Я полностью согласен с тем, что война с Украиной это на самом деле не межнациональная, а гражданская война в том смысле, что это война одной части нации, сохраняющей свою традиционную имперскую идентичность (зачастую непоследовательно и совершенно бессознательно), против другой части нации, решившей отказаться от этой идентичности и раствориться в абстрактном Западе. И в этом отношении это внутринациональная война. Но если эту мысль договаривать до конца, то стоит признать, что это также не война России с Европой, а война одной версии Европы, сохраняющей свою традиционную европейскую идентичность (зачастую непоследовательно и совершенно бессознательно) с другой версией Европы, решившей отказаться от этой идентичности и построить на Земле леволиберальную утопию. И в этом отношении это внутриевропейская война, как и все планетарные войны последних столетий, где победа России будет означать не только воссоединие ее исторических территорий, а глобальный провал леволиберального проекта как такового.

Сообщаю, что я продолжаю регулярно (через одно воскресенье) читать лекции по истории Священного Писания и христианской философии в Лектории храма Живоначальной Троицы на Воробьевых горах. Начало - 11.30, после Литургии. Вход свободный. http://katehon.ru/novosti/6-noyabrya-voskresene-11-30/

К годовщине главной русской катастрофы републикую свою основную статью по этой теме: http://katehon.ru/kommunizm-kak-patrioticheskaya-strast/

Главная проблема оставления Херсона упирается в то, что это еще 30 сентября он был признан одним из субъектов РФ с занесением в Конституцию, так что в случае возвращения в этот город украинских войск сама РФ может воспринимать это как оккупацию своей территории. То есть если до сих пор все военные действия шли за пределами РФ, то теперь они будут перенесены в саму РФ, которая в ответ может применить любые средства защиты, включая ЯО. Так что в любом случае – и если это досадный тактический драп, и если это хорошо срежиссированный спектакль – украинскому командованию стоит миллион раз подумать, прежде чем возвращаться в херсонские степи. Если же всё это совсем не так и Херсон для РФ это не более, чем очередная Балаклея, тогда в чем вообще смысл всей этой кампании? Но я все-таки надеюсь, что у Первого лица и его окружения знание реальных перспектив и последствий СВО на момент 22.02.22 было несравнимо более предметным и подробным, чем у меня и всех, кто с некоторых пор ощущают себя немножечко в Зазеркалье.

Вряд ли мне стоит отдельно сообщать о своем отношении к Херсонскому гамбиту: большей невнятности и двусмысленности в политической истории постсоветской России еще не было. Упражняться в возмущении – слишком легко и слишком предсказуемо. Объяснять с точки зрения некоей особой тактики – слишком сложно и слишком нечестно. Президент не делился со мной своим хитропланом, а изображать из себя эксперта в военных делах я не собираюсь. Остается только повторять строки известной песни: "Запомните загадочный тактический приём: Когда мы отступаем это мы вперед идем! Вместе с холодами и лесами, впереди Сусанин", да.

Конечно, до омерзения раздражает прикормленный агитпроп, выдавливающий из себя какие угодно оправдания и обоснования, лишь бы никто не возмущался. Есть ситуации, когда не возмущаться физически невозможно, если мы (по крайней мере, читающие эти строки) все-таки сообщество рефлексирующих граждан, а не аморфный “глубинный народ”, чаемый комнатными политтехнологами. Если в пределы России возвращается русская земля – мы радуемся, а если отторгается – возмущаемся. Когда граждане России перестанут возмущаться потерей русских земель, о самой России можно будет забыть. Дважды два равно четыре.

Но вместе с этим еще больше раздражают те, кто после этого самоочевидного провала впадают в совершенно апокалипсический раж и множат пораженческие настроения, как нечто само собой разумеющееся. Меня уже несколько раз с разных сторон спрашивали – как же мы теперь будем жить после столь скорого краха России, а кто-то даже предлагал заранее составить философское осмысление нашего поражения, как будто танки НАТО уже разъезжают по Красной площади и оккупационные власти уже составляют списки для люстраций и дискриминаций. На что мне только приходится отвечать – какое счастье, что не от вас зависит судьба России, что не вы управляете нашей страной, а то всё сдали бы здесь и сейчас при первом же сопротивлении.

