Друзья, у меня один простой вопрос

18+ НАСТОЯЩИЙ МАТЕРИАЛ (ИНФОРМАЦИЯ) ПРОИЗВЕДЕН, РАСПРОСТРАНЕН И (ИЛИ) НАПРАВЛЕН ИНОСТРАННЫМ АГЕНТОМ МАТВЕЕВЫМ ИЛЬЕЙ АЛЕКСАНДРОВИЧЕМ ЛИБО КАСАЕТСЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ ИНОСТРАННОГО АГЕНТА МАТВЕЕВА ИЛЬИ АЛЕКСАНДРОВИЧА

А почему мы ВСЕ еще не подписались на канал фонда поддержки левых политзеков и не задонатили ему? В чем, собственно, проблема?

Денег там не хватает. Не хватает в том числе на поддержку Бориса Юльевича. Давайте очень быстро, без шума и пыли, закроем этот вопрос. Я знаю, что мы можем. А еще мы можем распространить это сообщение максимально далеко. Призываю вас к этому. Не можете донатить - сделайте репост. Не хотите репостить иноагента - дайте просто ссылку на канал фонда. United we stand, divided we fall.

Артем Морозов на сайте "Горький" под видом мелкобуржуазного составления книжных списков занимается последовательной пропагандой невоздержанного ларуэлианства. Сначала, правда, он говорил о не-философии, а теперь - о анти-философии. В целом, я бы описал ход мысли так. Мир - это ошибка, нам ее никак не исправить. Поэтому, с опорой на внемирное Единое, которое, скорее внутри, а не вовне, мы должны либо хранить холодную отрешенность от мира, либо горячо его ненавидеть. Более того, и отрешенность, и ненависть сопровождаются робкой надеждой на то, что, если хорошенько опереться на Единое (не являющееся никакой опорой, разумеется), то получится выскочить из функционирования мирской машинерии и даже, может быть, превратить ее в пространство для собственных детских забав. И совершенно верно Артем в конце второго текста замечает, что все это прямо противостоит реабилитации философии, осуществляемой Бадью и Мейясу, главная задача которой состоит в утверждении возможности имманентной истинной жизни. Хотя мир, данный нам здесь и сейчас, и представляет собой ошибку, но философы (в отличие от не- и анти-) верят в возможность ее исправления. Мир стоит того, чтобы за него бороться. Собственно, это, мне кажется, и есть основной конфликт в современной спекулятивной мысли. Впрочем, это понимание становится общим местом. Вот, например, совершенно случайно наткнулся на магистерскую, недавно защищенную в Томске на эту тему. И наверняка это только вершина айсберга.

Ну, и к предыдущему: еще в конце 90-х великая бристольская пост-рок группа Crescent написала гимн современному российскому невоздержанному ларуэлианству: https://www.youtube.com/watch?v=5oeJ3B5ETCQ

Кажется, что отношение философии в телеграме или ютьюбе и академической мысли отчасти напоминает отношение медиафутбола к российским профессиональным лигам. Правда, со своими особенностями. Честолюбивые молодые игроки и тренеры все чаще предпочитают медиафутбол низшим лигам, потому что там и веселее, и платят лучше, но все же потом вернуться к профессиональной работе сложнее. В случае с философией граница не такая строгая, пожалуй. Как многие уже догадались, этот пост написан в поддержку очередного курса нашего товарища Сергея Коретко (не знаю к кому он ближе, к Амкалу или 2дротс в данном случае, но что-то около): https://yangx.top/leftconservativenotes/425

Тем временем, моя рецензия на книгу "Ангелы и способы производства" Владимира Шалларя уже выложена на сайте "Неприкосновенного запаса". В ней в более-менее систематической форме высказывается та критика, которая уже озвучивалась здесь и на ютьюб-канале "По следам пеликана". В частности, я сравниваю христианский атеизм и ангелологию в их отношении к проблеме современности, антропологии и политике истины. Спасибо Владимиру за то, что помог мне сформулировать несколько новых для себя вещей, и Игорю Кобылину за терпение: https://www.nlobooks.ru/upload/iblock/a81/t5kwpvu5rrbqivkgm2yepnmxp0n5pbq0/154-NZ-Sutkin.pdf

Мы из С4

В последнее время часто вспоминаю о С4, небольшом политико-философском проекте, который был у нас с товарищами во второй половине прошлого десятилетия. Сайт, на котором выходили материалы уже умер, поэтому остались только различные соцсети. Вот, в частности, на ютьюбе сохранились два интервью: с Оксаной Тимофеевой и с Лоренцо Кьезой.

