Губернские губки: впитывают негатив
На прямой линии президент высказал пожелание губернаторам проводить свои прямые линии и этот пожелание-приказ имеет свою управленческую логику.
Масштаб социального недовольства в стране таков, что замыкать его на главу государства и правительство уже невозможно. В этой ситуации Системе важно, чтобы губернаторы активно выступали в медийной сфере (не только в Инстаграмме) и как губки впитывали региональный негатив на себя.
Стратегия ряда губернаторов основывается на желании отсидеться в кабинетах. Так, Б. Хасиков (Калмыкия) отказывается отчитываться перед Народным Хуралом, губернатор Томской области С. Жвачкин редко общается с гражданами, а когда общается – угрожает им. Д. Миронов (Ярославская область) очень не любит публичных мероприятий, а отчет о проделанной работе за 2020 г. в Облдуме занял у него ок. 13 минут. Некоторые губернаторы (например, С. Кожемяко, Приморский край) и вовсе любят через своих пиарщиков перекладывать ответственность за социально-экономические сложности края на федеральный уровень.
Если еще пять лет назад среди губернаторов были те, кто осмеливался критиковать Систему за сверхцентрализацию и отказ от федерализма (например, экс-губернатор Воронежской области А. Гордеев), нынешние же послушно молчат. Но и лишний раз принимать на себя проблемы и негатив от общества не спешат. Пиар – это значимый инструмент защиты губернаторов от общественного негатива.
Сейчас Система будет активно требовать от губернаторов прямых линий и активного «общения с народом». Но, например, губернатор Ставропольского края В. Владимиров регулярно проводит такие прямые линии, а значительная часть его окружения, в том числе и несколько вице-губернаторов, задержаны по подозрению в коррупции. И смысл в таком пиаре сомнителен. Губернатор сидит в эфире, вещает, обещает. А на следующий день раз и на министра заводят уголовное дело.
Вместо нормальных работающих политических и общественных институтов Система формирует конструкцию «правитель/наместник – народ». Суды, заксобрания, независимые СМИ – все это вторично, а главное институт под названием «народ» и «общественное мнение», который «выражает» свою «волю» таким специфическим образом.
На прямой линии президент высказал пожелание губернаторам проводить свои прямые линии и этот пожелание-приказ имеет свою управленческую логику.
Масштаб социального недовольства в стране таков, что замыкать его на главу государства и правительство уже невозможно. В этой ситуации Системе важно, чтобы губернаторы активно выступали в медийной сфере (не только в Инстаграмме) и как губки впитывали региональный негатив на себя.
Стратегия ряда губернаторов основывается на желании отсидеться в кабинетах. Так, Б. Хасиков (Калмыкия) отказывается отчитываться перед Народным Хуралом, губернатор Томской области С. Жвачкин редко общается с гражданами, а когда общается – угрожает им. Д. Миронов (Ярославская область) очень не любит публичных мероприятий, а отчет о проделанной работе за 2020 г. в Облдуме занял у него ок. 13 минут. Некоторые губернаторы (например, С. Кожемяко, Приморский край) и вовсе любят через своих пиарщиков перекладывать ответственность за социально-экономические сложности края на федеральный уровень.
Если еще пять лет назад среди губернаторов были те, кто осмеливался критиковать Систему за сверхцентрализацию и отказ от федерализма (например, экс-губернатор Воронежской области А. Гордеев), нынешние же послушно молчат. Но и лишний раз принимать на себя проблемы и негатив от общества не спешат. Пиар – это значимый инструмент защиты губернаторов от общественного негатива.
Сейчас Система будет активно требовать от губернаторов прямых линий и активного «общения с народом». Но, например, губернатор Ставропольского края В. Владимиров регулярно проводит такие прямые линии, а значительная часть его окружения, в том числе и несколько вице-губернаторов, задержаны по подозрению в коррупции. И смысл в таком пиаре сомнителен. Губернатор сидит в эфире, вещает, обещает. А на следующий день раз и на министра заводят уголовное дело.
Вместо нормальных работающих политических и общественных институтов Система формирует конструкцию «правитель/наместник – народ». Суды, заксобрания, независимые СМИ – все это вторично, а главное институт под названием «народ» и «общественное мнение», который «выражает» свою «волю» таким специфическим образом.
Экстрафактор «Справедливых»
Смерть известного актера и режиссера Владимира Меньшова, который входил в первую пятерку думского списка «Справедливой России – За правду» заставит партию вносить корректировки в технологическую часть кампании и обострит соперничество внутри нее.
Политтехнологическая часть кампании выстраивалась в том числе и за счет высокой популярности известного актера, который был способен собирать голоса людей предпенсионного и пенсионного возраста. Смерть популярного Меньшова, помимо всего прочего, – это удар по медийности и мягкой силе партии, который заставит политтехнологов корректировать свои планы.
Внутрипартийная ситуация характеризуется соперничеством руководителей объединённой партии. Между С. Мироновым, З. Прилепиным и Г. Семигиным много противоречий, а альянс характеризуется шаткостью. Каждый ориентирован на расширение собственной части «проходных» кандидатов. Учитывая, что после кончины В. Меньшова список «проходных» придется корректировать новая конфронтация становится вероятной. Тем более, что З. Прилепин, по некоторым данным, чувствует себя обойденным.
Смерть известного актера и режиссера Владимира Меньшова, который входил в первую пятерку думского списка «Справедливой России – За правду» заставит партию вносить корректировки в технологическую часть кампании и обострит соперничество внутри нее.
Политтехнологическая часть кампании выстраивалась в том числе и за счет высокой популярности известного актера, который был способен собирать голоса людей предпенсионного и пенсионного возраста. Смерть популярного Меньшова, помимо всего прочего, – это удар по медийности и мягкой силе партии, который заставит политтехнологов корректировать свои планы.
Внутрипартийная ситуация характеризуется соперничеством руководителей объединённой партии. Между С. Мироновым, З. Прилепиным и Г. Семигиным много противоречий, а альянс характеризуется шаткостью. Каждый ориентирован на расширение собственной части «проходных» кандидатов. Учитывая, что после кончины В. Меньшова список «проходных» придется корректировать новая конфронтация становится вероятной. Тем более, что З. Прилепин, по некоторым данным, чувствует себя обойденным.
Афганские проекции & Сиюминутные интересы олигархата
Уход войск НАТО из Афганистана несет структурные проблемы не только для Центральной Азии, но и для России, а также Китая. Москва очень не хотела этого вывода войск. Для Китая – это также головная боль. Для США же все логично: создали геополитическую проблему России и Китаю и устранились. Поэтому говорить о том, что миссия США в Афганистане оказалась провальной – можно только формально, с точки зрения линейной логики. На самом деле – все сложнее.
Своим уходом США создают дополнительную нагрузку на сектор безопасности России и Китая. Сейчас Москва вынуждена будет тратить больше на безопасность Центральной Азии, а это, учитывая состояние ее экономики, – тяжелая ниша.
В 1980-е гг. США увлекли СССР в Афганистан, который обходился стране слишком дорого и послужил катализатором распада государства. Сейчас США хотят, чтобы российских режим увяз в решении афганских проблем.
Создаются условия для экспорта экстремизма в Центральную Азию, а затем и в Россию. Под удар, прежде всего, попадает Таджикистан, Туркменистан и Узбекистан.
Таджикистан, с учетом антипопулярности правящего там Рахмона, - самое уязвимое звено. Правящий с начала 1990-х гг. Рахмон настолько боится религиозного экстремизма, что запрещает юношам ходить в мечети. У проворовавшейся и прогнившей автократии нет ресурсов для противостояния талибам и ИГИЛовцам ( обе организации запрещены в России) кроме военной помощи России и Китая. В стране нет не только идеологии, но экономики, а Рахмон мечтает передать власть своему сыну, но не получил на это добро в Москве.
Независимый и замкнутый Туркменистан – имеет свою линию обороны, но представляет для радикальных исламистов из Афганистана больше интереса ввиду газовых ресурсов страны. Узбекистан также под угрозой, но уровень безопасности этого государства достаточен для того, чтобы отразить внешние угрозы из Афганистана.
С учетом вероятной нестабильности в Центральной Азии в ближайшие 5-10 лет риск экспорта радикального исламизма в Россию увеличивается. На этом фоне разговоры о дополнительном ввозе мигрантов из Центральной Азии, которые, например, постоянно ведут застройщики – это, по сути, прямое лоббирование экспорта нестабильности и радикального Ислама в угоду сиюминутной выгоды олигархата.
И здесь Cистема явно переоценивает свои способности построить управляемое общество, состоящее из глубинного народа и бесправных мигрантов. Уроки истории (как древней, так и новейшей) показывают: сплоченные мигранты, рано или поздно, начнут качать свои права и радикальный исламизм здесь им как раз придется к месту.
Уход войск НАТО из Афганистана несет структурные проблемы не только для Центральной Азии, но и для России, а также Китая. Москва очень не хотела этого вывода войск. Для Китая – это также головная боль. Для США же все логично: создали геополитическую проблему России и Китаю и устранились. Поэтому говорить о том, что миссия США в Афганистане оказалась провальной – можно только формально, с точки зрения линейной логики. На самом деле – все сложнее.
Своим уходом США создают дополнительную нагрузку на сектор безопасности России и Китая. Сейчас Москва вынуждена будет тратить больше на безопасность Центральной Азии, а это, учитывая состояние ее экономики, – тяжелая ниша.
В 1980-е гг. США увлекли СССР в Афганистан, который обходился стране слишком дорого и послужил катализатором распада государства. Сейчас США хотят, чтобы российских режим увяз в решении афганских проблем.