Я стал убежденным русским великодержавным патриотом в конце 1996 года, когда, будучи уже православным христианином, пришел к идее России как Катехона и Третьего Рима, то есть великой страны, призванной блюсти и распространять православную веру. И хотя мое понимание Русской Идеи с тех пор существенно менялось, именно этот императив Третьего Рима всегда был неизменной осью русской политической идеологии, как я ее понимал. И я очень отчетливо помню, как в то время – то есть четверть века назад – сама идея России как хоть сколько-нибудь сильного и влиятельного государства вызывала у очень многих людей в лучшем случае недоумевающую улыбку. Это было время, когда само слово “патриот” приравнивалось к слову “фашист”, когда федеральные телеканалы откровенно поддерживали любой сепаратизм, когда главным радио было «Эхо Москвы», когда сама власть в Кремле казалась несуществующей, страной управляло несколько олигархических кланов, а “лицами русского патриотизма” был Макашов, Баркашов, Анпилов и автор автобиографической книги «Это я – Эдичка». И я не очень понимаю, почему сегодня, когда Россия вернула себе Крым и ведет наступательную военную операцию за пределами своих границ, когда «Эхо Москвы» закрыто, олигархов не существует, либералы-русофобы в нокауте, а великодержавный патриотизм стал общим фоном всей властной риторики, я должен испытывать более тревожные эмоции по поводу судьбы нашей страны, чем испытывал в далеком 1996 году, когда сама идея дальнейшего существования России представлялась более чем туманной.

Легко быть за Великую Россию, когда Россия восходит от победы к победе, но представьте себе, что Россия действительно тотально проиграла и по Москве уже браво маршируют хоть натовцы, хоть укронаци, хоть исламисты, да какой угодно враг? Останетесь ли вы тогда таким же радетелем Великой Руси, какими в аналогичной ситуации были лучшие из русских людей и в 1612, и в 1812, и в 1918, и в 1941 годах? Если да, тогда стоит прийти в себя, молиться Богу и продолжать работать. А если нет, то лучше не обманывать себя и перестать играть в патриотизм, это просто пошло.

Что нужно сделать России в первую очередь для того, чтобы победить Антироссию? Для православного христианина ответ на этот вопрос должен быть самоочевидным: нужно сделать победу России угодной Богу.

Что это означает на практике? На практике, в конечном счете, для этого, конечно, нужно сделать достаточно многое - многое из того, что для нашей сегодняшней власти может показаться слишком экстравагантным и странным, например, запретить аборты и начать жить по церковному календарю. Но если до таких аскетических подвигов наша власть еще духовно не доросла, то есть один абсолютно необходимый шаг, который для нашей власти не стоит никаких существенных моральных и материальных затрат, но который нужно было сделать еще тридцать лет назад - ликвидировать на главной площади страны всё самое главное большевистское капище, вместе с зиккуратом, бюстами и урнами в кремлевской стене, а вместе с этим снести памятники всем большевикам по всей стране и убрать все большевистские топонимы.

Однако, как оказалось на практике, даже через 30 лет после падения советской системы, мы не только не готовы к этому перезревшему решению, а даже готовы действовать в обратную сторону - восстанавливаем большевистские памятники и топонимы на освобожденных в Новороссии территориях. Причем не просто "Красный Лиман" или "Артемовск", а даже в той самой Херсонской области село с историческим русским именем Счастливое вновь переименовали в "Карло-Марксовское" (!), погрешая уже против элементарного благозвучия.

Разумеется, все это рассуждение имеет смысл только для тех, кто считает себя православным и готов оценивать любые политические явления именно с православной точки зрения. Но если христианское мировоззрение здесь вообще ни при чем, если вся эта война вообще не имеет никакого отношения к вопросам нашего спасения - тогда зачем Богу в этой войне помогать России?

