Сначала золотой миллиард не признает явно работающую, положительно описанную учёными вакцину Спутник, который приняли 70 стран с населением 4 млрд человек, и не пускают к себе никого, кто привит им. Теперь из-за беженцев на белорусской границе, которые даже транзитом не добирались через Россию, они грозят санкциями рыночной компании #Аэрофлот. А потом обеспокоенные соотечественники будут тревожно рассказывать друг другу, как Кремль строит железный занавес.

Лукашенко ведет себя по-скотски и по отношению к нам, и по отношению к европейцам. Но честное слово, заполошные причитания про то, что он с этими курдами игрушка в руках русских, которые, как обычно, во всем виноваты со своим Газпромом, Аэрофлотом, водкой и Достоевским тоже утомили. И любому, кто хоть на шаг лучше кликуш видит, что на самом деле происходит, воспринимаются или как печальное некомпетентность, или как еще более печальное и менее приличное желание сожрать под пограничный шум кусок сократившегося рынка. Летать стали меньше, а возить этих меньше хочется самим, а есть российские граждане, которые хоть в румынских товарных вагонах в Европу поедут, если станет больше не на чем.

Четыре тысячи мигрантов вторую неделю прорываются из Белоруссии в Польшу. Трагично, печально, и, как я сказал, по-скотски по отношению ко всем. По четыре тысячи мигрантов только что прибывало в Европу в день через Италию, Испанию, Грецию, Болгарию и тд. Через Марокко, Алжир, Тунис, Египет, Турцию и просто высаживаясь в Нормандии. Где санкции против Алиталии, Али-Сицилии и Али-Лампедусы и дальше по списку.

Если эти новые безумные санкции введут, надеюсь, что летать в Китай, Японию, Индию и Корею из Европы будут не через Сибирь, как сейчас, а в обход по теплым морям, как плавали в шестнадцатом веке, с посадкой на дозаправку в Шри Ланке и соответствующей ценой за билет. Такое вот будет зеленое и безуглеродное будущее.

Китай решает, как оставить Си у власти, И заодно стать самым сильным. Или это Си решает, как ему остаться больше принятых сейчас десяти лет.

Пленум компартии принимает резолюцию на ее столетие. К созданию, оформлению и комплектации китайской компартии кадрами и документами прямо причастны Коминтерн и московские кураторы. Кстати, интересно, упомянут об этом в резолюции, или нет.

Это историческая резолюция в дух смыслах. Она обобщает сто лет истории китайского коммунизма, и сообщает, что в следующее столетие ее китйскую компартию поведет Си Цзиньпин.

Иными словами партия намерена оставить Си остаться во главе партии и государства на третий срок.

Так Си решает проблему, аналогичную проблеме, с который Путин сталкивался в 2008 году и в должен был столкнуться в 2024 году. И решает не сложным способом перемещения с поста на пост, а, судя по всему, простым.
Си назван ядром партии, а чиновники разъясняют, что такой стране как Китай (самой большой) нельзя без единой руководящей партии, а такой партии (самой большой) нельзя без руководящего ядра. Резолюция и называет Си этим ядром. (Интересно, что там с протонами и нейтронами).

Сами китайские коммунисты сообщают, что нынешняя –  третья в ряду великих резолюций. Первая — 1945 года — подвела итоги борьбы с японскими захватчиками и заявила права компартии на власть в Китае, а Мао Цзедуна — на власть в компартии. Вторая 1981 года — пока там у нас Брежнев отмирал в трех итерациях — начинала рыночные реформы и давала над ними контроль Дэн Сяопину.

Третья, получается, ставит Си в ряд Мао и Дэна. Первый изгнал японцев и завоевал власть для компартии. Второй — реформатор, сделал Китай экономически сильным. Третий — что? Напрашивается, что Китай теперь будет сильным во всех остальных отношениях. То есть политику и международное влияние приведут в соответсвии с экономическим весом. В резолюции это названо «великим возрождением китайской нации». И сделает это товарищ Си.

Действующая китайская система, придуманная Дэн Сяопином, похожа на поздние римские эксперименты со сменой власти времен диоклетиановой тетрархии, когда правящий под титулом «август» император назначал соправителя с титулом «цезарь», а тот становясь августом назначал нового цезаря и т.д. В пост-Дэновском Китае председатель первый пятилетний срок правил отчасти под наблюдением своего предшественника и с членами его команды в своей, а в второй пятилетний срок называл своего преемника, и по окончании второй пятилетней каденции уходил на позиции корректирующего наблюдателя. Регулярная сменяемость власти «как на Западе» тогда считалась ключом к успеху и богатству, подобному западным, и способом избежать ошибок СССР и собственных под руководством Мао, а потом борьбы за власть после его смерти. Теперь, похоже, сменяемость больше не считается важной для успеха. Возвращение к имперским истокам. И не только в этом.

