Из какого мира избрал нас Христос? (Часть III)
Если мы действительно Христовы — мы должны быть избраны от мира. Всякое наше действие должно быть свободным, искренним, продуманным и осознанным. Пространство Церкви — это пространство подлинной свободы, а не место для бездумных обязательств. И смысл здесь не в том, чтобы менять что-то внешнее. Ведь и иудейские правила, законы и обряды были боговдохновенны, но они потеряли свою суть и не из-за своей неправильной формы, но потому, что лишились изначального содержания. Менять нужно себя, исполняющего религиозные предписания бездумно.
А для этого нужно освободить свое сознание от идолов, которых мы сами создаем внутри себя. Учиться не воспринимать то, что мы делаем в храме или дома по отношению к Богу, как формальности, ведь в действительности таковыми формальностями становятся многие вещи: перекрестить еду, прочитать положенные молитвы, не есть одной пищи в определенные дни, а другой — в иные, сходить в храм, выстоять службу, поставить свечи, приложиться к святыням, подойти за благословением. Часто даже покаяние становится формальным перечислением не всегда понятных слов. Когда все эти вещи делаются необдуманно, без внутренней глубокой сосредоточенности — они теряют силу и смысл, хотя и остаются правильными действиями.
Но если начать жить так, чтобы подходить, например, для поклонения к иконе не просто исполняя положенный обряд, но с осознанием того, что делаешь сейчас, с глубокой молитвой, с пониманием, для чего это делается, какой имеет смысл, какие чувства вызывает, подходить с сосредоточенной молитвой Богу, — то это действие приобретает настоящую силу. Чтобы, осеняя трапезу крестным знамением, мы не просто выполняли некий положенный внешний знак, но сосредоточенно задумывались о том, что этот знак — наше выражение благодарности Творцу за дар, которого мы часто недостойны, за дар, который без Его помощи мы не могли бы сами создать, — смысл такого действия действительно был бы священным.
И такое содержание освящало бы и наполняло нашу ежедневную жизнь, выделяя нас от мира.
А иначе мы очень скоро можем стать такими же гонителями тех, кто выполняет что-то религиозное не так, как это делаем мы. Такими же гонителями, какими были иудейские старейшины. И Господь предостерегает нас от этого сегодня: не мы должны ненавидеть мир за то, что он не такой, как нам хотелось бы, но мир должен ненавидеть нас, если мы — действительно Христовы.
Если мы действительно Христовы — мы должны быть избраны от мира. Всякое наше действие должно быть свободным, искренним, продуманным и осознанным. Пространство Церкви — это пространство подлинной свободы, а не место для бездумных обязательств. И смысл здесь не в том, чтобы менять что-то внешнее. Ведь и иудейские правила, законы и обряды были боговдохновенны, но они потеряли свою суть и не из-за своей неправильной формы, но потому, что лишились изначального содержания. Менять нужно себя, исполняющего религиозные предписания бездумно.
А для этого нужно освободить свое сознание от идолов, которых мы сами создаем внутри себя. Учиться не воспринимать то, что мы делаем в храме или дома по отношению к Богу, как формальности, ведь в действительности таковыми формальностями становятся многие вещи: перекрестить еду, прочитать положенные молитвы, не есть одной пищи в определенные дни, а другой — в иные, сходить в храм, выстоять службу, поставить свечи, приложиться к святыням, подойти за благословением. Часто даже покаяние становится формальным перечислением не всегда понятных слов. Когда все эти вещи делаются необдуманно, без внутренней глубокой сосредоточенности — они теряют силу и смысл, хотя и остаются правильными действиями.
Но если начать жить так, чтобы подходить, например, для поклонения к иконе не просто исполняя положенный обряд, но с осознанием того, что делаешь сейчас, с глубокой молитвой, с пониманием, для чего это делается, какой имеет смысл, какие чувства вызывает, подходить с сосредоточенной молитвой Богу, — то это действие приобретает настоящую силу. Чтобы, осеняя трапезу крестным знамением, мы не просто выполняли некий положенный внешний знак, но сосредоточенно задумывались о том, что этот знак — наше выражение благодарности Творцу за дар, которого мы часто недостойны, за дар, который без Его помощи мы не могли бы сами создать, — смысл такого действия действительно был бы священным.
И такое содержание освящало бы и наполняло нашу ежедневную жизнь, выделяя нас от мира.
А иначе мы очень скоро можем стать такими же гонителями тех, кто выполняет что-то религиозное не так, как это делаем мы. Такими же гонителями, какими были иудейские старейшины. И Господь предостерегает нас от этого сегодня: не мы должны ненавидеть мир за то, что он не такой, как нам хотелось бы, но мир должен ненавидеть нас, если мы — действительно Христовы.
Молитва и интуиция
Недавно меня спросили о том, является ли интуиция ответом Бога на наши молитвы. Мне кажется, интуиция и ответ Бога — совершенно разные вещи. Бывает, что Свой ответ Господь посылает нам абсолютно в конкретных вещах. Мы просим Его о чем-то, но сразу не получаем, а получаем спустя какое-то время и лишь потом понимаем, что это был ответ. Наверное, так происходит потому, что мы должны бы научиться проявлять терпение в общении с Богом. А Его ответ, когда Он дает нам ответ, — происходит не сокрыто, не в догадках или интуициях, а вполне конкретно и явно.
Поэтому не нужно искать каких-то чувств, не нужно искать тем более каких-то голосов внутри себя, не стоит рассчитывать на свою интуицию, потому что так можно очень далеко зайти, даже повредиться психически. Наше дело — говорить с Ним, благодарить и просить, а вот когда Господь нам даст ответ, тогда мы его точно услышим. Главное — с доверием относиться к Тому, с Кем мы общаемся в молитве.
Приведу пример из своей жизни. Когда я был назначен ректором Московской духовной академии после 10 лет в Петербургской духовной академии, я пришел в другое учебное заведение, МДА ведь намного больше, чем Петербургская академия. Я столкнулся с множеством проблем, которые на тот момент для меня были просто неразрешимыми и неподъемными. Я вообще не понимал, как решить эти проблемы. Они касались очень многих аспектов жизни Академии, в том числе материальных. И тогда я стал просто молиться Богу о помощи в конкретных проблемах, прямо с перечислением проблем Академии, стал жаловаться Ему и просить. Начал ходить каждое утро к преподобному Сергию и просить его: «Если ты меня сюда позвал, то тогда за меня это сделай, исполни, помоги, и пошли мне людей, и вразуми, как всё это сделать». И так несколько месяцев я просил без ответов. Скажу даже так: я не замечал ответов.
А вот когда через год Священноначалие приняло решение меня перевести уже из Троице-Сергиевой лавры в Москву, тогда вдруг мои глаза открылись и я увидел, сколько за этот год было сделано, конечно, не мной, потому что личных сил на всё это не хватило бы. Сделано Богом, преподобным Сергием, людьми, которые пришли с помощью, людьми, которых вдохновил на это Господь. Вопреки всякой логике, было сделано всё то, о чем я молился. И даже намного больше, чем я просил. Это и был ответ.
Но этот ответ прозвучал в то время, когда это нужно было, может быть, даже для меня, Господь меня подкрепил, давая уверенность в дальнейших послушаниях: «Не бойся идти дальше, Я тебя веду по жизни, не бойся, иди дальше». Вот такой может быть смысл ответа спустя время.
Конечно, есть люди, которые особенно очищают свое сердце, особенно лишены страстного влияния мира сего и собственных пристрастий. Таких людей немного, хотя такими призваны быть все христиане. Но мы должны понимать следующее: мы живем во времени, а Бог — вне времени и вне этого пространства, мы оперируем понятиями временными, а Бог не включен в рамки времени, и поэтому Он и на нас, и на наши молитвы отвечает из пространства вечности, которое лишено этого времени и этих наших ритмов, и отвечает тогда, когда будет Его воля. И, повторюсь, не стоит интуицию принимать за волю Божию. Интуиция, скорее, это человеческий и житейский опыт, помноженный на чуткость сердца.
Недавно меня спросили о том, является ли интуиция ответом Бога на наши молитвы. Мне кажется, интуиция и ответ Бога — совершенно разные вещи. Бывает, что Свой ответ Господь посылает нам абсолютно в конкретных вещах. Мы просим Его о чем-то, но сразу не получаем, а получаем спустя какое-то время и лишь потом понимаем, что это был ответ. Наверное, так происходит потому, что мы должны бы научиться проявлять терпение в общении с Богом. А Его ответ, когда Он дает нам ответ, — происходит не сокрыто, не в догадках или интуициях, а вполне конкретно и явно.
