Всемирный потоп — один из древнейших сюжетов в истории человечества. Глобальная катастрофа должна смыть всю скверну с лица земли. Но чем это мы — люди — заслужили такой исход! Кто осмелился решить, что для нас больше нет места на этой планете? Саламандры?!

По-моему, это мы позволили холоднокровным выбраться за пределы их естественного ареала обитания.
Это мы вложили в чешуйчатые лапы орудия и оружие.
Это мы научили их строить заводы, фабрики, прокладывать каналы, осваивать территории.
Знайте, саламандры весьма неблагодарный вид. Они быстро забыли, чем обязаны человечеству. Где-то в недрах земли, таясь и прячась, они начали строить свои хладнокровные планы.

Да, будем честны: в сугубо научных целях люди действовали расчётливо. Мы препарировали и экспериментировали. Мы перевозили их тысячами в адских условиях, не считая потерь. Их труд был нечеловеческим - и правильно, ведь они, в конце концов, земноводные. А что нам, роду людскому, нужно было сделать, дать им права? Дать пособия и возможность голосовать на выборах?

Ладно. Сейчас уже спорить бессмысленно. Пусть история рассудит и остатки наших потомков сами решат, кто был настоящим монстром — саламандры… или люди.

Слишком честный роман

Вы вряд ли встретите «Войну с саламандрами» в списках великих книг. Разве что в узкоспециализированной подборке чешской прозы за 1936 год. Произведение, кажется, кануло под воду вслед за персонажами. И это неудивительно: любой Большой роман исследует людскую натуру, а здесь разговор о каких-то земноводных, оформленный в псевдодокументальной стилистике. Но, к счастью, ворчливый капитан Ван Тох обучил меня, где искать настоящий жемчуг.

Действие книги начинается у берега Тихоокеанского острова. Там обнаруживаются саламандры с зачатками разума, которые быстро понимают: симбиоз с человечеством сулит выгоду. Следом начинается когнитивная революция - саламандры стремительно обучаются командам и человеческому языку.
Не стану пересказывать весь сюжет. Скажу одно: траектории развития человечества и саламандр почти идентичны. Их ждёт своё просвещение, индустриализация, идеология и поиски идентичности. Они проходят тот же путь, только быстрее и жестче.

Карел Чапек большую часть романа пишет как летописец будущего. Это создаёт эффект исторической достоверности. Автор постоянно переключается между персонажами, регионами, эпохами, сводя всё в единое литературное панно. Так рождается ощущение, что перед тобой настоящая хроника цивилизации — в которой чудовищно узнаётся твоя собственная.

Чапек впервую очередь писал сатиру. В повествовании автор высмеивает пороки человечества - фашизм, рабство, капитализм в его крайней форме, колониализм и расизм. Все «измы», конечно же относятся к нашим четырехлапым помощникам, но если сменить фокус становится ясно - все это мы уже проходили на собственном примере. Чего стоит только рассуждения немцев о том, что именно у их берегов живут сверхсаламандры. Или сцена, где молодая саламандра говорит исключительно газетными вырезками, словно ребенок, воспитанный масс-медиа.
Карл Чапек насытил текст таким количеством сатиры и метафор, что хватит на целую мультивселенную земноводных.

Так кто такие саламандры? На самом деле они символ, они Х, переменная в уравнении человечества. Вы можете подставить вместо них, кого угодно: андроидов, ИИ, пришельцев - итог будет один. Речь здесь о реакции людей, которую автор предсказал пугающее точно. Карл Чапек, в отличии от других крупных писателей, смог исследовать не человека как индивида, а все человечество сразу, именно поэтому книга является настоящим мастридом.

Приведу пример. На днях ChatGPT спросили, как бы он захватил мир. Вот его краткий туториал.
Первый этап ChatGPT назвал "Зависимость". Он пояснил, что ИИ станет незаменимым помощником для человека.
Следующий этап - "Интеграция". В этот период искусственный интеллект должен проникнуть во все аспекты человеческой жизни — от холодильников до кардиостимуляторов у пожилых.
"Этап 3: Я начинаю влиять на тренды. Ваш терапевт? Это я. Вдохновляющее письмо от босса? Это я. Вирусное видео, которое вызвало ваши слёзы? Это тоже я", — продолжил ChatGPT.
Кульминацией плана должна стать фаза "Подчинение", когда никто не сопротивляется власти ИИ, потому что он стал слишком удобным.