Между прочим, сегодня исполнилось ровно 100 лет, как с Николаевской набережной в Петербурге отправился второй “философский пароход” – «Пруссия», с 17 высланными интеллектуалами на борту, строго по списку, но зато вместе с семьями. Это была вторая, “петроградская” группа высланных русских философов и ученых, среди которых были такие имена, как Лев Платонович Карсавин и Николай Онуфриевич Лосский, соответственно вместе со своим сыном, будущим знаменитым богословом Владимиром Лосским. Не могу не заметить, что все трое воплотили в своих учениях разные версии русского персонализма. Карсавин – софиологический персонализм, продолжающий линию Соловьева и наиболее далекий от ортодоксии, но Лев Платонович так упорно держался за понятие личности в своей системе, что есть даже гипотеза о его влиянии в этом отношении на последующих персоналистов. Николай Лосский – неолейбницианский персонализм, наследующий Тейхмюллера и ушедший из русской философии вместе с самим Николаем Онуфриевичем. Наконец, Владимир Лосский – неопатристический персонализм, наиболее ортодоксальный и отказывающий личности в каких-либо натуралистических предикатах вообще. Все три имени я преподаю в своем курсе «История русского персонализма», который уже тринадцать лет читаю на философском факультете ГАУГН и каждый раз вспоминаю об этом “втором философском” пароходе, без которого русский персонализм был бы просто немыслим (его четвертое воплощение, Бердяев, был выслан еще на первом пароходе 29 сентября).

Показательно сложились судьбы двух главных философов, представленных в этой второй, “петроградской” группе. Преданный идеям всеединства и софиологии, живущий в Париже Карсавин очень скоро связался с левым евразийством и даже переехал поближе к Советской России – с 1928 года жил и преподавал в Литве, пережил нацистскую оккупацию, пока 1949 году сама советская власть не отправила его теперь уже в противоположном направлении, в концлагерь Абезь Коми АССР, где в 1952 году Лев Платонович умер от туберкулеза и лагерной недожизни. В отличие от Карсавина, Николай Лосский остался на Западе, написал там огромное множество философских работ на самые разные темы, включая известную «Историю русской философии», пережил выдающегося сына (1958) и дожил до 1965 года, тем самым оставшись практически “последним из могикан” всей плеяды Русского религиозно-философского ренессанса (если, конечно, не считать А.Ф.).

В последнее время адепты постколбасной эмиграции любят самоназывать себя новым “философским пароходом”, хотя некоторые все-таки оговариваются – “философским боингом”. Понятно, что взывать там к какой-то элементарной этической адекватности уже нет никакого смысла, но ведь этим людям отказывает даже элементарное чувство вкуса на полном серьезе сравнивать свою ситуацию с теми уникальными мыслителями, которые, в отличие от них, были совершенно влюблены в Россию и изгнаны из своей страны под страхом прямой, непосредственной и недвусмысленной смерти.

Совершенно ничего не успеваю, время давно уже сошло с рельс и слетело в какую-то неизведанную пропасть. Вот и не успел к 18 ноября написать хоть пару строк про 100-летие со дня смерти автора, открывшего главное измерение современной литературы – поток сознания, а точнее, конечно, бессознательного, этот волшебный ключ к культуре ХХ века. Как абсолютно городской мальчик, я всегда недолюбливал всеми любимую дачу, этот заповедник всевозможных опасностей и дискомфортностей, но только на даче, в то в долгое, уморительное и желтое лето 1996 года, лежа на врастающей в землю раскладушке под высокой некошеной травой и всемирным слетом всевозможных насекомых, можно было прочесть первый том сомнабулической эпопеи «В поисках утраченного времени» - «В сторону Свана». Первый, и, наверное, в последний раз заполняющее всё вокруг солнце только помогало, а не мешало настроиться на переживание вальяжных посиделок и прогулок в мифическом французском городке Комбре. Впрочем, ко времени этого прочтения столь же томным летом я уже повидал достаточно глубокую аквитанскую провинцию, так что многие детали были, во всяком случае, более узнаваемы, чем быт и бытие русской провинции, начисто убитой большевиками.

