Возможен ли протест и гражданский активизм в закрытых авторитарных режимах?
Нам может казаться, что после того, как государство значительно усиливает репрессии, гражданское общество умирает или по крайней мере уходит в глубокое подполье. На самом деле, об этом можно говорить только в экстремальных случаях тоталитарных режимов прошлого, да и то с оговорками.
Возьмем для примера Китай. Казалось бы, речь идет о тотальной цензуре, системах повседневного слежения и лагерях «перевоспитания». Однако протест и активизм возможны даже здесь. Только за последние два года в Китае были зафиксированы сотни забастовок. Рабочие могут выступать против задержек в выплатах заработной платы или бороться против приложений заказа такси, отнимающих деньги у самозанятых водителей. Информацию об акциях собирает China Labor Bulletin (интерактивную карту забастовок можно покрутить здесь). При этом правозащитники сообщают, что их анализ охватывает только около 10% от общего числа возможных наблюдений. В действительности речь идет не о сотнях, а тысячах случаев гражданской активности 🇨🇳
Рабочие — не исключение, подтверждающее правило. Участников забастовок могут консультировать студенты-марксисты; христиане и последователи движения Фалуньгун борются за освобождение задержанных единоверцев; китаянки рассказывают о пережитом насилии под хэштегом #MeToo. Более того, граждане КНР активно используют для давления на власти одиночные сидячие забастовки и даже угрозы самоубийством.
В социальных науках неоднократно предпринимались попытки описать китайский активизм с помощью зонтичной концепции. Заметной попыткой стало выдвижение термина «скрытые коллективные действия». Суть сводится к тому, что в условиях развитого репрессивного аппарата было бы неразумно создавать формальные организации для объединения людей в большие группы, рассматриваемые властями как угроза. Гораздо безопаснее объединиться в неформальную сеть, включающую в себя экспертов и активистов, которые могли бы информировать недовольных граждан о том, как с помощью слабо связанных друг с другом действий можно достичь желаемого результата ✅
Конечно, подавляющее большинство этих акций объединяет абсолютная деполитизация. Требовать выплаты зарплаты — иногда можно, ставить под сомнение легитимность компартии — ни в коем случае. Это все еще крайне жестко наказывается. Даже отвечая на социальные и экономические требования, власти действуют по принципу кнута и пряника: часть требований рабочих удовлетворяется, часть организаторов может столкнуться с преследованиями.
И все же активизм работает. Здесь можно сослаться на интересный эксперимент: ученые разослали мелким китайским чиновникам прошения от вымышленного гражданина, при этом часть обращений содержала завуалированную угрозу инициировать коллективный протест или обратиться в вышестоящие инстанции. Такие письма с гораздо большей вероятностью получали содержательные ответы. Согласно предположению авторов, эта ответственность чиновников перед населением объясняется тем, что их карьерные перспективы по крайней мере отчасти зависят от личной эффективности на посту. Протест или жалобы служат для вышестоящих органов власти сигналом о том, что чиновник не справляется со своими обязанностями, а значит не стоит задумываться о его повышении ❌
Кажется, похожие тенденции мы можем наблюдать и в России. Гражданское общество не умерло, оно трансформируется, приобретая все менее формализованные очертания. И хотя мы вряд ли станем свидетелями политического протеста в ближайшие месяцы или даже годы, социальный активизм все еще остается возможным. Хочу сказать огромное спасибо тем, кто остался в России и продолжает бороться за защиту гражданских прав. За примерами далеко ходить не надо — уже завтра в 19:00 ребята из «Пространство Политика СПб» организуют встречу с юристкой, которая расскажет о правовом статусе мобилизации и легальных способах защитить свои права. Учитывая, что эта волна призыва может быть не последней, встреча будет очень полезной.
Если вы в Санкт-Петербурге, обязательно приходите 🤝
Нам может казаться, что после того, как государство значительно усиливает репрессии, гражданское общество умирает или по крайней мере уходит в глубокое подполье. На самом деле, об этом можно говорить только в экстремальных случаях тоталитарных режимов прошлого, да и то с оговорками.
Возьмем для примера Китай. Казалось бы, речь идет о тотальной цензуре, системах повседневного слежения и лагерях «перевоспитания». Однако протест и активизм возможны даже здесь. Только за последние два года в Китае были зафиксированы сотни забастовок. Рабочие могут выступать против задержек в выплатах заработной платы или бороться против приложений заказа такси, отнимающих деньги у самозанятых водителей. Информацию об акциях собирает China Labor Bulletin (интерактивную карту забастовок можно покрутить здесь). При этом правозащитники сообщают, что их анализ охватывает только около 10% от общего числа возможных наблюдений. В действительности речь идет не о сотнях, а тысячах случаев гражданской активности 🇨🇳
Рабочие — не исключение, подтверждающее правило. Участников забастовок могут консультировать студенты-марксисты; христиане и последователи движения Фалуньгун борются за освобождение задержанных единоверцев; китаянки рассказывают о пережитом насилии под хэштегом #MeToo. Более того, граждане КНР активно используют для давления на власти одиночные сидячие забастовки и даже угрозы самоубийством.
В социальных науках неоднократно предпринимались попытки описать китайский активизм с помощью зонтичной концепции. Заметной попыткой стало выдвижение термина «скрытые коллективные действия». Суть сводится к тому, что в условиях развитого репрессивного аппарата было бы неразумно создавать формальные организации для объединения людей в большие группы, рассматриваемые властями как угроза. Гораздо безопаснее объединиться в неформальную сеть, включающую в себя экспертов и активистов, которые могли бы информировать недовольных граждан о том, как с помощью слабо связанных друг с другом действий можно достичь желаемого результата ✅
Конечно, подавляющее большинство этих акций объединяет абсолютная деполитизация. Требовать выплаты зарплаты — иногда можно, ставить под сомнение легитимность компартии — ни в коем случае. Это все еще крайне жестко наказывается. Даже отвечая на социальные и экономические требования, власти действуют по принципу кнута и пряника: часть требований рабочих удовлетворяется, часть организаторов может столкнуться с преследованиями.
И все же активизм работает. Здесь можно сослаться на интересный эксперимент: ученые разослали мелким китайским чиновникам прошения от вымышленного гражданина, при этом часть обращений содержала завуалированную угрозу инициировать коллективный протест или обратиться в вышестоящие инстанции. Такие письма с гораздо большей вероятностью получали содержательные ответы. Согласно предположению авторов, эта ответственность чиновников перед населением объясняется тем, что их карьерные перспективы по крайней мере отчасти зависят от личной эффективности на посту. Протест или жалобы служат для вышестоящих органов власти сигналом о том, что чиновник не справляется со своими обязанностями, а значит не стоит задумываться о его повышении ❌
Кажется, похожие тенденции мы можем наблюдать и в России. Гражданское общество не умерло, оно трансформируется, приобретая все менее формализованные очертания. И хотя мы вряд ли станем свидетелями политического протеста в ближайшие месяцы или даже годы, социальный активизм все еще остается возможным. Хочу сказать огромное спасибо тем, кто остался в России и продолжает бороться за защиту гражданских прав. За примерами далеко ходить не надо — уже завтра в 19:00 ребята из «Пространство Политика СПб» организуют встречу с юристкой, которая расскажет о правовом статусе мобилизации и легальных способах защитить свои права. Учитывая, что эта волна призыва может быть не последней, встреча будет очень полезной.
Если вы в Санкт-Петербурге, обязательно приходите 🤝