Государство предлагает компромисс между требовательной памятью о жертвах и виновниках, которую представляет «Мемориал», корпоративным молчанием органов правопорядка и настроениями агрессивного обывателя, который считает, что больше надо расстреливать. Однако, закрыв «Мемориал», государство уничтожит один из полюсов этого компромисса, и его собственная, относительно устойчивая позиция «государства всех россиян» сдвинется, потеряет даже то хрупкое историческое равновесие, которое обрела. Раз «Мемориала» нет, значит, все позволено.

Написал про неравную конкуренцию за память https://carnegie.ru/commentary/85782

У чрезвычайных жестов России, которая опубликовала секретные документы и потребовала гарантий устами собственного президента, может быть два истолкования в зависимости и от ориентации смотрящего в интеллектуальном пространстве. Можно предположить, что Россия располагает сведениями, что в Киеве всерьез обсуждают военное решение проблемы сепаратистов в Донбассе. А можно, что Россия сама готовится к военной операции на востоке Украины и громкими заявлениями заранее снимает с себя ответственность за будущие действия: мы же говорили, мы предупреждали, мы призывали. 

Западные предостережения в адрес России направлены на случай ее вторжения на Украину. Но ведь даже ответные действия будут таким вторжением. Как мы помним, официально на территории сепаратистских республик нет российских войск. В суматохе возобновившегося конфликта некоторое время будет неясно, кто начал первым и кто куда движется. Счет будет идти на часы, и в эти часы на нужном месте не будет ни независимых журналистов, ни иностранных наблюдателей…

Если Украина не без наслаждения говорит об азербайджанском сценарии, в Москве, в том числе самые официальные уста, вспоминают осетинский…. В ситуации, когда стороны подозревают друг друга в худших намерениях, а счет в начале боевых действий идет на часы, осетинский сценарий может запуститься сам собой.

Тем более что Россия открывает для себя вариант, который условно можно назвать «хуже, чем НАТО». Три десятилетия главным страхом российского руководства было вступление Украины (и Белоруссии) в НАТО и перемещение западной военной инфраструктуры к российским границам. Но выясняется, что эта инфраструктура может придвигаться без всякого НАТО в худших и менее предсказуемых формах…

Написал про военные ожидания и приготовления недели https://carnegie.ru/commentary/85864

1. На виртуальном саммите Владимир Путин с Баденом хотел бы передать исполнение минских соглашений от европейцев и украинцев Америке.

2. Чтобы Байден их взял, недалеко от границ России с Украиной проводят учения и собирают войска, достаточные для наступательной операции. Сигнал понятен: когда минские соглашения молчат, могут заговорить пушки.

3. Уклончивый ответ Пескова о том, что Нормандский формат самодостаточен и Америка там не нужна, на самом деле означает, что европейцы не нужны Москве в серьезном разговоре об Украине, и что такой разговор должен происходить напрямую между Москвой и Вашингтоном. Скандальная публикация российским МИДом переписки между Лавровым и его французским и немецким коллегами временно отрезает их от серьёзного доверительного разговора об Украине: кто будет разговаривать доверительно с риском разоблачительной публикации. Так Москва показывает, что с адвокатами Украины разговаривать не о чем, а надо прямо с ее полномочным патроном в Вашингтоне.

4. Так же можно трактовать и сетования Лаврова о том, что Россия предлагала подключить США к нормандскому формату, но Германия и Франция не дали, и требования Путиным обязывающих гарантий нерасширения НАТО на Восток, которые могут дать только США. Хотя это пока выглядит как завышенная переговорная позиция, она ясно обозначает стратегический горизонт российских запросов, после удовлетворения которых должна наступить предсказуемость и безопасность. Требование Путина показывает, что речь идет о минских соглашениях в широком смысле — некоторой цепочке действий и обязательств, в конце которой должна родиться дружественная и нейтральная, но не обязательное подчиненная Украина —  что-то вроде Казахстана у западных границ.

5. Собирая войска у границ Россия хочет сказать, что невыполнение Киевом Минских соглашений изобличает его желание взять Донбасс силой. Но западные союзники в такую безрассудную храбрость Киева не верят, зато видят намерение России напасть на Украину.

6. Американцы не хотят войны в Европе —  зоне их интересов и ответственности после двух мировых войн и одной холодной. Новая война могла бы привести к поражению их украинского союзника и необходимости дать сокрушительный ответ России. Невозможность военного и недостаточность санкционного ответа выдали бы относительную слабость Америки второй раз за год после Афганистана. В этих условиях лучше заняться минскими, или еще какими-то другими соглашениями.

7. Не только московские, но и вашингтонские пацаны не прогибаются на глазах у всего мира. Но ведь, с другой стороны, после женевского саммита работает совместная группа по кибербезопасности, которую предлагал Путин и от которой при Трампе американцы (кроме самого Трампа) отказывались, потому что «невозможно обсуждать правила кибербезопасности с их главным нарушителем». И вот разговаривают, и как раз при Байдене.

8. Тем не менее, Байден не может просто так взять ответственность за исполнение минских соглашений, потому что Путин разочаровался Зеленском и европейцах и хочет привлечь к ним Америку. Получится, что он выполняет пожелание Путина. А ведь он обещал ему спуску не давать.