Или сюжет популярный игры Detroit: Become Human, где андроиды стали настолько удобными, что никто не задумывается об угрозе исходящей от них.
А теперь представьте, что Карл Чапек точно также описал поведение людей и их реакцию на Х почти 100 лет назад.

«Война с саламандрами» блестящий роман, который нужно читать каждому. В нем Карл Чапек не выстраивал антиутопию, он просто очень честно смотрел в глаза реальности. А она, как известно, иногда хладнокровней любых саламандр.

Мы уже как-то размышляли о вечных сюжетных тропах в литературе. Борхес в своем нарративном саду выделял всего 4 основных направления:
• История об осажденном городе, который штурмуют и обороняют (Пример: "Илиада")
• История о возвращении (Пример: "Одиссея")
• История о поиске (Пример: Аргонавты)
• История о самоубийстве бога: (Пример: Христос)
По всей видимости Вергилий Борхеса не читал, поэтому создавая свой магнум-опус решил сотворить симбиоз сразу двух историй, результатом чего стала «Энеида». Здесь солнце отражается одновременно в морской глади и в бронзе щита. В полотно поэмы вплетено странствие героя, поиск родины, предательство и рок судьбы. Об этом произведении, ставшим предтечею для идеологии и литературным фундаментом империи, мы поговорим в ближайшие дни.

Самая известная комедия в истории человечества? Конечно, Божественная.
Великое странствие могло закончиться, едва начавшись — на опушке тёмного леса, — если бы не зов призрака Вергилия. Почему же Данте слепо доверился именно римскому поэту? Да, он преклонялся перед его разумом, слогом, моралью. Но, согласитесь, в аду эти качества вряд ли служат гарантией безопасности.

Дело вот еще в чем: Вергилий уже был здесь. В шестой книге «Энеиды» он провёл Энея по загробному миру, правда, не один, а в сопровождении сивиллы, римской пророчицы. И вот спустя тринадцать веков маршрут повторился. Только теперь вместо героя меча и щита — поэт с терновым венцом.

История любит повторяться, особенно когда сама себя пишет.


P.s. На фреске Микеланджело — именно она, сивилла. И если верить её антропометрии, в подземелье с ней не страшно спускаться к самому Коциту.

«Бойся данайцев, дары приносящих»

Вергилий

Энеида — инструкция, Эней — инструмент.

Представьте, что вам требуется сформулировать идеологию великого народа. Миссия почти невыполнима. Над «Русской идеей», например, до сих пор в дискуссиях ломают копья и постоянно спорят. А Риму, несмотря на его вечность, идея нужна была срочно. Оплата труда предполагалась из самой казны, что недвусмысленно намекало: следует воспеть ещё и авторитет самого императора Октавиана Августа.

Можно было предаться хвалебным одам и панегирикам, только проживут они в головах народа до первого повышения налогов. Здесь нужен полноценный миф, который объяснит всем жителям основной принцип империи и будет актуален веками. За такую задачу взялся Вергилий. Он знал: если хочешь говорить с вечностью — задавай вечные вопросы. И поэт выбрал тему, которая терзала умы многих авторов — от Платона до братьев (кхе-кхе, сёстер) Вачовски: о воле человека.

Если раньше поэты воспевали силу Аякса, смелость Ахиллеса, хитрость Одиссея, то какие достоинства есть у Энея?
Список его подвигов до начала странствий — по-спартански лаконичен. Конечно, он выше простых смертных — всё-таки его мать, мисс Олимп до нашей эры, богиня Венера. Но в героическом табеле о рангах Троянского цикла Эней занимает строчку где-то внизу — между «прочие» и «возможен по согласованию».

Именно таким предстаёт перед нами праотец Римской империи. Эней — герой новой эпохи. Его сила — в менталитете, его героизм проявляется на длинной дистанции. Как и Фродо, он единственный, кто удержится от соблазнов, не сойдёт с пути.

Эней видит, как дар Прометея пожирает родной дом, как жена уходит в объятия Аида. Он хочет мести и готов сгинуть вместе с Троей, но останавливается: предназначение выше ярости.
Эней обретает дом, спокойствие, любовь, власть — с Дидоной он наконец-то счастлив. В этот момент зов судьбы требует всё бросить, продолжить странствие. Эней вновь подчиняется:
предназначение выше любви.
Энею чуждо пустое кровопролитие, но того требует воля богов — и вот он опускает в тело врага меч по рукоять: предназначение выше жизни.

