В результате этого, около 1500-2000 человек решили остаться, сдали оружие уходящим партизанам и стали прощаться. Затем колонны разделились, и повернув в разные стороны пошли своим путем.

Что произошло далее, не ясно до конца до сих пор. Однако впоследствии в урочище Ан-Агач якобы было найдено около 900 трупов, а на озере Алаколь – еще 600. Советские власти утверждали, что это были анненковцы, не пожелавшие уходить за кордон, порубленные и пострелянные по приказу самого атамана. Но никаких убедительных доказательств не приводилось. В различных советских материалах содержатся очень путанные и противоречивые данные об этих событиях, весьма сомнительного происхождения. Сам Анненков никогда не признавал своей вины в этой трагедии, и на суде в 1927 году категорически отрицал факт уничтожения им своих чинов, не пожелавших уходить за границу. Закрадывается мысль – а не перебили ли анненковцев опьяненные победой большевики, встретившие возвращавшихся белых и не пожелавшие обременять себя пленными, тем более, что местность была дикая и свидетелей трагедии не было? Во всяком случае, на сегодняшний день, этот вопрос остается открытым и требует дальнейшего изучения историками. Огульно обвинять в этом Анненкова нет никакого резона. Да и был ли вообще сам факт этого массового убийства?

С оставшимися у него частями, Анненков углубился в дикие горы хребта Джунгарского Алатау, и не доходя до границы, расположился лагерем у перевала Сельке. Здесь, в местности прозванной партизанами Орлиным Гнездом, отряд простоял еще около двух месяцев, пока шли переговоры с китайскими властями об условиях перехода.

После трагического инцидента с семьями нескольких оренбургских офицеров, в котором были повинны старые анненковские партизаны, от Анненкова отделился 1-й Оренбургский казачий полк и в количестве 500 человек ушел в Китай, к атаману Дутову. Сам Анненков перешел границу 27 мая 1920 года с отрядом в 4200 человек, спустился в долину Бороталы и расположился лагерем близ Джимпани, откуда к тому времени уже ушли со своими людьми Дутов и Щербаков. При переходе границы пришлось разоружиться и сдать часть оружия китайцам. Часть оружия партизаны все же припрятали, надеясь воспользоваться им в будущем. Партизаны назвали свой новый лагерь «Веселым», поставили палатки, юрты и шалаши и стали получать небольшое довольствие от китайцев, за сданное вооружение. Здесь Анненков также не удерживал своих бойцов и отряд понемногу распылялся – к июлю 1920 года, перед отходом на Урумчи, в отряде оставалось 670 человек.

Отряды полковника Сидорова, действовавший отдельно от основных сил Семиреченской армии на Джаркентско-Пржевальском направлении, изначально опирался на район Кульджи, и отход его на китайскую территорию прошел более-менее организованно и безболезненно. Сидоров с небольшим отрядом перевалив хребет Джунгарский Алатау, оказался в феврале в расположении армии Анненкова. Вместе с Дутовым и Щербаковым в последних числах марта он опять ушел в Китай через Сарканскую щель. Отряд П.И. Сидорова сохранил значительную часть своего оружия, базы на территории Илийского округа и нисколько не потерял боеспособность и волю к продолжению борьбы.

Часть III

С уходом в Китай одних и капитуляцией других частей Отдельной Семиреченской армии, белая борьба в Семиречье не закончилась – она просто приняла другие масштабы и формы. Конечно, теперь уже не было крупномасштабных сражений и долговременных осад городов, сел и станиц – действия свелись к вылазкам небольших повстанческих и партизанских отрядов и подпольной работе офицерских и казачьих групп в захваченных коммунистами уездах области.

