В период парламентской кампании 2024 года законодательство об иностранных агентах («прозрачности иностранного влияния») было одним из ключевых вопросов грузинской политической повестки. США и Евросоюз жестко критиковали Тбилиси за отход от норм и стандартов демократии. Более того, они увязывали перспективы кооперации с отказом от реализации подобных инициатив. Оппозиция не жалела красок для того, чтобы представить законотворчество «Грузинской мечты», как действие «русской агентуры», самого же Бидзину Иванишвили называли «агентом Кремля».
Власти тоже не занимали созерцательной позиции. Спикеры от правящей партии говорили о необходимости позаботиться, прежде всего о национальных интересах. Законы же об «иноагентах» в этом контексте представляли, как важный фильтр на пути негативного влияния извне, как гарантию от втягивания страны в войну с Россией. И, в конечном итоге, как страховку от утраты суверенитета и независимости.
Выборные страсти позади, правящая партия сформировала, по сути, однопартийный парламент. Отношения с Западом дали трещину, но не достигли состояния коллапса. Оппозиция не показала своей лучшей формы и время от времени пытается выходить на улицы, чтобы напомнить о себе.
Тема иноагентов забыта? Не тут-то было! По словам спикера парламента Грузии Шалвы Папуашвили высший представительный орган страны в скором времени начнет работу над очередным проектом закона об иностранных агентах. Но на этот раз депутаты будут вдохновляться дословным переводом американского проекта. Напомним, что закон
FARA (Foreign Agents Registration Act) был принят в США в далеком уже 1938 году. В канун Втором мировой официальный Вашингтон стремился таким образом защититься от идеологического и лоббистского влияния Третьего рейха.
«Грузинскую мечту» обвиняли в копировании российских законов. Теперь правящая партия хочет четко заявить: мы вдохновляемся американским паттерном. Но чтобы прямо дословно копировать? Такого даже во времена Михаила Саакашвили, когда все американское автоматически признавалось примером для подражания, не наблюдалось. С чего бы вдруг «мечтатели», которые в последние месяцы не раз и не два критиковали США и их европейских партнеров за неуважение интересов Грузии и отказ от равноправного союзничества, вдруг решили возродить в памяти образы действия «мишистов»?
«Это положит конец любой дезинформации, которую некоторые люди, как внутри страны, так и за ее пределами, распространяли относительно грузинских законов»,- констатировал Папуашвили. Во-первых, власти обращаются к внутренней аудитории. Среди грузинской молодежи Запад по-прежнему популярен. Правящая партия шлет молодым грузинам сигнал: мы, если что и проводим, то прямо дословно из опыта Штатов. Во-вторых, официальные представители Грузии не раз и не два апеллировали к Дональду Трампу и вообще консервативной части американского политика. С ними вместе они хотя противостоять «натиску глобалистов».
Сергей Маркедонов
Власти тоже не занимали созерцательной позиции. Спикеры от правящей партии говорили о необходимости позаботиться, прежде всего о национальных интересах. Законы же об «иноагентах» в этом контексте представляли, как важный фильтр на пути негативного влияния извне, как гарантию от втягивания страны в войну с Россией. И, в конечном итоге, как страховку от утраты суверенитета и независимости.
Выборные страсти позади, правящая партия сформировала, по сути, однопартийный парламент. Отношения с Западом дали трещину, но не достигли состояния коллапса. Оппозиция не показала своей лучшей формы и время от времени пытается выходить на улицы, чтобы напомнить о себе.
Тема иноагентов забыта? Не тут-то было! По словам спикера парламента Грузии Шалвы Папуашвили высший представительный орган страны в скором времени начнет работу над очередным проектом закона об иностранных агентах. Но на этот раз депутаты будут вдохновляться дословным переводом американского проекта. Напомним, что закон
FARA (Foreign Agents Registration Act) был принят в США в далеком уже 1938 году. В канун Втором мировой официальный Вашингтон стремился таким образом защититься от идеологического и лоббистского влияния Третьего рейха.
«Грузинскую мечту» обвиняли в копировании российских законов. Теперь правящая партия хочет четко заявить: мы вдохновляемся американским паттерном. Но чтобы прямо дословно копировать? Такого даже во времена Михаила Саакашвили, когда все американское автоматически признавалось примером для подражания, не наблюдалось. С чего бы вдруг «мечтатели», которые в последние месяцы не раз и не два критиковали США и их европейских партнеров за неуважение интересов Грузии и отказ от равноправного союзничества, вдруг решили возродить в памяти образы действия «мишистов»?
«Это положит конец любой дезинформации, которую некоторые люди, как внутри страны, так и за ее пределами, распространяли относительно грузинских законов»,- констатировал Папуашвили. Во-первых, власти обращаются к внутренней аудитории. Среди грузинской молодежи Запад по-прежнему популярен. Правящая партия шлет молодым грузинам сигнал: мы, если что и проводим, то прямо дословно из опыта Штатов. Во-вторых, официальные представители Грузии не раз и не два апеллировали к Дональду Трампу и вообще консервативной части американского политика. С ними вместе они хотя противостоять «натиску глобалистов».
Сергей Маркедонов
Про Трампа и генералов.
Первая администрация Дональда Трампа была заполнена генералами (Джеймс Мэттис, Джон Келли, Герберт Макмастер). Похоже, что Трампу импонировала ситуация, когда президент США может набирать себе в команду многозвездных военных, которые его слушаются. Ведь его отношения с армией ограничивались учебой в военной академии Нью-Йорка (несмотря на громкое название, на самом деле это средняя школа с военным уклоном, куда отдают молодых людей, чтобы привить им понимание дисциплины). Но очень скоро выяснилось, что генералы воспринимают Трампа как случайного, несерьезного лидера, порывы которого надо сдерживать. Военачальники всячески давали понять, что служат не лично Трампу, а США. Поэтому к концу первого срока Трампа ни одного генерала в его политическом окружении не осталось.
Сильнейшим разочарованием для Трампа стал его собственный назначенец на пост председателя Объединенного комитета начальников штабов (ОКНШ) генерал Марк Милли (карьера классическая – командовал дивизией, корпусом, армией, был начальником штаба Армии США). Их отношения настолько испортились, что Милли заручился президентским помилованием от Джо Байдена, исключающим его привлечение к уголовной ответственности. А Белый дом сразу же после инаугурации Трампа распорядился удалить портрет Милли из галереи председателей ОКНШ. Новый министр обороны Пит Хегсет рассматривает вопрос о понижении Милли в звании (то есть лишении его четвертой звезды). Также Милли лишен личной охраны и допуска к секретной информации.
Да и сами современные генералы сильно отличаются от идеального образа, которым для Трампа является Паттон в одноименном фильме 1970 года в исполнении Джорджа Скотта. Они политкорректны до такой степени, что кандидат-трампист в Сенат США на выборах 2022 года Блейк Мастерс вообще предложил уволить из армии всех генералов и заменить их на полковников с консервативными взглядами. А сенатор Томми Табервилль (бывший футбольный тренер, избранный в Сенат благодаря поддержке Трампа) в 2023 году в течение нескольких месяцев блокировал все генеральские назначения, обвиняя военное ведомство в том, что оно компенсирует женщинам-военнослужащим поездки из «красных» штатов, где запрещены аборты, в «синие» штаты, где они разрешены.
Во время своего первого срока Трамп доверял военачальникам в проведении кадровой политики. Так, при нем женщины получали продвижение по службе – адмирал Лиза Франкетти стала командовать Шестым флотом. Теперь ситуация изменилась. Франкетти, получившая четвертую звезду при Байдене, смещена с должности начальника штаба ВМС. Вместе с чернокожим генералом Чарльзом Брауном, потерявшим пост председателя ОКНШ (Браун получил четвертую звезду при Трампе и при нем же стал начальником штаба ВВС).
Долгое время Трамп ищет своего Паттона. Теперь он остановился на отставном генерал-лейтенанте Дэне Кейне, которого выдвинул на пост начальника ОКНШ. Кейн был отправлен в отставку при Байдене, что для Трампа является явным плюсом. То, что при Байдене Кейн стал трехзвездным генералом и получил назначение на пост заместителя директора ЦРУ, Трамп во внимание не принял. Сам Трамп рассказывает, что во время его визита в Ирак в 2018 году Кейн надел кепку с лозунгом MAGA, но никто, кроме самого президента, это пока не подтвердил (военным в принципе запрещается демонстрировать политическую символику).
Выбор Трампа критикуется за то, что Кейн не занимал ранее высших постов в вооруженных силах США и даже не имеет четвертой звезды. Сторонники Трампа парируют, что Колин Пауэлл, возглавивший ОКНШ при Джордже Буше-старшем, тоже не был начальником штаба рода войск, в своей карьере обошел многих генералов после занятия политического поста советника президента по национальной безопасности, а четвертую звезду получил непосредственно перед назначением в ОКНШ.
Так что контролируемый республиканцами Сенат скорее всего Кейна утвердит. Но вопрос, сколько времени Трамп будет очарован своим новым протеже. И что будет, когда он поймет, что и этот генерал не похож на Паттона в исполнении Скотта.
Алексей Макаркин
Первая администрация Дональда Трампа была заполнена генералами (Джеймс Мэттис, Джон Келли, Герберт Макмастер). Похоже, что Трампу импонировала ситуация, когда президент США может набирать себе в команду многозвездных военных, которые его слушаются. Ведь его отношения с армией ограничивались учебой в военной академии Нью-Йорка (несмотря на громкое название, на самом деле это средняя школа с военным уклоном, куда отдают молодых людей, чтобы привить им понимание дисциплины). Но очень скоро выяснилось, что генералы воспринимают Трампа как случайного, несерьезного лидера, порывы которого надо сдерживать. Военачальники всячески давали понять, что служат не лично Трампу, а США. Поэтому к концу первого срока Трампа ни одного генерала в его политическом окружении не осталось.
Сильнейшим разочарованием для Трампа стал его собственный назначенец на пост председателя Объединенного комитета начальников штабов (ОКНШ) генерал Марк Милли (карьера классическая – командовал дивизией, корпусом, армией, был начальником штаба Армии США). Их отношения настолько испортились, что Милли заручился президентским помилованием от Джо Байдена, исключающим его привлечение к уголовной ответственности. А Белый дом сразу же после инаугурации Трампа распорядился удалить портрет Милли из галереи председателей ОКНШ. Новый министр обороны Пит Хегсет рассматривает вопрос о понижении Милли в звании (то есть лишении его четвертой звезды). Также Милли лишен личной охраны и допуска к секретной информации.
Да и сами современные генералы сильно отличаются от идеального образа, которым для Трампа является Паттон в одноименном фильме 1970 года в исполнении Джорджа Скотта. Они политкорректны до такой степени, что кандидат-трампист в Сенат США на выборах 2022 года Блейк Мастерс вообще предложил уволить из армии всех генералов и заменить их на полковников с консервативными взглядами. А сенатор Томми Табервилль (бывший футбольный тренер, избранный в Сенат благодаря поддержке Трампа) в 2023 году в течение нескольких месяцев блокировал все генеральские назначения, обвиняя военное ведомство в том, что оно компенсирует женщинам-военнослужащим поездки из «красных» штатов, где запрещены аборты, в «синие» штаты, где они разрешены.
Во время своего первого срока Трамп доверял военачальникам в проведении кадровой политики. Так, при нем женщины получали продвижение по службе – адмирал Лиза Франкетти стала командовать Шестым флотом. Теперь ситуация изменилась. Франкетти, получившая четвертую звезду при Байдене, смещена с должности начальника штаба ВМС. Вместе с чернокожим генералом Чарльзом Брауном, потерявшим пост председателя ОКНШ (Браун получил четвертую звезду при Трампе и при нем же стал начальником штаба ВВС).
Долгое время Трамп ищет своего Паттона. Теперь он остановился на отставном генерал-лейтенанте Дэне Кейне, которого выдвинул на пост начальника ОКНШ. Кейн был отправлен в отставку при Байдене, что для Трампа является явным плюсом. То, что при Байдене Кейн стал трехзвездным генералом и получил назначение на пост заместителя директора ЦРУ, Трамп во внимание не принял. Сам Трамп рассказывает, что во время его визита в Ирак в 2018 году Кейн надел кепку с лозунгом MAGA, но никто, кроме самого президента, это пока не подтвердил (военным в принципе запрещается демонстрировать политическую символику).