Идея была в том, чтобы делать медиа о современной критической теории. Но довольно быстро мы столкнулись с нехваткой времени и несколько расходящимися академическими интересами. В изначальный состав входила Настя Кальк, Маша Кочкина, Гоша Копылов и я. Настя в какой-то момент стала звездой левого феминизма в телеграме, а потом погрузилась в жизнь американской академии. Маша опубликовала несколько интересных статей и рецензий и участвовала в более активистских медиа-проектах. А Гоша, будучи легендой питерского фолк-панка, внезапно стал коллобаратором Оксимирона в группе «Переучет».

В принципе, нельзя сказать, что место, которое мы хотели тогда занимать, пустует. Есть и post-marxists studies, и множество тг-каналов, семинаров и кружков. Но некоторую ностальгию по подобного рода коллективной идентичности я сегодня чувствую.

Есть примерно три вида болельщиков "Зенита": (1) Ветераны движения. Общаться с ними приятнее всего. Они застали догазпромовские времена, поэтому понимают временность любой гегемонии. Чаще всего выпивали с кем-то из золотого состава 84-го года. Любят травить байки про Шаву, Кержа и Быстрика. (2) Патриоты Петербурга. Не понимают, как, живя в городе, можно болеть за "Спартак". Обычно не знают большую часть состава своей команды, с трудом разбираются в правилах, а исторические байки слышали только от первой категории болельщиков. (3) Алексей Борисович Миллер, не очень уважаемый. Но это ладно. Сам тот факт, что книжка Боба Эдельмана "Народная команда в стране рабочих" про советскую историю московского "Спартака" все-таки будет издана по-русски - это отличная новость! Ирония судьбы в том, что в довоенное время она должна была выйти в Петербурге, в издательстве Европейского университета. Где выйдет сейчас, я не знаю. (P.S. выйдет все же в издательстве ЕУ, ура! Piter is red, как написал бы по этому поводу К.А. Промес) https://yangx.top/truesovietfootball/1878

Антагонизм против жребия

Одна из самых распространенных критик в отношении проекта конституции Магуна-Юдина-Рощина, как с либеральных, так и (внезапно) марксистских позиций, звучит примерно так: зачем «изобретать велосипед», если можно просто позаимствовать институты европейского парламентаризма?

1. Мне кажется, что эта критика все же бьет мимо цели сразу по двум причинам. Во-первых, сегодня сам европейский парламентаризм находится в кризисном состоянии. Демократия и капитализм все дальше расходятся между собой. Об этом свидетельствует возникновение таких понятий, как, например, неофеодализм. Во-вторых, РФ, как правильно замечает Гефтер еще в 1993 году, сама по себе представляет собой неудачную попытку России стать обыкновенной страной. В этом смысле события 2022 года просто делают эту неудачу очевидной. Соответственно, вылезти из этой исторической катастрофы, не «изобретая велосипед» вряд ли получится.
2. Однако все же в этой критике есть нечто серьезное. Самой главной слабостью проекта конституции является отсутствие в ней даже попытки другой (не-парламентской) институализации антагонизма. С точки зрения авторов проекта преодоление сегодняшней деполитизации должно происходить через низовое участие в домовых комитетах. Но само это участие не может быть партийным, по крайней мере, изначально: солидарность ставится выше конфликтности. Собственно, именно поэтому данный проект остается радикально республиканским, а не демократическим или коммунистическим. Дальше возникает логичный вопрос: а на чем будет основана эта солидарность? На участии в общем чате в вотсапе? Или на возвышенном представлении о человеке, как разумном и политическом существе? Кажется, оба эти ответа остаются слишком абстрактными, чтобы сработать. Для обретения солидарности требуется все же что-то более субстанциональное. И тут возникает проблема: если республиканизм исключает конфликтность, то он рискует, скажем так, обратиться к некоторому почвенническому обоснованию солидарности. Понятно, что авторы проекта всячески пытаются этой опасности избежать. С этим, в частности, связана идея федералистского деления территорий, не учитывающего этнических или религиозных особенностей. Но альтернатива почвеннической легитимации остается слишком формальной
3. Место отсутствующего парламентаризма в конституции занимает система жребия и ротации. То есть: с философской точки зрения происходит попытка устранения антагонизма с помощью алеаторности, власти случая. В этом смысле, не смотря на демократичность жребия, в конечном счете, его функция опять же состоит в деполитизации. Поэтому, разделяя новаторский пафос авторов проекта конституции, я все же полагаю, что в рамках левой демократической политики такой новацией должно быть изобретение новых форм партийности и институализаций антагонизма по ту сторону парламентаризма, как он существует сейчас. Только в рамках такой институализации антагонизма и может быть достигнута подлинная солидарность внутри политического сообщества. А жребий и ротация в данном случае станут просто одним из инструментов демократической политики, а не ее единственным основанием.