Уже к середине 1920 года, в Семиречье возникло несколько тайных офицерских организаций, ставивших своей целью свержение Советской власти в крае. Сейчас уже трудно определить, какие из этих групп действительно занимались подготовкой к восстанию, а какие были искусственно созданы Семиреченской облЧК, с целью спровоцировать, а затем уничтожить ненадежные для новых властей элементы. Возможно, что многих из таких групп вообще не существовало, а легенды о них были выдуманы чекистами, после массовых репрессий против казаков в станицах, в целях оправдания своих действий. Первая офицерская подпольная группа, о которой имеются сведения – это организация бывшего комбрига Семиреченской армии полковника Л.В. Молоствова в Джаркентском и Верненском уездах. Эта группа была быстро раскрыта чекистами, а ее участники расстреляны.

Пожалуй, что действительно существовала подпольная организация войскового старшины С.Е. Бойко, служившего в областном военкомате, вместе с группой офицеров. Семен Емельянович Бойко, семиреченский казачий офицер, когда-то командовал сотней во 2-м Семиреченском казачьем полку в Персии, уходил в Китай с атаманом Ионовым в 18-м, а в Северном Семиречье командовал Приилийским казачьим полком. Сдавшись на милость победителей в Копале, Бойко в числе других офицеров, был амнистирован, и как хороший специалист своего дела, направлен на работу в облвоенкомат. Разъезжая по делам службы по станицам области, Бойко видел последствия разрушительной работы большевиков и назревавшее недовольство Советской властью не только среди казаков, но и среди прочего русского населения, в том числе и среди солдат-красноармейцев.

Дело в том, что новая власть, после разгрома белых на Северном Семиреченском фронте, решила привлечь на свою сторону инородцев из числа из числа киргизов (казахов), таранчей (уйгуров) и дунган. Заигрывая с ними и делая опору на национальные кадры, она конфисковывала земли у русского населения, как у «колонизаторов» и передавала «угнетенным при царском режиме» инородцам. Многие из них стали вступать в РКП(б) и занимать руководящие посты в области, а что более всего насторожило крестьян – это попытка создания национальных частей из мусульманского населения. При непрекращающихся реквизициях хлеба, теперь уже в переселенческих селах, это послужило поводом к мятежу Верненского гарнизона в июне 1920 года. И хотя он был подавлен, с помощью тех же мусульманских частей, брожение среди русского населения не прекращалось.

В этих условиях Бойко смог сколотить крепкую подпольную организацию, численность которой по некоторым оценкам доходила до 660 человек. Отделения бойковской организации действовали в станицах Надеждинской, Софийской, Большой Алматинской и Джаланашской, а также в некоторых крестьянских селах. В самом Верном, наряду с Бойко ее возглавляли бывший капитан анненковского полка Черных гусар Александров, капитан Кувшинов, штабс-капитан Воронов, поручики Покровский и Сергейчук. Им удалось связаться с находившимся в Китае Дутовым и разработать детальный план восстания в Верном, Джаркенте и южных станицах. Одновременно, Дутов должен был вторгнуться из Синьцзяна и совместно с повстанцами очистить область от большевиков.

Деятельность бывших анненковцев не осталась незамеченной для ЧК. В группу Бойко был внедрен тайный агент большевиков и осенью 1920 года, накануне намечавшегося выступления, Бойко и его штаб были арестованы. По станицам прокатилась очередная волна террора, в ходе которого было репрессировано 1800 человек.

Кое-какие станичные дружины сумели оказать сопротивление большевикам, но силы были неравны и казакам пришлось уйти в горы, или, соединившись с прорвавшимся из-за кордона отрядом полковника Сидорова, отходить за границу.

Зачистка станиц продолжалась до апреля следующего года. Бойко же, и его соратники были увезены в Ташкент и расстреляны в июне 1921 года.

В ноябре 1920 года в Нарынском укреплении произошел мятеж красноармейского гарнизона, возглавлявшийся амнистированными офицерами Демченко и Кирьяновым. Им удалось ликвидировать в Нарыне Советскую власть и начать наступление на Пишпек (ныне Бишкек), но столкнувшись с советским полком особого назначения, повстанцы вынуждены были отойти обратно в Нарын, а потом и в Китай.

