Forwarded from Денис, посоветуй
Японский срез / Подборка переводной литературы о культуре и истории Японии
«Сегун» пришел к финалу, а я тем временем сошел с ума и составил ультимативный топ переводной нон-фикшн литературы о Японии, которую можно найти на русском языке. Топ состоит только из популярных иностранных книг, поэтому в него не вошли работы наших уважаемых японистов — Александра Мещерякова и других.
В процессе составления я отбросил все переводы странных книг, оригинальное авторство которых мне не удалось подтвердить.
Что означают цифры?
Вкратце: я сложил оценки с Goodreads и Amazon, а так же в скобках указал их количество — нижнюю планку поставил в 100 штук, чтобы иметь более-менее объективную оценку.
Сохраняйте себе и знакомьтесь с японской культурой, мифологией, экономикой и историей. Если формат зайдет, выложу топ с местами 11-20.
#посоветуйкнигу
«Сегун» пришел к финалу, а я тем временем сошел с ума и составил ультимативный топ переводной нон-фикшн литературы о Японии, которую можно найти на русском языке. Топ состоит только из популярных иностранных книг, поэтому в него не вошли работы наших уважаемых японистов — Александра Мещерякова и других.
В процессе составления я отбросил все переводы странных книг, оригинальное авторство которых мне не удалось подтвердить.
Что означают цифры?
Вкратце: я сложил оценки с Goodreads и Amazon, а так же в скобках указал их количество — нижнюю планку поставил в 100 штук, чтобы иметь более-менее объективную оценку.
Сохраняйте себе и знакомьтесь с японской культурой, мифологией, экономикой и историей. Если формат зайдет, выложу топ с местами 11-20.
#посоветуйкнигу
Forwarded from Денис, посоветуй
Японский срез — 2 / Вторая часть подборки лучшей переводной литературы о Японии
Предыдущая часть оказалась в топе апрельских постов, поэтому выкладываю, как и обещал, продолжение ультимативного топа переводной нон-фикшн литературы о Японии. Напомню, что топ состоит только из популярных высокорейтинговых иностранных книг, поэтому в него не входят работы наших японистов.
Сохраняйте себе и знакомьтесь с японской культурой, мифологией, политикой, экономикой и историей.
P.S. У меня есть третья часть подборки, в которую вошли малоизвестные (не равно плохие) оригинальные работы. На родине их почти никто не читает, но на русский перевели. Эту часть я выложу на boosty (я все также хочу запустить его на 2к подписчиков) вместе с новыми переводами и другим эксклюзивным контентом.
#посоветуйкнигу
Предыдущая часть оказалась в топе апрельских постов, поэтому выкладываю, как и обещал, продолжение ультимативного топа переводной нон-фикшн литературы о Японии. Напомню, что топ состоит только из популярных высокорейтинговых иностранных книг, поэтому в него не входят работы наших японистов.
Сохраняйте себе и знакомьтесь с японской культурой, мифологией, политикой, экономикой и историей.
P.S. У меня есть третья часть подборки, в которую вошли малоизвестные (не равно плохие) оригинальные работы. На родине их почти никто не читает, но на русский перевели. Эту часть я выложу на boosty (я все также хочу запустить его на 2к подписчиков) вместе с новыми переводами и другим эксклюзивным контентом.
#посоветуйкнигу
Чинуа Ачебе. Всё рушится
Время от времени я заглядываю в свой список книжек, который лет на 50, и выуживаю нечто, непонятно откуда там взявшееся. Эта книга видимо попала в список потому, что Чинуа Ачебе, нигерийский автор, получил за "Всё рушится" ("Things Fall Apart") Международную Букеровскую премию в 2007 году.
Действие романа по всей вероятности происходит в самом конце 19 века (на это указывает упоминание британцами своей королевы). Где-то в Западной Африке живут люди народности игбо. Живут так, как столетиями до них жили их предки, - ловят рыбу, выращивают ямс, пьют пальмовое вино, растят детей, молятся своим богам, веселятся, ссорятся, иногда воюют. Британским миссионерам, пришедшим в авангарде колонизаторов, обычаи игбо кажутся дикими. Да и не только британским миссионерам, мы тоже вряд ли поймем, почему, например, близнецов, когда они рождаются, надо выбросить, или почему больных надо отнести в поганый лес. Но значит ли это, что надо прийти, всё разрушить и навязать мирно и счастливо жившим людям что-то, что кажется им не менее диким?
