План по развитию математического образования. Обсудим!
Аудиоверсия.

План по развитию математического образования. Обсудим!

Смартфон ребенку не товарищ

Продолжаем публиковать рассуждения на тему смартфонов, детей и обучения от кандидата психологических наук Александра Невеева, @multiscius. Начало тут.

А что с психикой?
К сожалению, смартфон негативно воздействует не только на зрение и осанку, но и на психику ребенка. Прежде всего, смартфон является источником скрытого утомления. Что это такое? Давайте посмотрим.

К концу первого урока ребенок уже немного устал. Наступает перемена, которая необходима именно для того, чтобы мозг школьника отдохнул. Однако вместо отдыха ребенок начинает отвечать на сообщения, просматривать ленту в соцсетях, играть в компьютерные игры, напрягая зрение и тратя силы.

Звенит звонок. С трудом удается ребенку отвлечься от смартфона, который всячески удерживает его внимание. Начинается второй урок. Нужно сосредотачиваться, работать головой, но это уже сложнее сделать: мозг ребенка на перемене не отдохнул. В итоге воспринимать учебный материал стало сложнее.

И вот к концу дня ребенок почти ничему не научился, но полностью вымотан: он или вялый до апатии, или агрессивный, раздражительный, гиперактивный. Придя домой, он хочет либо полностью отключиться от всего, либо же продолжить кайфовать, как можно скорее погрузившись в свой смартфон.

Заметьте, мы сознательно не описывали достаточно распространенную ситуацию, когда ребенок развлекается с помощью смартфона прямо на уроке!

Всё ради развлечений
Но смартфоны мешают учебной деятельности, не только порождая скрытое утомление. Дело в том, что контент, к которому ребенок получает доступ через смартфон, формирует совершенно не тот тип восприятия и усвоения материала, какой требуется, чтобы сформировать знания, умения и навыки, ради которых ребенок и ходит в школу.

Да, усваивать, запоминать, осмысливать интернет-контент, как правило, вообще не требуется. Но хуже всего, что для восприятия всех этих картинок, «мемасиков», «видосиков» нет нужды сознательно сосредотачиваться: они сами привлекают внимание. Срабатывают и яркие цвета, и быстрая смена кадров, и специфическая музыка, и сюрпризы, и неожиданности, и странные выходки, и эротизм. Сознательно фокусировать внимание вообще не требуется: контент сам привлечет его, удержит, а потом еще и вовремя переключит.

Известно, что для освоения и усвоения учебного материала нужно уметь фокусироваться сознательно, волевым усилием, вникать, не отвлекаться. К тому же нужно научиться структурировать материал, переводить его на собственный язык, схематизировать: без этого ничего усвоить не удастся. Всему этому смартфон научить не может. Зато он учит развлекаться и непрерывно получать удовольствие, прямо как в стране «Нехочухино».

Специально подчеркнем: то, что смартфон включает именно непроизвольное внимание, совсем не означает, что ребенок не устает, впитывая интернет-контент. Устает еще как! Устают и глаза, и мышцы шеи, и мозг. Впрочем, о скрытом утомлении мы уже говорили.

Виртуальная игла
Но все было бы не так страшно, если бы в сети ребенок сталкивался только с позитивным, легким, развлекательным контентом. К сожалению, интернет заполнен информацией, которая является деструктивной, вредна для психики ребенка. Не будем забывать: главная цель создателя контента – привлечь и удержать внимание. И тут все средства хороши. Ну, а сильнее всего, как известно, привлекают секс и насилие...

О том, что через смартфон (даже если на нем установлен родительский контроль) ребенок очень легко получает доступ к порнографическим материалам, особо распространяться нет нужды, а вот о наличии контента, построенного на агрессии и насилии, сказать совершенно необходимо. Тут вам и пранки (злые розыгрыши), и травля, и так называемые треш-стримы, и живодерство, и расчлененка.

Эти запредельные стимулы делают ребенка зависимым от сети, он стремится потреблять контент снова и снова. Причем самостоятельно слезть с иглы виртуальных удовольствий маленькому, беззащитному цифровому «наркоману», сутулому, с покрасневшими глазами, очень трудно. А родители зачастую даже не понимают, почему их ребенок скатился на тройки, стал замкнутым, нервным и раздражительным.

Друзья! Мы продолжаем рассказывать истории из «Педагогического ларца».

