Результаты опроса вполне ожидаемы – верный ответ дало наименьшее число респондентов.

5 693 – количество дел по групповым искам, рассмотренных российскими судами общей юрисдикции в 2022 году в порядке гражданского судопроизводства!?! А ведь были ещё коллективные административные иски – их рассмотрено целых 410 в прошлом году. В арбитражных судах меньше: 61 групповых исков рассмотрено и еще 103 перетекли в нынешний год. Статистика Суддепа при ВС здесь. Как там у классика, статистика может доказать что угодно, даже правду (С).

Меня самого очень удивил такой резкий, почти 10-кратный рост групповых исков (в СОЮ). Какие для этого предпосылки, что является драйвером такого скачка? Популяризация этого правового института среди граждан? Судебная система стала охотнее принимать и рассматривать такие дела, понимая преимущества, которые дает механизм группового иска (прежде всего процессуальная экономия)? Быть может, юристы увидели экономику в ведении таких дел? Ответы ещё предстоит найти, хорошо бы посмотреть в динамике и по типам материальных требований, которые заявлялись в форме коллективных исков.

Сейчас групповые иски едва ли можно назвать «книжным институтом» (такое я нередко слышал в прошлом году от ряда скептиков). Напротив, они набирают популярность и практическую применимость. В то же время важно не качнуть маятник в обратную сторону – от полной непригодности до бесконечного аврала таких дел. Последнее неизбежно повлечёт манипулирование этим инструментом за счёт подачи необоснованных групповых исков к крупным корпорациям.

#обзор

А знаете сколько групповых исков из 61, рассмотренных арбитражными судами в 2022 г. (по СОЮ такой разрез не могу найти), завершилось мировым соглашением?

0 – это неудивительно, о главной, на мой взгляд, проблеме писал здесь

Возьмем, к примеру, США. Если не учитывать крупные споры против табачных компаний, состоявшиеся почти 2 десятилетия назад, 2022 год был ознаменован наиболее масштабным урегулированием групповых исков: 15 дел завершены мировыми соглашениями, в рамках каждого из которых происходила выплата от $1 млрд и выше. Многие соглашения были заключены по итогам судебных разбирательств против фармацевтических компаний.
Наиболее крупные дела: McKesson Opioid – $7,4 млрд, AmerisourceBERGEN – $6,1 млрд, Cardinal Health Opioid Settlement – $6 млрд.
В рамках публичных споров: Wells Fargo Co. – $145 млн, U.S. Virgin Islands v. Estate of Epstein – $105 млн, State of California, et al. v. Maplebear Inc. – $47 млн; United States ex rel. Simpson v. Bayer Corp. – $40 млн. Данные можно посмотреть по ссылке

#обзор

По любезному приглашению редакции Право.ru сравнил судебную статистику по групповым искам за 2022 с предыдущими годами. Неясно про СОЮ, взрывной рост или статистическая погрешность. Вряд ли сейчас оправданно делать однозначные выводы, требуется время оценить тенденции в динамике. Моя колонка здесь

#мнение

У меня нет сомнений, что институт групповых исков в России набирает обороты и всё больше привлекает внимание практикующих юристов. На Право.ru вышла публикация Андрея Гольцблата про искусственный интеллект (ИИ) в юруслугах.

В ней один из столпов российского юридического бизнеса рассказывает о развитии своего Legal Tech проекта (DеstaLеgal) по автоматизации юридических услуг для населения, включая обработку заявок потерпевших на присоединение к коллективным искам. Этот сервис, насколько мне известно, уже инициировал несколько групповых исков – к СДЭК, Яндекс.Еда, Geekbrains. Сейчас вряд ли можно сказать, что рассмотрение этих дел прошло успешно. Однако на данном этапе важно не останавливаться в развитии механизма коллективной судебной защиты.

В любом случае хороший знак, что такие серьезные профессионалы обращают своё внимание на групповые иски. Неизбежно это даст свои плоды. Не сразу, в будущем.

#новости

Вчера мне задали хороший вопрос о соотношении индивидуальной и коллективной форм судебной защиты в ситуации, когда они обе доступны пострадавшим лицам, и о праве суда определить предпочтительную и более эффективную форму защиты в конкретной ситуации.