Создаются условия для экспорта экстремизма в Центральную Азию, а затем и в Россию. Под удар, прежде всего, попадает Таджикистан, Туркменистан и Узбекистан.
Таджикистан, с учетом антипопулярности правящего там Рахмона, - самое уязвимое звено. Правящий с начала 1990-х гг. Рахмон настолько боится религиозного экстремизма, что запрещает юношам ходить в мечети. У проворовавшейся и прогнившей автократии нет ресурсов для противостояния талибам и ИГИЛовцам ( обе организации запрещены в России) кроме военной помощи России и Китая. В стране нет не только идеологии, но экономики, а Рахмон мечтает передать власть своему сыну, но не получил на это добро в Москве.
Независимый и замкнутый Туркменистан – имеет свою линию обороны, но представляет для радикальных исламистов из Афганистана больше интереса ввиду газовых ресурсов страны. Узбекистан также под угрозой, но уровень безопасности этого государства достаточен для того, чтобы отразить внешние угрозы из Афганистана.
С учетом вероятной нестабильности в Центральной Азии в ближайшие 5-10 лет риск экспорта радикального исламизма в Россию увеличивается. На этом фоне разговоры о дополнительном ввозе мигрантов из Центральной Азии, которые, например, постоянно ведут застройщики – это, по сути, прямое лоббирование экспорта нестабильности и радикального Ислама в угоду сиюминутной выгоды олигархата.
И здесь Cистема явно переоценивает свои способности построить управляемое общество, состоящее из глубинного народа и бесправных мигрантов. Уроки истории (как древней, так и новейшей) показывают: сплоченные мигранты, рано или поздно, начнут качать свои права и радикальный исламизм здесь им как раз придется к месту.
На пути к вакцинной открытости?
Регистрация иностранных вакцин от ковид-19 в России снизит социальное напряжение и несколько уменьшит пространство слухов вокруг вакцин в социуме. Главный же эффект – увеличение готовности к вакцинации граждан на несколько процентов. Запрос на иностранные вакцины обозначает, прежде всего, сегмент среднего класса и выше в столицах и мегаполисах.
В своем заявлении министр здравоохранения М. Мурашко сказал про китайские и одну европейскую компанию. Поэтому запрос части общества на доступ в Россию иностранных вакцин, скорее всего, будет удовлетворен лишь частично, однако и это позитивный шаг.
Геополитическая конфронтация с Западом мешает признанию вакцин с обоих сторон, однако общественный запрос и в Европе, и в России на признание есть. Российские власти делают один, хотя и робкий, шаг в сторону признания и будут настойчиво и громко требовать того же от «Западных партнеров».
Регистрация иностранных вакцин от ковид-19 в России снизит социальное напряжение и несколько уменьшит пространство слухов вокруг вакцин в социуме. Главный же эффект – увеличение готовности к вакцинации граждан на несколько процентов. Запрос на иностранные вакцины обозначает, прежде всего, сегмент среднего класса и выше в столицах и мегаполисах.
В своем заявлении министр здравоохранения М. Мурашко сказал про китайские и одну европейскую компанию. Поэтому запрос части общества на доступ в Россию иностранных вакцин, скорее всего, будет удовлетворен лишь частично, однако и это позитивный шаг.
Геополитическая конфронтация с Западом мешает признанию вакцин с обоих сторон, однако общественный запрос и в Европе, и в России на признание есть. Российские власти делают один, хотя и робкий, шаг в сторону признания и будут настойчиво и громко требовать того же от «Западных партнеров».
«Яблочные» симулякры & Карикатурные спойлеры
Заявление Г. Явлинского о том, что сторонникам А. Навального за «Яблоко» голосовать не нужно – это очевидная игра в поддавки. В другом виде партия «Яблоко» Системой не была бы востребована и допущена до думских выборов. Вряд ли самому Григорию Явлинскому хочется играть эту незавидную роль, но, видимо, альтернативы у него были еще хуже.
Вообще, конечно, пропагандисты и «политологи» умеют делать из оппозиции идиотов и недоумков, которые ругаются по любому поводу и не могут прийти к согласию. За всем этим как-то игнорируется репрессивный пресс Системы. А он, помимо всего прочего, обеспечивает гибридизацию-гниение «Яблоко» и формирует дискурс о расколах среди оппозиции.
Сама же реинкарнация «Яблоко» вызвана провалом проекта «Новые люди», кураторы которого так и не смогли убедить избирателей в своей нативности и искренности. Партия воспринимается как карикатурный спойлер для образованной интеллигенции в мегаполисах и столицах. И, нужно сказать, что даже у «Справедливой России» когда-то давно, на старте, перспективы и исполнение было лучше.
Заявление Г. Явлинского о том, что сторонникам А. Навального за «Яблоко» голосовать не нужно – это очевидная игра в поддавки. В другом виде партия «Яблоко» Системой не была бы востребована и допущена до думских выборов. Вряд ли самому Григорию Явлинскому хочется играть эту незавидную роль, но, видимо, альтернативы у него были еще хуже.
Вообще, конечно, пропагандисты и «политологи» умеют делать из оппозиции идиотов и недоумков, которые ругаются по любому поводу и не могут прийти к согласию. За всем этим как-то игнорируется репрессивный пресс Системы. А он, помимо всего прочего, обеспечивает гибридизацию-гниение «Яблоко» и формирует дискурс о расколах среди оппозиции.
Сама же реинкарнация «Яблоко» вызвана провалом проекта «Новые люди», кураторы которого так и не смогли убедить избирателей в своей нативности и искренности. Партия воспринимается как карикатурный спойлер для образованной интеллигенции в мегаполисах и столицах. И, нужно сказать, что даже у «Справедливой России» когда-то давно, на старте, перспективы и исполнение было лучше.
В режиме информационного шума & мусора
Система испытывает очевидный дефицит с позитивом (экономика, спорт, внешняя политика, качество антиковидной политики), что не позволяет говорить о наращивании рейтинга доверия власти. Для этого и перспектив особых нет.
Что власти должны сделать, чтобы увеличить свой рейтинг в условиях несменяемости? Распечатать фонд национального благосостояния и раздать россиянам 1-1,5 трлн. руб. Но Система такую расточительность проявлять не станет, да и повышение рейтингов доверия в таком случае будет лишь временным. В 2020 г. на прямые выплаты населению государство потратило ок. 300 млрд. руб. (примерная цена не построенного моста в Сахалин) и это дало некоторый амортизационный эффект в период первой волны пандемии.
Перспективы роста рейтинга доверия властям (на региональном и федеральном уровне) примерно такие же, как и перспективы роста экономики и благосостояния россиян. То есть невысокие. По сути, правящий класс всерьез на рост рейтингов не рассчитывает.
Задача купировать острое недовольство и социальное напряжение, а также не допустить протеста. Масштабный пиар губернаторов и федеральной власти нужен для того, чтобы заполнить информационное пространство пропагандой и перекрыть каналы для трансляции критичного контента. Строго говоря, это не пиар, а информационный шум и мусор. Ему мало кто верит, но все к нему привыкли и воспринимают в фоновом режиме. И его главная функция не в содержании, а в самом факте наличия.
Система испытывает очевидный дефицит с позитивом (экономика, спорт, внешняя политика, качество антиковидной политики), что не позволяет говорить о наращивании рейтинга доверия власти. Для этого и перспектив особых нет.
Что власти должны сделать, чтобы увеличить свой рейтинг в условиях несменяемости? Распечатать фонд национального благосостояния и раздать россиянам 1-1,5 трлн. руб. Но Система такую расточительность проявлять не станет, да и повышение рейтингов доверия в таком случае будет лишь временным. В 2020 г. на прямые выплаты населению государство потратило ок. 300 млрд. руб. (примерная цена не построенного моста в Сахалин) и это дало некоторый амортизационный эффект в период первой волны пандемии.
Перспективы роста рейтинга доверия властям (на региональном и федеральном уровне) примерно такие же, как и перспективы роста экономики и благосостояния россиян. То есть невысокие. По сути, правящий класс всерьез на рост рейтингов не рассчитывает.
Задача купировать острое недовольство и социальное напряжение, а также не допустить протеста. Масштабный пиар губернаторов и федеральной власти нужен для того, чтобы заполнить информационное пространство пропагандой и перекрыть каналы для трансляции критичного контента. Строго говоря, это не пиар, а информационный шум и мусор. Ему мало кто верит, но все к нему привыкли и воспринимают в фоновом режиме. И его главная функция не в содержании, а в самом факте наличия.
ЧерчесOff
Станислав Черчесов – отправлен в отставку и больше не главный тренер сборной России по футболу. Все его последние высказывания и рассуждения («Я – солдат, защищаю/представляю Родину») вредны для Системы.
Они показывают цену этой «патриотической» риторики, которая измеряется в миллионах евро отступных. Именно из-за них Черчесов не подал в отставку сразу после провала на чемпионате Европы.
Поведение Черчесова – это модель любого среднестатистического чиновника и/или губернатора, который дорвался до кормушки и разводит патриотическую риторику ради сохранения собственных преференций. Разнится только в том, что в отличие от коррупционеров Черчесов не украл, а заработал эти деньги, но риторика – такая же.
Это универсальная модель успеха в обществе, в котором репутация и ответственность за результат не имеют никакого значения и могут быть заболтаны патриотизмами.