9. Концентрация войск и разговоры о готовящемся со дня на день нападении России на Украину здесь очень кстати. Если Байдену придется брать на саммите участие США в решении украинского конфликта, взамен нужно принести что-то для себя. Байден сумел остановить Путина и предотвратить войну — это серьезное достижение. Действенный отпор критиками самого факта встречи и весомое оправдание будущей неуступчивости: ведь нельзя уступать агрессору.

10. История о готовящейся войне начинает жить своей самостоятельной жизнью и определять поведение сторон не меньше, чем реальные событие.

11. Это не значит, что опасность целиком виртуальная, как сегодняшний саммит. Передача Америке ответственности за минские соглашения это последняя попытка Путина решить проблему Украины до 2024 года в существующих легальных рамках. Если это не удастся, Путин перед 2024 годом, консолидируя свое политическое и историческое наследие, будет искать другие способы решения украинской проблемы.

12. Само решение уйти или остаться в 2024 году Путин, похоже, будет принимать с учетом того, чего удастся добиться по Украине. Из его слов и статей видно, что отношения с Украиной он видит частью своей исторический миссии, которую он не хотел бы передавать в менее закаленные руки преемника, заодно оставляя их более чистыми для международных отношений, но и менее прославленными в отечественной истории.

Байден оказался лидером, который предотвратил войну. Однако за нынешним виртуальным саммитом совершенно не обязательно последует деэскалация и возвращение российских войск в казармы, как это было весной, после договоренности о женевском саммите. На этот раз резкой деэскалации, скорее всего, не случится. Байден будет тем, кто предотвратил войну, но не угрозу войны, пока Москва не увидит новых шагов Вашингтона на украинском направлении, видимых знаков работы над Russian security concerns – российскими озабоченностями в области безопасности, которые упомянул Салливан, таким образом попутно признав их существование наряду с украинскими – уже гибкость.

Развил вчерашний тред, с учетом самих переговоров, заявлений и пресс-конференций. Как и писал, Минск был в центре, потому что позволил на время сойтись там, где обычно не на чем

https://carnegie.ru/commentary/85947

Двухсотлетний сегодня Николай Некрасов для меня родственник. Он как Пушкин (родители читали лет с шести), и Лермонтов (прабабкина книга с ятями и пергаментным листом перед каждой иллюстрацией) — из тех поэтов, которые не в школе, а в воздухе. Улица Некрасова, памятник Некрасову на ярославской Набережной (лучше стоящий, чем Ленин), за листьями осенью в парк — в Карабиху, имение Некрасова, купленное (а еще говорят, что выигранное в карты), управлял младший брат, там же водочный завод, на который и жили, а не только стихами. Хожу на охоту, заснул я в сарае, отец слышишь рубит, слушайтесь, зайчики, деда Мазая! – всё там. В Ярославле сама собой сложилась священная дошкольная троица русской поэзии Пушкин, Лермонтов, Некрасов.

Только в Москве студентом узнал, что это, возможно, местная версии Троицы, что Некрасов заскочил в эту лодку, пока плыла по реке Которосли в Волгу, а оттуда через Оку в Москву и в сам-Петербург по железной дороге. И что принято не любить, и перед ним важничать, но не любить никак не получалось, потому что уже поздно — синоним своей поэзии, и важничать тоже. Казалось бы советский ребенок, замученный Некрасовым должен разбегаться, а нет: мигом команда моя разбежалась, только на лодке две пары осталось, ну и я в этом заячьем ковчеге (Мазай и Ной заканчиваются на «й» — никто не использовал для диссертации?). А что большевики к нему присосались, так они ко всему тут присосались в силу паразитарной физиологии. Можно представить, что он написал бы о раскулачивании.

Вроде бы много общих поэтических мест, старых уже тогда в эпоху пара и угля — и муза, и всякое «чу», — но такой мощной прозы в поэзии у нас не было, наверное, до зрелого Пастернака. И зарубежных аналогов не видать. Читаю особенно стихи на разных языках, ибо переводимы только по большому везению. Не вижу в каком ряду Некрасов. У Лермонтова есть длинный ряд, у Пушкина есть, у Пастернака — и у того есть, а тут один обходит владения свои. И во внешнем мире нет русского поэта Некрасов, может, тоже потому что неясно ,в каком ряду перевести – он на английском или итальянском как кто?6 Зато у нас есть.
— Ну, трогай, саврасушка! трогай!

Натягивай крепче гужи!
Служил ты хозяину много,

В последний разок послужи!..
Вот там, где в равных стихотворных пропорциях судьба женщины, мужчины, ребенка и лошадки друг через друга — чем не новейшая этика.

