В конце 1950-х специалисты ЭПРОНа (экспедиции подводных работ особого назначения) вели поисково-исследовательные работы в Северном форту Балтийска. После трагической гибели одного из водолазов, вспоминает старшина ЭПРОНа Максим ЧИСТЕРУК, работы были свёрнуты, а предполагаемый ход к жерлу тоннеля в форте забетонирован. Причина гибели водолаза Чикильдеева так и не была установлена. На сей счёт в романе Л. Соболева «Безумству храбрых», посвящённом событиям тех лет, осталась выразительная фраза: «и никаких следов — только глаза навыкате и усики колечками…» Что такого мог увидеть в глубине тоннеля бывалый вояка, что сердце его не выдержало нахлынувшего ужаса, — является загадкой и поныне. Возможно, поэтому, помятуя горький опыт первых исследователей, руководство регионального МЧС предпочло не раскрывать карты для любителей экстрима, сохранив место предполагаемого входа в тоннель со стороны Балтийска в тайне.
Остаётся только предполагать, что могут обнаружить поисковики в лабиринтах загадочного сооружения, прорытого, судя по всему, ещё в XVI веке шведами и модернизированного в тридцатых годах века XX. Недаром в горячие дни штурма Пиллау немцы предпочли взорвать шлюзы тоннеля, скрыв все секреты под толщей вод Балтики.
На этом фоне отнюдь не безосновательной, например, выглядит версия о «захоронении» здесь знаменитой Янтарной комнаты, следы которой теряются аккурат после прерывания железнодорожного сообщения Кёнигсберга с его аванпортом Пиллау. Кроме того, до сих пор остаётся неразгаданной судьба ценностей в 30 миллиардов рейхсмарок из отделения Имперского банка в Восточной Пруссии. Как известно, советские войска застали в нём только пустые сейфы. Известно, что тогда из Кёнигсберга вели только две свободные дороги — на Хайлигенбайль (нынешний Мамоново) и Пиллау (Балтийск). Последняя кажется явно предпочтительней из-за возможности вывезти ценности морем на той же подводной лодке.
Остаётся только предполагать, что могут обнаружить поисковики в лабиринтах загадочного сооружения, прорытого, судя по всему, ещё в XVI веке шведами и модернизированного в тридцатых годах века XX. Недаром в горячие дни штурма Пиллау немцы предпочли взорвать шлюзы тоннеля, скрыв все секреты под толщей вод Балтики.
На этом фоне отнюдь не безосновательной, например, выглядит версия о «захоронении» здесь знаменитой Янтарной комнаты, следы которой теряются аккурат после прерывания железнодорожного сообщения Кёнигсберга с его аванпортом Пиллау. Кроме того, до сих пор остаётся неразгаданной судьба ценностей в 30 миллиардов рейхсмарок из отделения Имперского банка в Восточной Пруссии. Как известно, советские войска застали в нём только пустые сейфы. Известно, что тогда из Кёнигсберга вели только две свободные дороги — на Хайлигенбайль (нынешний Мамоново) и Пиллау (Балтийск). Последняя кажется явно предпочтительней из-за возможности вывезти ценности морем на той же подводной лодке.
С середины октября 1944 по 12 января 1945 года по заданию Коха доктор Роде перемещался по Восточной Пруссии и Саксонии в поисках убежищ для кенигсбергских сокровищ. В конце октября он был в имении некого г-на Лау восточнее Инстербурга. В октябре и начале декабря ездил в Саксонию и прятал в замке Вильденгоф ценности киевских и харьковского музеев. А с 12 января 1945 года по приказу из Берлина готовил к эвакуации в Кенигсбергском замке Янтарную комнату.
В расписании командировок Роде есть две лакуны: ноябрь 1944 и рубеж 1944/45 годов. Где в это время находился Роде — неизвестно. Однако есть любопытные показания Пауля Фейерабенда, данные им в апреле 1946 года А. М. Кучумову и С. В. Трончинскому: «Во двор замка пришли две машины, высоко нагруженные ящиками. Некоторые маленькие ящики были сгружены в Прусском музее, остальные остались на машинах. Я спросил д-ра Роде, что это за гигантские ящики, помещенные на машинах. Роде сказал мне, что это янтарные стены из России. Сейчас же после прибытия машин доктор Роде имел совещание с обер-бургомистром доктором Биллем в городском управлении. Машины, полностью нагруженные, оставались всю ночь во дворе замка. На следующий день машины с грузом ушли. Около полудня Роде пришел ко мне купить несколько бутылок вина в запас на дорогу — он должен был уехать на несколько дней. Он действительно после этого отсутствовал три недели. По возвращении Роде рассказал мне, что был в каком-то большом имении и там много поработал. Место и название имения Роде мне не сказал. Впоследствии д-р Роде сказал мне, что дело шло о янтарном зале из России, который находился упакованный на машинах».
В расписании командировок Роде есть две лакуны: ноябрь 1944 и рубеж 1944/45 годов. Где в это время находился Роде — неизвестно. Однако есть любопытные показания Пауля Фейерабенда, данные им в апреле 1946 года А. М. Кучумову и С. В. Трончинскому: «Во двор замка пришли две машины, высоко нагруженные ящиками. Некоторые маленькие ящики были сгружены в Прусском музее, остальные остались на машинах. Я спросил д-ра Роде, что это за гигантские ящики, помещенные на машинах. Роде сказал мне, что это янтарные стены из России. Сейчас же после прибытия машин доктор Роде имел совещание с обер-бургомистром доктором Биллем в городском управлении. Машины, полностью нагруженные, оставались всю ночь во дворе замка. На следующий день машины с грузом ушли. Около полудня Роде пришел ко мне купить несколько бутылок вина в запас на дорогу — он должен был уехать на несколько дней. Он действительно после этого отсутствовал три недели. По возвращении Роде рассказал мне, что был в каком-то большом имении и там много поработал. Место и название имения Роде мне не сказал. Впоследствии д-р Роде сказал мне, что дело шло о янтарном зале из России, который находился упакованный на машинах».
Насчет панелей Янтарной комнаты Роде, по своему обыкновению, солгал — они никуда не вывозились. Но три недели в конце 1944 года он в Кенигсберге отсутствовал. И в ноябре 1944-го было обустроено и загружено ценностями хранилище возле старой церкви в Тарау. А так как именно Роде отвечал за захоронение культурных ценностей на территории Восточной Пруссии и, возможно, был связан с Тарау, то есть основания полагать, что он имел к этому прямое отношение и, видимо, находился в легковой машине, которая сопровождала прибывшие в Тарау грузовики с ценностями.
Фрагмент из книги Мосякина А. Г. "За пеленой янтарного мифа":
Один из самых интригующих адресов на европейской «карте сокровищ» — местечко Тарау (Турау), в 20 километрах южнее Кенигсберга, ныне поселок Владимирово. Это место, откуда, видимо, был родом один из создателей Янтарного кабинета Готфрид Турау, хранит страшную тайну. Поздней осенью 1944 года в эту тихую заводь с чудесной церковью XVI века прибыли немецкие военные строители и эсэсовцы. Все население поселка было выселено, а сам поселок плотно оцеплен. После этого туда прибыли тяжелые грузовики со стройматериалами, завезли рабочих (французских военнопленных) и возле церкви две или три недели велись строительные работы, прерывавшиеся по вечерам стрельбой. По слухам, строили оборонительные сооружения. В конце работ туда пришла колонна машин — два или три грузовика, доверху нагруженных ящиками, и легковушка. Потом они уехали, оцепление поселка сняли и его жителям разрешили вернуться домой.
Когда же они вернулись, то увидели, что никаких оборонительных сооружений нет. Зато было другое. Возле церкви появился зловонный ров, где, едва присыпанные землей, лежали около сотни трупов французских военнопленных, чья одежда была спрятана в подвале дома настоятеля церкви. Просторные подвалы церкви с древним некрополем были до потолка засыпаны свежим песком, где попадались куски янтаря, которых раньше там никто не видел. А в овраге возле церкви образовалось озеро глубиной 2—3 метра, которое со временем облюбовала водоплавающая птица. Но самым удивительным было то, что это озеро периодически исчезало и появлялось вновь, — и во время «отлива» на пологом его берегу виднелись люки, коих местные жители очень боялись.
В этом поселке кроме немцев издавна жили русские староверы и остербайтеры из-под Смоленска, оставшиеся в Тарау после выселения прусских немцев. Они рассказывали всем про события осени 1944 года и их рассказы дошли до калининградских поисковиков.
В адрес калининградской поисковой экспедиции прислал письмо житель Ленинграда В. П. Федорчук, в котором сообщил: «ТАРАУ! Это название я услышал осенью сорок четвертого года на косе Фрише-Нерунг, в Найтифе, в концентрационном лагере, находившемся среди песчаных гор, между морем и заливом Фришес-Гафф. В этом концлагере содержались военнопленные. Поляки, бельгийцы, французы и мы, русские. А среди них и я, сержант пехотинец Федорчук Владимир Петрович. Я попал в плен 8 октября 1944 года во время Гумбинненской операции. Лагерь, в котором я оказался, был "разовым". Или, вернее, "разового использования". Людей отсюда вывозили, но никто назад не возвращался. Один охранник мне сказал: "Моя бабушка русская. Беги, если сможешь. Если тебя отсюда увезут, то это смерть. Отсюда берут людей, чтобы рыть тайные убежища, бункеры, хранилища, тайные склады. Ты все понял? Тот, кто эти тайники строит, тот должен умереть. Завтра будут собирать группу на работы в Тарау". Жили мы в песчаных пещерах. Утром нас всех построили и отобрали сто человек французских военнопленных. Подошел катер с баржей, всех погрузили туда, и они отплыли по заливу в сторону едва видневшегося берега. Ночью я прокопал под проволокой проход, выполз к берегу, сбросил с себя одежду, связал ее ремнем и поплыл. Добрался до берега. Две недели скрывался в лесу, воровал картошку из сараев бюргеров. Потом меня схватили и направили в Шталаг № 8 под Прейсиш-Эйлау. Там я и сидел до прихода наших».