На первый взгляд "Всё рушится" - конъюнктурный антиколониальный роман. Наверное так и есть, но есть несколько "но". Во-первых, Ачебе не пытается бить на жалость, не выжимает слезу. Народ игбо не предстает здесь слишком наивным или слишком неспособным к сопротивлению. Во-вторых, автор очень убедительно, через описания быта игбо, еды, праздников, вплетенные в историю народные сказки, легенды, пословицы, песни показывает, что каждая культура, какой бы дикой она не казалась чужаку, всегда имеет под собой очень мощную основу, просто разломать её и навязать "цивилизованное свое" может быть и можно, но ничего хорошего не получится. И в-третьих, мне показалось, что тут есть еще одна нетривиальная мысль о подмене понятий. За благостной миссионерской ширмой кроется совершенно другое, хищное, намерение, противное христианской природе. Ну точнее должно быть противно, на деле люди очень часто этим злоупотребляют.
Не то, чтобы я в восторге, но очень неплохо. 7 или даже 8 из 10.
Время от времени я заглядываю в свой список книжек, который лет на 50, и выуживаю нечто, непонятно откуда там взявшееся. Эта книга видимо попала в список потому, что Чинуа Ачебе, нигерийский автор, получил за "Всё рушится" ("Things Fall Apart") Международную Букеровскую премию в 2007 году.
Действие романа по всей вероятности происходит в самом конце 19 века (на это указывает упоминание британцами своей королевы). Где-то в Западной Африке живут люди народности игбо. Живут так, как столетиями до них жили их предки, - ловят рыбу, выращивают ямс, пьют пальмовое вино, растят детей, молятся своим богам, веселятся, ссорятся, иногда воюют. Британским миссионерам, пришедшим в авангарде колонизаторов, обычаи игбо кажутся дикими. Да и не только британским миссионерам, мы тоже вряд ли поймем, почему, например, близнецов, когда они рождаются, надо выбросить, или почему больных надо отнести в поганый лес. Но значит ли это, что надо прийти, всё разрушить и навязать мирно и счастливо жившим людям что-то, что кажется им не менее диким?
На первый взгляд "Всё рушится" - конъюнктурный антиколониальный роман. Наверное так и есть, но есть несколько "но". Во-первых, Ачебе не пытается бить на жалость, не выжимает слезу. Народ игбо не предстает здесь слишком наивным или слишком неспособным к сопротивлению. Во-вторых, автор очень убедительно, через описания быта игбо, еды, праздников, вплетенные в историю народные сказки, легенды, пословицы, песни показывает, что каждая культура, какой бы дикой она не казалась чужаку, всегда имеет под собой очень мощную основу, просто разломать её и навязать "цивилизованное свое" может быть и можно, но ничего хорошего не получится. И в-третьих, мне показалось, что тут есть еще одна нетривиальная мысль о подмене понятий. За благостной миссионерской ширмой кроется совершенно другое, хищное, намерение, противное христианской природе. Ну точнее должно быть противно, на деле люди очень часто этим злоупотребляют.
Не то, чтобы я в восторге, но очень неплохо. 7 или даже 8 из 10.
Абрахам Вергезе. Завет воды
800 страниц чистого удовольствия. Хотя во время чтения некоторые моменты меня смущали, на последней странице книги я автору все простила.
Действие романа происходит в штате Керала, на юго-западе Индии, среди бесконечных заводей и живописной зелени, плантаций чая, кофе и специй. Первая сюжетная линия начинается в 1900-м году. В христианской общине выдают замуж девочку 12 лет (но не стоит думать, что дальше будет история мучений и непристойностей, вообще нет). Из нее потом вырастет матриарх рода, Большая Аммачи. У мужа девочки, вдовца сорока лет, есть таинственный Недуг - он боится воды. Несколько его родственников погибли в воде, и он не рискует даже выйти под дождь.
