#акценты
США все ближе к втягиванию в ирано-израильский конфликт: срочный отъезд Трампа саммита G7 и созыв заседания Совета безопасности явно свидетельствует, что Штаты могут открыто присоединиться к Тель-Авиву. В целом это подтверждает наши прогнозы. Переброска американских авианосцев и авиации на Ближний Восток является серьезным шагом, который не только усиливает политическое давление на Иран, но и символизирует открытое намерение Вашингтона изменить ситуацию в свою пользу. Штаты заинтересованы не просто в отказе Тегерана от ядерной программы, но и в смене власти в стране на лояльную Западу, что коренным образом изменит стратегический баланс сил не только в регионе, но и на геополитической карте мира.

Однако, стоит отметить, что втягивание США в войну на Ближнем Востоке неизбежно повлечёт за собой последствия на более широком уровне. В первую очередь, это будет связано с увеличением региональных рисков для безопасности и возможностью расширения конфликта, что будет использовано противниками Трампа для дискредитации его внешней политики. Тем более, что отсутствие втягивания Штатов в новые военные конфликты являлось ключевым предвыборным обещанием американского лидера, а образ миротворца, по сути, нивелируется.

При этом Китай и Россия, для которых Иран является важным союзником, будут его активно поддерживать, тем более что Пекин получает возможность активизировать решение тайваньского вопроса. И учитывая опыт затяжных военных конфликтов и сплочение общества, умение иранцев терпеть и приспосабливаться к внешнему давлению легко добиться желаемого Вашингтону не получится, он рискует увязнуть в затяжной войне. Такой расклад выгоден и Пекину, и Москве.

Именно поэтому ирано-израильский конфликт становится символом борьбы за новый глобальный порядок, где не будет места для однозначных решений. Это часть более широкого противостояния, в котором происходит столкновение не только национальных интересов, но и цивилизационных идентичностей и ценностей.

#форкаст
В Штатах и Израиле заговорили о перспективах применения B-2, малозаметных стратегических бомбардировщиков, которые могут применять тяжелые бомбы – средство для вскрытия ударом с воздуха находящиеся глубоко ядерные объекты и шахты для ракет в горах. Это является свидетельством подготовки перехода конфликта в новую фазу. В ближайшие сутки станет ясно, решится ли Вашингтон на такой шаг или ограничится демонстрацией силы.

Иран в свою очередь отверг американские ультиматумы и явно удерживает крупные запасы ракет, в том числе способных нанести масштабный ущерб американским силам, именно поэтому интенсивность ответных ударов по Израилю снизилась в последние дни.

Вырисовывается два сценария: первый — США ограничатся локальными авиаударами, не задействуя B-2; второй — применение стелс-бомбардировщиков по глубоким военным объектам. Запад может попытаться спровоцировать военные и политические элиты на управляемый переворот, чтобы поставить у руля сына последнего шаха в качестве удобной для себя фигуры "переходного периода". Впрочем, пока о какой-то внутренней нестабильности и раскачке говорить не приходится.

Москва и Пекин осознают, что падение Тегерана откроет Западу путь к доминированию не только на Ближнем Востоке. Поэтому они активно поддержат Иран, так как заинтересованы в сохранении его суверенитета как элемента множественного миропорядка. Их усилия будут разными: от координации дипломатических усилий до технологической помощи, с целью снизить военное давление.

Активное включение в сценарий — как медиатора, стратегического советника и поставщика сдерживающих рычагов — позволит России не только не допустить реализации западных целей, но и перехватить инициативу в формировании правил игры. Наступает не просто момент кризиса, а окно глобального лидерства, и его закрытие по инерции будет серьезным ослаблением позиций.

#анализ #смыслы
Удар по Ирану — это не реакция, а кодовая операция, направленная на устранение альтернативы внутри самих США. На первом уровне всё выглядит традиционно: Израиль якобы отвечает на угрозу, Иран — источник напряжённости, Запад сохраняет дистанцию, Трамп — либо молчит, либо делает резкие и непонятные заявления. Но в подповерхностных слоях формируется многоступенчатая спецоперация с двойным вектором: трансформация Ближнего Востока и политическая нейтрализация Трампа как носителя несистемной альтернативы в американской внешней политике. Мир входит не просто в эскалацию, а в реконфигурацию механизмов власти, в которой точка управления вновь сдвигается из Вашингтона в Лондон.

