Приветствуем вас на новом telegram-канале Bunin&Co! Канал принадлежит политологу, президенту одного из старейших российских think-tank Центра политических технологий Игорю Бунину. Авторский коллективный проекта включает всю команду экспертов ЦПТ, среди которых, помимо Игоря Бунина, такие авторитетные и цитируемые политологи, как Алексей Макаркин, Борис Макаренко, Ростислав Туровский, Татьяна Становая и другие.

Контент нашего канала - свежая, качественная и нетривиальная политическая аналитика. С особым вниманием мы будем следить за процессами и в российской элите, балансом сил основных игроков российской власти и политической борьбой в регионах, расскажем о событиях в среде крупного российского бизнеса. Международная политика также будет в фокусе нашего внимания - не только внешняя политика Москвы, но и важные внутренние процессы в разных странах.

Словом, это аналитический канал, охватывающийся всю актуальную политическую повестку. Подписывайтесь!

Архиепископ Михаил (Донсков), возглавляющий Западноевропейскую епархию Русской православной церкви за границей отстранен от должности решением Синода РПЦЗ. Основание - письмо прихожан собора в Женеве, обвинивших владыку в широком спектре прегрешений - от личной грубости до связей с Фондом Андрея Первозванного, возглавляемым Владимиром Якуниным. Еще несколько лет назад этот фонд был «персона гратиссима» для православных в Европе, то сейчас ситуация меняется. Контакты со структурами, связанными с российским государством, становятся все более напряжными.

И еще интересный момент - Синод не смог игнорировать мнение швейцарских бюргеров, заседающих в приходском совете. Храмов у РПЦЗ в Европе не так много, чтобы ими разбрасываться - а то бюргеры намекали, что могут уйти в другую юрисдикцию (не в московскую, разумеется), а вслед за ними могли потянуться и другие.

Вотум недоверия, который вынесло Владимиру Мединскому историческое сообщество, подрывает его шансы остаться министром в будущем правительстве. Даже если президиум ВАК сохранит за ним ученую степень, осадок останется и очень сильный.

Тем более, что Мединский оказался в уникальной ситуации – он с самого начала своей министерской деятельности был в конфликте с либералами, но сейчас поссорился и с православными консерваторами из-за «Матильды». В последнее время он заметался между Учителем и Шевкуновым (с последним подписал в июле план совместных мероприятий). Но метания тем и отличаются от маневров, что выглядят очень неловко.

Предстоящая отставка Рамазана Абдулатипова ставит вопрос о возможном преемнике. Вряд ли им будет представитель аварской общины - после многолетнего правления даргинца Магомедали Магомедова в республике утвердилось чередование: аварец Муху Алиев - даргинец Магомедсалам Магомедов - аварец Абдулатипов. Вопрос в том, каким будет это чередование. Стандартный вариант – продолжение чередования представителей крупнейших общин, аварцев и даргинцев – тогда возможно возвращение Магомедова-младшего.

Инновационный вариант – появление «третьей силы» в виде лезгина генерала Сергея Меликова. Впрочем, проблема Меликова – не только принадлежность к влиятельной, но все же миноритарной в республике общине. Оппоненты раскручивают также и тему принадлежности Меликова к Православной церкви.

А сторонники Трампа все равно скажут, что демократы хотят отобрать у американцев оружие. Такой аргумент, объединяющий проголосовавших за Трампа, привела в своих мемуарах Хиллари Клинтон.

После трагедии в Лас-Вегасе Трамп появился в эфире с необычными для себя словами, подчеркивающими единство всех американцев в дни трагедий и бед. Обычно он, напротив, привык набирать очки на подчёркивании различий либералов и консерваторов, белых и небелых, граждан Америки и не граждан и т.д.

Ничто не объяснит мотивы поведения сумасшедшего, стреляющего из автоматического оружия по толпе. Но трудно избавиться от ощущения, что атмосфера раскола и ненависти в обществе, нагнетаемые при непосредственном участии нынешнего хозяина Белого Дома, свою роль в истории этой трагедии сыграло. А все попытки экс-президента Обамы хотя бы задуматься, хотя бы ограничить калибр и скорострельность оружия, находящегося в свободной продаже, наталкивались на решительное сопротивление т.н. Identity politics.

Если уж говорить о конкуренции в российских регионах, то стоит ее поискать не столько на выборах, сколько на примере назначения главы Дагестана. Подготовка решений о назначении дагестанских руководителей каждый раз сопровождалась острой борьбой между различными группами элиты, иной раз даже принимавшей публичный характер. Неудивительно, что решение о замене Рамазана Абдулатипова оказалось самым сложным, и его принятие затянулось так, как не затягивалось даже в других «сложных» случаях.