Только Черчесов забыл другой закон социальной Системы: в случае неудачи нужен крайний, козел отпущения. Нужен тот, на кого можно спихнуть проблемы. При том, что Черчесов руководил сборной в целом нормально и был явно не самым плохих тренером в истории. Успех на домашнем чемпионате мира 2018 г. все-таки был.
А для профессионального футбола и, шире, спорта в России ничего не поменяется. На примере того, как развивается футбол и хоккей в Дании и Финляндии миллионам российских болельщиков становится понятно, как далеко от этих небольших, но организованных систем отстает российский футбол, да и хоккей (на юниорском, молодежном и профессиональных уровнях).
Футбол и, шире, профессиональный спорт – почти всегда отражает реалии развития/деградации экономики и общества. И сколько бы правящий класс ни тратил на профессиональный спорт – результат будет не очень. А это означает, что у Системы явные проблемы с режимом Хлеба & Зрелищ.
Станислав Черчесов – отправлен в отставку и больше не главный тренер сборной России по футболу. Все его последние высказывания и рассуждения («Я – солдат, защищаю/представляю Родину») вредны для Системы.
Они показывают цену этой «патриотической» риторики, которая измеряется в миллионах евро отступных. Именно из-за них Черчесов не подал в отставку сразу после провала на чемпионате Европы.
Поведение Черчесова – это модель любого среднестатистического чиновника и/или губернатора, который дорвался до кормушки и разводит патриотическую риторику ради сохранения собственных преференций. Разнится только в том, что в отличие от коррупционеров Черчесов не украл, а заработал эти деньги, но риторика – такая же.
Это универсальная модель успеха в обществе, в котором репутация и ответственность за результат не имеют никакого значения и могут быть заболтаны патриотизмами.
Только Черчесов забыл другой закон социальной Системы: в случае неудачи нужен крайний, козел отпущения. Нужен тот, на кого можно спихнуть проблемы. При том, что Черчесов руководил сборной в целом нормально и был явно не самым плохих тренером в истории. Успех на домашнем чемпионате мира 2018 г. все-таки был.
А для профессионального футбола и, шире, спорта в России ничего не поменяется. На примере того, как развивается футбол и хоккей в Дании и Финляндии миллионам российских болельщиков становится понятно, как далеко от этих небольших, но организованных систем отстает российский футбол, да и хоккей (на юниорском, молодежном и профессиональных уровнях).
Футбол и, шире, профессиональный спорт – почти всегда отражает реалии развития/деградации экономики и общества. И сколько бы правящий класс ни тратил на профессиональный спорт – результат будет не очень. А это означает, что у Системы явные проблемы с режимом Хлеба & Зрелищ.
Дискурс деградации & Осенние сценарии
Дискурс о деградации партийной системы выгоден властям, так как формирует настроения апатичности и аполитичности. Стратегия кураторов Системы проста: потенциала для роста рейтингов «Единой России» нет, следовательно, нужно всеми способами снизить рейтинги всех остальных. Поэтому все остальные партии играют в поддавки.
За всей этой конструкцией просматривается логика дисфункциональности. Состояние политической системы после устранения несистемной оппозиции можно интерпретировать как организм, который очистился от какой-то скверной болезни.
Но, на самом деле, это не так. Этот организм продолжает функционирование в условиях утраты значимого органа. Несистемная оппозиция поглощала как пылесос социальное недовольство и давала возможность выпустить пар протеста, а в нужный момент дробила протеста на части и позволяла Системе его переваривать. Напомню, в рамках голосования по поправкам в Конституцию часть несистемной оппозиции ориентировала электорат на отказ от голосования, а другая часть настаивала на том, что нужно прийти и проголосовать против.
Но в какой-то момент своими антикоррупционными расследованиями несистемщики взбесили силовиков и были, фактически, стерты с политической карты России. Некоторые из них стали диссидентами за границей, другие (в основном в регионах) резко сбавили обороты и затаились, а третьи и вовсе ушли из политики.
По мере приближение к дате думских выборов становится понятно, что сейчас технологию дробления и сегментации протестного электората и выпуска пара применить еще сложнее.
Сейчас есть только инструмент бетонирования протеста и жесткого подавления недовольства. Если есть молоток, то любая проблема кажется гвоздем.
Если же акторы диссидентского поля попытаются сформировать волну протеста или (что отнюдь не исключено) он возникнет стихийно, нас ждет новая волна ограничений гражданских прав и усиление цензуры.
Таким образом, вырисовываются два сценария постэлекторальной ситуации, оба из которых зависимы от позиции Вашингтона. Если администрация Д. Байдена даст добро на делегитимизацию итогов выборов – это приведет к ответной реакции Системы в виде закручивания гаек и геополитической напряженности. Если же Вашингтон отреагирует более спокойно, сквозь пальцы, инерция текущей, медленной социально-экономической и общегражданской деградации продолжится.
Дискурс о деградации партийной системы выгоден властям, так как формирует настроения апатичности и аполитичности. Стратегия кураторов Системы проста: потенциала для роста рейтингов «Единой России» нет, следовательно, нужно всеми способами снизить рейтинги всех остальных. Поэтому все остальные партии играют в поддавки.
За всей этой конструкцией просматривается логика дисфункциональности. Состояние политической системы после устранения несистемной оппозиции можно интерпретировать как организм, который очистился от какой-то скверной болезни.
Но, на самом деле, это не так. Этот организм продолжает функционирование в условиях утраты значимого органа. Несистемная оппозиция поглощала как пылесос социальное недовольство и давала возможность выпустить пар протеста, а в нужный момент дробила протеста на части и позволяла Системе его переваривать. Напомню, в рамках голосования по поправкам в Конституцию часть несистемной оппозиции ориентировала электорат на отказ от голосования, а другая часть настаивала на том, что нужно прийти и проголосовать против.
Но в какой-то момент своими антикоррупционными расследованиями несистемщики взбесили силовиков и были, фактически, стерты с политической карты России. Некоторые из них стали диссидентами за границей, другие (в основном в регионах) резко сбавили обороты и затаились, а третьи и вовсе ушли из политики.
По мере приближение к дате думских выборов становится понятно, что сейчас технологию дробления и сегментации протестного электората и выпуска пара применить еще сложнее.
Сейчас есть только инструмент бетонирования протеста и жесткого подавления недовольства. Если есть молоток, то любая проблема кажется гвоздем.
Если же акторы диссидентского поля попытаются сформировать волну протеста или (что отнюдь не исключено) он возникнет стихийно, нас ждет новая волна ограничений гражданских прав и усиление цензуры.
Таким образом, вырисовываются два сценария постэлекторальной ситуации, оба из которых зависимы от позиции Вашингтона. Если администрация Д. Байдена даст добро на делегитимизацию итогов выборов – это приведет к ответной реакции Системы в виде закручивания гаек и геополитической напряженности. Если же Вашингтон отреагирует более спокойно, сквозь пальцы, инерция текущей, медленной социально-экономической и общегражданской деградации продолжится.
Соглашусь с ув. Толкователем и его читателями: диалектика региональной политики такова, что Центр считается только с теми регионами, которые представляет для него риски/угрозу. Чечня на особом положении. Татарстан также оформляется как нечто среднее между российской Каталонией и Объединёнными Арабскими Эмиратами. Для остальных - постепенное сокращение социально-экономических программ и прочая «цифровизация», которая обернутся укрупнением районов внутри регионов и, фактическим, сокращением присутствия государства на периферии.
То же самое и с региональными протестами (Куштау, Шиес, строительство храма в сквере Екатеринбурга). Сильное общественное сопротивление – приводит к тому, что власть сдает назад и меняет свое антипопулярное решение.
Проблема в том, что институциональных условий для сильного общественного сопротивления непопулярным решениям становится все меньше. Да и откуда им взяться в Псковской или, например, Тамбовской области, где социально-экономическое положение плохое, интеллегенции и среднего класса все меньше, а на активистов после вопроса на прямой линии президента нападают с ножами? Такие «практики», кстати, наносят непоправимый ущерб авторитету власти.
Инерция антипопулярных решений постоянно набирает обороты, а прямые директивы властей и ножи бандитов – это траектория подавления гражданского общества. Региональным автократам оно и не нужно. Им, волю дай, они и запретят населению жаловаться на себя президенту.
https://yangx.top/tolk_tolk/9305
То же самое и с региональными протестами (Куштау, Шиес, строительство храма в сквере Екатеринбурга). Сильное общественное сопротивление – приводит к тому, что власть сдает назад и меняет свое антипопулярное решение.
Проблема в том, что институциональных условий для сильного общественного сопротивления непопулярным решениям становится все меньше. Да и откуда им взяться в Псковской или, например, Тамбовской области, где социально-экономическое положение плохое, интеллегенции и среднего класса все меньше, а на активистов после вопроса на прямой линии президента нападают с ножами? Такие «практики», кстати, наносят непоправимый ущерб авторитету власти.
Инерция антипопулярных решений постоянно набирает обороты, а прямые директивы властей и ножи бандитов – это траектория подавления гражданского общества. Региональным автократам оно и не нужно. Им, волю дай, они и запретят населению жаловаться на себя президенту.
https://yangx.top/tolk_tolk/9305
Telegram
Толкователь
Читатели мне пишут в ответ на последний пост:
«А зачем кормить Кремлю Псковскую область? У псковитян нет ни Кадырова, ни Лукашенко. Вот как научатся держать Москву в страхе, так и будет им по заслугам, и дотации и прочее кормление».
«А зачем кормить Кремлю Псковскую область? У псковитян нет ни Кадырова, ни Лукашенко. Вот как научатся держать Москву в страхе, так и будет им по заслугам, и дотации и прочее кормление».