Выбор Трампа критикуется за то, что Кейн не занимал ранее высших постов в вооруженных силах США и даже не имеет четвертой звезды. Сторонники Трампа парируют, что Колин Пауэлл, возглавивший ОКНШ при Джордже Буше-старшем, тоже не был начальником штаба рода войск, в своей карьере обошел многих генералов после занятия политического поста советника президента по национальной безопасности, а четвертую звезду получил непосредственно перед назначением в ОКНШ.
Так что контролируемый республиканцами Сенат скорее всего Кейна утвердит. Но вопрос, сколько времени Трамп будет очарован своим новым протеже. И что будет, когда он поймет, что и этот генерал не похож на Паттона в исполнении Скотта.
Алексей Макаркин
Армения все активнее продвигает евроинтеграционные инициативы. На парламентском уровне уже одобрен законопроект о вступлении в ЕС. Таким образом, начало европейской интеграции объявлено официально.
Теперь эти интенции правящей партии, правительства и парламентского большинства получают содержательное наполнение. 25 февраля в Национальном собрании республики состоялось четвертое заседание Комитета парламентского партнерства Европейский Союз - Армения. Однако оно первое после того, как депутаты 63 голосами «за» при 7 воздержавшихся одобрили интеграционный законопроект. Таким образом, само это событие подавалось, как некий новый пункт на «европейском пути» Еревана.
Какова была повестка дня заседания? Говорили, конечно, о текущем состоянии дел и перспективах. Министр юстиции Армении Србуи Галян заявила, что ее страна добилась немалых успехов на ниве законотворчества и реформ. Вклад ЕС в обеспечение национальной безопасности был также высоко оценен армянскими депутатами. В общем, сплошная гармония и удовлетворение друг другом.
Впрочем, эту благостную картину несколько нарушили тезисы, озвученные на совместной конференции председателя парламентской комиссии Армении Армана Егояна и депутата Европарламента Нила Ушакова (в 2009-2019 гг. он был мэром латвийской столицы). Естественно, все положенные по такому случаю дипломатические любезности были сказаны. Прогресс и успех Армении на пути евроинтеграции отмечен и поддержан. Но в то же время Ушаков несколько «приземлил» армянских «еврооптимистов». «Очевидно, что Армения не вступит в Евросоюз ни в конце этого года, ни в конце следующего. Этот процесс требует времени и определенных усилий…Если какой-либо политик обещает, что Армения может вступить в Евросоюз в ближайшие годы, то у него преувеличенные ожидания. Реалистичный срок - 5, 7 или 10 лет», - резюмировал Ушаков. Но при этом латвийский политик подсластил неприятную «пилюлю», сказав, что сама по себе евроинтеграция весьма важна для Армении и ее граждан, ибо делает эту страну сильнее. Расшифровать этот месседж, впрочем, экс-мэр Риги не смог.
5, 7, 10 лет. Но что делать стране, интегрированной экономически с ЕАЭС все эти годы? Разрывать наработанные связи? Как быть с обеспечением безопасности, урегулированием конфликта с Азербайджаном, нормализацией отношений с Турцией? Все эти вопросы надо решать «здесь и сейчас». И вряд ли евроинтеграция без четких обязательств и гарантий со стороны Брюсселя сделает Армению и ее граждан сильнее. И потом сильнее в чем? В плане законопослушания, развития бизнеса, в военном отношении или в дипломатическом?
Сегодня на фоне фонтанирующих разными идеями Дональда Трампа и Илона Маска многие европейские политики и общественные деятели жестко критикуют популизм, национализм и евроскептицизм. И нельзя сказать, что эта критика совсем уж безосновательна. Но разве не приверженность «чистым схемам» в отрыве от практики и неудобных вопросов «на земле» провоцирует те самые популизм и национализм? Как попытки решить то, что годами не решается и подменяется «правильной» политкорректной риторикой.
Сергей Маркедонов
Теперь эти интенции правящей партии, правительства и парламентского большинства получают содержательное наполнение. 25 февраля в Национальном собрании республики состоялось четвертое заседание Комитета парламентского партнерства Европейский Союз - Армения. Однако оно первое после того, как депутаты 63 голосами «за» при 7 воздержавшихся одобрили интеграционный законопроект. Таким образом, само это событие подавалось, как некий новый пункт на «европейском пути» Еревана.
Какова была повестка дня заседания? Говорили, конечно, о текущем состоянии дел и перспективах. Министр юстиции Армении Србуи Галян заявила, что ее страна добилась немалых успехов на ниве законотворчества и реформ. Вклад ЕС в обеспечение национальной безопасности был также высоко оценен армянскими депутатами. В общем, сплошная гармония и удовлетворение друг другом.
Впрочем, эту благостную картину несколько нарушили тезисы, озвученные на совместной конференции председателя парламентской комиссии Армении Армана Егояна и депутата Европарламента Нила Ушакова (в 2009-2019 гг. он был мэром латвийской столицы). Естественно, все положенные по такому случаю дипломатические любезности были сказаны. Прогресс и успех Армении на пути евроинтеграции отмечен и поддержан. Но в то же время Ушаков несколько «приземлил» армянских «еврооптимистов». «Очевидно, что Армения не вступит в Евросоюз ни в конце этого года, ни в конце следующего. Этот процесс требует времени и определенных усилий…Если какой-либо политик обещает, что Армения может вступить в Евросоюз в ближайшие годы, то у него преувеличенные ожидания. Реалистичный срок - 5, 7 или 10 лет», - резюмировал Ушаков. Но при этом латвийский политик подсластил неприятную «пилюлю», сказав, что сама по себе евроинтеграция весьма важна для Армении и ее граждан, ибо делает эту страну сильнее. Расшифровать этот месседж, впрочем, экс-мэр Риги не смог.
5, 7, 10 лет. Но что делать стране, интегрированной экономически с ЕАЭС все эти годы? Разрывать наработанные связи? Как быть с обеспечением безопасности, урегулированием конфликта с Азербайджаном, нормализацией отношений с Турцией? Все эти вопросы надо решать «здесь и сейчас». И вряд ли евроинтеграция без четких обязательств и гарантий со стороны Брюсселя сделает Армению и ее граждан сильнее. И потом сильнее в чем? В плане законопослушания, развития бизнеса, в военном отношении или в дипломатическом?
Сегодня на фоне фонтанирующих разными идеями Дональда Трампа и Илона Маска многие европейские политики и общественные деятели жестко критикуют популизм, национализм и евроскептицизм. И нельзя сказать, что эта критика совсем уж безосновательна. Но разве не приверженность «чистым схемам» в отрыве от практики и неудобных вопросов «на земле» провоцирует те самые популизм и национализм? Как попытки решить то, что годами не решается и подменяется «правильной» политкорректной риторикой.
Сергей Маркедонов
Кампания по досрочным выборам президента Абхазии завершилась в первый весенний день. 1 марта состоялся второй тур, победу в нем одержал Бадра Гунба. Согласно данным Центризбиркома республики за него отдали голоса почти 55% избирателей. Главный соперник Гунбы получил поддержку около 42% жителей Абхазии, имеющих право голосовать. Кандидат «против всех» не стал существенным фактором влияния на общий итог кампании. За него проголосовали менее 5%, а явка составила более 70%.
Но выборы в Абхазии- не просто электоральная арифметика. Стоит посмотреть не только на количественные, но и на качественные параметры. Президент России Владимир Путин поздравил Бадру Гунбу с победой. И хотя на высшем уровне Москва заявляла о готовности сотрудничать с любым претендентом на президентский пост, бывшему вице-президенту, теперь отбросившему прежнюю приставку, оказывали особые знаки внимания. Впрочем, эти знаки могли бы не сработать, не имей Гунба ресурса общественной поддержки внутри республики.
Похоже, оппозиция не станет открыто оспаривать итоги голосования, хотя и ее представители, и провластные деятели заявляли о нарушениях в ходе выборов. Но скорее, это тот случай, когда качественно эти нарушения не влияют на общий расклад. Однако у вновь избранного президента впереди отнюдь не легкая прогулка.
Выборы закончились, но проблемы с инвестсоглашением с Россией остались. К прежнему варианту не будет возврата, будет новый. Но не факт, что его продвижение вызовет всеобщее ликование и общественный консенсус. Многое зависит от того, учтет ли победитель кампании все ранее допущенные промахи и ошибки. Не менее важной задачей является преодоление общественного и политического раскола.
В результате кризиса ноября 2024 года Аслан Бжания ушел в отставку, но оппозиция не победила, как это бывало раньше в подобных случаях в 2014 и в 2020 гг. К слову сказать, пять лет назад Бжания приходил во власть как оппозиционный кандидат. Теперь его вице-президент избирается главой республики, но уже не как оппонент власти, а как ее представитель.
Не за горами курортный сезон. С учетом экологических проблем в районе Анапы и общей непростой ситуации в Крыму, Абхазия может получить дополнительных туристов. Вопрос о качестве туристической инфраструктуры, безопасности гостей республики – ключевые приоритеты. Но без определенной политической стабилизации и повышения качества управления эти приоритеты трудно поддерживать на должном уровне. У абхазских политиков есть опыт преодоления кризисов и достижения компромиссов, это их большой плюс. Но их же большая проблема- создание этих самых кризисов и доведение ситуации до точки кипения. Важно теперь преумножить плюсы и уменьшить минусы. Легко сказать, сложнее сделать!
Сергей Маркедонов
Но выборы в Абхазии- не просто электоральная арифметика. Стоит посмотреть не только на количественные, но и на качественные параметры. Президент России Владимир Путин поздравил Бадру Гунбу с победой. И хотя на высшем уровне Москва заявляла о готовности сотрудничать с любым претендентом на президентский пост, бывшему вице-президенту, теперь отбросившему прежнюю приставку, оказывали особые знаки внимания. Впрочем, эти знаки могли бы не сработать, не имей Гунба ресурса общественной поддержки внутри республики.
Похоже, оппозиция не станет открыто оспаривать итоги голосования, хотя и ее представители, и провластные деятели заявляли о нарушениях в ходе выборов. Но скорее, это тот случай, когда качественно эти нарушения не влияют на общий расклад. Однако у вновь избранного президента впереди отнюдь не легкая прогулка.
Выборы закончились, но проблемы с инвестсоглашением с Россией остались. К прежнему варианту не будет возврата, будет новый. Но не факт, что его продвижение вызовет всеобщее ликование и общественный консенсус. Многое зависит от того, учтет ли победитель кампании все ранее допущенные промахи и ошибки. Не менее важной задачей является преодоление общественного и политического раскола.
В результате кризиса ноября 2024 года Аслан Бжания ушел в отставку, но оппозиция не победила, как это бывало раньше в подобных случаях в 2014 и в 2020 гг. К слову сказать, пять лет назад Бжания приходил во власть как оппозиционный кандидат. Теперь его вице-президент избирается главой республики, но уже не как оппонент власти, а как ее представитель.
Не за горами курортный сезон. С учетом экологических проблем в районе Анапы и общей непростой ситуации в Крыму, Абхазия может получить дополнительных туристов. Вопрос о качестве туристической инфраструктуры, безопасности гостей республики – ключевые приоритеты. Но без определенной политической стабилизации и повышения качества управления эти приоритеты трудно поддерживать на должном уровне. У абхазских политиков есть опыт преодоления кризисов и достижения компромиссов, это их большой плюс. Но их же большая проблема- создание этих самых кризисов и доведение ситуации до точки кипения. Важно теперь преумножить плюсы и уменьшить минусы. Легко сказать, сложнее сделать!
Сергей Маркедонов
США-Европа: стратегии игроков.
Дональд Трамп демонстрирует лидерство США, с которым сейчас много проблем. Собственную «мягкую силу» новая администрация уже успела существенно ослабить, а к «жесткой силе» США прибегать не готовы. Одна из причин феномена Трампа – реакция республиканцев на политику Джорджа Буша-младшего, который завел США в тупик использование «жесткой силы».
