Различия в актуальности: читаем книги недели
Сегодня на обзоре две книги, между которыми пропасть. Обе они актуальны.
Хелена Побяржина. Другие ноты — М.: Альпина нон-фикшн, 2024
От романа, который открывается цитатой Кортасара, читатель вправе ждать интеллектуального подвоха, и подвох становится очевиден достаточно скоро: "Другие ноты" можно листать или в предложенном автором порядке, или же в продиктованном логикой и нумерацией глав. Их 104, и они складываются в историю, но для того, чтобы услышать связный рассказ, необходимо решить предложенную автором головоломку, главный вопрос которой — сколько всё-таки в романе повествователей. В зависимости от того, какой узор из глав складывает сам читатель, меняются и голоса, и сюжеты. Впрочем, мыслительная гимнастика в книге не главное, да и само действие постепенно отходит на второй план, а на первом остаются богатые эмоции. Героини Хелены Побяржиной (или это одна героиня?) переживают понятные современному человеку чувства любви, нелюбви, страха, проходят через утрату, предательство, травму, принятие, молчание, истерику, а из суммы глав/нот складывается не столько повествование, сколько гармония.
"Постоянно сбиваешься. Когда живешь такую длинную, однотонную жизнь, нет-нет да и собьешься. Споткнешься на какой-нибудь ерунде".
Эллен Ньюбоулд Ла Мотт. На отливе войны — СПб.: Издательство Ивана Лимбаха, 2024
Здесь звучат другие голоса из другой эпохи, но переиздана книга вовремя. "На отливе войны" — серия заметок американки Эллен Ла Мотт, она работала в Первую мировую медсестрой-добровольцем в бельгийском Росбрюгге. Её книга — серия беспощадно жёстких наблюдений о человеке на войне. Профессиональная медицинская отстранённость позволяет Ла Мотт создать хитрую эмоциональную ловушку: автор делает читателю больно не смакуя рутину жизни хирургического отделения, а рассуждая логически. Ла Мотт уверена: война уродлива и бессмысленна, но такова уж фаза "эволюции человечества", сейчас она раскрывает в человеке всё омерзительное и отталкивающее, однако может смениться и другой фазой. Звучащий в книге ответ на вопрос, случится ли это когда-нибудь, актуализирует этот написанный более ста лет назад текст.
"Благодаря искусной хирургии и профессиональному уходу некоторые из этих пациентов вернутся домой... и станут бременем для себя самих и для общества".
#читаем_с_немосквой
Сегодня на обзоре две книги, между которыми пропасть. Обе они актуальны.
Хелена Побяржина. Другие ноты — М.: Альпина нон-фикшн, 2024
От романа, который открывается цитатой Кортасара, читатель вправе ждать интеллектуального подвоха, и подвох становится очевиден достаточно скоро: "Другие ноты" можно листать или в предложенном автором порядке, или же в продиктованном логикой и нумерацией глав. Их 104, и они складываются в историю, но для того, чтобы услышать связный рассказ, необходимо решить предложенную автором головоломку, главный вопрос которой — сколько всё-таки в романе повествователей. В зависимости от того, какой узор из глав складывает сам читатель, меняются и голоса, и сюжеты. Впрочем, мыслительная гимнастика в книге не главное, да и само действие постепенно отходит на второй план, а на первом остаются богатые эмоции. Героини Хелены Побяржиной (или это одна героиня?) переживают понятные современному человеку чувства любви, нелюбви, страха, проходят через утрату, предательство, травму, принятие, молчание, истерику, а из суммы глав/нот складывается не столько повествование, сколько гармония.
"Постоянно сбиваешься. Когда живешь такую длинную, однотонную жизнь, нет-нет да и собьешься. Споткнешься на какой-нибудь ерунде".
Эллен Ньюбоулд Ла Мотт. На отливе войны — СПб.: Издательство Ивана Лимбаха, 2024
Здесь звучат другие голоса из другой эпохи, но переиздана книга вовремя. "На отливе войны" — серия заметок американки Эллен Ла Мотт, она работала в Первую мировую медсестрой-добровольцем в бельгийском Росбрюгге. Её книга — серия беспощадно жёстких наблюдений о человеке на войне. Профессиональная медицинская отстранённость позволяет Ла Мотт создать хитрую эмоциональную ловушку: автор делает читателю больно не смакуя рутину жизни хирургического отделения, а рассуждая логически. Ла Мотт уверена: война уродлива и бессмысленна, но такова уж фаза "эволюции человечества", сейчас она раскрывает в человеке всё омерзительное и отталкивающее, однако может смениться и другой фазой. Звучащий в книге ответ на вопрос, случится ли это когда-нибудь, актуализирует этот написанный более ста лет назад текст.
"Благодаря искусной хирургии и профессиональному уходу некоторые из этих пациентов вернутся домой... и станут бременем для себя самих и для общества".
#читаем_с_немосквой
Время повести: читаем книги недели
Сегодня на обзоре две повести, они о багаже прошлого и том, в каком путешествии его можно потерять.
Мария Степанова. Фокус — М.: Новое издательство, 2024
Новую книгу Марии Степановой можно отнести и к фикшн, поскольку там художественный вымысел и сюжет, и к автофикшн, поскольку за героиней вполне угадывается биографический автор. В традициях самого известного документально-философского текста Степановой, "Памяти памяти", история "Фокуса" разворачивается на вполне узнаваемом (увы) событийном фоне. Случайная остановка в маленьком европейском городке запускает в жизни известной писательницы М. две цепочки — эпизодов, имеющих отношение к её поездке, и ассоциаций, имеющих отношение к её прошлому. Вторая оказывается главной. Отмена запланированной встречи с читателями, вынужденный отказ от связи со внешним миром заставляют М. взять паузу в беге персонального времени и откровенно перечислить ряд собственных отмен последних почти трёх лет. Большинство из них — следствие нанесённой войной травмы.
"Когда изменилась жизнь самой писательницы М., причем изменилась без всякого ее участия и даже разрешения, ей тоже было около пятидесяти и она все еще ждала, что в какой-то момент ей достаточно будет закрыть глаза, чтобы почувствовать себя дома".
Александр Иличевский. Узкое небо, широкая река — Тель-Авив: Babel, 2024
Впервые этот текст одного из самых заметных современных прозаиков был напечатан в толстом литературном журнале в 2016 году. Через восемь лет он вышел уже отдельным изданием и продаётся в Европе. Это история о том, как по-разному в памяти живут события прошлого, рассказ о юности, дружбе, любви и переживании предательства. Каркас повести — речной поход старых друзей, но её центр — импрессионистские описания природы и философские диалоги. Автор создаёт для своих героев пространство, которое заставляет их погрузиться в воспоминания и увидеть в событиях прошлого отсветы своего настоящего. Эта лирически тонкая, ностальгическая, мудрая повесть предлагает читателю ту перспективу, которая отвечает на многие вопросы современного человека, оставляя открытым всего один: всё ли прошлое может унести река?