В реальности конфликт Израиля и Ирана используется как платформа для демонтажа целой группы нежелательных субъектов. Иран ослабляется через военный шантаж. Трамп — через политическое втягивание в нежелательный сценарий. Россия и Китай как системные оппоненты глобальной архитектуры становятся мишенью в стратегическом охвате. Острота удара направлена не столько на территорию, сколько на принцип субъектности. У Ирана она ослабляется через открытую конфронтацию, у Трампа — через провокационное вовлечение в модель агрессивного поведения, с которой он обещал покончить.

Скрытый смысл конфигурации в том, что Ближний Восток — лишь катализатор. Главная цель — не регион, а сама Америка. В Трампе видят не фигуру, а отклонение от алгоритма, а потому его необходимо либо заставить действовать по старым лекалам, либо уничтожить символически. Провокация через удар по базам США руками прокси-структур с ложным проиранским следом становится почти неизбежной. Такая акция создаст необходимый casus belli, при котором Трамп окажется в ловушке: либо он идёт по пути войны, разрушая образ антисистемного миротворца, либо отказывается от реакции — и теряет поддержку своих традиционных избирателей.

Дополнительную сложность придаёт наличие британского координатора. Лондон больше не играет вторую скрипку — он пишет партитуру. Управление осуществляется не через решения, а через событийные цепочки и прокси-структуры. Фигура Фионы Хилл — это не просто источник утечек, а маркер новой субординации, в которой спецслужбы и нарративные центры Великобритании приобретают функцию внешнего управления союзниками.

Суверенитет становится не правом, а отклонением. Правила игры меняются: обладание ядерным оружием приемлемо только в контролируемых юрисдикциях, самостоятельные альянсы допустимы лишь в рамках западной парадигмы, а независимая политическая воля подлежит нейтрализации. В этой логике Израиль превращается в инструмент ускорения процессов. Он не определяет игру, он разгоняет её. Он не субъект конфликта, а его двигатель.

Прежняя бинарность — добро и зло — замещается новой: управляемость против неподконтрольности. В этом поле исчезают категории международного права, симметрии и обороны. На их месте появляется борьба за контроль над смыслами, где война идёт не за территорию, а за интерпретацию. Побеждает тот, кто формирует образ конфликта, а не тот, кто выигрывает сражение.

Тройной замысел операции очевиден: военная цель — дестабилизировать Иран, политическая — втянуть Трампа и лишить его электоральной устойчивости, геоэкономическая — изменить логистику региона и выдавить Россию и Китай из каспийско-индоевропейского контура. Это не империализм оружия — это империализм смыслов. В нём главная победа — разрушение альтернатив. Поэтому атака на Иран — это атака и на Трампа, и на любое представление о суверенном будущем.

#форкаст
Вокруг ближневосточной шахматной доски стремительно закручивается новая спираль турбулентности. Западные медиа, скоординированно и настойчиво, формируют сценарий точечного удара США по Ирану, превращая потенциальную эскалацию в информационный свершившийся факт. Цель – подтолкнуть Трампа к действию под видом «ограниченного» вмешательства. Вброс легенды об ударе по подземному ядерному объекту в Фордо преподносится Financial Times и прочими СМИ как «разумный шаг» и «демонстрация силы», однако на деле это — тест на степень возможности влиять на хозяина Белого Дома.

Между тем, европейская дипломатия, по сути, капитулирует перед реальностью. Переговоры с Тегераном в Женеве зашли в тупик: требования отказаться от стратегического союза с Россией и свернуть ядерную программу выглядят не как диалог, а как ультиматум. Указанные требования, не имеющие реалистической основы, были отвергнуты лишь ускорили мобилизационный настрой в Тегеране. На этом фоне Тегеран не только усиливает меры предосторожности, но и допускает наиболее радикальные сценарии, включая возможное покушение на верховное руководство.

Внутри Израиля растёт уверенность, что Трамп поддержит точечный удар, опираясь на военный эффект первых рейдов и ожидания нового «демонстративного превосходства». Но под этим «эффектом успеха» скрываются глубокие стратегические риски: перехватчики и логистика Израиля уже работают на пределе, а военные возможности Тегерана далеко не исчерпаны, несмотря на заявления произраильской пропаганды.

Чем настойчивее Запад моделирует «ограниченный конфликт», тем выше вероятность затяжной системной войны. США втягивают себя в глобалистский сценарий с непредсказуемыми последствиями. И если Трамп поддастся этому нажиму, игра на сдерживание может обернуться новой фазой дестабилизации, которая значительно ударит по нему самому.