Трамп ищет выход в том, чтобы выступить в роли всеобщего миротворца, навязывая мир на своих условиях. Но материал сопротивляется. Его план «ривьеры в Газе» может вызвать энтузиазм у застройщиков и израильских правых, но ими число сторонников и ограничивается. Все арабы против. С Украиной возникла еще более раздражающая ситуация. Трамп воспринимает Владимира Зеленского как клиента США, на которого потрачены многие миллиарды долларов налогоплательщиков. И вдруг этот клиент начинает «качать права» - тут уже Трамп в ответ бьет тарелки.
Джей Ди Вэнс начинает свою избирательную кампанию (Илон Маск уже открыто называет его будущим кандидатом в президенты). Его образ – защитника интересов простых консервативных американцев и – шире – поборника консерватизма (в реальности в его радикальной форме) во всем мире. Уникальность Вэнса – в способности общаться и с «синими воротничками» из «ржавого пояса», и с миллиардерами, которые испытывают неприязнь и к бюрократии, и к парламентским процедурам, и к радикализировавшейся версии либерализма. Его демонстративный удар по Зеленскому – продолжение речи в Мюнхене, вызов либеральному и умеренно-консервативному истеблишменту. И, похоже, что в отличие от Трампа, который хочет переустроить США, у Вэнса, до 2022 года вообще не занимавшегося политикой, есть мысли относительно переустройства Запада в целом.
Кир Стармер пытается сохранить атлантическую солидарность, которую подрывают Вэнс и Маск своими симпатиями к британским крайне правым. Поэтому он стремится выступить посредником между Трампом и Зеленским, как до, так и после их конфликта в Овальном кабинете. И в то же время Стармер стремится «вернуть» Британию в Европу. Новый референдум по «Брэксит» никто пока проводить не собирается (он может привести к новому антиэлитному всплеску и к непредсказуемым результатам), но можно найти паллиатив в виде новой «коалиции доброй воли», основой которой становятся Великобритания, Франция и Германия.
Эммануэлю Макрону остались два года на посту президента, в отличие от Стармера, у него нет парламентского большинства. Многие ожидания, связанные с его президентством, не были реализованы. Теперь у Макрона остается шанс на лидерство в Европе в условиях, когда Фридрих Мерц будет только осваиваться на посту германского канцлера, а Британия остается за пределами Евросоюза. Масштабный план перевооружения Европы и повышения самостоятельности Старого Света от Нового – проект, который он может продвигать, не идя при этом на разрыв с США. Так как сейчас военную самостоятельность Европа не потянет.
В то же время механизм принятия решений в объединенной Европе громоздок и сложен, часть европейских игроков (Венгрия, Словакия) открыто ориентируются на Трампа (и сейчас их амбиции могут расти). И в самой Франции есть фактор Марин Ле Пен, которая сейчас превратилась в вершительницу судеб правительств – голоса ее партии свергли кабинет Мишеля Барнье и сохранили правительство Франсуа Байру. И приближаются выборы 2027 года – хотя в нынешнем году это обстоятельство вряд ли будет решающим.
Джорджа Мелони маневрирует между США и лидерами Евросоюза. У нее выстроены отношения с Трампом, и она не собирается ставить их под удар. В то же время она существенно больше интегрирована во внутриевропейские расклады, чем enfant terrible Евросоюза Орбан. И роль Италии в Европе исторически выше, чем Венгрии. Осторожное позиционирование может принести свои плоды – тем более, что Италии не надо выходить на первый план в нынешней турбулентной ситуации.
Алексей Макаркин
Дональд Трамп демонстрирует лидерство США, с которым сейчас много проблем. Собственную «мягкую силу» новая администрация уже успела существенно ослабить, а к «жесткой силе» США прибегать не готовы. Одна из причин феномена Трампа – реакция республиканцев на политику Джорджа Буша-младшего, который завел США в тупик использование «жесткой силы».
Трамп ищет выход в том, чтобы выступить в роли всеобщего миротворца, навязывая мир на своих условиях. Но материал сопротивляется. Его план «ривьеры в Газе» может вызвать энтузиазм у застройщиков и израильских правых, но ими число сторонников и ограничивается. Все арабы против. С Украиной возникла еще более раздражающая ситуация. Трамп воспринимает Владимира Зеленского как клиента США, на которого потрачены многие миллиарды долларов налогоплательщиков. И вдруг этот клиент начинает «качать права» - тут уже Трамп в ответ бьет тарелки.
Джей Ди Вэнс начинает свою избирательную кампанию (Илон Маск уже открыто называет его будущим кандидатом в президенты). Его образ – защитника интересов простых консервативных американцев и – шире – поборника консерватизма (в реальности в его радикальной форме) во всем мире. Уникальность Вэнса – в способности общаться и с «синими воротничками» из «ржавого пояса», и с миллиардерами, которые испытывают неприязнь и к бюрократии, и к парламентским процедурам, и к радикализировавшейся версии либерализма. Его демонстративный удар по Зеленскому – продолжение речи в Мюнхене, вызов либеральному и умеренно-консервативному истеблишменту. И, похоже, что в отличие от Трампа, который хочет переустроить США, у Вэнса, до 2022 года вообще не занимавшегося политикой, есть мысли относительно переустройства Запада в целом.
Кир Стармер пытается сохранить атлантическую солидарность, которую подрывают Вэнс и Маск своими симпатиями к британским крайне правым. Поэтому он стремится выступить посредником между Трампом и Зеленским, как до, так и после их конфликта в Овальном кабинете. И в то же время Стармер стремится «вернуть» Британию в Европу. Новый референдум по «Брэксит» никто пока проводить не собирается (он может привести к новому антиэлитному всплеску и к непредсказуемым результатам), но можно найти паллиатив в виде новой «коалиции доброй воли», основой которой становятся Великобритания, Франция и Германия.
Эммануэлю Макрону остались два года на посту президента, в отличие от Стармера, у него нет парламентского большинства. Многие ожидания, связанные с его президентством, не были реализованы. Теперь у Макрона остается шанс на лидерство в Европе в условиях, когда Фридрих Мерц будет только осваиваться на посту германского канцлера, а Британия остается за пределами Евросоюза. Масштабный план перевооружения Европы и повышения самостоятельности Старого Света от Нового – проект, который он может продвигать, не идя при этом на разрыв с США. Так как сейчас военную самостоятельность Европа не потянет.
В то же время механизм принятия решений в объединенной Европе громоздок и сложен, часть европейских игроков (Венгрия, Словакия) открыто ориентируются на Трампа (и сейчас их амбиции могут расти). И в самой Франции есть фактор Марин Ле Пен, которая сейчас превратилась в вершительницу судеб правительств – голоса ее партии свергли кабинет Мишеля Барнье и сохранили правительство Франсуа Байру. И приближаются выборы 2027 года – хотя в нынешнем году это обстоятельство вряд ли будет решающим.
Джорджа Мелони маневрирует между США и лидерами Евросоюза. У нее выстроены отношения с Трампом, и она не собирается ставить их под удар. В то же время она существенно больше интегрирована во внутриевропейские расклады, чем enfant terrible Евросоюза Орбан. И роль Италии в Европе исторически выше, чем Венгрии. Осторожное позиционирование может принести свои плоды – тем более, что Италии не надо выходить на первый план в нынешней турбулентной ситуации.
Алексей Макаркин
Реформаторское правительство Ирана разваливается. Точнее, его разваливают.
Масуд Пезешкиан был избран президентом Ирана только в прошлом году, но оказалось в тупике после прихода к власти в США Дональда Трампа. Главная идея иранских реформаторов состояла в том, чтобы договориться с США о снятии санкций в обмен на новую ядерную сделку. При этом они с самого начала находились в невыгодном положении.
Во-первых, к любым переговорам с США скептически относится рахбар Хаменеи – так что твердой поддержки с его стороны ожидать не приходилось. Во-вторых, перспективы переговоров зависели от результатов выборов в США – и здесь иранские реформаторы ставили на победу демократов. Потому что Трамп еще в ходе первого срока не дифференцировал иранских политиков, исходя из того, что реформаторы ничем не отличаются по своей сути от консерваторов и стремятся ввести в заблуждение США. В-третьих, в парламенте Ирана доминируют консерваторы, так что реформаторам с самого начала пришлось идти на компромиссы по кадровым вопросам. А парламент имеет право объявить импичмент любому министру.
Каковы результаты правления реформаторов? Переговоры с США так и не начались. Пезешкиан прямо заявил, что он был за переговоры, но Хаменеи выступил против. А президент в Иране подчиняется рахбару. Видимо, вето Хаменеи состоялось после победы Трампа, причем произошло это не только из-за осознания безнадежности переговоров. Трамп отдал приказ об убийстве генерала Касема Сулеймани, одного из близких соратников рахбара. Так что и Хаменеи с Пезешкияном неприемлемы для Трампа, но и Трамп неприемлем для Хаменеи.
Иранская валюта со времени прихода к власти Пезешкиана обрушилась примерно на 60% по отношению к доллару. Санкции продолжают разрушать иранскую экономику, а победа Трампа способствовала росту пессимистичных настроений на валютном рынке. Виновным консервативные депутаты назвали министра экономики и финансов Абдолнасера Хеммати и 2 марта отправили его в отставку. Хеммати – политическая фигура, Хаменеи допустил его к президентским выборам 2021 года, когда победил Эбрахим Раиси.
Тогда же подал в отставку вице-президент Мохаммад Джавад Зариф, неформальный лидер реформаторов. Он уже уходил в отставку в прошлом году в знак протеста против того, что реформаторы не могли проводить самостоятельную кадровую политику, но затем вернулся. Теперь все сложнее. Парламент его уволить не может, но есть другие способы. Сам Зариф сообщил, что его пригласил к себе глава судебной власти Голям Хоссейн Мохсени-Эджеи, и порекомендовал ему вернуться в университет, «чтобы предотвратить дальнейшее давление на правительство» (Зариф был главной мишенью для критики со стороны консерваторов). От этого предложения отказаться было невозможно – за консерватором Мохсени-Эджеи стоит Хаменеи.
Во внешней политике – развал «Оси сопротивления». Крах Башара Асада в Сирии, гибель лидеров «Хезболлы» в Ливане и резкое ослабление влияния этой организации на ливанское правительство. Понятно, что причины этого куда глубже, чем деятельность нынешнего правительства, но отвечает за поражения именно действующий кабинет.
Так что уже пошли слухи о возможной отставке Пезешкиана и новых выборах, на которых победит консерватор. Но любой иранский лидер столкнется с теми же проблемами в «подсанкционной» экономике и внешней политике.
Алексей Макаркин
Масуд Пезешкиан был избран президентом Ирана только в прошлом году, но оказалось в тупике после прихода к власти в США Дональда Трампа. Главная идея иранских реформаторов состояла в том, чтобы договориться с США о снятии санкций в обмен на новую ядерную сделку. При этом они с самого начала находились в невыгодном положении.
Во-первых, к любым переговорам с США скептически относится рахбар Хаменеи – так что твердой поддержки с его стороны ожидать не приходилось. Во-вторых, перспективы переговоров зависели от результатов выборов в США – и здесь иранские реформаторы ставили на победу демократов. Потому что Трамп еще в ходе первого срока не дифференцировал иранских политиков, исходя из того, что реформаторы ничем не отличаются по своей сути от консерваторов и стремятся ввести в заблуждение США. В-третьих, в парламенте Ирана доминируют консерваторы, так что реформаторам с самого начала пришлось идти на компромиссы по кадровым вопросам. А парламент имеет право объявить импичмент любому министру.
Каковы результаты правления реформаторов? Переговоры с США так и не начались. Пезешкиан прямо заявил, что он был за переговоры, но Хаменеи выступил против. А президент в Иране подчиняется рахбару. Видимо, вето Хаменеи состоялось после победы Трампа, причем произошло это не только из-за осознания безнадежности переговоров. Трамп отдал приказ об убийстве генерала Касема Сулеймани, одного из близких соратников рахбара. Так что и Хаменеи с Пезешкияном неприемлемы для Трампа, но и Трамп неприемлем для Хаменеи.