В ряде юрисдикций условие о предпочтительности коллективной формы защиты по сравнению с иными указывается прямо в законе. К примеру, Правило 23(b)(3) в США («...a class action is superior to other available methods for fairly and efficiently adjudicating the controversy»). Условие о предпочтительности применительно к групповым искам («superiority») получило широкое освещение в американской (и не только) доктрине.

Судами могут учитываться, в частности, предполагаемое количество участников группы, их географическое распределение, наличие возможности установить личность членов группы, размер и основание требований иска. Эффективность группового иска может определяться также альтернативными издержками, которые понесут истцы в том случае, если они обратятся в суд в индивидуальном порядке. Исследуются, как правило, такие вопросы: заинтересованность членов группы в индивидуальном контроле за исполнением отдельных действий, объем и характер любого судебного разбирательства, уже начатого членами группы, желательность концентрации группового судебного разбирательства в конкретном суде, трудности, которые могут возникнуть при управлении классового иска.

Многие правопорядки допускают отказ суда в рассмотрении предъявленных требований в групповом порядке по той причине, что коллективный иск в конкретной ситуации не будет являться наиболее эффективным и действенным способом защиты нарушенных прав лиц. Кстати говоря, этим аргументом нередко пользуются ответчики, настаивая на нецелесообразности / неэффективности группового разбирательства.

Это условие напрямую коррелирует с вопросом судебной дискреции и её пределах. Вывод суда о предпочтительности коллективной или, напротив, иной формы всегда (или почти?) будет очень субъективным, а поэтому требуется не только высокий уровень квалификации, но и тщательного обоснования мотивов такой оценки. В тех же США можно встретить критические отзывы в доктрине в духе того, что это условие – ещё один способ для судов избежать сертификации группового иска.

Однако есть и другие примеры. Скажем, в Квебеке отсутствует требование о предпочтительности процедуры коллективного разбирательства, что делает условия для группового иска в этой канадской провинции менее требовательными.

В Австралии своя специфика – здесь нет процедуры сертификации вообще, и суд может прекратить производство по делу на основании возражений ответчика о несоблюдении критериев сертификации на любом этапе производства. Что более важно в рассматриваемом контексте – суд обладает широкими полномочиями по прекращению группового разбирательства, если посчитает, что оно в конкретном случае будет нецелесообразным.

Должно ли в России выполняться условие о предпочтительности коллективной формы защиты над иными, в частности над индивидуальной или с активным процессуальным соучастием?

Закон исходит из того, что наличие совокупности названных условий является не только достаточным, но и обязательным для суда рассматривать требования в порядке группового производства. Иными словами, такого условия о предпочтительности процедуры, которое должно проверяться судом, наш закон не называет и, скорее всего, не подразумевает. Во всяком случае в том виде, как он используется за рубежом, т.е. с позиции превосходства, преобладающей эффективности группового иска над альтернативными способами.

Другое дело, что к групповому производству применимы общие нормы, а поэтому суд может, к примеру, разъединить требования – выделить одно или несколько требований в отдельное производство (130 АПК, 151 ГПК). Вспоминается недавний пример одного из дел к Яндекс.Еде – суд разделил групповой иск на индивидуальные (впоследствии часть исков была удовлетворена, в другой части – отказано). Определение о выделении требований самостоятельно не обжалуется, что представляет отдельную проблему и почву для дискуссии.

#мнение

2 июня в рамках Европейско-Азиатского правового конгресса прошла 4-х часовая панельная дискуссия «Коллективная и индивидуальная судебная защита: в поисках баланса интересов».

Сессия началась со вступительного слова проф. В.В. Яркова о защите коллективных интересов в современных условиях. Профессор осветил основные вехи становления института групповых исков в нашей стране с вкраплениями небезынтересных деталей создания законопроектов в разные годы. Владимир Владимирович задал высокий уровень дискуссии, обозначив ряд непростых вопросов, стоящих перед обществом и правоприменителем, как то: насколько этот правовой институт эффективен, когда целесообразно его использовать, как возмещать расходы за ведение дела, какие стандарты доказывания, какие средства защиты ответчика против группового иска, каковы условия мирового соглашения, особенности в исполнительном производстве.