Фрагмент из книги Мосякина А. Г. "За пеленой янтарного мифа":
Один из самых интригующих адресов на европейской «карте сокровищ» — местечко Тарау (Турау), в 20 километрах южнее Кенигсберга, ныне поселок Владимирово. Это место, откуда, видимо, был родом один из создателей Янтарного кабинета Готфрид Турау, хранит страшную тайну. Поздней осенью 1944 года в эту тихую заводь с чудесной церковью XVI века прибыли немецкие военные строители и эсэсовцы. Все население поселка было выселено, а сам поселок плотно оцеплен. После этого туда прибыли тяжелые грузовики со стройматериалами, завезли рабочих (французских военнопленных) и возле церкви две или три недели велись строительные работы, прерывавшиеся по вечерам стрельбой. По слухам, строили оборонительные сооружения. В конце работ туда пришла колонна машин — два или три грузовика, доверху нагруженных ящиками, и легковушка. Потом они уехали, оцепление поселка сняли и его жителям разрешили вернуться домой.
Когда же они вернулись, то увидели, что никаких оборонительных сооружений нет. Зато было другое. Возле церкви появился зловонный ров, где, едва присыпанные землей, лежали около сотни трупов французских военнопленных, чья одежда была спрятана в подвале дома настоятеля церкви. Просторные подвалы церкви с древним некрополем были до потолка засыпаны свежим песком, где попадались куски янтаря, которых раньше там никто не видел. А в овраге возле церкви образовалось озеро глубиной 2—3 метра, которое со временем облюбовала водоплавающая птица. Но самым удивительным было то, что это озеро периодически исчезало и появлялось вновь, — и во время «отлива» на пологом его берегу виднелись люки, коих местные жители очень боялись.
В этом поселке кроме немцев издавна жили русские староверы и остербайтеры из-под Смоленска, оставшиеся в Тарау после выселения прусских немцев. Они рассказывали всем про события осени 1944 года и их рассказы дошли до калининградских поисковиков.
В адрес калининградской поисковой экспедиции прислал письмо житель Ленинграда В. П. Федорчук, в котором сообщил: «ТАРАУ! Это название я услышал осенью сорок четвертого года на косе Фрише-Нерунг, в Найтифе, в концентрационном лагере, находившемся среди песчаных гор, между морем и заливом Фришес-Гафф. В этом концлагере содержались военнопленные. Поляки, бельгийцы, французы и мы, русские. А среди них и я, сержант пехотинец Федорчук Владимир Петрович. Я попал в плен 8 октября 1944 года во время Гумбинненской операции. Лагерь, в котором я оказался, был "разовым". Или, вернее, "разового использования". Людей отсюда вывозили, но никто назад не возвращался. Один охранник мне сказал: "Моя бабушка русская. Беги, если сможешь. Если тебя отсюда увезут, то это смерть. Отсюда берут людей, чтобы рыть тайные убежища, бункеры, хранилища, тайные склады. Ты все понял? Тот, кто эти тайники строит, тот должен умереть. Завтра будут собирать группу на работы в Тарау". Жили мы в песчаных пещерах. Утром нас всех построили и отобрали сто человек французских военнопленных. Подошел катер с баржей, всех погрузили туда, и они отплыли по заливу в сторону едва видневшегося берега. Ночью я прокопал под проволокой проход, выполз к берегу, сбросил с себя одежду, связал ее ремнем и поплыл. Добрался до берега. Две недели скрывался в лесу, воровал картошку из сараев бюргеров. Потом меня схватили и направили в Шталаг № 8 под Прейсиш-Эйлау. Там я и сидел до прихода наших».
Летом 1988 года во Владимирово прибыла поисковая экспедиция.
Прибыв во Владимирово, рижане сочли, что лучшее место для тайника, чем старая церковь с изображением рыцаря со щитом. Церковь стоит на холме, на сухом песчаном грунте и там можно что угодно хранить веками. Уже первые осмотры церкви и окрестностей дали удивительные результаты. В подвалах церкви в толще песка было найдено несколько крупных кусков янтаря, который до осени 1944-го здесь не встречался. В стволах вековых деревьев, вдоль дороги по направлению к церкви, на высоте около 2,5 метров были обнаружены «черные метки», появившиеся тогда же. Метки эти были на вершине металлических штырей якореобразной формы, намертво вбитых в ствол. Справа от входа в церковь (за советское время разрушенную и разграбленную) в стене была обнаружена пустота. Полагая, что там янтарные панели, участники экспедиции с замиранием сердца стали проламывать стену, и... неожиданно на них сверху посыпались древние кости и черепа! Видно, здесь тевтоны или священники замуровывали врагов, провинившихся крестьян или еретиков.
Параллельно с осмотрами и расспросами местных жителей велись раскопки с использованием землеройной и буровой техники. Вокруг церкви были раскопаны древние захоронения, строго по канону: бедные — на глубине 1,5—2 метра, богатые — глубиной 5—6 метров, там лежали скелеты в дорогих парчовых одеждах и украшениях. Особенно поразило одно захоронение в большом каменном саркофаге, по углам которого сидели четыре изумительной красоты ангела.
Отыскался свидетель страшных событий осени 1944 года. Будучи любопытным мальчишкой, он не покинул вместе со всеми Тарау, спрятался на чердаке примыкавшего к кирхе дома и своими глазами, почти в упор наблюдал сцены расстрелов. Он рассказал, что окончив работы в подвале церкви, перед отъездом эсэсовцы расстреляли не только французов, но и солдат строительного батальона вермахта! Они так и лежат вместе в братской могиле во рву, слева от входа в церковь.
Но самую интересную деталь рижане узнали про озеро. Его несколько раз спускали. Первый раз — вскоре после войны, а последний — накануне прибытия экспедиции. Обнаружили это бабушки, которые спозаранку погнали туда своих уток. Глядь — а озера нет! Через сутки оно появилось, но перед этим кто-то ночью срыл один его берег, где находились люки. Работала техника, землю вывезли транспортом. Люки после этого исчезли. Зато осталась тачка с колесом, на которой что-то возили, а потом утопили в озере — ее нашли рижские аквалангисты.
Прибыв во Владимирово, рижане сочли, что лучшее место для тайника, чем старая церковь с изображением рыцаря со щитом. Церковь стоит на холме, на сухом песчаном грунте и там можно что угодно хранить веками. Уже первые осмотры церкви и окрестностей дали удивительные результаты. В подвалах церкви в толще песка было найдено несколько крупных кусков янтаря, который до осени 1944-го здесь не встречался. В стволах вековых деревьев, вдоль дороги по направлению к церкви, на высоте около 2,5 метров были обнаружены «черные метки», появившиеся тогда же. Метки эти были на вершине металлических штырей якореобразной формы, намертво вбитых в ствол. Справа от входа в церковь (за советское время разрушенную и разграбленную) в стене была обнаружена пустота. Полагая, что там янтарные панели, участники экспедиции с замиранием сердца стали проламывать стену, и... неожиданно на них сверху посыпались древние кости и черепа! Видно, здесь тевтоны или священники замуровывали врагов, провинившихся крестьян или еретиков.
Параллельно с осмотрами и расспросами местных жителей велись раскопки с использованием землеройной и буровой техники. Вокруг церкви были раскопаны древние захоронения, строго по канону: бедные — на глубине 1,5—2 метра, богатые — глубиной 5—6 метров, там лежали скелеты в дорогих парчовых одеждах и украшениях. Особенно поразило одно захоронение в большом каменном саркофаге, по углам которого сидели четыре изумительной красоты ангела.
Отыскался свидетель страшных событий осени 1944 года. Будучи любопытным мальчишкой, он не покинул вместе со всеми Тарау, спрятался на чердаке примыкавшего к кирхе дома и своими глазами, почти в упор наблюдал сцены расстрелов. Он рассказал, что окончив работы в подвале церкви, перед отъездом эсэсовцы расстреляли не только французов, но и солдат строительного батальона вермахта! Они так и лежат вместе в братской могиле во рву, слева от входа в церковь.
Но самую интересную деталь рижане узнали про озеро. Его несколько раз спускали. Первый раз — вскоре после войны, а последний — накануне прибытия экспедиции. Обнаружили это бабушки, которые спозаранку погнали туда своих уток. Глядь — а озера нет! Через сутки оно появилось, но перед этим кто-то ночью срыл один его берег, где находились люки. Работала техника, землю вывезли транспортом. Люки после этого исчезли. Зато осталась тачка с колесом, на которой что-то возили, а потом утопили в озере — ее нашли рижские аквалангисты.
Сторожевые катера постройки Лодейнопольской и Золотовской верфей
Во второй половине 1920-х годов, в связи с необходимостью замены изношенных пограничных кораблей и катеров, полученных в начале десятилетия и в основном выпущенных до 1918 года, начался поиск путей восполнения корабельно-катерного состава морпогранохраны в связи с его естественной убылью. Из-за ограниченных возможностей судостроительной промышленности, и так перегруженной заказами военного флота, пограничники столкнулись с большими трудностями в размещении заказов для строительства своих судов.
В 1925 г. постройку пограничных катеров удалось начать на Лодейнопольской верфи. Катера строились в деревянном корпусе с диагональной обшивкой, имели водоизмещение около 35 т, размерения 22,6x3,8x1,5 м. Два двигателя мощностью 300 л.с. позволяли развивать скорость хода 12,5 уз, дальность плавания составляла 450 миль. В экипаж катера, имевшего на вооружении 47-мм пушку (перед войной были заменены на 45-мм орудия 21-К) и 7,62-мм пулемет, а также прожектор и радиостанцию, входило 12 человек.