Поэтому не нужно искать каких-то чувств, не нужно искать тем более каких-то голосов внутри себя, не стоит рассчитывать на свою интуицию, потому что так можно очень далеко зайти, даже повредиться психически. Наше дело — говорить с Ним, благодарить и просить, а вот когда Господь нам даст ответ, тогда мы его точно услышим. Главное — с доверием относиться к Тому, с Кем мы общаемся в молитве.
Приведу пример из своей жизни. Когда я был назначен ректором Московской духовной академии после 10 лет в Петербургской духовной академии, я пришел в другое учебное заведение, МДА ведь намного больше, чем Петербургская академия. Я столкнулся с множеством проблем, которые на тот момент для меня были просто неразрешимыми и неподъемными. Я вообще не понимал, как решить эти проблемы. Они касались очень многих аспектов жизни Академии, в том числе материальных. И тогда я стал просто молиться Богу о помощи в конкретных проблемах, прямо с перечислением проблем Академии, стал жаловаться Ему и просить. Начал ходить каждое утро к преподобному Сергию и просить его: «Если ты меня сюда позвал, то тогда за меня это сделай, исполни, помоги, и пошли мне людей, и вразуми, как всё это сделать». И так несколько месяцев я просил без ответов. Скажу даже так: я не замечал ответов.
А вот когда через год Священноначалие приняло решение меня перевести уже из Троице-Сергиевой лавры в Москву, тогда вдруг мои глаза открылись и я увидел, сколько за этот год было сделано, конечно, не мной, потому что личных сил на всё это не хватило бы. Сделано Богом, преподобным Сергием, людьми, которые пришли с помощью, людьми, которых вдохновил на это Господь. Вопреки всякой логике, было сделано всё то, о чем я молился. И даже намного больше, чем я просил. Это и был ответ.
Но этот ответ прозвучал в то время, когда это нужно было, может быть, даже для меня, Господь меня подкрепил, давая уверенность в дальнейших послушаниях: «Не бойся идти дальше, Я тебя веду по жизни, не бойся, иди дальше». Вот такой может быть смысл ответа спустя время.
Конечно, есть люди, которые особенно очищают свое сердце, особенно лишены страстного влияния мира сего и собственных пристрастий. Таких людей немного, хотя такими призваны быть все христиане. Но мы должны понимать следующее: мы живем во времени, а Бог — вне времени и вне этого пространства, мы оперируем понятиями временными, а Бог не включен в рамки времени, и поэтому Он и на нас, и на наши молитвы отвечает из пространства вечности, которое лишено этого времени и этих наших ритмов, и отвечает тогда, когда будет Его воля. И, повторюсь, не стоит интуицию принимать за волю Божию. Интуиция, скорее, это человеческий и житейский опыт, помноженный на чуткость сердца.
Божественная красота искусства
Христианское киноискусство, как и всякое доброе искусство, — это воплощение творческой силы, осуществление заложенного в нас Творцом Божественного подобия — способности творить новое и восхищаться созданной красотой. Потому кинокартины, картины, литературные произведения, музыка, созданные с этой целью, передают правду и красоту, заложенные в мире Господом. Красота искусства дает нам надежду, мир и внутренние силы, особенно в то время, когда весь мир подвержен страху и болезням.
Уверен, что любое настоящее искусство всегда стремится рассказать о Боге, найти Божественное в повседневных вещах и событиях, открыть Божий образ в человеке. Искусство придает форму и заключает в некоторые рамки неподвластную нашим силам текучесть бытия, придавая событиям ракурс, окраску, сюжетные границы. Это попытка запечатлеть то, что невозможно уловить и передать иным способом: запечатлеть время, чувства, переживания, придать всему этому неповторимый смысл.
Когда мы читаем первые главы Библии, книгу Бытия, мы видим, как это описал древний писатель, как Бог творит мир из небытия, придает хаотичности форму и смысл, запечатлевает это и дает оценку: «Это хорошо весьма». И, наверное, поэтому в каждом из нас, созданных по Его образу и подобию, так велика жажда восхищаться сотворенным и пытаться о своем восхищении рассказывать.
Со времени появления литературы у человека появилась возможность увеличивать собственное время, переживать опыт других людей, а через это осознавать свою собственную жизнь, лучше видеть и понимать себя, и именно поэтому, наверное, каждый из нас стремится тем или иным образом быть причастным к искусству как к способу прожить жизнь глубже, осмысленнее, серьезнее. Как к возможности посмотреть на себя самих, рассмотреть себя как бы со стороны, отстраненно, через повороты судеб других людей, что позволяет увидеть в себе то, что не удавалось увидеть раньше, когда мы смотрели изнутри.
И в этом смысле такое отношение к искусству — определенный духовный опыт, обогащающий, полезный и возвышающий.
Христианское киноискусство, как и всякое доброе искусство, — это воплощение творческой силы, осуществление заложенного в нас Творцом Божественного подобия — способности творить новое и восхищаться созданной красотой. Потому кинокартины, картины, литературные произведения, музыка, созданные с этой целью, передают правду и красоту, заложенные в мире Господом. Красота искусства дает нам надежду, мир и внутренние силы, особенно в то время, когда весь мир подвержен страху и болезням.
Уверен, что любое настоящее искусство всегда стремится рассказать о Боге, найти Божественное в повседневных вещах и событиях, открыть Божий образ в человеке. Искусство придает форму и заключает в некоторые рамки неподвластную нашим силам текучесть бытия, придавая событиям ракурс, окраску, сюжетные границы. Это попытка запечатлеть то, что невозможно уловить и передать иным способом: запечатлеть время, чувства, переживания, придать всему этому неповторимый смысл.
Когда мы читаем первые главы Библии, книгу Бытия, мы видим, как это описал древний писатель, как Бог творит мир из небытия, придает хаотичности форму и смысл, запечатлевает это и дает оценку: «Это хорошо весьма». И, наверное, поэтому в каждом из нас, созданных по Его образу и подобию, так велика жажда восхищаться сотворенным и пытаться о своем восхищении рассказывать.
Со времени появления литературы у человека появилась возможность увеличивать собственное время, переживать опыт других людей, а через это осознавать свою собственную жизнь, лучше видеть и понимать себя, и именно поэтому, наверное, каждый из нас стремится тем или иным образом быть причастным к искусству как к способу прожить жизнь глубже, осмысленнее, серьезнее. Как к возможности посмотреть на себя самих, рассмотреть себя как бы со стороны, отстраненно, через повороты судеб других людей, что позволяет увидеть в себе то, что не удавалось увидеть раньше, когда мы смотрели изнутри.
И в этом смысле такое отношение к искусству — определенный духовный опыт, обогащающий, полезный и возвышающий.
Дорогие братья и сестры! Поздравляю вас с началом Рождественского поста! Пост - это не столько время воздержания от разного рода пищи, сколько возможность формирования внутри человека добродетелей; время, в которое мы наиболее явно можем увидеть в себе зло и изъять его из своих сердец; время, очень благоприятное для приобретения навыков молитвы, добрых дел, милости, деятельной любви к людям, нуждающимся в нашем участии и утешении; время преодоления в себе разрушительных и противных Богу пороков, ненависти, злобы, клеветы и всего того, что делает человека безобразным.
Желаю пройти всем нам предстоящее время поста с пользой и во спасение, дабы с чистым сердцем увидеть «Таинство странное и преславное: Небо - Вертеп; Престол Херувимский - Деву; ясли - вместилище, в нем же возлежит Невместимый Христос Бог»!
Желаю пройти всем нам предстоящее время поста с пользой и во спасение, дабы с чистым сердцем увидеть «Таинство странное и преславное: Небо - Вертеп; Престол Херувимский - Деву; ясли - вместилище, в нем же возлежит Невместимый Христос Бог»!
Мы часто боимся людей, которые приходят к нам не зная наших традиций, обычаев и привычек. Всякий раз мы стараемся либо переделать таких людей под себя, либо исторгнуть их из своего сообщества. Но Церковь должна быть тем пространством, где каждый человек чувствует себя человеком. Христос страдал и умер за каждого человека, и уж тем более у нас нет никакого права разделять людей на более достойных или менее достойных. Бог любит каждого человека и в равной мере дает всем и насущный хлеб, и солнечный свет, и воздух. Он любит каждого человека, а значит, Церковь тем более должна быть пространством Его любви, пространством, где с любовью встречают каждого.