Далее проф. Александр Трунк (Киль, Германия) рассказал о коллективных исках в ЕС. В 2020 году принята директива о групповых исках по защите интересов потребителей (2020/1828 от 25.11.2020). Ранее инструменты коллективной защиты применялись в отношении исков о запрете. Далее был принят модельный закон о защите вкладчиков, введение «модельных исков о признании». Практика показала, что этого недостаточно, когда речь идет о возмещении. Директива охватывает не только иски о признании, но и о присуждении. Используется модель opt-in. Как отметил проф. Трунк, оборотная сторона «уязвимости» группы – вероятность злоупотреблений со стороны ответчика. Один из способов – затягивание дела в ожидании того, что «слабый» истец покинет дело. Немаловажен вопрос исполнения решения – даже после того, как решение вынесено, сумму присуждения могут не выплачивать очень долго.

В развитие сессии были представлены доклады о функционировании правовых средств коллективной защиты прав в Республике Беларусь (проф. И.Э. Мартыненко), Республике Казахстан (проф. З.Х. Баймолдина) и Кыргызской Республике (проф. А.А. Орозалиева). Представленные тезисы подтверждают целесообразность исследования механизмов коллективной защиты с учётом особенностей национальных правовых систем.

О процедуре коллективного возмещения в ЕС рассказал Н.А. Сутормин (МГИМО). В канве представленного доклада обсудили вопрос о перспективах сближения правовых систем в рамках ЕАЭС. Участники сессии затронули также вопрос о предпочтительной модели вовлечения потерпевших лиц в коллективное разбирательство, поговорили о перспективах создания комбинированной системе выбора оптимальной модели группового иска.

В.В. Долганичев (УРГЮУ) рассмотрел интересную тему – трансграничный групповой иск. Коллега привел реальные примеры, когда уже предъявленные в России групповые иски могут иметь трансграничный характер (к Apple, Sony и др.). Владимир обозначил ключевые проблемные вопросы. Например, выбор юрисдикции и проблема forum shopping. Как быть с риском, что будет предъявлен иск в другой юрисдикции? Первый подход – включаем всех участников в групповой иск и далее разберёмся. Другой подход – включаем определённую группу участников, например, только резидентов США. Сразу встают вопросы уведомления участников группы, исполнения решений по групповым искам, дробления большой группы на подгруппы в целях применения к потерпевшим разных национальных правовых норм.

#обзор

В.О. Ватаманюк (МГЮА) рассказал о балансе индивидуальных и коллективных интересов при заключении мирового соглашения по групповому иску. Владислав высказал мысль, что дополнительного выражения волеизъявления со стороны членов группы на заключение мировых соглашений в России не требуется. Объясняется это тем, что такие лица уже выразили волю на присоединение к группе, и этого достаточно для того, чтобы истец-представитель сам определил от имени присоединившихся членов группы, заключать ли такое соглашение и на каких условиях. А может ли член группы заблокировать соглашение при нарушении его прав? – спикер ответил утвердительно. Коллега также обратил внимание на вопрос заключения соглашения между членами группы, в т.ч. по вопросу порядка принятия решений о заключении по делу мирового соглашения.

В завершение сессии говорили о проблематике консолидированного мирового соглашения, вопросах коллективной защиты в рамках процедуры банкротства, а также о перспективах использования платформ для разрешения споров. Небольшие доклады по этим вопросам представили молодые талантливые исследователи из УРГЮУ.

#обзор

В своем докладе я осветил отдельные вопросы сертификации. В частности, насколько глубокой должна быть проверка для решения судом вопроса о сертификации. На мой взгляд, когда суд не может обойтись только «внешними» признаками, т.е. принятие решения о сертификации требует обращения к существу каждого отдельного требования, то уже на подготовительной стадии разбирательства суд должен вникать в существо спора, исследовать и оценивать доказательства.