Мороз сильней, пустынней путь,
Чем дале на восток;
На триста верст какой-нибудь
Убогий городок,
Зато как радостно глядишь
На темный ряд домов,
Но где же люди? Всюду тишь,
Не слышно даже псов.
Под кровлю всех загнал мороз,
Чаек от скуки пьют.
Прошел солдат, проехал воз,
Куранты где-то бьют.
Замерзли окна… огонек
В одном чуть-чуть мелькнул…
Собор… на выезде острог…
Ямщик кнутом махнул:
«Эй вы!» — и нет уж городка,
Последний дом исчез…
Направо — горы и река,
Налево темный лес…

Улица, фонарь, аптека, не на пустом же месте родятся. Почитайте вообщем добрыми лошадиным глазами.

Выступление Дмитрия #Муратова в Осло понравилось, а выступление #Сокурова на очередном совете у Путина — не очень. Те кто нападает на выступление Муратова, забывают, что оно адресовано сразу нескольким аудиториям в стране и в мире. Желание быть единственной аудиторией, требование, чтобы любое высказывание писали под тебя выдает такие глубины авторитарного мышления, на какие не всякая диктатура способна погрузиться.

Кроме того, выступление Муратова просто хорошо написано, хорошо построено (что кстати не является признаком любых текстов «Новой газеты», даже прогремевших), важные мысли хорошо сформулированы и собраны вокруг самой важной, во всех есть чувство, без которого любое политическое высказывание распадается на злой троллинг и сухой пафос, и совсем нет истеричности (которая опять же на страницах самой газеты иногда бывает), есть понимание многолюдности зла, без наивной, киносказачной фиксации на персонаже-злодее, которого всего-навсего надо рассыпать в пыль для расколдовывания мира. У Муратова есть попытка предложить колеблющимся общую платформу, а не торжествующе спихнуть их в ад с вершин морального превосходства, хоть и ведь как сладко было бы свести счеты и пригвоздить с нобелевской трибуны. Жаль, пожалуй, что не нашлось места упомянуть Ивана Сафронова.

Дмитрий Муратов выступал, конечно, в более комфортной аудитории, пришедшей устроить овацию, а Александр Сокуров спорил лицом к лицу с тираном. С другой стороны, Муратов нес груз более долгой отвественности за слова, чем очередной спор на заседании очередного совета. Но вот у Сокурова — в том, что он говорил о переустройстве России «давайте отпустим всех, кто не хочет с нами жить» – это вообще непонятно, откуда он взял. «Мне тут одни кавказские молодые люди говорили» поразительно легкомысленная база для постановки вопроса об отделении/исключении территорий из состава государства. Вообще непонятно, откуда сама тема-то взялась в годы, когда сепаратизм на минимуме, а центробежность слаба, как никогда. Когда Алтай из глуши, а Дагестан из стремного места, куда лучше не соваться, превращаются буквально в туристические направления, догоняющие всякие там Сочи. Когда кавказская молодежь уходит в горы водить авторские туры, а в Москве открываются рестораны кабардино-балкарской и чеченской кухни, а не только грузинской, заеденной до дыр начальством и интеллигенцией. Да отродясь не было такого! В кои-то веки сильный регионализм, основанный среди прочего на том, что для того, чтобы пить флэт-уайт в кафе с кирпичными стенами не обязательно уезжать жить в Москву, не отливается в формы сепаратизма, если не гоняться специально за всякими фриками, вроде носителей сибирского языка, как российское госканалы на западе, которые вечно удается где-то нарыть последнего сторонника суверенной Оклахомы. Им-то зачем уподобляться.

Вся эта повестка «отделиться от России и быть свободными, отделиться от республик и быть свободными», это какая-то околоперестроечная архаика времен борьбы Горбачева с Ельциным, актуальность которой сейчас, для тех самых молодых людей, на которых ссылался Сокуров, как раз на минимуме. Да, Россия это странное государства, где старые территориальные приобретения, до неразличимости слившиеся с метрополией, оказались за границей, а плоды колониальных завоеваний 19 века в виде некоторых горных регионов Кавказа остались в составе государства. А Тува вообще с 1945 года. Но само по себе время приобретения не так важно. А важно то, что сейчас встретить людей для которых свобода и достаток равны отделению чего-то там от чего-то тут это еще надо поискать. Ничего похожего на национальную мобилизацию рубежа 80-х-90-х как в Грузии или Прибалтике мы не наблюдаем. «Где в нашей федерации Россия? Москва столица Москвы, а где столица России. Давайте защитим хороших ингушей от плохих чеченцев». Как в прошлое провалился. (продолжение в следующем посте)

(начало в предыдущем ) На ровном месте принести эту повестку, никем особо не востребованную, и искать в ней решение проблем свободы и благополучия, это требует взять на себя ответственность за те этнические чистки, жертвы, беженцев и убитых, которые из реализации этой повестки неизбежно последуют. Ну тогда хоть спрос был, и были не пуганными, а сейчас-то у нас карабахская война до сих пор не может закончиться, и даже та Чечня, на которую как бы намекает Сокуров — прямое следствие такой же постановки вопроса — не хочу быть столбовою дворянкой, а хочу быть вольною царицей —  только 30 лет назад. Да и вообще не распавшись Испания перешла к демократии за два года, а Югославия, распавшись, бредет частями до сих пор и всё никак не добредет. Все эти разговоры про разделимся-освободимся из каких-то национал-демократических времен католического сопротивления большевизму, когда можно было быть демократом-гомофобом, как сценарист Арабов, который отказывался «рекламировать гомосексуализм» в фильмах о Чайковском, ведь он вообще был нормальный мужик.