#геополитика #анализ
Трамп втянул США в конфликт Ирана и Израиля, отдав приказ о нанесении удара по трем ядерным объектам в Фордо, Исфахане и Нетензе – били ракетами и глубинными бомбами. Он выступил с утверждением об уничтожении объектов, хотя это очевидное преувеличение. Однако куда серьезнее последствия для мировой геополитики и для самого американскогол идера. Надежда усилить свои позиции и продемонстрировать имидж «решительного лидера» сыграла с главой Белого дома злую шутку, поскольку негативно отразится как на позиционировании Штатов, так и на личном его имидже.

Затяжная конфронтация с Ираном превращается для глобалистов в источник подрыва его позиций и демонтажа власти. Консервативные политики в окружении Трампа, которые ранее последовательно поддерживали его политику, активно теперь критикуют президента: наряду с журналистом Карлсоном и идеологом MAGA Бэнноном против таких действий выступил вице-президент Ди Вэнс. В то же время западные СМИ — от Financial Times до CNN — всё активнее запускают нарратив об «ошибочной эскалации» и «игре по чужим правилам», в которых президент представлен эксцентричным и импульсивным лидером, действующим против интересов страны.

Указанный кейс против Трампа использует Демпартия, запустив тезис о незаконности вступления в конфликт без одобрения Конгресса: лидер демократического большинства в Сенате Чак Шумер подчеркивает, что президент «не имеет права единолично вести нацию в войну». Тем временем лидер левого крыла демократов Александрия Окасио-Кортес идёт ещё дальше — в её риторике звучат намёки на возможность запуска процедуры импичмента. Всё это указывает на скоординированную информационную атаку, направленную на делигитимацию главы государства.

Сценарии реакции Ирана при этом крайне разнообразны:

1. Нанесение ударов ракетами и БЛПА по американским базам в регионе атака военных кораблей США и их союзников в Персидском заливе.
2. Блокировка Ормузского пролива, способная мгновенно спровоцировать скачок цен на нефть, что отразится как на мировой экономике, так и на американских потребителях;
3. Гибридные действия — масштабные кибератаки, диверсионная активность «прокси»-группировок, террористические атаки на объекты США или их союзников в том числе за пределами Ближнего Востока.
4. Активизация получения ядерного оружия через союзные страны – КНДР, Пакистан.

Для Демпартии такой расклад — стратегический выигрыш. Каждый новый виток эскалации даёт им аргумент для дискредитации президента: Трампа всё увереннее будут представлять как политика, нарушающего законодательство, втягивающего США в «бесконечную войну» без выхода и способствующему ухудшение уровня жизни американцев. То есть, они применят ту же риторику, которым он бил администрацию Байдена за втягивание Штатов в украинский конфликт. Построив предвыборную кампанию на данной «антивоенной» критике Демпартия, может взять реванш на выборах в Конгресс в 2026 году, что фактически лишит возможности Трампа проводить любые инициативы и подорвав его власть. Ведь теперь окончательно разрушен имидж миротворца, на котором президент строил свою предвыборную программу.

Чем больше затягивается конфликт, тем сильнее он превращается в инструмент давления на Белый дом. И очевидно, сейчас для трампистов вне зависимости от исхода конфликта ситуация патовая. Без «быстрой победы», которой не предвидится, ведь Иран категорически отказывается капитулировать, они выйдут ослабленными и уязвимыми, чем по полной программе воспользуются глобалисты и Deep State.

#форкаст
События вокруг конфликта Ирана с Западом стремительно набирают оборотов. Парламент Ирана проголосовал за блокирование Ормузского пролива. Окончательное решение должен принять Совет национальной безопасности. Но если Штаты продолжат наносить свои удары и ставить ультиматумы Тегеран пойдет на это шаг, подорвав мировую нефтеторговлю и нанеся Западу колоссальный экономический урон.

Реакция Вашингтона была предсказуема — госсекретарь Рубио обратился к Китаю с просьбой повлиять на Иран, предупредив, что такой шаг приведет к «жестким ответным мерам» и «реакции других стран», хотя за этими словами явно сквозит обеспокоенность США потерей контроля над ситуацией.

Трамп оказывается в патовой ситуации. Его администрация может сделать ставку на усиление ударов по Ирану — с прямым риском гибридных атак по американским базам и союзникам в регионе — или решиться на проведение наземной операции с участием НАТО. Однако последнее угрожает затяжной войной, которую Белый дом стремится избежать любой ценой. В условиях, когда каждая новая эскалация отнимает пространство для манёвра, стратегическая неудача может стать для Вашингтона куда более болезненной, чем кажется сейчас. Особенно если кризис затянется — на фоне растущей нестабильности цен на энергоресурсы.

