Илон Маск vs Бразилия

Принадлежащая предпринимателю Илону Маску соцсеть X (бывший Twitter, заблокирован в РФ) начала блокировать некоторые аккаунты по требованию суда Бразилии. Причем только 17 августа сотрудники соцсети сообщили, что прекращают работу в Бразилии после конфликта с судьей Верховного суда Александром де Мораесом, который потребовал заблокировать ряд аккаунтов пользователей, связанных с правыми силами.

Маск стремился превратить конфликт в публичное противостояние с конкретным судьей, которого обвинял в цензуре по политическим мотивам, называя его «жестоким диктатором» и «неизбранным псевдосудьей». Но очень быстро выяснилось, что Маск вступил в конфликт не столько с действительно крайне активным и жестким де Мораесом, но и с судебной системой Бразилии в целом.

Бразильские судьи на самом деле по-разному относятся к тому, с какой энергией де Мораес борется с Маском. Например, 29 августа он распорядился заблокировать финансовые ресурсы Starlink, чтобы гарантировать выплату штрафов, примененных к соцсети. Апелляцию Starlink отклонил судья Криштиану Занин, бывший адвокат президента Лулы, но ряд других судей были не в восторге от такого решения. Впрочем, 13 сентября, когда штрафы были выплачены, де Мораес распорядился разблокировать банковские счета Starlink, так что эта проблема была снята.

Но другое дело, что есть корпоративная солидарность. И публичная война между Маском и де Мораесом способствовала тому, что коллегия Верховного суда единогласно поддержала решение де Мораеса о блокировке соцсети. Причем среди четверых членов коллегии были двое судей, тесно связанных с Лулой (Занин и недавний министр юстиции Флавио Дино), так и двое, дистанцированных от президента. Такой консенсус демонстрировал, что конфликт далеко вышел за пределы противоречий с конкретным судьей, и шансов на пересмотр решения нет.

И, конечно, Маск столкнулся с Лулой, так как спорные аккаунты принадлежат сторонникам главного соперника действующего бразильского президента, его предшественника Жаира Болсонару, которые, как и трамписты в США, считают, что на последних выборах победил их кандидат. Неудивительно, что Лула полностью поддерживает позицию Верховного суда, а Маску приходится рассчитывать лишь на симпатии болсонаристов, которые сейчас находятся в оппозиции. А следующие выборы состоятся лишь в 2026 году.

Есть и имиджевые проблемы. Один из ключевых персонажей, аккаунты которых требовал заблокировать де Мораес (и только что его действительно заблокировали) – Бруно Монтейру Аюб, более известный как Монарх – правый автор подкастов, который в 2022 году выступил за возможность создания в Бразилии нацистской партии. Потом он объяснил свое заявление воздействием алкоголя, но, как говорится, слово не воробей. Так что защита Маском принципа свободы слова уже не в первый раз сталкивается с тем, что он оказывается в роли защитника одиозных персонажей. Для крайне правых это, конечно, плюс, но для других пользователей (а их большинство) – минус.

Еще один важный момент – поведение пользователей. Согласно результатам опроса AtlasIntel, почти 51% бразильцев выразили несогласие с блокировкой соцсети, а немногим более 48 % поддержали решение суда. С некоторыми корректировками сохранился раскол на сторонников Лулы и Болсонару. Но интереснее другое – пока одни пользователи скачивали VPN, чтобы продолжать заходить в любимую соцсеть, другие мигрировали на платформу микроблогов Bluesky, увеличившей к 6 сентября свою аудиторию на 3 млн пользователей (до конца августа число ее участников составляло лишь 6 млн). Стало ясно, что многие пользователи идут по пути наименьшего сопротивления и уходят от Маска.

Так что теперь Маск выполняет одно из требований де Мораеса. Впрочем, остается другое – вновь открыть представительство соцсети в Бразилии, которое Маск закрыл 17 августа, когда де Мораес приказал арестовать представителя компании в стране за «неподчинение решениям суда». Если Маск пойдет на это, то де Мораес в случае нового конфликта сможет отправить под арест его менеджера.

Алексей Макаркин

Год назад многие политики, комментаторы, исследователи постсоветского пространства были практически единодушны во мнении: нагорно-карабахский конфликт завершен. Азербайджан за два дня провел военную операцию, которую назвал «антитеррористической» и поставил под контроль территорию непризнанной Нагорно-Карабахской республики. Точнее сказать, ту ее часть, которая сохранилась после второй карабахской войны 2020 года. Руководство НКР заявило о разоружении воинских формирований и роспуске де-факто образования, которое на протяжении порядка трех десятилетий было одним из важнейших факторов кавказской политики.

За год новый статус-кво, достигнутый в сентябре-2023, кажется еще больше укрепился. Армянское население покинуло Карабах. То, что для Азербайджана воспринимается, как национальная победа (известный бакинский политический аналитик Ильгар Велизаде лаже говорит о новом поколении «победителей» у него в стране), в Армении расценивают, как страшную катастрофу. И с этой национальной травмой, здесь не нужно иллюзий, будет жить не одно поколение армян. Но официальный Ереван при этом не прибегает к реваншистской риторике, напротив соглашается на новые уступки, говорит о прощании с «исторической Арменией» ради Армении новой. Внешние игроки, хотя и транслируют, некоторые критические оценки по поводу «издержке и эксцессов» годичной давности, не особо усердствуют в этом. В формате «холодной войны- 2.0.» Россия воспринимается, как главная угроза Западу. И потому США и ЕС пытаются формировать диалог с Арменией и Азербайджаном именно в таком ключе. Предлагая себя, как главных модераторов, полагая Россию «уходящей натурой». Это далеко от реальности, но такие представления введены в публичный оборот.

Значит история закончена, забудьте? Прежде всего, спустя год после «третьей карабахской» важно подведение некоторых итогов и уточнение объяснительных моделей. Новое обострение армяно-азербайджанского противостояния в 2023 году снова показало, что длительные этнополитические конфликты на просторах бывшего СССР разрешаются по-прежнему преимущественно с опорой на силу. Переговоры и компромиссы в конфликтующих обществах политически не востребованы. В карабахском контексте стоит особо отметить, что Азербайджан фактически стал вторым после России государством, способным сломать с выгодой для себя существующий статус-кво и начать процесс возвращения ранее утраченных территорий. С той лишь принципиальной разницей, что в РФ происходило не только инкорпорирование земель, но и населения!

Впрочем, в условиях нового статус-кво надо предельно четко отдавать себе отчет в том, что с уходом Карабаха под суверенитет Азербайджана конфликт между двумя кавказскими республиками еще не завершен. Нет мирного договора (хотя обсуждается уже десятая его версия!), нет демаркированной границы. Возникают споры о том, как корректировать Конституцию Армении, дабы в будущем купировать даже намеки на территориальный реванш. Но самое главное, пожалуй, это состояние умов в двух странах - участницах конфликта. Подавленность и фрустрации армян- не проявление их реальной готовности к уступкам, скорее фиксация слабости и отсутствия неких ресурсов. Воодушевление азербайджанцев- не то же самое, что желание, пускай и с позиции победителя идти к компромиссам, скорее желание продемонстрировать кураж и успех.

И поэтому закрыта важная глава в истории, но новые еще предстоит и написать, и прочесть!

Сергей Маркедонов

Процесс формирования нового правительства Франции занял более двух недель. Мишель Барнье был назначен премьером 5 сентября, а состав кабинета объявлен 21-го. Это рекорд в истории Франции.

Затянувшийся процесс формирования правительства был связан с несколькими обстоятельствами. Речь, в частности, шла о возможном расширении базы кабинета за счет привлечения политиков из левоцентристских партий. Сделать этого не удалось. Единственный «независимый левый» в кабинете – министр юстиции Дидье Миго – вышел из Социалистической партии еще в 2010 году, когда президент-голлист Николя Саркози назначил его главой Счетной палаты.

Кабинет Барнье включает партии, представляющие 218 депутатов, также возможна его поддержка со стороны еще нескольких парламентариев, но до абсолютного большинства в 289 депутатов ему никак «не дотянуться». Поэтому устойчивость правительства неформально основана на лояльности со стороны Национального объединения Марин Ле Пен, если оно будет воздерживаться от голосования за вотум недоверия кабинету. А раз так, то любой левый партиец, вошедший в состав кабинета, оказался бы в полной изоляции в своем лагере, и его ждал бы скорый конец политической карьеры.