Вторая линия - история шотландского врача Дигби Килгура, для которого работа в Индии единственный шанс получить реальную хирургическую практику.
Две сюжетных линии по-настоящему сойдутся лишь в финале. На протяжении всей истории эти люди будут где-то совсем рядом, несколько раз они легонько коснутся друг друга, но только через 70 лет после начала истории их судьбы сольются в одну реку.
Роман полон самых разных событий, трагедий, драм, болезней, смертей. Местами больше похож на сказку, по которой бродит мудрый старый слон, местами - на индийское кино, в котором многовато мелодрамы, местами - на производственный роман с описаниями хирургических операций, препарирования конечностей, симптомов больных проказой и разным другим. Но это нисколько его не портит. Наоборот. Именно это делает его целительным.
Казалось бы книга, в которой то и дело кто-то умирает, кто-то болеет проказой, у кого-то очень тяжелые роды, а у половины персонажей наследственное заболевание, приводящее к преждевременной смерти, не может быть утешительной. Но вот оказывается, что может. Видимо магия этого текста в том, что Вергезе неспроста доктор, хирург. Он знает, о чем говорит, и режет, чтобы исцелить.
Это роман о любви, вере, призвании, науке, надежде. И он определенно попадает в лучшее, в 10 из 10, и в мои настоятельные рекомендации.
P.S. Если вы категорически не выносите натурализма, особенно в описании болезней и их врачевания, то вам точно не надо. А то я уже получала по этой причине за рекомендацию "Рассечения Стоуна".
800 страниц чистого удовольствия. Хотя во время чтения некоторые моменты меня смущали, на последней странице книги я автору все простила.
Действие романа происходит в штате Керала, на юго-западе Индии, среди бесконечных заводей и живописной зелени, плантаций чая, кофе и специй. Первая сюжетная линия начинается в 1900-м году. В христианской общине выдают замуж девочку 12 лет (но не стоит думать, что дальше будет история мучений и непристойностей, вообще нет). Из нее потом вырастет матриарх рода, Большая Аммачи. У мужа девочки, вдовца сорока лет, есть таинственный Недуг - он боится воды. Несколько его родственников погибли в воде, и он не рискует даже выйти под дождь.
Вторая линия - история шотландского врача Дигби Килгура, для которого работа в Индии единственный шанс получить реальную хирургическую практику.
Две сюжетных линии по-настоящему сойдутся лишь в финале. На протяжении всей истории эти люди будут где-то совсем рядом, несколько раз они легонько коснутся друг друга, но только через 70 лет после начала истории их судьбы сольются в одну реку.
Роман полон самых разных событий, трагедий, драм, болезней, смертей. Местами больше похож на сказку, по которой бродит мудрый старый слон, местами - на индийское кино, в котором многовато мелодрамы, местами - на производственный роман с описаниями хирургических операций, препарирования конечностей, симптомов больных проказой и разным другим. Но это нисколько его не портит. Наоборот. Именно это делает его целительным.
Казалось бы книга, в которой то и дело кто-то умирает, кто-то болеет проказой, у кого-то очень тяжелые роды, а у половины персонажей наследственное заболевание, приводящее к преждевременной смерти, не может быть утешительной. Но вот оказывается, что может. Видимо магия этого текста в том, что Вергезе неспроста доктор, хирург. Он знает, о чем говорит, и режет, чтобы исцелить.
Это роман о любви, вере, призвании, науке, надежде. И он определенно попадает в лучшее, в 10 из 10, и в мои настоятельные рекомендации.
P.S. Если вы категорически не выносите натурализма, особенно в описании болезней и их врачевания, то вам точно не надо. А то я уже получала по этой причине за рекомендацию "Рассечения Стоуна".
Николай Лесков. Воительница
⠀
Кроме того, что Лескова "весело читать", его повести о женщинах разных сословий - эталонные пособия о создании художественных образов. Не стереотипных, ярких, застревающих в мозгу если не навсегда, то надолго.
⠀
Про "Воительницу" написано мало, во всяком случае я не нашла ничего путного. Хотя мне она понравилась больше "Леди Макбет Мценского уезда". В Катерине (на мой взгляд) есть некоторая предсказуемость, а вот в Домне Платоновне, - нет.