Следующий вопрос – изменение судом условно непригодного определения группы, сформулированного истцом. Вправе ли суд это делать в принципе, а если да, то каковы допустимые пределы такого изменения? Истец может ошибочно или намеренно сформулировать параметры группы неверно. Как выразился один американский суд, «создание надлежащего класса – это больше искусство, чем наука». Как нередко бывает, структурные оппозиции – в данном случае строго формальный подход и безграничное судейское усмотрение – будут искажать суть правового института и нарушать баланс интересов сторон. Возможно, оптимальным решением могло бы стать право суда сужать неоправданно широкое определение группы, чтобы дать делу ход, а не оставлять без рассмотрения требования всех лиц сразу.

Наконец, вопрос фиксации судом определения группы (её признаков) в судебном акте по завершении сертификации. Анализ российской судебной практики позволяет утверждать, что в подавляющем большинстве случаев суды не приводят признаки группы в судебных актах. Я уверен, что определение суда должно обязательно включать легко различимое, ясное и точное изложение признаков, определяющих лиц как группу. Это важно для:
– участвующих в деле лиц,
– членов группы, присоединяющихся в ходе судебного разбирательства,
– членов группы, инициировавших личные иски,
– членов группы, инициировавших другие групповые иски.

Подробнее по этим и другим вопросам сертификации писал в статьях в ВЭП (см. здесь и здесь).

#обзор

Вышла моя статья в практико-ориентированном журнале Арбитражная практика для юристов. С обзором судебной практики о том, что следует учесть истцу-представителю при информировании группы, какие сведения нужно обязательно опубликовать и стоит ли это делать через соцсети.

#публикация

Рост не только научного, но и практического интереса к механизму групповых исков, как я уже неоднократно писал (к примеру, здесь), налицо. Вот новое дело в арбитражном суде по иску инвесторов к ГТЛК и НРД.

А ещё ведь бурлит новость о намерении российских частных инвесторов предьявить групповой иск против Euroclear/Clearstream.

#новости

Частные инвесторы подали коллективный иск к ГТЛК и НРД почти на $500 тыс.

Сумма исковых требований по основному долгу и за незаконное пользование чужими денежными средствами будет увеличиваться с каждым новым присоединившимся к коллективному обращению. Компания не платит по долгам с 2022 года

Подробнее на РБК:
https://quote.rbc.ru/news/article/6482f2b19a79470f6a079570

Раунд!

Так говорили в одном известном некоторое время назад шоу рэп-баттлов. Сейчас ‘Раунд’ состоялся в нескольких групповых исках.

Во-первых, прошла апелляция в Свердловском облсуде по делу УралАвиа. Писал ранее об этом интересном кейсе. В карточке видно, что в части решение отменено. Ждём судакта, т.к. дело может стать серьезным ориентиром для критерия однородности (в пользу истцов!).

Во-вторых, после без малого десятка заседаний рассмотрен по существу групповой иск по делу Netflix. Об этом в моей новой колонке на Право.ru

https://pravo.ru/opinion/246950/

#кейс #мнение

Между написанием статьи и ее опубликованием в серьёзных академических журналах проходит значительное время. На момент выхода её в свет в голову приходят новые мысли, нередко их подкидывает практика.

От одного из подписчиков в ответ на мою статью в «Законе» о претензионном порядке (для простоты – ПП) поступил хороший вопрос, который я не освещал. Суть его такова. Спор работников и работодателя. С формальной т.зр. правоотношения между ними структурированы как гражданско-правовые (договоры оказания услуг, для простоты – ГПХ). Согласно договорам работники перед обращением в суд должны соблюсти ПП. В то же время истцами на разрешение суда ставится вопрос о переквалификации отношений из ГПХ в трудовые. Для последних ПП не требуется и не является условием обращения с иском в суд.
 
Должно ли выполняться истцами требование о ПП в этом случае? Ведь суд на стадии принятия иска и впоследствии до вынесения решения не подтверждает (и не опровергает), что отношения являются трудовыми – такой вывод будет сделан только в решении. Как поступать суду? Исходить из того, что пока им (судом) не констатировано, что правоотношения трудовые, нужно учитывать условия правоотношений об обязательности ПП? Как следствие, если требования о таком порядке не выполнены, следует применять соответствующие проц. последствия (возвращение / оставление без рассмотрения).