А для этого нужно отдавать себе отчет в присущем нам природном страхе. Нужно понимать, что страх этот — только наш страх, он не придает отрицательных характеристик человеку, к которому мы его испытываем. Понимать, чего именно мы боимся в таком человеке, постараться рассмотреть, чего в нем действительно стоит бояться, что в нем греховно, если это так. И что не должно вызывать у нас страх, если он просто что-то делает не так, как мы, в силу иной культуры, воспитания или привычек.
Пространство храма не принадлежит никакому человеку. Оно не принадлежит никому из нас, но принадлежит Богу. Да, мы в этом пространстве собираемся как община и Церковь, мы совершаем в нем богослужения, но оно открыто для любого, кто ищет Бога. И Сам Бог найдет способ и возможность встретить этого человека. Мы не Его уполномоченные представители на земле. Разве что мы уполномочены Им на любовь, доброжелательность, мир и истину. Но не уполномочены на суд.
Всякий христианин уполномочен Богом быть Его присутствием в этом мире. И это, конечно, присутствие любви, а не суда, ибо даже Отец и не судит никого, но весь суд отдал Сыну (Ин 5:22). Стоит помнить об этом и напоминать себе об этом всякий раз, когда нам неприятен человек, пришедший в храм, когда хочется кого-то одернуть, исправить, осудить. Когда нам кажется в Церкви, что кто-то неправ, а вот мы-то уж точно правы. Нам остается лишь просить у Господа любви, которой нужно учиться, которая есть дар, дар сложный, но благословенный и спасительный.
А для этого нужно отдавать себе отчет в присущем нам природном страхе. Нужно понимать, что страх этот — только наш страх, он не придает отрицательных характеристик человеку, к которому мы его испытываем. Понимать, чего именно мы боимся в таком человеке, постараться рассмотреть, чего в нем действительно стоит бояться, что в нем греховно, если это так. И что не должно вызывать у нас страх, если он просто что-то делает не так, как мы, в силу иной культуры, воспитания или привычек.
Пространство храма не принадлежит никакому человеку. Оно не принадлежит никому из нас, но принадлежит Богу. Да, мы в этом пространстве собираемся как община и Церковь, мы совершаем в нем богослужения, но оно открыто для любого, кто ищет Бога. И Сам Бог найдет способ и возможность встретить этого человека. Мы не Его уполномоченные представители на земле. Разве что мы уполномочены Им на любовь, доброжелательность, мир и истину. Но не уполномочены на суд.
Всякий христианин уполномочен Богом быть Его присутствием в этом мире. И это, конечно, присутствие любви, а не суда, ибо даже Отец и не судит никого, но весь суд отдал Сыну (Ин 5:22). Стоит помнить об этом и напоминать себе об этом всякий раз, когда нам неприятен человек, пришедший в храм, когда хочется кого-то одернуть, исправить, осудить. Когда нам кажется в Церкви, что кто-то неправ, а вот мы-то уж точно правы. Нам остается лишь просить у Господа любви, которой нужно учиться, которая есть дар, дар сложный, но благословенный и спасительный.
Наши тайны и Божия истина
«Нет ничего тайного, что не сделалось бы явным» — мы помним поговорку эту еще с детства. Удивительно, что во времена воинствующего безбожия, во времена, когда всякое упоминание о Евангелии искоренялось, некоторые изречения Христа и апостолов всё же стали поговорками, истинами, которые использовались для воспитания общества. Потому что истины эти непреложны, и их вынужден воспринимать даже безбожный мир.
Природа истины такова, что она выявляет всё скрытое. Всё, что мы пытаемся утаить, рано или поздно выходит на свет. Истина снимает покровы со всего, что пытается этими покровами укрыться. Нам всем по-человечески очень свойственно скрывать нехорошие поступки, в том числе от себя самих. И чем сильнее мы закапываемся, пытаясь укрыться, тем хуже становятся дурные наклонности, ведь нужно всё больше скрывать, больше лгать. Пирамида тайны становится всё больше, и мы всё глубже уходим в пространство лжи и зла. Мы знаем, что эта пирамида такова, но всё равно строим ее своими руками, чтобы в ней себя погребсти, становимся ее узниками, пленниками, заблудившимися и уже не способными самостоятельно найти выход из творения рук наших.
Христос сказал, что истина сделает нас свободными. Истина избавляет нас от болезни, хотя это избавление и болезненно. И для того чтобы начать это исцеление истиной, нужно в себя самого впустить ее свет и позволить обнажить уродства, скрытые в душе. Самому себе признаться в том, что я такой, как есть. Познать самого себя и перестать закрывать глаза на свои неприятные и плохие черты. Перестать успокаивать себя тем, что все вокруг такие. Перестать себя убеждать, что я не так уж и плох. Признать греховное уродство частью себя, для того чтобы это можно было преобразить.
Это начало пути, но уже и сам путь тоже, путь освобождения через истину. Признать проблему, а потом искоренить ее через открытие другому. Через открытие абсолютно Другому — своему Творцу и Богу. Через исповедь Ему начать освобождаться. И Он освободит, подобно тому как освободил евреев из рабства египетского. Для них путь из рабства был трудный и опасный, но это был путь свободы, путь к жизни, путь к Земле Обетованной. Для нас путь свободы не менее труден, но это путь к Небесному Царствию. У каждого этот путь уникален, но вместе, в пространстве Церкви, мы можем помогать друг другу в этом сложном и непредсказуемом пути.
Церковь, как Тело Христово, собирает нас всех вместе, чтобы справляться с трудностями вместе, вместе идти ко Христу. Мы вместе стремимся к тому, чтобы Истина царствовала среди нас, ибо всё это вместе делать легче. Христос присутствует среди собравшихся во Имя Его. Он, Сама Истина, делает Церковь Свою пространством истины. И Он Сам помогает нам, наставляя в Божественной любви через любовь к нашим братьям: являя милость Свою и научая нас быть милостивыми к ближним, прощая вместо осуждения, преподавая нам урок прощения наших братьев. И чем больше мы получаем от Него, тем больше способны отдавать. А потому, раз этого хочет Бог, мы должны учиться жить вместе, составляя Тело Его. Принимать друг друга так, как Он нас принимает, по слову апостола Павла, «принимайте друг друга, как и Христос принял вас в славу Божию» (Рим 15:7).
«Нет ничего тайного, что не сделалось бы явным» — мы помним поговорку эту еще с детства. Удивительно, что во времена воинствующего безбожия, во времена, когда всякое упоминание о Евангелии искоренялось, некоторые изречения Христа и апостолов всё же стали поговорками, истинами, которые использовались для воспитания общества. Потому что истины эти непреложны, и их вынужден воспринимать даже безбожный мир.
Природа истины такова, что она выявляет всё скрытое. Всё, что мы пытаемся утаить, рано или поздно выходит на свет. Истина снимает покровы со всего, что пытается этими покровами укрыться. Нам всем по-человечески очень свойственно скрывать нехорошие поступки, в том числе от себя самих. И чем сильнее мы закапываемся, пытаясь укрыться, тем хуже становятся дурные наклонности, ведь нужно всё больше скрывать, больше лгать. Пирамида тайны становится всё больше, и мы всё глубже уходим в пространство лжи и зла. Мы знаем, что эта пирамида такова, но всё равно строим ее своими руками, чтобы в ней себя погребсти, становимся ее узниками, пленниками, заблудившимися и уже не способными самостоятельно найти выход из творения рук наших.
Христос сказал, что истина сделает нас свободными. Истина избавляет нас от болезни, хотя это избавление и болезненно. И для того чтобы начать это исцеление истиной, нужно в себя самого впустить ее свет и позволить обнажить уродства, скрытые в душе. Самому себе признаться в том, что я такой, как есть. Познать самого себя и перестать закрывать глаза на свои неприятные и плохие черты. Перестать успокаивать себя тем, что все вокруг такие. Перестать себя убеждать, что я не так уж и плох. Признать греховное уродство частью себя, для того чтобы это можно было преобразить.