Ясно, что будет использоваться принцип этнической ротации, а значит, новым главой будет уже не аварец. Согласно еще советской традиции это должен быть даргинец, но центр может провести эксперимент и назначить представителя третьего или четвертого по численности народа Дагестана – кумыка или лезгина. Например, обсуждается кандидатура лезгина Сергея Меликова, ныне занимающего пост первого заместителя директора Росгвардии.

Но на самом деле не стоит все сводить к национальности. В любом случае новому руководителю республики важно будет пройти между Сциллой и Харибдой – не поссориться с влиятельными кланами и не попасть в зависимость от них, а также, конечно, не увлечься созданием своего всепоглощающего клана – в республике это тоже чревато. Есть ли такой политик, или Дагестану опять не удастся выйти из замкнутого круга своей политической «традиции», в этом и состоит главный вопрос.

Что касается продолжающейся ротации губернаторского корпуса, которая осуществляется до начала президентской кампании (а это само по себе необычно), то здесь стоит помнить, что дело отнюдь не только в принципах подбора новых глав.

Во-первых, возникает вопрос, кто и как будет проводить кампанию В.Путина в регионах. Очевидно, что далеко не все новые назначенцы обладают соответствующим опытом и знаниями, не у всех есть готовые команды. А это значит, что где-то будут использовать ресурсы старых команд, где-то привлекать специально «нанятых» политтехнологов. Есть ли подход к решению этой проблемы, усиливающейся с каждым новым назначением, - пока неясно.

Во-вторых, переток федеральных кадров в регионы означает появление и заполнение множества важных вакансий в центре. Означает ли это начинающуюся ротацию правительства и других федеральных органов? Будут ли приниматься временные решения, или новые люди приходят «всерьез и надолго»? Здесь тоже хватает неопределенности.

Очевидно, что номенклатура быстро приходит в движение. И если все вопросы (а это далеко не только вопрос о губернаторской ротации) будут решаться в комплексе, то интересно, каким будет этот комплекс и не сорвется ли весь процесс в новый конфликт?

Владимир Васильев – это не только выходец из силовиков и не просто новый глава очень сложного региона, наделенный доверием со стороны президента. Он еще и опытный политик, умеющий сочетать гибкость и жесткость, и это его качество, несомненно, будет востребовано в новой модели управления современным Дагестаном, которая, по сути, и начинает рождаться сегодня.
Конечно, часть дагестанских элит может теперь обижаться на «внешнее управление», но без руководителя, дистанцированного от местных кланов, навести порядок в республике просто невозможно. Остается открытым вопрос о том, как будет формироваться управленческая команда, и будет ли принцип местных этноклановых балансов заменен на принцип профессионализма, но, конечно, с неизбежным учетом этничности кадров. А также вопрос о только усиливающейся взаимосвязи губернаторских ротаций и федеральных политических раскладов: в «Единой России» начинаются свои кадровые перемены, развитие которых будет серьезно влиять на политическую роль партии и не только в перспективе президентской кампании.

Еще несколько мыслей по назначению Васильева.

Конечно, это наиболее простое решение для Кремля, не требущее сложной системы согласований - фигура навязана всем элитным группам извне и не является внутри республики ни для кого "выигрышной".

Это назначение соотносится в наибольшей степени с приоритетами силовиков, и показывает примат их интересов над региональной повесткой.

Наконец, назначение Васильева - это очевидный эксперимент, который лежит за пределами исторических традиций и опыта. И эксперимент довольно рискованный.
Мы помним уже имевшие место попытки "порулить" Кавказом "сверху", когда полпредом стал Дмитрий Козак. Эксперимент оказался малоэффективным.

Несколько лет назад обсуждался вопрос о назначении Васильева на Тверскую область (откуда он избирался депутатом), но про Дагестан речи никогда не шло.
Представляется, что это кадровое решение может быть связано с рекомендацией Вячеслава Володина. Васильев возглавил фракцию «Единой России» в Думе, когда Володин был куратором политической сферы в Кремле. Васильев активно участвовал в подготовке и проведении избирательной кампании «Единой России» в Думу 2016 года – и также тесно сотрудничал с Володиным. Сейчас он является заместителем Володина в Думе.

Глава Минэнерго Александр Новак заявил, что сделка по сокращению добычи нефти (ОПЕК+) принесла в российский бюджет от 700 млрд до 1 трлн рублей.
Приближается окончание срока работы нынешнего правительства, и министры задумываются над своей дальнейшей судьбой, подчеркивая свои достижения.
Эффективность сделки остается спорной. В прошлом месяце Департамент исследований и прогнозирования Банка России отметил, что если Россия дисциплинированно следует своей квоте примерно на 100%, то страны ОПЕК, участвующие в сделке – лишь на 82%. А с учетом Азербайджана, Казахстана, Мексики и Омана выполнение квот основными странами вне ОПЕК составляет около 70% (прежде всего из-за позиции Казахстана). Да еще из соглашения вышел Эквадор – его роль в мировой добыче невелика, но важен прецедент.
Не слишком довольны и российские нефтяные компании. Впрочем, Новак заявил, что они выиграли от данной сделки за счет повышения цен на нефть примерно на 30% от начала 2016 года. Но, по словам самого же министра, эффект от сделки для компаний меньше, чем для бюджета за счет укрепления рубля и прогрессивной шкалы налогообложения. Однако, как представляется, сейчас главное для российской власти – это бюджет, который нужно пополнять любыми средствами (вспомним прошлогоднюю историю с «Башнефтью»). Именно поэтому Новак и выдвигает бюджетный аргумент в качестве главного.