⠀
Домна Платоновна - петербургская кружевница, знает всех и вся в городе, попутно подрабатывает сводничеством. Потому что уж такие «петербургские обстоятельства». Ничего предосудительного в своем занятии она не видит, наоборот, искренне считает себя благодетельницей, а всех вокруг мошенниками. Вроде бы шаблонный отрицательный герой, но нет. В короткой повести, которую сам Лесков назвал очерком, он умудряется создать очень противоречивый персонаж: на нее злишься и в то же время хохочешь над ней, а в конце истории даже как будто бы и сочувствуешь.
⠀
Казалось бы тут ни сюжета, ни истории как таковой, просто зарисовка, еще один женский характер. Но оторваться невозможно. Не знаю как вы, а я таких дур, как Домна Платоновна встречала, и неоднократно. В их несчастьях вечно кто-то виноват, они на голубом глазу могут что-то такое ляпнуть или сделать, что им кажется если не добродетелью, то уж точно не злодейством, они искренне недоумевают, когда им вдруг прилетает ("а меня-то за что???"). Домныплатоновны видят все соломинки в чужих глазах, а потом вдруг сами срываются в штопор, и вы с удивлением находите их или под забором или еще в каком-то неудобном положении.
⠀
С ходу припомнилась парочка историй, которые язык чешется рассказать, но не буду. Во-первых, слишком много тут общих знакомых. А во-вторых, вдруг и во мне сидит Домнаплатновна, тихо пока сидит, но кто знает что она может выкинуть, лучше не буду ковырять ее палочкой :))
⠀
Про язык Лескова в очередной раз писать смысла нет, выше есть пример. Читать - сплошное удовольствие, и чтения всего на один вечер. Так что если с Лесковым вы знакомы мало и решите полюбопытствовать, то вот отличный кусочек.
⠀
Кроме того, что Лескова "весело читать", его повести о женщинах разных сословий - эталонные пособия о создании художественных образов. Не стереотипных, ярких, застревающих в мозгу если не навсегда, то надолго.
⠀
Про "Воительницу" написано мало, во всяком случае я не нашла ничего путного. Хотя мне она понравилась больше "Леди Макбет Мценского уезда". В Катерине (на мой взгляд) есть некоторая предсказуемость, а вот в Домне Платоновне, - нет.
⠀
Домна Платоновна - петербургская кружевница, знает всех и вся в городе, попутно подрабатывает сводничеством. Потому что уж такие «петербургские обстоятельства». Ничего предосудительного в своем занятии она не видит, наоборот, искренне считает себя благодетельницей, а всех вокруг мошенниками. Вроде бы шаблонный отрицательный герой, но нет. В короткой повести, которую сам Лесков назвал очерком, он умудряется создать очень противоречивый персонаж: на нее злишься и в то же время хохочешь над ней, а в конце истории даже как будто бы и сочувствуешь.
⠀
Казалось бы тут ни сюжета, ни истории как таковой, просто зарисовка, еще один женский характер. Но оторваться невозможно. Не знаю как вы, а я таких дур, как Домна Платоновна встречала, и неоднократно. В их несчастьях вечно кто-то виноват, они на голубом глазу могут что-то такое ляпнуть или сделать, что им кажется если не добродетелью, то уж точно не злодейством, они искренне недоумевают, когда им вдруг прилетает ("а меня-то за что???"). Домныплатоновны видят все соломинки в чужих глазах, а потом вдруг сами срываются в штопор, и вы с удивлением находите их или под забором или еще в каком-то неудобном положении.
⠀
С ходу припомнилась парочка историй, которые язык чешется рассказать, но не буду. Во-первых, слишком много тут общих знакомых. А во-вторых, вдруг и во мне сидит Домнаплатновна, тихо пока сидит, но кто знает что она может выкинуть, лучше не буду ковырять ее палочкой :))
⠀
Про язык Лескова в очередной раз писать смысла нет, выше есть пример. Читать - сплошное удовольствие, и чтения всего на один вечер. Так что если с Лесковым вы знакомы мало и решите полюбопытствовать, то вот отличный кусочек.