ДНЕВНЫЕ МУЧИТЕЛИ
(рассказ парламентария)
Это происходит не только со мной. Они приходят ко многим. Мы называем их «дневные мучители». Вдруг среди заседания парламента народному избраннику начинает казаться, что рядом кто-то стоит. Сначала невидимый. А потом вполне осязаемый. Дышащий, живой.
К Ивану Марковичу, например, приходят две девочки. И поют. Поют, глядя перед собой, тихими голосами. Песни обычные, ничего запрещённого. Но от этих голосов у Ивана Марковича начинаются судороги.
– Если б они мне прямо сказали: зачем ты, тварь, проголосовал за закон о принудительной смене пола? – жаловался недавно Иван Маркович в курилке. – Я бы на коленях умолял меня простить! Я бы объяснил, что деньги за голосование получены, что договор нарушать нельзя. Но ведь они ничего не говорят! А иногда, знаете, начинают танцевать. И это самое страшное! Ножки худенькие, под глазами синие круги. Видеть невыносимо!
Бедный Иван Маркович. Если бы он знал, какие муки испытывают остальные парламентарии. Скажем, Юлия Петровна (разумеется, имена и отчества я изменяю). Так вот, Юлия Петровна отвечает в парламенте за национальную память. Я часто вижу, как она маленькими ладошками закрывает свои изящные ушки. И я понимаю: в эту минуту она слышит нечто ужасное. Однажды она призналась мне, что слышит собачий лай. Непрерывный собачий лай. А потом детский плач и крики женщин. Затем по нашему сессионному залу начинают идти люди. Много людей с простреленной грудью или головой. Никто, кроме Юлии Петровны, их, конечно, не видит. А они протягивают к ней свои руки с длинными пальцами. Гладят её по модной причёске и тоже поют. Какую-то заунывную еврейскую песню.
Бедная Юлия Петровна! Я знаю, она пыталась обращаться к врачам (как и многие из нас) но всё напрасно. Прописывают лекарство от нервного истощения. Советуют сменить работу. То есть, перестать принимать законы. Но это же невозможно! Голосование для нас – единственный источник существования. Причём не только для народного избранника, но и для множества его родственников, деловых партнёров, прислуги…
И в этой безысходности – ещё одна мука.
Я смотрю на Юлию Петровну. Вот она перебирает бумаги. Готовится идти на трибуну. Однако только я, старый товарищ по фракции, знаю её тайну. Один из дневных мучителей, штурмбанфюрер СС (она называет его Гюнтер) живёт сейчас в особняке Юлии Петровны. Это сожительство для неё оскорбительно. В самые интимные минуты негодяй выкрикивает партийные лозунги. Бедная, бедная Юлия Петровна!
Мы не знаем, откуда пришла к нам эта напасть. Скорее всего, так действует новый штамм коронавируса. Хотя… Простите, я должен прерваться.
– Здравствуй, мамочка! Ну, что ты плачешь? Со мной всё хорошо. Да, я завтракал. Только не надо, мамочка, ко мне прикасаться! Сейчас мне это не очень приятно. Я знаю, что ты хочешь сказать. Но это невозможно. Закон принят, он действует. Кто мог подумать, дорогая моя, что это сразу коснётся тебя. Но ведь ты же страдала, мамочка! Тебе было больно! И согласно закону об эвтаназии (кстати, мамочка, я не один писал этот закон) тебе оказали помощь. Теперь ты не страдаешь. Что ты сказала? Мучаешься? И все, кому помогли, тоже мучатся? Но я же этого не знал, мама! Ну, что ты хочешь сказать? Какой секрет? Ох, какое у тебя горячее дыхание! Что?! Меня тоже хотят усыпить?! Кто? Соратники по партии? Но ведь я ничем не болен и не страдаю…Хотя, нет! Я болен! И прошу тебя, мамочка, больше не приходи ко мне никогда!
Скажите, кого просить, чтобы эти мучители исчезли? Может быть, они так жестоки с нами, потому что их смущает название нашей партии? Возможно, «Друзья народа» им кажется скрытым издевательством над самим народом? Но это же легко устранить! Собираемся на съезд, меняем название на что-нибудь нейтральное. Например, «Процветание», «Возрождение», «Патриоты за прогресс». Да мало ли есть прекрасных названий!
Эй, коллеги, друзья, как думаете? У меня есть предложение!

Окончание
🔽🔽🔽

🕊- Есть немало передовых наработок в этой области, многие из них дают реальные результаты. Следует помнить, что враг у нас учится и к тому же шпионит (проникает в среду наших специалистов и ворует технологические решения). Противник довольно быстро внедряет украденные технологии. Для нас это со всех сторон (и на поле боя, и в тылу) плохая история. Чтобы создать те или иные инженерные разработки, мы тратим время и деньги, а противник похищает готовые.

— Можете привести конкретные примеры краж украинских технологий?

— Сейчас рассказывать об этом рано. Скажу лишь, что некоторые технические решения враг воплотил, минуя стадию разработки. То есть он где-то эти решения украл.

— Почему вы считаете, что украдено именно в Украине?

- Потому что на других войнах (даже недавних) беспилотники не играли столь важной роли, как в нынешней российско-украинской войне. Поэтому многие передовые технологии для БПЛА создаются сейчас именно в Украине. Получается, что во многих случаях россиянам негде взять новейшие разработки, кроме как у нас. Как они их добывают? Внедряют своих агентов, вербуют кого-то из среды экспертов и т. д.