Расследование спецпрокурора Роберта Мюллера продолжается и становится все более серьезным фактором для российско-американских отношений. Информация о том, что российские источники размещали на Facebook материалы, повлиявшие на результаты выборов в двух «колеблющихся» штатах – Мичигане и Висконсине – серьезно подставляет Дональда Трампа вне зависимости от того, удастся ли доказать связь с ними сотрудников его штаба. Скорее всего, не удастся, но Трампу будет еще сложнее, чем раньше, идти на любые действия, направленные на компромисс с Россией по любому вопросу. В том числе и по Сирии, где Сергей Лавров уже обвинил США в «смертельно опасных провокациях» против российских военных. И по Украине, что видно по интервью Алексея Чеснакова «Газете.ру», в котором даже о Виктории Нуланд говорится лучше, чем о нынешнем переговорщике Курте Волкере.
Политика Трампа в отношении России становится все менее личностно окрашенной и все более напоминает политику республиканских администраций в период обострения отношений с Москвой.

Каталонской республики не будет.
Последствия референдума, на котором 90% участников высказались за независимость от Испании кажутся почти необратимыми. Референдум – это «прямая демократия», которую принято считать проявлением высшей воли народа. Но еще главнее то, что Мадрид допустил худшую ошибку: не только отказал каталонцам в праве на отделение, но (как им, по крайней мере, кажется) унизил их грубым полицейским вмешательством . Сильнейшая эмоция унижения и страдания загоняет в угол и каталонские власти: глава Каталонии Пучдемон в такой ситуации не мог не объявить, что провозглашение независимости – дело ближайших дней.
После Брекзита и победы Дональда Трампа каталонский референдум – самый острый кризис, в который популистская эмоциональная волна загоняет в угол демократическое европейское государство. Каталонцы сейчас не слышат никаких аргументов, даже когда они исходят от «отца нации» - короля Филиппа.

И все же надежда на разрешение кризиса и сохранение единства испанского государства есть. Предельно решительная позиция Европы (в том числе – близкой каталонцам Франции), утрата надежд остаться в европейском пространстве вне Испании, все же накопленная традиция жизни в демократическом правовом государстве – все это должно привести Каталонию за стол переговоров с Мадридом. Проложить путь к компромиссу может только одно: Каталония должна получить «все, кроме независимости». Выдержать такую формулу на фоне бушующих эмоций и совершенных ошибок очень трудно. Но другого пути нет.

Война после войны.
Министерство обороны сообщило об уничтожении ударом с воздуха главаря запрещенной в России группировки Фронта освобождения Сирии (которую у нас чаще именуют прежним названием Джабхат-ан-Нусра). Кто этот человек – известно неточно: его «боевой позывной» (Абу Мухаммед аль-Джулани) свидетельствует, что у него, возможно, есть сын Мухаммед, и что он как-то связан с Голанскими высотами – то ли оттуда родом, то ли потому, что там его боевики провели одну из самых громких вылазок с захватом в плен фиджийского контингента миротворцев ООН.
Но все равно – ни его, ни погибших с ним полевых командиров ни капельки не жалко. Хорошая новость после того, как мы узнали о гибели в Сирии выскопоставленных российских военных и пленении российских граждан.

Появляется надежда, что близится конец активных боевых действий. Но опыт прошлых операций «армий Запада» в восточных горах и пустынях учит: военная победа над «воинами пустыни» – как ни горько или цинично это звучит – это «легкие полдела». Куда труднее обустроить там мир. Избавители от своих негодяев в глазах местного населения превратятся в «чужую армию на нашей земле», а «склеить» дееспособное единое государство из многочисленных кланов, племен и этносов плохо получалось и в Афганистане (до нас – у англичан, после нас – у американцев), и в Ираке – у ведомой американцами коалиции. А уж сколько внешних сил (не исключая и нас самих) «играли» на национальных чувствах курдов – а они знай гнут свою линию на создание независимого государства, которое грозит переломать все границы в и без того взрывоопасном регионе. Но все равно: не победив запрещенный ИГИЛ и его приспешников нельзя перейти от трудной войны к еще более трудному построению мира.