В общем не всякое слово, брошенное в лицо тирану становится истинным от факта бросания. И не всякая свободолюбивая повестка полувековой давности остается ей же полвека спустя. Иконография свободы, повестка свободы, язык свободы тоже меняется. Муратов всего на десять лет моложе Сокурова, а современнее был на больше.

1. Тишину любят не только деньги, но и дипломатия. Российский МИД послал в Вашингтон договор для подписания через интернет. Это необычно.

2. В этом договоре указаны уступки противоположной стороны, но не указаны уступки, на которые готова пойти Россия. В то время как дипломатия отличается от военных побед именно, тем что уступают все.

3. За редким исключением, дипломатия любит время. Жесткие временные рамки ставят, когда хотят перейти к действиям. Жесткие рамки по жестким условиям, — когда хотят перейти к ним вдвойне. Или когда уверены, что другой стороне некуда деваться.

4. Кроме необычных открытости и завышенности/неисполнимости требований присланный из Москвы проект договора отличается тем, что в нем собрано всё, чем Россия недовольна и что хотела бы изменить.

5. Все предыдущие года Россия раз за разом предлагала договориться по деталям, отдельным пунктам западной политики, которыми была недовольна — расширение НАТО, базы, выход из ПРО, размещение ПРО в Восточной Европе, поддержка смены режимов и тд. Новый договор предъявляет претензии не к деталям, а ко всему целому западного поведения, и требует исправить это целое.

6. Требования являются невозможными, неисполнимыми, завышенными и тд для России, которую мы знаем с конца 80-х. Для эпохи соперничества сверхдержав ничего в принципе необсуждаемого в нем нет.

7. Что заставляет Россию вести себя как сверхдержава? Владимир Путин все интенсивнее подводит итоги своего — путинского — периода в российской истории. В этой итоговой системе координат неприемлем не только статус кво на украинском направлении, но и на мировом.

8. Мы застряли в глобальной оптике, для которой постсоветская Россия Горбачева и Ельцина — норма, а Россия Путина — отклонение, аномалия. Но Путин уже находится у власти дольше, чем Горбачев и Ельцин вместе взятые, а может и будет (даже в горизонте 2024) находиться еще дольше.

9. Простое сравнение исторических промежутков (даже не принимая в расчет экономическое развитие, модернизацию армии и тд) позволяет ему принять свой период за норму, а время предшественников за краткую аномалию в истории России —  страницу, которую нужно перевернуть как можно быстрее.

10. Внутри этой системы координат итоги 80-х и 90-х не являются необратимыми. Предложенный текст вместе с предыдущими заявлениями впервые делают публичной заявку российского руководства на пересмотр всех итогов 80-х и 90-х, а не какой-то их детали.

11. Вся серия недавних действий должна всеми способами сигнализировать миру, начать приучать его к тому, что нынешний порядок вещей в России не считают нормой. Так, глядишь, за несколько лет непубличного разговора, начавшегося с публично завышенных позиций можно к исправлению нынешней нормы прийти. Это самый мягкий вариант развития событий.

12. Договор, который предлагают подписать Западу, составлен наудачу. Такая дипломатия нужна для того, чтобы быстрее выйти за ее пределы: мы старались, все это видели (отсюда максимальная публичность), но мы исчерпали дипломатические методы и переходим от слов к делу. Военные действия — самый жесткий вариант продолжения нынешней дипломатической, но не вполне дипломатичной активности. Земеститель министра иностранных дел Сергей Рябков уже заявил, что в Москве недовольны реакцией Запада на свои предложения.

13. Тем не менее, все это может сработать и как дипломатия в эпоху новой открытости, новых форм и категоричных жестов. Репертуар ответов у Запада не так велик. Приходится выбирать между ужасными для всех и недостаточно убедительными, ни к тем, ни к другим не хочется прибегать, поэтому разговор, начатый Россией в столь необычной манере пока стараются не обрывать слишком резким ответом. Ведь возможно такой ответ и есть то, чего Россия ищет.

Юрия Дудя обвиняли после фильма о пытках в том, что он чуть ли не враг народа, а тут целые сенаторы https://tass.ru/obschestvo/13244437 выступили с поправками, которые ужесточают наказание за пытки (до 12 лет) и срок давности по ним, а к числу потенциальных субъектов пыток вместо со следователями и тп добавляет сотрудников ФСИН, то есть тюрем и колоний. Это ровно про то, про что все в последнее время пишут. Это признание проблемы государством, за которым в принципе может последовать ее решение.