Тогда же, в ноябре 1920-го, областная ЧК сообщила о раскрытии еще одной подпольной организации полковника Нилова в районе озера Балхаш.

Среди ушедших в эмиграцию казаков, наибольшую активность в борьбе с Советской властью проявлял Оренбургский атаман генерал-лейтенант А.И. Дутов и командир партизанского отряда семиреков полковник П.И. Сидоров.

Атаман #Дутов, обосновавшийся в Суйдуне, и, благодаря денежным переводам с Дальнего Востока, устроивший более-менее сносную жизнь своего отряда, наладил хорошие отношения с джен-шеу-ши (военным губернатором) Илийского округа Синьцзяна, установил связи с подпольными организациями Семиречья, с генералом П.Н. Врангелем, послал связных в Фергану к басмаческому командиру Иргашу, и попытался объединить под своим началом все белые силы в Западном Китае. Конечной целью его было собрать достаточно сильный отряд в районе Кульджи, хоть как-то вооружить его и ударить на Джаркент, одновременно подняв восстание в Семиречье. В том, что это возможно, его убеждали произошедшие мятежи красноармейских гарнизонов в Верном и Нарыне. И кто знает, как бы сложились обстоятельства, если бы не трагическая гибель его от рук красных террористов, устроивших покушение на Войскового атамана Оренбургского казачества 6 февраля 1921 года.

После смерти Дутова, командование над его отрядами в Суйдуне, Мазаре и Чимпанцзах взял на себя полковник Т.В. Гербов, вскоре его сменил войсковой старшина А.З. Ткачев. Но ни тот, ни другой не смогли удержать отряды от распыления – часть казаков ушла к Бакичу в Чугучак, часть – на Дальний Восток, а над оставшимися в Синьцзяне людьми, взял руководство начальник штаба Дутова подполковник Павел Петрович Папенгут. Последнему впоследствии, уже в начале 30-х годов, довелось сыграть выдающуюся роль в политической истории Синьцзяна и белой эмиграции, и тоже трагически погибнуть на своем посту.

Полковник Павел Иванович Сидоров, формально подчинявшийся Анненкову, оказавшись в одном районе с Дутовым, установил с ним хорошие деловые отношения и с оренбуржцами действовал рука об руку. Располагая мобильным, боеспособным и организованным отрядом из семиреченских казаков, превосходно знавшими местность и имевшими тесные связи с местным населением, он наводил ужас на советские власти в приграничных районах. Неожиданно появившись с гор, или из зарослей вдоль реки Или, сидоровцы уничтожали советские учреждения в селах и станицах, нападали на продотряды и команды красноармейцев и столь же неожиданно исчезали, прежде чем противник успевал опомниться и организовать преследование.

Когда осенью 1920 года чекисты начали масштабную чистку в семиреченских станицах, после разгрома бойковской организации, и в Китае появились новые беженцы, Сидоров решил, что его час пробил, и настала пора действовать.

В конце 1920 года он возглавил рейд на территорию РСФСР и, прорвавшись через пограничные заслоны, вышел к казачьим станицам. Против его отряда красные выслали свою самую маневренную и надежную часть – дунганский полк Магаза Масанчи. В районе Джаланаша стороны столкнулись, и закипел бой. Коммунисты бросили в помощь кавполку Масанчи дополнительные силы, и тогда полковнику пришлось отойти. На Аккентской дороге, близ Джаркента, большевики попытались окружить и уничтожить отряд, но казаки прорвались и ушли на китайскую территорию.

Несмотря на то, что поход окончился неудачей, и раздуть пламя восстания в Семиречье не удалось, воинственный полковник и не думал складывать оружия.

