Может показаться, что я клонировала себя и перевожу все романы Янь Лянькэ одновременно (а клонов-замятышей отправила переводить сборники эссе), но это не так: "Динчжуан" появился на русском раньше всех и долго ждал своего часа. Вот, дождался)

Ждем из типографии сенсационный роман Янь Лянькэ, основанный на реальных событиях, – «Сны деревни Динчжуан» в переводе Алины Перловой.

Будучи уроженцем провинции Хэнань, Лянькэ решил обратиться к мрачным страницам истории родного края, ставшего очагом эпидемии СПИДа в Китае. В 1990-е годы была широко распространена скупка за бесценок партий крови. Забор которой проводился в антисанитарных условиях. Халатность и жажда наживы привели к трагедии.

Опасаясь жестокой цензуры, Янь Лянькэ отказался от первоначального замысла – документального исследования об эпидемии – и изложил правдивую историю в художественном тексте. В 2005 году роман «Сны деревни Динчжуан» был запрещен на территории Китая.

Разбавлю книжные анонсы нормальным контентом (а когда он закончится, начну выкладывать видео с пилонных тренировок, бу!)

Я наконец взяла себя в руки и напилила таймкоды к декабрьской встрече в “Желтом дворе”. Мы с Платоном хотели поговорить про Янь Лянькэ, но заодно обсудили, почему китайская литература всегда получается такой китайской, мрачной и безнадежной, поспорили про травмы 20 века и про одержимость Китаем. И про перевод, конечно, поговорили.

Итак:
1:20 Почему роман Янь Лянькэ “Когда солнце погасло” вышел на русском раньше остальных
3:45 Какое место Янь Лянькэ занимает в кругу современных китайских авторов
6:25 Янь Лянькэ и его малая родина
8:13 Про другие книги Янь Лянькэ, которых пока нет на русском
12:14 Про изъятие романа “Сны деревни Динчжуан” из продажи
15:06 Чем отличаются англоязычные переводы китайской прозы от русскоязычных
17:50 Про “Словарь Мацяо”
22:00 Как переводить “Словарь Мацяо”
23:00 Что помогает в переводе
25:45 Про перевод бытовых реалий
28:30 О связи современной китайской литературы с каноном/ классикой / фольклором
31:30 О крутых китайских авторах, которых до сих пор нет на русском. Почему мы ничего о них не знаем?
36:40 Про гранты и грантоежек
37:48 Почему китайская литература такая китайская (одержимость китайских авторов Китаем)
42:36 Почему китайская литература такая жестокая, тяжелая и мрачная
45:00 Эмигрантская проза vs мэйнлэнд
51:00 Что читают в Китае?
53:20 Вопрос про трудности, которые поджидают переводчика Янь Лянькэ
56:20 Вопрос: похож ли Янь Лянькэ на Сорокина? И кого из русских авторов читают в Китае?

Взяла для Сноба интервью у Янь Лянькэ, дорвалась до автора и первым делом спросила, почему в китайской литературе так много жестокости и хтони. Еще поговорили про цензуру, про новую книгу, которую никто не увидит, про Библию, веру и страх смерти.

Я совсем не умею брать интервью, спрашивала о том, что самой интересно. Но с Янь Лянькэ очень легко говорить, он удивительно добрый, умный и откровенный. А еще интервью бьет рекорды по частоте употребления слова “боль” со всеми его производными, по-моему, это много говорит и о спикере, и об интервьюере)

В любимой "Карте мира" сегодня был обыск. Единственный в Новосибирске книжный с человеческим лицом, надо обязательно помочь. Ниже ссылки на сбор, а если кто в Новосибирске, заходите скорее в "Карту" за книжками.

Отвечая на частые вопросы — небольшая помощь нужна, да.

Сегодня и на неизвестный срок мы остались без необходимой рабочей техники, восстановить которую быстро своими силами не сможем. Открыли два сбора, ссылки ниже, страшно благодарны за любое участие!

С завтрашнего дня и далее работаем в обычном режиме — конечно, каждая покупка тоже станет большой финансовой и эмоциональной поддержкой.