Во второй половине 1920-х годов, в связи с необходимостью замены изношенных пограничных кораблей и катеров, полученных в начале десятилетия и в основном выпущенных до 1918 года, начался поиск путей восполнения корабельно-катерного состава морпогранохраны в связи с его естественной убылью. Из-за ограниченных возможностей судостроительной промышленности, и так перегруженной заказами военного флота, пограничники столкнулись с большими трудностями в размещении заказов для строительства своих судов.
В 1925 г. постройку пограничных катеров удалось начать на Лодейнопольской верфи. Катера строились в деревянном корпусе с диагональной обшивкой, имели водоизмещение около 35 т, размерения 22,6x3,8x1,5 м. Два двигателя мощностью 300 л.с. позволяли развивать скорость хода 12,5 уз, дальность плавания составляла 450 миль. В экипаж катера, имевшего на вооружении 47-мм пушку (перед войной были заменены на 45-мм орудия 21-К) и 7,62-мм пулемет, а также прожектор и радиостанцию, входило 12 человек.
С 1925 до 1928 г. на Лодейнопольской верфи удалось построить восемь катеров (ПК-101 - ПК-108), которые поступили в части морпогранохраны на Черном море. До конца 1930-х годов катера лодейнопольской постройки несли службу на Черном море, а затем были переданы в качестве учебных в 1-ю (Балаклава), 2-ю (Одесса, затем Анапа) и 4-ю (Махачкала) морпограншколы НКВД. В 1941 г. эти катера были переименованы в К-230, К-231, К-240, К-244 (черноморские), К-425, К-426, К-427, К-428 (каспийские). Махачкалинские катера К-425 - 428 в июне-июле 1941 г. вновь были возвращены на Черное море, где вошли в состав различных подразделений охраны водного района черноморских баз.
Не все они встретили Победу. СКА № 0103 (бывший К-425) 14 ноября 1941 г. ввиду неисправности и невозможности эвакуации был взорван личным составом в Балаклаве. СКА № 0133 (бывший К-240) 12 мая 1942 г. был потоплен в районе Керчи авиацией противника. Остальные катера, за исключением погибших, в 1945 году были возвращены пограничникам, но ввиду значительного износа практически сразу списаны.
Поскольку в 1928 г. Лодейнопольская верфь была ликвидирована, дальнейшее строительство пограничных катеров, получивших индекс ЗК (Золотовский катер), было развернуто по оригинальному проекту А.Л. Золотова на его частной судостроительной верфи.
Не все они встретили Победу. СКА № 0103 (бывший К-425) 14 ноября 1941 г. ввиду неисправности и невозможности эвакуации был взорван личным составом в Балаклаве. СКА № 0133 (бывший К-240) 12 мая 1942 г. был потоплен в районе Керчи авиацией противника. Остальные катера, за исключением погибших, в 1945 году были возвращены пограничникам, но ввиду значительного износа практически сразу списаны.
Поскольку в 1928 г. Лодейнопольская верфь была ликвидирована, дальнейшее строительство пограничных катеров, получивших индекс ЗК (Золотовский катер), было развернуто по оригинальному проекту А.Л. Золотова на его частной судостроительной верфи.
Катера ЗК проектировались на основе 19-метровых сторожевых катеров Золотовской верфи, строившихся в 1915-1918 гг., прошедших проверку в условиях боевых действий Первой мировой и Гражданской войн и зарекомендовавших себя как прочные, маневренные и мореходные катера с достаточными скоростью и вооружением. Кроме того, такие катера использовались в качестве пограничных в начале 20-х годов и неплохо проявили себя.
Новые катера конструктивно повторяли серию выпуска 1918 г. и имели деревянный корпус с двухслойной сосновой диагональной обшивкой, которая позволила добиться увеличения его прочности без возрастания массы. При наборе такой диагональной обшивки, крепившейся к набору корпуса шурупами, пазы каждого слоя планок располагались под углом 45° к линии киля и под углом 90° к пазам предыдущего слоя. Форштевень, киль, шпангоуты изготавливались из дуба, бимсы, стрингеры, настил верхней палубы были сосновыми. Конструкция катера предусматривала одноотсечную непотопляемость. Для экипажа имелись одноместная каюта и жилой кубрик.
ЗК имели нормальное водоизмещение 18 т, полное -19 т, наибольшую длину - 19,8 м, ширину - 3,3 м, осадку - 1,2 м. На катере имелся один полубалансирный руль, пост управления которым размещался в ходовой рубке. На ЗК устанавливались два бензиновых двигателя "Стерлинг" по 300 л.с. каждый, которые имели эшелонное расположение в одном машинном отделении. На части катеров (К-326, 327, 331) стояли моторы "Арес". В качестве движителей использовались два трехлопастных винта диаметром 0,68 м. Имелся водоотливной насос "Гарда". Катер принимал 2 т топлива (авиабензина Б-70) и 0,1 т пресной воды. Скорость хода составляла 16 уз полным ходом и 13 уз экономическим, дальность плавания экономическим ходом достигала 350 миль. Мореходность не превышала 4 балла.
Новые катера конструктивно повторяли серию выпуска 1918 г. и имели деревянный корпус с двухслойной сосновой диагональной обшивкой, которая позволила добиться увеличения его прочности без возрастания массы. При наборе такой диагональной обшивки, крепившейся к набору корпуса шурупами, пазы каждого слоя планок располагались под углом 45° к линии киля и под углом 90° к пазам предыдущего слоя. Форштевень, киль, шпангоуты изготавливались из дуба, бимсы, стрингеры, настил верхней палубы были сосновыми. Конструкция катера предусматривала одноотсечную непотопляемость. Для экипажа имелись одноместная каюта и жилой кубрик.
ЗК имели нормальное водоизмещение 18 т, полное -19 т, наибольшую длину - 19,8 м, ширину - 3,3 м, осадку - 1,2 м. На катере имелся один полубалансирный руль, пост управления которым размещался в ходовой рубке. На ЗК устанавливались два бензиновых двигателя "Стерлинг" по 300 л.с. каждый, которые имели эшелонное расположение в одном машинном отделении. На части катеров (К-326, 327, 331) стояли моторы "Арес". В качестве движителей использовались два трехлопастных винта диаметром 0,68 м. Имелся водоотливной насос "Гарда". Катер принимал 2 т топлива (авиабензина Б-70) и 0,1 т пресной воды. Скорость хода составляла 16 уз полным ходом и 13 уз экономическим, дальность плавания экономическим ходом достигала 350 миль. Мореходность не превышала 4 балла.
Данные катера вооружались 45-мм орудием 21-К и 7,62-мм пулеметом Максима (во время войны заменялся на 12,7-мм ДШК). Часть катеров ЗК не имела пушки, на них устанавливались два пулемета. На борт принималось до 8 глубинных бомб М-1. Навигационное оборудование включало два компаса ГУ-5. Средства связи были представлены радиопередатчиком 5-АКА, радиоприемником "Куб-4" и сигнальным прожектором Ратьера.
Якорное устройство включало один выбиравшийся вручную адмиралтейский якорь весом 25 кг и 70-м якорную цепь. Экипаж составлял 10 человек (1 начсостава, 5 старшин, 4 рядовых). На ЗК, не имевших орудия, командиром катера был старшина.
Всего на верфи Золотова (с 1930 г. - Судостроительная мастерская морпогранохраны ОГПУ) с 1928 по 1932 г. было построено 16 катеров ЗК, из которых девять поступили на Черное море и семь - на Балтику. Дальнейшая судьба их сложилась следующим образом:
ПК-239 (с27.08.1935-ПК-70,с 9.01.1941 -К-206,с 4.09.1941 - СКА № 043, с 25.11.1943 - СКА № 08, с 21.05.1944 - СК- 43, с 7.04.1947 - К-43) до 15.06.1938 входил в состав морпогранохраны НКВД УССР с дислокацией в Одессе, затем до 30.08.1940 был в составе 26-го Одесского морпогранотряда, до 21.02.1941 - 2-го Черноморского отряда пограничных судов (далее - ОПС) (Балаклава), затем - в составе 4-го Черноморского ОПС в Килие, где и встретил войну. В дальнейшем вошел в 3-й дивизион сторожевых катеров (ДСКА) ЧФ.
Якорное устройство включало один выбиравшийся вручную адмиралтейский якорь весом 25 кг и 70-м якорную цепь. Экипаж составлял 10 человек (1 начсостава, 5 старшин, 4 рядовых). На ЗК, не имевших орудия, командиром катера был старшина.
Всего на верфи Золотова (с 1930 г. - Судостроительная мастерская морпогранохраны ОГПУ) с 1928 по 1932 г. было построено 16 катеров ЗК, из которых девять поступили на Черное море и семь - на Балтику. Дальнейшая судьба их сложилась следующим образом:
ПК-239 (с27.08.1935-ПК-70,с 9.01.1941 -К-206,с 4.09.1941 - СКА № 043, с 25.11.1943 - СКА № 08, с 21.05.1944 - СК- 43, с 7.04.1947 - К-43) до 15.06.1938 входил в состав морпогранохраны НКВД УССР с дислокацией в Одессе, затем до 30.08.1940 был в составе 26-го Одесского морпогранотряда, до 21.02.1941 - 2-го Черноморского отряда пограничных судов (далее - ОПС) (Балаклава), затем - в составе 4-го Черноморского ОПС в Килие, где и встретил войну. В дальнейшем вошел в 3-й дивизион сторожевых катеров (ДСКА) ЧФ.
11.04.1942 в Туапсе поврежден в результате авианалета. С 26.08.1942 находился в распоряжении Особого отдела НКВД ЧФ. 21.06.1945 возвращен пограничным войскам. В начале 1950-х гг. списан и исключен из состава морчастей пограничных войск.