Сегодня публикуем историю учителя истории.
Александр Николаевич Казаковцев, работая в техникуме, столкнулся с тем, что один из его подопечных замкнулся, ушел в себя, стал безразличен к окружающему.
Как поступил Александр, читайте в заметке «В чем сила, студент?».

Напоминаем, что «Педагогический ларец» — постоянная рубрика с живыми историями про то, как конкретные учителя в нестандартных, сложных ситуациях не сдавались — нашли выход и проявили себя творцами!

Мигранты в школах: угроза будущему России?

Интересное мнение о проблеме не говорящих на русском языке детей в наших школах высказал человек с опытом жизни в США. Проблема сложная. Предлагаем послушать разные мнения.

Напоминаем, за оскорбления и непристойную лексику последует бан.

Оригинал видео.

О второй смене, которой почти нет (со слов Кравцова).
Аудиоверсия.

Смартфон ребенку не товарищ. Окончание (предыдущая часть тут).

К сожалению, это еще не всё. Дело в том, что, имея неограниченный доступ к смартфону, ребенок может приобрести тяжелые формы игровой зависимости. Вдобавок он может усвоить деструктивные субкультуры, под влиянием которых решит прийти в школу с ножом, топором или вообще с огнестрельным оружием, чтобы убить своих учителей и одноклассников (например, субкультура «Колумбайн», запрещенная на территории РФ). Может ребенок и подпасть под влияние различных сетевых манипуляторов, которые развратят его или доведут до самоубийства.

Кто-то скажет, что это негативное влияние интернета, а не смартфона. Это не совсем так, ведь именно смартфон делает сеть доступной на постоянной основе, когда она сопровождает ребенка в школе, на улице, дома, в туалете, в кровати. Доступ к смартфону в силу его компактности гораздо труднее контролировать. И в результате родитель может даже не догадываться, что прямо сейчас в своей комнате его сын или дочь подвергается атаке сетевого манипулятора.

Что же делать?
Безусловно, чтобы ребенок развивался нормально, его контакт со смартфоном нужно минимизировать. Пора вспомнить, что главное предназначение смартфона – телефонная связь. Но под влиянием рекламы и поддавшись хитрым маркетологам, которые привязали наличие смартфона к статусу и чувству самоуважения, мы как-то забыли, что такую связь обеспечивает даже самый простой сотовый телефон без гипнотически мерцающего экрана и доступа к сетевым соблазнам.

И уж точно ни семья, ни школа не должны поощрять активности, которые требуют наличия смартфона, увеличивают время нахождения ребенка в его цифровых объятиях: все эти онлайн-уроки, МЭШи и ЦДЗ следует предлагать не раньше, чем каждому ребенку будет обеспечено безопасное рабочее место и устройство с достаточно большим экраном, через которое нельзя свободно выходить в сеть, чтобы подсмотреть ответ или совместить выполнение заданий с потреблением развлекательного контента. А пока множество детей выполняют ЦДЗ, скрючившись над своими смартфонами, цифровизация образования будет приносить куда больше вреда, чем пользы.

Поможем хорошим директорам!

Мы попросили наших соратников и друзей из группы "Участники образовательных отношений" разместить запись о том, что очередной чиновник Чуркин, принуждающий к регистрации в "Сферуме", делает не то, что нужно. В этой записи имеется ответ Минпроса по теме.

Самое интересное, на наш взгляд, в том, что в письме сообщают о направлении информации о поведении Чуркина в Федеральную службу по надзору в сфере образования и науки. Но зачем все это нужно нам?

Дело в том, что к нам обратилась группа директоров из Анапы, Краснодарского края. Они просят помощи. На них давит местное управление образования, заставляя всех по уши тонуть в болоте "Сферума". Примечательно, что ранее наши соратники получили письмо Минпроса о том, что министр образования Краснодарского края предупрежден о недопустимости "Сферум-изнасилования".
Но либо он продолжает хулиганить, либо не контролирует особо ретивых подчиненных, типа Рябоконь.

Дорогие друзья из Краснодарского края! Просим вас обязательно распространить данную запись в своих чатах, чтобы наши антигерои, которые так "заботятся о детях", осознали ошибочность своих действий.