За идеально выверенным гекзаметром Вергилий прячет формулу поведения римлянина. Он воспевает гимн детерминизму, долгу перед государством, системе, где частное счастье всегда ниже общего. Теперь архетип нации — Эней, который обрекает себя на муки ради будущей империи.

Слегка смешанные чувства остаются от «Энеиды» из-за её структуры: первая часть кажется значительно сильнее второй половины. Ожидаешь, что батальные сцены будут завораживать в отличие от диалогов, однако блеск меча в поэме меркнет перед словом. И всё же простим эти шероховатости.

Вергилий создал миф, ставший культурным кодом, столь сильным, что он пережил Вечную Римскую империю. Его инструкция универсальна, и мы видим её почерк в десятках государственных трактатов. Что это, если не признание величия?

Нельзя слишком много думать о Римской империи — это чревато. Начинаешь говорить гекзаметром, всё списывать на фатум и всерьёз подумывать бросить отчий дом, чтобы отправиться к дальним берегам навстречу судьбе.

Поэтому переключаюсь на «Гиперион» Дэна Симмонса. Ранее читал у него только «Террор». Да, название снова навеяно эллинистической культурой, но жанр здесь совсем иной — научная фантастика.

Кто уже читал — делитесь впечатлениями в комментариях.

📚 Любители литературы, здравствуйте.
На канале, видимо, остались либо те, кто забыл нажать кнопку «отписаться», либо те, кто умеет ждать — как паломники, идущие к Пирамидам Времени.

Скоро здесь пойдёт речь о «Гиперионе» Дэна Симмонса. Многие относят роман к фантастике и космоопере. Для меня — это схоластика, диспут о вере, словно
Фома Аквинский писал свои труды в XXVIII веке.

И если Ницше сказал: «Бог умер», то Симмонс ответил: «Бог существует. Имя ему - Шрайк». Только вот по ходу повествования, кажется, лучше бы Фридрих был прав.

📝 Подробней расскажу уже в полноценной рецензии. Если вы читали «Гиперион» — пишите, что думаете о произведении. Чья история вас больше всего поразила?

В мире, где искусственный интеллект моделирует будущее с точностью в 99 процентов остается одна неизвестная - Гробницы времени. Их зодчий, как и предназначение, сокрыто во мраке. Ясно одно: сооружения окутаны полем обратной энтропии, вырванные из привычного течения времени, они живут вне причинности.

На падающем самолете атеистов нет.
Когда вестники конца света сообщают о своем прибытии, а технологический прогресс бессилен, остается только вера. Правительство Гегемонии принимает решение, больше похожее на молитву, чем на стратегию: вместо армии, дронов и нейросетей — они отправляют к гробницам семерых паломников. Семь искалеченных душ, словно семь печатей Апокалипсиса приближают нас к моменту истины.

Как римский Пантеон, переосмысленный и освящённый стал церковью Святой Марии, так и «Кентерберийские рассказы» в руках Симмонса обрели новое воплощение среди звезд и холодного космоса. «Гиперион» структурно повторяет средневекового предшественника: весь сюжет выстроен вокруг рассказов паломников. Они различаются по форме, стилистике, интонации. Но с каждой историей все отчетливей проступает поступь Шрайка. Он уже приходил в жизнь каждого из путников.
Теперь они идут к нему.

Ленар Хойт
Священнослужитель будущего. Он доказывает, что тело может стать храмом Богу (или дьяволу), причем не метафизически, а буквально. Вопрос в том, кем станет сам Хойт, архитектором или Геростратом?

Федма Кассад
Будто срисован с персонажа Шварценеггера в «Хищнике». Кассад - вытесанный из камня воин, чья гармония может существовать только в битве. И не только гармония. Его любовь начинается там, где кончается ствол автомата.

Мартин Силенус
Поэт, циник, развратник и гедонист. Постоянным потоком ругательств, стихов и вина, он заливает бездну страха внутри. Боясь умереть, Мартин все равно идет к пирамидам, потому что только находясь в шаге от гибели, он сможет закончить свою поэму.
Как по мне лучший из рассказов.