ПК-247 (с 27.08.1935 - ПК-55, с 9.01.1941 - К-193, с 4.09.1941 - СКА № 013) до 15.06.1938 входил в состав морпогранохраны НКВД УССР, затем до 30.08.1940 был в составе 26-го Одесского морпогранотряда (Одесса), до 21.02.1941 - 1-го Черноморского ОПС (Одесса), в феврале 1941 г. включен в 4-й Черноморский ОПС (Килия), с сентября 1941 г. - в 3-м ДСКА ЧФ. В ходе Керченско-Феодосийской десантной операции (командир - лейтенант А.В. Власов) 29.12.1941 получил тяжелые повреждения в результате попадания двух снарядов. Командир катера лейтенант Власов за отвагу и мужество, проявленные при высадке десанта, был награждён орденом Красного Знамени, его помощник лейтенант Неверов награждён орденом Красной Звезды. Во время выгрузки войск второго эшелона десанта 31.12.1941 СКА № 013 был потоплен авиацией противника в Феодосии.
ПК-248 (с27.08.1935-ПК-56,с9.01.1941-К-194, с4.09.1941- СКА № 023, с 21.05.1944 - СК-23, с 21.09.1945 - К-23) до 15.06.1938 - в составе морпогранохраны НКВД УССР (Одесса), затем до 30.08.1940 - 26-го Одесского морпогранотряда, до 21.02.1941 - 1-го Черноморского ОПС (Одесса), затем включен в 4-й Черноморский ОПС (Килия), с сентября 1941 г. вошел в 3-й ДСКА ЧФ. Принимал участие в Новороссийской и Керченско-Эльтигенской десантных операциях. 27.06.1942 (командир - мичман С.А. Маслов) в Севастополе поврежден при авианалете. 12.07.1943 в результате авианалета убиты два и ранены три человека. 21.06.1945 возвращен пограничным войскам, перевезен по железной дороге в Баку и включен в состав 2-го ОДСКР (Порт-Ильич). 27.03.1952 списан и исключен из состава морчастей пограничных войск.
ПК-247 (с 27.08.1935 - ПК-55, с 9.01.1941 - К-193, с 4.09.1941 - СКА № 013) до 15.06.1938 входил в состав морпогранохраны НКВД УССР, затем до 30.08.1940 был в составе 26-го Одесского морпогранотряда (Одесса), до 21.02.1941 - 1-го Черноморского ОПС (Одесса), в феврале 1941 г. включен в 4-й Черноморский ОПС (Килия), с сентября 1941 г. - в 3-м ДСКА ЧФ. В ходе Керченско-Феодосийской десантной операции (командир - лейтенант А.В. Власов) 29.12.1941 получил тяжелые повреждения в результате попадания двух снарядов. Командир катера лейтенант Власов за отвагу и мужество, проявленные при высадке десанта, был награждён орденом Красного Знамени, его помощник лейтенант Неверов награждён орденом Красной Звезды. Во время выгрузки войск второго эшелона десанта 31.12.1941 СКА № 013 был потоплен авиацией противника в Феодосии.
ПК-248 (с27.08.1935-ПК-56,с9.01.1941-К-194, с4.09.1941- СКА № 023, с 21.05.1944 - СК-23, с 21.09.1945 - К-23) до 15.06.1938 - в составе морпогранохраны НКВД УССР (Одесса), затем до 30.08.1940 - 26-го Одесского морпогранотряда, до 21.02.1941 - 1-го Черноморского ОПС (Одесса), затем включен в 4-й Черноморский ОПС (Килия), с сентября 1941 г. вошел в 3-й ДСКА ЧФ. Принимал участие в Новороссийской и Керченско-Эльтигенской десантных операциях. 27.06.1942 (командир - мичман С.А. Маслов) в Севастополе поврежден при авианалете. 12.07.1943 в результате авианалета убиты два и ранены три человека. 21.06.1945 возвращен пограничным войскам, перевезен по железной дороге в Баку и включен в состав 2-го ОДСКР (Порт-Ильич). 27.03.1952 списан и исключен из состава морчастей пограничных войск.
ПК-249 (с 27.08.1935 - ПК-57, с 9.01.1941 - К-195, с 4.09.1941 - СКА № 033, с 21.05.1944 - СК-33, с 7.04.1947 - К-345) до 15.06.1938 - в составе морпогранохраны НКВД УССР (Одесса), затем до 30.08.1940 - 26-го Одесского морпогранотряда, до 21.02.1941 - 2-го Черноморского ОПС (Балаклава), затем - в 4-м Черноморском ОПС (Килия), с сентября 1941 г. - в 3-м ДСКА ЧФ. Участвовал в Новороссийской и Керченско-Эльтигенской десантных операциях. 1.11.1943 у Эльтигена поврежден артогнем противника, убит командир катера ст. лейтенант А.П. Мартыненко. 21.06.1945 возвращен пограничным войскам, вошел в состав 11-го Черноморского ОДСКР (Одесса), затем - 3-й морпограншколы (Ленинград). В начале 1950-х гг. списан и исключен из состава морчастей пограничных войск.
ПК-250 (с 27.08.1935 - ПК-58, с 9.01.1941 - К-196, с 17.12.1941 - СКА № 0128) до 15.06.1938 - в составе морпогранохраны НКВД УССР (Одесса), затем до 30.08.1940 - 26- го Одесского морпогранотряда, до 21.02.1941 - 1-го Черноморского ОПС (Одесса), затем - в 3-м Черноморском ОПС (Батуми), с сентября 1941 г. - в 8-м ДСКА ЧФ. Участвовал в Керченско-Феодосийской десантной операции. 26.10.1942 исключен из состава ВМФ как пришедший в негодность к дальнейшей эксплуатации.
ПК-251 (с 27.08.1935 - ПК-72, с 9.01.1941 - К-208, с 4.09.1941-СКА № 073, с21.05.1944-СК-73, с 10.10.1945- К-321) до 15.06.1938 - в составе морпогранохраны НКВД УССР (Одесса), затем до 30.08.1940 - 37-го Батумского морпогранотряда, до 21.02.1941 - 3-го Черноморского ОПС (Батуми), затем - в 4-м Черноморском ОПС (Килия), с сентября 1941 г. - в 3-м ДСКА ЧФ. Участвовал в Новороссийской (командир — мл. лейтенант В.И. Довженко) десантной, Новороссийско-Таманской наступательной и Керченско-Эльтигенской десантной операциях. 9.03.1943 в районе Новороссийска получил ряд повреждений при авианалете. 10.09.1943 при высадке десанта в Новороссийске поврежден снарядом противника, отбуксирован в Геленджик. Подорвался на мине 7.11.1943 у Эльтигена. 18.11.1943 исключен из состава ВМФ, впоследствии поднят и введен в строй.
ПК-250 (с 27.08.1935 - ПК-58, с 9.01.1941 - К-196, с 17.12.1941 - СКА № 0128) до 15.06.1938 - в составе морпогранохраны НКВД УССР (Одесса), затем до 30.08.1940 - 26- го Одесского морпогранотряда, до 21.02.1941 - 1-го Черноморского ОПС (Одесса), затем - в 3-м Черноморском ОПС (Батуми), с сентября 1941 г. - в 8-м ДСКА ЧФ. Участвовал в Керченско-Феодосийской десантной операции. 26.10.1942 исключен из состава ВМФ как пришедший в негодность к дальнейшей эксплуатации.
ПК-251 (с 27.08.1935 - ПК-72, с 9.01.1941 - К-208, с 4.09.1941-СКА № 073, с21.05.1944-СК-73, с 10.10.1945- К-321) до 15.06.1938 - в составе морпогранохраны НКВД УССР (Одесса), затем до 30.08.1940 - 37-го Батумского морпогранотряда, до 21.02.1941 - 3-го Черноморского ОПС (Батуми), затем - в 4-м Черноморском ОПС (Килия), с сентября 1941 г. - в 3-м ДСКА ЧФ. Участвовал в Новороссийской (командир — мл. лейтенант В.И. Довженко) десантной, Новороссийско-Таманской наступательной и Керченско-Эльтигенской десантной операциях. 9.03.1943 в районе Новороссийска получил ряд повреждений при авианалете. 10.09.1943 при высадке десанта в Новороссийске поврежден снарядом противника, отбуксирован в Геленджик. Подорвался на мине 7.11.1943 у Эльтигена. 18.11.1943 исключен из состава ВМФ, впоследствии поднят и введен в строй.
21.06.1945 возвращен пограничным войскам, перевезен по железной дороге на Балтику и 10.10.1945 зачислен в состав 5-го Балтийского ОДСКР в Тронгзунде. 24.06.1946 списан и исключен из состава морчастей пограничных войск.
ПК-253 (с 27.08.1935 - ПК-71, с 9.01.1941 - К-207, с 4.09.1941 - СКА № 063) до 15.06.1938 входил в состав морпогранохраны НКВД Грузинской ССР с дислокацией в Батуми, до 30.08.1940 - в состав 37-го Батумского морпогранотряда, до 21.02.1941 - в состав 3-го Черноморского ОПС (Батуми), затем - в 4-м Черноморском ОПС (Килия), с сентября 1941 г. - в 3-м ДСКА ЧФ. Участвовал в Керченско-Феодосийской десантной операции. Поврежден 11.02.1942 авиацией противника в Севастополе, 3 человека ранено. 1.06.1942 в Севастополе получил тяжелые повреждения от разорвавшейся вблизи бомбы и затонул.
ПК-58- (с 9.01.1941 - К-220, с 4.09.1941 - СКА № 053) до 15.06.1938 - в составе морпогранохраны НКВД УССР (Одесса), затем до 30.08.1940-37-го Батумского морпогранотряда, до 21.02.1941 - 3-го Черноморского ОПС (Батуми), затем - в 4-м Черноморском ОПС (Килия), с сентября 1941 - в 3-м ДСКА ЧФ. Участвовал в Новороссийской и Керченско-Эльтигенской десантных операциях. 2.06.1942 (командир - мичман И.Н. Капитан) тяжело поврежден авиацией противника в Севастополе, убиты два человека, три ранено. 4.11.1943 пропал (вероятно - подорвался на мине) в Керченском проливе, погибли 12 человек.
