Z-каналы пишут про попытку украинского наступления в Курской области. Фейк, наверное. Надо доверять официальным источникам - но ни ТАСС, ни 1 канал, ни телеграм Минобороны про это не писали.
Должен скорректировать предыдущий пост. Как сообщает 1 канал, в Курской области «сегодня утром оккупанты попытались остановить продвижение наших войск на одном из участков – выдвинулись в направлении хутора Бердин».
Анекдот.ру: «Остался день до того, как люди, которые слали вам змей, начнут слать иконы»
Медведев обвинил Зеленского в нарушении правил стандартной политкорректности
Из всякого разного, что было вчера сказано о Лукашенко, белорусская сторона опровергла только извинения
Патриотические каналы переключились на Ильхама Алиева, упуская из вида, что во всем виноват Матвейчев:
(с)
«В криминальной коммерческой среде это называется «лепить обезьяну» — это когда-либо сам создаёшь искусственный повод, либо пытаешься зацепиться за любой формальный повод для того, чтобы создать ситуацию для торга. Прекращение транзита газа через Украину затрагивает азербайджанские интересы. Они теряют около 6 миллиардов долларов в год и около пяти процентов своего ВВП. Алиев ищет повод для того, чтобы попытаться, извините за жаргонное слово, «отжать» у России, пользуясь неудобными геополитическими обстоятельствами, некую компенсацию за эти свои потери, поэтому эта история с вот этим закатыванием глаз, очень демонстративно манерным, напоминают именно это».
«В связи с дерзкими заявлениями Алиева я попытался найти в сети хоть что-то прозрачное про наказание тех, кто сбил российский вертолет. А также тех, кто расстрелял российских миротворцев, включая замкомандующего группировкой».
«Раз господин Алиев требует от нас справедливого и прозрачного разбирательства с виновниками этой катастрофы, то и мы требует от господина Алиева выдать нам убийц старших офицеров русской армии, которых расстреляли в Карабахе, а также тех, кто подбил наш вертолет в том же регионе».
(с)
«В криминальной коммерческой среде это называется «лепить обезьяну» — это когда-либо сам создаёшь искусственный повод, либо пытаешься зацепиться за любой формальный повод для того, чтобы создать ситуацию для торга. Прекращение транзита газа через Украину затрагивает азербайджанские интересы. Они теряют около 6 миллиардов долларов в год и около пяти процентов своего ВВП. Алиев ищет повод для того, чтобы попытаться, извините за жаргонное слово, «отжать» у России, пользуясь неудобными геополитическими обстоятельствами, некую компенсацию за эти свои потери, поэтому эта история с вот этим закатыванием глаз, очень демонстративно манерным, напоминают именно это».
«В связи с дерзкими заявлениями Алиева я попытался найти в сети хоть что-то прозрачное про наказание тех, кто сбил российский вертолет. А также тех, кто расстрелял российских миротворцев, включая замкомандующего группировкой».
«Раз господин Алиев требует от нас справедливого и прозрачного разбирательства с виновниками этой катастрофы, то и мы требует от господина Алиева выдать нам убийц старших офицеров русской армии, которых расстреляли в Карабахе, а также тех, кто подбил наш вертолет в том же регионе».
Кто самый недружественный?
Final Results
26%
🇦🇿 Азербайджан
20%
🇦🇲 Армения
8%
🇧🇾 Беларусь
14%
🇬🇪 Грузия
36%
🇲🇩 Молдова
10%
🇰🇿 Казахстан
3%
🇰🇬 Киргизия
8%
🇹🇯 Таджикистан
11%
🇹🇲 Туркменистан
6%
🇺🇿 Узбекистан
Пишут, умер Жан-Мари Ле Пен. Давай напишем про него небольшое эссе. В котором будет раскрыта уникальность его персоны карьеры. Возможно, новизна в политике. С содержательными примерами. Должно быть интересно и читателю, знающему, кто это, и тому, кто впервые услышал о нем сегодня. Без оценок "хорошо/плохо", но с чувством сообразной ситуации печали.