В 1921 году положение белоэмигрантов в Китае значительно ухудшилось. Так как китайцы перестали признавать старых российских консулов, в мае 1920 года из Кульджи на восток отбыл так много сделавший для белых консул В.Ф. Люба, а в ноябре того же года – чугучакский консул В.В. Долбежев, и русским беженцам уже не к кому было обращаться за защитой. В 1921 году в городах Синьцзяна, в т.ч. в Кульдже, открылись торговые представительства РСФСР, а под их вывеской обосновались агенты ЧК. В связи с захватом Урги (ныне Улан-Батор), и изгнанием оттуда китайцев генерал-лейтенантом бароном Р.Ф. Унгерном, китайские власти стали очень подозрительно относиться к русским белым и в Синьцзяне. Теперь партизанам, чтобы избежать ареста, приходилось скрываться и от китайских властей и от советских агентов.

Как представляется, первоначально Сидоров входил в подчинение преемнику Дутова полковнику Гербову, пока тот пытался координировать действия нескольких белых отрядов из казаков и алашей на территории Семиречья и в районе русско-китайской границы. Под общим командованием Гербова весной 1921 года было около 3050 сабель. На территории Лепсинского уезда, в районе перевалов Сельке и Чулак действовал крупный и хорошо подготовленный отряд под командованием полковника Белянина, уроженца Уч-Арала, хорошо знавшего эти места. В этом отряде, численностью по различным оценкам от 500 до 1000 человек, в основном были местные киргизы (казахи), под руководством русских офицеров. В свое время еще Дутов возлагал большие надежды на алашский отряд Белянина. Он предполагал двинуть в помощь Белянину Атаманский полк оренбуржцев под командой полковника Е.Д. Савина из Чугучака, совместно выйти к станицам и поднять восстание среди казаков Лепсинского уезда, закрепиться и ждать подхода основных сил Бакича из Чугучака и Дутова из Суйдуна. По разным причинам, Савин не соединился тогда с Беляниным, оставшись в Чугучаке.

В долине реки Боротала, ориентируясь на советскую территорию, находился еще один отряд капитана Козлова в 500 сабель.

Полковник Белянин во время похода по Семиречью был выкраден чекистами, вместе с несколькими своими офицерами, а его отряд к маю 1921 года разбит и частично ушел в Китай. Сам Белянин погиб в красном плену.

В течение всего 1921 года совершали набеги на русскую сторону небольшие отряды есаула Остроухова, Мартемьянова и Аверьянова. Они прощупывали советское приграничье, вели разведку и пытались достать спрятанное во время отхода за кордон полковое имущество и оружие.

РОССIЯ. Географическое описанiе Россiйской Имперiи по губернiямъ и областямъ съ географическими картами.

Издательство: Тип. "Бережливость"
Место издания: СПб.
Год издания: 1913
Количество страниц: 286 с.
Формат: PDF

Данное издание вышло в свет по инициативе журналиста Александра Ефимовича Рябченко на средства великого князя Михаила Александровича с целью распространения сведений о России среди населения Российской империи. Атлас содержит краткое описание ста областей и губерний империи с географическими картами. Издание составлено таким образом, что, изучая какую-либо губернию по карте и описанию, читатель мог составить точное представление о занимаемом конкретной территорией пространстве, ее административном делении, климате, природных богатствах, населении и его промыслах, путях сообщения, о состоянии торговли и фабрично-заводской промышленности и многом другом.

Атлас, вышедший в свет в 1913 году, никогда не переиздавался.

#библиотека Атаманской Сотни

Решив покончить с остававшимися на территории Синьцзяна белыми частями и сибирскими повстанцами из Народной дивизии, которые прорвались в Тарбагатайский округ с территории РСФСР, советские власти, по договоренности с китайцами, двинули на Чугучак в мае 1921 года, части Красной армии под командованием В.Г. Клементьева. И хотя основным силам генерал-лейтенанта А.С. Бакича удалось тогда уйти на северо-восток, в Алтайский округ, в районе Чугучака в плен красным попало около 1200 белогвардейцев и беженцев, в том числе два бывших комбрига - генерал-майор Ф.Г. Ярушин и полковник П.И. Виноградский. Все они были уведены на советскую территорию, и, дальнейшая судьба их неизвестна, но вероятно, многие были расстреляны. По всей видимости, среди этих несчастных было немало семиреченских казаков.