Но это, конечно, не отменяет нашего письма по данному случаю в Минпрос, с законной просьбой сообщить о нарушениях в Рособрнадзор. В этом же письме мы зададим вопрос о служебном соответствии чиновника, который, требуя от директоров противозаконных действий, угрожает им дисциплинарными взысканиями. И особенно поинтересуемся, может ли такой чиновник занимать свое место, если проверки он использует не для выявления нарушений в процессе обучения и воспитания всех детей во всех школах, а для устрашения тех директоров, которые отказываются подчиняться "Сферум-изнасилованию".

Впрочем, сделаем это мы не сразу. И у гражданки Рябоконь (посмотрите видео к этому посту) есть время связаться с нами, объяснить свои действия и заверить о неповторении подобного отношения к директорам в дальнейшем. В первый раз мы ей поверим и письмо направлять не станем. Но времени не много, поэтому постарайтесь донести до нее наше послание побыстрее, пожалуйста.
Наша почта: [email protected]

Девочка, куда ты идешь?! Сегодня пятница, иди домой!

И вы тоже, идите уже отдохните. Хватит в смартфон пялиться. #Вовочка научит вас жизнь любить...

Что общего, кроме отчества, у Алексея Владимировича Савватеева и Владимира Владимировича Путина?
Аудиоверсия.

Продолжаем субботнюю серию постов на тему цифровизации от Александра Пискунова в рубрике #нампишут. Предыдущая статья доступна тут.

Попробуйте уволить смартфон!

Есть в маркетинге такая Концепция: Jobs to be done.
Она предполагает, что люди не просто покупают продукты, а «нанимают» их для выполнения «работы».
В основе Jobs To Be Done лежит идея о том, что потребитель приобретает не товар или услугу, а пользу, которую тот принесёт. Например, человек покупает солнцезащитные очки не ради того, чтобы их носить, а для работы — помочь не щуриться в солнечный день.

На прошлой неделе разговаривал о феномене гаджетопогружения и цифровой зависимости с основателем и лидером очень крупного ЗОЖ проекта в области популяризации спорта и физической активности. Он сказал, что когда они в рамках своего проекта пробовали достучаться до людей через аргументацию вреда, который приносит людям нездоровый образ жизни, результат был около-нулевой. И только предложив людям замену, получили медленное , но уверенное изменение ситуации к лучшему. Посмотри, говорит, концепцию Jobs To Be Done.

Привел пример. Они сейчас пытаются сделать решение для крупного медицинского центра по созданию культуры ЗОЖ и спорта. 99.9% медиков понимают, что курение вредно. А процент курящих (да и потребления алкоголя) среди них заметно выше, чем у жителей этого города.
Медики, по сути своей, нанимают на работу сигарету и бокал спиртного, как быстрый, доступный и дешевый стрессосниматель.

Смартфон принят нами на массу «работ».
Я уже приводил пример с универсальной высокоэффективной соской для ребенка, чтобы не мешал общаться с подругами в кафе или самому «тупить» в телефоне.
Смартфон заменил газеты и телевизор, как средство получение новостей или другой информации.
Мессенджер в смартфоне решил проблему быстрой коммуникации. Мы нанимаем его на передачу информации.
Да каждый приведет массу примеров, когда вы нанимаете «Цифру» на «работу».

Вот я, например, все посты в этом канале (за исключением первого) сопровождаю картинками, которые сгенерил искусственный интеллект.
Но как сигарета, решающая проблему стрессоснимания, становится вредной привычкой, так и присутствие в нашей жизни смартфона формирует привычку.

Попробуйте проделать путь с работы и на работу в метро, не открыв смартфон. Становится очень неуютно. Появилась зависимость на уровне ощущения в руке устройства, от движения пальца по экрану, непонятного беспокойства, когда смартфона нет в руке… Раньше в руках у людей была книга, люди в дороге размышляли, общались друг с другом. Сейчас иначе.
Не хочу лишний раз говорить о вреде цифры – достаточно, если Вы сами посчитаете те работы, на которые Вы наняли свой смартфон или цифру в целом.

Снятие этой зависимости – крайне опасное и сложное дело. Особенно , если зависимость сформирована у детей и подростков. Дело даже не в срыве при прекращение поступления дофамина, сколько в том, что ребенок не понимает, кого ему «нанять на функции , исполнявшиеся смартфоном». Обращаю внимание, взрослый не всегда понимает , на какие именно функции нанят смартфон его сыном или дочерью.