Иранская валюта со времени прихода к власти Пезешкиана обрушилась примерно на 60% по отношению к доллару. Санкции продолжают разрушать иранскую экономику, а победа Трампа способствовала росту пессимистичных настроений на валютном рынке. Виновным консервативные депутаты назвали министра экономики и финансов Абдолнасера Хеммати и 2 марта отправили его в отставку. Хеммати – политическая фигура, Хаменеи допустил его к президентским выборам 2021 года, когда победил Эбрахим Раиси.
Тогда же подал в отставку вице-президент Мохаммад Джавад Зариф, неформальный лидер реформаторов. Он уже уходил в отставку в прошлом году в знак протеста против того, что реформаторы не могли проводить самостоятельную кадровую политику, но затем вернулся. Теперь все сложнее. Парламент его уволить не может, но есть другие способы. Сам Зариф сообщил, что его пригласил к себе глава судебной власти Голям Хоссейн Мохсени-Эджеи, и порекомендовал ему вернуться в университет, «чтобы предотвратить дальнейшее давление на правительство» (Зариф был главной мишенью для критики со стороны консерваторов). От этого предложения отказаться было невозможно – за консерватором Мохсени-Эджеи стоит Хаменеи.
Во внешней политике – развал «Оси сопротивления». Крах Башара Асада в Сирии, гибель лидеров «Хезболлы» в Ливане и резкое ослабление влияния этой организации на ливанское правительство. Понятно, что причины этого куда глубже, чем деятельность нынешнего правительства, но отвечает за поражения именно действующий кабинет.
Так что уже пошли слухи о возможной отставке Пезешкиана и новых выборах, на которых победит консерватор. Но любой иранский лидер столкнется с теми же проблемами в «подсанкционной» экономике и внешней политике.
Алексей Макаркин
В Австрии сформировано новое правительство без крайне правых.
В кабинет вошли представители Австрийской народной партии (АНП), социал-демократы и либералы. За пределами коалиции осталась крайне правая Австрийская партия свободы (АПС), чей лидер Герберт Кикль так и не стал «народным канцлером». Так Кикль характеризовал свое будущее премьерство; критики обращали внимание на то, что такую же формулировку использовал Адольф Гитлер.
Канцлером стал Кристиан Штокер, представитель АНП, которого никто не подозревает в авторитаризме. Он опытный муниципальный политик, не достигавший, однако, больших высот – его крупнейшим карьерным достижением до занятия поста канцлера была должность заместителя бургомистра Винер-Нойштадта, одиннадцатого по величине города Австрии (население – 48,5 тысяч человек). Штокер временно возглавил АНП после отставки ее лидера Карла Нехаммера, который после прошлогодних выборов не смог сформировать трехпартийную коалицию. Штокер вел переговоры о коалиции с АПС, но без большого энтузиазма и не подчиняясь требованиям Кикля. Теперь он смог возглавить новый вариант трехпартийной коалиции.
Вице-канцлером стал лидер социал-демократов Андреас Баблер. Он возглавлял левое крыло партии, и более умеренные коллеги называли его коммунистом. Выступал с позиций левого евроскептицизма, но в последние годы быстро эволюционировал к центру. Баблер тоже в прошлом муниципальный политик, был бургомистром Трайскирхена, небольшого города, находящегося неподалеку от Вены (население – 19 тысяч человек). Национальную известность он получил во время кризиса с беженцами. В Трайскирхене давно существует центр по приему иммигрантов, однако в кризисный период он оказался переполнен. Тогда Баблер, используя аргумент о противопожарной безопасности, распорядился резко сократить число постояльцев. Причем как левый политик, он выступал не за изгнание беженцев, а за их «гуманное размещение», то есть ликвидацию массовых лагерей. Население Трайскирхена такая аргументация вполне устраивала.
Новое правительство перехватывает ряд идей АПС по борьбе с миграцией. Будет временно приостановлено воссоединение семей для соискателей убежища, а с первого дня прибытия в Австрию для беженцев будет введен «год интеграции». Кроме того, партии оставляют за собой право заморозить предоставление убежища в том случае, если заявок станет слишком много. Также планируется запрет на хиджабы для девочек младше 15 лет.
В то же время если АПС – партия евроскептиков, то новое правительство подчеркивает свой проевропейский характер, приверженность «сильному и лучшему Европейскому Союзу». Проевропейский характер правительства подчеркивает и назначение главой МИД Беата Майнль-Райзингер – представительницы либералов, выступающих за сближение Австрии с НАТО.
Правительство заявляет о сохранении постоянного нейтралитета Австрии, но ставит перед собой цель увеличить оборонный бюджет страны и достичь к 2032 году целевого показателя по тратам на военные нужды 2% ВВП. Еще коалиция поддерживает участие Австрии в европейской инициативе противовоздушной обороны Sky Shield (партия Кикля выступает против нее). Также новое правительство планирует закупить ракетные комплексы средней и большой дальности.
Так что теперь и в Австрии, и в Германии будут кабинеты министров, оставляющие в оппозиции крайне правых. А те будут самыми решительными критиками «системных» правительств.
Алексей Макаркин
В кабинет вошли представители Австрийской народной партии (АНП), социал-демократы и либералы. За пределами коалиции осталась крайне правая Австрийская партия свободы (АПС), чей лидер Герберт Кикль так и не стал «народным канцлером». Так Кикль характеризовал свое будущее премьерство; критики обращали внимание на то, что такую же формулировку использовал Адольф Гитлер.
Канцлером стал Кристиан Штокер, представитель АНП, которого никто не подозревает в авторитаризме. Он опытный муниципальный политик, не достигавший, однако, больших высот – его крупнейшим карьерным достижением до занятия поста канцлера была должность заместителя бургомистра Винер-Нойштадта, одиннадцатого по величине города Австрии (население – 48,5 тысяч человек). Штокер временно возглавил АНП после отставки ее лидера Карла Нехаммера, который после прошлогодних выборов не смог сформировать трехпартийную коалицию. Штокер вел переговоры о коалиции с АПС, но без большого энтузиазма и не подчиняясь требованиям Кикля. Теперь он смог возглавить новый вариант трехпартийной коалиции.
Вице-канцлером стал лидер социал-демократов Андреас Баблер. Он возглавлял левое крыло партии, и более умеренные коллеги называли его коммунистом. Выступал с позиций левого евроскептицизма, но в последние годы быстро эволюционировал к центру. Баблер тоже в прошлом муниципальный политик, был бургомистром Трайскирхена, небольшого города, находящегося неподалеку от Вены (население – 19 тысяч человек). Национальную известность он получил во время кризиса с беженцами. В Трайскирхене давно существует центр по приему иммигрантов, однако в кризисный период он оказался переполнен. Тогда Баблер, используя аргумент о противопожарной безопасности, распорядился резко сократить число постояльцев. Причем как левый политик, он выступал не за изгнание беженцев, а за их «гуманное размещение», то есть ликвидацию массовых лагерей. Население Трайскирхена такая аргументация вполне устраивала.
Новое правительство перехватывает ряд идей АПС по борьбе с миграцией. Будет временно приостановлено воссоединение семей для соискателей убежища, а с первого дня прибытия в Австрию для беженцев будет введен «год интеграции». Кроме того, партии оставляют за собой право заморозить предоставление убежища в том случае, если заявок станет слишком много. Также планируется запрет на хиджабы для девочек младше 15 лет.
В то же время если АПС – партия евроскептиков, то новое правительство подчеркивает свой проевропейский характер, приверженность «сильному и лучшему Европейскому Союзу». Проевропейский характер правительства подчеркивает и назначение главой МИД Беата Майнль-Райзингер – представительницы либералов, выступающих за сближение Австрии с НАТО.
Правительство заявляет о сохранении постоянного нейтралитета Австрии, но ставит перед собой цель увеличить оборонный бюджет страны и достичь к 2032 году целевого показателя по тратам на военные нужды 2% ВВП. Еще коалиция поддерживает участие Австрии в европейской инициативе противовоздушной обороны Sky Shield (партия Кикля выступает против нее). Также новое правительство планирует закупить ракетные комплексы средней и большой дальности.
Так что теперь и в Австрии, и в Германии будут кабинеты министров, оставляющие в оппозиции крайне правых. А те будут самыми решительными критиками «системных» правительств.
Алексей Макаркин
В последние несколько месяцев тема евроинтеграции Армении была одним из ключевых вопросов в дискуссии о политических перспективах Кавказского региона. 11 февраля в Национальном собрании республики началось обсуждение законопроекта о вступлении Армении в Евросоюз. Официальные лица старались не слишком усердствовать по части оптимизма, скорее подчеркивался знаменитый философский принцип «движение все, конечная цель- ничто». Оппозиция, напротив, пыталась убедить сограждан страны в том, что пашиняновские инициативы – не более чем блеф и блеф опасный.
Однако в первом чтении законопроект, несмотря на возражения двух оппозиционных фракций парламента, был одобрен. В Национальном собрании Армении доминирует провластный «Гражданский договор». Казалось бы, судьба проекта предрешена. Тем не менее, его обсуждение во втором чтении 3 марта было перенесено. Авторы проекта на профильной парламентской комиссии по евроинтеграции мотивировали задержку следующим образом: необходимо еще раз согласовать все формулировки. Основной докладчик по «европейской теме» Артак Зейналян сделал акцент на том, что проблема чисто техническая. Никакой политики, а тем паче геополитики искать не надо. Но чем активнее он настаивал на данной версии, тем, похоже, больше провоцировал сторонников альтернативных теорий. Впрочем, не лишенных определенного налета конспирологии.
Критики самого законопроекта и оппоненты армянской власти в целом связывают перенос голосования с международной турбулентностью. Новая администрация США резко меняет подходы к Украине (хотя бы на уровне риторики), «трансатлантическая солидарность» переживает стресс-тест. И не факт, что «коллективный Запад» останется столь же коллективным. Как следствие, вывод, о новой перефокусировке приоритетов Еревана в пользу Москвы.
Не скрою, в эмоциональном плане данная теория звучит красиво, даже привлекательно. Но для анализа системных проблем и в армянском нациестроительстве, внешнеполитическом позиционировании и отношениях между Москвой и Ереваном одних эмоций недостаточно. Как недостаточно их для «европейских порывов» без всяких гарантий со стороны Брюсселя. Важный урок из всей этой истории заключается в том, что рациональность в принятии решений никому на Кавказе не повредила бы.
Сергей Маркедонов
Однако в первом чтении законопроект, несмотря на возражения двух оппозиционных фракций парламента, был одобрен. В Национальном собрании Армении доминирует провластный «Гражданский договор». Казалось бы, судьба проекта предрешена. Тем не менее, его обсуждение во втором чтении 3 марта было перенесено. Авторы проекта на профильной парламентской комиссии по евроинтеграции мотивировали задержку следующим образом: необходимо еще раз согласовать все формулировки. Основной докладчик по «европейской теме» Артак Зейналян сделал акцент на том, что проблема чисто техническая. Никакой политики, а тем паче геополитики искать не надо. Но чем активнее он настаивал на данной версии, тем, похоже, больше провоцировал сторонников альтернативных теорий. Впрочем, не лишенных определенного налета конспирологии.
Критики самого законопроекта и оппоненты армянской власти в целом связывают перенос голосования с международной турбулентностью. Новая администрация США резко меняет подходы к Украине (хотя бы на уровне риторики), «трансатлантическая солидарность» переживает стресс-тест. И не факт, что «коллективный Запад» останется столь же коллективным. Как следствие, вывод, о новой перефокусировке приоритетов Еревана в пользу Москвы.
Не скрою, в эмоциональном плане данная теория звучит красиво, даже привлекательно. Но для анализа системных проблем и в армянском нациестроительстве, внешнеполитическом позиционировании и отношениях между Москвой и Ереваном одних эмоций недостаточно. Как недостаточно их для «европейских порывов» без всяких гарантий со стороны Брюсселя. Важный урок из всей этой истории заключается в том, что рациональность в принятии решений никому на Кавказе не повредила бы.