"Дом для меня не страна, не государство, не город — а равнина, холмы, земля, леса. Чтобы понять это, достаточно выйти из машины, посмотреть вдаль, как река поворачивает".
#читаем_с_немосквой
Сегодня на обзоре две повести, они о багаже прошлого и том, в каком путешествии его можно потерять.
Мария Степанова. Фокус — М.: Новое издательство, 2024
Новую книгу Марии Степановой можно отнести и к фикшн, поскольку там художественный вымысел и сюжет, и к автофикшн, поскольку за героиней вполне угадывается биографический автор. В традициях самого известного документально-философского текста Степановой, "Памяти памяти", история "Фокуса" разворачивается на вполне узнаваемом (увы) событийном фоне. Случайная остановка в маленьком европейском городке запускает в жизни известной писательницы М. две цепочки — эпизодов, имеющих отношение к её поездке, и ассоциаций, имеющих отношение к её прошлому. Вторая оказывается главной. Отмена запланированной встречи с читателями, вынужденный отказ от связи со внешним миром заставляют М. взять паузу в беге персонального времени и откровенно перечислить ряд собственных отмен последних почти трёх лет. Большинство из них — следствие нанесённой войной травмы.
"Когда изменилась жизнь самой писательницы М., причем изменилась без всякого ее участия и даже разрешения, ей тоже было около пятидесяти и она все еще ждала, что в какой-то момент ей достаточно будет закрыть глаза, чтобы почувствовать себя дома".
Александр Иличевский. Узкое небо, широкая река — Тель-Авив: Babel, 2024
Впервые этот текст одного из самых заметных современных прозаиков был напечатан в толстом литературном журнале в 2016 году. Через восемь лет он вышел уже отдельным изданием и продаётся в Европе. Это история о том, как по-разному в памяти живут события прошлого, рассказ о юности, дружбе, любви и переживании предательства. Каркас повести — речной поход старых друзей, но её центр — импрессионистские описания природы и философские диалоги. Автор создаёт для своих героев пространство, которое заставляет их погрузиться в воспоминания и увидеть в событиях прошлого отсветы своего настоящего. Эта лирически тонкая, ностальгическая, мудрая повесть предлагает читателю ту перспективу, которая отвечает на многие вопросы современного человека, оставляя открытым всего один: всё ли прошлое может унести река?
"Дом для меня не страна, не государство, не город — а равнина, холмы, земля, леса. Чтобы понять это, достаточно выйти из машины, посмотреть вдаль, как река поворачивает".
#читаем_с_немосквой
Оконченное высшее: читаем книги недели
Эти тексты начинаются как университетский роман, но вырастают в нечто большее. Самое правильное чтение для начала сентября.
Ася Володина. Протагонист — М.: АСТ, 2022
Сложно сказать, чего в книге Аси Володиной больше — университетского романа или древнегреческой трагедии. О первом говорят декорации (действие разворачивается в Академии, прообразом которой можно считать сразу несколько престижных вузов современности), о втором — композиция, эпиграфы и самоубийство молодого человека на первых же страницах, которое, как понимает читатель на последних, не могло не случиться. Связанные происшествием (и, кажется, больше ничем, но это только кажется) герои-повествователи в романе на разные голоса рассказывают свои истории, а автор складывает из них мозаичную картину мира, да так, что каждый осознаёт не только свои разной степени тяжести травмы, но и своё предназначение, а также источник сил для его реализации. Может быть, поэтому напряжённый сюжет приводит к разрядке не в виде констатации хтони, а виде катарсиса — очищения души через сопереживание.
"Ничего, царство стало империей, империя - союзом, союз - федерацией, а третий Рим выстоял, как выстоит и наша Академия"
Марина и Сергей Дяченко. Vita nostra: Собирая осколки — М.: Эксмо, 2024
Завершающий фантастическую трилогию роман вышел в этом году и для кого-то стал поводом вспомнить одну из самых нетривиальных художественных вселенных, а для кого-то — только начать с нею знакомство. Знаменитая "Vita Nostra" была опубликована ещё в 2007 и сломала не один читательский шаблон. После появилось продолжение, и вот уже после смерти Сергея Дяченко свет увидела последняя часть. Три романа рассказывают о буднях Института специальных технологий, главная задача студентов которого не просто хорошо учиться, но выжить, потому что каждая ошибка грозит гибелью им и их привычной повседневности. Странный, но притягательный мир института держится на печальном осознании: не всегда после получения письма с приглашением в Хогвартс жизнь меняется к лучшему. Свободно играя как жанровыми моделями, так и эмоциями читателей, авторы сменяют городское фэнтези университетским романом с тем, чтобы остановиться на развёрнутой философской притче об иллюзорности реальности.
"Из покорного болвана, не взрослеющего, не преодолевающего себя, никогда не выйдет Слова…"
#читаем_с_немосквой
Эти тексты начинаются как университетский роман, но вырастают в нечто большее. Самое правильное чтение для начала сентября.
Ася Володина. Протагонист — М.: АСТ, 2022
Сложно сказать, чего в книге Аси Володиной больше — университетского романа или древнегреческой трагедии. О первом говорят декорации (действие разворачивается в Академии, прообразом которой можно считать сразу несколько престижных вузов современности), о втором — композиция, эпиграфы и самоубийство молодого человека на первых же страницах, которое, как понимает читатель на последних, не могло не случиться. Связанные происшествием (и, кажется, больше ничем, но это только кажется) герои-повествователи в романе на разные голоса рассказывают свои истории, а автор складывает из них мозаичную картину мира, да так, что каждый осознаёт не только свои разной степени тяжести травмы, но и своё предназначение, а также источник сил для его реализации. Может быть, поэтому напряжённый сюжет приводит к разрядке не в виде констатации хтони, а виде катарсиса — очищения души через сопереживание.