Сбер: https://messenger.online.sberbank.ru/sl/n8mQm4oJ7CGfH6ztn
Т-банк: https://www.tbank.ru/cf/8disl61Tecx

Спасибо!

Дорогой Иркутск, я наконец прилетела, хотя ваши суровые погодные условия долго не давали посадить самолет, и от безысходности пилоты повезли нас в Улан-Удэ. Но я не осталась в Улан-Удэ, как ни уговаривали, а все-таки приехала, потому что в воскресенье выступаю на Книгамае (13:00, главная сцена). Буду всех очень рада видеть, я тут до понедельника, а потом снова в Новосибирск (конечно, если ветер позволит).

Мы буквально неделю назад с коллегами обсуждали приемы перевода китайской брани и сошлись на том, что наши авторы, как и китайские, ругаются чаще эвфемизмами, поэтому переводчик всегда может выкрутиться через разную там елду собачью или ети тебя в душу. Но вот в Толковом словаре обновился список нецензурных корней, теперь -елд- тоже признан нецензурным, вместе с -жоп-, -говн-, -сра-, -бзд- (наблюдается явная анальная фиксация). Манда, мудак и шлюха теперь тоже 18+.

А меня в этой связи очень интересует счастливая судьба слова залупа. По моим ощущениям, оно обсценное уже очень давно, причем заряд в нем помощнее, чем в елде, и уже тем более, чем в -жоп-, -говн-, -сра- и -бзд-, однако оно остается цензурным. Понятно, там корень вполне приличный (облуплять, вылупляться), так что из-за одного урода объявить все почтенное семейство нецензурным не получится, но ведь можно проявить какую-то гибкость, я не знаю. А то выходит, в жопу человека послать нельзя, а залупой конской обозвать – это пожалуйста.

Только корнем -луп- и придется обходиться переводчику, иногда брать ему в помощь -сук/суч- и -ет-. А 婊子 будем называть шалавой или потаскушкой, так и проживем.

На Горьком вышла замечательная рецензия на “Четверокнижие” Янь Лянькэ, очень точные наблюдения, со многими я согласна. Только сомневаюсь, что автор книги “Мальчик небесный” – Писатель. Мы достоверно знаем, что он писал “Историю преступных деяний” и “Старое русло”; “Новый миф о Сизифе” написал Ученый и попросил Мальчика передать книгу на самый верх, а авторство “Мальчика небесного” не установлено. Может, это вообще откровение, надиктованное Господом одному из пророков Его.

Еще я не думаю, что надежду на выход из лагеря и спасение героям дает христианство. Нового Ханаана нет, если что-то и может спасти, то буддизм: не случайно Ученый в самом конце просит оставить ему “книги про буддизм и чань”, а Сизиф видит у подножия горы буддийскую обитель. Нет никакого спасения, есть только бесконечная череда кальп и вращение колеса дхармы.

Да, в книге много отсылок к Ветхому завету и Евангелиям: звезды служат аллюзией на вифлеемскую звезду, финал отсылает к исходу евреев из Египта, в самом начале цитируются главы о сотворении мира из Бытия, и Мальчик, съездив наверх, привез новые лагерные правила, совсем как Моисей, спустившийся с горы Синай. Есть и другие параллели: плавильные печи как метафора вавилонских башен (пробьем небо и сотрясем землю), великий потоп, посланный Богом за грехи, городской поезд вьется по земле как змей, искушая Мальчика, и сам Мальчик – плотник. Но все-таки жертва Мальчика в корне отличается от жертвы Христа, это такая соцреалистическая антижертва, которая не приводит к спасению. Ну, или мне так кажется)

Послушала чудесный выпуск подкаста “Спроси переводчика” с Ольгой Дробот и третий день о нём думаю. Очень советую всем, и начинающим, и продолжающим: думать вместе интереснее, а слушать Ольгу Дмитриевну – чистое счастье.

