Векторы: Осталось 2 дня! UPD: дедлайн продлен до 3 марта! Горожане, архитекторы, планировщики, исследователи, активисты, чиновники и политики! Успевайте податься на Векторы — конференцию в Шанинке, где этой весной пройдет главное событие в урбанистике в России в этом году.
Я уже настолько стар, что помню, как урбанистические форумы были настоящим андерграундом, а урбанисты — панками. Сегодня урбанистика стала статус-кво городского развития: вчерашние революционеры сменили свитшоты на пиджаки, а лофты — на офисы госкорпораций. Мастерплан, который когда-то создавался, чтобы вытащить городское планирование из пыльных кабинетов в публичное поле, сам превратился в официальный и регламентированный документ.
В таких условиях важно не дать процессам городской политики снова затвердеть, окаменеть и запылиться. Для этого нужно общаться — практикам, пользоватлеям, исследователям, не чтобы покрасоваться друг перед другом (для этого в последнее время создано огромное множество площадок), а чтобы покритиковать статус-кво, и подумать об альтернативах. Мест для этого мало, есть замечательный клуб Метрополисы в Тюмени, но вот секция в Шанинке, кажется, может стать настоящей агорой в центре столицы: подавайте свои короткие тезисы, и приходите!
Я уже настолько стар, что помню, как урбанистические форумы были настоящим андерграундом, а урбанисты — панками. Сегодня урбанистика стала статус-кво городского развития: вчерашние революционеры сменили свитшоты на пиджаки, а лофты — на офисы госкорпораций. Мастерплан, который когда-то создавался, чтобы вытащить городское планирование из пыльных кабинетов в публичное поле, сам превратился в официальный и регламентированный документ.
В таких условиях важно не дать процессам городской политики снова затвердеть, окаменеть и запылиться. Для этого нужно общаться — практикам, пользоватлеям, исследователям, не чтобы покрасоваться друг перед другом (для этого в последнее время создано огромное множество площадок), а чтобы покритиковать статус-кво, и подумать об альтернативах. Мест для этого мало, есть замечательный клуб Метрополисы в Тюмени, но вот секция в Шанинке, кажется, может стать настоящей агорой в центре столицы: подавайте свои короткие тезисы, и приходите!
CALL FOR PAPERS — дедлайн 28 февраля!
Напоминаем, что до 28 февраля продолжается приём заявок от докладчи:ц на секцию «Спор за город: критика извне и изнутри городских исследований и практик» на конференции молодых учёных «Векторы» в Шанинке (МВШСЭН).
Желающим выступить на секции необходимо отправить свои ФИО, информацию о месте учебы или работы, название доклада и аннотацию (до 500 слов) на [email protected]
Мы приглашаем к обсуждению всех заинтересованных и несогласных с мейнстримом на уровне теорий, идей и практик: студентов, активистов, исследователей, практиков и преподавателей. Вместе мы предлагаем обсудить статусы и основания определения современного «города» и «городского».
Мы также ждем исследования, проекты, практики, и (само)организации сопротивляющиеся популярным логикам и/или выпадающие из них; индивидуальные и коллективные рефлексии, критические (само)анализы и автоэтнографии.
Подробнее о возможных вопросах, которые мы ставим для обсуждения на секции, можно прочитать тут: https://vectorsconference.com/urbandispute
Конференция пройдёт 10-13 апреля в очном и онлайн формате.
Ждём ваши тезисы!
Напоминаем, что до 28 февраля продолжается приём заявок от докладчи:ц на секцию «Спор за город: критика извне и изнутри городских исследований и практик» на конференции молодых учёных «Векторы» в Шанинке (МВШСЭН).
Желающим выступить на секции необходимо отправить свои ФИО, информацию о месте учебы или работы, название доклада и аннотацию (до 500 слов) на [email protected]
Мы приглашаем к обсуждению всех заинтересованных и несогласных с мейнстримом на уровне теорий, идей и практик: студентов, активистов, исследователей, практиков и преподавателей. Вместе мы предлагаем обсудить статусы и основания определения современного «города» и «городского».
