В рамках проекта «Альманах современной военной прозы имени Максима Фомина (Владлена Татарского)» публикуем рецензию эксперта одноимённой премии, писателя и литературного критика Алексея Колобродова на цикл рассказов конкурсанта премии Романа Волкова.

#номинанты_премия_МаксимаФомина

Номинация: «Художественная проза»
Цикл рассказов. Роман Волков

Мнение эксперта
Цикл рассказов Романа Волкова, писателя-прозаика и волонтёра, так или иначе связан с военной, а значит, экстремальной медициной, и нельзя сказать, что тема эта в современной русской баталистике является сколько-нибудь регулярной.
Обычно и в любом жанре − от «Z-поэзии» до попыток серьёзной прозы, от военкорских очерков до застольных баек − всё завершается цифрами «200» или, что, конечно, оптимистичнее, − «300», а морг и фронтовой (прифронтовой) госпиталь остаются где-то «за ленточкой». Разве что в повести Валерии Троицкой «Донецкое море. История одной семьи» (название пока рабочее, и с этой незаурядной вещью российскому читателю только предстоит познакомиться) сюжет разворачивается в донецком госпитале − и описан он скорее в возвышенно-романтическом духе, как это и должно быть в хорошей молодёжной прозе.
На первый и поверхностный взгляд кажется, будто Роману Волкову как раз всякая приподнятость над землёй чужда, и работает он в манере физиологического очерка:
«Пролежни были глубокие, чёрные, словно ямы от взрывов, до кости, такие, что можно было запросто вложить кулак. Медсёстры обрабатывали, залепляли марлевыми салфетками, пластырем, улыбались, дружелюбно говорили, а уже в коридоре качали головой, и означало это, как я уже потом понял, одно: не выживет. И не выживали, не выжить с такими глубокими ранами. И мы закрывали их простынями, завязывали узлом, несли вниз, а пока готовили документы, читали молитвы по молитвослову в мобильниках» («Пленных везут»).
Вслушаемся, однако, в интонацию: нейтральность её выстрадана и мучительна, ибо лишний градус эмоций помешает работе, и от того речь автора мантрообразна, сродни тем самым молитвам из мобильника.
Отмечу также, что автор в нескольких штрихах показывает не одни раны, травмы и пролежни (а речь у Волкова чаще идёт о гражданских, прятавшихся в подвалах и укрытиях от ужасов войны без элементарных условий выживания), но прежде всего самих пациентов − этих русских донбасских детей и стариков: тучную семидесятилетнюю Манечку, бывшего главбуха Клавдию Захаровну, элегантного Игоря: «Когда я спросил, не музыкант ли он, – оскорбился. Я – работяга! Я – люковой с «Азовстали»!» («Кровь, гной и лимонад»).
Роман Волков ни много ни мало пытается внести в нашу литературу свежую тенденцию: сводит пласты ранее несовместимые − госпитальную физиологию и смертную хтонь с воспеванием человека на войне, героически умеющего делать своё дело спасения жизней. И неслучайно больничный быт с зарисовками жертв войны в первых рассказах цикла сменяется портретами людей в работе − «Выходной начмеда Ботокса» и «Санитар Серафим».

#альманах_Владлена #премия_МаксимаФомина

Нина Пушкова.

Русская актриса, сценарист и продюсер.

Родилась в Москве.

Окончила Театральный институт имени Б. Щукина.

Уже в студенчестве начала играть в кино: ее можно увидеть в эпизодах «Служебного романа» и «Встречи на далёком меридиане».

Пушкова исполнила главные роли в фильме «Ночь над Чили», «Обыкновенное чудо», а также снялась в сериалах «Анна Каренина» (2017) и «Демон революции» (2017).

Помимо актерской деятельности, Нина Пушкова была сценаристом, режиссером и продюсером нескольких документальных фильмов: «Вечная загадка Страдивари» (1995) и «Маленькая Голландия Большого Петра» (1996), а также документальной трилогии «Три лика великого города», снятой к 850-летию Москвы по заказу Правительства Москвы (1997).