К предыдущему. Кстати, один из авторов конституции, Артемий Магун, еще полтора десятилетия назад в рецензии на книгу Хархордина очень хорошо указал на слабости республиканизма подобного рода. Спасибо Гоше Копылову за напоминание об этом тексте: https://magazines.gorky.media/nz/2008/1/res-publica-sive-nullius.html

Я бы подумал, скорее, о клубе красных гвельфов. От русских гибеллинов и сейчас нигде не спрячешься. https://yangx.top/A_F_Filippov/810

Сегодня день плохих новостей от людей, за работой которых я внимательно слежу. (1) Бахруза Самедова, журналиста и исследователя, автора этого телеграм, арестовали в Баку, по сути, за критику милитаристского режима Алиева. (2) Боря Клюшников попал в больницу в Париже из-за проблем со здоровьем, и нуждается в финансовой помощи. Вряд ли, к сожалению, мы как-то можем сейчас помочь Бахрузу. Но Борю к нормальному функционированию нужно возвращать.

Про российское гибеллинство (1). Борис Межуев, один из немногих вменяемых консервативных мыслителей и публицистов, написал своеобразный манифест "цивилизационного реализма". Кратко его можно изложить так. Мир идет к катастрофе, поэтому нам всем нужно разойтись на отдельные цивилизации, которым нечего между собой делить. Один из учителей и вдохновителей Межуева, Вадим Цымбурский, писал про "остров России". Но у Межуева получается что-то похожее на "архипелаг Мир", состоящий из множества разных цивилизационных островов. Каждая цивилизация в рамках этого построения представляет собой замкнутый в себе военно-торговый блок с устойчивой духовной вертикалью (они же, видимо, "скрепы"). В общем, довольно классическая картина цивилизационного консерватизма, но изложенная в качестве пацифистской программы. Меня, однако, больше всего смущает очевидная инструментализация духа, которая предполагается в рамках данного подхода. Все дело в том, что ни христианство, ни коммунизм, ни даже русская литература (как средний термин между ними) не могут быть сведены к цивилизационной вертикали, укрепляющей военно-торговый блок. В таком сведении от них остается только параконсистентная каша из идеологических нарративов, скрывающих единственное цивилизационное основание - кратократию, власть ради самой власти. Собственно, в этом и заключается парадокс российского гибеллинства, даже вменяемого и умеренного: превращение духовного содержания, свойственного российской культуре, в цивилизационные "вертикали" и "скрепы" неизбежно ведет к его предательству. Если у российской культуры есть какая-то истина, то она универсальна и, следовательно, разрывает изнутри любую цивилизационную замкнутость.

Вот поэтому, кстати, группа Oasis может воссоединиться, а Вагабунд - вряд ли. Как бы братья Галахеры, эти сентиментальные манчестерские хулиганы, не ненавидели друг друга, в конечном счете, эта ненависть проигрывает семейной общности и коллективным финансовым интересам. А вот вражда между Оксимироном и Шоком, пусть и также осложненная разными либидальными патологиями, все же носит фундаментальный идеологический характер. Священная война страшнее племенного конфликта.

Про российское гибеллинство (2). Владимир Шалларь делает важные замечания по поводу различения религии и цивилизационной вертикали у Цымбурского. Надо сказать, что не только у Цымбурского, но и у Межуева оно есть: он строго разводит град земной и град небесный. В этом смысле его гибеллинство имеет умеренный характер. Цивилизации не должны воевать между собой, поскольку все они в той или иной степени являются проекциями универсального "небесного града". На самом деле, конечно, главный соблазн, с которым сталкивается российская консервативная мысль другой - это прямое отождествление универсального содержания свой культуры и ее локальной цивилизационной формы. Благодаря этому отождествлению мы и получили несколько лет назад мемы в духе "русские - это 1-ая гипотеза диалога "Парменид"" и т.д.. Можно при желании назвать это невоздержанным, или отмороженным, гибеллинством: если русская цивилизация представляет собой абсолютную Истину, то все остальные - просто "вырусь", которая должна быть возвращена к Истине, в том числе и насильственным путем. Понятно, что это вполне еретическая позиция даже в христианской перспективе, но многие сильно увлеклись. Сейчас, как и после 1914-го года, угар спал, и крест на Айя-Софию возвращают уже одиночки. Однако впечатление это производило сильное.