Точно так же годы назад принималась проблема дедовщины в армии — от «ее там нет», и «все это придумали враги», и «армия не курорт», до признания, что не курорт, но и не тюрьма, ужесточения наказаний, контроля, сокращения срока службы, снятия заклятья с тех, кто сообщил и т.д. И вот сейчас ее нет, по крайней мере в том виде, в каком знали и боялись до обморока. А ведь казалось бы невозможно преодолеть традицию и выйти из колеи.

Теперь дошли до того, что армия не тюрьма, а тюрьма — не нацистский концлагерь, не дыба и не террористический зиндан. Что лишение свободы даже за очень ужасные преступления, — это не лишение всего, рук, ног, внутренних органов и человеческого облика. В общем задача, чтобы пытать было невыгодно, а сообщать не страшно. В такой же бесправной среде, как армия, только хуже.

Почему может получиться? Ведь против пыток, как раньше против дедовщины, это вроде бы либеральная повестка, а государство в нынешнем виде не очень склонно идти навстречу либералам и условному Дудю. Потому что повестка либеральная, а статься народная. Как и в армии, большинство населения тюрем не либералы и оппозиционеры (хотя их процент в последние годы увеличился), это обычные люди, политически нейтральные или даже лояльные. Вот это "в каждой русской семье кто-то или в тюрьме, или вышел" – это не про критически мыслящие интеллигентные семьи сейчас. Это тот самый народ, с частью которого государство не хочет враждовать, навязывая, например, коды. И они в тюрьмах самые беззащитные, потому что не шибко просвещенные и за ними нет журналистского пригляда, ужасы всплывают случайно, или от НКО.

Пытки — как и дедовщина —  та точка, где либеральная и даже оппозиционная повестка совпадают (на самом деле таких пересечений много, если специально не отторгать друг друга). Мы обычно волнуемся, когда государство что-то ужесточает, но тут обратный случай.

Еще, кстати, владение оружием надо ужесточить. А то под разговоры что у нас тут не Америка, сползаем потихоньку по стрельбе туда, где она. Но тут как раз часть народа против, ну и оружейное лобби. Но темная сторона тюремно-следовательского лобби тоже сейчас не в восторге, однако пошли против него, и против оружейного можно.

Поговорил на злобу дня с двумя системообразующими иноагентами. Здесь с Дождем (12 минут) https://tvrain.ru/teleshow/here_and_now/putin_formiruet_nasledie-544355/, а здесь подкаст Медузы (32 минуты) https://meduza.io/episodes/2021/12/20/rossiya-vydvinula-zapadu-ultimatum-po-povodu-rasshireniya-nato-pochemu-eto-novaya-strategiya-i-ona-opasnee-prezhney-govorim-s-aleksandrom-baunovym

The Russian authorities do acknowledge some victims of past repression… The real issue is the rivalry over memory, which the Kremlin would like to monopolize. Написал для The Foreign Policy про суд над Мемориалом https://foreignpolicy.com/2021/12/20/russia-memorial-ngo-trial-putin-history-gulag/

Люди услышали Шойгу про химическое оружие, которое американцы привезли украинцам в Авдеевку, и изумленно спрашивают, не сошел ли он с ума.

Как будто забыли, что один из основных инструментов российской внешней политики и политической риторики — троллинг, построенный на принципе «Россия может позволить себе всё, что позволяет себе Америка».

Один из самых памятных эпизодов новейшей военно-политической истории Америки — это когда госсекретарь Колин Пауэлл публично, с трибуны ООН обвинял Ирак в изготовлении и размещении на позициях химического оружия. После этого последовало вторжение.

В Росссийской памяти этот эпизод остался как пример особенного цинизма американцев, на который давно тянуло ответить тем же.

Сознательно или бессознательно Шойгу сегодня ответил.

С теми же, или нет последствиями мы пока не знаем. Кстати последствия были не очень не только для Ирака, но и, более долгосрочно, для Америки.

Андрей Перцев и Татьяна Становая о дальнейшей вертикализации страны.

Губернаторские посты становятся еще менее интересными для влиятельных фигур в системе. Финансовые потоки и так давно ушли в центр, а скоро главы регионов не смогут даже самостоятельно подобрать себе команду. Прямая вписанность в вертикаль – это не совсем то, чего хотят политики, которых привлекала губернаторская карьера.

Наделение депутатов региональных заксобраний статусом госслужащих на первый взгляд выглядит формальностью, но на деле это станет чувствительным ударом для региональных элит….Теперь нобилям на местах придется выбирать: или управление собственным бизнесом, или хотя бы формальное отстранение от него в пользу депутатства (таковы правила госслужбы). Разумеется, эта проблема решаема – компания переписывается на родственника или близкого друга, влияние на нее сохраняется, многие депутаты Госдумы или даже чиновники так поступают. Но это лишние сложности, дополнительно отпугивающие местный бизнес от участия в управлении регионом.