"Ничего, царство стало империей, империя - союзом, союз - федерацией, а третий Рим выстоял, как выстоит и наша Академия"
Марина и Сергей Дяченко. Vita nostra: Собирая осколки — М.: Эксмо, 2024
Завершающий фантастическую трилогию роман вышел в этом году и для кого-то стал поводом вспомнить одну из самых нетривиальных художественных вселенных, а для кого-то — только начать с нею знакомство. Знаменитая "Vita Nostra" была опубликована ещё в 2007 и сломала не один читательский шаблон. После появилось продолжение, и вот уже после смерти Сергея Дяченко свет увидела последняя часть. Три романа рассказывают о буднях Института специальных технологий, главная задача студентов которого не просто хорошо учиться, но выжить, потому что каждая ошибка грозит гибелью им и их привычной повседневности. Странный, но притягательный мир института держится на печальном осознании: не всегда после получения письма с приглашением в Хогвартс жизнь меняется к лучшему. Свободно играя как жанровыми моделями, так и эмоциями читателей, авторы сменяют городское фэнтези университетским романом с тем, чтобы остановиться на развёрнутой философской притче об иллюзорности реальности.
"Из покорного болвана, не взрослеющего, не преодолевающего себя, никогда не выйдет Слова…"
#читаем_с_немосквой
Как тебе такое, Дэвид Линч: читаем книги недели
Сегодня точка книжного внимания —биографический жанр.
Уолтер Айзексон. Илон Маск — М.: Corpus, 2024
Казалось бы, знание о том, что Илон Маск танцует так, "будто движениям его учил робот", а в юности увлекался настольными и компьютерными стратегиями, сегодня совершенно лишнее. Тем не менее, эти детали складываются и в точный портрет Маска, и в историю героя своего времени. Книга журналиста Уолтера Айзексона уже названа бестселлером, но успехом она обязана фигуре Маска только наполовину. Это вообще довольно удачная биография: истории о том, когда был Илон маленький, складываются в сумму историй об Илоне постарше, и эта сумма помогает понять то, почему за технологиями больше ни видно будущего, а также то, чем объясняется ряд актуальных решений и поступков инженера, миллиардера и предпринимателя.
"В Куинсе Маску быстро наскучило. Университет был прекрасен, но напрягаться на занятиях не приходилось".
Дэвид Линч, Кристина Маккена. Комната снов — М.: "Бомбора", 2024
Перевод этой (авто)биографии на русский язык вышёл ещё в 2018 году и оказался не самым лучшим из возможных настолько, что издательство решило заменить уже купленные читателями книги на экземпляры из другого тиража. С тех пор более любителей жанра и поклонников творчества Линча радуют более качественные издания. "Комната снов" привлекает не только масштабом героя, но и стереоскопическим взглядом на жизненный и творческий путь героя: одним рассказчиком стала журналистка Кристина Маккена, другим — сам Дэвид Линч. Маккена собрала даты, документы и интервью в единую историю, а Линч, во-первых, верифицировал собранное, а-во вторых, задал ему ту самую оптику, которая насыщает информацию, например, о том, почему его отец не любил дикобразов, дополнительным смыслом, помогающим ещё на шаг приблизиться к пониманию творчества маэстро.
"Я помню по большей части лето, потому что зима означала школу, а мы, человеческие создания, блокируем воспоминания о школе, потому что они ужасны".
#читаем_с_немосквой
Сегодня точка книжного внимания —биографический жанр.
Уолтер Айзексон. Илон Маск — М.: Corpus, 2024
Казалось бы, знание о том, что Илон Маск танцует так, "будто движениям его учил робот", а в юности увлекался настольными и компьютерными стратегиями, сегодня совершенно лишнее. Тем не менее, эти детали складываются и в точный портрет Маска, и в историю героя своего времени. Книга журналиста Уолтера Айзексона уже названа бестселлером, но успехом она обязана фигуре Маска только наполовину. Это вообще довольно удачная биография: истории о том, когда был Илон маленький, складываются в сумму историй об Илоне постарше, и эта сумма помогает понять то, почему за технологиями больше ни видно будущего, а также то, чем объясняется ряд актуальных решений и поступков инженера, миллиардера и предпринимателя.
"В Куинсе Маску быстро наскучило. Университет был прекрасен, но напрягаться на занятиях не приходилось".
Дэвид Линч, Кристина Маккена. Комната снов — М.: "Бомбора", 2024
Перевод этой (авто)биографии на русский язык вышёл ещё в 2018 году и оказался не самым лучшим из возможных настолько, что издательство решило заменить уже купленные читателями книги на экземпляры из другого тиража. С тех пор более любителей жанра и поклонников творчества Линча радуют более качественные издания. "Комната снов" привлекает не только масштабом героя, но и стереоскопическим взглядом на жизненный и творческий путь героя: одним рассказчиком стала журналистка Кристина Маккена, другим — сам Дэвид Линч. Маккена собрала даты, документы и интервью в единую историю, а Линч, во-первых, верифицировал собранное, а-во вторых, задал ему ту самую оптику, которая насыщает информацию, например, о том, почему его отец не любил дикобразов, дополнительным смыслом, помогающим ещё на шаг приблизиться к пониманию творчества маэстро.
"Я помню по большей части лето, потому что зима означала школу, а мы, человеческие создания, блокируем воспоминания о школе, потому что они ужасны".
#читаем_с_немосквой
Актуализация готики: читаем книги недели
Они хороши в паре: классика помогает лучше понять современность, а современность — классику.
Джесмин Уорд. Пойте, неупокоённые, пойте — М.: Corpus, 2024
Роман получил положительные и даже восторженные отзывы и успел войти в список лучших книг XXI века. Его хвалят и за напряжённый сюжет, и за атмосферу, и за глубину, но особенно за связь с литературной традицией. Профессор в Тулейнском университете в Луизиане, Уорд не скрывает, а подсвечивает литературные корни своей книги. Роман следует традициям южной готики — направлению американской литературы первой половины XX века. Оттуда в романе и «одноэтажная» американская глубинка, и колоритные персонажи, и характерные проблемы: насилия, социальной несправедливости, расовых предрассудков, — и, конечно, мистический флёр. В основе сюжета путешествие не самых счастливых людей, которое оборачивается поездкой и через пространство, и сквозь время. Многоголосый рассказ об этом пути подсвечивает тайны нескольких поколений.
«Я каждый день мыл руки, Джоджо. Но чертова кровь никогда не смывается. Я подношу руки к лицу и чувствую её запах под кожей».
Уильям Фолкнер. Свет в августе — М.: АСТ, 2017
Обладателя Нобелевской премии по литературе Уильяма Фолкнера считают ключевым для южной готики автором. Образцовый в этом плане «Свет в августе», несмотря на модернистскую сложность, хорош для знакомства с его творчеством. В отличие от самого известного романа Фолкнера «Шум и ярость» (другой перевод — «Звук и ярость»), сюжетные линии здесь не разбегаются на внушительное расстояние, а повествователи изъясняются понятно для читателя. Изданный в 1932 году «Свет в августе» — тоже о роман о странствии и поиске: близкого человека, себя, своего места в мире, своей идентичности. Мрачный, атмосферный и аллегоричный, он во многом определяет канон жанра, оказавшегося неожиданно актуальным и в наши дни.
