Друзья, а вы уже прочитали книгу Михаила Визеля и Гаянэ Степанян «Пушкин. Наше время. Встречи на корабле современности»?
Михаил Визель - журналист, автор нон-фикшн, переводчик с итальянского и английского, шеф-редактор портала «Год литературы».
Гаянэ Степанян - писатель, лектор, преподаватель Российского университета дружбы народов им. П. Лумумбы, сооснователь фонда «Поиск пропавших детей».
Пушкин. Наше время. Встречи на корабле современности / Михаил Визель, Гаянэ Степанян. — Москва : Инфинитив: Лингвистика: Бослен, 2023. — 288 с.: ил.
ISBN 978-5-91922-118-0.
Из аннотации: «Что значит фраза Аполлона Григорьева «Пушкин — наше всё»? В каждом российском поколении находятся те, кто хотел бы сбросить Пушкина с корабля современности. Но положение поэта во все времена непоколебимо. Гуманизм, милосердие, свобода — то, что он провозглашает залогом бессмертия, — никогда не устаревают. И через сто, и через двести лет биография поэта будет давать пример того, как человек может сопротивляться давлению обстоятельств и смотреть на них как на ветер, наполняющий паруса, откуда бы он ни дул. Усилиями Пушкина, создавшего русский литературный язык, громада русской литературы двинулась вперед и плывет, рассекая волны. И чтобы понять, «куда ж нам плыть», вспомним, где начался ее путь. Авторы книги приглашают читателя присоединиться к диалогу о роли Пушкина в современном мире».
Михаил Визель: «Как у пианиста пальцы растут над клавиатурой, я, можно сказать, вырос с рыжим десятитомником Пушкина 1977–1979 годов, который мой отец привез из Польши. Это к вопросу о чудесном советском книгоиздании и о чудесных советских тиражах. Мой отец, русский интеллигент, хотел иметь дома полное собрание сочинений Пушкина и нашел его только в Варшаве.
Так вот, я с ним вырос; и я тоже как бы шутливо, но вполне серьезно говорю, что 7‑й и 10‑й тома этого собрания, а именно «Критика и публицистика» и «Письма», оказались моим журфаком. Я же ведь не учился на журфаке, а сейчас я работаю шеф-редактором интернет-СМИ, и это произошло в первую очередь благодаря тому, что я внимательнейшим образом читал эти два тома. По семейным причинам я с этим десятитомником надолго был разлучен. А когда, уже после карантина, снова с ним «воссоединился», принялся читать по порядку и вдруг понял, что десятитомник Пушкина — это такие десять номерных альбомов «Битлз». Примерно такое же ощущение возникает. И вот почему я сейчас об этом говорю: во‑первых, как мы помним, битловские альбомы были невероятно успешны коммерчески, и, во‑вторых, они тоже задали новый уровень того, как можно сочинять, записывать, распространять то, что раньше считалось ерундой, — подумаешь, песенки какие-то, а оказалось, не ерунда. И, конечно, понимая всю условность таких широких сравнений, тем не менее рискну сказать, что южные поэмы Пушкина — «Кавказский пленник», «Бахчисарайский фонтан», «Цыганы» — были такими первыми битловскими альбомами. То есть он сразу заявил о себе не просто как о невероятно ярком таланте, но как о мастере, который задает новые правила игры. И оказалось, что эта игра чрезвычайно выгодна для того, кто ее ведет».
#Бослен
#Лингвистика
#Инфинитив
#Пушкин
#МихаилВизель
#ГаянэСтепанян
Михаил Визель - журналист, автор нон-фикшн, переводчик с итальянского и английского, шеф-редактор портала «Год литературы».
Гаянэ Степанян - писатель, лектор, преподаватель Российского университета дружбы народов им. П. Лумумбы, сооснователь фонда «Поиск пропавших детей».
Пушкин. Наше время. Встречи на корабле современности / Михаил Визель, Гаянэ Степанян. — Москва : Инфинитив: Лингвистика: Бослен, 2023. — 288 с.: ил.
ISBN 978-5-91922-118-0.
Из аннотации: «Что значит фраза Аполлона Григорьева «Пушкин — наше всё»? В каждом российском поколении находятся те, кто хотел бы сбросить Пушкина с корабля современности. Но положение поэта во все времена непоколебимо. Гуманизм, милосердие, свобода — то, что он провозглашает залогом бессмертия, — никогда не устаревают. И через сто, и через двести лет биография поэта будет давать пример того, как человек может сопротивляться давлению обстоятельств и смотреть на них как на ветер, наполняющий паруса, откуда бы он ни дул. Усилиями Пушкина, создавшего русский литературный язык, громада русской литературы двинулась вперед и плывет, рассекая волны. И чтобы понять, «куда ж нам плыть», вспомним, где начался ее путь. Авторы книги приглашают читателя присоединиться к диалогу о роли Пушкина в современном мире».
Михаил Визель: «Как у пианиста пальцы растут над клавиатурой, я, можно сказать, вырос с рыжим десятитомником Пушкина 1977–1979 годов, который мой отец привез из Польши. Это к вопросу о чудесном советском книгоиздании и о чудесных советских тиражах. Мой отец, русский интеллигент, хотел иметь дома полное собрание сочинений Пушкина и нашел его только в Варшаве.