Постсоветский контекст ковидной геополитики
Публикация статьи президента, посвященной истории отношений России и Украины – не самый удачный ход. Поменять общественное мнение в Украине таким образом вряд ли получится, но, видимо, президенту часто докладывают о шатких позициях В. Зеленского.
Но самое неудачное в такой статье – контекст. Очевидно, что статья написана в период усиленного торга по поводу газово-транзитных перспектив Украины в связи с вероятным запуском Северного потока-2 в скором времени. Апеллировать в этом прагматичном торге интересами истории и культуры – мало продуктивно.
Культурологический аспект здесь рассматривается как лишь фоновый, тогда как именно культурная общность должна составлять основу долгосрочных стратегий взаимодействия России с восточно-славянскими странами. Стоит ли удивляться, что идеологема Россия – целая цивилизация не встречает ни доверия, ни достаточной общественной поддержки.
Впрочем, о восточно-славянском содружестве все стали уже забывать. На смену этим чаяниям 2010-х годов пришли суровые реалии центрально-азиатской интеграции, которая оборачивается непопулярной экспансией мигрантов.
Геополитический контекст неблагоприятный. С одной стороны, президент Украины В. Зеленский, не обладающий по мнению В. Путина субьектностью, что само по себе вызов и провоцирование излишней конфронтации. Поэтому нынешнее заявление Кремля о готовности к диалогу с Зелинским, но с ограничениями, логично.
С другой, А. Лукашенко, который воспринимается как проблемный, но все же свой, маркграф (феодал, возглавляющий окраинные территории). Он вроде бы соглашается на интеграцию, но постоянно все паталогически забалтывает.
В российском социуме нет запроса на анти-Украину и формирование такой интенции – льет воду на югославский сценарий конфронтации, который, выгоден США, но не России. Общество демонстрирует запрос на развитие мягкой силы и культурного диалога с Украиной и Белоруссией. Но усиление такого диалога будет восприниматься политизировано, как экспансия Кремля и саботироваться в Украине и Белоруссии.
И тут главная проблема в перспективах и образе будущего, который рисуется. В ковидокризис сильные державы пробуют на зуб мешающие им анти-фронтиры (США на Кубе, Китай на Тайване), пытаясь расширить свое влияние.
Россия же увязла в собственных проблемах, утратила контроль над Молдавией, много ресурсов потратила на преодоления негативных последствий Нагорно-Карабахского конфликта, вынуждена защищать Таджикистан от джихадистов и решать за счет своего бюджета проблемы А. Лукашенко. Суммарно – это очень тяжелая нагрузка на бюджет и ресурсы страны, которая тормозит и без того не радужные перспективы развития.
Публикация статьи президента, посвященной истории отношений России и Украины – не самый удачный ход. Поменять общественное мнение в Украине таким образом вряд ли получится, но, видимо, президенту часто докладывают о шатких позициях В. Зеленского.
Но самое неудачное в такой статье – контекст. Очевидно, что статья написана в период усиленного торга по поводу газово-транзитных перспектив Украины в связи с вероятным запуском Северного потока-2 в скором времени. Апеллировать в этом прагматичном торге интересами истории и культуры – мало продуктивно.
Культурологический аспект здесь рассматривается как лишь фоновый, тогда как именно культурная общность должна составлять основу долгосрочных стратегий взаимодействия России с восточно-славянскими странами. Стоит ли удивляться, что идеологема Россия – целая цивилизация не встречает ни доверия, ни достаточной общественной поддержки.
Впрочем, о восточно-славянском содружестве все стали уже забывать. На смену этим чаяниям 2010-х годов пришли суровые реалии центрально-азиатской интеграции, которая оборачивается непопулярной экспансией мигрантов.
Геополитический контекст неблагоприятный. С одной стороны, президент Украины В. Зеленский, не обладающий по мнению В. Путина субьектностью, что само по себе вызов и провоцирование излишней конфронтации. Поэтому нынешнее заявление Кремля о готовности к диалогу с Зелинским, но с ограничениями, логично.
С другой, А. Лукашенко, который воспринимается как проблемный, но все же свой, маркграф (феодал, возглавляющий окраинные территории). Он вроде бы соглашается на интеграцию, но постоянно все паталогически забалтывает.
В российском социуме нет запроса на анти-Украину и формирование такой интенции – льет воду на югославский сценарий конфронтации, который, выгоден США, но не России. Общество демонстрирует запрос на развитие мягкой силы и культурного диалога с Украиной и Белоруссией. Но усиление такого диалога будет восприниматься политизировано, как экспансия Кремля и саботироваться в Украине и Белоруссии.
И тут главная проблема в перспективах и образе будущего, который рисуется. В ковидокризис сильные державы пробуют на зуб мешающие им анти-фронтиры (США на Кубе, Китай на Тайване), пытаясь расширить свое влияние.
Россия же увязла в собственных проблемах, утратила контроль над Молдавией, много ресурсов потратила на преодоления негативных последствий Нагорно-Карабахского конфликта, вынуждена защищать Таджикистан от джихадистов и решать за счет своего бюджета проблемы А. Лукашенко. Суммарно – это очень тяжелая нагрузка на бюджет и ресурсы страны, которая тормозит и без того не радужные перспективы развития.
Лукавое вакцинирование & Цунгцванги
Российская социальность устроена таким образом, что любое принуждение властей ведет к стратегии ухода от конфликта и расширению теневых отношений.
Принуждение к вакцинированию, как и прогнозировалось, в итоге обернулось масштабными проблемами и рынком незаконных услуг в виде лукавого вакцинирования. Теперь государство не будет знать, кто вакцинирован, а кто тупо купил сертификат: проблема выработки коллективного иммунитета приобретает лукаво-отчетные коннотации. Как и на выборах различного уровня.
Власти пугают врачей уголовными делами, но масштаб проблем таков, что силовики не знают, как остановить лукавую вакцинацию.
Глубинный народ давно уже не союзник властей. И если он податливо идет голосовать по административному принуждению за «Единую Россию» – это не значит, что он искренне поддерживает власть. Скорее, он себя считает зависимым от власти и уступает ей в обмен на нищенские зарплаты. В основном от безысходности.
Низкие зарплаты в социальной сфере усиливают бытовую коррупцию, которая мешает государству обеспечить коллективную безопасность в период пандемии. Система сделала из врачей и младшего медперсонала героев, что, учитывая титанический объём нагрузки на медиков в период пандемии – оправдано.
Но, теперь, по логике Системы, нужны чистки и уголовные дела в отношении медиков, которые осуществляют лукавую вакцинацию. Это ставит Систему в очередной цугцванг, из которого нет хорошего выхода. Стадия накопления дисфункциональности продолжается.
Система не способна обеспечить высокую управляемость и железную дисциплину в обществе, в которой у нее очень высокий антирейтинг. Но учитывая интенцию на усиление силовых решений от попыток властей ужесточить политику и навести железный порядок в стиле Сталина или современного Китая нам не уйти. Со всеми вытекающими отсюда проблемами дисфункциональности и деградации общественного доверия.
Российская социальность устроена таким образом, что любое принуждение властей ведет к стратегии ухода от конфликта и расширению теневых отношений.
Принуждение к вакцинированию, как и прогнозировалось, в итоге обернулось масштабными проблемами и рынком незаконных услуг в виде лукавого вакцинирования. Теперь государство не будет знать, кто вакцинирован, а кто тупо купил сертификат: проблема выработки коллективного иммунитета приобретает лукаво-отчетные коннотации. Как и на выборах различного уровня.
Власти пугают врачей уголовными делами, но масштаб проблем таков, что силовики не знают, как остановить лукавую вакцинацию.
Глубинный народ давно уже не союзник властей. И если он податливо идет голосовать по административному принуждению за «Единую Россию» – это не значит, что он искренне поддерживает власть. Скорее, он себя считает зависимым от власти и уступает ей в обмен на нищенские зарплаты. В основном от безысходности.
Низкие зарплаты в социальной сфере усиливают бытовую коррупцию, которая мешает государству обеспечить коллективную безопасность в период пандемии. Система сделала из врачей и младшего медперсонала героев, что, учитывая титанический объём нагрузки на медиков в период пандемии – оправдано.
Но, теперь, по логике Системы, нужны чистки и уголовные дела в отношении медиков, которые осуществляют лукавую вакцинацию. Это ставит Систему в очередной цугцванг, из которого нет хорошего выхода. Стадия накопления дисфункциональности продолжается.
Система не способна обеспечить высокую управляемость и железную дисциплину в обществе, в которой у нее очень высокий антирейтинг. Но учитывая интенцию на усиление силовых решений от попыток властей ужесточить политику и навести железный порядок в стиле Сталина или современного Китая нам не уйти. Со всеми вытекающими отсюда проблемами дисфункциональности и деградации общественного доверия.
Талибан: траектория легитимизации
Возрастающая дипломатическая активность последних месяцев Талибана ( запрещено в России) основана на желании получить международную легитимность. Сегодня талибы назвали условия перемирия в Афганистане: исключение организации из черного списка ООН и освобождение 7 тыс. заключенных.
Россия, Китай и Пакистан официально не будут выступать против этой идеи и, фактически, поддержат ее. В Большой Евразии преобладает мнение о готовности договариваться с талибами, а правящий класс республик Центральной Азии и вовсе жизненно заинтересован в таком консенсусе.
Марионеточное правительство А. Гани контролируется США, равно как и на талибов Вашингтон имеет определенное, хотя и опосредованное, влияние (прежде всего через Пакистан и частные военные компании).