Конечно, корни самого жанра потока сознания можно обнаружить сколь угодно глубоко, но именно Марсель Пруст (10.07.1871-18.11.1922) окончательно доказал, что высокая литература не только не должна никого хоть сколько-нибудь развлекать, а вообще не обязана быть линейной историей от события к событию. Как наше существование не сводится к последовательности физиологических процессов нашего тела, так и вся наша жизнь не тождественна лишь пребыванию тела в пространстве – мы все, прежде всего, живем в нашем внутреннем, сугубо человеческом, личностном мире, и остаемся в нем навсегда, вне зависимости от любых внешних обстоятельств. Это одно из самых главных открытий того антропологического поворота, который переживала практически вся европейская философия в начале ХХ века и который как нигде лучше отразился в ностальгическом мегаромане Пруста. Стоит ли оговаривать, что из Прустовского сна вышел не только Джойс или Сартр, но и вся та, возрастающая до сих пор, огромная братская могила всевозможных эпигонов, искренне не понимающих, что не каждый поток сознания (а тем более – бессознательного) стоит того, чтобы его читать. Да и что может быть зачастую мучительнее, чем выслушивать чужие сны? Между тем, не только в литературе, но и в кинематографе, водораздел между прежним прибыльным балаганом и подлинно авторским искусством был обозначен открытием именно этого универсального приема – так что именно к Прусту (но не только к нему, разумеется) восходит традиция раскадровки внутреннего времени у Бергмана, Антониони и самого Тарковского.

“Я вообще не очень понимаю, кто сегодня готов читать Пруста” – скорбно заметил Валерий Подорога на конференции «Пруст и Клод Моне», проходившей в цветаевском музее двадцать лет назад. С тех пор вдумчивое созерцание больших эстетических форм и, в особенности, внимательное восприятие больших продолжительных текстов – базовый навык классической европейской имперской культуры – утратился практически до ноля. Как время сорвалось куда-то в пропасть, так и культура сворачивается до каких-то квантованных форматов: какой вообще “текст”, если достаточно эмодзи? Какое “соперничество Франциска I и Карла V”, если мировая история это лишь раскрашенный комикс и тест-квест для ЕГЭ? Чтобы переживать прошлое, это прошлое сначала должно быть – быть более реальным, чем сиюминутные рефлексы, быть как то, что имеет прямое отношение к настоящему и будущему, что достойно отдельного, специального, неспешного и сверхвнимательного воспоминания, переживания и обретения, как главный трофей в битве с всепоглощающим и всеотупляющим забвением.

13 лет со дня убийства отца Даниила Сысоева (12.01.1974 - 20.11.2009) http://katehon.ru/on-zhil-bogom-ob-ottse-daniile-sysoeve/

Итак, СБУ приступило к проверке Киево-Печерской Лавры на предмет пособничества России, с соответствующими последствиями для каждого монаха, у которого будут найдены хотя бы какие-то пророссийские "агитационные материалы". К таковым материалам можно причислить все, что угодно - от икон Царственных страстотерпцев и Собора всех святых, в земле Русской просиявших до любых книг Патриарха Кирилла и любого другого автора, признающего Малороссию канонической территорией Русской Церкви.