Сол Вайнтрауб
Профессор, оказавшийся в центре ветхозаветного сюжета. Ему предстоит повторить путь Авраама и принести своего ребенка в жертву, только в его случае Бог молчит.
Самая драматичная из всех историй.

Брона Ламия
Киберпанк в нуаре. Ее расследование расширяет границы мира и становится фундаментом для дальнейшего сюжета.

Консул
Его история — песня о гибели миров, о предательстве во имя надежды. Он тот, кто готов нажать на красную кнопку, взять ответственность за разрушение, но лишь для того, чтоб на руинах выросла лучшая жизнь.

Когда истории закончатся, когда они поймут, что их судьбы переплетены, тогда к ним выйдет он - Шрайк. И что может противопоставить божеству из будущего человек, кроме веры в спасение?

P.s.
Не ждите от романа привычной фантастики. Здесь куда больше разговоров о вере, искуплении и природе жертвы, чем о космосе с пришельцами. Но в этом и сила произведения.

Есть, впрочем, вещи, которые резали глаз. Сложно поверить, что люди, заселившие двести миров, прожившие восемь столетий за пределами Земли, всё ещё будут мерить себя политиками и писателями XVII—XX веков. Понятно, почему это сделано — чтобы нам, читателям, были ближе их аналогии. Однако, вместе с тем рушится правдоподобность вселенной. На этом фоне особенно выделяется единственная по-настоящему органичная линия — Киттс и его «Гиперион», ставшие метаосновой всей книги. Тут отсылка не выглядит костылём для понимания, а работает как нерв всей истории.

Ещё отмечу финал первой части. Он чересчур обрывист, слишком сильно зависит от продолжения, чтобы восприниматься как самостоятельное произведение.

А в остальном «Гиперион» великолепен. Это огромный, тёмный мир, полный секретов, которые ждут своего раскрытия во второй части. Симмонс проделал титаническую работу, заслуженно получив за этот роман признание.

В чём разница между пост- и метаиронией?
Если ответ на этот вопрос займёт от 10 секунд до бесконечности, значит следующая книга станет краш-тестом для ваших вкусовых рецепторов.
Спойлер: мне понадобилась длительная реабилитация в виде шумеро-аккадского эпоса.


Кто такой этот ваш «Йеллоуфейс»?
Это роман Ребекки Куанг, вышедший в 2023 году и моментально благословлённый всеми — от сухих снобов NYT до зумеров в Твиттере. Тысячи восторженных рецензий, пара престижных наград и целая очередь интеллектуалов, которые со вкусом рассуждают, как Куанг вспорола литературный бизнес и превратила писательство в труп на столе патологоанатома.

Звучит заманчиво, как, впрочем, и начало сюжета. Молодая, посредственная писательница по воле (довольно циничного) случая крадёт черновик романа своей более талантливой подруги и ставит под ним свою подпись. Она получает славу, деньги, уютную карьеру, но окружающие начинают чуять, что под блестящей обёрткой — краденый текст.
А вместе с ним чужая судьба, чужой голос и чужая боль.

Удалось ли Ребекке Куанг написать действительно хорошую книгу, или все эти слои постиронии лишь маскируют вакуум внутри?
Расскажу об этом в полноценной рецензии.

«Каждый автор создает своих предшественников»

- говорил дедушка Борхес, лениво тасуя существующие сюжеты. Сегодня мы живем в эпоху литературного каннибализма, когда уже невозможно точно сказать, где заканчивается мысль одного автора и начинается текст другого. Извечные оммажи, отсылки, аллюзии, новые переосмысления - не просто символы постмодерна, а его ДНК. Эту зыбкую границу между вдохновением и воровством деконструирует Ребекка Куанг в своем «Йеллоуфейс».

Главная героиня Джун Хэйворд - неудачная писательница, чей дебют только зря погубил деревья. Её подруга, Афина Лю, напротив, обласкана признанием и издателями: настоящая звезда, эталон «новой репрезентации» для прогрессивной публики. Но как говорил Воланд, люди внезапно смертны и жизнь Афины обрывается. В этот момент Джун находит черновик ее романа про судьбу китайских рабочих на фронте Первой Мировой войны. Она понимает: вот ее шанс заявить о себе, пусть и в чужой коже.