Поэтому важен разговор с ребенком, понимание его реальных страхов, болей, увлечений или пристрастий.
Создание робкой альтернативы смартфону в его реальном мире в качестве «работника». Альтернативы, которой можно ребенка увлечь. С трансляцией Вашей любви и заинтересованности в нем, как в этой альтернативе.
Тогда можно будет «уволить» смартфон с этой функции.

Выводы/советы по постепенному урезанию времени ребенка в смартфоне:

— проверьте список своих «работ» для смартфона;

— подумайте и проговорите «работы» для смартфона у вашего ребенка;

— продумайте исполнителя какой-то конкретной работы в качестве альтернативы гаджету;

— заинтересуйте ребенка этой альтернативой;

— увольняйте гаджет с замещенной функции;

Напишите, получится ли…
Удачи!

А вы знаете, что легче всего делать учителю на уроке? Объяснять новую тему! Вот честное слово, иногда жалею, что не работаю в ВУЗе, исписывала бы вышматовскими формулами доски до потолка, и от души наслаждалась бы своим выступлением в формате математической гармонии. И надо сказать, что когда преподаватель увлечён тем, что объясняет, то и со стороны всё выглядит лёгким, гармоничным. «Да всё понятно, это же легко!» - скажет каждый ученик, а потом, глядя на чистый лист бумаги с условием задания, поймёт, что не понял нифига воспроизвести услышанное не может.

И вот тут начинается рутина учительской работы. Понять кто именно и что ухватил из сказанного, какая часть информации понята превратно, а какая вообще не понята, потому что легла на рыхлую почву неусвоенного ранее. Кому слишком легко, а кому настолько трудно, что он даже и не пытался слушать. Весь этот многогранный процесс можно назвать одной фразой «контроль усвоения знаний».
Можно проводить маленькие пятиминутки в конце урока на проверку запоминания услышанного, взаимоконтроль, квизы, ключевые контрольные, промежуточные, итоговые. Всё это безусловная необходимость не только для учителя, но и для ученика, который должен понимать, что весь учебный процесс должен привести к определенному результату. А именно часть информационной субстанции из головы учителя должна перетечь в голову ученика и последнему придется это продемонстрировать.

Наш минпрос уже не первый год ведет борьбу с этим инструментом, дескать у детей стресс от контрольных. Так вся правда жизни заключается в том, что без стресса у большинства детей знания вообще усваиваться не будут. Я проводила эксперименты в параллели. Одному классу просто объясняла тему, мы её в свободной форме отрабатывали, каждый сам себя контролировал. А в другом классе сразу предупредила, через два дня на эту тему будет проверочная. Надо ли говорить, что те дети, которые находились «в стрессе от угрозы проверочной» были на уроке более внимательны, ответственнее относились к заданиям, задавали больше дополнительных вопросов. У них была поставлена задача, которую они готовились выполнять, а результаты у этого класса по данной теме оказались существенно выше.

В целом, похоже, что наши чиновники от образования не понимают, что весь процесс учебы, как и собственно взросление, это и есть стресс. Без усилий результата не происходит, обучение в игровой форме годится разве что для малышей до 3 лет, да и у них хватает своего малышкового стресса.
В нашей школе сегодня остались всего два ориентира, которые еще как-то стимулируют детей фокусироваться на знаниях – это ОГЭ и ЕГЭ. Как бы к этим экзаменам ни относились, эти две аббревиатуры помогают привести в чувство совсем расслабившихся учеников (и то далеко не всегда). Отмена итоговых экзаменов без замены их адекватной альтернативой окончательно превратит школу в детский садик для подростков. Многие и так посещают это заведение с целью покушать и пообщаться с друзьями, теперь это хотят зафиксировать официально.
Видимо, у чиновников «от просвещения» ориентиры давно потеряны от отсутствия контроля. А их работа – это приятный процесс без стресса и результата, что они и пытаются навязать нам в качестве замены образованию.

– Ярослав Иванович, в одном из интервью вы утверждали, что "все начинается с образования". Сколько же требуется денег, чтобы поднять нашу систему образования из нужды на достойный уровень?

– Дополнительно двести – триста миллиардов рублей в год. Сегодня бюджетные расходы на образование (225 млрд руб.) составляют только 3 процента валового внутреннего продукта. Это ниже, чем у любой другой мало-мальски развитой страны. Еще полтора-два процента ВВП — идущие в образование средства семей и предприятий.