Жаргон скромности (2)

В прошлом академическом году часто на парах спорил с Настей Мерзениной (автором этого тг-канала) по поводу метафизики. Точнее, по поводу «преодоления метафизики» и возможности пост-метафизического мышления. Правда, надо признать, что в этих спорах, иногда иронично, я просто высказывал свой скепсис по отношению к этим классическим для Хайдеггера и его сыновей и дочерей темам. Однако сейчас, доделывая силлабусы к новому семестру, я, кажется, понял, как объяснить свой скепсис более последовательно.

Дело в том, что критика метафизики во многом схожа с критикой тоталитаризма. Ведь сам термин «тоталитаризм» в политической публицистике решал вполне конкретную тактическую задачу: он отождествлял коммунизм и нацизм, делая несущественными различия между ними. Собственно, благодаря этому отождествлению капитализм и парламентская демократия стали безальтернативной политической реальностью в конце прошлого века. Термин «метафизика» в свою очередь также направлен, прежде всего, на то, чтобы сделать неразличимыми между собой Спинозу и Гегеля, Делеза и Бадью, витализм и диалектику. В итоге, если не хочется быть метафизиком с тоталитарным строем мысли, необходимо принять в качестве конечной истины «слабое мышление» в духе Ваттимо и к.

Но здесь слабое пост-метафизическое мышление встречается с понятной апорией: либо, преодолевая метафизику, оно само становится репрессивным, либо оно может иметь дело только с метафизическими понятиями, оставаясь в горизонте их действенности, но как будто бы не всерьез. Иными словами, нужно выбирать между хабермасовской нормативностью, своеобразной постметафизической метафизикой, и агамбеновской игровой профанацией метафизики.

Такие дела.

На четвертом десятке лет узнал от коллег, что являюсь "эмо". Прежде всего, за любовь к группе hood 90-х годов. Не знаю, не знаю. Но так или иначе, наступает лучшее время для переслушивания дискографии: https://www.youtube.com/watch?v=zvsxGWIaH3s

Летов в 2024 году. У Летова, конечно, совершенно удивительная и счастливая посмертная судьба. Из кумира претенциозных гопников, панков, нацблов и акмщиков он превратился во всенародного героя. Про него уже написал отличную трогательную книгу Семеляк, сравнивавший его одновременно с Эрнстом Блохом и Тимоти Мортоном. Скоро допишет свою книгу Александр Горбачев, тоже наверняка замечательную (подкаст былочень хорошим). Святослав Иванов не так давно, в промежутке между обсуждениями английских и американских юмористических сериалов, записал видеоэссе, в котором убедительно показал, что "Сто лет одиночества" - это главный русский рок-альбом. Летов сегодня одинаково важен для условного оппозиционного журналиста и условного военкора. Они могут вести скучный спор между собой о том, "с кем Летов был бы сейчас". Но, думаю, они оба понимают, что если в будущем между ними возможно какое-то примирение, то отчасти потому что Летов у них общий. Иными словами, Летов напоминает Пушкина в 37 году. Судя по косвенным признакам, ему даже повезло с вдовой. Мне кажется, что через несколько лет именем Летова назовут не аэропорт в Омске, а весь Омск. В конечном счете, Омск уже сейчас - это Летовск или Леторград. (И все это замечательно. Но, пожалуй, если бы Летов увидел эту посмертную идиллию, то устроил бы очередной концерт в Ижевске, ушел бы в глухой запой и умер бы второй раз. Или, по крайней мере, организовал бы свое новое "отшествие в пустыню".)

Андрей Денисов, наш товарищ и последний русский интеллигент, собирается рассказывать всем желающим о философии любви. В программе намечен путь от Платона и Августина через Соловьева и Кьеркегора к Барту и Бадью. Поэтому если у вас есть лишние материальные ресурсы и серьезная теоретическая заинтересованность, то обратите внимание.