После убийства Дутова (февраль 1921), отъезда на восток, а затем ареста китайцами Анненкова (март 1921), разгрома Бакича (осень 1921), полковник Сидоров остался единственным крупным белым вождем в Западном Китае, который пытался активно бороться с красными (Щербаков держался пассивно). В целях конспирации он распустил слухи о своей гибели и перешел на нелегальное положение. Под чужим именем полковник стал работать в небольшой кузнице в Кульдже. Эта кузница стала подпольным штабом не смирившихся с новой властью белогвардейцев.

Полковник Сидоров стал разрабатывать детальный план вторжения на советскую территорию из района Кульджи и поднятия там восстания из казаков и крестьян. Обстановка в Семиречье внушала ему надежду на успех, и, хотя к концу 1921 года крестьянские волнения в стране пошли на убыль, сильное недовольство политикой советских властей сохранялось. Как отмечалось выше, особенное возмущение вызывала советская политика опоры на местные национальные кадры в противовес русским, и как следствие, усиленное политическое и экономическое давление на последних. В 1921 году, в угоду инородцам, был переименован даже центр области, который из Верного превратился в Алма-Ату.

План похода в Советскую Россию окончательно созрел у Сидорова к середине 1922 года. Он предполагал участие в этой операции китайского генерала И Тайджу, бывшего командира Маньчжурской бригады Семиреченской армии. И Тайджу, бывший к тому времени комендантом крепости Куре, согласился участвовать в этой операции, и вроде бы даже согласовал ее план с Анненковым, посетив его в тюрьме города Урумчи. По сигналу Сидорова, И Тайджу должен был со своими людьми разоружить китайский гарнизон Куре, завладеть местным арсеналом, в котором хранилось все изъятое оружие анненковских и дутовских частей (несколько орудий, 80 пулеметов, 8 тысяч винтовок и др.), а затем вооружить им казаков Сидорова. Вместе они должны были перейти границу и взять Джаркент, гарнизон которого по сведениям разведки был на тот момент слаб. Превратив город в базу повстанческой армии, предполагалось начать боевые действия в Семиречье, подняв на борьбу местных казаков и крестьян. Общая численность сидоровского отряда на первоначальном этапе предполагалась примерно в 10 тысяч человек.

К сожалению, как уже не раз бывало, белые недооценили работу советских спецслужб. Втершийся в доверие к полковнику бывший прапорщик его отряда Касымхан Мухамедов, дезертировавший и завербованный ЧК еще в 1920 году, сумел организовать покушение на него. Он дезинформировал Сидорова о прибытии в Кульджу посланцев от басмаческого вожака Курширмата из Ферганы, которых давно ждал полковник.

На первую встречу Сидоров пришел с охраной, и Мухамедов не осмелился ничего предпринять. Отсутствие связных от Курширмата он объяснил тем, что, увидев в доме много людей, они побоялись войти, и потребовал новой встречи, уже без охраны. К несчастью Сидоров слишком доверял своему бывшему прапорщику, и, согласившись на новую встречу, был зарезан в доме Мухамедова в ночь с 15 на 16 августа 1922 года. Мухамедов и другой агент – Эрса Юсуфходжаев, удостоверившись в кончине полковника, вскочили в седла и поскакали к границе. Попытка группы казаков настигнуть убийц, не увенчалась успехом.

Перейдя границу и проникнув в Джаркент, они уже не нашли там Мухамедова, который был спешно отправлен ГПУ в глубь советской территории.