Мы также ждем исследования, проекты, практики, и (само)организации сопротивляющиеся популярным логикам и/или выпадающие из них; индивидуальные и коллективные рефлексии, критические (само)анализы и автоэтнографии.
Подробнее о возможных вопросах, которые мы ставим для обсуждения на секции, можно прочитать тут: https://vectorsconference.com/urbandispute
Конференция пройдёт 10-13 апреля в очном и онлайн формате.
Ждём ваши тезисы!
Мегапроект на службе регионализма: как города и поселки Республики Саха обзаводятся инфраструктурой якутскости
__
Нет в России более успешного постсоветского национального проекта, чем Республика Саха. Про местный кинематограф знают все, якутский — второй после русского язык по количеству обучающихся на нём в школе. Но про архитектурно-градостроительную сторону этого возрождения известно мало.
Между тем, по всей республике с 2006 проводится мегапроект: Ысыах Олонхо. Республиканский фестиваль, перемещаясь каждый год по улусам (районам) Якутии, оставляет после себя на окраинах типовых советских поселков и городов колоссальные этнокомплексы. В центре — гигантское священное дерево Аал-лук-мас, вокруг — национальные берестяные жилища урасы, столбы-коновязи, сцена и ипподром. Все согласно правительственному регламенту.
Ысыах — якутский праздник лета, Midsommar. Олонхо — эпос, основа якутского фольклора. Почти утерянные за советские годы, эти традиции были переизобретены в 2000-е местной еще недавно советской партийной элитой, с масштабом коммунистических празднеств. Подобно олимпийским играм, каждый год у фестиваля в новом месте — уникальный логотип-талисман (то самое дерево), масштабные церемонии открытия и закрытия. Программа примерно повторяется: обряды, фольклорные выступления, спортивные состязания, но районы конкурируют между собой, чтобы именно их приём превзошел предыдущие.
У Ысыах Олонхо как-то получилось избежать казенщины, он стал по-настоящему народным событием, создавшим по сути целую этно-индустрию: к нему люди приобретают традиционные костюмы и разучивают народные песни, для него архитекторы возводят национальные жилища, а урбанисты — проектируют дизайн-коды. Саха огромная, и, добираясь каждый год в новое место фестиваля в какое-нибудь удаленное село, жители знакомятся по дороге со своей республикой (для чего даже выпускаются специальные путеводители и строятся отели). В каком еще регионе есть такой многотысячный внутренний туризм?
Кочующие мегапроекты вроде Олимпиады, Всемирной выставки, ЧМ по футболу давно стали инструментом глобального развития. Да, их критикуют за избыточные траты и одноразовые объекты, но для принимающей страны или города это всегда шанс радикально обновить свою инфраструктуру и заявить о себе, приняв тысячи туристов со всего света. Удивительно, как эта модель может воспроизводиться внутри одного региона, привнося национальные символы в гомогенный постсоветский ландшафт. Фестивальные площадки из городов Якутии уже никуда не денутся, и это наследие архитектурно сшивает республику в единое — и особое — целое, создавая во всех её уголках инфраструктуру для выражения собственной якутскости.
На фото: Олёкминск, Верхневилюйск, Амга, Томтор, Вилюйск, Верхоянск, Чурапча. Кстати, в этом году праздник пройдет в Нерюнгри, приезжайте!
__
Нет в России более успешного постсоветского национального проекта, чем Республика Саха. Про местный кинематограф знают все, якутский — второй после русского язык по количеству обучающихся на нём в школе. Но про архитектурно-градостроительную сторону этого возрождения известно мало.
Между тем, по всей республике с 2006 проводится мегапроект: Ысыах Олонхо. Республиканский фестиваль, перемещаясь каждый год по улусам (районам) Якутии, оставляет после себя на окраинах типовых советских поселков и городов колоссальные этнокомплексы. В центре — гигантское священное дерево Аал-лук-мас, вокруг — национальные берестяные жилища урасы, столбы-коновязи, сцена и ипподром. Все согласно правительственному регламенту.
