Улица Шахида
Убитый в 661 г. имам Али и погибший во время битвы при Кербеле в 680 г. внук пророка Мухаммеда Хусейн стали первыми «мучениками» шиизма - то есть, погибшими на поле боя людьми, защищавшими свою религию.
Существует и близкое, но в то же время и более узкое по значению понятие «шахида» - умершего (не обязательно насильственной смертью) человека, выполнявшего свои обязанности перед богом. Нюансы различия между «мучеником» и «шахидом» могут быть интерпретированы по-разному многими профессиональными теологами - мастерами словесной эквилибристики, погруженными в тонкости толкования религиозных текстов. Можно сказать, что «мученик» - погибший за правильное дело, а «шахид» - погибший за веру. А дальше понимайте сами как хотите.
Концепция «мученичества» имеет очень большое значение в шиизме. Революционная интерпретация битвы при Кербеле стала частью новой иранской идентичности. После победы исламской революции и начавшейся практически в тот же момент ирано-иракской войны, концепция мученичества расширила свое значение, включая в себя новые категории людей.
В современном Иране мучениками считаются:
• религиозные деятели,
• погибшие во время исламской революции (например, в тюрьмах шаха),
• погибшие в ходе ирано-иракской войны солдаты,
• убитые во время современных войн на пространстве арабо-мусульманского мира (например, в Ираке и Сирии),
• совершающие хадж паломники,
• жертвы Моссада,
• убитые общественно-политические активисты.
Кажется, что обозначенные выше категории слишком разные, что размывает саму концепцию «мученичества». Но если понимать ее строго в религиозно-националистическом ключе, как высшие человеческие жертвы, принесенные в защиту ислама и революционных идеалов нации, тогда в обозначенных категориях нет ничего лишнего - все они малые части более крупного целого.
Впрочем, лишнее есть - убитые политические активисты, оппозиционные действующему режиму. Такие люди признаются мучениками только в самой оппозиционной среде, в то время как лоялисты отвергают за ними этот статус. Не все считают заслуживающими такого высокого статуса и погибших на войнах солдат КСИР. Получается, что монополией на интерпретацию концепции мученичества и на включение в нее тех или иных людей владеют только лоялисты.
Мученичество есть понятие, прежде всего, сакральное. Это самопожертвование ради высших, трансцендентных целей. А убитый политический активист продолжает оставаться всего лишь человеком с дыркой в голове, что, безусловно, трагедия для его семьи, но частная, которую пытаются превратить в как можно более широкую. Расстрелянные «неизвестными снайперами» или запытанные государственной безопасностью политические оппозиционеры могут использоваться в инструментальных, политтехнологических целях, но настоящими мучениками не становятся. Значит можно выделить первую дихотомию понимания мученичества: сакральное/инструментальное.
Убитый в 661 г. имам Али и погибший во время битвы при Кербеле в 680 г. внук пророка Мухаммеда Хусейн стали первыми «мучениками» шиизма - то есть, погибшими на поле боя людьми, защищавшими свою религию.
Существует и близкое, но в то же время и более узкое по значению понятие «шахида» - умершего (не обязательно насильственной смертью) человека, выполнявшего свои обязанности перед богом. Нюансы различия между «мучеником» и «шахидом» могут быть интерпретированы по-разному многими профессиональными теологами - мастерами словесной эквилибристики, погруженными в тонкости толкования религиозных текстов. Можно сказать, что «мученик» - погибший за правильное дело, а «шахид» - погибший за веру. А дальше понимайте сами как хотите.
Концепция «мученичества» имеет очень большое значение в шиизме. Революционная интерпретация битвы при Кербеле стала частью новой иранской идентичности. После победы исламской революции и начавшейся практически в тот же момент ирано-иракской войны, концепция мученичества расширила свое значение, включая в себя новые категории людей.
В современном Иране мучениками считаются:
• религиозные деятели,
• погибшие во время исламской революции (например, в тюрьмах шаха),
• погибшие в ходе ирано-иракской войны солдаты,
• убитые во время современных войн на пространстве арабо-мусульманского мира (например, в Ираке и Сирии),
• совершающие хадж паломники,
• жертвы Моссада,
• убитые общественно-политические активисты.
Кажется, что обозначенные выше категории слишком разные, что размывает саму концепцию «мученичества». Но если понимать ее строго в религиозно-националистическом ключе, как высшие человеческие жертвы, принесенные в защиту ислама и революционных идеалов нации, тогда в обозначенных категориях нет ничего лишнего - все они малые части более крупного целого.