К-229 (с 4.09.1941 - СКА № 093, с 21.05.1944 - СКА-93) до 15.06.1938 входил в состав морпогранохраны Крыма (Севастополь), до 14.09.1939 - 27-го Крымского морпогранотряда, затем - 2-го Черноморского ОПС (Балаклава), с сентября 1941 г. - в 3-м ДСКА ЧФ. Участвовал в Новороссийской и Керченско-Эльтигенской десантных операциях. 21.06.1945 возвращен пограничным войскам. В начале 1950-х гг. списан и исключен из состава морчастей пограничных войск.
ПК-226 (с 27.08.1935 - ПК-66, с 9.01.1941 - К-328, с 11.09.1941 - И-37) до 15.06.1938 входил в состав 1-го Псковско-Гдовского дивизиона морпогранохраны, до 18.10.1940-в состав 8-го Псковского погранотряда, затем - в 1-й Балтийский ОПС (Тронгзунд), с сентября 1941 г. - в составе ОВР КБФ. 30.10.1941 затонул в районе о-ва Бьерке в Выборгском заливе в результате столкновения с МО № 101.
ПК-227 (с 27.08.1935 - ПК-67, с 9.01.1941 - К-329, с 11.09.1941 - И-38, с 6.10.1944 - СК-38, с 10.10.1945 - К-319) до 15.06.1938 входил в состав 1-го Псковско-Гдовского дивизиона морпогранохраны, до 18.10.1940 - в состав 8-го Псковского погранотряда, затем - в 1-й Балтийский ОПС (Тронгзунд), с сентября 1941 г. - в составе ОВР КБФ. 22.08.1942 (командир - лейтенант Соколенко) в Невской губе поврежден в результате столкновения с буксиром КП-2, катер выбросился на мель, позднее снят и отремонтирован. 25.05.1943 в Финском заливе поврежден артиллерией противника. 4.07.1944 в Выборгском заливе у о. Тейкорсари при обеспечении действий десанта ударился о камни и получил повреждения. 4.07.1945 возвращен пограничным войскам, вошел в состав 5-го Балтийского ОДСКР в Тронгзунде, 12.11.1947 списан и исключен из состава морчастей пограничных войск.
ПК-228 (с 27.08.1935 - ПК-68, с 9.01.1941 - К-330, с 11.09.1941 - И-39, с 6.10.1944 - СК-39, с 10.10.1945 - К-320) до 15.06.1938 входил в состав 1-го Псковско-Гдовского дивизиона морпогранохраны, до 18.10.1940 - в состав 8-го Псковского погранотряда, затем - в 1-й Балтийский ОПС (Тронгзунд), с сентября 1941 г. - в составе ОВР КБФ. 17.09.1943 в Кронштадте получил повреждения в результате столкновения с КТЩ-810. 4.07.1945 возвращен пограничным войскам, вошел в состав 5-го Балтийского ОДСКР в Тронгзунде, 1.04.1953 списан и исключен из состава морчастей пограничных войск.
ПК-229 (с 27.08.1935 - ПК-69, с 9.01.1941 - К-331, с 11.09.1941 - И-40, с 6.10.1944 - СК-40, с 10.10.1945 - К-40) до 15.06.1938 входил в состав 1-го Псковско-Гдовского дивизиона морпогранохраны, до 18.10.1940 - в состав 8-го Псковского погранотряда, затем - в 1-й Балтийский ОПС (Тронгзунд), с сентября 1941 г. - в составе ОВР КБФ. 7.05.1943 (командир- мл. лейтенант Н.М.
ПК-253 (с 27.08.1935 - ПК-71, с 9.01.1941 - К-207, с 4.09.1941 - СКА № 063) до 15.06.1938 входил в состав морпогранохраны НКВД Грузинской ССР с дислокацией в Батуми, до 30.08.1940 - в состав 37-го Батумского морпогранотряда, до 21.02.1941 - в состав 3-го Черноморского ОПС (Батуми), затем - в 4-м Черноморском ОПС (Килия), с сентября 1941 г. - в 3-м ДСКА ЧФ. Участвовал в Керченско-Феодосийской десантной операции. Поврежден 11.02.1942 авиацией противника в Севастополе, 3 человека ранено. 1.06.1942 в Севастополе получил тяжелые повреждения от разорвавшейся вблизи бомбы и затонул.
ПК-58- (с 9.01.1941 - К-220, с 4.09.1941 - СКА № 053) до 15.06.1938 - в составе морпогранохраны НКВД УССР (Одесса), затем до 30.08.1940-37-го Батумского морпогранотряда, до 21.02.1941 - 3-го Черноморского ОПС (Батуми), затем - в 4-м Черноморском ОПС (Килия), с сентября 1941 - в 3-м ДСКА ЧФ. Участвовал в Новороссийской и Керченско-Эльтигенской десантных операциях. 2.06.1942 (командир - мичман И.Н. Капитан) тяжело поврежден авиацией противника в Севастополе, убиты два человека, три ранено. 4.11.1943 пропал (вероятно - подорвался на мине) в Керченском проливе, погибли 12 человек.
К-229 (с 4.09.1941 - СКА № 093, с 21.05.1944 - СКА-93) до 15.06.1938 входил в состав морпогранохраны Крыма (Севастополь), до 14.09.1939 - 27-го Крымского морпогранотряда, затем - 2-го Черноморского ОПС (Балаклава), с сентября 1941 г. - в 3-м ДСКА ЧФ. Участвовал в Новороссийской и Керченско-Эльтигенской десантных операциях. 21.06.1945 возвращен пограничным войскам. В начале 1950-х гг. списан и исключен из состава морчастей пограничных войск.
ПК-226 (с 27.08.1935 - ПК-66, с 9.01.1941 - К-328, с 11.09.1941 - И-37) до 15.06.1938 входил в состав 1-го Псковско-Гдовского дивизиона морпогранохраны, до 18.10.1940-в состав 8-го Псковского погранотряда, затем - в 1-й Балтийский ОПС (Тронгзунд), с сентября 1941 г. - в составе ОВР КБФ. 30.10.1941 затонул в районе о-ва Бьерке в Выборгском заливе в результате столкновения с МО № 101.
ПК-227 (с 27.08.1935 - ПК-67, с 9.01.1941 - К-329, с 11.09.1941 - И-38, с 6.10.1944 - СК-38, с 10.10.1945 - К-319) до 15.06.1938 входил в состав 1-го Псковско-Гдовского дивизиона морпогранохраны, до 18.10.1940 - в состав 8-го Псковского погранотряда, затем - в 1-й Балтийский ОПС (Тронгзунд), с сентября 1941 г. - в составе ОВР КБФ. 22.08.1942 (командир - лейтенант Соколенко) в Невской губе поврежден в результате столкновения с буксиром КП-2, катер выбросился на мель, позднее снят и отремонтирован. 25.05.1943 в Финском заливе поврежден артиллерией противника. 4.07.1944 в Выборгском заливе у о. Тейкорсари при обеспечении действий десанта ударился о камни и получил повреждения. 4.07.1945 возвращен пограничным войскам, вошел в состав 5-го Балтийского ОДСКР в Тронгзунде, 12.11.1947 списан и исключен из состава морчастей пограничных войск.
ПК-228 (с 27.08.1935 - ПК-68, с 9.01.1941 - К-330, с 11.09.1941 - И-39, с 6.10.1944 - СК-39, с 10.10.1945 - К-320) до 15.06.1938 входил в состав 1-го Псковско-Гдовского дивизиона морпогранохраны, до 18.10.1940 - в состав 8-го Псковского погранотряда, затем - в 1-й Балтийский ОПС (Тронгзунд), с сентября 1941 г. - в составе ОВР КБФ. 17.09.1943 в Кронштадте получил повреждения в результате столкновения с КТЩ-810. 4.07.1945 возвращен пограничным войскам, вошел в состав 5-го Балтийского ОДСКР в Тронгзунде, 1.04.1953 списан и исключен из состава морчастей пограничных войск.
ПК-229 (с 27.08.1935 - ПК-69, с 9.01.1941 - К-331, с 11.09.1941 - И-40, с 6.10.1944 - СК-40, с 10.10.1945 - К-40) до 15.06.1938 входил в состав 1-го Псковско-Гдовского дивизиона морпогранохраны, до 18.10.1940 - в состав 8-го Псковского погранотряда, затем - в 1-й Балтийский ОПС (Тронгзунд), с сентября 1941 г. - в составе ОВР КБФ. 7.05.1943 (командир- мл. лейтенант Н.М.
Ермаков) в Невской губе поврежден артиллерией противника, вышли из строя двигатели, был отбуксирован в Кронштадт для ремонта. 27.06.1944 ошибочно атакован своими самолетами, получил повреждения. 4.07.1945 возвращен пограничным войскам, вошел в состав 5-го Балтийского ОДСКР в Тронгзунде. 8.12.1950 списан и исключен из состава морчастей пограничных войск.
ПК-230 (с 27.08.1935 - ПК-63, с 9.01.1941 - К-325, с 11.09.1941 - И-34, с 6.10.1944 - СК-34, с 10.10.1945 - К-316) до 15.06.1938 входил в состав 1-го Псковско-Гдовского дивизиона морпогранохраны, до 18.10.1940 - в состав 8-го Псковского погранотряда, затем - в 1-й Балтийский ОПС (Тронгзунд), с сентября 1941 г. - в составе ОВР КБФ. 14.10.1942 (командир - лейтенант В.В. Лавриков) поврежден артогнем противника в Невской губе, погибли командир и 4 краснофлотца. 4.07.1945 возвращен пограничным войскам, вошел в состав 5-го Балтийского ОДСКР в Тронгзунде, 12.11.1947 списан и исключен из состава морчастей пограничных войск.