[согласно сборнику ВШЭ "Индикаторы образования", стр. 135 в 2022 г. доля расходов на образование в ВВП России составила 4.1%, из них 3.6% - расходы консолидированного бюджета.]

Рациональный норматив по средней школе — 15 тысяч рублей в год на одного ученика. Сегодня финансируется четыре с половиной тысячи. Средний норматив для вуза — 70 тысяч рублей в год на студента. ("Тяжелым" специальностям — физики, инженеры — требуется в полтора раза больше). Сегодня государство обеспечивает в среднем девять тысяч рублей.

Вы можете сказать — цифры завышены, они просто недостижимы для нашей небогатой страны. Но Китай, где ВВП на душу населения почти на порядок ниже, чем у нас, имеет на каждого студента тысячу долларов в год (больше
половины этой суммы студенты оплачивают сами). Зарплата городского учителя в КНР - несколько сотен долларов, профессора вуза - значительно больше тысячи. Результаты мы увидим уже через 5-10 лет. Китай обгонит Россию не только числом, но и умением.

[Китай в начале века отставал от России по подушевому ВВП в 2-3 раза, а не в 10. Впрочем, сути дела это не меняет.]

...

— Вы говорите, что улучшить положение вузов можно с помощью "финансирования через студентов". Это что же, платное образование?

— Часто говорят: реформаторы хотят сделать образование полностью платным. Но суть реформы образования, которую предлагает правительство, прямо противоположна. Сегодня — до реформы — у нас семьи платят за образование своих детей больше, чем могли бы по любым рациональным соображениям платить. Сегодня мы — по крайней мере, в вузах — не имеем бесплатного образования, а просто делаем вид, что оно есть.

Приведу одну иллюстрацию. В период подготовки программы правительства мы посчитали возможности семей участвовать в плате обучения своих детей.
По всем параметрам это где-то треть населения.

Но в 2000 году в вузы поступил 51 процент на бюджетные места, а 49 процентов — на так называемое коммерческое образование (преимущественно в государственные вузы).
...
Но скажите, из 51% поступивших на бюджетные места сколько попадает в вуз бесплатно? По всем опросам, только 25 процентов первокурсников заявили, что ничего не тратили при поступлении. 75 процентов — тратили. Год назад в Москве на репетиторов и поступление в вуз средняя семья израсходовала почти 2 тыс. долларов в год. Это большая сумма, которая составляет примерно два года обучения в среднем вузе на платной основе. К чему это ведет? К тому, что у нас возникает социальная сегрегация.

Приведу еще один пример. 10 лет назад в московских вузах учились 25% москвичей и 75% — иногородних студентов. Сейчас прямо наоборот. Причем из этих 25% иногородних в общежитии живет примерно только две трети. А треть сразу снимает квартиры. Понятно, чьи это дети. Можно эту ситуацию назвать равным доступом к образованию?

[Интересно, сколько студентов снимает квартиры сейчас? Понятно ли, чьи это дети? Сомнительно, что тогда средние затраты могли быть 2 тыс. долларов, если речь не о МГИМО. Известно ли, какие они сейчас?]

Из интервью ректора ВШЭ Я.И. Кузьминова, 2001 год.

Дробышевский в гостях у Савватеева: педагогика, инклюзия, цифровое обучение — от древних времен до современности.
Аудиоверсия.

Мне пишут по поводу постов о положении в авиастроительной отрасли нашей страны.

———-

Здравствуйте! Я немного про самолёты. Дело здесь не только в двигателях. Не отрицаю, они важный компонент.

Предприятие на котором я сейчас тружусь делает часть оборудования и авионику. Загруженность такая, что вы представить себе не можете. Делали может быть и больше, но всё упирается в нехватку квалифицированных людей.

Как выясняется, это не бетон на стройке месить и даже не сварщик(которого можно за год сделать спецом). Не хватает целого ряда специалистов.

Чтобы было понимание у нас на регулировки РЭО и П - 50 % это пенсионеры. Нет нормальных монтажников РЭО. Когда-то, в 2019 году, со словами "эта профессия изжила себя" , закрыли это направление во всех колледжах. Теперь днём с огнём, как говорится.

И даже если наделать двигатели и собрать фюзеляж, без авиационного оборудования это груда металла.
А здесь мы закрыть не можем.
Лично у меня переработка минимум в месяц 80%. Просто нет людей.