В любом случае стабилизация Афганистана в условиях транзита от светско-марионеточной власти Гани к воинственной теократии Талибана не может быть осуществлена без США.
Россия и республики Центральной Азии хотят выиграть время, стабилизировать ситуацию и договориться о невмешательстве талибов в Центральную Азию. Однако сложно представить, что в перспективе 5-10 лет взявший власть в стране Талибан откажется от экспансии в Центральную Азию.
Это движение изначально носит национально-религиозный характер и представляет преобладающих в стране пуштунов, однако в Афганистане потенциал джихадизации и радикализации будет только нарастать.
Если бы Россия была бы в хорошей геополитической форме она бы продавливала вступление в Организацию Договора о коллективной безопасности Узбекистана и Туркменистана. Сейчас же ресурсов для этого нет, поэтому и выбирается более простой и прагматичный вариант договоренностей с талибами и урегулирование. Но вряд ли такая конструкция будет устойчивой.
Возрастающая дипломатическая активность последних месяцев Талибана ( запрещено в России) основана на желании получить международную легитимность. Сегодня талибы назвали условия перемирия в Афганистане: исключение организации из черного списка ООН и освобождение 7 тыс. заключенных.
Россия, Китай и Пакистан официально не будут выступать против этой идеи и, фактически, поддержат ее. В Большой Евразии преобладает мнение о готовности договариваться с талибами, а правящий класс республик Центральной Азии и вовсе жизненно заинтересован в таком консенсусе.
Марионеточное правительство А. Гани контролируется США, равно как и на талибов Вашингтон имеет определенное, хотя и опосредованное, влияние (прежде всего через Пакистан и частные военные компании).
В любом случае стабилизация Афганистана в условиях транзита от светско-марионеточной власти Гани к воинственной теократии Талибана не может быть осуществлена без США.
Россия и республики Центральной Азии хотят выиграть время, стабилизировать ситуацию и договориться о невмешательстве талибов в Центральную Азию. Однако сложно представить, что в перспективе 5-10 лет взявший власть в стране Талибан откажется от экспансии в Центральную Азию.
Это движение изначально носит национально-религиозный характер и представляет преобладающих в стране пуштунов, однако в Афганистане потенциал джихадизации и радикализации будет только нарастать.
Если бы Россия была бы в хорошей геополитической форме она бы продавливала вступление в Организацию Договора о коллективной безопасности Узбекистана и Туркменистана. Сейчас же ресурсов для этого нет, поэтому и выбирается более простой и прагматичный вариант договоренностей с талибами и урегулирование. Но вряд ли такая конструкция будет устойчивой.
Гниение & постэлекторальные ожидания
Процесс деградации партийной системы характеризуется одной, крайне неприятной, для Системы динамикой. Рейтинги «Единой России» гниют быстрее, чем рейтинги всех остальных.
«КПРФ» и «ЛДПР» еще окончательно не утратили свой потенциал резервуаров для протестного голосования и хотят больше согласованных мест в следующем созыве Госдумы. Запрет для них играть на антивакцинных настроениях означает умертвление оставшихся живых волокон на теле этих партийных организмов, которое даже подконтрольные псевдо-оппозиционные функционеры не допустят.
Электоральный рисунок нуждается в коррекции, но не стоит преувеличивать гибкость Системы: существенно поменять рисунок электоральной кампании не получится. Есть некоторый люфт в виде акцентов на небольшие партии типа «Новых людей» и «Яблоко», но не более того. Кстати, по реальному рейтингу к этим же когорте карликов можно причислить и «Справедливую Россию – За Правду», которая представляет обузу для Системы.
Из этих сил только «Яблоко» является более-менее жизнеспособной конструкцией, способной нарастить рейтинги. Его активизация будет игрой в пользу «Единой России». Но этих потенциалов недостаточно, так как политтехнологически не решаема главная проблема: дефицит достижений власти и негативные постэлекторальные ожидания ухудшений (увеличение налогов, принуждение к вакцинации и т.д.). Кстати, тезис о том, что поддержка президента плохо помогает «Единой России» заставляет задуматься уже не только о рейтинге партии власти.
Все признаки электорального кризиса налицо: поэтому осенью, скорее всего, мы увидим жесткое применение админресурса, чудеса на избирательных участках( без камер наблюдений), расширение числа регионов электоральных султанатов («доноры» «Единой России») и жесткое цензурирование несогласия с результатами выборов. Вопрос легитимизации или, точнее, пассивного принятия обществом результатов выборов становится ключевым.
Процесс деградации партийной системы характеризуется одной, крайне неприятной, для Системы динамикой. Рейтинги «Единой России» гниют быстрее, чем рейтинги всех остальных.
«КПРФ» и «ЛДПР» еще окончательно не утратили свой потенциал резервуаров для протестного голосования и хотят больше согласованных мест в следующем созыве Госдумы. Запрет для них играть на антивакцинных настроениях означает умертвление оставшихся живых волокон на теле этих партийных организмов, которое даже подконтрольные псевдо-оппозиционные функционеры не допустят.
Электоральный рисунок нуждается в коррекции, но не стоит преувеличивать гибкость Системы: существенно поменять рисунок электоральной кампании не получится. Есть некоторый люфт в виде акцентов на небольшие партии типа «Новых людей» и «Яблоко», но не более того. Кстати, по реальному рейтингу к этим же когорте карликов можно причислить и «Справедливую Россию – За Правду», которая представляет обузу для Системы.
Из этих сил только «Яблоко» является более-менее жизнеспособной конструкцией, способной нарастить рейтинги. Его активизация будет игрой в пользу «Единой России». Но этих потенциалов недостаточно, так как политтехнологически не решаема главная проблема: дефицит достижений власти и негативные постэлекторальные ожидания ухудшений (увеличение налогов, принуждение к вакцинации и т.д.). Кстати, тезис о том, что поддержка президента плохо помогает «Единой России» заставляет задуматься уже не только о рейтинге партии власти.
Все признаки электорального кризиса налицо: поэтому осенью, скорее всего, мы увидим жесткое применение админресурса, чудеса на избирательных участках( без камер наблюдений), расширение числа регионов электоральных султанатов («доноры» «Единой России») и жесткое цензурирование несогласия с результатами выборов. Вопрос легитимизации или, точнее, пассивного принятия обществом результатов выборов становится ключевым.
Нерв протестного QR-потенциала
Очевиден рост протестных настроений в виду непопулярности вакцинного принуждения. В этих условиях Система идет по пути «перехвата» антивакцинной политики, который поручено совершить «Справедливой России – За Правду», но это слабое решение, которое ни к чему не приведет. Прежде всего, потому что партиям общество не верит.
А вот отмена обязательностям QR-кодов в Московии - это сильный сигнал обществу, который свидетельствует о высоком уровне недовольства и готовности Системы отыграть назад.
Успокоить ситуацию еще может президент и корректировка информповестки. Правильным представляется ракурс, в рамках которого госпропаганда будет говорить об опасности ковида, необходимости вакцинации, подчеркивая, при этом, нецелесообразность принуждения. Также можно показательно поправить некоторых губернаторов, которые перегибают палку с принуждением в регионах. В случае с Якутией, которая первой ввела обязательную вакцинацию, это сделали, а сейчас поправили и мэра Москвы Собянина и губернатора Московской области Воробьёва.
Президент на прямой линии мог усилить свои позиции за счет поддержки добровольности вакцинации, но сейчас момент кажется упущенным. Инерция социального недовольства раскручивается. Именно поэтому система QR-кодов в столичной агломерации отменена. Власти, тем не менее, получили серьёзный имиджевый урон.
Что дальше? Смягчение принуждения в регионах и более гибкая политика.
В то же время, возможны информатаки о пагубном воздействии российских вакцин и их неэффективности и/или фильмы-расследования о перегибах в принуждении к вакцинации, которые могут наэлектризовать ситуацию. Такие информационные атаки вполне может совершить диссидентствующая оппозиция.
В то же время, власти не могут слишком жестко цензурировать информационные потоки, прежде всего, ввиду высокого общественного запроса на любую информацию о ковиде. К тому же, любое цензурирование оборачивается еще более негативными фобиями и мифами.
Очевиден рост протестных настроений в виду непопулярности вакцинного принуждения. В этих условиях Система идет по пути «перехвата» антивакцинной политики, который поручено совершить «Справедливой России – За Правду», но это слабое решение, которое ни к чему не приведет. Прежде всего, потому что партиям общество не верит.
А вот отмена обязательностям QR-кодов в Московии - это сильный сигнал обществу, который свидетельствует о высоком уровне недовольства и готовности Системы отыграть назад.
Успокоить ситуацию еще может президент и корректировка информповестки. Правильным представляется ракурс, в рамках которого госпропаганда будет говорить об опасности ковида, необходимости вакцинации, подчеркивая, при этом, нецелесообразность принуждения. Также можно показательно поправить некоторых губернаторов, которые перегибают палку с принуждением в регионах. В случае с Якутией, которая первой ввела обязательную вакцинацию, это сделали, а сейчас поправили и мэра Москвы Собянина и губернатора Московской области Воробьёва.
Президент на прямой линии мог усилить свои позиции за счет поддержки добровольности вакцинации, но сейчас момент кажется упущенным. Инерция социального недовольства раскручивается. Именно поэтому система QR-кодов в столичной агломерации отменена. Власти, тем не менее, получили серьёзный имиджевый урон.
Что дальше? Смягчение принуждения в регионах и более гибкая политика.