«Он кричал, что имеет право убить нигера. Почему – не сказал, до того распалился и ополоумел, что говорить не мог толком».
#читаем_с_немосквой
Они хороши в паре: классика помогает лучше понять современность, а современность — классику.
Джесмин Уорд. Пойте, неупокоённые, пойте — М.: Corpus, 2024
Роман получил положительные и даже восторженные отзывы и успел войти в список лучших книг XXI века. Его хвалят и за напряжённый сюжет, и за атмосферу, и за глубину, но особенно за связь с литературной традицией. Профессор в Тулейнском университете в Луизиане, Уорд не скрывает, а подсвечивает литературные корни своей книги. Роман следует традициям южной готики — направлению американской литературы первой половины XX века. Оттуда в романе и «одноэтажная» американская глубинка, и колоритные персонажи, и характерные проблемы: насилия, социальной несправедливости, расовых предрассудков, — и, конечно, мистический флёр. В основе сюжета путешествие не самых счастливых людей, которое оборачивается поездкой и через пространство, и сквозь время. Многоголосый рассказ об этом пути подсвечивает тайны нескольких поколений.
«Я каждый день мыл руки, Джоджо. Но чертова кровь никогда не смывается. Я подношу руки к лицу и чувствую её запах под кожей».
Уильям Фолкнер. Свет в августе — М.: АСТ, 2017
Обладателя Нобелевской премии по литературе Уильяма Фолкнера считают ключевым для южной готики автором. Образцовый в этом плане «Свет в августе», несмотря на модернистскую сложность, хорош для знакомства с его творчеством. В отличие от самого известного романа Фолкнера «Шум и ярость» (другой перевод — «Звук и ярость»), сюжетные линии здесь не разбегаются на внушительное расстояние, а повествователи изъясняются понятно для читателя. Изданный в 1932 году «Свет в августе» — тоже о роман о странствии и поиске: близкого человека, себя, своего места в мире, своей идентичности. Мрачный, атмосферный и аллегоричный, он во многом определяет канон жанра, оказавшегося неожиданно актуальным и в наши дни.
«Он кричал, что имеет право убить нигера. Почему – не сказал, до того распалился и ополоумел, что говорить не мог толком».
#читаем_с_немосквой
Внутри и снаружи человека: читаем книги недели
Стихи редко попадают в рекомендательные списки. Кажется, это упущение: поэзия помогает согласовать происходящее вокруг человека с происходящим внутри него. Исправляемся и предлагаем посмотреть на две изданные в этом году книги.
Михаил Айзенберг. Не трогай нас: стихи. – М.: Новое издательство, 2024
Михаил Айзенберг — важнейшая в современной поэзии фигура. Его кажущиеся обычными наблюдениями и как бы лишённые эффектов стихи фиксируют узнаваемые фрагменты окружающего мира, но, дробя их на мозаичные кусочки, преподносят читателю особую картину настоящего. Чем пристальнее в неё вглядываешься, тем больше вопросов. Одна из особенностей творчества Айзенберга — не отвечать на них. «Существовать – единственная задача поэзии», пишет он в одном из эссе, как бы подчёркивая, что ответы — далеко на самое главное. «Не трогай нас» — сборник, который задаёт, пожалуй, основные вопросы на сегодня. В книгу вошли написанные в 2022-2023 годах произведения, и в них поэт расставляет точки на карте современности. Большинство из них, увы, болевые.
Этот мир, дичающий на глазах,
берегли наша кротость и наша злость.
На домашних взвешивали весах,
что осталось и что нам не удалось.
Вера Полозкова. Lost and found — Bratislava: Vidim Books, 2024
Это первая книга Веры Полозковой, опубликованная не в России. В ней 77 стихотворений, написанных с 2021 по 2024 год, и это по большей части стихи об утрате, даже череде утрат — персональных и общих. 77 лет было матери поэтессы, чьей памяти посвящена книга, но не только эта потеря, а также конец прежней жизни, дома, мира отражены в стихах. «Lost and found», впрочем, в меньшей степени можно назвать мемориальным сборником. Полозкова пишет не о том, что утратила её остро чувствующая слом времени героиня, но о том, что сделало её сильнее.
запусти обратную перемотку: дом вынимает
пламя и отрастает, будто свеча
человек собирается из снаряда и битого кирпича
самолет глотает ракеты, мы поднимаемся с пола завтракать,
не катаясь и не крича
#читаем_с_немосквой
Стихи редко попадают в рекомендательные списки. Кажется, это упущение: поэзия помогает согласовать происходящее вокруг человека с происходящим внутри него. Исправляемся и предлагаем посмотреть на две изданные в этом году книги.
Михаил Айзенберг. Не трогай нас: стихи. – М.: Новое издательство, 2024
Михаил Айзенберг — важнейшая в современной поэзии фигура. Его кажущиеся обычными наблюдениями и как бы лишённые эффектов стихи фиксируют узнаваемые фрагменты окружающего мира, но, дробя их на мозаичные кусочки, преподносят читателю особую картину настоящего. Чем пристальнее в неё вглядываешься, тем больше вопросов. Одна из особенностей творчества Айзенберга — не отвечать на них. «Существовать – единственная задача поэзии», пишет он в одном из эссе, как бы подчёркивая, что ответы — далеко на самое главное. «Не трогай нас» — сборник, который задаёт, пожалуй, основные вопросы на сегодня. В книгу вошли написанные в 2022-2023 годах произведения, и в них поэт расставляет точки на карте современности. Большинство из них, увы, болевые.
Этот мир, дичающий на глазах,
берегли наша кротость и наша злость.
На домашних взвешивали весах,
что осталось и что нам не удалось.
Вера Полозкова. Lost and found — Bratislava: Vidim Books, 2024
Это первая книга Веры Полозковой, опубликованная не в России. В ней 77 стихотворений, написанных с 2021 по 2024 год, и это по большей части стихи об утрате, даже череде утрат — персональных и общих. 77 лет было матери поэтессы, чьей памяти посвящена книга, но не только эта потеря, а также конец прежней жизни, дома, мира отражены в стихах. «Lost and found», впрочем, в меньшей степени можно назвать мемориальным сборником. Полозкова пишет не о том, что утратила её остро чувствующая слом времени героиня, но о том, что сделало её сильнее.