Хотя правительство формировал Барнье, но Макрон обладал правом вето. У «Республиканцев» нет большинства, в правительстве много макроновцев – но разногласия между президентом и премьером уже проявились. «Республиканцы» в первоначальном варианте претендовали на МВД, Министерство экономики и финансов, Минюст, но для Макрона это было неприемлемо. В результате «Республиканцы» из этих министерств получили только МВД.

Минюст, как отмечалось выше, достался бывшему социалисту. А министерство экономики и финансов получил совсем молодой представитель партии Макрона 33-летний Антуан Арман, имеющий очень небольшой политический стаж и почти никакого управленческого опыта. Он впервые был избран депутатом в 2022 году и никогда не входил в состав правительства. Теперь ему предстоит решить непростую задачу – повысить налоги, что всегда политически рискованно.

Обращает на себя внимание, что в правительстве Барнье мало политических «тяжеловесов». Кабинет покинул опытнейший министр экономики и финансов Брюно Ле Мер, возглавлявший это ведомство во всех макроновских правительствах, начиная с 2017 года. Министр внутренних дел Жеральд Дарманен оказался несовместим на этом посту с Национальным объединением – Жордан Барделла прямо об этом заявлял, по сути, шантажируя новый кабинет угрозой присоединиться к вотуму недоверия. Барнье предлагал Дарманену пост министра иностранных дел, но тот отказался, причем публично заявив, что не войдет в кабинет, который повысит налоги. А это уже заявка на самостоятельную политическую игру.

Неудивительно, что в правительстве нет и сохранивших популярность макроновских экс-премьеров – ни Эдуара Филиппа, ни Габриэля Атталя – членство в правительстве только создало бы для них проблемы для их политических планов (Филипп уже заявил о желании баллотироваться в президенты в 2027 году). Республиканец Лоран Вокье был готов занять пост главы МВД и бороться в этом качестве с миграцией, но Барнье предпочел видеть на этой должности одного из самых правых членов этой партии Брюно Ретайо.

Выходец из Вандеи, Ретайо был обязан своей карьерой самому популярному вандейскому политику последних десятилетий Филиппу де Вилье – пламенному почитателю шуанов, боровшихся против Французской революции. И хотя Ретайо с тех пор несколько эволюционировал к центру и вышел из созданного де Вилье «Движения за Францию», он все равно остается консерватором и решительным противником миграции. Такого министра Ле Пен и Барделла будет критиковать сложнее, чем любого другого.

Хотя и жертвовать ради него своим рейтингом они не будут. Барделла уже заявил, что у этого правительства нет будущего. Чем дальше, тем активнее партия Ле Пен-Барделла будут требовать досрочных парламентских выборов (их можно провести через год после предыдущих – то есть летом 2025 года). Это будет ослаблять и без того не очень устойчивое правительство Барнье.

Алексей Макаркин

В немецкой земле Бранденбург прошли выборы, на которых Социал-демократическая партия Германии (СДПГ) опередила Альтернативу для Германии (АдГ).

В нынешнем месяце выборы прошли еще в двух восточногерманских землях - Саксонии и Тюрингии. В Саксонии победил Христианско-демократический союз (ХДС), оставив АдГ на втором месте. В Тюрингии, наоборот, победила АдГ – это пока единственный случай в Германии, на втором месте ХДС. В обоих случаях СДПГ прошла в местные ландтаги, но далеко отстав от ХДС и АдГ.

Бранденбург на фоне Саксонии и Тюрингии считался политической цитаделью СДПГ – она неизменно выигрывала выборы в этой земле с 1990 года. Бранденбург окружает Берлин, который не входит в состав этой земли – ситуация напоминает Московскую область. Соответственно, инвестиций в экономику околостоличного региона больше, чем в периферийных Саксонии и Тюрингии (например, Tesla свой завод открыла в 2022 году). Но есть много небольших городков, где наиболее активная часть молодежи уехала на Запад, туристы не приезжают (их притягивает только Потсдам) и многие люди живут воспоминаниями. То же самое относится и к сельским районам.

И в Бранденбурге начал стремительно расти рейтинг АдГ в рамках ярко выраженного «дегажистского» голосования, когда любые системные партии решительно отторгаются немалой частью избирателей, несмотря на любые обещания и на стигматизацию «альтернативы» как «коричневой» партии. По всем опросам (кроме самого последнего предвыборного) АдГ опережала социал-демократов. На левом фланге в рамках сходного процесса «Левые», которых избиратели более воспринимали как конформистскую часть политической системы, стали стремительно вытесняться более радикальным Альянсом Сары Вагенкнехт (АСВ).

И тогда СДПГ использовал последний ресурс – личную популярность премьер-министра Бранденбурга Дитмара Войдке, на которого «дегажизм» в виде исключения распространялся меньше. Личный рейтинг Войдке как кандидата в премьеры на новый срок перед выборами составил 59% (у местного лидера АдГ было всего 16%). Войдке провел кампанию, дистанцируясь от федеральной СДПГ и упирая на местную проблематику – а еще призвал договариваться с Россией. Непопулярного канцлера Олафа Шольца в кампании вообще не было. Зато Войдке уведомил избирателей, что уйдет в отставку, если СДПГ отстанет от АдГ – то есть резко повысил ставки.

В результате на финише кампании произошла дополнительная мобилизация в пользу СДПГ за счет личного ресурса Войдке. Партия смогла опередить АдГ на полтора процентных пункта (30,89% к 29,23%), победив в том числе в Потсдаме и его окрестностях. На символическом уровне это успех партии – и даже канцлер Шольц может записать его в свой актив, так как в случае потери Бранденбурга ему, скорее всего, пришлось бы подумать о досрочной отставке.

Впрочем, у этого успеха есть и оборотная сторона. Рухнул рейтинг партнеров СДПГ – «Зеленых» - которые в результате не прошли в ландтаг. Свободные демократы, как и в Саксонии, и Тюрингии, заведомо на прохождение рассчитывать не могли. А мощный подъем АСВ привел к тому, что он не только вытеснил из ландтага «Левых», но и несколько опередил ХДС.

В результате у СДПГ 32 места, у ХДС – 12, в сумме у местной «большой коалиции» 44 места. У АдГ 30 мест, у АСВ – 14, также в сумме 44. «Черно-красно-зеленая» коалиция (в Германии ее называют «кенийской», потому что ее цвета соответствуют флагу Кении) более неактуальна из-за отсутствия «Зеленых». Но Войдке может попробовать договориться с АСВ – в отличие от АдГ, на Альянс Сары Вагенкнехт не распространяется бойкот со стороны системных партий. Если это получится, то у такой коалиции будет большинство в ландтаге – 46 мест – и появится прецедент вхождения АСВ в земельное правительство.

Алексей Макаркин

История с презентованным в Общественной палате проектом списка отечественных фильмов, рекомендованных к просмотру в образовательных организациях, интересна, в первую очередь, не тем, что в нем есть, а чего в нем нет.

Предсказуемо доминирует советский кинематограф – 181 фильм из 191. Детям предлагается смотреть фильмы «Волгу-Волга», «Тимур и его команда» и «Дети капитана Гранта» 1936 года. Более современный говорухинский фильм «В поисках капитана Гранта» в список не вошел – быть может, из-за его многосерийности (как нет «Семнадцати мгновений весны» - однако присутствуют и озеровская эпопея «Освобождение», и «Война и мир»). Проблема в том, что черно-белый советский кинематограф слабо знают и многие нынешние бабушки и дедушки, не говоря уже о родителях, которые уже часто воспитывались на голливудских фильмах.

Впрочем, и советский кинематограф представлен крайне выборочно. Нет фильмов, в которых можно увидеть антисоветский подтекст – на сталинистских страницах в Интернете их уже давно разоблачили как либеральные диверсии против советского общества. Так что отсутствуют и «Тот самый Мюнхгаузен», и «Обыкновенное чудо», и «О бедном гусаре замолвите слово». Интересно, что при наличии сталинской «Волги-Волги» нет оттепельной «Карнавальной ночи», в которой со всем возможным ехидством показан бюрократ, пытающийся запретить современную музыку, выступая при этом в качестве самозванного защитника классики. На этом фоне странно, что в список проникла «Звезда пленительного счастья», где оправдывается антигосударственный бунт (а вот куда более охранительного «Союза Спасения» в списке нет).