Это начало пути, но уже и сам путь тоже, путь освобождения через истину. Признать проблему, а потом искоренить ее через открытие другому. Через открытие абсолютно Другому — своему Творцу и Богу. Через исповедь Ему начать освобождаться. И Он освободит, подобно тому как освободил евреев из рабства египетского. Для них путь из рабства был трудный и опасный, но это был путь свободы, путь к жизни, путь к Земле Обетованной. Для нас путь свободы не менее труден, но это путь к Небесному Царствию. У каждого этот путь уникален, но вместе, в пространстве Церкви, мы можем помогать друг другу в этом сложном и непредсказуемом пути.
Церковь, как Тело Христово, собирает нас всех вместе, чтобы справляться с трудностями вместе, вместе идти ко Христу. Мы вместе стремимся к тому, чтобы Истина царствовала среди нас, ибо всё это вместе делать легче. Христос присутствует среди собравшихся во Имя Его. Он, Сама Истина, делает Церковь Свою пространством истины. И Он Сам помогает нам, наставляя в Божественной любви через любовь к нашим братьям: являя милость Свою и научая нас быть милостивыми к ближним, прощая вместо осуждения, преподавая нам урок прощения наших братьев. И чем больше мы получаем от Него, тем больше способны отдавать. А потому, раз этого хочет Бог, мы должны учиться жить вместе, составляя Тело Его. Принимать друг друга так, как Он нас принимает, по слову апостола Павла, «принимайте друг друга, как и Христос принял вас в славу Божию» (Рим 15:7).
Что мы видим, чувствуем и понимаем, когда нашему внутреннему взору предстают образы притчи Христовой о безумном богаче? Чаще всего мы видим ситуацию достаточно прямо: вот, злой и глупый человек, самонадеянный и жадный. Его ждет справедливое возмездие, Бог заберет его душу за такое поведение. Это то, что на поверхности, вольно или не отдавая себе в том отчет, нам хочется думать так. Но то ли это, о чем хотел сказать нам Господь?
Ведь если посмотреть с другой стороны, человек этот трудился, ответственно и мудро подходил к ведению своего хозяйства, и труд его был вознагражден. А теперь он думает о том, как сохранить плод рук своих, уберечь от сырости и зноя, от вредителей и воров собранный хлеб с поля. И тем более странным кажется обвинение его в глупости, звучащее из уст Бога, особенно в наше время развития технологий труда, время, когда уже и индустриализация с ее стремлением делать больше, получать больший результат, продумывать технологические процессы наперед, для более высокой отдачи с каждого клочка земли, кажется уже глубоким прошлым. Нам всем ведь кажется само собой разумеющимся то, что много трудиться и получать хорошую отдачу — с земли ли или из любого другого источника благосостояния — хорошо и правильно.
Знаем мы и не хуже, что думать о завтрашнем дне, думать о пенсии и о благосостоянии детей — тоже важно. Правильно откладывать на старость, на образование детей, планировать свой быт и бюджет. Не осуждает в прочих случаях подобной мудрости и Христос: например, в той же притче о талантах Он говорит о том, что лучше умножать то, что дал Бог, а не просто закапывать и оставлять в неизменном состоянии. Так в чем же вина сегодняшнего богача?
«Так бывает с тем, кто собирает сокровища для себя, а не в Бога богатеет», — слышим мы вердикт Христа об этом человеке. Он всё делал правильно, но он забыл о том, что то, что он получил, — не принадлежит ему, ибо всё в мире принадлежит только Богу, дающему плоды земные. Богатый человек неправ, потому что забыл о том, что полными житницами не избавить себя от смерти, ибо жизнь человеческая в руках Творца. Он радовался так потому, что думал, что хлеб — это и есть жизнь. У него есть хлеб на много лет, а значит, автоматически он проживет эти годы, питаясь собранным.
Но самое, пожалуй, главное, что можно заметить, — он не думает ни о ком. Не думает не только о Боге, но и вообще ни о ком другом. Он даже разговаривает сам с собой, что симптоматично. Мир его сузился до пределов его амбаров и дома, он так приучил себя во что бы то ни стало идти только к одной цели, богатству, что стал совершенно одинок, но не чувствовал себя несчастным от одиночества, наоборот, чувствовал себя удовлетворенным. Вместо разговора с ближними он предпринимает разговор с самим собой, вместо разделения радости от изобилия плодов земных с ближними — он разделяет ее только с собой. И в этом его величайшее несчастье.
И Бог, Который обращается к нему и говорит о том, что он умрет в эту ночь, спрашивает: кому достанется всё то, что ты заготовил? Подумал ли ты о таком варианте исхода событий? Не забыл ли ты в своей гонке за богатством, за выполнением планов и целей о том, что перед лицом смерти, перед лицом Божиим это всё — ничего не значит? Что это было важным только для тебя одного, ты ни с кем не поделился и никого не имел в виду, двигаясь к своей цели. Ты делал всё это не для того, чтобы кому-то помочь, хотя бы своей семье. Но делал лишь для того, чтобы, достигнув это, сказать: как здорово, теперь я могу только наслаждаться, только есть, пить и веселиться. Именно в этом и была твоя цель жизни. И вот ты ее достиг. Неважно, умрешь ли ты сегодня ночью или такой же ночью через несколько лет. Ты точно умрешь. И что тогда? Что ты оставишь после себя? Плоды своего веселья, объедки со своего стола, да твое крайне растучневшее тело, которое едва будет помещаться в гроб? Не кажется ли тебе, что, даже не умерев, ты уже умер, объявив себя полностью счастливым и состоявшимся только потому, что теперь ты вволю можешь есть, пить и веселиться?
Ведь если посмотреть с другой стороны, человек этот трудился, ответственно и мудро подходил к ведению своего хозяйства, и труд его был вознагражден. А теперь он думает о том, как сохранить плод рук своих, уберечь от сырости и зноя, от вредителей и воров собранный хлеб с поля. И тем более странным кажется обвинение его в глупости, звучащее из уст Бога, особенно в наше время развития технологий труда, время, когда уже и индустриализация с ее стремлением делать больше, получать больший результат, продумывать технологические процессы наперед, для более высокой отдачи с каждого клочка земли, кажется уже глубоким прошлым. Нам всем ведь кажется само собой разумеющимся то, что много трудиться и получать хорошую отдачу — с земли ли или из любого другого источника благосостояния — хорошо и правильно.
Знаем мы и не хуже, что думать о завтрашнем дне, думать о пенсии и о благосостоянии детей — тоже важно. Правильно откладывать на старость, на образование детей, планировать свой быт и бюджет. Не осуждает в прочих случаях подобной мудрости и Христос: например, в той же притче о талантах Он говорит о том, что лучше умножать то, что дал Бог, а не просто закапывать и оставлять в неизменном состоянии. Так в чем же вина сегодняшнего богача?
«Так бывает с тем, кто собирает сокровища для себя, а не в Бога богатеет», — слышим мы вердикт Христа об этом человеке. Он всё делал правильно, но он забыл о том, что то, что он получил, — не принадлежит ему, ибо всё в мире принадлежит только Богу, дающему плоды земные. Богатый человек неправ, потому что забыл о том, что полными житницами не избавить себя от смерти, ибо жизнь человеческая в руках Творца. Он радовался так потому, что думал, что хлеб — это и есть жизнь. У него есть хлеб на много лет, а значит, автоматически он проживет эти годы, питаясь собранным.
Но самое, пожалуй, главное, что можно заметить, — он не думает ни о ком. Не думает не только о Боге, но и вообще ни о ком другом. Он даже разговаривает сам с собой, что симптоматично. Мир его сузился до пределов его амбаров и дома, он так приучил себя во что бы то ни стало идти только к одной цели, богатству, что стал совершенно одинок, но не чувствовал себя несчастным от одиночества, наоборот, чувствовал себя удовлетворенным. Вместо разговора с ближними он предпринимает разговор с самим собой, вместо разделения радости от изобилия плодов земных с ближними — он разделяет ее только с собой. И в этом его величайшее несчастье.
И Бог, Который обращается к нему и говорит о том, что он умрет в эту ночь, спрашивает: кому достанется всё то, что ты заготовил? Подумал ли ты о таком варианте исхода событий? Не забыл ли ты в своей гонке за богатством, за выполнением планов и целей о том, что перед лицом смерти, перед лицом Божиим это всё — ничего не значит? Что это было важным только для тебя одного, ты ни с кем не поделился и никого не имел в виду, двигаясь к своей цели. Ты делал всё это не для того, чтобы кому-то помочь, хотя бы своей семье. Но делал лишь для того, чтобы, достигнув это, сказать: как здорово, теперь я могу только наслаждаться, только есть, пить и веселиться. Именно в этом и была твоя цель жизни. И вот ты ее достиг. Неважно, умрешь ли ты сегодня ночью или такой же ночью через несколько лет. Ты точно умрешь. И что тогда? Что ты оставишь после себя? Плоды своего веселья, объедки со своего стола, да твое крайне растучневшее тело, которое едва будет помещаться в гроб? Не кажется ли тебе, что, даже не умерев, ты уже умер, объявив себя полностью счастливым и состоявшимся только потому, что теперь ты вволю можешь есть, пить и веселиться?