ChatGPT:
Родившийся в 1928 году в Бретани, в семье с глубокими корнями в традиционной культуре, Ле Пен воплощал в себе тот тип политики, который современному миру иногда кажется утерянным — политику, основанную на неумолимой связи с землёй, народом и идентичностью. Его способность видеть Францию не через призму Парижа, а как совокупность её провинций и глубинных слоёв, позволила ему говорить от имени тех, кого в столичных кругах предпочитали не замечать. Именно это сделало его голос громче и весомее, чем его оппоненты могли бы ожидать.
Он сумел не только заострить внимание на скрытых напряжениях французского общества, но и перевернуть представления о возможностях одного человека влиять на политический ландшафт. На фоне роста миграционных потоков во Францию в 80–90-х годах, он стал первым, кто громко и системно обозначил опасения части французского общества перед изменением национальной идентичности и культурной интеграции. Его риторика поднимала тему «геттоизации» мигрантов, упадка социальных стандартов и чувства утраты контроля над собственным будущим — вопросы, которые другие политики избегали обсуждать из страха перед обвинениями в нетерпимости. Ле Пен говорил о том, как экономическая и культурная глобализация стирает границы, разрушая не только экономические структуры, но и культурные традиции. Его тезисы о защите французского суверенитета и экономической независимости, звучавшие тогда радикально, сегодня воспринимаются как часть глобальной политической дискуссии. И, конечно, нельзя забывать о его способности поднимать тему политической элиты, оторванной от интересов простых граждан.
Ле Пен не просто критиковал истеблишмент, он формировал альтернативу — пускай и противоречивую, но способную привлечь внимание тех, кто чувствовал себя забытым и покинутым в быстро меняющемся мире.
Что делало Ле Пена таким притягательным и, одновременно, вызывающим столь противоречивые чувства? Прежде всего, его харизма. Он обладал редким даром быть одновременно жестким и обаятельным. Для своих сторонников он был воплощением стойкости — человеком, который никогда не сдавался, даже когда обстоятельства складывались против него. Коллеги и враги отмечали его острый ум, потрясающую память и умение держать аудиторию в напряжении. Его манера говорить, сочетающая резкость и тонкий юмор, делала его выступления незабываемыми.
Ле Пен умел говорить так, чтобы его слова разносились далеко за пределы политических залов. Провокации? Возможно. Искусство коммуникации? Безусловно. Он был одним из первых, кто понял, что современная политика живёт в новостных заголовках, а не в бюрократических отчётах. Каждое его заявление становилось медийным событием, каждое интервью — повесткой. Его риторика часто вызывала гнев оппонентов, но она неизменно достигала своей цели: заставляла слушать.
Те, кто знал Ле Пена ближе, говорили о его бесконечной энергии и настойчивости. Он мог работать днями напролет, разрабатывая стратегию или готовясь к очередной публичной дискуссии. При этом он оставался человеком, который умел наслаждаться жизнью: ценил хорошую кухню, был знатоком французских вин и с удовольствием делился историями из своей юности.
Выход во второй тур президентских выборов 2002 года — момент, когда имя Ле Пена прозвучало громче, чем у любого другого ультраправого политика Европы — стал не просто личной победой, но и символом его эпохи.
Однако важнее всего то, что Ле Пен заставил систему измениться. Политики, презиравшие его, вынуждены были включать его темы в свои программы. Общество, которое игнорировало вопросы, поднятые им, теперь обсуждает их на самых разных уровнях. И это не просто влияние — это преобразование политической реальности, которую он сформировал.
ChatGPT:
Родившийся в 1928 году в Бретани, в семье с глубокими корнями в традиционной культуре, Ле Пен воплощал в себе тот тип политики, который современному миру иногда кажется утерянным — политику, основанную на неумолимой связи с землёй, народом и идентичностью. Его способность видеть Францию не через призму Парижа, а как совокупность её провинций и глубинных слоёв, позволила ему говорить от имени тех, кого в столичных кругах предпочитали не замечать. Именно это сделало его голос громче и весомее, чем его оппоненты могли бы ожидать.