Но самое интересное в том, что в списке нет целого ряда «ностальгических» фильмов о советской истории, созданных как раз для поддержки патриотического тренда. Нет даже суперуспешного «Движения вверх» (из спортивных фильмов XXI века есть только «Легенда № 17»). Нет космического «Время первых». Хотя оба фильма имеют категорию 6+. Нет фильма «Салют-7». У него категория 12+, вполне пригодная для старшей школы – хотя в список попали и фильмы 18+, например, «Иди и смотри».

Можно предположить, что проблема этих фильмов заключается в том, что наряду с демонстрацией спортивных и космических достижений, в них присутствует и критика советской административной системы. И показывается, что победы были достигнуты не благодаря ее мощи, а вопреки ее косности. Что, видимо, недостаточно патриотично и не подходит для современных школьников. Занятно, что в список попал советский фильм «Премия», где говорится о том же самом – но завершается он вполне политкорректно по советским меркам, в том числе благодаря вмешательству умного секретаря парткома (школьникам, правда, надо будет объяснять, кто это такой).

Пока же, если посмотреть результаты последнего уик-энда, то младшие школьники ходят на отечественного «Лунтика» (47,8 млн рублей), а старшие – на импортного «Графа Монте-Кристо» (56,8 млн). Как, кстати, дети 1950-х годов с удовольствием смотрели «Тарзана» (и не по одному разу), хотя в школе его совсем не рекомендовали. А что современные дети смотрят в домашних условиях, можно только предположить. Но вряд ли «Волгу-Волгу» или «Тимура».

Алексей Макаркин

Сегодня внимание всего мира приковано к Нью-Йорку. Здесь на Генеральной Ассамблее ООН открылась т.н. «неделя высокого уровня». В рамках этого формата предполагаются выступления лидеров различных стран с ооновской трибуны, обмен мнениями о самых острых проблемах мировой политики, встречи и переговоры.

И хотя кавказская повестка «на полях ООН» и не является центральной, внимание к региону серьезное. Не остался без внимания инцидент, связанный с грузино-американскими отношениями. Сначала «Голос Америки» (иноагент) распространил эксклюзивную информацию о том, что американский президент Джо Байден отказался приглашать премьер-министра Грузии Ираклия Кобахидзе на традиционный прием мировых лидеров и представителей ООН. Таковой был намечен на 25 сентября. Изначально имя главы кабмина Грузии фигурировало среди приглашенных персон, но позже он попал в «стоп-лист». Информация подтвердилась. Спикер грузинского парламента Шалва Папуашвили заявил об отзыве приглашения для его однопартийца телеканалу «Мтавари Архи». По его словам, такие действия оскорбительны, в первую очередь, «для народа США». Как бы то ни было, а официальному Тбилиси стратегический союзник снова указал на нежелательность его внутри-и-внешнеполитической линии.

«Голос Америки» (иноагент) в своей публикации привел слова некоего «анонимного источника» из Белого дома: «Недавние действия и заявления грузинского правительства свидетельствуют о шокирующем неуважении к демократии и воле грузинского народа». Впрочем, с Кобахидзе в США не захотели иметь дело и другие представители администрации Байдена. Остроты ситуации добавляет предвыборная кампания, которая вовсю идет в Грузии.

26 октября там пройдут парламентские выборы, на которых задачей правящей партии будет получение конституционного большинства, а оппозиция сделает ставку на уличные протесты и попытку повторить сценарий «революции роз», хотя дважды, как известно в одну реку не входят. Похоже, США решили не предоставлять «Грузинской мечте» возможности стать «вторым Азербайджаном» для Вашингтона, то есть режимом, настроенным в отношении Запада позитивно, но имеющим некие «внутренние особенности». Нюансы и оттенки сегодня не популярны, особенно на постсоветском пространстве. От грузинской власти требуют лояльности, а в попытках ослабления прозападной оппозиции Вашингтон видит не только (и даже не столько) укрепление власти Бидзины Иванишвили, сколько повышение его внешнеполитической самостоятельности. В период, когда великие державы стремятся к «единству рядов», такие вольности не слишком поощряются.

Какие можно сделать предварительные выводы? Вашингтон, похоже, определился со «своими кандидатами» на грузинских выборах. И они не будут из «партии власти». Осталось слово за избирателем Грузии. Окажи он мощную поддержку власти, внешний фактор не сыграет против нее. Но в случае колебаний и «расколотого выбора», «помощь извне» тем или иным силам может стать серьезным фактором влияния на внутренние расклады.

Сергей Маркедонов

На полях 79-й сессии Генеральной Ассамблее ООН нашлось место и для обсуждения армяно-турецкой нормализации. Реджеп Тайип Эрдоган провел встречу с Николом Пашиняном. В политике нельзя недооценивать символы.

От внимания дотошных наблюдателей не ушли некоторые нюансы переговоров между турецким президентом и армянским премьером. Во-первых, место встречи. Она прошла в Турецком доме» на Манхэттене. Там размещается постпредство Турции при ООН и другие дипмиссии республики. Подход «ноль проблем с соседями», провозглашенный в свое время Эрдоганом, сегодня некоторые комментаторы шуточно перефразируют в «ноль соседей с проблемами». Сегодня Анкара пытается нормализовать свои отношения с Грецией и Сирией. На полях ооновской Генассамблеи турецкий лидер также провел встречу с греческим премьером Кириакосом Мицотакисом. Однако она прошла в здании штаб-квартиры ООН. Что называется, почувствуйте разницу!

Во-вторых, время встречи. Она прошла за три дня до очередной годовщины «осенней войны» -2020. Для Армении и Карабаха эта кампания имела трагические последствия. Статус-кво, державшийся 26 лет, был разрушен. И явно не в пользу Еревана. С этого момента начался закат проекта «миацум» (военно-политическое единство Армении и непризнанной НКР). Остается добавить лишь, что слом этого статус-кво произошел при активном вовлечении Турции в кавказские дела на стороне Азербайджана.

В качестве жеста Реджеп Эрдоган подарил Николу Пашиняну свою книгу «Более справедливый мир возможен». Сей труд представляет собой квинтэссенцию внешнеполитических целей и ценностей турецкого лидера. «Мир больше пяти», то есть порядок, в котором правила игры пишутся не только «большой пятеркой» постоянных членов Совбеза ООН. Некий сигнал и им тоже, но прежде всего, Еревану! В этот мир армянский премьер получил символическое приглашение от турецкого партнера.

Наверное, было бы преувеличением говорить о глобальных претензиях Анкары сегодня. Не те ресурсы и возможности. Но оказывать влияние на разные регионы Евразии Турция может. И, собственно, уже оказывает. Кавказ, Центральная Азия, Ближний Восток. Говоря о нормализации с Ереваном «без предусловий», турецкий лидер, тем не менее, не забывает об Азербайджане. Трудно не согласиться с мнением признанного знатока политики Турции на Кавказе академика Рубена Сафрастяна: «Что касается позиции Турции в отношении Армении и Азербайджана, думаю, она четко выражена. Причем на самом высоком уровне. Ее можно охарактеризовать так: Турция готова принять все то, что будет выгодным для Азербайджана в отношениях с Арменией».

Сергей Маркедонов

Новым председателем Либерально-демократической партии Японии (ЛДП) избран Сигэру Исиба. Он сменил на этом посту Фумио Кисиду. 1 октября Исиба должен стать и премьер-министром.

Фумио Кисида занял пост премьера в октябре 2021 года. Он представлял фракцию ЛДП «Котикай» (либеральную в политике, социал-консервативную в экономике), конкурировавшей с фракцией «Сэйва Сэйсаку Кэнкюкай» (консервативной в политике, неолиберальной в экономике). Лидером «Сэйва Сэйсаку Кэнкюкай» в течение долгого времени был Синдзо Абэ, премьер-министр в 2006-2007 и 2012-2020 годах.