Или же поскольку спор состоит в (пере)квалификации отношений, то суду не требуется учитывать требования о ПП, даже если они установлены для гражданско-правовых правоотношений? Важный момент – если правоотношения действительно являются трудовыми, то возложение на истцов бремени соблюдения ПП и применение негативных проц. последствий ввиду его несоблюдения будет незаконным. Опять же, если суд не согласится с истцами в квалификации правоотношений как трудовых, то получается, что суд не применит установленные законом последствия для случая несоблюдения ПП, что в общем-то действует против ответчика.
 
Чем предусмотрено, что по ГПХ договору должен соблюдаться ПП? Самим спорным договором? Но ведь ч. 4 ст. 3 ГПК (в этом случае спор рассматривает СОЮ) определяет, что ПП должен быть предусмотрен именно федеральным законом (ФЗ). Выходит, что никакого порядка соблюдать не требуется, т.к. он не установлен ФЗ.

С другой стороны, важно понять, в чем состоят требования. Предположим, истцы требуют взыскать стоимость условно неотгулянных отпусков при расторжении договора и рассчитывают их по правилам ТК, а не заключённого договора (если его квалифицировать как ГПХ). В этом случае коллизии нет вне зависимости от различных позиций сторон о квалификации договора – то, что закреплено только лишь договором, не коррелирует с обязательностью ГПК о соблюдении ПП.

А если требования состоят в изменении/расторжении договора, как здесь быть? Ведь ответчик считает заключенный договор как ГПХ и будет, вероятно, утверждать, что требуется применить норму ФЗ об обязательном досудебном порядке – такая есть в 452 ГК. Истец, разумеется, будет настаивать, что эта норма неприменима, т.к. отношения должны регулироваться не ГК, а ТК.
 
И здесь мы выходим на очень тонкий вопрос, который я неоднократно поднимал, в частности, применительно к сертификации группового иска. Насколько глубоко суд должен вникать в существо требований на подготовительной стадии разбирательства? Для того, чтобы решить вопрос о ПП, суду нужно квалифицировать отношения – трудовые или ГПХ. Мне представляется, что нужно решать аналогично с сертификацией – если внешних признаков недостаточно, придётся вникать в существо только тогда и настолько глубоко, насколько это необходимо для решения стоящего перед судом правового вопроса. При этом существо требований суд, разумеется, разрешать не должен. Вне зависимости от решения вопроса о ПП суд может прийти к другому выводу в вопросе квалификации отношений при вынесении решения по делу.

#мнение

Объясняется это тем, что промежуточный судебный акт не должен в этой части предрешать выводы по существу дела до того, как суд рассмотрит его непосредственно в судебном разбирательстве с исследованием и оценкой всего массива доказательств.

Проблема эта встаёт оттого, что в ГПК de lege lata существует претензионный порядок для групповых исков, если он обязателен в силу какого-либо ФЗ. Проблему можно решить на более общем уровне – от ПП нужно отказаться применительно к групповому иску, как это сейчас сделано в АПК.

Интересно, подготовка этого группового иска соотносится с ранее анонсированным намерением другой российской юридической фирмы предъявить иск к Euroclear? 🤔

Кто первый встал, тот и лидер группы? Или все же в 2х исках (если они будут поданы) будет разный юридико-фактический состав? Или различные способы защиты (но вроде говорят об одном и том же)?

С 248.1 АПК заход понятен. Времена, мейнстрим. Но вот почему говорится о 20 лицах неясно. То ли дело в экономике сопровождения кейса, то ли путаница.

#новости

Пишут, что один из юридических консультантов подал-таки досудебную претензию к Euroclear о возмещении убытков в связи с блокировкой активов инвесторов.

Претензия, конечно, здесь не для формального соблюдения процессуальных требований перед подачей группового иска в российский суд. Это нужно для нагона страстей и привлечения дополнительного внимания к ситуации со стороны колеблющихся инвесторов. Несомненно, одна из ключевых задач у истцов на такой стадии – держать высокий градус медийности спора.

А может Euroclear одумается и исполнит требования инвесторов добровольно?😉

#новости