В то же время, возможны информатаки о пагубном воздействии российских вакцин и их неэффективности и/или фильмы-расследования о перегибах в принуждении к вакцинации, которые могут наэлектризовать ситуацию. Такие информационные атаки вполне может совершить диссидентствующая оппозиция.
В то же время, власти не могут слишком жестко цензурировать информационные потоки, прежде всего, ввиду высокого общественного запроса на любую информацию о ковиде. К тому же, любое цензурирование оборачивается еще более негативными фобиями и мифами.
«Особый случай» деградации управления
Почему власть применяет избирательный подход к массовым мероприятиям, ведь это вызывает категорическое неприятие у общества?
«Алые паруса» (Санкт-Петербург) и др. массовые мероприятия последних месяцев вызвали волну критики и недовольства, но были проведены несмотря на сложную эпидемиологическую ситуацию.
А теперь Русская православная церковь, фактически, продавила губернатора Свердловской области Е. Куйвашева: несанкционированный крестный ход в память о гибели Николая II и царской семьи прошел в Екатеринбурге (ок. 2 тыс. участников).
Власть не монолитна и испытывает на себе множество клановых противоречий, в рамках которых разные группы влияния активно пытаются поставить себя в положение особенных, то есть тех, кто выше законов и правил.
Отсутствие регулярных и обязательных для всех подходов больше всякой оппозиции и диссидентов разрушает власть. Среди правящего класса возможность продавить такие исключительные решения воспринимается как свидетельство мощных аппаратных позиций акторов и их главных бенефициаров.
Правящий класс не готов следовать собственным законам, а его отдельные представители постоянно пытаются поставить себя в положение особенных. Такая внутриэлитная борьба и обеспечивает деградацию управления страной.
Почему власть применяет избирательный подход к массовым мероприятиям, ведь это вызывает категорическое неприятие у общества?
«Алые паруса» (Санкт-Петербург) и др. массовые мероприятия последних месяцев вызвали волну критики и недовольства, но были проведены несмотря на сложную эпидемиологическую ситуацию.
А теперь Русская православная церковь, фактически, продавила губернатора Свердловской области Е. Куйвашева: несанкционированный крестный ход в память о гибели Николая II и царской семьи прошел в Екатеринбурге (ок. 2 тыс. участников).
Власть не монолитна и испытывает на себе множество клановых противоречий, в рамках которых разные группы влияния активно пытаются поставить себя в положение особенных, то есть тех, кто выше законов и правил.
Отсутствие регулярных и обязательных для всех подходов больше всякой оппозиции и диссидентов разрушает власть. Среди правящего класса возможность продавить такие исключительные решения воспринимается как свидетельство мощных аппаратных позиций акторов и их главных бенефициаров.
Правящий класс не готов следовать собственным законам, а его отдельные представители постоянно пытаются поставить себя в положение особенных. Такая внутриэлитная борьба и обеспечивает деградацию управления страной.
Кураторы бюджетных потоков
Председатель правительства М. Мишустин назначил кураторов федеральных округов из числа вице-премьеров. Это решение – дальнейшее усиление сверхцентрализации.
Все деньги концентрируются у правительства, а возможности регионов самостоятельно зарабатывать и привлекать инвестиции ввиду ковидокризиса и геополитической ситуации становятся все более призрачными.
Этатистская (огосударствленная) экономика в кейнсианском виде – отвечает интересам королей госзаказа, ставленниками которых многие вице-премьеры и являются.
Федеральные элиты не хотят делиться ресурсами с региональными акторами и губернаторами. Соответственно, усиливается контроль за распределением средств. Это не про прозрачность и эффективность, это про сверхцентрализацию и усиление собственных аппаратных позиций.
Реализация инфраструктурных и нацпроектов в регионах становится еще более жестко подконтрольной правительству. В качестве основы такого подхода положена ролевая модель вице-премьера Ю. Трутнева, который ответственен на Дальнем Востоке за все и обладает очень серьезным объёмом полномочий.
Сейчас вице-премьеры получают шанс стать хозяевами регионов, входящих в их федеральный округ. Впрочем, аппаратный вес некоторых вице-премьеров недостаточен для того, чтобы это реализовать. Здесь возможны и конфликты, и ротация в правительстве, но выстраиваемая конструкция носит долгосрочный характер.
Решение назначить куратором Приволжского федерального округа Д. Чернышенко, а не М. Хуснуллина – представляется верным. Не следовало слишком усиливать татарстанские элиты, которые, в случае назначения М. Хуснуллина, приобретали бы дополнительные инструменты влияния на соседние регионы ПФО (Башкортостан, Чувашия, Мордовия и др.). Чернышенко же будет равно удален от всех губернаторов ПФО.
Председатель правительства М. Мишустин назначил кураторов федеральных округов из числа вице-премьеров. Это решение – дальнейшее усиление сверхцентрализации.
Все деньги концентрируются у правительства, а возможности регионов самостоятельно зарабатывать и привлекать инвестиции ввиду ковидокризиса и геополитической ситуации становятся все более призрачными.
Этатистская (огосударствленная) экономика в кейнсианском виде – отвечает интересам королей госзаказа, ставленниками которых многие вице-премьеры и являются.
Федеральные элиты не хотят делиться ресурсами с региональными акторами и губернаторами. Соответственно, усиливается контроль за распределением средств. Это не про прозрачность и эффективность, это про сверхцентрализацию и усиление собственных аппаратных позиций.
Реализация инфраструктурных и нацпроектов в регионах становится еще более жестко подконтрольной правительству. В качестве основы такого подхода положена ролевая модель вице-премьера Ю. Трутнева, который ответственен на Дальнем Востоке за все и обладает очень серьезным объёмом полномочий.
Сейчас вице-премьеры получают шанс стать хозяевами регионов, входящих в их федеральный округ. Впрочем, аппаратный вес некоторых вице-премьеров недостаточен для того, чтобы это реализовать. Здесь возможны и конфликты, и ротация в правительстве, но выстраиваемая конструкция носит долгосрочный характер.
Решение назначить куратором Приволжского федерального округа Д. Чернышенко, а не М. Хуснуллина – представляется верным. Не следовало слишком усиливать татарстанские элиты, которые, в случае назначения М. Хуснуллина, приобретали бы дополнительные инструменты влияния на соседние регионы ПФО (Башкортостан, Чувашия, Мордовия и др.). Чернышенко же будет равно удален от всех губернаторов ПФО.
Набор уродливых марионеток & региональные кураторы
Крайне скудная и убогая электоральная повестка на думские выборы: заморозка цен на морковь и картошку, а также информационные атаки на одного из кошельков КПРФ П. Грудинина, сюрреалистические страшилки В. Жириновского по поводу тюремного наказания за заражение ковидом. Несмотря на массивную медийную кампанию голос А. Нечаева из «Новых людей» практически не слышан, а «Яблоко» предлагает заведомо нереализуемые идеи.
Вся партийная система окончательно превратилась в набор марионеток, ходы и действия которым расписывает один субьект – Система. Все это напоминает давно уже закрытый телевизионный проект «Куклы».
Ничего другого кроме отвращения это не вызывать не может. С одной стороны, такие эмоциональные ассоциацию работает на низкую готовность голосовать среди групп протеста и социального недовольства, что выгодно Системе. С другой, с этой отвратительностью Система явно перестаралась.
Сформировать на ее фоне позитивную повестку и мобилизовать считающихся лоялистами на голосование проблематично. Картошки и моркови маловато будет, а на больший набор позитива партия власти не способна.
Если принуждение к голосованию будет высоким (а у Системы других вариантов почти нет) – уровень социального недовольства к осени еще больше подрастет.
В этом контексте региональные кураторы внутренней политики говорят о более щадящих стратегиях действий и считают, что народ насиловать (то есть тащить на голосование) не надо.
Их планы предполагают тотальное рисование, резонно полагая, что итоговым цифрам все равно не поверят. В то же время протестов в регионах после выборов не очень боятся: силовики разогнали зимние протесты и многие из административной элиты думают, что и этой осенью такие же компетенции понадобятся вновь.
Крайне скудная и убогая электоральная повестка на думские выборы: заморозка цен на морковь и картошку, а также информационные атаки на одного из кошельков КПРФ П. Грудинина, сюрреалистические страшилки В. Жириновского по поводу тюремного наказания за заражение ковидом. Несмотря на массивную медийную кампанию голос А. Нечаева из «Новых людей» практически не слышан, а «Яблоко» предлагает заведомо нереализуемые идеи.
Вся партийная система окончательно превратилась в набор марионеток, ходы и действия которым расписывает один субьект – Система. Все это напоминает давно уже закрытый телевизионный проект «Куклы».
Ничего другого кроме отвращения это не вызывать не может. С одной стороны, такие эмоциональные ассоциацию работает на низкую готовность голосовать среди групп протеста и социального недовольства, что выгодно Системе. С другой, с этой отвратительностью Система явно перестаралась.
Сформировать на ее фоне позитивную повестку и мобилизовать считающихся лоялистами на голосование проблематично. Картошки и моркови маловато будет, а на больший набор позитива партия власти не способна.
Если принуждение к голосованию будет высоким (а у Системы других вариантов почти нет) – уровень социального недовольства к осени еще больше подрастет.
В этом контексте региональные кураторы внутренней политики говорят о более щадящих стратегиях действий и считают, что народ насиловать (то есть тащить на голосование) не надо.
Их планы предполагают тотальное рисование, резонно полагая, что итоговым цифрам все равно не поверят. В то же время протестов в регионах после выборов не очень боятся: силовики разогнали зимние протесты и многие из административной элиты думают, что и этой осенью такие же компетенции понадобятся вновь.
