Команда Трампа играет хорошую игру, это нужно признать. Через первичную мягкость к Путину она создала себе задел на инвариантность развития событий, а люфт по времени в 1–2 дня до переговоров с РФ дает возможность высказаться международному сообществу и сужает поле возможностей для российской стороны. Потому что будет крайне странно и агрессивно, если сейчас все выскажутся за перемирие от Китая до Панамы, а потом Лавров промямлит, что «перемирие нас не устраивает», и это уже будет совсем другая политическая обстановка для РФ, нежели была все это время с начала войны. Ждем позиции российской стороны. Нужно перемирие и путь к миру! Хватит смертей! Смерти - нет!

Сегодня мы поехали на экскурсию на гору Гору солнца, вроде так, в Дананг. Прошлись по золотому мосту, который держат «руки бога», а на вершине горы выстроенное во средневековом французском стиле колониальное поселение, ну, точнее, развлекательный парк с крафтовым пивом на вершине горы, американскими горками, буддистскими святынями и самой длинной в мире канатной дорогой, которая нас везла 25 минут по горам.

Черт! Это очень круто, невероятно высокий уровень, я нигде такого не видел, но правда немного где и бывал, но в РФ такого уровня точно нет. И после осознания этого мне стало очень грустно и гневно. У Вьетнама ресурсов и возможностей явно меньше, чем у России, но он построил это чудо на вершине горы. Только побывав тут, я осознал масштабы коррупции у нас. Какая же сволота российская элита. Я точно знаю, что такой же уровень в РФ есть, но за высокими заборами частных владений ублюдочной элиты.

Смешанные чувства, с одной стороны, море впечатлений, а с другой — осознание, что твоя страна зашла совсем не туда...

Есть один жирный минус в том, что ты белый, причём чем белее, тем минус жирнее. Ты моментально сгораешь на солнце, получая солнечный ожог, и потом носишься по аптекам хрен знает где в поисках Пантенола.😭

Мифы об ИИ: что нас пугает, а что должно?

Последнее время только ленивый не обсуждает перспективы искусственного интеллекта и его влияние на общество. Но насколько обоснованы эти страхи? Давайте разберемся, где заканчивается научная реальность и начинаются голливудские фантазии.

Миф 1: "ИИ обретет сознание и поработит человечество"

Реальность: ИИ — это всего лишь математическая формула. Очень сложная, но всё же формула. В ней нет и не может быть "сознания" в человеческом понимании. Само словосочетание "искусственный интеллект" вводит в заблуждение — специалисты подразумевают под "интеллектом" не самосознание, а возможность взаимодействовать с окружающим миром не только через программно-аппаратный комплекс, но и физически и в жтом отношении лишь роботы под управлением моделей ИИ приблизились к "интеллекту".

Миф 2: "ИИ станет умнее человека и заменит его"

Реальность: Люди излишне беспокоятся о том, что ИИ будет умнее их (он уже умнее большинства населения в определенных задачах), но риски лежат совершенно в другой плоскости. Главное ограничение ИИ — принципиальная невозможность возникновения "сознания", под которым мы понимаем первичность импульсов, приводящих к осознанию необходимости действий. Упрощенно — человек должен нажать кнопку и запустить программу, направить её на решение нужной ему задачи.

Миф 3: "Моя работа слишком творческая/сложная для ИИ"

Реальность: Люди очень сильно переоценивают уникальность и невоспроизводимость своего труда, что связано с эгоцентризмом. Главная способность ИИ — не "сознательно что-то придумать", а быть машиной, которая при достаточном количестве данных и тысячах повторений потенциально может воспроизвести любую человеческую деятельность, поддающуюся алгоритмизации. А алгоритмизировать можно гораздо больше процессов, чем думает большинство.

Миф 4: "ИИ — это что-то принципиально новое"

Реальность: Принципиальное отличие современного ИИ от систем прошлого лишь в том, что раньше тебе нужно было писать код, чтобы заставить машину что-то сделать, а теперь достаточно отдать команду на естественном языке. ИИ не создает новых принципов автоматизации, он делает компьютерные науки и программирование более доступным и потенциально не ограниченным специализированными техническими знаниями. С ростом возможностей ИИ систем и сокращением ошибок управлять машиной сможет каждый, в не только программист.

Миф 5: "Для защиты от ИИ нужны этические правила для самого ИИ"

Реальность: Пока люди беспокоятся о "сознательном ИИ", который отберет у них работу, они совсем не понимают, что это может сделать обычная "бессознательная" машина. Настоящий риск — не в сознательности ИИ, а в том, что любой алгоритмизируемый труд (включая часть научной работы) может быть автоматизирован.