Мы все подвержены этому соблазну. Когда даже самый благородный труд, приносящий добрый плод, делается лишь средством обогащения. Когда обогащение это становится самоцелью, без привязки к пользе от богатства, без помощи ближним, без благодарности Богу. Таким богатством может быть не только зерно, как у богача из Евангелия или деньги, как у богачей современности. Что угодно может поработить сердце, если мы стремимся к этому, но забываем о Боге и о ближних: собственные успехи и таланты, признание от других людей, интеллект, внешняя красота, и даже — духовные проявления в жизни.
И лишь только тогда, когда мы начинаем отдавать Божие обратно Богу, — только тогда наше богатство, внутреннее или внешнее, становится оправданным. Богу не нужно ничего; но Он хочет научить нас милосердию, состраданию и любви к ближним. И отдать что-то свое Богу мы можем лишь отдав это нуждающемуся человеку. Наверное, в этом самый главный урок притчи о богаче, который мы можем сегодня вынести. Чтобы на вопрос «Ты умрешь, кому всё это останется?» — мы могли бы с чистым сердцем ответить: «Уже осталось. Я уже всё это отдал другим. Ибо так и поступают те, кто не для себя собирает сокровища, но в Бога богатеет».
И лишь только тогда, когда мы начинаем отдавать Божие обратно Богу, — только тогда наше богатство, внутреннее или внешнее, становится оправданным. Богу не нужно ничего; но Он хочет научить нас милосердию, состраданию и любви к ближним. И отдать что-то свое Богу мы можем лишь отдав это нуждающемуся человеку. Наверное, в этом самый главный урок притчи о богаче, который мы можем сегодня вынести. Чтобы на вопрос «Ты умрешь, кому всё это останется?» — мы могли бы с чистым сердцем ответить: «Уже осталось. Я уже всё это отдал другим. Ибо так и поступают те, кто не для себя собирает сокровища, но в Бога богатеет».
«Будете ненавидимы за имя Мое» (Мф 10:22) — разве не бывает такого теперь? И даже так: разве не бывает такого среди нас, церковных людей, называющих себя братьями и сестрами во Христе? «Будут предавать вас и родители, и родственники, братья ваши, будут предавать вас на суд в синагогах» — разве не происходит такого с кем-то из нас ныне? Мне кажется очень неслучайным и то, что Господь говорит именно о местах молитвы и служения Ему как месте неправедного суда. Не бывает ли такого и среди нас, когда мы сами становимся судьями своим собратьям, которые, как мы считаем, поступают неправильно, даже когда они делают это во имя Господне? Разве не осуждаем мы и добрых священнослужителей за их доброту, и подвижников за их подвиг, и добродетельных мирян за их добродетель, словно завидуя их образу жизни и духовной глубине, как некогда Каин позавидовал Авелю, который первым исполнил слова Христа о том, что за ревность о Боге можно быть убитым?
Ведь мы часто понимаем эти евангельские слова Христа о том, что верующих в Него будут преследовать, так, будто бы нас будут преследовать за веру в Него. И, пожалуй, мы никогда не склонны думать, что можем оказаться с другой стороны баррикад, на месте тех самых братьев, которые предают, на месте тех самых судий, которые судят в доме молитвы, на месте всех тех, кто ненавидит и гонит других за то, что они носят на себе имя Христово. Мы никогда не думаем, что это мы можем оказаться теми самыми гонителями, о которых говорит Господь.
Но если подумать, то именно так ведь и поступает всякий, кто судит, гонит, клевещет, обвиняет ближнего, находящегося с ним в одной Церкви, верующего во Христа, своего собрата или даже сослужителя. Хотя, по большому счету, и любого ближнего, которого мы как-то обвиняем, на которого возводим клевету, которого пытаемся в чем-то обвинить, открыто или тайно. Ведь мы никогда не знаем, что внутри у человека. Мы склонны судить по внешним признакам да еще и мерой всех вещей считать самих себя и собственное понимание о том, как поступать правильно, а как — нет. Мы обвиняем, осуждаем и преследуем, опираясь на собственные религиозные чувства и соображения. И делаем всё это именно так, как предсказывал Христос. Не страшно ли это?
Ведь мы часто понимаем эти евангельские слова Христа о том, что верующих в Него будут преследовать, так, будто бы нас будут преследовать за веру в Него. И, пожалуй, мы никогда не склонны думать, что можем оказаться с другой стороны баррикад, на месте тех самых братьев, которые предают, на месте тех самых судий, которые судят в доме молитвы, на месте всех тех, кто ненавидит и гонит других за то, что они носят на себе имя Христово. Мы никогда не думаем, что это мы можем оказаться теми самыми гонителями, о которых говорит Господь.
Но если подумать, то именно так ведь и поступает всякий, кто судит, гонит, клевещет, обвиняет ближнего, находящегося с ним в одной Церкви, верующего во Христа, своего собрата или даже сослужителя. Хотя, по большому счету, и любого ближнего, которого мы как-то обвиняем, на которого возводим клевету, которого пытаемся в чем-то обвинить, открыто или тайно. Ведь мы никогда не знаем, что внутри у человека. Мы склонны судить по внешним признакам да еще и мерой всех вещей считать самих себя и собственное понимание о том, как поступать правильно, а как — нет. Мы обвиняем, осуждаем и преследуем, опираясь на собственные религиозные чувства и соображения. И делаем всё это именно так, как предсказывал Христос. Не страшно ли это?
По-человечески нам хотелось бы, чтобы нам всегда объясняли, что хорошо, а что плохо, что правильно, а что нет. Нам проще делить на черное и белое, нежели замечать, что оттенков на самом деле намного больше. Но Господь судит совсем иначе. Его любовь ко всем нам одинакова, независимо от того, насколько наши поступки и образ мыслей различаются, несмотря на то, что друг другу мы порой кажемся странными и несочетаемыми.
Мы все различны — и это хорошо. Мы по-разному проявляем любовь — и к Богу и друг к другу. Для кого-то любовь — это отцовская строгость и желание помочь. Для других — материнская нежность и забота. Для третьих — верность в словах и делах. И много, много проявлений любви есть в каждом из нас. И всякое из них хорошо, когда мы действуем исходя из любви к ближнему, из любви к Богу, а не из чувства собственного достоинства и правоты. Мы видим это на примере Марфы и Марии — они проявляют свою любовь совершенно по-разному, но это именно любовь. И Господь дает им Свою любовь в ответ.
Нам стоит помнить об этом. И когда мы встречаем своих братьев и сестер во Христе, таких непохожих на нас, таких разных, мы должны для каждого выделять место в своем сердце. Потому что какими бы разными мы ни были сами, порой очень непростыми, упрямыми, дерзновенными и угловатыми, — Бог каждому из нас готов дать место в Своем Царствии, Он каждого из нас любит и каждого из нас ждет.
Мы все различны — и это хорошо. Мы по-разному проявляем любовь — и к Богу и друг к другу. Для кого-то любовь — это отцовская строгость и желание помочь. Для других — материнская нежность и забота. Для третьих — верность в словах и делах. И много, много проявлений любви есть в каждом из нас. И всякое из них хорошо, когда мы действуем исходя из любви к ближнему, из любви к Богу, а не из чувства собственного достоинства и правоты. Мы видим это на примере Марфы и Марии — они проявляют свою любовь совершенно по-разному, но это именно любовь. И Господь дает им Свою любовь в ответ.
Нам стоит помнить об этом. И когда мы встречаем своих братьев и сестер во Христе, таких непохожих на нас, таких разных, мы должны для каждого выделять место в своем сердце. Потому что какими бы разными мы ни были сами, порой очень непростыми, упрямыми, дерзновенными и угловатыми, — Бог каждому из нас готов дать место в Своем Царствии, Он каждого из нас любит и каждого из нас ждет.