В подкасте вообще много важного и полезного – и о том, как начать работать с издательствами, и о редакторской правке, и о договорах, и о театральных постановках, и том, как отличать хорошее от плохого, и об уважении к автору, которое временами пропадает, и тогда ой. Но меня больше всего заинтересовала тема переводческого сообщества. Мне давно кажется, что у скандинавистов особенно дружная семья, и больше такой ни у кого нет. Они открыты для новичков, они часто устраивают мастерские, они редактируют друг друга, и еще там какая-то удивительная концентрация классных переводчиков на единицу площади. Наверное, это и называется сильной переводческой школой. Конечно, существование такой семьи – большое счастье и редкая удача, но я давно размышляю над тем, почему где-то сообщество появляется и растет, а где-то нет. Почему у скандинавистов, японистов и французов оно есть, а у китаистов и кореистов – не сложилось.

Попробую порассуждать про китаистов (на всякий случай: я пришла в перевод “с улицы”, если что-то реконструирую неверно, поправляйте меня, пожалуйста):

众所周知, девяностые были не лучшим временем для науки и переводов, многие школы распались, но у китаистов черная полоса началась раньше из-за длительного периода охлаждения отношений между Китаем и СССР. Скажем, Дания и Япония были странами каплагеря, но их литературу следовало изучать, ведь там тоже есть свое рабочее движение, а Китай – враг-враг.

И мало того что враг, он еще и младший брат, поэтому у нас очень долго держалось патерналистское отношение к современной китайской литературе. Классика – да, “Сон в красном тереме” это замечательно, но современность – нет, увольте. Еще лет десять назад профессор из родного университета с большим скепсисом отнесся к идее вводить в курс литературы современных авторов: “Они там сподобились что-то написать после Хань Юя?”

Поэтому из переводов современной литературы, которые выходили у нас в восьмидесятые, текст выбрасывали абзацами, и дело не в цензуре – это была такая редакторская правка. Я согласна, когда читаешь “Судьбу” Лу Яо, “Тяжелые крылья” Чжан Цзе, “Средний возраст” Чэнь Жун и прочий соцреализм с грустинкой, скулы сводит от испанского стыда. Но в том числе из-за этого снисходительно-брезгливого отношения у нас не было специалистов, которые занимались бы только современной литературой, чаще всего такие переводы были довеском к чему-то “серьезному”. И в результате китаисты проморгали появление совсем других авторов, которые писали уже иначе: Мо Янь, Юй Хуа, Гао Синцзянь, Янь Лянькэ. А еще появление этих авторов на сцене совпало с приходом девяностых, которые вымыли из китаистики всех, кого могли вымыть, остались только самые буйные, которые и переводили дальше свою любимую классику.

Что-то вроде сообщества или школы пытался создать Игорь Егоров на форуме Полушарие и вокруг журнала Светильник, он искал молодых переводчиков, помогал им с редактурой, проводил мастерские, пристраивал переводы, но мне кажется, ему очень помешала ущербность платформы: форум Полушарие умирал, а китайское руководство журнала Светильник хотело только отмывать грантовые деньги, а больше ничего не хотело.

Что у нас сейчас. Китаисты все держатся друг с другом немного наособицу, каждый ковыряет своего автора (но к чести нашей надо сказать, авторов никто ни у кого не подрезает). Мы и не знаем толком друг друга, потому что есть переводы “боллитры”, которыми занимаются от силы десять человек, а есть большой и неизведанный мир новелл, там складываются свои нормы и традиции (возможно – свое сообщество), но мне кажется, эти два мира абсолютно непроницаемы. Как у них там дела с редактурой – не знаю, но в мире боллитры друг друга мы не редактируем, редакторы у нас без знания китайского, и они очень нас щадят. Конечно, это развращает, ни о каком росте тут речи быть не может. Критики переводов тоже нет, переводы либо “блестящие”, либо мы молчим в тряпочку, потому что нас никто не спрашивал, а обижать коллег не хочется.

Такая вот история, перечитала и даже загрустила. Поэтому очень жду советов от скандинавистов (японистов / французов /…), как жить счастливо и построить дружную семью)

Понимаю, что за день до мероприятия выкладывать анонс нехорошо, но вдруг кто-то не знал, чем заняться в пятницу вечером, а тут я с новостями.