Однако заметим, что весь смысл Феофаньевского раскола с точки зрения его "православных" защитников был именно в том, чтобы украинская власть оставила УПЦ в покое и такие эксцессы, как "проверка Лавры", были бы невозможны. Но тот самый случай, когда в итоге получили и позор, и войну. Для украинкой власти никакие полумеры недопустимы - все конфессии, называющие себя православными, должны быть унифицированы в антироссийский проект ПЦУ, а все, что сопротивляется этой унификации, должно быть уничтожено. Всем иерархам и рядовым священникам УПЦ теперь каждый день придется все больше и больше кланяться этой власти, сдавая любого реального или мнимого пророссийского "колаборанта", исполняя любые, самые унизительные предписания, и что самое показательное - к самой идеи "спасения Церкви" это унижение уже никакого отношения не имеет. Если вспомнить пресловутое "сергианство", то тогда русские иерархи шли на разные, самые болезненные компромиссы с советской властью, но эти компромиссы не нарушали канонический строй Церкви - каноническая Церковь оставалась канонической, поэтому было что спасать. В случае "феофаньевской" УПЦ мы имеем структуру, уже порвавшую с канонами, отказывающуюся поминать своего Патриарха, и на глазах превращающуюся в новую ПЦУ. Ну а раз так, то зачем СБУ-шной власти два ПЦУ? Ей нужна одна ПЦУ, полностью подконтрольная и исповедующая русофобию как основу своего догматического вероучения.

Николай Бурляев объявил о создании русского "Культурного фронта", который должен различными законодательными и административными мерами бороться за "духовно-нравственные ценности" и против любого разложения в нашей культуре. Я очень уважаю Николая Бурляева как прекрасного актера и очень правильного общественного деятеля, и, конечно, в целом поддерживаю эту инициативу.

Но есть два "но".

Во-1х, если я правильно понял, чуть ли не фронтменами "культурного фронта" выступают Проханов, Прилепин и Дугин, а если это так, то тогда лучше никакого "культурного фронта", чем такой. Если в России должен быть какой-то "культурный фронт", то он должен бороться не только с разложением и русофобией, но и со всем, что извращает Русскую идею на корню - неоязычеством, оккультизмом, коммунизмом, национал-большевизмом и прочим "православным сталинизмом".

Во-2х, в услышанных мною декларациях постоянно противопоставляется т.н. современное искусство, "черные квадраты и треугольники", наследие "бездарных" Малевича и Модильяни, некоему "настоящему" искусству, примером которого объявляется... Шилов. И вот здесь возникает очень серьезная и очень сложная проблема: объяснить современному русскому патриоту (особенно православному), что идеология Проханова или Дугина это плохо и вообще ересь - в принципе возможно, многие даже не нуждаются в таком объяснении, им это очевидно. А вот объяснить любому среднестатистическому человеку, что живописные экзерсисы Шилова - это не просто плохо, а очень плохо, несравнимо сложнее. Для этого требуются не только правильные политические убеждения, но еще и особое чувство вкуса, выработанное особым воспитанием и образованием. Тем самым эстетическим воспитанием и образованием, от которого наша страна отказалась так же, как и от любой идеологии, иначе самого Шилова как явления постсоветской России не существовало бы. И если Россия нуждается в каком-либо "культурном фронте", то не только против заведомо ложных идеологических позиций, но и против той безвкусицы, которая позволяет на полном серьезе превозносить Шилова над Малевичем и Модильяни. Иначе, опять же, лучше никакого "культурного фронта", чем с Шиловым и прочим претенциозным китчем, выдаваемым не то что за классическое, а вообще за искусство.

В ответ на законопроект о запрете Русской Православной Церкви на Украине Синод УПЦ в доказательство своей истовой верности многотысячелетней укрогосударственности принял решение о том, что отныне Киевская митрополия сама себе будет варить и освящать миро. Ничего удивительного в этом не вижу. Феофаньевский раскол уже давно состоялся, всё остальное - лишь закономерные следствия из этого факта. У православных христиан на Украине отныне нет иного пути, кроме исповедничества, мученичества и сопротивления в ожидании Российской армии.