«Возложат на вас руки и будут гнать вас, проведут перед царями и правителями за имя Мое, преданы вы будете и родителями, и братьями, и родственниками, некоторых из вас умертвят, но все вы будете ненавидимы. Но Я дам вам уста и премудрость, которым не смогут противоречить противостоящие вам. Терпением вашим спасайте души ваши» (См. Лк 21:12–19).
Мы живем в такое время, когда практически всё, что ни пожелаем, происходит в мгновение ока, время быстрой еды и молниеносной информации, доступности множества благ прямо сейчас, стоит только захотеть, но мы становимся гораздо более нетерпеливыми, чем все люди, жившие прежде. Нам стоит помнить о том, что всё самое ценное в этой жизни требует времени, терпения и настойчивости. Любовь требует терпения. Вера невозможна без терпения. Важные вещи и самые верные люди познаются временем и сложностями судеб. И быть терпеливым в наше время, может быть, необычайно трудно, однако именно терпение заповедано нам Спасителем для спасения души.
И даже если прямо сейчас нас никто не гонит, не преследует и не ненавидит, мы должны помнить о том, что для спасения необходимо воспитывать в себе терпение. Нас не преследуют, но как часто теперь христиане, окромляющиеся в одной Церкви, начинают преследовать друг друга. Нас не гонят, но случается, что мы сами становимся гонителями, осуждающими даже таких же, как мы, православных христиан, издевающимися над братьями своими. Всё это потому, что мы теряем терпение и терпимость друг ко другу.
Благоприятные времена расслабляют. И поэтому нам стоит, по возможности, чаще обращаться своим духовным взором к истории новомучеников, совершенно недавней даже в рамках человеческой жизни истории. И помнить, что у нас нет никаких гарантий того, что завтра или в следующем году мы не окажемся вновь в ситуации гонений и порицания. И именно об этом нам и напоминает сегодня Господь, дабы привести нас в чувство и научить ценить великий дар возможностей и свободы, которых не было во времена гонений на нашу Церковь, а ныне есть. И горе нам, если мы не употребим его на благо Церкви, ради любви и спасения ближнего своего.
Мы живем в такое время, когда практически всё, что ни пожелаем, происходит в мгновение ока, время быстрой еды и молниеносной информации, доступности множества благ прямо сейчас, стоит только захотеть, но мы становимся гораздо более нетерпеливыми, чем все люди, жившие прежде. Нам стоит помнить о том, что всё самое ценное в этой жизни требует времени, терпения и настойчивости. Любовь требует терпения. Вера невозможна без терпения. Важные вещи и самые верные люди познаются временем и сложностями судеб. И быть терпеливым в наше время, может быть, необычайно трудно, однако именно терпение заповедано нам Спасителем для спасения души.
И даже если прямо сейчас нас никто не гонит, не преследует и не ненавидит, мы должны помнить о том, что для спасения необходимо воспитывать в себе терпение. Нас не преследуют, но как часто теперь христиане, окромляющиеся в одной Церкви, начинают преследовать друг друга. Нас не гонят, но случается, что мы сами становимся гонителями, осуждающими даже таких же, как мы, православных христиан, издевающимися над братьями своими. Всё это потому, что мы теряем терпение и терпимость друг ко другу.
Благоприятные времена расслабляют. И поэтому нам стоит, по возможности, чаще обращаться своим духовным взором к истории новомучеников, совершенно недавней даже в рамках человеческой жизни истории. И помнить, что у нас нет никаких гарантий того, что завтра или в следующем году мы не окажемся вновь в ситуации гонений и порицания. И именно об этом нам и напоминает сегодня Господь, дабы привести нас в чувство и научить ценить великий дар возможностей и свободы, которых не было во времена гонений на нашу Церковь, а ныне есть. И горе нам, если мы не употребим его на благо Церкви, ради любви и спасения ближнего своего.
Заповеди, церковные установления, традиции и правила дают жизнь там, где применяются по любви и в руководстве с любовью. Но там, где любви и общения с Богом нет, те же самые заповеди и правила начинают душить и ограничивать жизнь, Закон начинает быть более важным, чем сама жизнь. Мы знаем, что некоторые религии, вышедшие из христианства, и сегодня запрещают, например, медицинские операции, которые могли бы спасти жизнь, и предпочитают, чтобы их брат или сестра умерли, но не нарушили закона. Того закона, который они сами придумали и выдают за Закон Божий.
Закон и заповеди могут помочь спастись, а могут заставить гордиться, проявлять свою власть над другими, примерять на себя полномочия Бога. Господь напоминает нам, что Он Господин субботы. Субботы, которая создана для жизни человека, а не для смерти. Как и любая другая заповедь, дана не для того, чтобы преследовать тех, кто ее не выполняет, но для того, чтобы дать жизнь и свободу тем, кто ее соблюдает. Евангелие напоминает нам о том, как выглядят те, кто, видя неисполнение правил церковных другими, начинает их обличать, указывать на недостатки и нарушения. И о том, что чаще всего такие учителя и обличители сами смутно представляют то, что же представляет собой Закон Божий, потому что они, скорее всего, не общение с Богом и не любовь имеют во главе угла, но собственную гордость и собственное властолюбие, которые как раз и позволяют искать нарушителей.
Заповедь, призванная давать жизнь, в руках людей, говорящих от имени Бога, но не знающих Бога, мы знаем это из истории человечества, начинает нести смерть и преследования. И в конце концов именно нарушения закона иудейского стали поводом для того, чтобы убить Богочеловека.
Закон и заповеди могут помочь спастись, а могут заставить гордиться, проявлять свою власть над другими, примерять на себя полномочия Бога. Господь напоминает нам, что Он Господин субботы. Субботы, которая создана для жизни человека, а не для смерти. Как и любая другая заповедь, дана не для того, чтобы преследовать тех, кто ее не выполняет, но для того, чтобы дать жизнь и свободу тем, кто ее соблюдает. Евангелие напоминает нам о том, как выглядят те, кто, видя неисполнение правил церковных другими, начинает их обличать, указывать на недостатки и нарушения. И о том, что чаще всего такие учителя и обличители сами смутно представляют то, что же представляет собой Закон Божий, потому что они, скорее всего, не общение с Богом и не любовь имеют во главе угла, но собственную гордость и собственное властолюбие, которые как раз и позволяют искать нарушителей.
Заповедь, призванная давать жизнь, в руках людей, говорящих от имени Бога, но не знающих Бога, мы знаем это из истории человечества, начинает нести смерть и преследования. И в конце концов именно нарушения закона иудейского стали поводом для того, чтобы убить Богочеловека.
Юбилейный год 750-летия Тверской епархии, наполненный чередой праздничных мероприятий, завершается важным событием — фильмом об истории епархии «Путь в семь с половиной веков», созданным силами пресс-службы Тверской епархии, выпускниками духовных академий, которые несут сегодня церковное творческое послушание на Тверской земле. Считаю, что этот фильм уже вошел в летопись епархиальной жизни.
Фильм смотрится на одном дыхании, в нем много позитива и добра. Говорят, что пишут только о падающих самолетах, а о благополучных полетах и приземлениях не пишут, так и об ошибках священнослужителей трубят на всех перекрестках, а добрые примеры остаются незамеченными. Фильм стремится исправить эту ошибку, рассказывая о настоящей, подлинной жизни тверского духовенства, которое в большинстве своем очень достойно проходит свой путь. Эти люди много трудятся, отдают свои силы, таланты и время другим. Их примеры очень трогательны, иногда до слез. Я хотел бы, чтобы фильм этот разрушил хотя бы отчасти те неверные стереотипы о Церкви, которые созданы в сегодняшнем обществе.
Фильм смотрится на одном дыхании, в нем много позитива и добра. Говорят, что пишут только о падающих самолетах, а о благополучных полетах и приземлениях не пишут, так и об ошибках священнослужителей трубят на всех перекрестках, а добрые примеры остаются незамеченными. Фильм стремится исправить эту ошибку, рассказывая о настоящей, подлинной жизни тверского духовенства, которое в большинстве своем очень достойно проходит свой путь. Эти люди много трудятся, отдают свои силы, таланты и время другим. Их примеры очень трогательны, иногда до слез. Я хотел бы, чтобы фильм этот разрушил хотя бы отчасти те неверные стереотипы о Церкви, которые созданы в сегодняшнем обществе.