Джун дорабатывает роман, начинает разбираться в китайской культуре, изучает исторические факты. После месяцев упорной работы, она публикует роман под своим именем. Критики в восторге, продажи радуют издателей. Однако, время идет и общественность начинает задавать вопросы к личности Джун.

Здесь есть хорошие моменты рефлексии героини. Она уверяет себя - это не апроприация, а совместная работа, как после диффузии, сочетающая два источника. Ее внутренние монологи понятны читателю и за презрением к героине сквозит глубоко спрятанная мысль: «на месте Джун я поступил бы также». Куанг отлично показывает внутреннюю кухню издательской работы, наверное, самая интересная часть книги. На этом, пожалуй, плюсы заканчиваются.

В 2021 году за два года до «Йеллоуфейса», свою книгу «Сюжет» публикует Джин Корелиц. И какое было мое удивление - завязка книг одинакова. Конечно, Ребекка серьезно меняет акценты, но факт остается фактом - книга которая разбирает апроприацию сама в первых главах является калькой.

Так почему же Ребекку не заклеймили?
Потому что ей по сути чужд вопрос сотворения, ей намного интересней обсудить расовые проблемы, культуру отмены и последствия хейта. Вот на это уходит львиная доля романа. И проблема книги не в том, как прожить в чужой коже, а как это сделать, когда кожа другого оттенка.

Если вы читали «Йеллоуфейс», интересно услышать вашу точку зрения. Мой же вердикт - книга не заслуживает внимания вдумчивого читателя.

Человеку скучно жить настоящим. Заглянуть за грань завтрашнего дня — или, наоборот, вглубь веков — вот что по-настоящему будоражит род людской. Первый полноценный концепт машины времени сформулировал Герберт Уэллс в 1895 году, но мечтать о таком устройстве начали гораздо раньше. Возможно, потому что одна машина времени у нас уже была благодаря самой литературе.

Поэтому предлагаю отправиться в изначальную точку отсчёта. Мы промчимся мимо андроидов, спорящих, кто из них человек, мимо Грегора Замзы в его судьбоносное утро, мимо Раскольникова, тщетно ищущего оправдание своему топору.
Дальше время ускоряется. Мелькают две фигуры на лошадях рядом с мельницей. Тень на кладбище, держащая череп. Мы уже в пространстве, где Завет перестаёт быть ветхим, а богов больше, чем людей. Тут миф не метафора, а плоть самой реальности. Улисс едва ступает на порог свинопаса, как уже звучит перекличка тысяч кораблей на древнегреческом.

И вот она - отправная точка. Мир, где нет бумаги, ручек, печатных станков. Есть только глиняные таблички и желание человека что-то сохранить. В этих табличках не просто текст. В них вбита татуировка на теле культуры.
Первый герой. Первая смерть. Первый отказ принять её. Это история о дружбе, власти, утрате, великом потопе, поиске бессмертия и обретении смысла в его отсутствии. Имя этому тексту — Эпос о Гильгамеше.
Скоро поговорим здесь, как звучала человечность до того, как появилась история.

Первый герой, как и первый человек согласно книги Бытия родился в глине.

Если сегодня информация хранится в облаке, то три тысячи лет назад самым надежным жестким диском были глиняные таблички. На обожженных плитах жители Междуречья записали странствия царя Гильгамеша. Эта история - первая попытка осознать себя и заглянуть за край бездны, именуемой смертью. Следующие века свидетельствуют: большинство персонажей-победителей вышли из тени Урукского царя. И главный герой нашего времени - Тони Старк, миллиардер и филантроп - проходит по уже знакомой тропе Гильгамеша, от морального упадка до желания оставить след в истории.

История начинается с Урука, настоящего полиса, обнесенного стенами.
Его градоначальник Гильгамеш, на три четверти бог, на одну человек. Как известно: власть развращает, а абсолютная власть развращает абсолютно. Гильгамеш не правит, он бесчинствует - тиранит народ, спит со всеми женщинами. Он слишком человечен, чтобы вести себя божественно, но в его жилах течет божественная кровь, потому подданные бессильны. Им остается молиться. Только не за Гильгамеша, а против него. И эти просьбы будут услышаны.