Пока все обсуждают "восстание машин", реальная революция происходит в сфере автоматизации труда, и она не требует никакого "сознания" ИИ. На мой взгляд, все разговоры о "сознании ИИ" — это не более чем попытки намыть себе бабла на хайпе, отвлекая от действительно важных дискуссий о будущем рынка труда и экономики.

А как вы думаете, какие профессии останутся неприкосновенными для ИИ и какие виды труда создаст тотальное внедрение ИИ в производственные процессы?

Интернационал, версия династии Мин😂

Сейчас в Нячанге 6 утра, мы возвращаемся с экскурсии из другого города и нас развозят по гостиницам.

Весь берег забит вьетнамцами, которые занимаются зарядкой, никогда не видел, чтобы столько людей в 6 утра занимались спортом. Респект компартии!

⚡️ AirPods научат ПЕРЕВОДИТЬ РЕЧЬ прямо вам в ухо — языковые барьеры умрут уже в сентябре с релизом iOS 19.

Работать будет МОМЕНТАЛЬНО — собеседник будет говорить на своём языке, а вы будете слушать сразу русский перевод.

Наушники от Apple резко стали мастхэв гаджетом.

@exploitex

Спорт — это буквально часть их жизни и культуры, сейчас вечер, мы идем поужинать, и спортивные площадки опять забиты, а навстречу бегут бегуны, и именно вьетнамцы, а не гости. Я весь в восхищении!

Вьетнам: культурное многообразие как сила нации

Находясь во Вьетнаме, я оказался поражен тем, как эта страна подходит к собственной истории. В отличие от многих государств, застревающих в исторических обидах, Вьетнам демонстрирует удивительную способность преодолевать сложные исторические перипетии, принимая свое прошлое во всей его полноте.

Вьетнамская культура представляет собой настоящий пример интернационального духа. Страна, пережившая колонизацию, войны и множество внешних вторжений, не отвергает иностранные влияния, а творчески интегрирует их в свою самобытность, одновременно преодолевая сложные исторические конфликты.

Французское наследие прочно вошло в повседневную жизнь вьетнамцев. От архитектуры колониальных зданий до кофе со сгущенным молоком и bánh mì (вьетнамских багетов) — все это не отвергнуто как "колониальное прошлое", а стало неотъемлемой частью современной вьетнамской идентичности. Вьетнамцы превратили напоминания о колониальном прошлом в культурные достояния, привлекающие туристов и обогащающие национальную идентичность.

Китайское влияние заметно во многих аспектах культуры. Несмотря на тысячелетнюю историю сложных отношений с Китаем, Вьетнам сохранил и творчески адаптировал конфуцианские ценности, буддизм махаяны и множество культурных практик, сделав их по-настоящему своими. Коммунистическая партия Вьетнама стремится нормализовать отношения с Китаем, признавая важность конструктивного диалога. Древняя вражда уступает место прагматичному подходу и осознанию общих культурных корней.

Советское наследие до сих пор играет важную роль в развитии страны. От систем образования до архитектуры — Вьетнам интегрировал элементы советской помощи, не отказываясь от них после распада СССР, а находя им место в современном контексте.

Американские элементы также находят свое место в современном Вьетнаме. Несмотря на травматичный опыт войны, сегодня страна активно развивает отношения с США, а определенные элементы американской культуры органично вписываются в вьетнамскую действительность. Вместо того чтобы застрять в прошлом, Вьетнам смотрит в будущее, развивая взаимовыгодное сотрудничество при сохранении собственного суверенитета и идентичности.

Мечта для России

Наблюдая за этим удивительным подходом, я не могу не думать о том, что именно такой путь был бы идеальным для моей страны — России. Ведь Россия даже в большей степени, чем Вьетнам, является многонациональным государством с богатейшей историей взаимодействия разных культур и народов. Она всегда была и остается важной частью мировой культуры и политики.

К сожалению, нынешние тенденции к изоляционизму и злость, направленная вовне, деструктивны и лишь ослабляют потенциал страны. Пример Вьетнама убедительно показывает реальный конструктивный путь — принятие своей сложной истории во всем ее многообразии и интеграция различных влияний в единую, но многогранную национальную идентичность.