запусти обратную перемотку: дом вынимает
пламя и отрастает, будто свеча
человек собирается из снаряда и битого кирпича
самолет глотает ракеты, мы поднимаемся с пола завтракать,
не катаясь и не крича
#читаем_с_немосквой
Кто я: читаем книги недели
Сегодня внимание двум романам, героям которых очень сложно искать себя.
Кормак Маккарти. Саттри — М.: Иностранка, 2024
Первая причина обратить внимание на роман, который считается одним из важных в творчестве Кормака Маккарти, в том, что книга вышла на русском языке впервые, вторая — в том, что она считается чуть ли не автобиографической, ну а третья определена эпохальным масштабом Маккарти-писателя. Кормак Маккарти начал работу над романом ещё в конце пятидесятых, опубликовал его в 1979 году, а в интервью более поздних лет признавался, что многое списано с его юности. К автофикшену текст, впрочем, отнести не получится, несмотря на биографические совпадения — от жизненных эпизодов до мест обитания Маккарти и его героя. "Саттри" — выдуманная и очень атмосферная история одиночки, который тратит отведённое ему время на попойки и друзей-маргиналов, но, по сути, ищет себя, убегая из своей прошлой благополучной жизни.
"В тот год была саранча. Она выла в зеленых деревьях, как пантеры, барахталась падшими сотнями на лице реки".
Петер Фламм. Я? — М.: Corpus, 2024
Бегству посвящён и нашумевший в 1926 году, но потом забытый роман Петера Фламма. Фламм — псевдоним психиатра и писателя Эриха Моссе, покинувшего нацистскую Германию в 1933 году. В центре — история военного врача, который, вернувшись домой после окончания Первой мировой, всё не может убедить себя в том, что он, Ханс Штерн, жив. Или это не он жив, а пекарь Вильгельм Беттух, который похитил паспорт и личность убитого сослуживца? Практически с первых строк читатель попадает в ловушку суперпозиции, и выбраться из неё ему не удаётся вплоть до конца повествования. Да и в конце не очень-то удастся: "Я?" — это одновременно профессионально воссозданная картина постравматического стрессового расстройства, и модернистское высказывание о пределах человеческого.
"Я у двери, распахиваю ее, кромешная тьма, никого нет, может, мне послышалось, может, просто горячая кровь шумит в ушах, или мины из боя, а может, я мёртв..."
#читаем_с_немосквой
Сегодня внимание двум романам, героям которых очень сложно искать себя.
Кормак Маккарти. Саттри — М.: Иностранка, 2024
Первая причина обратить внимание на роман, который считается одним из важных в творчестве Кормака Маккарти, в том, что книга вышла на русском языке впервые, вторая — в том, что она считается чуть ли не автобиографической, ну а третья определена эпохальным масштабом Маккарти-писателя. Кормак Маккарти начал работу над романом ещё в конце пятидесятых, опубликовал его в 1979 году, а в интервью более поздних лет признавался, что многое списано с его юности. К автофикшену текст, впрочем, отнести не получится, несмотря на биографические совпадения — от жизненных эпизодов до мест обитания Маккарти и его героя. "Саттри" — выдуманная и очень атмосферная история одиночки, который тратит отведённое ему время на попойки и друзей-маргиналов, но, по сути, ищет себя, убегая из своей прошлой благополучной жизни.
"В тот год была саранча. Она выла в зеленых деревьях, как пантеры, барахталась падшими сотнями на лице реки".
Петер Фламм. Я? — М.: Corpus, 2024
Бегству посвящён и нашумевший в 1926 году, но потом забытый роман Петера Фламма. Фламм — псевдоним психиатра и писателя Эриха Моссе, покинувшего нацистскую Германию в 1933 году. В центре — история военного врача, который, вернувшись домой после окончания Первой мировой, всё не может убедить себя в том, что он, Ханс Штерн, жив. Или это не он жив, а пекарь Вильгельм Беттух, который похитил паспорт и личность убитого сослуживца? Практически с первых строк читатель попадает в ловушку суперпозиции, и выбраться из неё ему не удаётся вплоть до конца повествования. Да и в конце не очень-то удастся: "Я?" — это одновременно профессионально воссозданная картина постравматического стрессового расстройства, и модернистское высказывание о пределах человеческого.
"Я у двери, распахиваю ее, кромешная тьма, никого нет, может, мне послышалось, может, просто горячая кровь шумит в ушах, или мины из боя, а может, я мёртв..."
#читаем_с_немосквой
Время шумит: читаем книги недели
Они напоминают о том, что тёмные времена повторяются... и заканчиваются.
Эдмунд де Вааль. Заяц с янтарными глазами: скрытое наследие — М.: МИФ, 2022
Эдмунд де Вааль — известный английский художник-керамист и писатель. В этом году в русском переводе вышли его «Письма к Камондо», история рода в пятидесяти вымышленных письмах. Лучше всего она раскроется тому, кто уже знаком с нашумевшим (миллионный тираж и перевод более чем на 25 языков) романом «Заяц с янтарными глазами». Это одновременно личная и эпохальная проза, в фокусе которой история предков де Вааля, семьи Эфрусси. Центр художественного исследования — трогательное, страшное, грустное и обнадёживающее путешествие коллекции нэцке во времени и пространстве: в качестве свадебного подарка, в качестве укрываемой от нацистов ценности, в качестве наследия памяти. Реконструируя события, де Вааль обращается к архивам Марселя Пруста, братьев де Гонкур и поднимает множество исторических документов, которые наряду с коллекцией фигурок из слоновой кости и дерева хранят в себе и позволяют расслышать шум непростого времени.
«Нэцке — маленькая, резкая вспышка точности. И потому она заслуживает не менее точного подхода к себе».
Ханна Арендт. Люди в темные времена — М.: Ad Marginem, 2024
Это самое свежее переиздание сборника переведённых с английского и немецкого эссе и очерков Ханны Арендт. Философ размышляет о судьбах писателей, мыслителей, общественных деятелей, которым довелось жить и творить на фоне исторических потрясений. Среди героев — Готхольд Эфраим Лессинг, Роза Люксембург, Вальтер Беньямин, Карл Ясперс, Бертольд Брехт, Герман Брох, папа Иоанн XXIII и другие. Всех объединяет важнейшее умение — давать свет, то есть стоять на идеалах гуманизма тогда, когда, кажется, разрушаются все основания веры в человека вообще.
«'Темные времена'... не тождественны чудовищностям нашего века, которые отмечены ужасающей новизной. Темные времена, напротив, не только не новы, они в истории отнюдь не редкость...»
#читаем_с_немосквой
Они напоминают о том, что тёмные времена повторяются... и заканчиваются.