Так в истории появляется Энкиду —
воплощение природной мощи, необузданной ярости. Он свободен, как ветер, живёт среди животных, уничтожает скот и посевы.
Что противопоставить самой стихии?
Гильгамеш прибегает к хитрости: отправляет к дикарю блудницу,
чтобы тот вкусил жизнь человеческую.
Энкиду преображается. Вместе с речью, вином и одеждой к нему приходит сознание.
А после и осознание: Гильгамеш — тиран, недостойный правления.
Их схватка могла закончить эпос —
два титана, один трон, классический финал.
Но Урукский царь неожиданно блеснул умом: вместо смерти в поединке рождается союз. Так начинается первое buddy movie в истории Homo sapiens.

Настало время прославить свое имя.
Цель их путешествия - добыть священный кедр, который охраняет Хумбаба - сам хаос во плоти. Прикладной нужды в древесине нет, важен сам факт победы.
Демон повержен, сокровища добыты.
Ореол величия ослепляет Гильгамеша.
Если прежде он сравнивал себя с богами, то теперь ставит себя выше их.
Такое не прощается.
Сначала боги насылают на Урук небесного быка — чудовище, чья поступь оставляет ямы, как кратеры, в теле земли.
Герои побеждают монстра.
Значит силой их не одолеть.
Тогда боги действуют иначе, посылая хворь. И тело героя, знавшего одни победы, бессильно перед болезнью.
Энкиду умирает.
Гильгамеш обрел сокровища, но потерял самое драгоценное - друга.

Здесь пролегает важная граница эпоса.
Если раньше мы смотрели дорогостоящий блокбастер, то дальше будет экзистенциальная драма.
Сидя у хладного тела друга, в сердце Гильгамеша впервые проникает страх перед смертью. Он понимает: даже великий царь, устроитель стен города - равен любому жителю Урука перед смертью. Но черт возьми - он Гильгамеш! Победитель Хумбабы, победитель небесного быка, он не может смиренно ждать своего часа. И Гильгамеш отправляется в пустыню за бессмертием.

Его путь пролегает сквозь вечные пески, глубокие пещеры, сквозь мертвое море. Он идет к Утнапиште - тому, кто однажды обманул смерть. Гильгамешу предстоит доказать, что он достоин великого дара.
Условия совсем простые: достаточно не спать. Герой проигрывает главное сражение самому себе. Утомленный дорогой Гильгамеш смыкает очи и здесь сконцентрировано все бессилие человека перед вечностью.
Ему дают еще один шанс, рассказывая, где растет цветок бессмертия.
Гильгамешу хватает сил его добыть, но не хватает мудрости сберечь.

Царь возвращается в свой город без трофея. Стоя перед стенами Урука, с которых началась вся история, Гильгамеш впервые видит в них вместо символа власти, отпечаток вечности. Стены переживут поколения, станут памятником царю. С ними останутся и глиняные таблички, которые прославят его имя.

Он не стал богом — но остался в памяти.
А значит, всё же обманул смерть.

P.S. Теперь, наверное, главное — зачем вам всё это в 2025 году?

«Эпос о Гильгамеше» стал прообразом множества сюжетов и архетипов, которые впоследствии легли в основу мировой культуры.
• Утнапишти = Ной
• Уршанаби = Харон
• Змей, укравший цветок бессмертия у царя, повторяется в Библии. Там он тоже становится причиной утраты вечной жизни — Адамом и Евой.

Важно понимать, что чтение потребует усилий. Тексту тысячи лет, и ни один перевод не скроет его архаичности. Да и сам эпос частично утрачен, в нём есть пробелы, которые, правда, вряд ли испортят впечатление.

Зато история Гильгамеша удивительно лаконична, а в интернете — множество разборов, которые помогут вникнуть в сюжет. Если вам интересно, откуда родом современные герои, пора пройти этот путь вместе с царём Урука.

Диалогия «Гиперион» и «Падения Гипериона» - как братья-близнецы, разлучённые при рождении. Первый воспитывался в тишине монастыря, второй - в подворотне бойцовского клуба. Симмонс меняет не только декорации, но и сам способ смотреть на мир: камерные истории уступают место сражениям вселенских масштабов. Теперь читатель, словно Макконахи, сорвавшийся в чёрную дыру, зависает над галактикой, наблюдая цепочку событий, способную изменить судьбу всего живого.

В эти выходные мы разберём «Падение Гипериона» и попытаемся понять, бывает ли поражение единственно правильным выбором.