Сергей Маркедонов
Консорциум инвесторов во главе с американской инвестиционной компанией BlackRock договорился о приобретении контрольного пакета акций компании по управлению портами по обе стороны Панамского канала у гонконгской CK Hutchison Holdings. Консорциум также согласился выкупить контрольный пакет CK Hutchison в 43 портах в 23 странах. Цена вопроса - $22,8 млрд.
Еще в 1997 году Панама предоставила на 25 лет концессию Hutchison Ports PPC, подразделению гонконгской компании Hutchison Whampoa, на управление портом Бальбоа на тихоокеанской стороне и портом Кристобаль на атлантическом входе в канал. В 2015 году Hutchison-Whampoa стала называться CK Hutchison Holdings. Как раз в 1997 году Гонконг только перешел под юрисдикцию КНР, но на условиях сохранения автономии на 50 лет (а дальше никто не смотрел) и капиталистической системы. Фирма Hutchison основана еще в 1877 году английским бизнесменом Джоном Хатчинсоном, а поглощенная ею компания Whampoa – в 1863-м, также англичанином Джоном Купером.
Впрочем, в 1970-е годы яркий представитель британско-гонконгской элиты сэр Дуглас Клэг, бывший главой Hutchison Whampoa, переоценил свои возможности в ходе агрессивной экспансии, и потерял контроль над компанией, перешедший к банку HSBC. А тот в 1979 году продал фирму гонконгско-китайскому бизнесмену сэру Ли Ка-шингу, имеющему серьезные связи в Пекине. Под его руководством компания выросла в крупнейшего в мире частного оператора портов, а также в крупную торговую, строительную, телекоммуникационную и энергетическую транснациональную корпорацию. В 2018 году в возрасте 90 лет Ли Ка-шинг передал пост главы компании своему сыну Виктору Ли, но остался его старшим советником (он занимает эту должность и сейчас в свои 96 лет), сохраняющим реальный контроль над CK Hutchinson.
Так что, несмотря на свой британский титул, Ли Ка-шинг воспринимался как «человек Пекина». И хотя его отношения с Си Цзиньпином носят непростой характер (Ли не был восторге от того, что Пекин при нем фактически установил контроль над Гонконгом, не дожидаясь окончания 50-летнего срока), но связи с Пекином от этого никуда не исчезли. В 1997 году США довольно спокойно отнеслись к панамской сделке гонконгской компании – тогда были надежды на политическую либерализацию в КНР, а сам Китай не претендовал на роль соперника Вашингтона. Но сейчас ситуация принципиально изменилась.
Чем дальше, тем больше присутствие CK Hutchinson в портах Бальбоа и Кристобаль стало восприниматься в США как угроза их интересами. К тому же Китай во второе десятилетие XX века инициировал в зоне канала новые инвестиционные проекты, которым американцы начали противодействовать. И небезуспешно. В 2020 году, еще в ходе первого срока президентства Дональда Трампа, Панама отказалась от строительства четвертого моста через канал, которым должны были заниматься китайцы. А в 2021 году уже в президентство Джо Байдена, Панама отозвала у китайцев лицензию на строительство порта в провинции Колон при входе в Панамский канал со стороны Карибского моря.
Но противостояние США и КНР в Панаме проходило с переменным успехом. В 2021 году Панама продлила концессию с Hutchinson Ports PPC по управлению Бальбоа и Кристобалем еще на 25 лет. В начале нынешнего года Трамп развернул мощную кампанию, заявив, что Панамский канал принадлежит Китаю и обещая вернуть контроль над каналом.
Источник Wall Street Journal, непосредственный участник сделки, рассказал, что CK Hutchison сначала рассматривала возможность оспорить в судебном порядке любые попытки вывести портовый бизнес из-под своего контроля. Однако предложение от BlackRock оказалось очень выгодным и «элегантным», так что Ли Ка-шинг, за которым оставалось последнее слово, решил пойти на сделку.
По сути, это стало первым реальным внешнеполитическим успехом Трампа. До этого в начале февраля Панама заявила, что не будет продлевать действие меморандума о взаимопонимании с Китаем по инициативе «Пояс и путь». Однако это символическое решение, а вот переход контроля над портами куда более важен как экономически, так и политически.
Алексей Макаркин
Еще в 1997 году Панама предоставила на 25 лет концессию Hutchison Ports PPC, подразделению гонконгской компании Hutchison Whampoa, на управление портом Бальбоа на тихоокеанской стороне и портом Кристобаль на атлантическом входе в канал. В 2015 году Hutchison-Whampoa стала называться CK Hutchison Holdings. Как раз в 1997 году Гонконг только перешел под юрисдикцию КНР, но на условиях сохранения автономии на 50 лет (а дальше никто не смотрел) и капиталистической системы. Фирма Hutchison основана еще в 1877 году английским бизнесменом Джоном Хатчинсоном, а поглощенная ею компания Whampoa – в 1863-м, также англичанином Джоном Купером.
Впрочем, в 1970-е годы яркий представитель британско-гонконгской элиты сэр Дуглас Клэг, бывший главой Hutchison Whampoa, переоценил свои возможности в ходе агрессивной экспансии, и потерял контроль над компанией, перешедший к банку HSBC. А тот в 1979 году продал фирму гонконгско-китайскому бизнесмену сэру Ли Ка-шингу, имеющему серьезные связи в Пекине. Под его руководством компания выросла в крупнейшего в мире частного оператора портов, а также в крупную торговую, строительную, телекоммуникационную и энергетическую транснациональную корпорацию. В 2018 году в возрасте 90 лет Ли Ка-шинг передал пост главы компании своему сыну Виктору Ли, но остался его старшим советником (он занимает эту должность и сейчас в свои 96 лет), сохраняющим реальный контроль над CK Hutchinson.
Так что, несмотря на свой британский титул, Ли Ка-шинг воспринимался как «человек Пекина». И хотя его отношения с Си Цзиньпином носят непростой характер (Ли не был восторге от того, что Пекин при нем фактически установил контроль над Гонконгом, не дожидаясь окончания 50-летнего срока), но связи с Пекином от этого никуда не исчезли. В 1997 году США довольно спокойно отнеслись к панамской сделке гонконгской компании – тогда были надежды на политическую либерализацию в КНР, а сам Китай не претендовал на роль соперника Вашингтона. Но сейчас ситуация принципиально изменилась.
Чем дальше, тем больше присутствие CK Hutchinson в портах Бальбоа и Кристобаль стало восприниматься в США как угроза их интересами. К тому же Китай во второе десятилетие XX века инициировал в зоне канала новые инвестиционные проекты, которым американцы начали противодействовать. И небезуспешно. В 2020 году, еще в ходе первого срока президентства Дональда Трампа, Панама отказалась от строительства четвертого моста через канал, которым должны были заниматься китайцы. А в 2021 году уже в президентство Джо Байдена, Панама отозвала у китайцев лицензию на строительство порта в провинции Колон при входе в Панамский канал со стороны Карибского моря.
Но противостояние США и КНР в Панаме проходило с переменным успехом. В 2021 году Панама продлила концессию с Hutchinson Ports PPC по управлению Бальбоа и Кристобалем еще на 25 лет. В начале нынешнего года Трамп развернул мощную кампанию, заявив, что Панамский канал принадлежит Китаю и обещая вернуть контроль над каналом.
Источник Wall Street Journal, непосредственный участник сделки, рассказал, что CK Hutchison сначала рассматривала возможность оспорить в судебном порядке любые попытки вывести портовый бизнес из-под своего контроля. Однако предложение от BlackRock оказалось очень выгодным и «элегантным», так что Ли Ка-шинг, за которым оставалось последнее слово, решил пойти на сделку.
По сути, это стало первым реальным внешнеполитическим успехом Трампа. До этого в начале февраля Панама заявила, что не будет продлевать действие меморандума о взаимопонимании с Китаем по инициативе «Пояс и путь». Однако это символическое решение, а вот переход контроля над портами куда более важен как экономически, так и политически.
Алексей Макаркин
О ситуации в Сирии.
Новое правительство страны не только не является инклюзивным, но и полностью игнорирует курдов, алавитов, друзов. А также умеренных суннитских политиков, находившихся в эмиграции при режиме Башара Асада. Состав участников конференции национального диалога, прошедшей в Дамаске в конце февраля, был подобран таким образом, чтобы у президента Ахмеда аш-Шараа не было никаких проблем. Так что конференция носила декоративный характер. Победители в гражданской войне придерживаются того же принципа, что и Асад до своего свержения – «игры с нулевой суммой». Только ресурсов у них сейчас существенно больше, чем у Асада в конце правления.
В этих условиях волнения среди алавитов просто не могли не вспыхнуть, так как община оказалась в полной зависимости от новых суннитских начальников, в течение многих лет воевавших с режимом Асада. И не считающих алавитов даже мусульманами. Произвол привел к отчаянному протесту, который жестоко подавляется. Значительная часть алавитской молодежи погибла в ходе многолетних военных действий, так как она составляла опору Асада в силовых структурах. Теперь община не может эффективно сопротивляться хорошо вооруженным и мотивированным военнослужащим нового режима (недавним боевикам, прошедшим профессиональную подготовку в Идлибе).
Турция и Катар активно поддерживают новый режим. Сирия только что по инициативе Турции вернулась в состав Организации исламского сотрудничества. Большинство суннитских аравийских монархий настроены более сдержанно, но никто из них не хочет выступать против суннитского же режима аш-Шараа и помогать алавитам. Немалое беспокойство испытывают Египет и Иордания – в силу близкого расположения и опасений, что радикальный исламизм может «перекинуться» к ним. Тем более, что в Египте исламисты уже были у власти, и их сверг нынешней президент, восстановивший светский авторитарный режим, существовавший в стране до «арабской весны».
Для многих арабских стран более предпочтительным вариантом была трансформация режима Асада, но ее так и не произошло. Сейчас они оказались в роли наблюдателей, не имеющих рычагов влияния на ситуацию в Сирии.
Евросоюз сделал ставку на скорейшее возвращение в страну сирийских беженцев, которые стали для Европы одной из основных политических проблем последнего десятилетия. Поэтому европейцы начали быстро выстраивать отношения с аш-Шараа. Отсюда и заявление ЕС, в котором в первую очередь осуждаются «недавние нападения, предположительно совершенные проасадовскими элементами на силы временного правительства в прибрежных районах Сирии», и лишь во вторую – «любое насилие против гражданских лиц», которое к тому же этому временному правительству не атрибутировано. Никаких новых беженцев из Сирии Европа принимать, разумеется, не собирается.
США и Израиль крайне озабочены тем, что Сирия может превратиться в центр исламского радикализма, занимающий стратегически важные позиции на Ближнем Востоке. У США в Сирии (как и в Ираке) давние отношения с курдами, а Израиль демонстрирует желание взять под опеку друзов. Проблема в том, что Трамп уже давно порывается совсем уйти из Сирии – для него самым большим риском является втянуться в конфликт и завязнуть в стране. «Афгано-иракский синдром» продолжает действовать и является мощным ограничителем для интервенционизма.
Россия стремится сохранить свое присутствие в Хмеймиме и Тартусе, и для решения этой задачи начала переговоры с режимом аш-Шараа. Альтернативы в Сирии сейчас нет. Обсуждавшиеся десятилетие назад варианты «алавитской крепости» на сирийском побережье по многим причинам так и остались на экспертном уровне. Главная причина все та же – «игра с нулевой суммой», когда Асаду нужен был единоличный контроль над всей страной, которым обладал его отец. Любые варианты кроме унитарной Сирии им всерьез не рассматривались. Сейчас потенциальная «коалиция меньшинств» против аш-Шараа не выстраивается – у всех общин свои интересы и очень разная история отношений с режимом Асада. Если алавиты имели привилегированный статус, то курды боролись за автономию, которую так и не получили.
Алексей Макаркин
Новое правительство страны не только не является инклюзивным, но и полностью игнорирует курдов, алавитов, друзов. А также умеренных суннитских политиков, находившихся в эмиграции при режиме Башара Асада. Состав участников конференции национального диалога, прошедшей в Дамаске в конце февраля, был подобран таким образом, чтобы у президента Ахмеда аш-Шараа не было никаких проблем. Так что конференция носила декоративный характер. Победители в гражданской войне придерживаются того же принципа, что и Асад до своего свержения – «игры с нулевой суммой». Только ресурсов у них сейчас существенно больше, чем у Асада в конце правления.