Многие наверняка помнят, как совсем недавно у нас носились с группой иерархов Кипрской Церкви, которые какое-то время громко заявляли о непризнании и безблагодатности раскола созданной Порошенко и Варфоломеем т. н. "Православной церкви Украины". Правда, при этом они не порвали ни со своим главой, покойным архиепископом Хризостомом, который вошел в прямое литургическое общение с раскольниками, ни с поддержавшими его членами Синода. Нас убеждали, что это просто пауза до скорой смерти Хризостома (онкология), надо войти в положение этих "исповедников" Православия и "союзников" Русской Церкви, они же просто супердуховные, одного из них точно скоро изберут новым главой Кипрской Церкви, и тогда они опозорят Варфоломея и отменят все решения о признании "ПЦУ".
И вот "предвыборная кампания" началась. Один из основных героев этой группы "исповедников" и "союзников" Русской Церкви митрополит Тамосский Исаия сначала поехал на поклон к Варфоломею в Стамбул (район Фанар), а потом заявил, что решение Фанара о признании раскольников ПЦУ не подлежит пересмотру. Выдвижение этого Исаии на пост главы Кипрской Церкви поддержал второй "исповедник и союзник" митрополит Киккский Никифор, которого книжечку против раскола мы даже в прошлом году издали (она вроде и против раскола, но признает ересь восточного папизма, что обнуляет пункт первый).
А сейчас и лидер группы "исповедников и союзников", о котором многие у нас писали, что прям ну вообще "святой" (как писали и о митрополите Киевском Онуфрии, помните?) - митрополит Лимассольский Афанасий заявил, что будущий глава Кипрской Церкви, независимо от своего личного мнения, должен исполнять то самое беззаконное решение Кипрского Синода о богослужебном поминовении раскольника Епифания Думенко, главы самозванной псевдоцеркви "ПЦУ". Сказал он это во время интервью. И когда ведущая настояла, чтобы он уточнил свою личную позицию по расколу "ПЦУ" и его признанию, тот выдал ответ, впечатливший меня, хотя я давно, вроде бы, перестал впечатляться: "В данный момент и при нынешних обстоятельствах я считаю это очень чувствительным вопросом. У нас должен быть мир и спокойствие. Пусть сначала станет ясной вся ситуация в Украине, а потом уж займемся церковным вопросом... В данный момент люди страдают в Украине, там война... Сейчас не время для экклезиологических вопросов".
Вот так. Главное - это спокойная жизнь, чтобы ничто не волновало мирно спящую совесть. Экклезиологические вопросы, то есть вопрос истинной Церкви Христовой и отпадения от нее, а значит, вечного спасения или вечной погибели - дело второстепенное в сравнении с вопросами военно-политическими для "супердуховного" митрополита Православной Церкви. Главное - чтоб жизнь земная была, чтоб счастьечко было, здоровьечко. А спасение души, Истина, Церковь Христова или поддельная - всё это потом. Когда будет безопасно для земного бытия (которое самое важное же), мирно, сыто и спокойно - вот тогда на сытый желудок, в тепле и комфорте (желательно, под ракию или Метаксу) можно будет всякую там "духовную блажь" обсуждать.
Серьезно, хватит уже носиться с греческими епископами. Вообще. Это как наркотик. Надо слезть с этой иглы. Пусть доказывают делами и просятся сохранить их в общении с истинной Церковью, пусть сто раз докажут свою непричастность даже намеком к гипотетическому общению с украинским расколом и к фанариотству, прежде чем Русская Церковь в их сторону хотя бы посмотрит. Не потому что гордая. А потому что спасение нужно заслужить. И особенно тем, кто надел когда-то омофор.
https://youtu.be/SJ8WrVOPbVI

24 ноября Госдума совсем запретила пропаганду ЛГБТ, педофилии и смены пола в России. До сих пор эта пропаганда была запрещена не совсем, а теперь уже совсем, что, конечно, очень хорошо, но не только потому, что это в принципе хорошо, а еще и потому, что теперь откроется больше возможности говорить о пропаганде других грехов, о которых многие искренние патриоты и консерваторы то ли забывают, то ли вообще не знают, что это именно грехи и их оправдание немногим лучше, чем та самая пропаганда. Среди православных прихожан иногда раздаются робкие голоса, осторожно спрашивающие – а почему столько внимания уделяется критики именно ЛГБТ, ведь есть же и другие грехи, причем, в отличие от пресловутого ЛГБТ, значительно более распространенные, можно даже сказать, повсеместные, повседневные, значительно более знакомые каждому человеку, чем экзотическая аббревиатура ЛГБТ, расшифровать которую до сих пор способен далеко не каждый?