Менее чем через год после того, как Кисида возглавил правительство, Абэ был убит – и это преступление совершенно неожиданно стало причиной первого кризиса, с которым столкнулся его кабинет. Первоначальное общественное сочувствие к погибшему Абэ сменилось негодованием по поводу многолетних связей политиков ЛДП, включая Абэ, с «Церковью объединения» – религиозной организацией, основанной Мун Сон Мёном, активно действовавшей в Японии и собиравшей пожертвования у своих адептов. В числе таких адептов была и мать убийцы, которая разорила свою семью, отдав мунитам 720 тысяч долларов США, участок земли, унаследованный ею от своего отца, и дом, где жила со своими тремя детьми.

Кисида провел перестановки в правительстве, разорвал связи ЛДП с «Церковью объединения», провел через парламент два законопроекта, ограничивающих деятельность подобных организаций и оказывающих помощь их жертвам. Самого Кисиду и его фракцию в связях с мунитами не обвиняли. Но популярности все это ему не прибавило – населению запомнилось, что Кисида сразу же после гибели Абэ объявил о проведении государственных похорон погибшего премьера. После того, как выявились связи Абэ с «Церковью объединения», две трети японцев высказались против такой чести.

А в 2023 году разразился еще более масштабный скандал, уже напрямую затронувший премьерскую фракцию. Выяснилось, что и «Сэйва Сэйсаку Кэнкюкай», и «Котикай» были замешаны в финансовых махинациях. Традиционно фракции ЛДП пополняют свой бюджет, продавая билеты на приемы и вечеринки партии. В 2023 году стало известно, что эта система оказалась коррумпированной. Кисида после скандала распустил «Котикай», после чего то же самое сделала и «Сэйва Сэйсаку Кэнкюкай». Был принят закон об ужесточении системы финансирования партий. Однако усилившееся недоверие к политикам привело к тому, что авторитет правительства и премьера упал, рейтинг одобрения деятельности правительства снизился к августу 2024 года до 16%. В этих условиях Кисида объявил об отказе баллотироваться на новый срок – партия с таким рейтингом могла проиграть парламентские выборы 2025 года.

Сигэру Исиба - потомственный политик (его отец был главой МВД), что свойственно Японии (отец Абэ был министром, отец Кисиды – депутатом), занимал ряд министерских постов, в том числе возглавлял Минобороны. Исиба в течение своей карьеры проявлял большой интерес к военной тематике, последовательно выступал за расширение применения Сил самообороны Японии и пересмотр пацифистских положений послевоенной Конституции. Исиба – сторонник создания азиатского военного блока, аналогичного НАТО, что явно не нравится Китаю. Он имеет большой опыт в области систем вооружения и правовых вопросов, связанных с обороной, а также любит строить и раскрашивать модели самолетов и кораблей.

Сигэру Исиба вряд ли сможет принципиально изменить уже сложившийся образ ЛДП, хотя то, что он не принадлежал к ведущим фракциям партии – наоборот, критиковал их, а затем основал собственную небольшую и не замешанную в скандалах фракцию «Суйгецукай», является его плюсом перед выборами. В своей деятельности он часто апеллировал к обычным избирателям в обход партийной элиты, что также стало его конкурентным преимуществом. Во внешней политике Исиба продолжит курс своих предшественников, но стилистика его выступлений может носить более жесткий характер. «Потепления» в отношениях с Россией при Исибе в обозримом будущем не произойдет – впрочем, это же было бы и при любом другом премьере.

Алексей Макаркин

«Поля» 79-й сессии Генеральной Ассамблеи ООН подарили новые поводы для обсуждения ситуации в Закавказье. В ходе своей пресс-конференции российский министр иностранных дел Сергей Лавров заявил: «Это очевидно, что нынешнее грузинское руководство просто честно оценивает прошлое. Они так и сказали, что "хотим примирения исторического". В каком виде, какой форме это примирение может произойти - это решать самим странам: и Абхазии, и Южной Осетии».

Практически синхронно с заявлением главы МИД РФ в том же Нью-Йорке выступил премьер-министр Грузии Ираклий Кобахидзе. Он обратился к жителям Абхазии и Южной Осетии с призывом жить в «едином государстве» и заявил о необходимости «восстановления разрушенных мостов».

Эти информационные поводы снова оживили дискуссию о скорых геополитических переменах на Кавказе и возможном сближении Москвы и Тбилиси, в том числе и посредством урегулирования застарелых этнополитических конфликтов. Между тем, в таких вопросах поспешность не нужна.

Во-первых, не стоит воспринимать слова российского министра, как нечто совершенно новое в подходах Москвы. Напомню, что в декабре 2015 года во время своей традиционной «большой пресс-конференции» президент России Владимир Путин уже обозначал видение данного вопроса: «Не мы были инициаторами развала отношений (с Грузией-прим.), но мы готовы их восстанавливать, что касается территориальной целостности Грузии - это, прежде всего, дело грузинского народа, югоосетинского и абхазского, надо с ними работать, мы примем любое решение».

С того времени многое в отношениях между Москвой и Тбилиси менялось. Была «нормализация без пересечения красных линий» (под таковыми понимались статус двух частично признанных образований и евро-атлантическая интеграция Грузии), затем резкое охлаждение после т.н. «ночи Гаврилова». С 2022 года появились признаки нового витка двусторонней нормализации (прагматизации) российско-грузинских отношений. Но для того, чтобы они стали устойчивым трендом (про необратимость сегодня говорить явно преждевременно), требуется еще очень многое. Прежде всего, важны итоги главной кампании четырехлетия- парламентской. Ведь для того, чтобы обещания Бидзины Иванишвили и его команды (извинения перед Южной Осетией, избавление от груза прежних лет и экономическое сближение с Москвой) реализовались, нужно одержать победу на выборах. И не просто победить, а сдержать массовые протесты оппозиции. Для того, чтобы предсказать их, не надо быть Кассандрой. Оппоненты «Грузинской мечты» давно уже превратили борьбу с Иванишвили из внутриполитического дела в противостояние «руке Москвы».

Не менее важно и изменение общего фона в Грузии. Опросы общественного мнения пока что не фиксируют резкого всплеска пророссийских настроений, а среди правящей партии и ее сторонников наличествуют и симпатии и к евро-атлантической интеграции. Не факт, что этими настроениями «Грузинская мечта» будет открыто пренебрегать. Таким образом сближение позиций и открытие возможностей для конструктивной дискуссии- важный тренд. Но все это пока не гарантирует окончательного успеха.

Сергей Маркедонов

Закавказская повестка «на полях» 79-й Генеральной Ассамблеи ООН была бы неполной, если бы в ней отсутствовал бы вопрос о подготовке мирного договора между Арменией и Азербайджаном. В Нью-Йорке прошла встреча министров иностранных дел двух соседних государств Арарата Мирзояна и Джейхуна Байрамова. И здесь будет важная оговорка: переговоры прошли не тет-а-тет, а при посредничестве госсекретаря США Энтони Блинкена.

Занимаясь вот уже тридцать лет конфликтами на Кавказе, автор комментария установил интересную закономерность. Практически все инициативы по мирному урегулированию конфликта между Арменией и Азербайджаном имеют внешнее происхождение. Так было с «пакетным» и поэтапным планом, идеей общего государство, «мадридскими принципами», «казанской формулой» и «планом Лаврова», трехсторонними заявлениями 2020-2022 гг. и американскими инициативами в спектре от Ки-Уэста-2001 до нынешних встреч при посредничестве Госдепа СА.

Нью-Йоркская встреча не проходила под мощный информационный аккомпанемент. Согласно скупому официальному сообщению, представители Баку и Еревана договорились о том, чтобы «приложить дополнительные усилия для заключения договора «Об установлении мира и межгосударственных отношений» в кратчайшие сроки». Будто бы раньше они не договаривались о том же самом. Высшие представители Армении и Азербайджана уже тысячекратно озвучивали тезис о том, что мирное соглашение близко, как никогда ранее. Никол Пашинян даже использовал метафору о мире на расстоянии вытянутой руки. И, на первый взгляд, с ним трудно спорить, так как проблема Карабаха выглядит закрытой. Даже сами армянские власти готовы признать азербайджанский суверенитет над ним.