Это из Перцева https://carnegie.ru/commentary/experts/1121

А вот Становая https://carnegie.ru/commentary/85966

Многие законодательные изменения оказываются более существенными, чем были сами поправки в Конституцию. Один из главных законопроектов года – о публичной власти – должен пересмотреть отношения центра и регионов, заменив закон 1999 года.. Новый законопроект не просто встраивает всю иерархию власти – федеральную, исполнительную и муниципальную – в единую вертикаль, но и, по сути, подчиняет законодательную власть исполнительной, региональную – федеральной, замыкая все на президента. Теперь появляется четкая субординация, а сдержки и противовесы перенастроены в пользу подчинения и контроля.

По новому закону глава региона становится федеральным чиновником в регионе, что резко сужает для него пространство для политической активности и делает зависимым от московского начальства…

Новый законопроект ослабляет губернаторов по отношению к центру, но усиливает по отношению к мэрам и региональным парламентам….Усиливает губернаторов и снятие ограничений по срокам пребывания в должности.

Это ведет не только к более жесткой субординации и подотчетности, но и к уничтожению всего политического – сворачивается региональная автономия, сокращаются возможности для системной оппозиции, закатывается в вертикаль местное самоуправление – до недавнего времени единственный уровень, доступный для критиков власти.

С принятием нового закона о публичной власти Россия начинает напоминать гигантскую матрешку, где местная власть встроена внутрь региональной, региональные парламенты – внутрь губернатора, губернаторы и региональные министры – внутрь федерального правительства. И все это накрыто сверху одним большим президентом, который руководит всем, включая народ – как ни голосуй, президент, если что, поправит. https://carnegie.ru/commentary/85966

Одной из важных особенностей позднего периода Путина является постепенное формирование «культа государства». Все виднее особое отношение Владимира Путина к государству как институту, который вправе обладать особыми, эксклюзивными и чрезвычайными полномочиями в отношении управления рисками и угрозами, а также абсолютным приматом государственных интересов над интересами общества. Этот институт наделяется презумпцией невиновности, правом совершать ошибки и минимизировать свою подотчетность обществу, скрывая любую долю информации о своей активности.

От путинской знаменитой системы ручного управления уже давно ничего не осталось, но сегодня и персональная роль Путина маргинализируется. И на последней прямой линии, и в рамках нынешней пресс-конференции он выступает уже как механическое передаточное звено «жалоб и предложений» «компетентным органам» – без проявления политической воли, без формулирования внятной собственной позиции в отношении названных проблем…На поток острых, лежащих на поверхности системных проблем Путин реагирует так, будто он лишь корпоративный юрист государства, готовый заслушать позицию обвинения и выработать затем линию защиты своего подопечного.

Такое дистанцирование от государства, взгляд на его работу как бы со стороны – знак добровольной политической девальвации самого Путина как автократа и переход на деперсонифицированную «систему» – такую, где кроме самого Путина пока никому другому не позволено существовать политически. Владимир Путин постепенно обучает, развивает, тестирует, испытывает Левиафана, одновременно защищая его от критики, оберегая и прикрывая. Это не только и уже не столько вопрос политического комфорта (скучно заниматься рутиной или нежелание брать ответственность за непопулярные решения), это стало вопросом ползучего транзита власти. Президент готовит страну к своему «уходу» – уже не важно, естественным ли путем или через назначение преемника: при любом варианте предполагается замещение путинской системы ручного управления режимом автопилота в виде зрелого, политически субъектного Левиафана, который и есть тот самый преемник, а имя действующего президента будет уже не так важно.

Интересные формулировки Татьяны Становой по итогам всосавшей пресс-конференции https://carnegie.ru/commentary/86091

В аргументации обвинителя на процессе #Мемориала поразил идеологический язык. Рациональная, практичная автократия, исполняя неприятное, обычно обходится формальностями: вы не выполнили какие-то скучные и неисполнимые правила, и поэтому мы скучно вынуждены вас закрыть.

Но когда гособвинение произносит «Создает лживый образ СССР как террористического государства» — это совсем другая стилистика. Тут идея всегда хорошего, в своем праве СССР, выходящая за горизонт даже собственно советской мысли.

В отдельные периоды своей истории Советская Россия и СССР гордились словом террор — как тем, на что не способны хилые буржуазные государства. Это была новая открытость. Слово «террор» записано отцами основателями СССР в его программные документы. Для того чтобы убивать, отбирать или запугивать смертью большевикам не нужны никакие особые причины или оправдания — в этом состояла их способность переломить сопротивление огромной страны. Ленин и его круг — это ведь не государственные деятели в обычном смысле слова, это философы у власти, точнее даже мессианские философы, религиозные деятели. Мессианская философия считает себя весомее, чем право, она выше сидит и дальше глядит. Она говорит: право, государство, политика исходят из того, что для убийства нужны оправдания. А мы исходим из того, что не нужны. Философия знает суть вещей и будущее мира, и ей достаточно действовать от имени будущего, чтобы убивать. Это религиозная конструкция, где убийство от имени Бога заменили убийством от имени людей будущего. Вы думали, так нельзя? А так можно! Мы просто убьем всех, кто стоит на дороге к будущему, которое правильно знаем только мы.