Впрочем, лишнее есть - убитые политические активисты, оппозиционные действующему режиму. Такие люди признаются мучениками только в самой оппозиционной среде, в то время как лоялисты отвергают за ними этот статус. Не все считают заслуживающими такого высокого статуса и погибших на войнах солдат КСИР. Получается, что монополией на интерпретацию концепции мученичества и на включение в нее тех или иных людей владеют только лоялисты.
Мученичество есть понятие, прежде всего, сакральное. Это самопожертвование ради высших, трансцендентных целей. А убитый политический активист продолжает оставаться всего лишь человеком с дыркой в голове, что, безусловно, трагедия для его семьи, но частная, которую пытаются превратить в как можно более широкую. Расстрелянные «неизвестными снайперами» или запытанные государственной безопасностью политические оппозиционеры могут использоваться в инструментальных, политтехнологических целях, но настоящими мучениками не становятся. Значит можно выделить первую дихотомию понимания мученичества: сакральное/инструментальное.
Существуют и другие категории, не имеющие никакого значения на макроуровне, но имеющие очень большое частное значение – например, случайные жертвы стихийных бедствий. Такие люди могут считаться мучениками только в кругу семьи. Частное/общественное – вторая дихотомия мученичества. Может быть такая интерпретация есть часть более широкой дихотомии народное-элитарное.
Государственно-лоялистская монополия на концепцию мученичества в целом правильная. Для такого статуса должны быть конкретные критерии, кем-то устанавливаемые. В истории европейского христианства духовные власти старались контролировать инициативу на местах по выявлению «чудес» и «святых»: как только крестьяне находили под деревом в лесу «образ Богоматери» и к нему тут же устремлялись паломники и начинали совершаться первые «чудеса», то церковь санкционировала расследование, чтобы убедиться действительно ли в этом месте произошли чудесные явления или же это предрассудки невежественных селян. В зависимости от ситуации церковь может либо развеять суеверия, либо уступить воодушевлению народных масс и признать чудеса свершившимися.
В Иране понятия «мученика» и «шахида» часто используются как синонимы. В честь погибших за свои убеждения называют улицы, больницы, университеты, вооружение. «Шахид» - наиболее популярное слово в названии станций тегеранского метро. Мученикам ставят мемориалы и в очень хорошем состоянии поддерживают их могилы. Изображения и портреты мучеников – часть городского и сельского ландшафта Ирана. Они могут сопровождаться табличками с информацией о деталях жизни человека и красными тюльпанами – символом мученичества в иранской мифологии. Наибольшее количество портретов принадлежит павшим воинам ирано-иракской войны, которые считаются последователями Хусейна. Ирано-иракская война интерпретируется как продолжение битвы при Кербеле. Воины не погибли, они живут в вечности.
Государственно-лоялистская монополия на концепцию мученичества в целом правильная. Для такого статуса должны быть конкретные критерии, кем-то устанавливаемые. В истории европейского христианства духовные власти старались контролировать инициативу на местах по выявлению «чудес» и «святых»: как только крестьяне находили под деревом в лесу «образ Богоматери» и к нему тут же устремлялись паломники и начинали совершаться первые «чудеса», то церковь санкционировала расследование, чтобы убедиться действительно ли в этом месте произошли чудесные явления или же это предрассудки невежественных селян. В зависимости от ситуации церковь может либо развеять суеверия, либо уступить воодушевлению народных масс и признать чудеса свершившимися.
В Иране понятия «мученика» и «шахида» часто используются как синонимы. В честь погибших за свои убеждения называют улицы, больницы, университеты, вооружение. «Шахид» - наиболее популярное слово в названии станций тегеранского метро. Мученикам ставят мемориалы и в очень хорошем состоянии поддерживают их могилы. Изображения и портреты мучеников – часть городского и сельского ландшафта Ирана. Они могут сопровождаться табличками с информацией о деталях жизни человека и красными тюльпанами – символом мученичества в иранской мифологии. Наибольшее количество портретов принадлежит павшим воинам ирано-иракской войны, которые считаются последователями Хусейна. Ирано-иракская война интерпретируется как продолжение битвы при Кербеле. Воины не погибли, они живут в вечности.
Рождество в католическом Соборе Святейшего Сердца Иисуса, Нью-Дели, Индия.
Всех с наступающими праздниками.
Всех с наступающими праздниками.