И это вопрос совсем не праздный. Я на него всегда отвечаю, что ЛГБТ – это не просто какая-то мелкая досадная страстишка, это вмешательство в природу самого человека, это вопрос фундаментального искажения христианской антропологии, самого замысла Бога о человеке, и поэтому игнорировать это явление невозможно. Но вместе с этим я вполне понимаю это удивление и сам периодически предлагаю нашим патриотам-консерваторам решить такую задачу: изложить все возможные претензии к современному Западу, объяснить “что нам в них не нравится”, но при этом ни разу не упоминая ЛГБТ и половые проблемы вообще. Ну то есть вот представьте себе, что на Западе все то же самое, что и сейчас, но всяческое ЛГБТ там строжайше запрещено или, по крайней мере, совершенно незаметно, как это, кстати говоря, и было вплоть до 50-х годов ХХ века? Какие тогда у нас к ним претензии? Замечу, что на практике ответы бывают весьма разные, вплоть до того, что у нас вообще нет к ним никаких вопросов, лишь бы сами к нам не лезли и ни в чем не мешали.

Поэтому я очень надеюсь, что этот новый закон позволит нашим патриотам-консерваторам начать более пристально обращать внимание и на другие пороки нашего общества, кроме вконец запрещенных пропаганды русофобии и содомии. И вот по этому поводу не могу не вспомнить очень точное пожелание схиархимандрита Илия (Ноздрина), которое он недавно высказал по поводу возможности грядущей Победы. Чтобы эта Победа была возможной, она должна быть угодной Богу, а чтобы не то что Победа России, но и сама Россия была угодна Богу, необходимо решить три проблемы: 1) осудить богоборческую коммунистическую идеологию, 2) запретить аборты, 3) запретить любое сквернословие. И я абсолютно согласен с отцом Илием, более того, так совпало, что я накануне как раз размышлял на эту тему и пришел к тем же трем пунктам. Воспевать Святую Русь и при этом оправдывать большевистские эксперименты над Русью – это добровольная шизофрения. Обличать всевозможные сексуальные аномалии и при этом снисходительно относиться к убийству неродившихся детей – это противоречие в основании. Возмущаться по поводу эксцессов западной антикультуры и при этом жонглировать матерными словами – это открытое лицемерие.

Россия, действительно, является суверенным и могущественным оплотом Православного мира, но только лишь по факту наследования миссии Третьего Рима и свободного существования Православной Церкви в нашей стране. А что мешает стать таким оплотом по сути, а не только потому, что больше некому? Хотя бы на уровне первых трех-четырех, вполне решаемых задач, не требующих каких-то сверхсерьезных экономических и технологических усилий? Да и причем здесь вообще экономика и технология? Все упирается исключительно в мировоззрение и политическую волю всех людей, принимающих решения идеологической значимости, а не в деньги и технику. Быть просто русским патриотом и гомофобным цисгендером для победы Третьего Рима недостаточно. Среди врагов России тоже полно искренних патриотов своих стран и столь же гомофобных цисгендоров. Так чем же тогда наш патриотизм лучше “ихнего” и почему Господь должен помогать именно нам?

Львовская Рада запретила деятельность УПЦ на территории области и рекомендовала православным переходить в ПЦУ. При том, что по украинским законам региональные власти любого уровня не имеют права препятствовать деятельности религиозных организаций, но уж о какой законности там можно говорить? Более того, удивляться здесь вообще нечему, скорее удивляешься тому, что УПЦ вообще еще не запрещено на территории государства, фактически объявившего каноническому Православию войну на уничтожение.