Отсечение нелояльно-невакцинированных
Ключевой принцип сохранения власти Системы – превратить внутреннюю политику в управление. Отсюда и деградация партийной системы, отсюда и удар по нелояльным СМИ, который также ведет к деградации институтов социальной критики. Все это происходит не первый год, но после принятия поправок в Конституцию эти процессы усилились.
В обществе, в котором нет политики, актуального и свободного обсуждения повестки, потенциалом политизации обладает все: от экологии до цен на продукты питания. Российский социум еще не стал таковым, но стремиться к этому состоянию.
Недавний гневный спич рок-музыканта К. Кинчева по поводу избирательного подхода властей к разрешению и запрету массовых мероприятий, опаснее для Системы чем критика власти со стороны, например, Г. Зюганова. Потому что Кинчев не подконтрольный актор, обладающий моральным авторитетом у определенного сегмента общества.
Сейчас Система достает из кармана санитарный фактор. Глава Роспотребнадзора А. Попова заявляет о том, что на участках ЦИК должны работать только вакцинированные, а «Единая Россия» призывает всех участников выборов соблюдать эпидемиологические требования региональных властей. После «Алых парусов» и других массовых мероприятий в регионах сомнений по поводу избирательном проявлении этих требований у общества нет.
Социология показывает, что сегмент не готовых к вакцинации чаще всего состоит из нелояльным к властям граждан. Соответственно, его нужно отсечь от участия в выборах. Предлагается простое решение, которое позволит решить электоральные проблемы, но усугубит эпидемиологические.
Политизация процессов массового вакцинирования, которую стремительно обеспечивает ЦИК, Роспотребназдор и «Единая Россия» усугубят общественное недоверие и повысят сопротивляемость людей принуждению властей. Но, видимо в Системе считают, что с вакцинными «диссидентами» будем разбираться уже после выборов.
Ключевой принцип сохранения власти Системы – превратить внутреннюю политику в управление. Отсюда и деградация партийной системы, отсюда и удар по нелояльным СМИ, который также ведет к деградации институтов социальной критики. Все это происходит не первый год, но после принятия поправок в Конституцию эти процессы усилились.
В обществе, в котором нет политики, актуального и свободного обсуждения повестки, потенциалом политизации обладает все: от экологии до цен на продукты питания. Российский социум еще не стал таковым, но стремиться к этому состоянию.
Недавний гневный спич рок-музыканта К. Кинчева по поводу избирательного подхода властей к разрешению и запрету массовых мероприятий, опаснее для Системы чем критика власти со стороны, например, Г. Зюганова. Потому что Кинчев не подконтрольный актор, обладающий моральным авторитетом у определенного сегмента общества.
Сейчас Система достает из кармана санитарный фактор. Глава Роспотребнадзора А. Попова заявляет о том, что на участках ЦИК должны работать только вакцинированные, а «Единая Россия» призывает всех участников выборов соблюдать эпидемиологические требования региональных властей. После «Алых парусов» и других массовых мероприятий в регионах сомнений по поводу избирательном проявлении этих требований у общества нет.
Социология показывает, что сегмент не готовых к вакцинации чаще всего состоит из нелояльным к властям граждан. Соответственно, его нужно отсечь от участия в выборах. Предлагается простое решение, которое позволит решить электоральные проблемы, но усугубит эпидемиологические.
Политизация процессов массового вакцинирования, которую стремительно обеспечивает ЦИК, Роспотребназдор и «Единая Россия» усугубят общественное недоверие и повысят сопротивляемость людей принуждению властей. Но, видимо в Системе считают, что с вакцинными «диссидентами» будем разбираться уже после выборов.
Коррекция социальности: базовые факторы ковидокризиса
Ковидокризис усиливает действие процессов, которые были до него. Применительно к реалиям российского общества это означает:
1.Усиление сверхцентрализации. Потери от пандемии правящий класс решил компенсировать за счет усиления централизации и контроля над бюджетными средствами регионов (инфраструктурные проекты, кураторство вице-премьеров над федеральными округами и т.д.). Потоки людей в центр (Московия и Питер) усилятся, так как в регионах все меньше возможностей для развития. Поэтому же потенциал человейникизации Московии отнюдь не исчерпан.
2.Отчуждение общества от власти. Отсутствие полноценной системы поддержки граждан в условиях ковидокризиса, несмотря на значительные ресурсы Фонда национального благосостояния, усилило ощущение несправедливости и понизило рейтинги власти. Общество от этатистских надежд на помощь государства перешло к состоянию брошенности и покинутости, в котором можно надеется только на себя. Для глубинного народа – это горький привкус неоправдавшихся надежд.
3.Усиление принуждения. Принуждение к вакцинации, обязательное участие в голосованиях и праймериз для бюджетников, силовые разгоны протестных акций – удар по чувству собственного достоинства. От празднования годовщин вхождения Крыма в состав России и Бессмертного легиона (даже несмотря на популярность этого формата) отказались не только из-за пандемии, но и из-за того, что ресурсов для принуждения и мобилизации людей не хватает и не хотят перегибать палку.
4.Устранение несистемной оппозиции. Еще один силовой механизм решения проблемы. Разгром несистемной оппозиции и мораторий на открытую политику в стране – усиливает в социуме чувство страха, но не создает условий для канализации социального недовольства. Во многом это вынужденная мера: дальнейшая разоблачающая деятельность несистемщиков чревата серьезным ударом по и без того слабым рейтингам власти. Выдавливание несистемщиков за пределы страны формирует структуры озлобленных диссидентов, которые рано или поздно, возобновят прицельные удары по Системе. В этих условиях ресурсы Системы будут направлены на минимизацию рисков и борьбу с фейсбуком и ютубом, а на повестку развития сил не хватит.
5.Постсоветский контур. Ни одного внятного успеха нет, но есть возрастающие сложности на Нагорно-Карабахском, афганском и украинском треках, при потере Молдавии. Плюс надо кормить деградирующую Белоруссию. Все это чревато дополнительными расходами.
6.Социально-демографический кризис. Население России за 2020 г. уменьшилось более чем на 0,5 млн., а по итогам 2021 г. динамика может оказать еще хуже. За первые пять месяцев 2021 г. разводов на 44% больше чем за аналогичный период 2020 г. На 100 браков приходится 94 развода. Рост преступности и социального напряжения неминуем.
7.Социальная апатия, пассивность и тревога Общество пассивно, не видит внятного образа будущего и испытывает тревогу по поводу настоящего. Это напоминает болото, которое медленно, но верно стагнирует и даже гниет, увеличивая недоверие граждан друг другу и власти.
8.Падение доходов населения и снижение стандартов потребления. С посткрымского 2015 г. доходы населения не растут, а социально-экономическая дифференциация увеличивается. Все это будет продолжаться и дальше. Опорой устойчивого общества является средний класс, но в России он уменьшается.
Посткрымский кризис накладывается на ковидокризис, а траектория развития оказывается затрудненной. Наиболее вероятный вариант развития событий: инерционно-угасающий темп социальности и усиление концентрации ресурсов у правящего класса, который будет активно опираться на силовой ресурс и принуждение.
Ковидокризис усиливает действие процессов, которые были до него. Применительно к реалиям российского общества это означает:
1.Усиление сверхцентрализации. Потери от пандемии правящий класс решил компенсировать за счет усиления централизации и контроля над бюджетными средствами регионов (инфраструктурные проекты, кураторство вице-премьеров над федеральными округами и т.д.). Потоки людей в центр (Московия и Питер) усилятся, так как в регионах все меньше возможностей для развития. Поэтому же потенциал человейникизации Московии отнюдь не исчерпан.
2.Отчуждение общества от власти. Отсутствие полноценной системы поддержки граждан в условиях ковидокризиса, несмотря на значительные ресурсы Фонда национального благосостояния, усилило ощущение несправедливости и понизило рейтинги власти. Общество от этатистских надежд на помощь государства перешло к состоянию брошенности и покинутости, в котором можно надеется только на себя. Для глубинного народа – это горький привкус неоправдавшихся надежд.
3.Усиление принуждения. Принуждение к вакцинации, обязательное участие в голосованиях и праймериз для бюджетников, силовые разгоны протестных акций – удар по чувству собственного достоинства. От празднования годовщин вхождения Крыма в состав России и Бессмертного легиона (даже несмотря на популярность этого формата) отказались не только из-за пандемии, но и из-за того, что ресурсов для принуждения и мобилизации людей не хватает и не хотят перегибать палку.
4.Устранение несистемной оппозиции. Еще один силовой механизм решения проблемы. Разгром несистемной оппозиции и мораторий на открытую политику в стране – усиливает в социуме чувство страха, но не создает условий для канализации социального недовольства. Во многом это вынужденная мера: дальнейшая разоблачающая деятельность несистемщиков чревата серьезным ударом по и без того слабым рейтингам власти. Выдавливание несистемщиков за пределы страны формирует структуры озлобленных диссидентов, которые рано или поздно, возобновят прицельные удары по Системе. В этих условиях ресурсы Системы будут направлены на минимизацию рисков и борьбу с фейсбуком и ютубом, а на повестку развития сил не хватит.
5.Постсоветский контур. Ни одного внятного успеха нет, но есть возрастающие сложности на Нагорно-Карабахском, афганском и украинском треках, при потере Молдавии. Плюс надо кормить деградирующую Белоруссию. Все это чревато дополнительными расходами.