Но на практике метафора с вытянутой рукой выглядит иначе. Скорее мы имеем дело с линией горизонта. При приближении к ней она снова отдаляется. Чтобы кто ни говорил, а победа одной стороны с разгромным результатом, создает ощущение ненадежности будущей конструкции регионального порядка. Официальный Ереван согласен. Но как долго его уступки готово воспринимать армянское общество? Тем паче, что и помимо Карабаха есть немало проблем от демаркации границы за рамками карабахского участка до разблокирования транспортных коммуникаций. И даже конституционные основы – предмет продолжающегося спора.

В итоге получается тот же максимализм (только теперь мяч на стороне Баку, а не Еревана, как раньше), а внешние игроки заботятся в первую очередь о своих интересах. Но разве в прежние времена было иначе?

Сергей Маркедонов

Успех Австрийской партии свободы (АПС) на парламентских выборах не означает, что она войдет в правительство. Но это важный симптом общественных настроений.

Участие АПС в правительстве маловероятно из-за ее несовместимости с другими партиями. Единственный теоретически возможный вариант – коалиция с Австрийской народной партией (АНП), которая заняла второе место, хотя и потеряла 20 мандатов (АПС прибавила 26). Но лидер народников канцлер Карл Нехаммер отказался сотрудничать с главой АПС Гербертом Киклем. Конечно, есть лазейка в виде отказа Кикля от участия в правительстве – но это будет выглядеть странно после того, как именно он привел партию к победе. Кроме того, согласие на роль младшего партнера в коалиции (а другой вариант народников не устроит) может привести к разочарованию избирателей и падению популярности партии – такое в политике случалось многократно.

Поэтому Киклю выгоднее оставаться в оппозиции, критиковать будущий кабинет. Наиболее вероятный сценарий в этом случае – «большая коалиция» из народников и социал-демократов – будет иметь лишь минимальное большинство, выглядеть союзом проигравших против победителя (СДПА хотя и приобрела один дополнительный мандат, но впервые за свою историю оказалась на третьем месте) и с самого начала ослаблено внутренними противоречиями. Такой кабинет станет удобной мишенью для критики в расчете на досрочные парламентские выборы, которые при неустойчивом правительстве вполне вероятны.

Сам феномен АПС интересен несколькими моментами. Партия появилась как политическая сила, которую с самого начала ее существования возглавляли бывшие нацисты. И партийный актив в значительной степени состоял из них же. Политический класс Австрии – причем социал-демократы даже раньше народников – сделал ставку на интеграцию экс-нацистов в демократический процесс. Активным сторонником этого курса был многолетний канцлер Бруно Крайский, при котором АПС в 1970-е годы впервые стала частью правительственной коалиции. Крайский защищал тогдашнего лидера АПС, бывшего оберштурмфюрера СС Фридриха Петера, от разоблачений со стороны «охотника на нацистов» Симона Визенталя. Для Крайского Петер был политиком, который вел АПС по пути умеренности – а, значит, приемлемым политическим партнером, несмотря на его одиозное прошлое.

Однако феномен Йорга Хайдера показал крах многолетнего курса на дерадикализацию партии. Порвав с курсом на умеренность и превратив АПС в антимигрантскую партию, он приобрел немалую популярность, в том числе среди молодежи. В результате уже АНП в 2000 году согласилась включить совсем не умеренных людей Хайдера в правительственную коалицию, несмотря на гнев европейцев.

У АПС есть электоральное ядро, для которого главное – это желание жить в спокойной, уютной стране. Разумеется, это вполне естественное чувство, которое, казалось бы, должно вести к умеренности. А получилось наоборот – для активных сторонников АПС это означает закрыться любой ценой от любых чужаков. Хайдер сделал карьеру на страхе жителей Каринтии перед словенцами, выступавшими за двуязычие в рамках региона. А Герберт Кикль выступает не за ограничение миграции (ее ограничивает и правительство, руководимое АНП), а за практически полный ее запрет. И по мнению электорального ядра партии, остальные политические силы «прогибаются» перед европейской бюрократией и выражают интересы элиты. А АПС в этой схеме – антиэлитная партия, выступающая в защиту интересов простых людей.

И есть протестная электоральная периферия, которая более эластична в своем электоральном выборе. И ее настроения во многом зависят от конкретных вызовов. Сейчас сошлось несколько факторов – последствия пандемии, ударившей по малому бизнесу (а Кикль был главным ковидодиссидентом). Скандальный вынужденный уход из политики харизматичного лидера АНП Себастьяна Курца, триумфатора выборов 2019 года. Подскочившая в 2022-2023 годах из-за украинского конфликта миграция. И электоральная периферия АПС стремительно расширилась, создав проблему для австрийских элит.

Алексей Макаркин

Исполнилось сто лет Джимми Картеру – первому американскому президенту, достигшему этого возраста.

О Картере часто говорят как о неудачливом главе государства, который добился наибольших жизненных успехов после ухода со своего поста – что уникально для американских президентов. Он настолько активно участвовал в миротворческой деятельности и защите прав человека, что присужденная ему Нобелевская премия 2002 года была воспринята международным сообществом как безусловно заслуженная, бесспорная – что бывает далеко не всегда. И он действительно заслужил моральный авторитет в странах, которые сейчас называются Глобальным Югом – что для американского политика (а тем более экс-президента) очень непросто.

Если же говорить об опыте картеровского президентства, то на память приходит стагфляция в экономике – роковое сочетание безработицы и инфляции (плюс топливный кризис), которого старается избежать любой политик. Унизительный кризис с заложниками в Иране, который Картеру так и не удалось разрешить - аятолла Хомейни демонстративно приказал освободить их в день инаугурации Рональда Рейгана. Постоянные колебания во внешней политике между мягкой «линией Вэнса» и жесткой «линией Бжезинского». Погруженность администрации в повседневную текучку, вызвавшая быстрое разочарование у тех, кто возлагал свои надежды на молодого президента в Белом доме – бывшего подводника, фермера и успешного губернатора. А в собственной партии Картер столкнулся с либералами, мечтавшими о президентстве Тэда Кеннеди.

Республиканцы ставили Картеру в вину «потерю» Ирана и Никарагуа – но режимы умиравшего от рака шаха и вполне здорового Сомосы-младшего держались к моменту своего кризиса только на штыках, причем поддержка со стороны США лишь позволяла отдалить их падение. Интервенция была невозможна - добавить к местным штыкам американские после провальной вьетнамской войны не позволило бы общественное мнение. Хорошего для США варианта в обоих случаях не было.

Другое дело, что американские аналитики не просчитали «эффект Хомейни», считая аятоллу обычным консервативным религиозным лидером и антикоммунистом (в последнем они не ошиблись). Но рецепта предотвращения прихода Хомейни к власти не было даже у самых решительных критиков политики Картера. Понятно, впрочем, что для любого правительства такие экспертные объяснения являются крайне слабым утешением.

И все же опыт Картера на посту президента не стоит рассматривать как одну большую неудачу. Во внешней политике ему удалось добиться первой арабо-израильской договоренности – и Кэмп-Дэвидские соглашения, резко критикуемые многими в момент их заключения, сохранили актуальность и при Мубараке, и при Сиси. Республиканцы критиковали соглашение «Картер-Торрихос» о передаче Панаме контроля над Панамским каналом. Сама передача произошла в 2000 году (как и планировали подписанты), и все это время канал нормально функционирует, а США сняли с себя политическое бремя.

Отказ Картера поддерживать аргентинскую диктатуру Виделы создал прецедент, когда США от ставки на любых лояльных им «сукиных детей» в Латинской Америке стали переходить к политике выстраивания отношений с демократической оппозицией. Это сильно помогло им в 1980-е годы, когда оппозиционеры стали приходить к власти (в Аргентине, Бразилии, Уругвае, а затем и в Чили) и сохранять отношения с США.

Продвижение темы прав человека на международной арене, которым активно занимался Картер, также помогло США в те же 1980-е на исходе тогдашней холодной войны. Оно дало серьезные аргументы в споре со слабеющим СССР, руководству которого пришлось обороняться, что всегда невыгодно. Так что при всех неудачах США демонстрировали и при Картере способность к переменам без обрушения политической системы.