Эдмунд де Вааль. Заяц с янтарными глазами: скрытое наследие — М.: МИФ, 2022
Эдмунд де Вааль — известный английский художник-керамист и писатель. В этом году в русском переводе вышли его «Письма к Камондо», история рода в пятидесяти вымышленных письмах. Лучше всего она раскроется тому, кто уже знаком с нашумевшим (миллионный тираж и перевод более чем на 25 языков) романом «Заяц с янтарными глазами». Это одновременно личная и эпохальная проза, в фокусе которой история предков де Вааля, семьи Эфрусси. Центр художественного исследования — трогательное, страшное, грустное и обнадёживающее путешествие коллекции нэцке во времени и пространстве: в качестве свадебного подарка, в качестве укрываемой от нацистов ценности, в качестве наследия памяти. Реконструируя события, де Вааль обращается к архивам Марселя Пруста, братьев де Гонкур и поднимает множество исторических документов, которые наряду с коллекцией фигурок из слоновой кости и дерева хранят в себе и позволяют расслышать шум непростого времени.
«Нэцке — маленькая, резкая вспышка точности. И потому она заслуживает не менее точного подхода к себе».
Ханна Арендт. Люди в темные времена — М.: Ad Marginem, 2024
Это самое свежее переиздание сборника переведённых с английского и немецкого эссе и очерков Ханны Арендт. Философ размышляет о судьбах писателей, мыслителей, общественных деятелей, которым довелось жить и творить на фоне исторических потрясений. Среди героев — Готхольд Эфраим Лессинг, Роза Люксембург, Вальтер Беньямин, Карл Ясперс, Бертольд Брехт, Герман Брох, папа Иоанн XXIII и другие. Всех объединяет важнейшее умение — давать свет, то есть стоять на идеалах гуманизма тогда, когда, кажется, разрушаются все основания веры в человека вообще.
«'Темные времена'... не тождественны чудовищностям нашего века, которые отмечены ужасающей новизной. Темные времена, напротив, не только не новы, они в истории отнюдь не редкость...»
#читаем_с_немосквой
Корейский сон: читаем книги недели
Два современных южнокорейских текста о несправедливости мира, которые заставляют усомниться в его реальности
Хан Ган. Вегетарианка — М.: АСТ, 2017
Этот роман недавно принёс Хан Ган Нобелевскую премию 2024 года. Формулировка комитета «за насыщенную поэтическую прозу, которая противостоит историческим травмам и раскрывает хрупкость человеческой жизни» на первый взгляд звучит странно: меньше всего в частной истории обычных, в общем-то, людей видится исторический масштаб. Первое впечатление, однако, обманывает: чем больше погружаешься в текст, тем отчётливее становятся видны обозначенные писательницей общественные травмы. В центре — банальный и жутковатый рассказ о том, как героиня, приняв не такое уж безобидное в контексте традиций решение не есть мяса, проходит сначала через отчуждение близких, а потом и через осознание собственной «неотмирности». На главную тему Хан Ган искусно нанизывает и другие: банальности насилия, всевластия патриархального уклада, инертности и беспомощности человека. Фантасмагорический же характер происходящих с героиней изменений делает книгу не только социальным высказыванием, но и грустной (и очень красивой) метафорой.
«Все и раньше считали ее тихой и спокойной, но она совсем замкнулась в себе и так мало говорила, что врач не смог найти с ней общий язык».
Чхве Инхо. Прогулка во сне по персиковому саду — М.: Гиперион, 2019
Увидеть, в сколь актуальную точку попал нобелевский уже роман, поможет повесть одного из самых известных южнокорейских писателей Чхве Инхо. Это переложение старой легенды о любви и верности, которые не могут существовать в мире власти и насилия, хотя это и не важно, потому что сама реальность мира — вопрос. Красивая и трагическая история о том, что для любящих сердец нет непосильных испытаний, и о том, что человеческая жизнь с её страстями — не более чем мимолётный сон
«По-настоящему короля Керо звали Ёгён. Он занял престол в возрасте семнадцати лет и был одним из самых развратных королей во всей истории Кореи».
#читаем_с_немосквой
Два современных южнокорейских текста о несправедливости мира, которые заставляют усомниться в его реальности
Хан Ган. Вегетарианка — М.: АСТ, 2017
Этот роман недавно принёс Хан Ган Нобелевскую премию 2024 года. Формулировка комитета «за насыщенную поэтическую прозу, которая противостоит историческим травмам и раскрывает хрупкость человеческой жизни» на первый взгляд звучит странно: меньше всего в частной истории обычных, в общем-то, людей видится исторический масштаб. Первое впечатление, однако, обманывает: чем больше погружаешься в текст, тем отчётливее становятся видны обозначенные писательницей общественные травмы. В центре — банальный и жутковатый рассказ о том, как героиня, приняв не такое уж безобидное в контексте традиций решение не есть мяса, проходит сначала через отчуждение близких, а потом и через осознание собственной «неотмирности». На главную тему Хан Ган искусно нанизывает и другие: банальности насилия, всевластия патриархального уклада, инертности и беспомощности человека. Фантасмагорический же характер происходящих с героиней изменений делает книгу не только социальным высказыванием, но и грустной (и очень красивой) метафорой.
«Все и раньше считали ее тихой и спокойной, но она совсем замкнулась в себе и так мало говорила, что врач не смог найти с ней общий язык».
Чхве Инхо. Прогулка во сне по персиковому саду — М.: Гиперион, 2019
Увидеть, в сколь актуальную точку попал нобелевский уже роман, поможет повесть одного из самых известных южнокорейских писателей Чхве Инхо. Это переложение старой легенды о любви и верности, которые не могут существовать в мире власти и насилия, хотя это и не важно, потому что сама реальность мира — вопрос. Красивая и трагическая история о том, что для любящих сердец нет непосильных испытаний, и о том, что человеческая жизнь с её страстями — не более чем мимолётный сон
«По-настоящему короля Керо звали Ёгён. Он занял престол в возрасте семнадцати лет и был одним из самых развратных королей во всей истории Кореи».
#читаем_с_немосквой
Травма узнавания: читаем книги недели
Две книжных новинки поднимают вопрос того, как человек справляется с травмой и справляется ли.
Александр Иличевский. 7 октября — М.: Альпина. Проза, 2024
В небольшом по объёму, но многослойном новом романе Александр Иличевский старается дать художественное осмысление вторжения ХАМАС в Израиль 7 октября 2023 года. Центральный персонаж не хочет мириться с потерей сына, попавшего в плен к боевикам, и отправляется на его поиски, вспоминая перипетии своей жизни. Напряжённый сюжет становится несущей конструкцией целого здания размышлений. Как и в других книгах Иличевского, в этой на первый план выходят мысли о поиске Бога и собственного предназначения, а отличает роман то, что эти мысли дополняются печальной констатацией закономерности и неотвратимости пришествия иррационального зла в этот мир. Несмотря на тяжёлую тему, это потрясающе красивый текст: сотканные из дрожащего воздуха описания окружающего и тонкие наблюдения над природой человека сплетаются в то художественное полотно, которое укрывает читателя, позволяя ему изредка выглядывать в реальность, узнавать и трактовать жёсткие, а порой и жестокие эпизоды метафорически.