ПК-231 (с 27.08.1935 - ПК-64, с 9.01.1941 - К-326, с 11.09.1941 - И-35, с 6.10.1944 - СК-35, с 10.10.1945 - К-317) до 15.06.1938 входил в состав 1-го Псковско-Гдовского дивизиона морпогранохраны, до 18.10.1940- в состав 8-го Псковского погранотряда, затем - в 1-й Балтийский ОПС (Тронгзунд), с сентября 1941 г. - в составе ОВР КБФ. 1.09.1944 (командир - лейтенант Кошкин) в 14:50 в результате неправильного маневрирования ударился о западную кромку Кронштадтских ворот, получил пробоину, сломано 10 шпангоутов. 4.07.1945 возвращен пограничным войскам, вошел в состав 5-го Балтийского ОДСКР в Тронгзунде, 12.11.1947 списан и исключен из состава морчастей пограничных войск.
ПК-232 (с 27.08.1935 - ПК-65, с 9.01.1941 - К-327, с 11.09.1941 - И-36, с 6.10.1944 - СК-36, с 10.10.1945 - К-318) до 15.06.1938 входил в состав 1-го Псковско-Гдовского дивизиона морпогранохраны, до 18.10.1940 - в состав 8-го Псковского погранотряда, затем - в 1-й Балтийский ОПС (Тронгзунд), с сентября 1941 г. - в составе ОВР КБФ. 26.05.1944 в Усть-Луге был поврежден авиацией противника. 4.07.1945 возвращен пограничным войскам, вошел в состав 5-го Балтийского ОДСКР в Тронгзунде, 12.11.1947 списан и исключен из состава морчастей пограничных войск.
ПК-230 (с 27.08.1935 - ПК-63, с 9.01.1941 - К-325, с 11.09.1941 - И-34, с 6.10.1944 - СК-34, с 10.10.1945 - К-316) до 15.06.1938 входил в состав 1-го Псковско-Гдовского дивизиона морпогранохраны, до 18.10.1940 - в состав 8-го Псковского погранотряда, затем - в 1-й Балтийский ОПС (Тронгзунд), с сентября 1941 г. - в составе ОВР КБФ. 14.10.1942 (командир - лейтенант В.В. Лавриков) поврежден артогнем противника в Невской губе, погибли командир и 4 краснофлотца. 4.07.1945 возвращен пограничным войскам, вошел в состав 5-го Балтийского ОДСКР в Тронгзунде, 12.11.1947 списан и исключен из состава морчастей пограничных войск.
ПК-231 (с 27.08.1935 - ПК-64, с 9.01.1941 - К-326, с 11.09.1941 - И-35, с 6.10.1944 - СК-35, с 10.10.1945 - К-317) до 15.06.1938 входил в состав 1-го Псковско-Гдовского дивизиона морпогранохраны, до 18.10.1940- в состав 8-го Псковского погранотряда, затем - в 1-й Балтийский ОПС (Тронгзунд), с сентября 1941 г. - в составе ОВР КБФ. 1.09.1944 (командир - лейтенант Кошкин) в 14:50 в результате неправильного маневрирования ударился о западную кромку Кронштадтских ворот, получил пробоину, сломано 10 шпангоутов. 4.07.1945 возвращен пограничным войскам, вошел в состав 5-го Балтийского ОДСКР в Тронгзунде, 12.11.1947 списан и исключен из состава морчастей пограничных войск.
ПК-232 (с 27.08.1935 - ПК-65, с 9.01.1941 - К-327, с 11.09.1941 - И-36, с 6.10.1944 - СК-36, с 10.10.1945 - К-318) до 15.06.1938 входил в состав 1-го Псковско-Гдовского дивизиона морпогранохраны, до 18.10.1940 - в состав 8-го Псковского погранотряда, затем - в 1-й Балтийский ОПС (Тронгзунд), с сентября 1941 г. - в составе ОВР КБФ. 26.05.1944 в Усть-Луге был поврежден авиацией противника. 4.07.1945 возвращен пограничным войскам, вошел в состав 5-го Балтийского ОДСКР в Тронгзунде, 12.11.1947 списан и исключен из состава морчастей пограничных войск.
Александр Невский - небесный покровитель морской пехоты России
6 июня 1220 года 802 года назад родился Александр Невский, русский полководец, князь Новгородский, великий князь Киевский и Владимирский. Напомним, что Князь Александр Невский канонизирован, признан Святым и благословлён Патриархом Русской Православной церкви Кириллом в качестве небесного покровителя морской пехоты России.
"Идите и скажите всем в чужих краях, что Русь жива. Пусть без страха жалуют к нам в гости. Но кто к нам с мечем придет - тот от меча и погибнет. На том стояли и стоять будет Русская земля."
6 июня 1220 года 802 года назад родился Александр Невский, русский полководец, князь Новгородский, великий князь Киевский и Владимирский. Напомним, что Князь Александр Невский канонизирован, признан Святым и благословлён Патриархом Русской Православной церкви Кириллом в качестве небесного покровителя морской пехоты России.
"Идите и скажите всем в чужих краях, что Русь жива. Пусть без страха жалуют к нам в гости. Но кто к нам с мечем придет - тот от меча и погибнет. На том стояли и стоять будет Русская земля."
В 1220 году у князя Ярослава II Всеволодовича и княгини Феодосии Игоревны родился сын Александр. Первые упоминания о наследнике княжившего в Новгороде Ярослава Всеволодовича относятся к 1228 году. Тогда князь не нашёл общего языка с горожанами и покинул Новгород, обосновавшись в своём родовом уделе Переяславле-Залесском. Однако князь оставил в Новгороде двух своих сыновей Федора и Александра, доверив их боярам. В 1233 году Фёдор умер, следовательно, единственным наследником Ярослава Всеволодовича стал Александр.
В 1236 году Александр становится новгородским князем, поскольку его отец Ярослав Всеволодович был посажен на киевское княжение. В 1239 году Александр взял в жёны полоцкую княжну Александру Брячиславну. Молодой князь начал своё правление с укрепления города, которому угрожали монголы-татары. Кроме того, Александру приходилось учитывать серьёзную опасность, исходящую с запада. Новгороду грозили шведы, ливонцы и Литва. Опасения Александра были не случайны – в 1237 году в новгородские земли объединённые ливонско-тевтонские силы были готовы к вторжению в новгородские земли.
В 1240 году шведы предприняли против Руси крестовый поход. Новгород остался с врагом один на один. Разграбленная и пожжённая монголо-татарами Русь была не в состоянии поддержать Новгород в борьбе со шведами. Шведы вошли в Неву, и их предводитель Ярл Биргер прислал Александру послание, гласящее приблизительно следующее: «Сопротивляйся, если можешь, но имей в виду, что я уже здесь и заберу у тебя твою землю».
В 1236 году Александр становится новгородским князем, поскольку его отец Ярослав Всеволодович был посажен на киевское княжение. В 1239 году Александр взял в жёны полоцкую княжну Александру Брячиславну. Молодой князь начал своё правление с укрепления города, которому угрожали монголы-татары. Кроме того, Александру приходилось учитывать серьёзную опасность, исходящую с запада. Новгороду грозили шведы, ливонцы и Литва. Опасения Александра были не случайны – в 1237 году в новгородские земли объединённые ливонско-тевтонские силы были готовы к вторжению в новгородские земли.
В 1240 году шведы предприняли против Руси крестовый поход. Новгород остался с врагом один на один. Разграбленная и пожжённая монголо-татарами Русь была не в состоянии поддержать Новгород в борьбе со шведами. Шведы вошли в Неву, и их предводитель Ярл Биргер прислал Александру послание, гласящее приблизительно следующее: «Сопротивляйся, если можешь, но имей в виду, что я уже здесь и заберу у тебя твою землю».
Планы шведов предполагали сплав по Неве, вход в Ладожское озеро, занятие Ладоги с дальнейшим выходом в Волхов по направлению к Новгороду. Однако столь ладным планам шведов не суждено было сбыться. Узнав о приближении шведов, Александр выступил им навстречу. Русские войска скрытно расположились у устья Ижоры, где находился шведский лагерь, и 15 июля внезапно атаковали его. Шведы расположились на берегу весьма вольготно: их ладьи были пришвартованы у берега, тут же были разбиты шатры. Шведы были застигнуты врасплох и, понеся жестокие потери, бежали вниз по течению, спешно погрузившись на ладьи.
Это была первая победа князя Александра, принесшая ему немалую славу и полководческий авторитет. Считается, что победа, одержанная Александром у слияния реки Ижоры с Невой 15 июля 1240 года, принесла ему знаменитое прозвище Невский, прославившее новгородского князя в веках. Согласно другой точке зрения прозвище Невский подчёркивало право князя на владение соответствующей местностью.
Роль невской победы князя Александра тем значительнее, что она символизировала стойкость русского народа в самый тяжёлый для Руси период – время самых жестоких татаро-монгольских ударов. Историки утверждают, что победа в Невской битве 1240 года предотвратила потерю Русью побережья Финского залива, а также не позволило развиться шведской агрессии на северо-запад Руси, что, возможно, уберегло Русь от полного разгрома со всех сторон.
После невской победы над шведами и с началом в спасённом новых распрей Александр был уехать в Переяславль-Залесский. Таким образом, Новгород лишился князя. Тем временем обстановка на западных рубежах княжества была далека от спокойной. Немцы взяли соседний Изборск. Им навстречу вышли псковитяне, но были разбиты, потеряв в битве воеводу Гаврилу Гориславича. Немецкие рыцари вплотную подступили к Пскову, попутно уничтожив ряд окрестных поселений.