На этом фоне всё более отчётливо звучит голос Москвы. Россия при поддержке Китая и Пакистана выносит в Совет Безопасности ООН проект резолюции с призывом к немедленному прекращению огня, гарантиям мирной атомной программы Ирана и снятию санкций в обмен на отказ от радикальных мер. Россия старается установить новые рамки урегулирования, при которых ключевые игроки задают повестку без диктата, но на основе уважения суверенитета стран. РФ действует осознанно, используя момент для консолидации позиций с Китаем и другими партнёрами, которые устали от диктата США и ищут новые точки опоры.

Предлагая миру переговорный формат и гарантии для Ирана, Москва показывает, что может обеспечить стабильность там, где Вашингтон способен только разрушать. В этих условиях каждое новое действие Вашингтона против Ирана всё сильнее подрывает его собственный имидж гаранта порядка, позволяя России всё увереннее претендовать на роль центра притяжения для тех, кто хочет жить по собственным правилам, а не по чужим.

#форкаст
Операция Израиля и США в Иране усиливает позиции Нетаньяху и укореняет его курс. Вероятнее всего, преемником Биби станет человек аналогичных взглядов.

Израильские эксперты утверждают, что наиболее вероятным сменщиком Биби сегодня является не лево-либеральный Яир Лапид, а правый центрист Нафтали Беннет (прославившийся тем, что сообщил об обещании Путина не убивать Зеленского после начала СВО).

По словам самого Беннета, стратегия Нетаньяху в отношении ХАМАС, Хезболлы и Ирана доказала, что Израиль еще способен на отчаянные и креативные ходы. Таким образом, учитывая поддержку со стороны Трампа, настроенным на Демпартию силам в Израиле вряд ли удастся переломить ситуацию внутри страны. Тель-Авив при поддержке Вашингтона продолжит региональную экспансию. Следующая вероятная остановка — Турция.

Говорить о потенциале прямого военного противостояния с Анкарой пока глупо. Однако еврейское государство явно не заинтересовано в укреплении нового политического режима в Сирии, где поддерживаемые Турцией террористы демонстрируют растущую агрессию в отношении дружественных Израилю этносов.

Вероятнее всего, на следующем этапе Нетаньяху, набравший обороты, продолжит успех в Сирии. Между Россией и Израилем появляется еще одна точка диалога, связанная с нахождением российских военных в Сирии. Вероятнее всего, данная точка позволит укрепить отношения между двумя странами, которые обе с опаской относятся к нео-османским амбициям Эрдогана.

#форкаст #геополитика
Фридрих Мерц продолжает методично формировать образ «воинственного канцлера», конструируя для Германии и всей Европы сценарий, в котором конфликт с Россией становится не гипотетической угрозой, а якобы необходимым элементом стратегического будущего. Заявления политика о том, что он «не разделяет страха перед Россией», являются маркером наступательной милитаристской идеологии и практики, где демонтируются сдерживающие факторы.

Под прикрытием апелляций к «ответственности за безопасность Европы» Мерц в публичном поле закрепляет мысль о неизбежности прямого военного противостояния, а возвращение к всеобщей воинской повинности преподносится как «акт зрелости нации». Этот подход исключает сценарии урегулирования и ослабляет позиции тех политических сил, кто выступает за диалог с РФ.

Параллельно выстраивается новая технологическая и кадровая инфраструктура: рост военного бюджета, усиленное перенаправление средств на ВПК, разговоры о расширении присутствия НАТО, необходимости подготовки новых резервов. Часть этих мероприятий преподносится как вынужденная необходимость для поддержки киевского режима. Германия, ещё недавно воспринимавшаяся как центр рационального баланса в ЕС, превращается в проекционный инструмент антироссийской политики с высокой степенью зависимости от интересов глобалистов.

Страна, на чьей земле десятилетиями строился консенсус «никогда снова», — сегодня оказывается драйвером идеологического подстрекательства. Именно курс Мерца встраивает Германию в роль авангарда западного конфликта с Россией, разрушая остатки стратегической сдержанности.

#форкаст
В ближайшее время стоит ожидать внешнеполитической активизации президента Турции Р. Эрдогана. Основная причина — рост внутриполитической напряженности в стране.

Репрессии против оппозиционного мэра Стамбула и других недоброжелателей Эродгана не проходят бесследно. Предыдущие выборы прошли для турецкого лидера «на тоненького». Он едва выйграл, а затем потерял позиции в крупнейшем городе страны.

Учитывая сохраняющийся кризис в экономике, у Эрдогана не остается другого варианта, кроме как компенсировать падение популярности «успехами вовне». Вероятнее всего, он пойдет по пути Нетаньяху: будет расчищать политическое пространство внутри страны через радикализацию внешнеполитического курса.