«В последовавшую после 7 октября ночь ему снова снилось, что он кит. Этот сон он уже видел — в первые дни после рождения сына».
Линор Горалик. Тетрадь Катерины Суворовой — М.: НЛО, 2024
Эта тетрадь пришла из придуманного писательницей мира. Вымышленный советский закрытый город Тухачевск, подпольная "Бумажная церковь" и её гонимые последователи — арт-проект: серия графических работ и целый художественный эксперимент. Книга с иллюстрациями автора стала его продолжением. По словам самой Горалик, этот текст о том, что делает с людьми тоталитарная система. В центре история жертвы карательной психиатрии позднего советского периода Катерины Суворовой, она ведёт письменный диалог с сыном, описывая свои попытки затаиться, защитить своё "я" в ненормальной реальности единственной верной навязанной сверху нормы и раскрывая полное страха и любви сердце. Главная ударная сила книги — эффект узнавания. Когда все элементы мозаики складываются у читателя в картину, он узнаёт мучительную правду не только о произошедшем с героиней, но и об окружающей действительности.
«Кто ты? Я все хуже это понимаю и с того момента на рынке все больше думаю об этом и все меньше говорю с тобой».
Подписывайтесь на @govorit_nemoskva – узнавайте настоящую Россию
#читаем_с_немосквой
Две книжных новинки поднимают вопрос того, как человек справляется с травмой и справляется ли.
Александр Иличевский. 7 октября — М.: Альпина. Проза, 2024
В небольшом по объёму, но многослойном новом романе Александр Иличевский старается дать художественное осмысление вторжения ХАМАС в Израиль 7 октября 2023 года. Центральный персонаж не хочет мириться с потерей сына, попавшего в плен к боевикам, и отправляется на его поиски, вспоминая перипетии своей жизни. Напряжённый сюжет становится несущей конструкцией целого здания размышлений. Как и в других книгах Иличевского, в этой на первый план выходят мысли о поиске Бога и собственного предназначения, а отличает роман то, что эти мысли дополняются печальной констатацией закономерности и неотвратимости пришествия иррационального зла в этот мир. Несмотря на тяжёлую тему, это потрясающе красивый текст: сотканные из дрожащего воздуха описания окружающего и тонкие наблюдения над природой человека сплетаются в то художественное полотно, которое укрывает читателя, позволяя ему изредка выглядывать в реальность, узнавать и трактовать жёсткие, а порой и жестокие эпизоды метафорически.
«В последовавшую после 7 октября ночь ему снова снилось, что он кит. Этот сон он уже видел — в первые дни после рождения сына».
Линор Горалик. Тетрадь Катерины Суворовой — М.: НЛО, 2024
Эта тетрадь пришла из придуманного писательницей мира. Вымышленный советский закрытый город Тухачевск, подпольная "Бумажная церковь" и её гонимые последователи — арт-проект: серия графических работ и целый художественный эксперимент. Книга с иллюстрациями автора стала его продолжением. По словам самой Горалик, этот текст о том, что делает с людьми тоталитарная система. В центре история жертвы карательной психиатрии позднего советского периода Катерины Суворовой, она ведёт письменный диалог с сыном, описывая свои попытки затаиться, защитить своё "я" в ненормальной реальности единственной верной навязанной сверху нормы и раскрывая полное страха и любви сердце. Главная ударная сила книги — эффект узнавания. Когда все элементы мозаики складываются у читателя в картину, он узнаёт мучительную правду не только о произошедшем с героиней, но и об окружающей действительности.
«Кто ты? Я все хуже это понимаю и с того момента на рынке все больше думаю об этом и все меньше говорю с тобой».
Подписывайтесь на @govorit_nemoskva – узнавайте настоящую Россию
#читаем_с_немосквой
Нетупиковая ветвь: читаем книги недели
Сегодня это романы о том, куда идёт человечество.
Дейв Эггерс. Вместе — М.: Фантом-пресс, 2024
Этот роман о будущем является фантастическим лишь отчасти: в нём очень просто узнать настоящее. «Вместе» — продолжение социальной сатиры «Сфера», книги о прозрачном обществе эпохи победившей «цифры». Роман связан с предыдущим, однако прекрасно читается и как самостоятельное произведение. Нарисованный Дейвом Эггерсом вымышленный мир, который существует в уютной, но прочной клетке технологий, выглядит пугающим во многом потому, что является лишь немного абсурдным продолжением действительности. Читатель наверняка узнает и ряд техногигантов, и серию социальных трендов, и даже гаджеты-поработители. Эггерс сопоставляет внешнюю, благополучную, сторону жизни человека с его невидимыми на ярком рекламном солнце проблемами и ясно даёт понять: в дивном цифровом мире они никуда не делись.
«Прикосновения, в том числе рукопожатия или объятья, одобряются исключительно между людьми, подписавшими «Взаимное Соглашение о Контактах»».
Лю Цысинь. О муравьях и динозаврах — М.: Fanzon, 2024
Тоже не вполне радужная, но весьма забавная проекция. В романе одного из самых известных фантастов сегодняшнего дня речь идёт о двух великих цивилизациях, которые, возникнув в меловом периоде, вступали то в союз, то в войну и, пройдя насыщенный путь развития вплоть до изобретения оружия массового уничтожения, закончили своё существование. Сопоставляя непредставимо огромное с комически малым, автор, кажется, забавляется, но забавного в тексте ровно на одну муравьиную букву: роман-притча заканчивается тогда, когда становится понятно, какая именно цивилизация идёт на смену вымершей. Читателю остаётся надеяться на то, что ветвь эволюции его вида, несмотря на очевидные проблемы, окажется не тупиковой. Надежду, кстати, даёт опубликованный под одной обложкой с романом сборник рассказов.
«Фаланга динозавров неуклонно наступала, и вот уже до муравьиного фронта осталось каких-то десять метров».
#читаем_с_немосквой
Сегодня это романы о том, куда идёт человечество.