Это была первая победа князя Александра, принесшая ему немалую славу и полководческий авторитет. Считается, что победа, одержанная Александром у слияния реки Ижоры с Невой 15 июля 1240 года, принесла ему знаменитое прозвище Невский, прославившее новгородского князя в веках. Согласно другой точке зрения прозвище Невский подчёркивало право князя на владение соответствующей местностью.
Роль невской победы князя Александра тем значительнее, что она символизировала стойкость русского народа в самый тяжёлый для Руси период – время самых жестоких татаро-монгольских ударов. Историки утверждают, что победа в Невской битве 1240 года предотвратила потерю Русью побережья Финского залива, а также не позволило развиться шведской агрессии на северо-запад Руси, что, возможно, уберегло Русь от полного разгрома со всех сторон.
После невской победы над шведами и с началом в спасённом новых распрей Александр был уехать в Переяславль-Залесский. Таким образом, Новгород лишился князя. Тем временем обстановка на западных рубежах княжества была далека от спокойной. Немцы взяли соседний Изборск. Им навстречу вышли псковитяне, но были разбиты, потеряв в битве воеводу Гаврилу Гориславича. Немецкие рыцари вплотную подступили к Пскову, попутно уничтожив ряд окрестных поселений.
После многих бесчинств на псковской земле немцы вторглись в новгородские пределы. Совместно с чудью им удалось завоевать Вотскую землю, обложить данью жителей и, собираясь надолго остаться в Новгородской земле, построить крепость в Копорье, взять город Тесов. Кроме того, немцы отобрали у жителей весь скот и лошадей, поэтому селяне оказались лишены возможности обработать землю, также немцы разграбили селения на реке Луге и грабили купцов, подкарауливая их в 30 верстах от Новгорода.
В связи с этим новгородцы отправили посольство к Ярославу Всеволодовичу, умоляя помочь им. Князь направил в помощь новгородцам вооруженный отряд, который возглавил его сын Андрей Ярославич, вскоре заменённый Александром. В 1241 году приехав в Новгород, Александр незамедлительно двинулся навстречу неприятелю к Копорью и взял крепость. Немецкий гарнизон был взят в плен и доставлен в Новгород, некоторых солдат отпустили, но изменники вожане и чудь были повешены. Однако Псков столь быстрыми темпами освободить от иноземных захватчиков было невозможно. Этот город был взят лишь в 1242 году. Во время штурма было убито почти 70 новгородских рыцарей и немало простых воинов. Как сообщает немецкий летописец, русские взяли в плен и замучили около шести тысяч ливонских рыцарей.
Воодушевлённые успехами новгородцы вторглись на земли Ливонского ордена, разоряя поселения эстов, которые были данниками крестоносцев. Это стало причиной выхода из Риги рыцарей и уничтожения передового русского полка Домаша Твердиславича, в результате Александр был вынужден отвести своё войско к границе Ливонского ордена, которая проходила по Чудскому озеру. И обе стороны начали подготовку к решающему сражению.
Благодаря успешным военным действиям Александра Невского западные границы Руси надолго стали безопасными, но на востоке русские князья были вынуждены уступить монголо-татарам.
В 1243 ярлык на княжение из рук хана Батыя получил отец Александра Ярослав Всеволодович. Однако править князю оставалось недолго – 30 сентября 1246 года он неожиданно скончался (считается, что он был отравлен во время своего визита в столицу Золотой Орды Карокорум). После смерти Ярослава владимирский престол занял его брат, Святослав Всеволодович.
В период правления во Владимире своего отца Александр не имел соприкосновения с монголами. Но в 1247 году сыновья Ярослава - Александр и Андрей были вызваны в Каракорум. Ханша Огуль-Гамиш назначила великим князем Андрея, Александру же доставалась опустошенная южная Русь и Киев. Однако в свои новые владения Александр не поехал и вернулся в Новгород.
В 1251 году Папа Иннокентий IV прислал к Александру посланников, предложивших ему принять католичество в обмен на помощь в борьбе с монголо-татарами. По свидетельству летописца, Александр изложил им всю историю Православия и в заключение произнёс следующие слова: «си вся съведаем добре, а от вас учения не приимаем».
В 1252 г. в Каракоруме на ханский престол взошёл новый великий хан Мункэ (Менге), свергнув Огуль-Гамиш. Батый воспользовался этим обстоятельством, вручив ярлык на великое княжение Александру Невскому, которого срочно вызвали в столицу Золотой Орды. Однако Андрей Ярославич, при поддержке брата Ярослава, тверского князя, и Даниила Романовича, галицкого князя, отказался выполнять решение Батыя.
Чтобы наказать непокорных князей Батый послал монгольский отряд, возглавляемый Неврюем (т. н. «Неврюева рать»), в итоге Андрей и Ярослав покинули Северо-Восточную Русь, укрывшись в Швеции. Александр стал князем во Владимире. Правда, Андрей спустя некоторое время вернулся на Родину, помирившись с братом, который помог ему заключить перемирие с ханом и отправил на княжение в Суздаль.
Позже, в 1253 году Ярослава Ярославовича пригласили на княжение сначала в Псков, а в 1255 году уже и в Новгород. При этом новгородцы прогнали правившего ими до сих пор князя Василия, который был сыном Александра Невского. Однако Александр не позволил ущемлять права сына, снова посадил его в Новгороде, жестоко наказав дружинников, которые не смогли отстоять права его сына.
В связи с этим новгородцы отправили посольство к Ярославу Всеволодовичу, умоляя помочь им. Князь направил в помощь новгородцам вооруженный отряд, который возглавил его сын Андрей Ярославич, вскоре заменённый Александром. В 1241 году приехав в Новгород, Александр незамедлительно двинулся навстречу неприятелю к Копорью и взял крепость. Немецкий гарнизон был взят в плен и доставлен в Новгород, некоторых солдат отпустили, но изменники вожане и чудь были повешены. Однако Псков столь быстрыми темпами освободить от иноземных захватчиков было невозможно. Этот город был взят лишь в 1242 году. Во время штурма было убито почти 70 новгородских рыцарей и немало простых воинов. Как сообщает немецкий летописец, русские взяли в плен и замучили около шести тысяч ливонских рыцарей.
Воодушевлённые успехами новгородцы вторглись на земли Ливонского ордена, разоряя поселения эстов, которые были данниками крестоносцев. Это стало причиной выхода из Риги рыцарей и уничтожения передового русского полка Домаша Твердиславича, в результате Александр был вынужден отвести своё войско к границе Ливонского ордена, которая проходила по Чудскому озеру. И обе стороны начали подготовку к решающему сражению.
Благодаря успешным военным действиям Александра Невского западные границы Руси надолго стали безопасными, но на востоке русские князья были вынуждены уступить монголо-татарам.
В 1243 ярлык на княжение из рук хана Батыя получил отец Александра Ярослав Всеволодович. Однако править князю оставалось недолго – 30 сентября 1246 года он неожиданно скончался (считается, что он был отравлен во время своего визита в столицу Золотой Орды Карокорум). После смерти Ярослава владимирский престол занял его брат, Святослав Всеволодович.
В период правления во Владимире своего отца Александр не имел соприкосновения с монголами. Но в 1247 году сыновья Ярослава - Александр и Андрей были вызваны в Каракорум. Ханша Огуль-Гамиш назначила великим князем Андрея, Александру же доставалась опустошенная южная Русь и Киев. Однако в свои новые владения Александр не поехал и вернулся в Новгород.
В 1251 году Папа Иннокентий IV прислал к Александру посланников, предложивших ему принять католичество в обмен на помощь в борьбе с монголо-татарами. По свидетельству летописца, Александр изложил им всю историю Православия и в заключение произнёс следующие слова: «си вся съведаем добре, а от вас учения не приимаем».
В 1252 г. в Каракоруме на ханский престол взошёл новый великий хан Мункэ (Менге), свергнув Огуль-Гамиш. Батый воспользовался этим обстоятельством, вручив ярлык на великое княжение Александру Невскому, которого срочно вызвали в столицу Золотой Орды. Однако Андрей Ярославич, при поддержке брата Ярослава, тверского князя, и Даниила Романовича, галицкого князя, отказался выполнять решение Батыя.
Чтобы наказать непокорных князей Батый послал монгольский отряд, возглавляемый Неврюем (т. н. «Неврюева рать»), в итоге Андрей и Ярослав покинули Северо-Восточную Русь, укрывшись в Швеции. Александр стал князем во Владимире. Правда, Андрей спустя некоторое время вернулся на Родину, помирившись с братом, который помог ему заключить перемирие с ханом и отправил на княжение в Суздаль.
Позже, в 1253 году Ярослава Ярославовича пригласили на княжение сначала в Псков, а в 1255 году уже и в Новгород. При этом новгородцы прогнали правившего ими до сих пор князя Василия, который был сыном Александра Невского. Однако Александр не позволил ущемлять права сына, снова посадил его в Новгороде, жестоко наказав дружинников, которые не смогли отстоять права его сына.
В этом же году после смерти Батыя был убит его сын Сартак, поддерживавший дружеские отношения с Александром. Новым правителем Золотой Орды стал хан Берке, который решил с 1255 года ввести на Руси такую же систему обложения данью, как и во всех покорённых землях. И в 1257 в Новгород, как и во все русские города, отправились «численники», проводя подушную перепись населения. Многие новгородцы были убеждены, что Александр дал согласие на то, чтобы монголы обложили данью их свободный город. Возмущённые новгородцы нашли поддержку и у князя Василия. В Новгороде вспыхнуло восстание, длившееся почти полутора года, и всё это время новгородцы были неподвластны монголам. Александр лично участвовал в наведении порядка, после подавления восстания наиболее активные участники волнений были казнены. Василия Александровича схватили и заключили под арест. После этого новгородцы тоже выплачивали дань, собираемую для Орды со всей Руси. В Новгороде с 1259 года стал править князь Дмитрий, который тоже был сыном Александра.