Алексей Макаркин

Месяц до выборов в США: последние дебаты

Если чем-то и привлекали наблюдателей и публику вчерашние дебаты между кандидатами в вице-президенты США, так это тем, что оппоненты последний раз сходились в публичном споре – за месяц и четыре дня до выборов. От следующих раундов дебатов с Камалой Харрис Дональд Трамп отказался.

Если что и стало сюрпризом на них, то это непривычный для последних лет «прилично-цивилизованный» характер дискуссии. Оба соперника воздержались от прямых атак друг на друга, почти не перебивали, сосредоточились на обсуждении конкретных политических позиций, а в конце к ним на сцене присоединились обе супруги, и все вчетвером продолжали что-то миролюбиво обсуждать уже без микрофонов. Если дело и «перешло на личности», то лишь раз, когда Джеймс Вэнс упрекнул оппонента, что тот часто «оговаривается» (например, преувеличив как минимум вдвое число своих поездок в Китай – 30 вместо 15).

Имел ли кто-то из двоих заведомое преимущество перед дебатами? По личному опыту – неоднозначно: у Тима Уолца – более долгий путь в политике, но он по образованию не юрист, специально дебатировать не учился (и, говорят, честно признался Харрис, что он «плохой полемист»). У Вэнса опыта меньше, но он быстро его набирает. Уолц в начале выглядел несколько растерянным, но сумел собраться.

Важнее преимущество в другом: кто нанес более сильные удары по образу, нет, не своего оппонента по дебатам: роль кандидата в вице-президенты на дебатах (как принято считать в США) – «бойцовская собака», наскакивающая на кандидата в президенты от другой партии, точнее, на его ошибки и недостатки. Здесь оба постарались не пропустить ни одной уязвимой для оппонента темы. Вэнс – ожидаемо – нападал на иммиграционную политику администрации Байдена, называя Камалу Харрис «царь границы» (т.е. ответственной за якобы слишком либеральный пограничный режим) и на их экономическую политику (опять же напоминая, что Харрис – действующий вице-президент). Уолц - тоже ожидаемо – педалировал две темы, по которым Трамп был мягко говоря неубедителен на недавних дебатах с Харрис: ситуация с мигрантами из Гаити в Спрингфилде, штат Огайо (которые, якобы едят кошек и собак местных жителей) и фактическое отсутствие у республиканцев позиции по проблеме медицинского страхования (закон о котором, известный как «Обамакэр», Трамп так и не смог отменить, находясь в Белом Доме). Но лучший момент для Уолца на вчерашних дебатах – когда он вынудил Вэнса неубедительно уклоняться от ответа на вопрос, проиграл ли Трамп выборы 2020 г.

По оценкам наблюдателей, Вэнс вчера был несколько более убедителен, но Уолц крепко держал оборону, хотя, пожалуй, не использовал всех возможностей атаки на Трампа. Погоду в кампании эти дебаты не сделают, но наблюдать их было интересно.

Борис Макаренко

Конфликт между Израилем и Ираном имеет важную особенность, связанную с различными ситуациями в этих странах.

Израиль получил сильнейший удар в результате прошлогоднего нападения ХАМАС – пожалуй, более сильный, чем октябрьское наступление Египта в 1973 году. Тогда ситуацию удалось переломить за несколько дней, и война завершилась хотя и тяжелой, но победой (и обменом пленными). Сейчас у ХАМАСа уже почти год остается большое число израильских заложников, чего не было никогда ранее.

Все это будет предметом расследования, и Биньямину Нетаньяху, и его министрам и генералам со временем, видимо, придется отвечать перед комиссией (работа комиссии Аграната показана в недавнем фильме «Голда»). В стране существует множество разногласий между политиками, которые активно обсуждаются в публичном пространстве. Но есть общее понимание полной неприемлемости ХАМАС и необходимости обеспечения безопасности Израиля – спор идет о методах, как и в другие периоды израильской истории. Вспомним эпизод из фильма «Рейд на Энтеббе», когда споры в правительстве продолжались, когда самолеты с десантниками были уже в воздухе. «Сумасшедшие», говорит один персонаж – «демократия», вздыхает другой (впрочем, в конце концов становится известно, что проголосовали единогласно). То есть если очень надо, то договариваться умеют.

И в распоряжении правительства Нетаньяху оказалось важное преимущество, которое оно использовало – наработанные за годы возможности спецслужб, которые сейчас задействованы для мощных ударов по противнику. Если планы ХАМАС эти спецслужбы раскрыть не смогли (наоборот, была точка зрения, что можно использовать ХАМАС как противовес Махмуду Аббасу), то многолетняя операция против «Хезболлы» принесла свои результаты – и Нетаньяху может записать их себе в актив. И можно с осторожностью относиться к словам Махмуда Ахмадинежада о том, что Иран создал подразделение по противодействию Израилю, глава которого оказался агентом «Моссада», но, возможно, зерно истины в нем есть.

Преимущество Ирана – это ракеты, которые он также готовил и совершенствовал годами. Но иранское общество и элиты устали от многолетнего противостояния с неясными целями и результатами. На президентских выборах в этом году люди проголосовали за кандидата, обещавшего договориться с Западом о снятии санкций. Версия о том, что аятолла Хаменеи заранее провел сложную комбинацию, обеспечившую победу Масуду Пезешкияну, выглядит конспирологичной, но он не препятствовал этой победе.

После полного доминирования консерваторов из-за исключения реформаторских кандидатов (так был сформирован нынешний состав парламента еще при Эбрахиме Раиси), иранская электоральная политика вновь стала конкурентной. Разумеется, как и раньше, в рамках исламского политического сообщества при возможности исключить любого кандидата без внятного объяснения причин. И внутри системы в условиях ожидания перехода власти к преемнику (а кто он, в точности сказать не может никто; аятолла Хомейни заменил преемника за несколько месяцев до смерти) существует масса подковерных разногласий.

И при этом возник диссонанс между взятыми на себя обязательствами на Ближнем Востоке (причем взяты они были еще при Хомейни, когда появилась «Хезболла») и желанием не обострять ситуацию, чтобы договориться с Западом. Причем исполнением этих обязательств занимается Корпус стражей исламской революции (КСИР), который является жестко идеологизированной и закрытой организацией. Но в нем, как в любых больших структурах, к тому же с сильной экономической составляющей, судя по всему, есть разные мнения по поводу конфронтации с Западом.

Таким образом там, где Нетаньяху бьет, убивая врагов Израиля (и при этом ни с кем из реальных или потенциальных партнеров всерьез не ссорится), Иран избирает сложную и извилистую тактику, чтобы «ответить, но не совсем всерьез» и не закрыть дорогу к переговорам, хотя их успех отнюдь не обеспечен, так как фактор недоверия к Ирану очень силен. Но вопрос в том, есть ли у него другой реалистичный вариант, который не создал бы угрозу обрушения перенапрягшейся системы.

Алексей Макаркин

«Дорогие соотечественники, начинается этап «Победы и надежды» движения «Священная борьба!» 30 сентября такое обращение к армянским гражданам опубликовало одноименное движение. Им руководит архиепископ Баграт Галстанян. Тот самый, что в мае 2024 года во всеуслышание заявил о себе гражданскими протестными акциями против властей Армении. Главной мишенью критики отца Баграта стала «капитулянтская политика» правительства республики. Непосредственным триггером для его марша на Ереван, а затем и акций в столице стали уступки армянских властей Азербайджану на тавушском направлении. И потому его инициатива была названа «Тавуш во имя родины».

К периоду летних отпусков, казалось, оппозиционное движение утратило свой первоначальный запал. О Баграте Галстаняне, как армянском политическом феномене (некоторые комментаторы даже сравнивали его с Махатмой Ганди) стали писать намного реже. Но сейчас под брэндом «Священной борьбы» движение оппозиционного священника пытается активизировать свою деятельность. 2 октября на ереванской площади Республики прошел митинг, на котором выступил и отец Баграт с призывами к отставке кабинета Никола Пашиняна. Между тем, пока не представляется возможным говорить, что движение, говоря спортивным языком вышло на свой майский «пик формы».