Так, не дожив до сорока лет, погиб один из наиболее выдающихся и доблестных казачьих командиров, пытавшийся, несмотря ни на что, бороться с захватившими страну большевиками. И хотя П.И. Сидоров не был казаком по рождению (он происходил из дворян Санкт-Петербургской губернии), именно он смог объединить и организовать семиреченских казаков на последнем этапе борьбы с большевиками, вдохнуть в них силы и веру в победу и стать их бесспорным военным лидером. После его гибели идея организации большого похода в Россию фактически сошла на нет. Видя, что Синьцзян проинфильтрован агентами ГПУ, и не став ждать судьбы Дутова и Сидорова, двинул на восток с небольшим отрядом казаков Семиреченский атаман генерал-майор Н.П. Щербаков. Пересекая пустыню Гоби, он заболел пятнистым тифом и умер в городе Сюй-Джоу 15 сентября 1922 года. Часть казаков его отряда добралась до Шанхая, где впоследствии была небольшая Семиреченская казачья станица.

Говоря об участии семиреченских казаков в Гражданской войне, можно упомянуть еще о части Лейб-Атаманского полка Анненкова, которой удалось повоевать в Белом Приморье в 1922 году. Вероятно, среди атаманцев было немало семиреченцев. Этот отряд под командованием полковника П.Д. Иларьева, пройдя весь Китай, прибыл в апреле 1922 года в Приморье, где бился с красными под названием Анненковского дивизиона до ноября месяца. 2 ноября 1922 года, дивизион пересек русско-китайскую границу вместе с основными силами Земской рати генерала М.К. Дитерихса, и был интернирован близ города Хунчун. Численность отряда была небольшая – к 1 сентября 1922 года – 287 штыков. Кроме того, во Владивостоке, у бывшего однополчанина Анненкова по 1-му Сибирскому казачьему полку, генерала Ф.Л. Глебова, было еще 35 анненковцев, но трудно сказать, были ли среди них семиреки.

Твердо вставшая на ноги Советская власть в Семиречье, после ликвидации всех своих врагов в начале 20-х, немного «отпустила вожжи», а затем, к началу коллективизации, снова свирепо принялась уничтожать своих потенциальных противников, явных и мнимых. В 1928 году по Джетысуйской губернии (бывшая Семиреченская область) прокатились волнения в казачьих станицах, связанные с вывозом хлеба. Снова начались аресты тех, кого не добрали в Гражданскую. В период коллективизации были раскулачены и высланы со своей родины уже не только казаки, но и массы русских крестьян, бывших непримиримых врагов казачества. Тогда из Семиречья и соседних областей был еще один исход в Синьцзян, кое-где снова были попытки поднять знамя повстанческой войны. Последняя, известная нам попытка вооруженной борьбы с коммунистами в восточном Казахстане – это нападение из-за кордона на пограничную Матвеевскую заставу на Алтае, в апреле 1932 года. В этой акции приняли участие некоторые бывшие чины из Оренбургского корпуса генерала Бакича. Сейчас неизвестно, были ли это оренбуржцы, сибирцы, семиреки, или просто русские крестьяне, осознавшие всю губительность нового строя.

Советская власть методически, годами уничтожала даже память о казачьем Семиречье, стирая с географических карт исконные наименования станиц, поселков и городов. В 1968 году с карты Семиречья исчезло последнее казачье поселение, носившее официальное название «станица» - Иссыкская, ставшее городом Иссык. Нынешние власти Казахстана, продолжая политику коммунистов, искажая исторические факты, также вытравливают из памяти народа все, связанное не только с казачеством, но уже и с пребыванием русских на этой земле.

Ныне Семиречье полностью изменило свой этнический облик – в бывших станицах звучит другая речь, и все меньше в них встречается не только казаков, но и просто русских людей.

"Пей там, где конь пьет. Конь плохой воды не будет пить никогда. Стели постель, там где кошка укладывается. Ешь фрукт, который червяк коснулся. Смело бери грибы на которые мошкора садится. Сади дерево там, где крот роет. Дом строй на том месте, где змея греется. Колодец копай там, где птицы гнездятся в жару. Ложись и вставай с курями- будешь иметь золотое зерно дня. Ешь больше зеленого и будешь иметь сильные ноги и выносливое сердце как у зверя. Плавай чаще и будешь себя чувствовать на земле как рыба в воде. Чаще смотри на небо, а не под ноги- и будут твои мысли ясные и легкие. Больше молчи, чем говори- и в душе твоей поселится тишина, а дух будет мирным и спокойным".