Завтра начинается Летняя школа перевода, и мы с коллегами устроим круглый стол, чтобы поговорить о наших общих болюшках. Правда ли, что переводчик с восточных языков, это больше, чем переводчик. Что у нас с редакторами, как дела с продвижением переводов, есть ли в издательствах стереотипы об азиатщине и что с ними делать. Как формировались школы перевода, живы ли они сейчас, не давит ли на “детей” авторитет “отцов”. Заодно и про сообщества поговорим. Модерировать будет Платон Жуков, от китаистов участвуем мы с Юлией Дрейзис, от японистов – Светлана Тора и Анна Слащёва, от кореистов – Людмила Михэеску и Екатерина Бекетова. Всё онлайн, немножечко платно, но слушатели получают доступ сразу ко всем секциям и мероприятиям (онлайн и в записи), а программа мероприятий там на семьдесят с лихом страниц.

Поговорили с Андреем Манухиным про наше веселое дело. Наверное, выпуск скорее для китаистов, которые только пробуют переводить: как учиться, куда идти.

Ещё заметила, что почти в каждом выпуске обсуждается вопрос имени переводчика на обложке. Я там выступаю с непопулярным мнением, что переводчику на обложке делать нечего: китаисты и так люди нескромные, готовы лезть в авторский замысел, когда не просят, а имена на обложках нас совсем разбалуют. Но может, я и не права. Коллеги, объясните, пожалуйста, почему мы хотим, чтобы переводчика указывали на обложке? Я согласна, очень неудобно, когда издатели в анонсах или журналисты в обзорах не пишут переводчика, но на обложке зачем? Я правда не верю, что это повысит "видимость" переводчика. И честно говоря, не совсем ясно понимаю, зачем её нужно повышать.

АПД: согласна, когда книга существует в разных переводах, имя переводчика на обложке очень поможет. И ещё поняла: мне не нравится, что издательства, которые указывают переводчиков на обложке, автоматически записываются в "хорошие". Вроде как имя на обложке равно гарантия твоих прав. А на самом деле ничего подобного.

⭐️ Свежий эпизод подкаста уже на основных платформах и ютубе ⭐️

▶️ В этом выпуске говорим с Алиной Перловой, переводчиком с китайского языка, редактором, преподавателем, специалистом по китайской литературе, автором блога «Письма династии Минь» в телеграме и соавтором блога «Переплет» в ВК об искусстве перевода с китайского

Беседу ведет Андрей Манухин — литературный переводчик с итальянского и английского, литературный редактор, автор блога «Имхи и омги»

Что вас ждет:

* Первый изданный перевод книги   
* Как книги попадают в списки литературной премии «Ясная поляна»
* Перевод детской литературы — как и почему
* Аудиокниги и театральные постановки
* Как начать переводить книги для издательств
* Договор с издательством — лицензия или отчуждение
* Брать заказы от издательств или предлагать книги на перевод 
* Литературная редактура переводов с китайского
* Ставки за перевод книг для детей и взрослых
* Имя переводчика на обложке книги
* Как и зачем преподавать художественный перевод
* Где учиться художественному переводу
* Чего не хватает индустрии литературного перевода
* О чем обычно спрашивают переводчика книги в интервью

Приятного прослушивания 🎧

Подкаст выходит при поддержке чистого энтузиазма и щедрости гостей, которые делятся своим опытом бесплатно, чтобы у коллег-переводчиков была информация о рынке. 

Если вам понравился этот разговор, поддержите нас делом — подпишитесь, поставьте лайк или звезду на подкаст-платформе, расскажите о подкасте друзьям. Спасибо! 