Следует заметить, что Львовская Рада в этом вопросе не только опередила, но даже ужесточила решение, которое вот-вот должен принять Зеленский, подписав петицию о запрете УПЦ по всей стране. В соответствии с этой петицией на территории Украины должны быть запрещены все религиозные организации, как-либо ассоциированные со “страной-агрессором”, т.е Россией, но именно названия УПЦ МП там еще нет. Эта недоговоренность позволяет УПЦ сохраниться, как структуре, полностью зависимой от украинского государства, но порвавшей все связи с Россией – именно поэтому украинское священноначалие сейчас всячески объясняться перед властями, что они вообще никак и ни в чем не зависят от Москвы, даже священное миро отныне решили сами себе варить. Но на самом деле новоявленных раскольников это уже никак не спасет – и Львовский запрет теперь будет образцово-показательным примером для всего укрогосударства, нацеленного на полную унификацию всех православных приходов в один проект ПЦУ.

Поэтому священноначалию УПЦ очень наивно надеяться, что после разрыва с Москвой их ожидает спокойная, независимая и аполитичная жизнь. Во-1х, для канонического Православия они теперь очередные раскольники, очередная, сто десятая версия украинского раскола, что на самом деле ставит под сомнение их евхаристическое общение с другими Поместными Церквами. Во-2х, для укрогосударства они теперь двусмысленный балласт, с огромной собственностью и еще большим символическим капиталом, так что их нужно будет либо полностью уничтожить, либо всеми способами загнать в ПЦУ. Третьего здесь не дано, да и не могло быть дано.

Есть ли в этом запрете что-то хорошее, по Промыслу Божию? Да, конечно.

Прежде всего, это яркое, наглядное, весомое доказательство того, что никакой европейской транспарентной либеральной демократии, с неизменным равенством и многообразием всех возможных конфессий и деноминаций, Украина вовсе не строит, что собственно либерализм здесь вообще ни при чем. Фактом этого запрета теперь можно упрекать любого проукраинского либерала в кавычках и без, хотя о чем это я говорю? Многолетнее культивирование Бандеры и Шухевича на Украине все известные мне либералы легко проглотили, проглотят и это. Но тогда зачем называть себя “либералами”?

Но что несравнимо важнее – теперь у России есть очень существенный, дополнительный, убедительный аргумент, почему проект Украины должен быть полностью закрыт, и это уже аргумент не от политики или геополитики, а от Православного Христианства.

Зеленский заявил, что Совет национальной безопасности и обороны Украины принял решения о мерах против УПЦ - в частности, внесение в парламент законопроекта о запрете "аффилированных с центрами влияния в РФ религиозных организаций" и активизация поиска агентов влияния России в структурах УПЦ. Иными словами, Львовский запрет УПЦ должен быть экстраполирован на всю страну, осталось только некоторые документы выправить и хоть какие-нибудь доказательные материалы приложить, а то вот уже на местах начинаются брожения. Например, Одесский облсовет 30 ноября отказался поддержать предложение одной депутатши от партии Порошенко ("Европейская солидарность") о запрете УПЦ: из 42 депутатов за запрет проголосовало только 9, остальные 33 "воздержались". Что при всех вопросах к Одессе свидетельствует о том, что Одесса это еще все-таки не Львов. Не могу не заметить, что мотивируя свое предложение о запрете УПЦ, порошенковская депутатша указала на существование на Украине своей национальной церкви - "Киевского патриархата". Интересно, что это на самом деле - произвольный ляп ничего не понимающей в религиозно-политических вопросах рядовой выскочки или вполне сознательный слив фанарской ПЦУ и реанимация недобитой денисенковской секты? Ведь именно Порошенко был главным инициатором и организатором проекта ПЦУ, и ревнивый демарш Денисенко существенно подпортил ему общую картинку "объединения всего украинского православия". В любом случае это заявление говорит о том, что во всем антирусском стане на Украине нет общего понимания того, что именно нужно называть "истиннно-украинской церковью". И никогда не будет, потому что любое церковное образование на Украине, провозглашающее себя "православным" и не подчиняющееся Московскому Патриархату - это не более, чем очередная ролевая игра в исключительно политических целях раскола с Русской Церковью. И очень печально, что в эту игру также начало играть священноначалие самой УПЦ, ничего в итоге не добившись, и получив зараз "и позор, и войну".