6.Социально-демографический кризис. Население России за 2020 г. уменьшилось более чем на 0,5 млн., а по итогам 2021 г. динамика может оказать еще хуже. За первые пять месяцев 2021 г. разводов на 44% больше чем за аналогичный период 2020 г. На 100 браков приходится 94 развода. Рост преступности и социального напряжения неминуем.
7.Социальная апатия, пассивность и тревога Общество пассивно, не видит внятного образа будущего и испытывает тревогу по поводу настоящего. Это напоминает болото, которое медленно, но верно стагнирует и даже гниет, увеличивая недоверие граждан друг другу и власти.
8.Падение доходов населения и снижение стандартов потребления. С посткрымского 2015 г. доходы населения не растут, а социально-экономическая дифференциация увеличивается. Все это будет продолжаться и дальше. Опорой устойчивого общества является средний класс, но в России он уменьшается.
Посткрымский кризис накладывается на ковидокризис, а траектория развития оказывается затрудненной. Наиболее вероятный вариант развития событий: инерционно-угасающий темп социальности и усиление концентрации ресурсов у правящего класса, который будет активно опираться на силовой ресурс и принуждение.
Аргентинский антипиар
Новость о критической задержке поставки партий Спутника-V в Аргентину демонстрирует весь потенциал вакцинной дипломатии России.
Долгое время правительство не признавало нехватки вакцин в регионах. После введения в Москве и еще более тридцати регионах обязательной вакцинации для отдельных категорий граждан дефицит вакцин в стране стал слишком очевиден и, похоже, на Аргентину махнули рукой.
С учетом того, что вакцинировавшийся Спутником-V аргентинский президент переболел после этого коронавирусом антипиар получается глобальный. Тут никаких врагов не надо и мировым заговором против России это тоже не объяснить.
В России не хватает производственных мощностей для обеспечения вакцинного доминирования даже на постсоветском пространстве, на которое все активнее заходят китайские вакцины.
Глобальный вакцинный рынок будет делиться между западными и китайскими компаниями, как, собственно, и весь посткоронавирусный мир. Российские же вакцины будут доминировать в стране, ведь на их производстве и распределении короли госзаказа получают огромные средства.
Также это нужно для национального самосознания россиян и реплик президент о лучшей в мире вакцине. Но на глобальном уровне российские вакцины конкуренцию китайским и американским вакцинам составить не смогут.
Новость о критической задержке поставки партий Спутника-V в Аргентину демонстрирует весь потенциал вакцинной дипломатии России.
Долгое время правительство не признавало нехватки вакцин в регионах. После введения в Москве и еще более тридцати регионах обязательной вакцинации для отдельных категорий граждан дефицит вакцин в стране стал слишком очевиден и, похоже, на Аргентину махнули рукой.
С учетом того, что вакцинировавшийся Спутником-V аргентинский президент переболел после этого коронавирусом антипиар получается глобальный. Тут никаких врагов не надо и мировым заговором против России это тоже не объяснить.
В России не хватает производственных мощностей для обеспечения вакцинного доминирования даже на постсоветском пространстве, на которое все активнее заходят китайские вакцины.
Глобальный вакцинный рынок будет делиться между западными и китайскими компаниями, как, собственно, и весь посткоронавирусный мир. Российские же вакцины будут доминировать в стране, ведь на их производстве и распределении короли госзаказа получают огромные средства.
Также это нужно для национального самосознания россиян и реплик президент о лучшей в мире вакцине. Но на глобальном уровне российские вакцины конкуренцию китайским и американским вакцинам составить не смогут.
Собирание Анти-Российских земель
Ход электоральной кампании и реально низкие рейтинги «Единой России» готовят почву для враждебного восприятия итогов думских выборов на Западе.
Мораторий на конкурентную и открытую политику в России формирует не только инфраструктуру диссидентов за рубежом (Прибалтика, Польша, Украина и др.), но и целый альтернативный ландшафт (политики, СМИ, ЛОМы, активисты, пропагандисты и т.д.). Все это предпосылки той самой Анти-России, о которой В. Путин сказал применительно к Украине.
Сценарий имеет свои прямые аналогии в истории Великого княжества Литовского, которое в XIII-XIV вв. претендовало на альтернативный Московии центр собирания земель русских.
Прибалтийские страны, Польша, Украина, Молдавия, Грузия – враждебно относятся к России. Из более-менее союзнических только Белоруссия А. Лукашенко, лояльность которого покупается за деньги.
Переговоры В. Путина с Д. Байденом в Женеве ознаменовались полугодовым «испытательным сроком», который охватывает и думские выборы. Однако невысокий уровень общественного доверия к власти создает структурные проблемы Системе, даже несмотря на ее способность продавливать решения вне зависимости от общественного мнения (пенсионная реформа, обязательная вакцинация, итоги выборов разного уровня и т.д.).
Диссиденты, по заветам А. Навального, попробуют сформировать дискурс о нелегитимности итогов думских выборов. Социологические опросы в России показывают: общество апатично-негативно воспринимает этот аспект, но хорошо понимает реальный масштаб происходящего. Разговоры о путинском большинстве канули в лету, равно как и прочие идеологические конструкты, «срок годности» которых давно уже истек.
Если диссиденты смогут сформировать кризис власти и вывести людей на протесты осенью – коллективный Запад начнет качать эту тему. Тогда Система включит режим закрученных гаек, усилит цензурирующее давление на СМИ и общественное мнение.
В ответ диссидентская инфраструктура усилит информационное давление на общество, а Система придет к необходимости блокировать соцсети и активно отстреливать независимые медиа. Это уже будет означать не кризис власти, а социальный кризис.
У Системы остается ресурс силового давления и выдавливания неугодных. Но любые такие действия в средне- и долгосрочной перспективе работают на Анти-Россию и укрепление диссидентского ландшафта вокруг нее.
Сценарий железного занавеса и полной изоляции для России в нынешнем виде невозможен: большинство правящего класс не хочет изоляции, да и протестную массу нужно выталкивать из страны. Но рост охранительных настроений среди правящей номенклатуры растет и это может привести к попыткам продавливания жестких решений, эффективность которых может характеризоваться лишь краткосрочными периодами.
Относительно комфортный сценарий для Системы заключается в поддержке со стороны Германии и Франции. Берлин и Париж согласны на вариант невмешательства во внутриполитические дела России и экономическое сотрудничество, но с этим не согласны США. Поэтому вряд ли опыт Северного потока-2 может быть экстраполирован на всю политическую повестку: Д. Байден и К. Харрис не позволят. По мере своих сил они будут давить на Россию, но так, чтобы это не мешала их глобальным геополитическим играм.
Ход электоральной кампании и реально низкие рейтинги «Единой России» готовят почву для враждебного восприятия итогов думских выборов на Западе.
Мораторий на конкурентную и открытую политику в России формирует не только инфраструктуру диссидентов за рубежом (Прибалтика, Польша, Украина и др.), но и целый альтернативный ландшафт (политики, СМИ, ЛОМы, активисты, пропагандисты и т.д.). Все это предпосылки той самой Анти-России, о которой В. Путин сказал применительно к Украине.
Сценарий имеет свои прямые аналогии в истории Великого княжества Литовского, которое в XIII-XIV вв. претендовало на альтернативный Московии центр собирания земель русских.
Прибалтийские страны, Польша, Украина, Молдавия, Грузия – враждебно относятся к России. Из более-менее союзнических только Белоруссия А. Лукашенко, лояльность которого покупается за деньги.
Переговоры В. Путина с Д. Байденом в Женеве ознаменовались полугодовым «испытательным сроком», который охватывает и думские выборы. Однако невысокий уровень общественного доверия к власти создает структурные проблемы Системе, даже несмотря на ее способность продавливать решения вне зависимости от общественного мнения (пенсионная реформа, обязательная вакцинация, итоги выборов разного уровня и т.д.).
Диссиденты, по заветам А. Навального, попробуют сформировать дискурс о нелегитимности итогов думских выборов. Социологические опросы в России показывают: общество апатично-негативно воспринимает этот аспект, но хорошо понимает реальный масштаб происходящего. Разговоры о путинском большинстве канули в лету, равно как и прочие идеологические конструкты, «срок годности» которых давно уже истек.
Если диссиденты смогут сформировать кризис власти и вывести людей на протесты осенью – коллективный Запад начнет качать эту тему. Тогда Система включит режим закрученных гаек, усилит цензурирующее давление на СМИ и общественное мнение.
В ответ диссидентская инфраструктура усилит информационное давление на общество, а Система придет к необходимости блокировать соцсети и активно отстреливать независимые медиа. Это уже будет означать не кризис власти, а социальный кризис.
У Системы остается ресурс силового давления и выдавливания неугодных. Но любые такие действия в средне- и долгосрочной перспективе работают на Анти-Россию и укрепление диссидентского ландшафта вокруг нее.
Сценарий железного занавеса и полной изоляции для России в нынешнем виде невозможен: большинство правящего класс не хочет изоляции, да и протестную массу нужно выталкивать из страны. Но рост охранительных настроений среди правящей номенклатуры растет и это может привести к попыткам продавливания жестких решений, эффективность которых может характеризоваться лишь краткосрочными периодами.
Относительно комфортный сценарий для Системы заключается в поддержке со стороны Германии и Франции. Берлин и Париж согласны на вариант невмешательства во внутриполитические дела России и экономическое сотрудничество, но с этим не согласны США. Поэтому вряд ли опыт Северного потока-2 может быть экстраполирован на всю политическую повестку: Д. Байден и К. Харрис не позволят. По мере своих сил они будут давить на Россию, но так, чтобы это не мешала их глобальным геополитическим играм.