Ысыах — якутский праздник лета, Midsommar. Олонхо — эпос, основа якутского фольклора. Почти утерянные за советские годы, эти традиции были переизобретены в 2000-е местной еще недавно советской партийной элитой, с масштабом коммунистических празднеств. Подобно олимпийским играм, каждый год у фестиваля в новом месте — уникальный логотип-талисман (то самое дерево), масштабные церемонии открытия и закрытия. Программа примерно повторяется: обряды, фольклорные выступления, спортивные состязания, но районы конкурируют между собой, чтобы именно их приём превзошел предыдущие.
У Ысыах Олонхо как-то получилось избежать казенщины, он стал по-настоящему народным событием, создавшим по сути целую этно-индустрию: к нему люди приобретают традиционные костюмы и разучивают народные песни, для него архитекторы возводят национальные жилища, а урбанисты — проектируют дизайн-коды. Саха огромная, и, добираясь каждый год в новое место фестиваля в какое-нибудь удаленное село, жители знакомятся по дороге со своей республикой (для чего даже выпускаются специальные путеводители и строятся отели). В каком еще регионе есть такой многотысячный внутренний туризм?
Кочующие мегапроекты вроде Олимпиады, Всемирной выставки, ЧМ по футболу давно стали инструментом глобального развития. Да, их критикуют за избыточные траты и одноразовые объекты, но для принимающей страны или города это всегда шанс радикально обновить свою инфраструктуру и заявить о себе, приняв тысячи туристов со всего света. Удивительно, как эта модель может воспроизводиться внутри одного региона, привнося национальные символы в гомогенный постсоветский ландшафт. Фестивальные площадки из городов Якутии уже никуда не денутся, и это наследие архитектурно сшивает республику в единое — и особое — целое, создавая во всех её уголках инфраструктуру для выражения собственной якутскости.
На фото: Олёкминск, Верхневилюйск, Амга, Томтор, Вилюйск, Верхоянск, Чурапча. Кстати, в этом году праздник пройдет в Нерюнгри, приезжайте!
Первое российское здание на Чукотке оказалось не избой: колонизация в фотографиях XIX века, и об имперских корнях каркасного домостроения
_____
Обнаружил в цифровом архиве библиотеки Конгресса США удивительный альбом. В нём подробно задокументировано основание поста Ново-Мариинск, который в последствии станет Анадырем. Ощутите это дыхание истории!
Все происходит в конце XIX века. Россия тогда владела Чукоткой только на бумаге. После провальных попыток покорить регион военным путем в XVIII веке, Империя стала полагаться на softpower — сезонную торговлю с чукчами, которые не платили ясак, не приняли православие, не говорили по-русски, и не догадывались, что числятся в качестве подданых. Но продажа Аляски США поставила и этот план под угрозу: американские торговцы оказались проворнее, чукотский берег к концу XIX века переходил на английский. Контролировать контакты было некому: российская власть не имела тут никакого представительства.
И вот в 1889 правительство снаряжает экспедицию: клипер Разбойник доставляет на Чукотку материал для строительства Ново-Мариинского поста, будущего центра только что нарисованной на картах Анадырской округи. В команде — Леонид Гриневецкий, назначенный главой нового посления, фотограф Александр Бунге и 10 камчатских казаков.
Как разительно отличается подход к колонизации от предыдущих эпох! Гриневецкий и Бунге — не военные командиры, а ученые и врачи. Именно медицинская помощь была той услугой, которой российское государство на этот раз хотело завоевать лояльность коренного населения. Иначе выглядит и колониальный форпост: это не острог со стенами и башнями, а простой деревянный дом с флагом, даже без церкви.
Фотограф Бунге подробно отснял каждый этап строительства первого дома будущего Анадыря: доски на борту судна, выгрузка материалов на берег, выбор и разметка участка, возведение каркаса, кровли, и торжественное поднятие флага. Мало какой город может похвастаться столь подробной фотодокументацией своего основания.