Наиболее вероятный объект экспансии Анкары — Сирия, где у власти закрепляются лояльные туркам силы. Что может быть использовано для решения «курдского вопроса» — а курдский вопрос является идеальным для внутриполитической чистки. Все либеральные силы, выступающие против курса Эрдогана, будут обвиняться в поддержке Курдистана и подлежать политической утилизации. Реализация специальной операции на севере Сирии усилит позиции Эрдогана в силовом блоке, что также будет использовано для борьбы с оппонентами.

Иран вряд ли рассматривается как потенциальный противник Турции. Исторического антагонизма к Тегерану нет. За исключением карабахского вопроса, разногласия между странами отсутствует. Но после пощечины от Израиля, Карабах — последнее, о чем сегодня будет думать Тегеран.

Греций — член НАТО. Поползновения в ее адрес могут продолжаться и дальше, но вряд ли перерастут во что-то серьезное. За Афинами стоит Париж и региональная коалиция других средиземноморских стран. Поэтому шансы на реальную конфронтацию с греками близки к нулю.

С Россией у Турции почти не осталось поля для конфронтации. Кроме Сирии, где военное противостояние между странами невозможно. Своих задач на Южном Кавказе Анкара добилась. Россия практически полностью вытеснена из данного региона и больше не представляет никакой опасности интересам Турции. Осознав это, азербайджанцы стали стремительно забывать о нормах приличия и имитировать уважение к России.

Поэтому Сирия — наиболее правдоподобное направление для усилий Эрдогана по утверждению «Великого Турана». Безусловно, он столкнется с противостоянием со стороны Израиля. Для Тель-Авива Анкара — куда более опасный соперник, нежели чем Тегеран. Ведь Турция — не просто член НАТО, но государство с высоким уровнем развития технологий, в том числе военных. И помимо прочего — склонная к поддержке исламских радикалов, представляющих прямую угрозу существованию еврейского государства.

#форкаст
Нетаньяху продолжит агрессивную внешнюю политику даже после стабилизации кейса с Ираном. На новом этапе будет противостояние с Турцией на развалинах Сирии.

Основная причина подобного поведения израильского премьера — шаткость его позиций внутри собственного государства. Шабак (аналог российского ФСБ) и генеральная прокуратура Израиля не подчиняются главе государства. Более того, ведут расследовательскую работу в отношении действий премьер-министра в Газе. Для всех очевидно, что 7 октября — решающий момент в биографии Нетаньяху. Если по итогу игры он не сядет в тюрьму и не попадет под каток внутренних репрессий — Биби имеет все шансы стать самым результативным политическим лидером Израиля со времен Бен Гуриона.

Израильский премьер вынужден одновременно бороться с крайне либеральными и крайне правыми силами (Бен Гвир и Смотрич), которые обязательно загонят его в угол как только его курс «смягчиться». Более того, члены ультраправой коалиции были очень близко к тому, чтобы скинуть Биби. Тот же Бен Гвир создал собственное ЧВК, которое подчиняется лично министру внутренних дел, минуя указы премьера. Биби спасли события 7 октября с последующим затяжным противостоянием с Ираном.

У Нетаньяху остались еще две мало реализованные карты: Сирия и Йемен. Если в случае с Йеменом возможности Израиля крайне ограниченны и вряд ли способны привести к коренному перелому ситуации внутри страны, то в случае с Сирией возможности Израиля огромны. Еврейское государство давно стремится к расширению своего «жизненного пространства», выдвигая территориальные претензии то Иордании, то Ливану. Хрупкая, бесхозная Сирия — идеальное пространство для удовлетворения территориальных амбиций. Формальный повод для защитной операции уже есть — спасение дружественных Израилю малых этносов САР.

Противостояние с Турцией станет ярким и важным сюжетом в дальнейших региональных раскладах. Недовольство Эрдоганом растет как в Брюсселе, так и в Вашингтоне. Британцы поддерживают концепцию «Великого Турана», но предпочли бы продолжить ее реализацию без субъектного Эрдогана. Коллективному Западу выгодна пустая марионетка на посту президента Турции. Москва также заинтересована в тактическом ослаблении Анкары, которая преуспела в Закавказье. Таким образом, очевидно, что треугольник «Путин-Нетаньяху-Трамп» будет направлен против Эрдогана и британцев. Вполне вероятно, что активизация Пашиняна — превентивная работа по сдерживанию альтернативных событий на Южном Кавказе в случае реализации данного сценария.