«Иди, и ты поступай так же» (Лк. 10:37), — отвечает Христос законнику, рассказав о милосердном самарянине, который помог человеку, которого избили и бросили у дороги разбойники. Не часто мы слышим от Господа столь прямые, недвусмысленные и ясные указания о том, каким нужно быть человеком, чтобы спастись. Мы видим, что он явно ставит в противовес людям религиозным и даже священнослужителям — самарянина, иноверца, почти язычника. Первые, несмотря на правильность веры, не поняли главного в собственной вере, хотя они правильно исполняли богослужения и, скорее всего, не нарушали заповедей и всех законов Торы. Второй имел другую веру, с их точки зрения, совершенно неверную, но в очах Господа он оказался гораздо более правильным, ибо, не имея истинной веры, он всё же смог стяжать в сердце своем то главное, весть о чем Бог пытался во все времена донести людям.
Еще мы видим аналогичную ситуацию с евангельским богатым юношей, который, задав Господу тот же вопрос о спасении и совершенстве, получил ответ: «Раздай всё имение свое» — и вердикт Господа: «Легче верблюду войти в иголье ушко, нежели богатому войти в Царствие Божие» (Мф 19:24). Но в случае с милосердным самарянином — всё почти полностью наоборот, Господь дает ответ на вопрос о том, как должен поступать человек, обладающий каким-либо богатством: «Иди, и поступай как этот самарянин». Бог не осуждает достаток самарянина. И мы подспудно понимаем, что самарянин, если бы он не имел ничего, не смог бы спасти жизнь впавшему в разбойники.
Конечно, речь тут идет о доброте душевной и о стремлении к милосердию, о той самой любви к ближнему, о которой учил Христос. Но всё же это и речь о том, как распоряжаться плодами трудов своих, дающих изобилие и достаток: отдавать их ближним, а через них — отдавать их обратно Богу, Источнику всякого богатства. Ведь Христос — в каждом встречном нуждающемся.
Еще мы видим аналогичную ситуацию с евангельским богатым юношей, который, задав Господу тот же вопрос о спасении и совершенстве, получил ответ: «Раздай всё имение свое» — и вердикт Господа: «Легче верблюду войти в иголье ушко, нежели богатому войти в Царствие Божие» (Мф 19:24). Но в случае с милосердным самарянином — всё почти полностью наоборот, Господь дает ответ на вопрос о том, как должен поступать человек, обладающий каким-либо богатством: «Иди, и поступай как этот самарянин». Бог не осуждает достаток самарянина. И мы подспудно понимаем, что самарянин, если бы он не имел ничего, не смог бы спасти жизнь впавшему в разбойники.
Конечно, речь тут идет о доброте душевной и о стремлении к милосердию, о той самой любви к ближнему, о которой учил Христос. Но всё же это и речь о том, как распоряжаться плодами трудов своих, дающих изобилие и достаток: отдавать их ближним, а через них — отдавать их обратно Богу, Источнику всякого богатства. Ведь Христос — в каждом встречном нуждающемся.
Сегодня, когда мир завершает календарный год, словно промчавшись мимо очередного верстового столба, отмеряющего не пространство, а время, стоит поблагодарить Бога за данное нам время. Оно не может быть хорошим или плохим, ибо измерители его — всегда люди. Они мерят время, они составляют суждение, они признают одно успешным, а другое неудачным. Бог же — вне времени. И потому для нас этот день отсчета нового года, день, когда принято вспоминать о времени, — может стать хорошим поводом прикоснуться не ко времени, которое улетит бесследно, ибо его нет; но прикоснуться к вечности, которую мы, может быть, не понимаем, но к которой стремимся.
Пройдя очередной этап временного существования, мы можем убедиться лишь в одном — в скоротечности происходящего и в мимолетности жизни. Пройдя очередной год, мы можем удостовериться еще раз в том, что всё, что имеет начало, обязательно придет и к концу. Как пронзительно писал об этом святой апостол Иаков, «послушайте вы, говорящие: “сегодня или завтра отправимся в такой-то город, и проживем там один год, и будем торговать и получать прибыль”; вы, которые не знаете, что случится завтра: ибо что такое жизнь ваша? пар, являющийся на малое время, а потом исчезающий» (Иак 4:13–14).
Пусть же нынешний день будет для всех нас напоминанием о том, что для всех нас есть только одно время — сейчас. Мы живем именно сейчас, и только сущий момент времени и есть наша точка соприкосновения с вечностью. Ибо сейчас мы можем отдать самих себя, свою жизнь, свои чувства, свою благодарность Богу. Вчера — уже улетучилось. Завтра — мы не можем с уверенностью сказать, что для всех нас наступит, это ведает только Бог. Оттого что перевернулась страница календаря земного и мы будем подписывать письма другим числом — мало что изменится в нашей жизни. Но если мы научимся жить уже сейчас, не завтра и не в следующем году, так, будто это и есть наша настоящая жизнь, наша жизнь перед Богом, — тогда многое изменится. Не во внешнем, ибо внешнее тоже только примета времени. Но внутри нас, там, где теплится самая настоящая и единственная наша жизнь.
Пройдя очередной этап временного существования, мы можем убедиться лишь в одном — в скоротечности происходящего и в мимолетности жизни. Пройдя очередной год, мы можем удостовериться еще раз в том, что всё, что имеет начало, обязательно придет и к концу. Как пронзительно писал об этом святой апостол Иаков, «послушайте вы, говорящие: “сегодня или завтра отправимся в такой-то город, и проживем там один год, и будем торговать и получать прибыль”; вы, которые не знаете, что случится завтра: ибо что такое жизнь ваша? пар, являющийся на малое время, а потом исчезающий» (Иак 4:13–14).
Пусть же нынешний день будет для всех нас напоминанием о том, что для всех нас есть только одно время — сейчас. Мы живем именно сейчас, и только сущий момент времени и есть наша точка соприкосновения с вечностью. Ибо сейчас мы можем отдать самих себя, свою жизнь, свои чувства, свою благодарность Богу. Вчера — уже улетучилось. Завтра — мы не можем с уверенностью сказать, что для всех нас наступит, это ведает только Бог. Оттого что перевернулась страница календаря земного и мы будем подписывать письма другим числом — мало что изменится в нашей жизни. Но если мы научимся жить уже сейчас, не завтра и не в следующем году, так, будто это и есть наша настоящая жизнь, наша жизнь перед Богом, — тогда многое изменится. Не во внешнем, ибо внешнее тоже только примета времени. Но внутри нас, там, где теплится самая настоящая и единственная наша жизнь.
Настал момент Бога. Исполняются пророчества, сбывается предсказанное за всю историю человечества божественными пророками. Ангел говорит изумленным пастухам: «Сегодня в городе Давидовом родился вам Спаситель. Он — Христос Господь».
В рождественских яслях мы видим не просто беспомощного младенца. Рожденный в холодной пещере — Бог Слово, Свет миру, Сын Божий, Мессия, пришедший спасти мир и дать человеку вечную жизнь. Во вселенной происходит великое чудо: Бог, сотворивший видимые и невидимые миры, весь безграничный космос, всю красоту земную, всю сложность живого, сотворивший человека, способного любить, размышлять, благодарить и созидать новое, — Этот Бесконечный и Безначальный Бог непостижимым образом принимает человеческую плоть, умаляет Себя до нашего размера и статуса, рождается от Девы.
У этих яслей встречаются небо и земля. Встречаются Божество и человечество, время и вечность, смертность и бессмертие, величие Бога и беззащитность человеческого дитя. Бог принимает на Себя всю человеческую природу. Он становится одним среди нас, во всём нам подобным, кроме греха. Тело Христово — отныне и наше тело. Это тело Он очистит страданиями, это тело будет мучимо за всех нас, оно будет умирать на Кресте, но оно и воскреснет, навсегда соединив Божественное и человеческое, навсегда введя человечество в пространство вечности.
Человеческая и Божественная природы объединились в ипостаси Сына Божиего навсегда. Только так Бог мог спасти человечество, которое, будучи сотворено бессмертным, вкусило грех, а вместе с ним — смерть. Бог не мог помочь нам, не став одним из нас. Потому что в этом случае, чтобы исправить нарушенную и поврежденную грехом человеческую природу, Бог должен был вмешаться в эту природу и стать Человеком. Отныне Бог и человек вместе, в Божественной и человеческой природах, объединенных в ипостаси Сына Божиего, объединенных неслитно, неизменно, нераздельно, неразлучно.