Серафим Саровский

Первая печатная #карта России

Ивана III Васильевича (Ивана Великого) часто называют Петром Первым XV века. При нём Москва из переферийного восточно-европейского княжества превратилась в супердержаву - наследницу Византийской Империи, хранительницу мирового Православия и Третий Рим. Иван III покончил с ордынским игом, сделал Москву центром русских земель, взял в жёны племянницу византийского императора, ввёл новый герб в виде Двуглавого орла, выстроил нынешний Московский Кремль и Успенский собор, привлёк в Россию известнейших итальянских архитекторов и инженеров, создал русскую артиллерию, а также многое, многое другое.

К началу XVI века о Московском государстве знала уже вся Европа. В «Московию» хлынули иностранные купцы, путешественники, послы и шпионы. Европе понадобилась карта русских земель.

В 1497 году при Иване III был составлен «Чертёж московских земель», а в 1525 году выдающийся русский путешественник и дипломат Дмитрий Герасимов подготовил по описаниям и опросам «Писцовую карту России».

Как живут Семиреченские казаки в Казахстане.

Практически в каждый праздник, в основном, церковный, алматинцы могут встретить мужчин в традиционной казачьей одежде. Это - люди, кто не только соблюдают традиции в собственном внешнем виде, но и в быту, понемногу восстанавливая историю своих семей. Алматинские казаки рассказали о том, как живет сейчас казачий род.

Алматы для казаков – город особый, ведь ранее #Верный, будучи еще военным укреплением, разрастался и стал казачьей станицей. Позже его заселили переселенцы, а со временем Алматы вырос до внушительной территории с миллионным населением. Частью него являются и казаки, которые, впрочем, по крупицам выясняют истории своих семей, своего рода.

«Мои предки к Семиреченскому казачеству отношения не имеют, мои дед и прадед проживали на Дону. После революции, когда начались гонения, мой прадед ушел за Дон и обратно не вернулся. Возможно, он погиб. Моему деду, 1900 года рождения, тогда исполнилось всего 19. Казаки всегда жили зажиточно, имели хозяйство, скот, земли.

После раскулачивания дед был осужден, а когда освободился и вернулся домой, семью сослали в Кокчетавскую область – #Атбасар. Их привезли туда в товарных вагонах зимой, выкидывая прямо из поездов. Казаки выкапывали землянки.
По словам бабушки, во время голодомора, у моего деда умерли от голода две старшие дочери. Я же был последним, поздним ребенком», - вспоминает походный атаман Верненского станичного казачьего объединения Александр Титаренко.

По его словам, бабушка мало рассказывала о деде, уверяя, что он был фотографом. Лишь однажды, вспоминает Александр, глядя на маленького внука, она воскликнула «Эх, как гарно скачает казачок».
Ничего не понимающий ребенок возмутился, а бабушка проронила слезу, но так и не раскрыла семейную тайну. Лишь много лет спустя, услышав от старшей родственницы фразу «Казачьему роду нет переводу», Александр стал выяснять свое происхождение.

Товарищ атамана Крестовоздвиженской станицы Денис Макаренко тоже лишь во взрослом возрасте стал узнавать, кем являются его предки. «В 1914 году прапрадеда сослали в Среднюю Азию, семья поселилась в Саркандском районе. Он был хозяйственный, вскоре семья снова зажила хорошо.
Пережил революцию гражданскую войну, выступал против советской власти, был сослан на Беломорканал, где, по словам батюшки, который с ним отбывал срок, через два года умер от тифа. Мои родители росли, не зная кто они, слово «казак» было запрещено», - рассказывает Денис.