Но не улицей единой. Баграт Галстанян выступил в эфире «Общественного ТВ» Армении. Его требование попасть в эфир было удовлетворено, власти фактически пошли на уступку оппозиционеру. Налицо попытка предстать не только митинговым оратором, но и медийной персоной. Какие тезисы озвучил священник? «Пришло время проснуться и понять, какие тяжелые события нам предстоят», - заявил отец Баграт. По его словам, Нагорный Карабах потерян для армянства, а приграничные территории «сдаются». Галстанян заявил о том, что настрой на новые уступки и заключение договора, невыгодного для Армении, не принесет в его страну устойчивый мир. Также были анонсированы новые акции протеста в Ереване.

По справедливому замечанию востоковеда Андраника Ованнисяна, «в обществе есть накопившаяся усталость от режима Пашиняна и ее неспособности справиться с социальными-экономическими, политическими и геополитическими вызовами. Однако в обществе есть усталость также от бесконечных протестов, которые уже четвертый год проходят в Армении…» Но за это время протесты не дали ни новых лидеров, ни новых идей. Во многом феномен Галстанян возник, как следствие неудовлетворенности старыми и новыми политиками в республике. Но пока и отец Баграт больше действует по принципу «мы не врачи, мы-боль». Но армянское общество, погруженное во фрустрацию после серии чувствительных поражений и утрат, хотело бы и каких-то внятных рецептов врачевания.

Сергей Маркедонов

В Интернете есть интересный жанр, который можно условно назвать «рассказками». Он позволяет выявить эмоции людей – хотя реакции и не носят репрезентативного характера.

«Рассказка» - это смоделированные эмоционально окрашенные «кейсы», предлагаемые читателям. В них часто речь идет о конфликтных ситуациях, причем читателю в комментариях предлагается выразить свое отношение к персонажам. И люди активно втягиваются в обсуждение, так как истории жизненные, и человек может поставить себя на место участников. Соответственно, меньше возможностей получить политкорректные, «правильные» ответы, чем в случае прямо поставленных вопросов.

«Рассказки» бывают посвящены семейным историям, отношениям со знакомыми или даже случайными попутчиками. Но интересно, что большинство реакций пользователя интернета выдержаны в стилистике одного из героев басни Крылова «Стрекоза и муравей», и понятно какого. Очень мало эмпатии к неудачникам, которые надоедают и чего-то просят. Есть желание отгородиться от них и защитить свою жизнь от связанных с такими отношениями проблем и волнений. А то поможешь раз, а там на шею сядут.

Впрочем, речь идет именно о «стрекозах», то есть персонажей, не находящихся в близких родственных отношениях с «муравьями». Если же речь идет о самых близких родственниках, то помогать им надо. Особенно надо уважать родителей - за исключением случаев, когда родитель бросил ребенка, а в старости требует – а не почтительно просит – вспомоществования. Ценность нуклеарной семьи признается (при исполнении ее членам элементарных обязанностей в отношении друг друга), а все, что дальше, уже вызывает серьезные вопросы. И в общении существует презумпция недобросовестности, которую можно преодолеть, если родственник и знакомый становятся искренними благодетелями (не отказываться же от помощи).

И интересно с попутчиками. Авторы «рассказок» иногда моделируют ситуации, когда надо уступить нижнюю полку пенсионеру, матери с ребенком и т.д. Или пустить в купе, где выкуплены все места, «мамочку с ребеночком», которым обязательно именно сейчас надо поехать в другой город. Причем включается дополнительный фактор в виде того, что «бабушка» или «мамочка» воспринимают как должное, что им обязательно надо пойти навстречу. И вот тут начинается столь мощное сопротивление таким требованиям, что становится ясно – всякие попытки посягнуть на законно занимаемые места обречены на неудачу. И халявщики не пройдут.

Алексей Макаркин

04 октября в Москве прошли встречи главы российского МИД Сергея Лаврова с коллегами из Абхазии (Сергей Шамба) и Южной Осетии (Ахсар Джиоев). Переговоры были проведены в раздельных двусторонних и в трехстороннем форматах. И хотя Сергей Лавров встречается с руководителями дипломатических служб двух частично признанных республик регулярно, к событию 4 октября 2024 года было приковано особое внимание.

Этот интерес можно объяснить двумя основными причинами. Во-первых, Россия и Грузия сегодня предпринимают новую попытку перейти к нормализации двусторонних отношений. Не так давно на полях 79-й Генассамблеи ООН Сергей Лавров заявил, что форма примирения между грузинами, абхазами и осетинами будет зависеть от них самих, это решать «самим этим странам». Не в первый раз российские высшие должностные лица транслируют этот взгляд. Но информационное общество устроено так, что воспринимает нечто сказанное «здесь и сейчас», а не в широких временных контекстах. Тем паче, что после аналогичных тезисов от Владимира Путина в 2015 году, российско-грузинские отношения сваливались и в очередное пике, и переходили к новой нормализации.

Во-вторых, в конце августа-начале сентября Россия из-за невыполнения абхазскими властями ранее взятых обязательств приостановила выплату надбавок к зарплатам бюджетников республики, а никто иной, как Сергей Шамба тогда назвал эти меры «санкциями». Понятное дело, СМИ и блоггеры, не посвященные зачастую в детали этих коллизий, начали строить разнообразные версии о «сдаче Абхазии» и едва ли не тотальном пересмотре приоритетов Москвы на Южном Кавказе.

Переговоры 4 октября в многом и были нацелены на то, чтобы сломать негативные информационные тренды. Как свидетельствует официальный мидовский релиз, «с российской стороны подчеркнута готовность продолжать оказывать всемерное содействие суверенным и независимым Абхазии и Южной Осетии в обеспечении их безопасности, поддержке социально-экономической сферы, расширении круга внешнеполитических партнеров». Но, для читателей и слушателей в Сухуме и в Цхинвале, пожалуй, главная фраза была следующая: «Акцентировано, что решение российского руководства от 2008 г. о признании Республики Абхазия и Республики Южная Осетия пересмотру не подлежит».

И было бы странно, если бы в нынешних условиях Москва поступила бы иначе. Надежда на «геополитический поворот» Грузии, конечно, является неким психологическим компенсаторным механизмом, особенно на фоне прозападного дрейфа Армении. Но таковой «поворот» пока что даже не намечался. Стране важно пережить парламентские выборы, а правящей партии получить конституционное большинство, чтобы иметь возможность вообще куда-то поворачивать. Нормализация отношений с Тбилиси важно и нужно, но без решения ключевого вопроса четырехлетия электорального это проблематично даже в теории.

И, конечно, важно понимать, что при всей несопоставимости России и двух частично признанных республик отношения между ними имеют и свою собственную логику, и самоценность. И не являются бесплатным приложением к российско-грузинской повестке.

Сергей Маркедонов

Откуда пошло современное запретительство?

Особенностью второй половины 80-х годов в СССР стало быстрое размывание (в рамках политической либерализации), а затем и крах (в условиях бурной демократизации) системы запретов, которая была свойственна советскому обществу с того момента, когда революционность стала сменяться консерватизмом. То есть с середины 30-х годов, когда Сталин вернул в школы «гражданскую историю», запретил аборты и восстановил офицерские звания. Сама система запретов также не была постоянной – достигнув пика в период позднего сталинизма, она трансформировалась, причем даже после конца оттепели не вернулась к максимальному уровню.

К середине 80-х система запретов настолько обветшала, что ее конец превратился в карнавал культурного разнообразия. А дальше возникло самое интересное. Наряду со «старыми запретителями», для которых карнавал изначально был нелепой аномалией, со временем все чаще стали появляться «новые запретители», одна часть из которых отшатнулись от карнавала по эстетическим соображениям, а другая – по мотивам государственной пользы (нередко оба аргумента соединяются). «Новое запретительство» связано с несколькими факторами.

Во-первых, обычная поколенческая проблема, свойственная не только России и часто аргументируемая словами, приписываемыми Черчиллю: «Кто в молодости не был либералом – у того нет сердца, кто в зрелости не стал консерватором – у того нет ума». Хотя Черчилль этого и не говорил.

