– Дорогой Владимир. – Гарин качнулся на титановых ногах. – Наши пациенты, некоторые из которых являются и вашими друзьями, жалуются на громкую музыку ночью.

– Это не я.

– Мы просим вас слушать музыку днём и желательно не после ланча, когда все отдыхают.

– Это не я. – Владимир спрыгнул с тренажёра, обтёрся полотенцем и подставил Гарину ягодицы.

Платон Ильич пустил в них по синей молнии.

Пациент принял их беззвучно.

– А я ещё раз настоятельно попросил бы вас не кидаться камнями в моего кота, – вытянул губу Штерн.

– Это не я, – шмыгнул носом Владимир и с полотенцем в руке потрусил на ягодицах в ванную.

– Стабилен! – бросил Гарин Маше, направляясь к выходу.

– Ждём вас на завтрак! – крикнула Пак.

– Это не я! – долетело из ванной, и зашипел душ.

Владимир Сорокин. «Доктор Гарин»

Совет: если вы обнаруживаете, что по какому-то вопросу вы занимаете ту же сторону, что и Путин, то это отличный повод подумать ещё разок, точно ли вы на стороне добра.

Даже Роулинг от такого офигела

Статуя Данте Алигьери в Киеве, обложенная для защиты мешками с песком (фотограф Вадим Гирда, AP)

— Чем же всё это окончится? — Будет апрель.
— Будет апрель, вы уверены? — Да, я уверен.
Я уже слышал, и слух этот мною проверен,
будто бы в роще сегодня звенела свирель.

— Что же из этого следует? — Следует жить,
шить сарафаны и лёгкие платья из ситца.
— Вы полагаете, всё это будет носиться?
— Я полагаю, что всё это следует шить.

«Сожжения книг, растлевающих немецкую молодежь, организовывались нацистским Немецким студенческим союзом и гитлерюгендом с марта 1933 года в рамках «Акции по устранению негерманского духа». Самое масштабное сожжение книг было проведено 10 апреля 1933 года в Берлине на Опернплац. Было сожжено 25 000 томов. Писатель Оскар Мария Граф, чьи книги не только не были сожжены, но даже попали в список рекомендованной нацистами литературы, обратился с открытым письмом к нацистским властям Германии: «Я не заслужил такого бесчестья! Всей своей жизнью и всеми своими сочинениями я приобрел право требовать, чтобы мои книги были преданы чистому пламени костра, а не попали в кровавые руки и испорченные мозги коричневой банды убийц». После чего его книги попали в список сжигаемых, а сам он эмигрировал».

(Из примечаний к книге Себастьяна Хафнера «История одного немца»)

Тоже только что дочитал эту книгу; что ж, не соврали, очень своевременное произведение. Не только пугающее, но и обнадёживающее: Хафнер после издания «Истории одного немца» прожил ещё 60 лет, увидев и падение Гитлера, и падение Берлинской стены.

Читаю "Историю одного немца" - это немного беллетризированная автобиография, описывающая очень короткий период из жизни автора - в основном, 1933 год, когда к власти пришел Гитлер. То есть, про то, как жил обыкновенный человек в Германии во время войны там ничего нет. Книга замечательно ясно написана и хорошо переведена, а лучше всего в ней - выбранный автором угол зрения. Он не раскрывает сути исторических процессов, не исследует глубины, а просто пишет - ну вот было вот так и так, видел то и это, в газетах писали и мы читали. Видел, как тьма смыкается, ничего не мог сделать в большом мире, противостоял как частное лицо. Книгу автор писал уже в Великобритании, где успел посидеть под арестом как подданный враждебной страны.

Там особой жести или самобичевания нет, поэтому очень стоит прочитать. Автор коленкой на читательское горло не становится, и так все ясно.

https://ru.bookmate.com/books/UEgBjIV0

У любого хорошего писателя есть две мечты. Первая — он получит Нобелевскую премию. Вторая — о нем напишет Поляринов.

Этот отзыв на новый сборник Поляринова я написал ещё в прошлой жизни — а вышла книга уже в этой. Это снова триста страниц точных, глубоких и остроумных эссе о литературе. К двум из них (про Макдону и Митчелла) я приложил свою редакторскую лапу, и без всякой позы скажу, что работа с Поляриновым — всегда очень особенный для меня опыт: все эти перебрасывания комментариями в гуглдоках, споры, поиск лучших формулировок и радость от того, что получившийся текст находит читателей.

В общем, если вы любите «Почти два килограмма слов», то это то же, только ещё лучше. Читайте и слушайте.