В этих условиях волнения среди алавитов просто не могли не вспыхнуть, так как община оказалась в полной зависимости от новых суннитских начальников, в течение многих лет воевавших с режимом Асада. И не считающих алавитов даже мусульманами. Произвол привел к отчаянному протесту, который жестоко подавляется. Значительная часть алавитской молодежи погибла в ходе многолетних военных действий, так как она составляла опору Асада в силовых структурах. Теперь община не может эффективно сопротивляться хорошо вооруженным и мотивированным военнослужащим нового режима (недавним боевикам, прошедшим профессиональную подготовку в Идлибе).
Турция и Катар активно поддерживают новый режим. Сирия только что по инициативе Турции вернулась в состав Организации исламского сотрудничества. Большинство суннитских аравийских монархий настроены более сдержанно, но никто из них не хочет выступать против суннитского же режима аш-Шараа и помогать алавитам. Немалое беспокойство испытывают Египет и Иордания – в силу близкого расположения и опасений, что радикальный исламизм может «перекинуться» к ним. Тем более, что в Египте исламисты уже были у власти, и их сверг нынешней президент, восстановивший светский авторитарный режим, существовавший в стране до «арабской весны».
Для многих арабских стран более предпочтительным вариантом была трансформация режима Асада, но ее так и не произошло. Сейчас они оказались в роли наблюдателей, не имеющих рычагов влияния на ситуацию в Сирии.
Евросоюз сделал ставку на скорейшее возвращение в страну сирийских беженцев, которые стали для Европы одной из основных политических проблем последнего десятилетия. Поэтому европейцы начали быстро выстраивать отношения с аш-Шараа. Отсюда и заявление ЕС, в котором в первую очередь осуждаются «недавние нападения, предположительно совершенные проасадовскими элементами на силы временного правительства в прибрежных районах Сирии», и лишь во вторую – «любое насилие против гражданских лиц», которое к тому же этому временному правительству не атрибутировано. Никаких новых беженцев из Сирии Европа принимать, разумеется, не собирается.
США и Израиль крайне озабочены тем, что Сирия может превратиться в центр исламского радикализма, занимающий стратегически важные позиции на Ближнем Востоке. У США в Сирии (как и в Ираке) давние отношения с курдами, а Израиль демонстрирует желание взять под опеку друзов. Проблема в том, что Трамп уже давно порывается совсем уйти из Сирии – для него самым большим риском является втянуться в конфликт и завязнуть в стране. «Афгано-иракский синдром» продолжает действовать и является мощным ограничителем для интервенционизма.
Россия стремится сохранить свое присутствие в Хмеймиме и Тартусе, и для решения этой задачи начала переговоры с режимом аш-Шараа. Альтернативы в Сирии сейчас нет. Обсуждавшиеся десятилетие назад варианты «алавитской крепости» на сирийском побережье по многим причинам так и остались на экспертном уровне. Главная причина все та же – «игра с нулевой суммой», когда Асаду нужен был единоличный контроль над всей страной, которым обладал его отец. Любые варианты кроме унитарной Сирии им всерьез не рассматривались. Сейчас потенциальная «коалиция меньшинств» против аш-Шараа не выстраивается – у всех общин свои интересы и очень разная история отношений с режимом Асада. Если алавиты имели привилегированный статус, то курды боролись за автономию, которую так и не получили.
Алексей Макаркин
Внешнеполитические устремления постсоветских государств, как правило, рассматриваются в контексте выбора между Россией и Западом (европейская и евро-атлантическая интеграция). В этой связи ясно недостаточное внимание уделяется «горизонтальным» связям, в особенности тогда, когда страна имярек пытается выйти за рамки «своего региона» и установить (иди возобновить) контакты не с непосредственным соседом, а с «далеким партнером».
В начале 2025 года богатый материал для размышления о внешнеполитических траекториях постсоветских стран подарила Грузия. Официальный Тбилиси заметно активизировался на центральноазиатском направлении. В феврале премьер-министр Грузии посетил Казахстан. Этот визит стал пятым по счету для Ираклия Кобахидзе после завершения парламентских выборов (ранее он успел побывать в Венгрии, Азербайджане, ОАЭ и Армении). В Астане глава грузинского кабмина провел встречи с казахстанским президентом Касым-Жомартом Токаевым и премьер-министром республики Олжасом Бектеновым.
Прошел месяц. И в программе Кобахидзе появился Ташкент. 4 и 5 марта 2025 года прошли встреча грузинского премьера с президентом Шавкатом Мирзиеевым, а также 10-е заседание Межправительственной комиссии по экономическому сотрудничеству между Грузией и Узбекистаном с участием членов правительств двух стран. 7 марта Кобахидзе прибыл в Ашхабад, где провел переговоры с Президентом Туркменистана Сердаром Бердымухамедовым.
Как видим, интенсивная повестка. Кобахидзе везде сопровождают ключевые министры. В ходе переговоров активно обсуждается интенсификация экономических контактов, возможность реализации транспортно-логистических проектов. Но не экономикой единой. 12 декабря в столице Туркмении состоится Форум Международного года мира и доверия. Он приурочен к 30-летию международного признания туркменистанского нейтралитета. Сердар Бердымухамедов пригласил грузинского премьера посетить Ашхабад еще раз.
Грузия дрейфует от евро-атлантизма к нейтралитету? Не будем спешить с выводами. Официальный Тбилиси не спешит отказаться от «западного выбора». Но, во-первых, он нацелен на диверсификацию, а потому хочет компенсировать годы «простоя» на евразийском направлении. Во-вторых, добавим к этому уже имеющуюся активизацию грузино-китайских отношений. Если данный сюжет «всерьез и надолго», то налаживание взаимодействия с государствами Центральной Азии более, чем логично. В-третьих, Грузия активно продвигает свой новый образ, как образ страны, для которой крайне важна внешнеполитическая и внешнеэкономическая самостоятельность, примат прагматики над идеологией. И здесь лучших партнеров, чем центральноазиатские республики трудно найти.
Сергей Маркедонов
В начале 2025 года богатый материал для размышления о внешнеполитических траекториях постсоветских стран подарила Грузия. Официальный Тбилиси заметно активизировался на центральноазиатском направлении. В феврале премьер-министр Грузии посетил Казахстан. Этот визит стал пятым по счету для Ираклия Кобахидзе после завершения парламентских выборов (ранее он успел побывать в Венгрии, Азербайджане, ОАЭ и Армении). В Астане глава грузинского кабмина провел встречи с казахстанским президентом Касым-Жомартом Токаевым и премьер-министром республики Олжасом Бектеновым.
Прошел месяц. И в программе Кобахидзе появился Ташкент. 4 и 5 марта 2025 года прошли встреча грузинского премьера с президентом Шавкатом Мирзиеевым, а также 10-е заседание Межправительственной комиссии по экономическому сотрудничеству между Грузией и Узбекистаном с участием членов правительств двух стран. 7 марта Кобахидзе прибыл в Ашхабад, где провел переговоры с Президентом Туркменистана Сердаром Бердымухамедовым.
Как видим, интенсивная повестка. Кобахидзе везде сопровождают ключевые министры. В ходе переговоров активно обсуждается интенсификация экономических контактов, возможность реализации транспортно-логистических проектов. Но не экономикой единой. 12 декабря в столице Туркмении состоится Форум Международного года мира и доверия. Он приурочен к 30-летию международного признания туркменистанского нейтралитета. Сердар Бердымухамедов пригласил грузинского премьера посетить Ашхабад еще раз.
Грузия дрейфует от евро-атлантизма к нейтралитету? Не будем спешить с выводами. Официальный Тбилиси не спешит отказаться от «западного выбора». Но, во-первых, он нацелен на диверсификацию, а потому хочет компенсировать годы «простоя» на евразийском направлении. Во-вторых, добавим к этому уже имеющуюся активизацию грузино-китайских отношений. Если данный сюжет «всерьез и надолго», то налаживание взаимодействия с государствами Центральной Азии более, чем логично. В-третьих, Грузия активно продвигает свой новый образ, как образ страны, для которой крайне важна внешнеполитическая и внешнеэкономическая самостоятельность, примат прагматики над идеологией. И здесь лучших партнеров, чем центральноазиатские республики трудно найти.
Сергей Маркедонов
Сразу же после подавления алавитского восстания Ахмед аш-Шараа и лидер курдских Сирийских демократических сил (СДС) Мазлум Абди подписали соглашение. Сторонники новых властей Сирии уже заявляют, что война в стране завершена.
В соглашении ничего нет о курдской автономии, полностью неприемлемой и для Дамаска, и для Анкары. Есть только «признание курдского сообщества неотъемлемой частью Сирии и обеспечение его конституционных прав». То есть страна остается унитарной, а формат обеспечения прав курдов окончательно будет согласован позднее – в ходе подготовки новой Конституции. Процесс этот будет долгим – пока что планируется принять конституционную декларацию как основу будущего основного закона. Представители СДС не были приглашены на февральскую конференцию по национальному диалогу – теперь, видимо, их подключат к конституционному процессу, но ведущую роль в нем, как и раньше, будут играть люди аш-Шараа.
Уже сейчас известно, что курды смогут изучать свой язык в школах и отмечать свои праздники. Жестко унитаристский режим Хафеза и Башара Асадов не хотел предоставлять им таких возможностей. Аш-Шараа пока более гибок – с учетом того, что эти права и так уже де-факто реализуются на контролируемой СДС территории.
Также предусмотрена «гарантия права всех сирийцев на представительство и политическое участие на основе заслуг, независимо от религии и этнического происхождения». Эта формулировка исключает национальные квоты в будущих органах власти, которые существуют в соседнем Ливане.
В документе зафиксирована «передача всех гражданских и военных учреждений на северо-востоке Сирии, включая пограничные пункты, аэропорты, нефтяные и газовые месторождения, под контроль государства». Процесс этот планируется завершить до конца года. Если этот пункт будет выполнен, то режим аш-Шараа решит одну из своих главных задач по установлению контроля над всей территорией страны. Останутся вопросы с пребыванием на пограничных территориях дружественных (сдерживающих сейчас курдов) турецких и недружественных израильских войск.
Зато курды обещали бороться с «остатками сил Асада». То есть зафиксировано, что никакой военной «коалиции меньшинств» против нынешнего режима не будет. У курдов собственные интересы, которые расходятся с алавитскими – и аш-Шараа сейчас демонстрирует готовность их частично учитывать. Кроме того, у курдов еще свежи воспоминания о доминировании алавитов и связанной с ним дискриминации. К новым властям у них претензий меньше. Можно вспомнить, что еще в декабре курды стали использовать новые сирийские флаги с тремя красными звездами вместо двух зеленых – это был символический шаг, но в таких случаях и символы важны.
Любые шаги навстречу курдам могут быть негативно восприняты Турцией – но аш-Шараа достаточно самостоятельная фигура. Кроме того, основные опасения Анкары были связаны с возможностью курдской автономии – а сейчас ее нет. И границу теперь должны охранять военные из Дамаска, что турок устраивает.
Согласие курдов на эти условия может быть связано с несколькими факторами. Это и демонстрация военного ресурса нового режима, который куда более дееспособен, чем у Асада. И курдское население, как и арабское, хочет мира – поэтому сообщения о подписании соглашения были встречены ликованием и в Дамаске, и в Ракке. И США, поддерживающие курдов, не будут воевать за них с режимом аш-Шараа.
Каковы перспективы? К ним стоит относиться с осторожностью, исходя из того, что обе стороны имеют опыт военных действий. И что подписание документов не означает их обязательного исполнения. В соседнем Ираке в 1970 году молодой вице-президент, реально руководивший страной, подписал с курдским лидером куда более масштабное соглашение о создании автономии. Тогда это рассматривалось как важнейшее политическое решение, но время показало, что оно стало только передышкой перед полным разрывом и новой эскалацией. Звали того вице-президента Саддам Хусейн.