#спросипереводчика #литературныйперевод #какначать #китайский

Друзья, мы в CWS набираем группу продолжающих в мастерскую перевода с китайского. Правда, предыдущие две группы язык не поворачивается назвать «начинающими», но программа там была другая: в первой части занятия шел теоретический блок, потом практика, и тексты каждый раз мы разбирали разные. Теперь останется только практика, переводить будем «Сказание о Хулань» Сяо Хун | 萧红《呼兰河传》, если все получится, попробуем еще и издаться. Будет 12 занятий, встречаемся по субботам, начинаем с 1 ноября. До 17 августа цена на курс снижена, есть конкурс стипендий (дедлайн 25 августа).

Сяо Хун мне кажется ужасно недооцененной, на русском выходил сборник ее рассказов «Сяо Хун. Жизнь, творчество, судьба», который, кажется, никто никогда не видел, а «Сказание о Хулань» у нас вообще не издавали. Это очень трогательный и совсем не сиропный роман о детстве в маньчжурской глухомани, самая последняя и самая яркая книга Сяо Хун, одной из «четырех талантливейших женщин Республики». Но на нашей карте китайской 现代文学 (литература между 1917 и 1949) вообще много белых пятен.

В Поляндрии недавно вышла еще одна книга китайского автора, “Дом номер девять” Цзоу Цзинчжи (邹静之《九栋》, перевод Ольги Козловой) - сборник автобиографических рассказов о “культурной революции”. Я до анонса о Цзоу Цзинчжи вообще ничего не знала, хотя он из моего любимого поколения авторов (родился в 1952 году, ровесник Хань Шаогуна, чуть постарше Мо Яня, Янь Лянькэ и Юй Хуа). Пошла о нем читать, оказалось, он в основном известен как сценарист, но в 2023 году “Дом номер девять” попал в лонг международного Букера, так все и завертелось.

Книга разделена на две части, в первой глазами ребенка показана окраина Пекина в начале “культурной революции”. По стилю и интонациям эти рассказы совсем не похожи на “литературу шрамов”, которой даже наши читатели уже объелись, это очень зыбкий, ирреальный мир, и выходки хунвэйбинов больше напоминают продолжение детских игр. Салки, жмурки, секретики, обыски, критика буржуазных элементов. От этого и жутко, и горько, и немного смешно.

Во второй части герой уже повзрослее, там оптика меняется, вместе с другими бедолагами из пекинской “образованной молодежи” он едет на перевоспитание в Бэйдахуан. Если читали “Словарь Мацяо”, здесь все очень похоже: тоже много абсурда, тяжелая работа от зари до зари, выступления агитбригады с революционными пьесами и постоянные мысли о том, как бы вернуться домой. Только Бэйдахуан даже отдаленно не напоминает сельскую идиллию, в отличие от Мацяо.

Мне книга понравилась, хотя уровень рассказов показался немного неровным. Наверное, со сборниками это почти всегда так, но некоторые рассказы в “Доме номер девять” прямо замечательные. Рассказ из первой части можно прочитать на ПЖ, из второй - на Снобе, по ним можно примерно понять, идет вам такое или нет.

И немного в сторону: мне казалось, я уже целую гору книг про “культурную революцию” прочитала, и документальных, и художественных, и меня ничем не удивить, но все равно в каждой книге отыскивается что-то новое. Например, у Цзоу Цзинчжи я впервые встретила описание переливания петушиной крови (打鸡血) - это не фигура речи, в “культурную революцию” люди реально брали своих или соседских курей, шли в медпункт и переливали себе куриную кровь. Считалось, что это лучшее средство от всех болезней. Я думала, тогда и без куриной крови хватало развлечений, но вот.

В последнее время купить домашнюю птицу на рынке становилось все труднее и труднее. Казалось, что кровь половины людей на улице теперь смешана с куриной. Это все взрослые придумали. Дети любят кур больше, но им даже в голову не пришло бы установить с ними кровную связь. Однажды, пока я был в школе, моего петуха одолжили соседям. У отца Сюй Фэна была хроническая диарея. Мы договорились, что одолжат только один раз. Вернувшись, я увидел петуха в гнезде. Когда я поднял его, он был легким, как лист бумаги, и дрожал. Под крыльями виднелись желтые следы йода — кровь героя пошла на лечение поноса. Он больше не пел на заре и не рвался в бой.