Как писатель дебютировала в 2013 году, издав автобиографическую книгу «Роман с Постскриптумом». В 2018 году выпустила свой первый художественный детективный роман «Богиня победы», а в 2021 году был опубликован роман-продолжение «Эликсир бессмертия».

В 2024 Нина Пушкова выпустила книгу «На рубеже» – серию писательских бесед с известными деятелями культуры.

Из интервью газете «Аргументы недели»:

«Трагические события в Донбассе затронули многих, не одну меня.

На донецкой земле я провела несколько лет; родители разошлись, и меня отправили с няней в тогдашнюю Луганскую область. Недолго там пробыла, но место, где человек прожил часть жизни, никогда не даст себя забыть.

За Севастополь пролито столько русской крови, что для нашего народа этот город никогда не переставал быть русским. Никогда! В 90-е Киев пытался крымчан заморить, заставить замолчать. А мы помогали, Лужков помогал…

В обороне Севастополя участвовал Лев Толстой. Для наших отцов, дедов и прадедов Россия была не "проектом", а Родиной, за которую они сражались и умирали…»

#zанас

В рамках проекта «Альманах современной военной прозы и публицистики имени Максима Фомина (Владлена Татарского)» публикуем рецензию эксперта одноимённой премии, литературного критика Алексея Колобродова на повесть Татьяны Гончаровой «Рыцарь веры», представленную среди работ в номинации «Художественная проза».

#номинанты_премия_МаксимаФомина
#отзыв_эксперта_премия_МаксимаФомина

Повесть Татьяны Гончаровой «Рыцарь веры» (фразеологизм из несколько высокопарного эпиграфа Сёрена Кьеркегора, предпосланного тексту) номинирована на премию имени Максима Фомина (Владлена Татарского), надо полагать, за поднятые «вопросы человечности, смысла жизни и смерти, предназначения» (из «Положения о конкурсе»). Поскольку «военная» её часть − реминисценции первой чеченской кампании − сделана с явной оглядкой на идеологию и эмоции т. н. солдатских матерей.
Да о чём говорить, если главный герой повести, юноша Федя Горкин, по сути, дезертировал из российской армии. Камня в него, учитывая описанные обстоятельства, никто не бросит, но «патриотическим ориентиром» (тоже из «Положения») эта часть повести и Фединой судьбы являться никак не может.
Если же рассматривать духовную составляющую текста и как бы ключевой его нарратив (послушание в монастыре с финальным постригом в монахи), приходится признать, что здесь автор обошлась и вовсе без каких-либо ориентиров и авторитетов. Татьяна Гончарова как будто не прочла не только Лескова и Мельникова-Печерского, но и, похоже, совершенно пропустила необходимых любому пишущему по-русски, тем более на темы монастырского жития и православной духовной практики «Отца Сергия» и «Братьев Карамазовых». А ведь и впрямь хотелось бы знать, как устроена жизнь в монастырях современной России, как протекает духовная брань и сам быт монашествующих − но увы, у Гончаровой заявлена тема, есть попытки дать характеры и логику их развития, не слишком успешные, а вот с основным социально-нравственным посылом Татьяна, по моему мнению, не справилась.
Причины тут видятся как на уровне замысла − он очень прямолинеен и хорош либо для короткой святочной истории, либо для пародии и постмодернистского стёба. Но пародия тоже длинной быть не может, а интерпретировать повесть «Рыцарь веры» как стёб мешает простое обстоятельство, техническое, поскольку Гончарова не про стилистическую игру (иногда что-то подобное мелькает, точнее, угадывается, но явно не входит в авторский замысел) и не про инструментарий иронии и деконструкции. Собственно, в этом и вторая причина литературной неудачи − проблемы чисто ремесленные, с литературным мастерством. Этот клочковатый в повествовательном смысле, интонационно неубедительный, эмоционально не очень точный текст, следует воспринимать как индивидуальное литературное упражнение. Что само по себе неплохо, но явно преждевременно для номинации на серьёзную литературную премию.

#альманах_Владлена
#премия_МаксимаФомина

Алексей Кондрахов.

Российский актер театра и кино.

Уроженец города г. Людиново (Калужская обл.).