Так вот, я с ним вырос; и я тоже как бы шутливо, но вполне серьезно говорю, что 7‑й и 10‑й тома этого собрания, а именно «Критика и публицистика» и «Письма», оказались моим журфаком. Я же ведь не учился на журфаке, а сейчас я работаю шеф-редактором интернет-СМИ, и это произошло в первую очередь благодаря тому, что я внимательнейшим образом читал эти два тома. По семейным причинам я с этим десятитомником надолго был разлучен. А когда, уже после карантина, снова с ним «воссоединился», принялся читать по порядку и вдруг понял, что десятитомник Пушкина — это такие десять номерных альбомов «Битлз». Примерно такое же ощущение возникает. И вот почему я сейчас об этом говорю: во‑первых, как мы помним, битловские альбомы были невероятно успешны коммерчески, и, во‑вторых, они тоже задали новый уровень того, как можно сочинять, записывать, распространять то, что раньше считалось ерундой, — подумаешь, песенки какие-то, а оказалось, не ерунда. И, конечно, понимая всю условность таких широких сравнений, тем не менее рискну сказать, что южные поэмы Пушкина — «Кавказский пленник», «Бахчисарайский фонтан», «Цыганы» — были такими первыми битловскими альбомами. То есть он сразу заявил о себе не просто как о невероятно ярком таланте, но как о мастере, который задает новые правила игры. И оказалось, что эта игра чрезвычайно выгодна для того, кто ее ведет».
#Бослен
#Лингвистика
#Инфинитив
#Пушкин
#МихаилВизель
#ГаянэСтепанян
Forwarded from Издательство БОСЛЕН
29 января в 19.00 в Библиотеке № 209 имени А.Н.Толстого в рамках Литературного клуба «Книжник’off» состоится творческая встреча с филологом, журналистом, писателем, сотрудником Государственного музея А.С.Пушкина Анной Хрусталевой, которая представит свою книгу «13 друзей Пушкина».
🤩 В литературно-биографических очерках описаны не просто исторические фигуры, но живые люди со своими достоинствами и недостатками, победами и поражениями.
⏰ 29 января, 19:00
📌 Москва, Кутузовский проспект, д.4
😇 Вход свободный, по регистрации
#Бослен
#Анна_Хрусталева
#13_друзей_Пушкина
#Бослен
#Анна_Хрусталева
#13_друзей_Пушкина
Please open Telegram to view this post
VIEW IN TELEGRAM
Forwarded from Издательство БОСЛЕН
This media is not supported in your browser
VIEW IN TELEGRAM
Поэтический перевод — существенная часть литературной работы Марины Цветаевой, полностью не собранная и не исследованная до настоящего времени.
Начало этой истории, как часто бывает, известно лишь по преданиям. Так, первым поэтическим переводом юной Марины Цветаевой, согласно мемуарному свидетельству ее сестры, был «Орленок» Эдмона Ростана — пьеса о сыне Наполеона герцоге Рейхштадтском. <...> А перевод «Орленка» не сохранился.
Первый прозаический перевод Цветаевой тоже плод любви — к французской поэтессе Анне де Ноай, роман которой «Новое упование» она перевела летом 1916-го. К концу года, в номерах 9–12 петербургского журнала «Северные записки», этот перевод был напечатан.
От эпохи «театрального романа» Цветаевой — 1919–1920 годы — дошли сведения о ее переводах для нужд театров «С любовью не шутят» Альфреда де Мюссе и «Златоглава» Поля Клоделя, но похоже, что дальше разговоров дело не подвинулось и никаких текстов не сохранилось.
В первые дни после отъезда из России, в мае 1922 года, Цветаева, пользуясь в то время гостеприимством Эренбурга в Берлине, перевела по его просьбе на французский язык несколько стихотворений современных русских поэтов, в том числе Маяковского и Мандельштама.
Фрагмент из книги «Марина Цветаева. В лучах рабочей лампы. Собрание поэтических переводов».
#Бослен
#Марина_Цветаева
#В_лучах_рабочей_лампы
Начало этой истории, как часто бывает, известно лишь по преданиям. Так, первым поэтическим переводом юной Марины Цветаевой, согласно мемуарному свидетельству ее сестры, был «Орленок» Эдмона Ростана — пьеса о сыне Наполеона герцоге Рейхштадтском. <...> А перевод «Орленка» не сохранился.
Первый прозаический перевод Цветаевой тоже плод любви — к французской поэтессе Анне де Ноай, роман которой «Новое упование» она перевела летом 1916-го. К концу года, в номерах 9–12 петербургского журнала «Северные записки», этот перевод был напечатан.
От эпохи «театрального романа» Цветаевой — 1919–1920 годы — дошли сведения о ее переводах для нужд театров «С любовью не шутят» Альфреда де Мюссе и «Златоглава» Поля Клоделя, но похоже, что дальше разговоров дело не подвинулось и никаких текстов не сохранилось.
В первые дни после отъезда из России, в мае 1922 года, Цветаева, пользуясь в то время гостеприимством Эренбурга в Берлине, перевела по его просьбе на французский язык несколько стихотворений современных русских поэтов, в том числе Маяковского и Мандельштама.
Фрагмент из книги «Марина Цветаева. В лучах рабочей лампы. Собрание поэтических переводов».
#Бослен
#Марина_Цветаева
#В_лучах_рабочей_лампы