Дейв Эггерс. Вместе — М.: Фантом-пресс, 2024
Этот роман о будущем является фантастическим лишь отчасти: в нём очень просто узнать настоящее. «Вместе» — продолжение социальной сатиры «Сфера», книги о прозрачном обществе эпохи победившей «цифры». Роман связан с предыдущим, однако прекрасно читается и как самостоятельное произведение. Нарисованный Дейвом Эггерсом вымышленный мир, который существует в уютной, но прочной клетке технологий, выглядит пугающим во многом потому, что является лишь немного абсурдным продолжением действительности. Читатель наверняка узнает и ряд техногигантов, и серию социальных трендов, и даже гаджеты-поработители. Эггерс сопоставляет внешнюю, благополучную, сторону жизни человека с его невидимыми на ярком рекламном солнце проблемами и ясно даёт понять: в дивном цифровом мире они никуда не делись.
«Прикосновения, в том числе рукопожатия или объятья, одобряются исключительно между людьми, подписавшими «Взаимное Соглашение о Контактах»».
Лю Цысинь. О муравьях и динозаврах — М.: Fanzon, 2024
Тоже не вполне радужная, но весьма забавная проекция. В романе одного из самых известных фантастов сегодняшнего дня речь идёт о двух великих цивилизациях, которые, возникнув в меловом периоде, вступали то в союз, то в войну и, пройдя насыщенный путь развития вплоть до изобретения оружия массового уничтожения, закончили своё существование. Сопоставляя непредставимо огромное с комически малым, автор, кажется, забавляется, но забавного в тексте ровно на одну муравьиную букву: роман-притча заканчивается тогда, когда становится понятно, какая именно цивилизация идёт на смену вымершей. Читателю остаётся надеяться на то, что ветвь эволюции его вида, несмотря на очевидные проблемы, окажется не тупиковой. Надежду, кстати, даёт опубликованный под одной обложкой с романом сборник рассказов.
«Фаланга динозавров неуклонно наступала, и вот уже до муравьиного фронта осталось каких-то десять метров».
#читаем_с_немосквой
Такая история: читаем книги недели
Сегодня в фокусе нон-фикшн о большом значении «маленькой» жизни.
Ольга Тогоева. Дела плоти. Интимная жизнь людей Средневековья в пространстве судебной полемики — М. АСТ, 2024
Меньше всего этот захватывающий текст историка-медиевиста Ольги Тогоевой можно назвать пикантным. Интимное на страницах изданного в серии «Страдающее Средневековье» исследования в первую очередь трактуется и рассматривается автором как жизнь частного человека. Суммируясь с другими жизнями, реалиями и деталями, она и составляет ту историю, которая строится не только на хорошо видимых издалека событиях «большого времени», а на целой череде незаметных эпизодов. Тогоева обращается к самому-самому частному, личной и семейной жизни, анализируя различные юридические кейсы, за которыми стоят житейские случаи. Читатель узнаёт о том, кому была неверна Жанна де Брем, почему Джон Райкнер называл себя Элеонорой или даже о том, какие обязательства может наложить на человека свадьба под виселицей, и внезапно понимает, как недалеко на самом-то деле ушла от средневековой обыденность XXI века. Отдельное удовольствие приносят иллюстрации и научный аппарат книги с библиографией и примечаниями.
«Мужчина и женщина, признанные виновными в адюльтере, обязаны были пробежать через весь город по заранее установленному или определенному местным обычаем маршруту».
Семен Шешенин, Олеся Остапчук, Анастасия Першкина. Дело Достоевского — Яндекс.Книги, 2024
Этот книжный сериал стартовал недавно. Журналисты рассказывают о громких судебных делах, которые отразились на творчестве Фёдора Достоевского. В сериале пять глав/эпизодов, и в них весьма компактно упакована эпоха, раскрытая через через её криминальные страницы. Формат тру-крайм прекрасно выдержан, а журналистская составляющая добавляет изданию документальную точность и позволяет глубже погрузиться в XIX век, а значит и лучше понять накал страстей, от которых сгорают герои самого Достоевского. Сериал ожидаемо открывается нашумевшей историей Герасима Чистова, которого подозревали в убийстве двух старух топором. Кстати, для знакомства с книгой лучше подойдёт аудиоформат — текст читают весьма органичные жанру Леонид Каневский и Саша Сулим.
«28 января 1865 года двор одного из купеческих домов в Рогожской слободе Москвы привлек к себе внимание зевак».
#читаем_с_немосквой
Сегодня в фокусе нон-фикшн о большом значении «маленькой» жизни.
Ольга Тогоева. Дела плоти. Интимная жизнь людей Средневековья в пространстве судебной полемики — М. АСТ, 2024
Меньше всего этот захватывающий текст историка-медиевиста Ольги Тогоевой можно назвать пикантным. Интимное на страницах изданного в серии «Страдающее Средневековье» исследования в первую очередь трактуется и рассматривается автором как жизнь частного человека. Суммируясь с другими жизнями, реалиями и деталями, она и составляет ту историю, которая строится не только на хорошо видимых издалека событиях «большого времени», а на целой череде незаметных эпизодов. Тогоева обращается к самому-самому частному, личной и семейной жизни, анализируя различные юридические кейсы, за которыми стоят житейские случаи. Читатель узнаёт о том, кому была неверна Жанна де Брем, почему Джон Райкнер называл себя Элеонорой или даже о том, какие обязательства может наложить на человека свадьба под виселицей, и внезапно понимает, как недалеко на самом-то деле ушла от средневековой обыденность XXI века. Отдельное удовольствие приносят иллюстрации и научный аппарат книги с библиографией и примечаниями.
«Мужчина и женщина, признанные виновными в адюльтере, обязаны были пробежать через весь город по заранее установленному или определенному местным обычаем маршруту».
Семен Шешенин, Олеся Остапчук, Анастасия Першкина. Дело Достоевского — Яндекс.Книги, 2024
Этот книжный сериал стартовал недавно. Журналисты рассказывают о громких судебных делах, которые отразились на творчестве Фёдора Достоевского. В сериале пять глав/эпизодов, и в них весьма компактно упакована эпоха, раскрытая через через её криминальные страницы. Формат тру-крайм прекрасно выдержан, а журналистская составляющая добавляет изданию документальную точность и позволяет глубже погрузиться в XIX век, а значит и лучше понять накал страстей, от которых сгорают герои самого Достоевского. Сериал ожидаемо открывается нашумевшей историей Герасима Чистова, которого подозревали в убийстве двух старух топором. Кстати, для знакомства с книгой лучше подойдёт аудиоформат — текст читают весьма органичные жанру Леонид Каневский и Саша Сулим.
«28 января 1865 года двор одного из купеческих домов в Рогожской слободе Москвы привлек к себе внимание зевак».
#читаем_с_немосквой