узнал тут, что у николая миклухо-маклая есть кринжовый потомок, тоже николай, который пару раз съездил в ту часть новой гвинеи, где жил и работал его предок-этнограф, поднял там российский флаг и снял пару пафосных документалок сам о себе в третьем лице. попробовал посмотреть одну из них, впечатления своеобразные

chad маклай 19 века: годами жил и работал в папуасской деревне, выучил её язык и принял местный образ жизни, помогал сообществу, завозя семена и животных из других стран для расширения рациона, доказал западной науке, что папуасы — тоже люди (до него европейские учёные сомневались: вдруг, мол, отдельный биологический вид, переходный от обезьяны к человеку), предлагал провозгласить независимость папуа, чтобы защитить местных от оружия, алкоголя и болезней, которые приходят с белыми колонизаторами

virgin маклай 21 века: приехал покрасоваться на камеру, нашёл потомка друга и проводника своего предка — туя, говорит с ним на русском через переводчика, хотя тот знает английский, и анонсирует эту встречу: «150 лет спустя русский европеец вновь встречается с другой эпохой, с людьми каменного века». тем временем «люди каменного века» ходят в рубашках, говорят по мобильникам и изучают в школе gender equality. да, это буквально показано в его же фильме. ему бы самому, бородачу имперскому, поучиться у папуасов современной жизни

upd: товарищ пишет, что знал об экспедиции маклая-младшего до её начала и связывался с организаторами — предлагал включить в план исследования лингвистический компонент и рекомендовал меня и ещё одну лингвистку с научными интересами в океании в качестве консультантов. говорит, что ответили ему по-снобски и грубо, сказали, что сами разберутся, что им делать. ну вот разобрались

в 19 веке эрзяне переселялись на север армении в поисках религиозной свободы — часть из них практиковала духовное христианство, близкое молоканскому, и переселилась на берег озера севан. в 21 веке на север армении переселился всего один эрзянин, этноязыковой активист арпад валдаж, тоже покинувший саранск в поисках свободы — свободы от мобилизации, политических репрессий и давления ксенофобного общества и государства. я поговорил с арпадом о его пути к своим корням, научных интересах, активистских проектах, политических взглядах, специфике эрзянской эмиграции и жизни в небольшом армянском городе. как обычно, читайте на «идель.реалиях»

второй день нахожусь в атырау. это малая родина моей бабушки и ближайший к астрахани город сопоставимого с ней размера — на четверть ближе волгограда, который считается её основным соседом. вот только между астраханью и атырау лежит государственная граница — тут казахстан. в своей магистерской диссертации об астраханских казахах володарского района я с недоумением писал, что многие мои информанты не бывали в казахстане, живя всю жизнь в считанных километрах от его границы. тогда я, кажется, не заметил бревна в своём глазу, ведь я и сам годами исследовал самые дальние уголки астраханской области, так ни разу и не побывав в казахстане, до которого было всего 45 километров от моего дома. теперь я наконец исправил это недоразумение, и проблема уже другая — я почти год не был в астрахани, поскольку в россию я невъездной, и всё это время я по ней очень скучал

конечно, я догадывался, что поездка в атырау поможет мне поностальгировать по астрахани, ведь эти города рядом и имеют общую историю — в начале имперских времён атырау входил в астраханскую губернию, а в период раннесоветского передела границ львиная доля астраханской области, включая тот самый володарский район, на несколько лет отошла под администрацию киргизской асср — предшественницы казахстана

и всё же об истинных масштабах сходств я не догадывался, пока не долетел. ещё сидя в самолёте, заходящем на посадку, я практически заплакал — если астрахань стоит в дельте волги, то здесь — дельта урала, и снижение выглядит совсем как в нашем нариманово: жёлтая степь, прорезанная расширяющимся в сторону моря зелёным треугольником речных рукавов с многочисленными протоками, ериками, рукавами и зарослями камышей, а среди всей этой красоты — точно такие же пригородные сёла с такими же домами и садами, как будто и нет между этими регионами никакой границы. выйдя из самолёта у маленького двухэтажного аэропорта из синего стекла (точно как в астрахани) на раскалённые плиты лётного поля, я понял — я дома. плоский до самого горизонта пейзаж, сильный каспийский ветер, запах воды, песка и полыни, заросли верблюжьей колючки, тюркская речь, совершенно особенная жара, характерная для степей и полупустынь. в южных горах, в джунглях, в пустынях могут быть те же температуры, но запах, текстура и плотность воздуха — совсем другие, и наши я узнаю с первой секунды с закрытыми глазами

если бы я прилетел из астрахани, может быть, я бы обращал внимание на мелкие отличия, которых не может не быть, но после года вынужденной эмиграции я видел только дом. за пределами аэропорта это ощущение никуда не делось — здесь те же серии советских панелек, та же дореволюционка с кирпичными особняками и деревяшками в наличниках, тот же кричащий капром, только улицы почище, хрущёвки покрашены и не изуродованы самостроем, не видно бродячих собак и уродливых маршруток, а пожилые таксисты ругают назарбаева, токаева, путина и войну и настоятельно просят пристёгиваться. в общем, очень сильные впечатления, и пока у меня нет сил и времени писать больше — хочется ходить, рассматривать каждую травинку и орать. попозже ещё расскажу

Степи - они такие. Никто не предупреждает, что они пахнут, и что именно этого запаха катастрофически недостает тем, кто их покидает. Будто вместе з запахом из тебя вынимают душу, и ты тут, мечешься, опаздываешь, выбираешь сыр в магазине, а она там, зацепилась за сухую полынную ветку и подрагивает, ждёт, когда ты к ней вернёшься.

увидел на реддите ссылку на статью jamnews «приключения азербайджанца в армении», открыл и на середине понял, что знаю героя — пару раз виделись в кафе «мама-джан» и в гостях у общего друга. из статьи узнал, что арслан уехал из армении — не знаю, где он теперь, но надеюсь, у него всё хорошо, а текст любопытный, почитайте

тут на предыдущий пост отвечают. видимо, тесен не только ереван, тесен весь южный кавказ