В 1262 начались волнения во Владимирской земле. Люди устали от произвола монгольских откупщиков дани, которые начисляли огромные проценты при недоплате, а тех, кто был не в состоянии уплатить, забирали в рабство. Такие города как Ростов, Владимир, Суздаль, Переяславль и Ярославль стали очагами народного восстания, откупщики отовсюду были изгнаны. Кроме того, в Ярославле был убит откупщик Изосима, который после принятия мусульманства угнетал своих сограждан сильнее, чем завоеватели.
Разгневанный этими событиями Берке начал готовиться к новому походу на Русь. Александр Невский лично отправился в Орду и сумел отговорить хана от похода, однако удерживал князя у себя до самой осени. Александр Невский скончался по дороге во Владимир 14 ноября 1263 в Городце Волжском.
Роль личности Александра Невского в истории российского государства трудно переоценить. Он защитил Русь от грозного врага сначала как полководец, а потом как дипломат. В крайне тяжёлых условиях ига ему удалось спасти Русь от окончательного уничтожения.
Почитание Александра Невского как святого началось уже в 1280-х годах во Владимире. Александр Невский был официально канонизирован Русской Православной Церковью в 1547 году. В 1724 году в Петербурге был заложен монастырь в честь Святого благоверного князя Александра Невского (знаменитая Александро-Невская лавра). В 1725 году указом императрицы Екатерина I был учреждён орден Святого Александра Невского, изготовленный из золота и серебра, рубинового стекла и алмазов. Орден Александра Невского – одна из высших государственных наград дореволюционной России. В 1942 году был учрежден орден Александра Невского советского образца, которым награждались командиры подразделений, особо отличившиеся в бою. За период войны орденом было награждено более сорока тысяч советских офицеров.
В 1262 начались волнения во Владимирской земле. Люди устали от произвола монгольских откупщиков дани, которые начисляли огромные проценты при недоплате, а тех, кто был не в состоянии уплатить, забирали в рабство. Такие города как Ростов, Владимир, Суздаль, Переяславль и Ярославль стали очагами народного восстания, откупщики отовсюду были изгнаны. Кроме того, в Ярославле был убит откупщик Изосима, который после принятия мусульманства угнетал своих сограждан сильнее, чем завоеватели.
Разгневанный этими событиями Берке начал готовиться к новому походу на Русь. Александр Невский лично отправился в Орду и сумел отговорить хана от похода, однако удерживал князя у себя до самой осени. Александр Невский скончался по дороге во Владимир 14 ноября 1263 в Городце Волжском.
Роль личности Александра Невского в истории российского государства трудно переоценить. Он защитил Русь от грозного врага сначала как полководец, а потом как дипломат. В крайне тяжёлых условиях ига ему удалось спасти Русь от окончательного уничтожения.
Почитание Александра Невского как святого началось уже в 1280-х годах во Владимире. Александр Невский был официально канонизирован Русской Православной Церковью в 1547 году. В 1724 году в Петербурге был заложен монастырь в честь Святого благоверного князя Александра Невского (знаменитая Александро-Невская лавра). В 1725 году указом императрицы Екатерина I был учреждён орден Святого Александра Невского, изготовленный из золота и серебра, рубинового стекла и алмазов. Орден Александра Невского – одна из высших государственных наград дореволюционной России. В 1942 году был учрежден орден Александра Невского советского образца, которым награждались командиры подразделений, особо отличившиеся в бою. За период войны орденом было награждено более сорока тысяч советских офицеров.
ЗЕНИТЧИКИ В ОБОРОНЕ СЕВАСТОПОЛЯ. ПО САМОЛЕТАМ, ТАНКАМ И ЖИВОЙ СИЛЕ ДО ПОСЛЕДНЕГО СНАРЯДА
Перед Великой Отечественной войной прикрытие Главной военно-морской базы Черноморского флота (ГВМБ ЧФ) - Севастополя от воздушного нападения осуществлял 61-й зенитный артиллерийский полк (зап) с пулеметным и прожекторным батальонами. Он состоял из четырех дивизионов. Три из них, вооруженные артиллерийскими системами среднего калибра (СЗА), были оснащены новейшими на тот момент, 85-мм зенитными орудиями и полуавтоматическими зенитными пушками калибра 76,2 мм. Четвертый дивизион малокалиберной зенитной артиллерии (МЗА) имел 16 автоматических орудий калибра 37 мм. Пулеметный батальон насчитывал 46 пулеметов (28 счетверенных установок М-4 и 18 одноствольных М-1). В прожекторном батальоне было 27 станций.
По запросу командира полка в Севастополь могли вызываться истребители 62-й истребительной авиабригады (командир полковник Г. Дзюба), которая оперативно подчинялась начальнику ПВО флота полковнику И. Жилину и базировалась на четырех крымских аэродромах. В ее составе были самолеты устаревших конструкций: И-15, И-16 и И-153. 61 зап обслуживал 11-й батальон воздушного наблюдения, оповещения и связи (ВНОС) трехротного состава, который имел 54 поста визуального наблюдения и две радиолокационные станции обнаружения РУС-1. Батальон также находился в распоряжении начальника ПВО.
Перед Великой Отечественной войной прикрытие Главной военно-морской базы Черноморского флота (ГВМБ ЧФ) - Севастополя от воздушного нападения осуществлял 61-й зенитный артиллерийский полк (зап) с пулеметным и прожекторным батальонами. Он состоял из четырех дивизионов. Три из них, вооруженные артиллерийскими системами среднего калибра (СЗА), были оснащены новейшими на тот момент, 85-мм зенитными орудиями и полуавтоматическими зенитными пушками калибра 76,2 мм. Четвертый дивизион малокалиберной зенитной артиллерии (МЗА) имел 16 автоматических орудий калибра 37 мм. Пулеметный батальон насчитывал 46 пулеметов (28 счетверенных установок М-4 и 18 одноствольных М-1). В прожекторном батальоне было 27 станций.
По запросу командира полка в Севастополь могли вызываться истребители 62-й истребительной авиабригады (командир полковник Г. Дзюба), которая оперативно подчинялась начальнику ПВО флота полковнику И. Жилину и базировалась на четырех крымских аэродромах. В ее составе были самолеты устаревших конструкций: И-15, И-16 и И-153. 61 зап обслуживал 11-й батальон воздушного наблюдения, оповещения и связи (ВНОС) трехротного состава, который имел 54 поста визуального наблюдения и две радиолокационные станции обнаружения РУС-1. Батальон также находился в распоряжении начальника ПВО.
Авиагруппа, оставленная для обороны Севастополя, насчитывала 51 колесный истребитель и 31 гидросамолет флота, которому подчинялся и отряд аэростатов воздушного заграждения, располагавший 23 спаренными аэростатами. Зенитные батареи 1-го дивизиона дислоцировались на севере Севастополя и прикрывали объекты с северного направления. Батареи 2-го дивизиона располагались в юго-западной, а 3-го дивизиона в юго-восточной частях города.
Батареи дивизиона МЗА находились на берегу Северной бухты с задачей уничтожать низколетящие воздушные цели. Зенитно-пулеметные установки располагались непосредственно у обороняемых объектов. Корабли флота имели свою зенитную артиллерию, которая во время стоянки кораблей в бухте входила в систему ПВО ГВМБ. При таком расположении зенитных средств прикрытие кораблей обеспечивалось трехслойным зенитно-артиллерийским огнем.
Батареи дивизиона МЗА находились на берегу Северной бухты с задачей уничтожать низколетящие воздушные цели. Зенитно-пулеметные установки располагались непосредственно у обороняемых объектов. Корабли флота имели свою зенитную артиллерию, которая во время стоянки кораблей в бухте входила в систему ПВО ГВМБ. При таком расположении зенитных средств прикрытие кораблей обеспечивалось трехслойным зенитно-артиллерийским огнем.
Личный состав частей и подразделений ПВО был хорошо подготовлен, многие рядовые и сержанты заканчивали 4-й год службы. В частях поддерживалась высокая степень боевой готовности. 20 июня Черноморский флот возвратился с учений и получил приказ оставаться в готовности №2. Командные пункты были развернуты, на берег отпущено ограниченное число членов экипажей. Треть зенитных средств круглосуточно находилась на боевом (оперативном) дежурстве; одна из батарей СЗА была в трехминутной готовности к открытию огня. Эти обстоятельства способствовали тому, что внезапное нападение фашистских самолетов на Севастополь утром 22 июня 1941 года не застало севастопольских зенитчиков врасплох, они успели своевременно и организованно открыть огонь.
Широко известно, что первые немецкие бомбардировщики производили сброс не бомб, а магнитных донных мин на парашютах. Эти мины были достаточно новым и хорошо засекреченным оружием. С их помощью фашисты планировали перекрыть выход из Севастопольской бухты, после чего ударами авиации уничтожить корабли нашего флота. Силы ПВО не дали немцам исполнить этот план. Что касается самих магнитных мин, то одна из них попала на мелководье и при этом не взорвалась. Военинженер 3 ранга М. Иванов обезвредил мину, после чего она была тщательно изучена. Благодаря этому, новое оружие перестало представлять секрет.
Широко известно, что первые немецкие бомбардировщики производили сброс не бомб, а магнитных донных мин на парашютах. Эти мины были достаточно новым и хорошо засекреченным оружием. С их помощью фашисты планировали перекрыть выход из Севастопольской бухты, после чего ударами авиации уничтожить корабли нашего флота. Силы ПВО не дали немцам исполнить этот план. Что касается самих магнитных мин, то одна из них попала на мелководье и при этом не взорвалась. Военинженер 3 ранга М. Иванов обезвредил мину, после чего она была тщательно изучена. Благодаря этому, новое оружие перестало представлять секрет.