Он сумел не только заострить внимание на скрытых напряжениях французского общества, но и перевернуть представления о возможностях одного человека влиять на политический ландшафт. На фоне роста миграционных потоков во Францию в 80–90-х годах, он стал первым, кто громко и системно обозначил опасения части французского общества перед изменением национальной идентичности и культурной интеграции. Его риторика поднимала тему «геттоизации» мигрантов, упадка социальных стандартов и чувства утраты контроля над собственным будущим — вопросы, которые другие политики избегали обсуждать из страха перед обвинениями в нетерпимости. Ле Пен говорил о том, как экономическая и культурная глобализация стирает границы, разрушая не только экономические структуры, но и культурные традиции. Его тезисы о защите французского суверенитета и экономической независимости, звучавшие тогда радикально, сегодня воспринимаются как часть глобальной политической дискуссии. И, конечно, нельзя забывать о его способности поднимать тему политической элиты, оторванной от интересов простых граждан.
Ле Пен не просто критиковал истеблишмент, он формировал альтернативу — пускай и противоречивую, но способную привлечь внимание тех, кто чувствовал себя забытым и покинутым в быстро меняющемся мире.
Что делало Ле Пена таким притягательным и, одновременно, вызывающим столь противоречивые чувства? Прежде всего, его харизма. Он обладал редким даром быть одновременно жестким и обаятельным. Для своих сторонников он был воплощением стойкости — человеком, который никогда не сдавался, даже когда обстоятельства складывались против него. Коллеги и враги отмечали его острый ум, потрясающую память и умение держать аудиторию в напряжении. Его манера говорить, сочетающая резкость и тонкий юмор, делала его выступления незабываемыми.
Ле Пен умел говорить так, чтобы его слова разносились далеко за пределы политических залов. Провокации? Возможно. Искусство коммуникации? Безусловно. Он был одним из первых, кто понял, что современная политика живёт в новостных заголовках, а не в бюрократических отчётах. Каждое его заявление становилось медийным событием, каждое интервью — повесткой. Его риторика часто вызывала гнев оппонентов, но она неизменно достигала своей цели: заставляла слушать.
Те, кто знал Ле Пена ближе, говорили о его бесконечной энергии и настойчивости. Он мог работать днями напролет, разрабатывая стратегию или готовясь к очередной публичной дискуссии. При этом он оставался человеком, который умел наслаждаться жизнью: ценил хорошую кухню, был знатоком французских вин и с удовольствием делился историями из своей юности.
Выход во второй тур президентских выборов 2002 года — момент, когда имя Ле Пена прозвучало громче, чем у любого другого ультраправого политика Европы — стал не просто личной победой, но и символом его эпохи.
Однако важнее всего то, что Ле Пен заставил систему измениться. Политики, презиравшие его, вынуждены были включать его темы в свои программы. Общество, которое игнорировало вопросы, поднятые им, теперь обсуждает их на самых разных уровнях. И это не просто влияние — это преобразование политической реальности, которую он сформировал.
Прежде чем начинать комментировать Трампа, надо помнить важную особенность. Никогда не разобрать - озвучивает Трамп некие намерения и будущие решения или просто склонен думать вслух и перебирать варианты, не особенно настаивая на каком-либо из них
На улице экспертов по геополитике праздник: «Трамп любит сделки. И мы можем предложить ему такую: ты отдаешь России Украину, Молдавию, Прибалтику, убираешься из Финляндии и Казахстана, а мы не мешаем планам по Канаде и Мексике» (с).
А на десерт, очевидно, решающая битва между собой за Гренландию. Но не пришло пока время говорить об этом вслух
А на десерт, очевидно, решающая битва между собой за Гренландию. Но не пришло пока время говорить об этом вслух
Депутаты обещают в весеннюю сессию разобраться с вопросами языкознания. Большая тема, на врачей-вредителей времени может и не остаться
Разговоры про Гренландию-Канаду-Панаму только отвлекают от темы контроля над двумя главными активами XXI века - Антарктиды и Луны
Для отстаивания наших идеалов и ценностей мы готовы пожертвовать многим. Да что там многим – всем.
Кроме замораживания банковских вкладов. Это другое
Кроме замораживания банковских вкладов. Это другое