Алексей Макаркин
В соглашении ничего нет о курдской автономии, полностью неприемлемой и для Дамаска, и для Анкары. Есть только «признание курдского сообщества неотъемлемой частью Сирии и обеспечение его конституционных прав». То есть страна остается унитарной, а формат обеспечения прав курдов окончательно будет согласован позднее – в ходе подготовки новой Конституции. Процесс этот будет долгим – пока что планируется принять конституционную декларацию как основу будущего основного закона. Представители СДС не были приглашены на февральскую конференцию по национальному диалогу – теперь, видимо, их подключат к конституционному процессу, но ведущую роль в нем, как и раньше, будут играть люди аш-Шараа.
Уже сейчас известно, что курды смогут изучать свой язык в школах и отмечать свои праздники. Жестко унитаристский режим Хафеза и Башара Асадов не хотел предоставлять им таких возможностей. Аш-Шараа пока более гибок – с учетом того, что эти права и так уже де-факто реализуются на контролируемой СДС территории.
Также предусмотрена «гарантия права всех сирийцев на представительство и политическое участие на основе заслуг, независимо от религии и этнического происхождения». Эта формулировка исключает национальные квоты в будущих органах власти, которые существуют в соседнем Ливане.
В документе зафиксирована «передача всех гражданских и военных учреждений на северо-востоке Сирии, включая пограничные пункты, аэропорты, нефтяные и газовые месторождения, под контроль государства». Процесс этот планируется завершить до конца года. Если этот пункт будет выполнен, то режим аш-Шараа решит одну из своих главных задач по установлению контроля над всей территорией страны. Останутся вопросы с пребыванием на пограничных территориях дружественных (сдерживающих сейчас курдов) турецких и недружественных израильских войск.
Зато курды обещали бороться с «остатками сил Асада». То есть зафиксировано, что никакой военной «коалиции меньшинств» против нынешнего режима не будет. У курдов собственные интересы, которые расходятся с алавитскими – и аш-Шараа сейчас демонстрирует готовность их частично учитывать. Кроме того, у курдов еще свежи воспоминания о доминировании алавитов и связанной с ним дискриминации. К новым властям у них претензий меньше. Можно вспомнить, что еще в декабре курды стали использовать новые сирийские флаги с тремя красными звездами вместо двух зеленых – это был символический шаг, но в таких случаях и символы важны.
Любые шаги навстречу курдам могут быть негативно восприняты Турцией – но аш-Шараа достаточно самостоятельная фигура. Кроме того, основные опасения Анкары были связаны с возможностью курдской автономии – а сейчас ее нет. И границу теперь должны охранять военные из Дамаска, что турок устраивает.
Согласие курдов на эти условия может быть связано с несколькими факторами. Это и демонстрация военного ресурса нового режима, который куда более дееспособен, чем у Асада. И курдское население, как и арабское, хочет мира – поэтому сообщения о подписании соглашения были встречены ликованием и в Дамаске, и в Ракке. И США, поддерживающие курдов, не будут воевать за них с режимом аш-Шараа.
Каковы перспективы? К ним стоит относиться с осторожностью, исходя из того, что обе стороны имеют опыт военных действий. И что подписание документов не означает их обязательного исполнения. В соседнем Ираке в 1970 году молодой вице-президент, реально руководивший страной, подписал с курдским лидером куда более масштабное соглашение о создании автономии. Тогда это рассматривалось как важнейшее политическое решение, но время показало, что оно стало только передышкой перед полным разрывом и новой эскалацией. Звали того вице-президента Саддам Хусейн.
Алексей Макаркин
О конституционных реформах в Армении говорят уже несколько недель. В этом контексте обсуждаются и перспективы досрочных парламентских выборов. Между тем, в «штатном режиме» избирательная кампания в Национальное собрание должна состоятся только в 2026 году. Но это не означает, что внутриполитической интриги в республике нет совсем.
В конце марта досрочные выборы должны пройти в Гюмри, втором по величине муниципалитете Армении. Предвыборная агитация начнется 15 марта, а завершится 28-го. И результаты голосования станут важным замером уровня поддержки правящей партии и, напротив, продемонстрируют наличие (или отсутствие) потенциала у оппозиции.
Муниципальная политика по-армянски- интересный феномен. За места депутатов борются зачастую не только и даже не столько общенациональные объединения, сколько местные силы, многие из которых весьма критически оценивают и Никола Пашиняна, и провластную партию парламентского большинства «Гражданский договор».
В октябре 2024 года в Гюмри разразился муниципальный кризис. 14 депутатов из фракции «Баласанян» (местный блок, который был на тот момент правящим!) отказались от мандатов. Их поддержал и мэр города Вардес Самсонян. Этот демарш многие комментаторы связали с прессингом со стороны республиканского правительства. Самвел Баласанян был создателем блока своего имени, в свое время он занимал пост мэра. До этого, при «бывших» политик был тесно связан с «Процветающей Арменией» Гагика Царукяна, даже занимал пост вице-спикера парламента.
Но при новой власти Баласанян стал оппозиционным политиком, хотя и занимал пост главы второго по величине муниципалитета страны до 2022 года. Как бы то ни было, а муниципальный кризис во многом связывают еще с тем, что против экс-мэра Гюмри и его сына было возбуждено уголовное дело. Оппоненты властей говорят, что правительство тем самым решило «взять под себя» Гюмри. 8 ноября 2024 Совет старейшин не смог избрать нового мэра, так как правящей политической силе не удалось обеспечить кворум без поддержки оппозиционных сил. В результате врио городского головы стал представитель «партии власти» Сарик Минасян.
Выборы, намеченные на 30 марта, покажут, завершится ли полностью процесс возвращения Гюмри под контроль «Гражданского договора». В выборах Совета старейшин Гюмри (по итогам которых определится и мэр муниципалитета) будут участвовать шесть партий и три политических блока. Впрочем, эта кампания будет иметь и всеармянское значение.
Сергей Маркедонов
В конце марта досрочные выборы должны пройти в Гюмри, втором по величине муниципалитете Армении. Предвыборная агитация начнется 15 марта, а завершится 28-го. И результаты голосования станут важным замером уровня поддержки правящей партии и, напротив, продемонстрируют наличие (или отсутствие) потенциала у оппозиции.
Муниципальная политика по-армянски- интересный феномен. За места депутатов борются зачастую не только и даже не столько общенациональные объединения, сколько местные силы, многие из которых весьма критически оценивают и Никола Пашиняна, и провластную партию парламентского большинства «Гражданский договор».
В октябре 2024 года в Гюмри разразился муниципальный кризис. 14 депутатов из фракции «Баласанян» (местный блок, который был на тот момент правящим!) отказались от мандатов. Их поддержал и мэр города Вардес Самсонян. Этот демарш многие комментаторы связали с прессингом со стороны республиканского правительства. Самвел Баласанян был создателем блока своего имени, в свое время он занимал пост мэра. До этого, при «бывших» политик был тесно связан с «Процветающей Арменией» Гагика Царукяна, даже занимал пост вице-спикера парламента.
Но при новой власти Баласанян стал оппозиционным политиком, хотя и занимал пост главы второго по величине муниципалитета страны до 2022 года. Как бы то ни было, а муниципальный кризис во многом связывают еще с тем, что против экс-мэра Гюмри и его сына было возбуждено уголовное дело. Оппоненты властей говорят, что правительство тем самым решило «взять под себя» Гюмри. 8 ноября 2024 Совет старейшин не смог избрать нового мэра, так как правящей политической силе не удалось обеспечить кворум без поддержки оппозиционных сил. В результате врио городского головы стал представитель «партии власти» Сарик Минасян.
Выборы, намеченные на 30 марта, покажут, завершится ли полностью процесс возвращения Гюмри под контроль «Гражданского договора». В выборах Совета старейшин Гюмри (по итогам которых определится и мэр муниципалитета) будут участвовать шесть партий и три политических блока. Впрочем, эта кампания будет иметь и всеармянское значение.
Сергей Маркедонов
Про ностальгические спортивные фильмы.
Стартовавший 6 марта фильм «Роднина» не блещет рекордами. Первый уик-энд – около 77 млн рублей выручки, к началу второго уик-энда общие сборы – примерно 100 млн.
Во время первого уик-энда фильм находился на четвертой позиции в рейтинге, уступая «Царевне-лягушке», «Пророку» и «Красному шелку». Впрочем, на этой неделе фильм оказался уже на третьей позиции, но только потому, что падают показатели активно раскручивавшегося «Красного шелка» - российского боевика с китайской спецификой. Также «падает» и «Царевна-лягушка» - так что на первое место вновь вышел «Пророк», демонстрирующийся в кинотеатрах месяц и собравший уже 1,27 млрд рублей – ни один из его нынешних конкурентов до этого уровня не дотянется.
Можно представить себе настроения кинобизнеса. И вспомнить разве что эмоции руководителей советской киносети и Минфина в начале 1950-х годов, когда зритель на пике эпохи «малокартинья» был настолько разочарован и перестал приносить ожидаемые доходы, что потребовались экстраординарные меры. В виде демонстрации «Тарзана», которого мальчишки смотрели по несколько раз, спасая тем самым отрасль от финансовой катастрофы.
Но есть и другая проблема. Успех «Легенды номер 17» (более 900 млн, причем еще в 2013 году, когда цены на билеты были существенно ниже) способствовал появлению целого ряда спортивно-ностальгических фильмов. Но финансовые результаты не всегда соответствовали ожиданиям. Провалом стал фильм «Лев Яшин. Вратарь моей мечты», собравший в 2019 году лишь 115 млн рублей. Само по себе обращение к спортивной истории не гарантировало успеха. Да и Валерий Харламов был значительно более актуален для зрителей «среднестаршего возраста», чем Яшин, прощальный матч которого состоялся в 1971 году. И тенденция снижения ностальгического интереса к событиям советской истории (не только спортивным) только усиливается – для новых поколений это уже далекое от них прошлое.
А как же «Движение вверх» (2017 год), собравшее почти 3 млрд? Посмотрим внимательно на цифры. Старт (первый уик-энд) – 110 млн, далеко от рекордных показателей. А вот второй уик-энд – резкий рывок, почти 650 млн. Сработал фактор зимних каникул (фильм стартовал 28 декабря), наложившийся на хорошее «сарафанное радио», связанное с высоким качеством фильма. Так как фильм категории 6+, то в кинотеатры пошли родители с детьми, обеспечившие прекрасные финансовые показатели. Ну и фактор ностальгии, конечно, присутствовал. Все это обеспечило мощный кумулятивный эффект.
Но зимние каникулы не всегда могут «вытянуть» фильм. На «Чемпиона мира» (старт – 30 декабря 2021 года) родители с детьми не пошли, и фильм получил лишь немногим более 420 млн рублей с сильным падением как раз в каникулярное время. Шахматы, конечно, куда менее зрелищны, чем баскетбол, но дело, как представляется, не только в этом. Либеральную аудиторию, которая уже в 2024-м массово пошла на «Мастера и Маргариту» (и часть которой сходила на «Пророка»), отпугнула трактовка противостояния героя (Анатолия Карпова) с антигероем (Виктором Корчным). Потому что для нее героем является Корчной. В фильме о Родниной, кстати, антиэмигрантская тема продолжена – прототипом далеко не самого привлекательного персонажа является Олег Протопопов.
У Ирины Родниной, впрочем, непростые отношения и с патриотической аудиторией, которая не может ей простить тренерской работы в США, каковую мало отличает от эмиграции. Так что показатели фильма оптимизма не вызывают, а кинобизнес ждет нового «Тарзана».
Алексей Макаркин
Стартовавший 6 марта фильм «Роднина» не блещет рекордами. Первый уик-энд – около 77 млн рублей выручки, к началу второго уик-энда общие сборы – примерно 100 млн.
Во время первого уик-энда фильм находился на четвертой позиции в рейтинге, уступая «Царевне-лягушке», «Пророку» и «Красному шелку». Впрочем, на этой неделе фильм оказался уже на третьей позиции, но только потому, что падают показатели активно раскручивавшегося «Красного шелка» - российского боевика с китайской спецификой. Также «падает» и «Царевна-лягушка» - так что на первое место вновь вышел «Пророк», демонстрирующийся в кинотеатрах месяц и собравший уже 1,27 млрд рублей – ни один из его нынешних конкурентов до этого уровня не дотянется.