Бог сошел в пучину сложностей, греха, непонимания, смятения, вражды и холода человеческого мира. Мира, который прошел длинный путь от Райского сада до кровавых войн, империй и рабства. Он родился Человеком для того, чтобы Самому стать причастным нашей боли, страданиям, слезам, горестям и разделить с нами смерть. Бог захотел разделить с нами всё это, чтобы исправить в нас произошедшее. Исправить, не уничтожая и не стирая ничего, не обращая прежде бывшее в небывшее. Для Него вся наша история важна, но более всего — история нашей жизни после смерти, история Царствия Небесного, врата которого Он пришел отворить.
В рождественских яслях мы видим не просто беспомощного младенца. Рожденный в холодной пещере — Бог Слово, Свет миру, Сын Божий, Мессия, пришедший спасти мир и дать человеку вечную жизнь. Во вселенной происходит великое чудо: Бог, сотворивший видимые и невидимые миры, весь безграничный космос, всю красоту земную, всю сложность живого, сотворивший человека, способного любить, размышлять, благодарить и созидать новое, — Этот Бесконечный и Безначальный Бог непостижимым образом принимает человеческую плоть, умаляет Себя до нашего размера и статуса, рождается от Девы.
У этих яслей встречаются небо и земля. Встречаются Божество и человечество, время и вечность, смертность и бессмертие, величие Бога и беззащитность человеческого дитя. Бог принимает на Себя всю человеческую природу. Он становится одним среди нас, во всём нам подобным, кроме греха. Тело Христово — отныне и наше тело. Это тело Он очистит страданиями, это тело будет мучимо за всех нас, оно будет умирать на Кресте, но оно и воскреснет, навсегда соединив Божественное и человеческое, навсегда введя человечество в пространство вечности.
Человеческая и Божественная природы объединились в ипостаси Сына Божиего навсегда. Только так Бог мог спасти человечество, которое, будучи сотворено бессмертным, вкусило грех, а вместе с ним — смерть. Бог не мог помочь нам, не став одним из нас. Потому что в этом случае, чтобы исправить нарушенную и поврежденную грехом человеческую природу, Бог должен был вмешаться в эту природу и стать Человеком. Отныне Бог и человек вместе, в Божественной и человеческой природах, объединенных в ипостаси Сына Божиего, объединенных неслитно, неизменно, нераздельно, неразлучно.
Бог сошел в пучину сложностей, греха, непонимания, смятения, вражды и холода человеческого мира. Мира, который прошел длинный путь от Райского сада до кровавых войн, империй и рабства. Он родился Человеком для того, чтобы Самому стать причастным нашей боли, страданиям, слезам, горестям и разделить с нами смерть. Бог захотел разделить с нами всё это, чтобы исправить в нас произошедшее. Исправить, не уничтожая и не стирая ничего, не обращая прежде бывшее в небывшее. Для Него вся наша история важна, но более всего — история нашей жизни после смерти, история Царствия Небесного, врата которого Он пришел отворить.
Мы понимаем, что заповедь обрезания, данная ветхозаветному человечеству, — как многое, что происходило в Завете Ветхом, ожидающем пришествия Спасителя в мир, — была прообразом истинного обрезания, духовного обрезания, о котором возвестил Спаситель. Добровольное отторжение части собственного тела проображало добровольное отсечение от себя греховного, беззаконного, мешающего спасению. Это был прообраз, такой же, каким были принесение в жертву ягненка, пасхальная трапеза и многие, многие обычаи мира, ожидающего Спасителя.
Понятие обрезание — о болезненном отсечении от себя чего-то такого, что кажется естественным, что вроде бы составляет нашу суть, что всегда с нами, в чем, в общем-то, и сомневаться странно. Ведь мы настолько привыкаем к жизни в темноте, что любое попадание света в наш мрак скорее вызывает страх, нежели просвещает и освящает. Мы настолько привыкаем к своей жизни, что изменить в ней что-то ради Христа, ради спасения и жизни будущего века — уже болезненная процедура. Отсечение таких привычных нам вещей и есть духовное делание, то обрезание сердца, о котором говорится во Второзаконии: обрежьте крайнюю плоть сердца вашего и не будьте впредь жестоковыйны (то есть не будьте упрямы) (Втор 10:16).
Когда мы отсекаем свою привязанность к мирскому, делаем это ради Бога, а не потому, что действительно уж считаем мирское плохим, — мы вступаем в близкие отношения с Богом. Потому что любовь — это и есть чаще всего отказ от чего-то привлекательного, манящего, вроде бы естественного, ради другого, ради того, кого мы любим. Любовь — это ограничение, умаление себя ради другого. И когда мы делаем это ради Бога, Которого любим, — это и есть наше обрезание сердца, о котором мы должны бы вспомнить в нынешний праздник.
Понятие обрезание — о болезненном отсечении от себя чего-то такого, что кажется естественным, что вроде бы составляет нашу суть, что всегда с нами, в чем, в общем-то, и сомневаться странно. Ведь мы настолько привыкаем к жизни в темноте, что любое попадание света в наш мрак скорее вызывает страх, нежели просвещает и освящает. Мы настолько привыкаем к своей жизни, что изменить в ней что-то ради Христа, ради спасения и жизни будущего века — уже болезненная процедура. Отсечение таких привычных нам вещей и есть духовное делание, то обрезание сердца, о котором говорится во Второзаконии: обрежьте крайнюю плоть сердца вашего и не будьте впредь жестоковыйны (то есть не будьте упрямы) (Втор 10:16).
Когда мы отсекаем свою привязанность к мирскому, делаем это ради Бога, а не потому, что действительно уж считаем мирское плохим, — мы вступаем в близкие отношения с Богом. Потому что любовь — это и есть чаще всего отказ от чего-то привлекательного, манящего, вроде бы естественного, ради другого, ради того, кого мы любим. Любовь — это ограничение, умаление себя ради другого. И когда мы делаем это ради Бога, Которого любим, — это и есть наше обрезание сердца, о котором мы должны бы вспомнить в нынешний праздник.
Мы слышим сегодня то, что разительно отличает Новый Завет от Ветхого. Ведь именно с проповеди Иоанна, с его гласа, вопиющего в пустыне о близости Царствия Божиего, с его крика «Покайтесь!» и начинается Новый Завет. И вот этот Новый Завет начинается с предостережения людям, живущим во времена этого Завета. То есть и нам с вами. И предостережение это звучит так: «Бог может сделать из этих камней детей Аврааму, всякое дерево, не приносящее доброго плода, будет ввержено в огонь» (ср.: Мф. 9–10). То есть не по названию «христианин», а по делам и плодам мы будем судимы. Не за соблюдение закона, правил, религиозных предписаний и традиций, которые с очевидностью для всех соблюдали фарисеи и саддукеи, причем соблюдали очень ревностно, а за плоды христианской жизни мы будем помилованы или отвергнуты Судией мира в страшный день Суда.
Ведь заповеди Христа, закон Нового Завета, в отличие от Завета Ветхого, учат нас не тому, как поступать в быту, а тому, какими быть по сути. Фарисеи и зилоты, верующие люди Израиля, считали, что судить и наказывать Бог будет язычников. Иоанн же проповедовал, что объектом суда станет Его народ, и в первую очередь те, кто говорит от Его лица.
Дух же ясно говорит, что в последние времена отступят некоторые от веры, внимая духам обольстителям и учениям бесовским, через лицемерие лжесловесников, сожженных в совести своей, запрещающих вступать в брак и употреблять в пищу то, что Бог сотворил, дабы верные и познавшие истину вкушали с благодарением. Ибо всякое творение Божие хорошо, и ничто не предосудительно, если принимается с благодарением, потому что освящается словом Божиим и молитвою (1 Тим 4:1–5).
Ведь заповеди Христа, закон Нового Завета, в отличие от Завета Ветхого, учат нас не тому, как поступать в быту, а тому, какими быть по сути. Фарисеи и зилоты, верующие люди Израиля, считали, что судить и наказывать Бог будет язычников. Иоанн же проповедовал, что объектом суда станет Его народ, и в первую очередь те, кто говорит от Его лица.
Дух же ясно говорит, что в последние времена отступят некоторые от веры, внимая духам обольстителям и учениям бесовским, через лицемерие лжесловесников, сожженных в совести своей, запрещающих вступать в брак и употреблять в пищу то, что Бог сотворил, дабы верные и познавшие истину вкушали с благодарением. Ибо всякое творение Божие хорошо, и ничто не предосудительно, если принимается с благодарением, потому что освящается словом Божиим и молитвою (1 Тим 4:1–5).