Даже в поздние времена мягкий террор был зашит в программную среду этого государства. Не за дела, а за слова или просто неправильный внешний вид, или за ссору с завучихой, мои ровесники могли остаться без высшего образования (плохая характеристика, выговор по комсомольской линии), отправиться в армию в стройбат вместо нормальной части, или в Афганистан.

Те, кто сравнивают нацистский и советский режим категорически ошибаются. Нацистский режим был установлен в результате выборов при поддержке избранных депутатов и с энтузиазмом встречен большинством граждан весьма свободной по тогдашним меркам страны, имевшей много партий и на момент выборов самую разнообразную прессу.

Чтобы установить свой режим большевикам пришлось выиграть четырехлетнюю Гражданскую войну, убить и изгнать миллионы, и даже после этого они настолько сомневались в лояльности общества, что убивали и запугивали десятилетия спустя, даже после выигранной великой войны.

Те кто пытается уверять, что большевистское государство на протяжении длительных периодов своего существования не держалось на страхе, а, видимо, исключительно на добровольном энтузиазме собственных граждан, лишают этих граждан субъектности в их сопротивлении экстремистам-большевикам. То есть совершают тот самый грех, в котором обвиняют других — приравнивают по способу возникновения нацистскую диктатуру, представлявшую на момент появления волю большинства немцев (и даже если судить строго по итогам выборов 1933 года — половины), не оказавших ей заметного сопротивления, и большевистскую диктатуру экстремистского меньшинства, для установления которой понадобились гражданская война и многолетний террор с рецидивами.

Человеческий разум разделил непрерывное время на части. Нам так удобнее и радостнее, и мы делим. Так появился Новый год. Пусть в следующем году человеческий разум сделает всё, чтобы нам всем было удобнее и радостнее. И не делает ничего такого, чтобы наоборот.

Только такая Россия собралась вторгаться в Украину, а тут раз, и в Казахстане повсеместно протесты, и надо спасать, а если и не надо, то все равно стратегическую нестабильность на обоих флангах и разрыв внимания не всякий выдержит.

И вроде уже не только до Украины и НАТО, и на переговорах с Байденом новая тема горячая, и предмет разговора дробится, и усилие на главном направлении не такое концентрированное. А ведь только-только Белоруссия подзатихла.

А если есть амбиции great power, будьте любезны демонстрировать, как умеете на нескольких досках и фронтах. А на нескольких-то многие не потянули. Казахстан проверочное слово, отвлекающее и отрезвляющее.

1. Посмотрел новости из Казахстана. Власти пока обвиняют в протестах не Запад, как немедленно поступили бы в России или Белоруссии, а собственное правительство, как могли бы поступить, например, в Европе.

2. Казахстан всегда старался не втягиваться в противостояние России с Западом, поддерживать настоящий, а не выдуманный, как у недавнего Лукашенко, баланс, быть дружественным и Западу, и России (и Китаю), и другим, а не просто использовать их противоречия, как белорусская власть.

3. Зато в России, едва наступить утро, успевшие проснутся полуофициальные спикеры и замещающие их государственные издания немедленно обвинили Запад в раскачивании ситуации, подготовке революции, белорусском сценарии и т.п.

4. Настоящие официальные спикеры — МИД и Кремль — пока молчат. Но если они выскажутся в том же духе, Казахстану придется думать, что делать с этим нарративом ближайшего союзника и второго по размеру соседа.

5. Думать придется и Западным политикам. Казахстан не принадлежит ни миру западных демократий, ни к числу ближайших Западных союзников. Поэтому вряд ли западная пресса и часть западных спикеров будут обращаться с ним особенно бережно. Это значит, что происходящее там с легкостью впишут в универсальный сюжет демократической революции народа против тирании.

6. После того, как СМИ сделают это, западным политикам будет трудно не подключиться к поддержке протестующих и критике властей, а Казахстану не ответить им. Так казахстанские протесты, которым радуются противники Москвы, и автократий, могут приблизить Казахстан к Москве.

7. Хотя в Казахстане есть недовольные среди обычных граждан и в элите, география Казахстана избавляет его от сюжета, который доминирует в государства бывшей европейской части СССР: с кем вы — с Москвой, или с демократической Европой. Когда ты не между Россией и Европой, а между Россией и Китаем, бегство от географии еще менее реально. Киргизия, где власть в результате протестов менялась трижды, во внешней политике не изменила своей географии.

8. У Запада есть дополнительный повод проявлять осторожность в отношении Казахстана. Россия добывает и экспортирует свои ресурсы сама, Казахстан – в рамках совместных предприятий с западными компаниями. В основном нефть: бытовой газ (пропан-бутан) — ее побочный продукт.

9. Рост мировых цен на нефть и природный газ мог быть воспринят правительством и компаниями-партнерами как повод поднять цены на чуть ли не самый дешевый в мире балонный газ. И как часто бывает, правительство явно переоценило, довольство и спокойствие граждан.