Ещё радость: в «Альпине нон-фикшн» выходит двухтомник статей @polka_academy, 824 страницы отличных статей о русской классике

Крис Рок, оказывается, получил леща от Уилла Смита не за шутку: просто сработало старое проклятие, запрещающее произносить в здании театра имя Макбета

Сегодня я узнал, как выглядел в молодости Марк Твен

Весеннего non/fiction не будет: часть запланированных мероприятий переносятся на «Красную Площадь» (3-6 июня), всё остальное — с 1 по 5 декабря.

Весенняя ярмарка non/fiction в Гостином дворе не состоится. Причины, похоже, экономические. За последние пару недель многие участники ярмарки отказались от стендов или значительно сократили их площадь, Сейчас проведение ярмарки обошлось бы организаторам в минус.

Очень жаль. Я уверен, что именно сейчас non/fiction очень нужна. Люди нуждаются в положительных эмоциях и той уникальной атмосфере, что всегда была на Нонфике.
Читатели были бы, отбились бы и расходы издательств.
Мы готовились к ярмарке очень серьезно. Большое количество важных новинок выйдет у нас в конце апреля. Ярмарка и «списки» их бы хорошо подсветили бы. Теперь же все будет труднее.

Оргкомитет ярмарки объявляет, что часть запланированных мероприятий будет проведено в рамках книжного фестиваля "Красная площадь" в начале июня, а полноценная non/fiction№24 пройдет 1-5 декабря.

Пока некоторые жалуются на «отмену русской культуры» на Западе (разумеется, по большей части начисто вымышленную), в России за чтение стихов Некрасова задержали Любовь Сумм, переводчицу Кармен Марии Мачадо, Салмана Рушди, Энн Тайлер и Карла Сагана.

Александр Архангельский цитирует протокол задержания:

«Сумм Любовь Борисовна демонстрировала средство наглядной агитации, [содержащее] строки из стихотворения Н.А. Некрасова «Внимая ужасам войны», написанного автором в последние годы Крымской войны под впечатлением от «Севастопольских рассказов» Л.Н.Толстого. Указанные произведения содержат идеологию свержения власти, критику правящего режима за оправдание насилия…».

Внимая ужасам войны,
При каждой новой жертве боя
Мне жаль не друга, не жены,
Мне жаль не самого героя.
Увы! утешится жена,
И друга лучший друг забудет;
Но где-то есть душа одна —
Она до гроба помнить будет!
Средь лицемерных наших дел
И всякой пошлости и прозы
Одни я в мир подсмотрел
Святые, искренние слезы —
То слезы бедных матерей!
Им не забыть своих детей,
Погибших на кровавой ниве,
Как не поднять плакучей иве
Своих поникнувших ветвей…

1855

Карина Ерицян, руководитель издательских проектов издательства СЛОВО/SLOVO рассказывает о нашей новой книге Марка Григоряна «Ереван. Биография города» - она уже в продаже на сайте!

👉 Целиком смотрите на нашем канале YouTube.

#ереван #армения #биографияеревана

Книжную ярмарку non/fiction, где мы традиционно собираемся с вами обсудить новинки и пощупать друг друга вживую, отменили. Она должна была состояться в конце апреля, но теперь будет только в декабре. Это грустно, ведь многие ждали «нонфик» как площадку, где можно будет обсудить наболевшее и поддержать друг друга. А издатели надеялись хоть чуть-чуть заработать на печать новых книг 😨

Что ж, отличное время сказать, что мы продлили скидки на все наши книги в магазине smysl.shop до 4 апреля включительно.

Книжки должны остаться. Да ведь?

Оставлю и тут это видео.
Возможно, остатки тиража ещё где-то есть.
Допечатывать книжку не планируют.

Постановив, что стихи Некрасова направлены «на негативное отношение к проводимой военной операции Вооруженных Сил Российской Федерации», полиция логичным образом принялась за Толстого, который «в своей оппозиционной деятельности продвигал идеологию свержения власти».

Есть ли более яркое доказательство того, что один из главных врагов размахивающих знаменем «русского мира» людей — это русская культура?

«У Туве Янссон есть рассказ о филифьонке, которая живёт в предчувствии грандиозной катастрофы. Она надраивает дедовское серебро, протирает рамки портретов, стирает какие-то важные и памятные коврики, и ждёт, и боится всё это потерять. Когда начинается ураган (а он всегда приходит), он разом сметает с места весь дом с его чайниками и кружевными салфетками. Всё бывшее уносит в никуда, остаётся пустое место будущего. И сама филифьонка, стоящая на мелководье с распоследним, единственным ковриком, наконец-то счастливая, голая как сокол» (Мария Степанова / «Памяти памяти»)