Во-вторых, для многих сторонников перемен в 80-90-е годы было актуально понятие «догоняющего развития». Но сам Запад при этом воспринимался как мир, известный по фильмам о Шерлоке Холмсе – интересно, что одной из его характеристик была «ухоженность» старого доброго мира. И ощущение, что Запад ушел куда-то не туда и догонять его не стоит, началось еще в 90-е годы, когда реальные Европа и Америка оказались иными, чем мечталось. Кстати, сейчас для лоялистов символом «ухоженности» является Беларусь (улицы чистые, люди работают, мигрантов не видно – лепота, как сказал бы царь Иван Васильевич). И от восхищения немецким ordnung в 1980-е годы до такого же восхищения порядком в лукашенковской Беларуси – дистанция отнюдь не огромного размера.

В-третьих, границы возможного каждый понимал по-своему. И российский модернизм 80-90-х годов изначально имел значительную архаичную составляющую с «Москвой златоглавой» и «Поручиком Голицыным». Популярная тогда формула «Возрождение России» нередко иллюстрировалась ее неформальным символом – храмом Христа Спасителя. Новый российский либерализм был ближе к западному консерватизму, в том числе за счет жесткого антикоммунизма, который вел к неприятию любой «левизны». А уж если говорить о консерватизме, то на память нередко приходит слесарь-интеллигент Полесов, который «был настолько правым, что даже не знал, к какой партии принадлежит».

В-четвертых, сами свободы воспринимались многими их сторонниками сугубо инструментально, а не как самоценность. Например, выставки современного искусства вкупе с такими разными понятиями как суды присяжных и либеральное земельное законодательство, должны были работать на инвестиционную привлекательность страны. Дабы иностранный инвестор, прибыв в Россию, чувствовал себя как дома, и видел страну, живущую по привычным ему и комфортным для него правилам. И мог в рамках светской жизни сходить на выходных на такую же выставку, как у себя в Европе. А раз теперь ситуация изменилась и инвестпривлекательность более не актуальна, то «никакого модернизьма, никакого абстракционизьма».

Наконец, в-пятых, не только разочарование в Западе, но и фрустрация от потери земель, входивших в состав как СССР, так и Российской империи, ведут к тому, что появляются «вещи несовместные». Либералы, эволюционируя в направлении консерватизма, со временем доходят до Сталина. И появляются разные версии православного сталинизма, где подсчитывается, сколько жизней Сталин спас, запретив аборты – и как это было хорошо и с державной, и с религиозной точек зрения. Раньше такие рассуждения выглядели немыслимыми – сейчас они уже не удивляют.

Алексей Макаркин

8 октября в Москве прошло заседание Совета глав государств СНГ. Уже много лет о Содружестве независимых государств, порождении Беловежских соглашений и распада Советского Союза, идут споры. Насколько эффективна эта интеграционная структура, если в свое время ее сам президент России Владимир Путин назвал ее «инструментом цивилизованного развода». Посетовав при этом, что все разочарования от Содружества- результат «избыточных ожиданий».

И неспроста, наверное, на протяжении всех постсоветских лет (у уже десятилетий) пространство бывшего СССР развивается, как диалектика интеграции и дезинтеграции. В формате СНГ мы наблюдаем значительное разнообразие подходов и взглядов стран-участниц объединения. Армения и Азербайджан даже после закрытия карабахского гештальта, пока еще не установили дипломатические отношения, что вряд ли возможно без подписания мирного соглашения. Также проблематично назвать идентичными позиции России и стран Центральной Азии. В спектре от отношения к конфликту на Украине и вопросов миграционной политики имеются многочисленные нюансы и оттенки.

Однако при всех разногласиях и разночтениях СНГ остается площадкой «сверки часов», согласования интересов и переговоров. Как в многостороннем, так и в двустороннем формате. В этом контексте значение кавказской повестки нельзя недооценивать. Вот и октябрьский форум в Москве отточил некоторые актуальные тенденции развития региона.

Армянский МИД на заседании министериала не подписал два документа заявления «О принципах обеспечения евразийской безопасности» и «О недопустимости использования в международных отношениях односторонних ограничительных мер». И, напротив, Москва и Ереван согласовали «пограничный вопрос». С 1 января 2025 года российские пограничники перестанут нести службу на КПП на армяно-иранской границе. Дистанцирование Армении от России имеет место, хотя в данном случае мы могли бы говорить о некоем позитивном кивке Еревана в сторону Тегерана. Исламская республика последовательно выступает за неприкосновенность территориальной целостности Кавказа в целом, и Армении, в частности.

В то же самое время на турецком участке армянской границы российские пограничники остаются, да и сам визит Пашиняна и главы МИД республики Арарата Мирзояна в Москву говорит о том, что при всем своем «вестернизме» они пытаются сохранить и диалог с Россией, и связи с ней. Вопрос, в каком объеме и на какую глубину?

Сегодня отношения Москвы и Баку выглядят, как взаимное сближение. Саммит СНГ это подтвердил. Страны связывают общие интересы в развитии экономических связей, коммуникаций. Но главное в том, что в условиях «холодной войны-2.0» Россия видит Азербайджан, если не как союзника, то как партнера в сдерживании Запада. В последние месяцы представители Баку сделали немало жестких заявлений по адресу Вашингтона и Брюсселя. Впрочем, есть сомнения в том, что азербайджанский «антивестернизм» станет необратимым, слишком многое связывает Азербайджан с той же Турцией, ключевым союзником США и ЕС в Евразии.

Сергей Маркедонов

Конституционный суд рассматривает вопрос о применении срока давности при взыскании имущества по коррупционным делам. И решение, которое будет вынесено, станет одним из наиболее важных в истории суда.

С одной стороны, есть общественное мнение. Оно за максимально жесткую борьбу с коррупцией, включающей в себя не только хорошо известную формулировку, что «вор должен сидеть в тюрьме», но и невозможность для коррупционера пользоваться преступно нажитыми средствами. Если внимательно посмотреть дискуссии в Интернете, то обвинение в коррупции сразу же влечет за собой волну негатива, причем это распространяется и на чиновников, и на политиков, которых общество считает виновными задолго до приговора суда. Причем не спасает любой предшествующий электоральный результат. Политик может выиграть выборы и через несколько дней оказаться за решеткой – и избиратели воспримут это абсолютно спокойно, как должное.

С другой стороны, есть сроки давности, применяемые по отношению к преступлениям разной тяжести. Они составляют в России от двух до пятнадцати лет с момента совершения преступления. Срок давности может быть приостановлен в случае, если обвиняемый скрылся от правосудия – и возобновлен после того, как он арестован. Также есть ряд преступлений, на которые во всем мире не распространяется срок давности – это военные преступления, геноцид. В 2014 году в России срок давности был отменен за терроризм. Во всех этих случаях речь идет об особо тяжких преступлениях против личности – коррупционные дела к таким не относятся.

Впрочем, речь идет не об аресте «давних» коррупционеров, а лишь об изъятии у них имущества, которое они не могли приобрести на заработанные на государственной службе или выборных должностях средства. Но и в этом случае есть много вопросов. Например, как обвиненной в коррупции стороне оправдаться, когда прошло много лет и многие документы уже не сохранились. Или же более масштабный сюжет – о стабильности прав собственности. Человек три десятилетия владеет предприятием, вложил средства в закупку нового оборудования или ремонт, регулярно платил зарплату – а теперь выясняется, что он все это время владел незаконно, потому что предприятие было куплено его фирмой в то время, когда он был депутатом.

Но кроме двух сторон есть еще и третья. Период первоначального накопления капитала в современной России сопровождался мощнейшим всплеском коррупции. Многие бизнесмены одновременно получали депутатские мандаты разных уровней, при этом реально продолжая управлять своими активами и даже особенно этого не скрывали. Некоторые занимали должности в исполнительной власти – и за это время их бизнес успешно развивался (нередко более успешно, чем когда они были обычными предпринимателями). Так что даже при отсутствии привычных доказательств коррупции (меченых купюр, съемки скрытой камерой и т.д. – все это спустя десятилетия неактуально) им можно инкриминировать коррупционную деятельность.

Все сроки давности уже вышли, но если Конституционный суд признает, что «в общественных интересах» их надо отменить, то возникает возможность для масштабного передела бизнес-ресурсов. В условиях, когда итоги приватизации формально отменены не будут – и речь может идти о предприятиях, как входивших, так и не включенных в приватизационные списки. Так что ставки велики, осталось ждать недолго – свое решение Конституционный суд должен объявить в ближайшие несколько недель.

Алексей Макаркин