Но самое интересное — архитектура первого российского здания на Чукотке. Это не изба, а настоящий каркасный дом! Благодаря фото видно, что стены дома — это два слоя корабельных досок, вероятно, между ними в качестве утеплителя засыпан грунт, земляной завалинкой здание утеплено и снаружи. Дом построили за несколько дней матросы, и он действительно скорее напоминает продукт судостроительства, а не архитектуры: длинный корпус, разделенный на комнаты-каюты с маленькими окошками наподобие иллюминаторов. Удивительно, но старые деревянные дома на Чукотке до сих пор называют "шхунами" — я сам регулярно слышал это из уст информантов, и вот теперь у меня есть гипотеза, почему.
На фотографиях хорошо видно, что Номо-Мариинск основывают не на пустом месте, он окружен ярангами чукотского поселения Въэӈын. Но главное, фотоархив опровергает устоявшееся противопоставление "Их хлипкие каркасники — наши добротные избы": нет, каркасно-засыпной дом — колониальная архитектура Российской Империи! Туда, где нет своего леса, доску оказалось проще привезти на небольшом корабле, чем бревна, да и строить легче.
_____
Обнаружил в цифровом архиве библиотеки Конгресса США удивительный альбом. В нём подробно задокументировано основание поста Ново-Мариинск, который в последствии станет Анадырем. Ощутите это дыхание истории!
Все происходит в конце XIX века. Россия тогда владела Чукоткой только на бумаге. После провальных попыток покорить регион военным путем в XVIII веке, Империя стала полагаться на softpower — сезонную торговлю с чукчами, которые не платили ясак, не приняли православие, не говорили по-русски, и не догадывались, что числятся в качестве подданых. Но продажа Аляски США поставила и этот план под угрозу: американские торговцы оказались проворнее, чукотский берег к концу XIX века переходил на английский. Контролировать контакты было некому: российская власть не имела тут никакого представительства.
И вот в 1889 правительство снаряжает экспедицию: клипер Разбойник доставляет на Чукотку материал для строительства Ново-Мариинского поста, будущего центра только что нарисованной на картах Анадырской округи. В команде — Леонид Гриневецкий, назначенный главой нового посления, фотограф Александр Бунге и 10 камчатских казаков.
Как разительно отличается подход к колонизации от предыдущих эпох! Гриневецкий и Бунге — не военные командиры, а ученые и врачи. Именно медицинская помощь была той услугой, которой российское государство на этот раз хотело завоевать лояльность коренного населения. Иначе выглядит и колониальный форпост: это не острог со стенами и башнями, а простой деревянный дом с флагом, даже без церкви.
Фотограф Бунге подробно отснял каждый этап строительства первого дома будущего Анадыря: доски на борту судна, выгрузка материалов на берег, выбор и разметка участка, возведение каркаса, кровли, и торжественное поднятие флага. Мало какой город может похвастаться столь подробной фотодокументацией своего основания.
Но самое интересное — архитектура первого российского здания на Чукотке. Это не изба, а настоящий каркасный дом! Благодаря фото видно, что стены дома — это два слоя корабельных досок, вероятно, между ними в качестве утеплителя засыпан грунт, земляной завалинкой здание утеплено и снаружи. Дом построили за несколько дней матросы, и он действительно скорее напоминает продукт судостроительства, а не архитектуры: длинный корпус, разделенный на комнаты-каюты с маленькими окошками наподобие иллюминаторов. Удивительно, но старые деревянные дома на Чукотке до сих пор называют "шхунами" — я сам регулярно слышал это из уст информантов, и вот теперь у меня есть гипотеза, почему.
На фотографиях хорошо видно, что Номо-Мариинск основывают не на пустом месте, он окружен ярангами чукотского поселения Въэӈын. Но главное, фотоархив опровергает устоявшееся противопоставление "Их хлипкие каркасники — наши добротные избы": нет, каркасно-засыпной дом — колониальная архитектура Российской Империи! Туда, где нет своего леса, доску оказалось проще привезти на небольшом корабле, чем бревна, да и строить легче.