. В. Мавродин и другие — занялись детальным изучением вопроса о том, как и когда на самом деле возникала государственность на Руси.
Ну а как быть со старыми загадками? Были призваны норманны или не были, дали они что-либо славянам или не дали, от них ли название «русские» или не от них и так далее? Казалось, эти вопросы должны были бы утратить свою остроту вследствие совершенно нового подхода ко всей проблеме.
Должны были бы... Но не утратили. Сказался субъективный фактор.
Во-первых, отрицательное отношение к норманизму вообще, к его основным идеям распространилось и на все отдельные положения норманистов. Одновременно у советских историков, занимающихся этим вопросом, появилось ощущение своего рода солидарности с антинорманистами прошлого, резко повысился интерес к их построениям, в отношении к ним притупилось критическое чутье.
А во-вторых, эти старые вопросы настойчиво выдвигала другая когорта норманистов. В отличие от Покровского и его учеников, эта группа норманистов состоит из историков, не признающих марксизма. Естественно, что они упорно сворачивали спор в старое русло, а советские историки частенько в пылу полемики шли на это. Этих норманистов наши историки прозвали «неонорманистами» (т. е. новыми норманистами), а те, в свою очередь, окрестили наших историков «неоантинорманистами». «Неонорманизм», конечно, на самом деле, никакой не нео-: норманисты-то новые, да методы старые. Но надо надо признать, что и наши историки звание неоантинорманистов еще не вполне заслужили, так как не всегда оказывались в споре на должной высоте.
Кто же эти «неонорманисты»? По национальной принадлежности это большей частью скандинавские ученые, а также английские и американские историки восточноевропейского происхождения. (...)
Выступление Арне свидетельствовало о начале нового этапа спора — теперь центр дискуссии передвинулся в археологию. Археологами были и Миллер, и Забелин, но тогда они работали не с археологическими, а с филологическими аргументами. Арне взялся за артефакты, за археологические остатки норманнской культуры в России, за материалы из раскопок российских археологов. Причиной этого сдвига полужили два обстоятельства. С одной стороны, теперь того факта
"Принципы Покровского недолго господствовали в советской исторической науке. Еще до войны общие исторические схемы Покровского подверглись резкой критике за грубое упрощенчество и утратили авторитет в советской науке. В связи с этим советские историки пересмотрели и свое отношение к варяжскому вопросу. Они пришли к убеждению, что «норманнская теория» в корне враждебна марксистскому пониманию истории, так как марксизм вообще отвергает возможность создания государства волею и деятельностью отдельных героических личностей и небольших дружин, кто бы они ни были — варяги или не варяги. Советские историки — академик Б. Д. Греков, профессора С. В. Юшков, С. В. Бахрушин, В. В. Мавродин и другие — занялись детальным изучением вопроса о том, как и когда на самом деле возникала государственность на Руси.
Ну а как быть со старыми загадками? Были призваны норманны или не были, дали они что-либо славянам или не дали, от них ли название «русские» или не от них и так далее? Казалось, эти вопросы должны были бы утратить свою остроту вследствие совершенно нового подхода ко всей проблеме.
Должны были бы... Но не утратили. Сказался субъективный фактор.
Во-первых, отрицательное отношение к норманизму вообще, к его основным идеям распространилось и на все отдельные положения норманистов. Одновременно у советских историков, занимающихся этим вопросом, появилось ощущение своего рода солидарности с антинорманистами прошлого, резко повысился интерес к их построениям, в отношении к ним притупилось критическое чутье.
А во-вторых, эти старые вопросы настойчиво выдвигала другая когорта норманистов. В отличие от Покровского и его учеников, эта группа норманистов состоит из историков, не признающих марксизма. Естественно, что они упорно сворачивали спор в старое русло, а советские историки частенько в пылу полемики шли на это. Этих норманистов наши историки прозвали «неонорманистами» (т. е. новыми норманистами), а те, в свою очередь, окрестили наших историков «неоантинорманистами». «Неонорманизм», конечно, на самом деле, никакой не нео-: норманисты-то новые, да методы старые. Но надо надо признать, что и наши историки звание неоантинорманистов еще не вполне заслужили, так как не всегда оказывались в споре на должной высоте.
Кто же эти «неонорманисты»? По национальной принадлежности это большей частью скандинавские ученые, а также английские и американские историки восточноевропейского происхождения. (...)
Выступление Арне свидетельствовало о начале нового этапа спора — теперь центр дискуссии передвинулся в археологию. Археологами были и Миллер, и Забелин, но тогда они работали не с археологическими, а с филологическими аргументами. Арне взялся за артефакты, за археологические остатки норманнской культуры в России, за материалы из раскопок российских археологов. Причиной этого сдвига полужили два обстоятельства. С одной стороны, теперь того факта
VK
Скучная История. Запись со стены.
ЗИГЗАГИ СОВЕТСКОГО "НОРМАНИЗМА“ И "АНТИНОРМАНИЗМА"
"Принципы Покровского недолго господствов... Смотрите полностью ВКонтакте.
"Принципы Покровского недолго господствов... Смотрите полностью ВКонтакте.