Окончил Орловский государственный институт искусств и культуры и Международную театральную школу.

С 2003 года работал в театре «Свободное пространство». Среди его работ: «Джельсомино в стране лжецов» – Бананито; «Стойкий оловянный солдатик» – Солдатик; «Беда от нежного сердца» – Александр; «Тартюф» – Тартюф; «Биндюжник и Король» – Король, Беня Крик.

Играл в сериалах «Три истории любви», «Люблю отца и сына», «Вторая жена».

Выступал в военных госпиталях в рамках акции «Весенний подарок героям».

«Для меня самое главное в СВО – это то, что я могу быть полезен как артист. Один полковник мне как-то сказал: "Алексей, я могу тебя отправить на "передок", но пользы ты принесешь больше, выполняя свою работу как артист". У меня в военном билете написано: должность "артист". С 1941 года начали ездить известные люди по всем направлениям фронта и побывали везде. Я считаю, что мы лишь продолжаем работать и выполнять свой долг». 

#zанас

В рамках проекта «Альманах современной военной прозы и публицистики имени Максима Фомина (Владлена Татарского)» предлагаем читателю познакомится с рассказом конкурсанта одноимённой премии Романа Волкова «Санитар Серафим». Рассказы Романа представлены на премию в номинации «Художественная проза».

#номинанты_премия_МаксимаФомина

Данное произведение записано со слов стрелка-санитара добровольческого отряда имени святого благоверного князя Александра Невского с позывным Серафим.

Серафим пошёл на специальную военную операцию добровольцем, потому что чувствовал потребность служить людям, не мог пройти мимо беды, нависшей над нашей страной, и хотел сам посмотреть и понять здесь всё, непосредственно в гуще событий.
У него был небольшой опыт в медицине, до этого он работал в православной больнице санитаром, поэтому решил попробовать попасть в медвзвод. Его взяли в отряд Александра Невского, где он взял себе позывной Серафим − в честь своего духовного отца.

Серафим привёз из дома святую воду и просфору. Перед выходами на задание он осенял ребят крестом, ставил крестик на лоб елеем. А на Пасху решил обойти позиции и поздравить всех солдат. И так получилось, что, эвакуируя больного, он причастил по дороге человек семьдесят.
Последний выход на боевое задание был очень долгий. В одну ночь враг много атаковал и на передней линии обороны у солдат закончились боеприпасы. Командир принял решение всем отходить. Их заметил вражеский дрон и начал корректировать по ним работу артиллерии. Серафим оказывал помощь раненому, когда его самого ранило в правую руку. Осколок попал выше локтя и рука повисла на куске мышцы. Минут двадцать к нему никто не мог подойти, и он самостоятельно пытался остановить кровь. Потом к нему на помощь подполз его совсем молодой товарищ, который и наложил жгут, несмотря на опасность, неопытность и боязнь вида крови.
Серафим заполз в окоп и тут снова начался обстрел. Товарищи пытались его вытянуть, но не смогли. Все ушли, и он остался в окопе. Почувствовал, что замерзает, а потом пришла лёгкость – появилась мысль, что это от близкой смерти. И тогда он взмолился Богу, что хочет увидеть детей. У него была с собой небольшая сумочка, он нащупал в ней сердечко, которое вышила своими руками его дочка. Серафим достал сердечко, зажал его в зубах и продолжал молиться. А ещё нашёл просфору и прожевал. Тогда появились силы. Он снял бронежилет и поясную разгрузку и смог подняться и сесть в окопе.
Когда обстрел закончился и рассвело, Серафим вылез из окопа и побрел в сторону своих. Метров через пятьсот его встретили и помогли добраться до пункта эвакуации, а потом отправили в госпиталь «Вагнера». В госпитале обезболили, перевязали, но руку спасти не удалось.
Пережив ранение и спасение, Серафим уверен, что именно вера в Бога помогла ему тогда, да и сейчас очень помогает. И молитвенная поддержка со стороны друзей и близких. А ещё его спасло то вышитое дочкой сердечко, которое осталось там, в окопе.

#альманах_Владлена
#премия_МаксимаФомина