Этот подход напоминает мне принцип биологического разнообразия. Как генетическое смешение укрепляет генофонд и устраняет наследственные заболевания, так и культурная открытость обогащает общество. Зацикливание исключительно на "чистоте" собственной культуры приводит к стагнации и упадку, подобно тому, как близкородственное скрещивание ведет к генетическим проблемам.

Вьетнам убедительно демонстрирует, что принятие разнообразных элементов не размывает национальную идентичность, а укрепляет ее. Эта культурная гибкость помогает искоренять шовинизм и развивать по-настоящему яркую, живую культуру. Может быть, именно в этом и заключается настоящая национальная сила — не в отрицании сложного прошлого, а в способности учиться и расти, сохраняя при этом свою уникальную сущность.

Сегодня, когда во многих странах мира нарастают националистические настроения и стремление к изоляции, такой подход предлагает альтернативную модель. Здоровое государство и здоровая нация не боятся внешних влияний — они принимают их, адаптируют и делают своими. России, с ее невероятной историей взаимообогащения культур, есть чему поучиться у этой небольшой, но мудрой страны Юго-Восточной Азии.

Тарифная политика Трампа

Политика введения тарифов, инициированная администрацией Трампа, может быть проанализирована с марксистских позиций как структурная реакция на изменения в фундаментальных экономических условиях глобального капитализма. Исторический контекст здесь критически важен для понимания.

Исход западного капитала во второй половине XX века представлял собой закономерную фазу экспансии технологий предыдущего технологического уклада. Когда эти технологии достигли доминирующего положения в развитых экономиках, капитал устремился в регионы с дешевой рабочей силой, преимущественно в страны Азии, для максимизации нормы прибыли.

Глобальная экономическая система столкнулась с двойным вызовом: перепроизводством товаров предыдущего технологического уклада и одновременным развертыванием новой технологической революции, связанной с автоматизацией, искусственным интеллектом и роботизацией.

В этих условиях тарифная политика Трампа представляет собой не просто протекционистский маневр, а попытку структурной перестройки американской экономики. Цель состоит в том, чтобы стимулировать компании к возвращению производственных мощностей в США, но уже на качественно новой технологической основе. Используя преимущества США как крупнейшего потребительского рынка, Трамп стремится снизить прибыльность бизнес-моделей, основанных на эксплуатации дешевой рабочей силы в странах глобального Юга.

Разумеется, данная политика проводится не из альтруистических или патриотических соображений, а представляет интересы определенных фракций капитала – прежде всего технологических корпораций, которые станут поставщиками средств производства для модернизированных предприятий. В этом контексте роль Илона Маска с его разработками в сфере антропоморфных роботов и искусственного интеллекта приобретает особое значение – он потенциально становится одним из ключевых бенефициаров данного курса.

Борьба Маска с государственным регулированием технологий представляет собой не что иное, как попытку увеличить норму прибыли за счет минимизации издержек, связанных с соблюдением регуляторных требований. Это также соответствует обещаниям Трампа о снижении налогового бремени, что формирует комплексные условия для повышения рентабельности технологического капитала.

Показательно, что технологические олигархи, ранее позиционировавшие себя как сторонники либеральных ценностей (Цукерберг, Безос и др.), оперативно переориентировались на поддержку Трампа. Это демонстрирует приоритет классовых интересов над идеологическими предпочтениями: представители технологического капитала осознают, что в рамках новой экономической политики они получат привилегированное положение как поставщики технологических решений для модернизируемых производств.

Трамп обоснованно прогнозирует, что переходный период будет сопряжен с рецессией по двум причинам. Во-первых, мировая экономика страдает от перепроизводства в секторах предыдущего технологического уклада. Во-вторых, процесс переноса и технологической модернизации производств создаст временную дисфункцию в экономической системе до формирования новых производственных цепочек.

Остается открытым вопрос о реализуемости данной стратегии и ее социальных последствиях. Высокотехнологичные производства, основанные на автоматизации и искусственном интеллекте, требуют минимального человеческого участия при высоком уровне квалификации работников. Это создает потенциал для усиления классового неравенства и формирования слоя структурно безработных.

Важно отметить, что аналогичные процессы технологической трансформации реализуются не только в США, но и в Китае, Европейском Союзе и других капиталистических экономиках. Это создает предпосылки для обострения межгосударственной конкуренции, которая, по сути, является проявлением конкуренции между различными национальными фракциями капитала за контроль над новыми технологиями и рынками. Что в ближайшей перспективе подтолкнет планету к новой мировой войне. В которой победитель как и США в 20 веке получит все, а это значит что для элит есть смысл в том что бы народ погибал в новой бойне за их интересы.