Можно представить себе настроения кинобизнеса. И вспомнить разве что эмоции руководителей советской киносети и Минфина в начале 1950-х годов, когда зритель на пике эпохи «малокартинья» был настолько разочарован и перестал приносить ожидаемые доходы, что потребовались экстраординарные меры. В виде демонстрации «Тарзана», которого мальчишки смотрели по несколько раз, спасая тем самым отрасль от финансовой катастрофы.
Но есть и другая проблема. Успех «Легенды номер 17» (более 900 млн, причем еще в 2013 году, когда цены на билеты были существенно ниже) способствовал появлению целого ряда спортивно-ностальгических фильмов. Но финансовые результаты не всегда соответствовали ожиданиям. Провалом стал фильм «Лев Яшин. Вратарь моей мечты», собравший в 2019 году лишь 115 млн рублей. Само по себе обращение к спортивной истории не гарантировало успеха. Да и Валерий Харламов был значительно более актуален для зрителей «среднестаршего возраста», чем Яшин, прощальный матч которого состоялся в 1971 году. И тенденция снижения ностальгического интереса к событиям советской истории (не только спортивным) только усиливается – для новых поколений это уже далекое от них прошлое.
А как же «Движение вверх» (2017 год), собравшее почти 3 млрд? Посмотрим внимательно на цифры. Старт (первый уик-энд) – 110 млн, далеко от рекордных показателей. А вот второй уик-энд – резкий рывок, почти 650 млн. Сработал фактор зимних каникул (фильм стартовал 28 декабря), наложившийся на хорошее «сарафанное радио», связанное с высоким качеством фильма. Так как фильм категории 6+, то в кинотеатры пошли родители с детьми, обеспечившие прекрасные финансовые показатели. Ну и фактор ностальгии, конечно, присутствовал. Все это обеспечило мощный кумулятивный эффект.
Но зимние каникулы не всегда могут «вытянуть» фильм. На «Чемпиона мира» (старт – 30 декабря 2021 года) родители с детьми не пошли, и фильм получил лишь немногим более 420 млн рублей с сильным падением как раз в каникулярное время. Шахматы, конечно, куда менее зрелищны, чем баскетбол, но дело, как представляется, не только в этом. Либеральную аудиторию, которая уже в 2024-м массово пошла на «Мастера и Маргариту» (и часть которой сходила на «Пророка»), отпугнула трактовка противостояния героя (Анатолия Карпова) с антигероем (Виктором Корчным). Потому что для нее героем является Корчной. В фильме о Родниной, кстати, антиэмигрантская тема продолжена – прототипом далеко не самого привлекательного персонажа является Олег Протопопов.
У Ирины Родниной, впрочем, непростые отношения и с патриотической аудиторией, которая не может ей простить тренерской работы в США, каковую мало отличает от эмиграции. Так что показатели фильма оптимизма не вызывают, а кинобизнес ждет нового «Тарзана».
Алексей Макаркин
В Сирии принята конституционная декларация, которая на ближайшие пять лет должна заменить Конституцию. Составили ее семеро экспертов менее чем за две недели. А подписал временный президент Ахмед аш-Шараа, который на основании этого документа становится постоянным президентом без всяких выборов.
Страна сохраняет за собой название Сирийская Арабская Республика. Ее законодательная база будет сформирована на совокупности норм исламского права. Пост президента республики сможет занять только мусульманин. Все эти положения были и в Конституции, действовавшей при Башаре Асаде. Правда, оппозиционно настроенные (а ныне пришедшие к власти) сунниты алавитов мусульманами не считали – и, по их мнению, Асад лицемерил и нарушал собственную Конституцию.
В конституционной декларации нет упоминания о курдах и других религиозных и этнических меньшинствах страны. Сирия, как и при Асаде – унитарное государство, президентская республика. Единственный государственный язык – арабский. Есть расплывчатая формулировка об «уважении культурных особенностей». Курды уже выразили свое недовольство, но можно вспомнить, что в только что подписанном соглашении между ними и новыми сирийскими властями ничего не сказано ни об автономии, ни о каких-либо особых правах курдских муниципалитетов.
Включено положение о том, что «призывы к расколу и сепаратизму, просьбы об иностранном вмешательстве или опора на иностранные державы являются уголовно наказуемыми деяниями». Сотрудничество новых властей с Турцией под это определение, разумеется, не подпадет. А вот давние тесные отношения курдов с американцами – не исключено.
При этом документ провозглашает полный разрыв с баасистской традицией и фактически ее криминализирует: «Государство объявляет преступлением публичное восхваление свергнутого режима Асада, его символов и действий. Отрицание совершенных им преступлений, их восхваление, оправдание или преуменьшение их тяжести также признаются преступными деяниями, влекущими за собой ответственность по закону». Также будет сформирована «комиссия по правосудию переходного периода» для «определения средств привлечения к ответственности, установления фактов и обеспечения справедливости для жертв и выживших».
В тексте конституционной декларации есть положения, восходящие еще к либеральной Конституции 1950 года, которая, правда, действовала недолго, неоднократно приостанавливалась и окончательно была отменена после баасистского переворота 1963 года. Есть упоминания о политических свободах и о правах женщин на труд и образование – этим аш-Шараа, правящий в модернизированной Сирии, отличается от нынешних афганских лидеров. Но в подобных случаях важнее практика, а не декларируемые нормы.
На практике же в том числе важны прерогативы президента. Он не только является верховным главнокомандующим и назначает членов Конституционного суда, но и возглавляет исполнительную власть (пост премьер-министра не предусмотрен). А также на переходный период фактически формирует Народный совет (законодательную власть). Треть состава Народного совета президент назначает непосредственно, а две трети избирает комитет, состав которого также определяет аш-Шараа. При этом в Конституции формально зафиксированы разделение властей и независимость судебной власти.
Так что если при Асаде реальный авторитаризм существовал в условиях формально демократических институтов, то в «переходной» Сирии конституционная декларация оформила полное доминирование аш-Шараа. Как в известном анекдоте о французской Конституции 1799 года. «Что же дает Конституция? – Она дает Бонапарта».
Алексей Макаркин
Страна сохраняет за собой название Сирийская Арабская Республика. Ее законодательная база будет сформирована на совокупности норм исламского права. Пост президента республики сможет занять только мусульманин. Все эти положения были и в Конституции, действовавшей при Башаре Асаде. Правда, оппозиционно настроенные (а ныне пришедшие к власти) сунниты алавитов мусульманами не считали – и, по их мнению, Асад лицемерил и нарушал собственную Конституцию.
В конституционной декларации нет упоминания о курдах и других религиозных и этнических меньшинствах страны. Сирия, как и при Асаде – унитарное государство, президентская республика. Единственный государственный язык – арабский. Есть расплывчатая формулировка об «уважении культурных особенностей». Курды уже выразили свое недовольство, но можно вспомнить, что в только что подписанном соглашении между ними и новыми сирийскими властями ничего не сказано ни об автономии, ни о каких-либо особых правах курдских муниципалитетов.
Включено положение о том, что «призывы к расколу и сепаратизму, просьбы об иностранном вмешательстве или опора на иностранные державы являются уголовно наказуемыми деяниями». Сотрудничество новых властей с Турцией под это определение, разумеется, не подпадет. А вот давние тесные отношения курдов с американцами – не исключено.
При этом документ провозглашает полный разрыв с баасистской традицией и фактически ее криминализирует: «Государство объявляет преступлением публичное восхваление свергнутого режима Асада, его символов и действий. Отрицание совершенных им преступлений, их восхваление, оправдание или преуменьшение их тяжести также признаются преступными деяниями, влекущими за собой ответственность по закону». Также будет сформирована «комиссия по правосудию переходного периода» для «определения средств привлечения к ответственности, установления фактов и обеспечения справедливости для жертв и выживших».
В тексте конституционной декларации есть положения, восходящие еще к либеральной Конституции 1950 года, которая, правда, действовала недолго, неоднократно приостанавливалась и окончательно была отменена после баасистского переворота 1963 года. Есть упоминания о политических свободах и о правах женщин на труд и образование – этим аш-Шараа, правящий в модернизированной Сирии, отличается от нынешних афганских лидеров. Но в подобных случаях важнее практика, а не декларируемые нормы.
На практике же в том числе важны прерогативы президента. Он не только является верховным главнокомандующим и назначает членов Конституционного суда, но и возглавляет исполнительную власть (пост премьер-министра не предусмотрен). А также на переходный период фактически формирует Народный совет (законодательную власть). Треть состава Народного совета президент назначает непосредственно, а две трети избирает комитет, состав которого также определяет аш-Шараа. При этом в Конституции формально зафиксированы разделение властей и независимость судебной власти.
Так что если при Асаде реальный авторитаризм существовал в условиях формально демократических институтов, то в «переходной» Сирии конституционная декларация оформила полное доминирование аш-Шараа. Как в известном анекдоте о французской Конституции 1799 года. «Что же дает Конституция? – Она дает Бонапарта».
Алексей Макаркин
Армения и Азербайджан приблизились к подписанию мирного соглашения.
В канун новогодних праздников, в декабре 2024 года президент Ильхам Алиев обозначил два пункта, по которым Баку и Ереван не могли прийти к компромиссу. Речь шла об исках в международных судебных инстанциях, а также о размещении третьих сил на госгранице. Обе эти претензии были обращены к армянской стороне, так как именно на территории Армении была размещена наблюдательная миссия Евросоюза, а в Международном суде ООН были иски о действиях азербайджанской стороны в Нагорном Карабахе.
После тех алиевских заявлений прошло около тех месяцев. И теперь уже глава МИД Азербайджана Джейхун Байрамов публично заявил о том, что Армения приняла предложения его стороны относительно спорных пунктов.
Вскоре после этого по официальным каналам пришла и информация из Еревана. Армянская сторона подтвердила готовность к компромиссу. По словам премьер-министра Никола Пашиняна, «когда стало очевидным, что нам не удастся иметь идеальные формулировки по этим положениям, то мы провели обсуждение в формате Совбеза, и пришли к выводу, что существующее содержание документа может считаться компромиссным решением».
В истории многолетнего конфликта можно ставить точку? Долгожданный мир достигнут, Кавказ вступает в новую эру? Хотелось бы дать на все этит вопросы утвердительные ответы. Но даже сейчас остаются определенные сомнения в устойчивости всей мирной конструкции. Этим, наверное, объясняется довольно сдержанная реакция мировой общественности на новости из Баку и из Еревана. И дело даже не в том, что компромиссные договоренности надо воплотить к финальный текст. «На следующем этапе ожидания Баку таковы: Армения должна внести поправки в свою Конституцию, в которой еще содержатся территориальные претензии к Азербайджану», - заявил министр Байрамов. Но в Ереване до сих пор считали иначе. По мнению Никола Пашиняна, подготовка мирного соглашения, а также решения Конституционного суда Армении об отсутствии территориальных претензий уже закрыли проблему. Как видим, не совсем…
Но и помимо конституционных коллизий остаются неразрешенными проблема демаркации и делимитации границ и пресловутого «коридора». В тексте мирного соглашения про это не напишешь, но на практике урегулирование данных вопросов едва ли не важнее! Словом, для того, чтобы мир пришел в регион, нужны не только слова и документы, нужны практические дела!
Сергей Маркедонов
В канун новогодних праздников, в декабре 2024 года президент Ильхам Алиев обозначил два пункта, по которым Баку и Ереван не могли прийти к компромиссу. Речь шла об исках в международных судебных инстанциях, а также о размещении третьих сил на госгранице. Обе эти претензии были обращены к армянской стороне, так как именно на территории Армении была размещена наблюдательная миссия Евросоюза, а в Международном суде ООН были иски о действиях азербайджанской стороны в Нагорном Карабахе.
После тех алиевских заявлений прошло около тех месяцев. И теперь уже глава МИД Азербайджана Джейхун Байрамов публично заявил о том, что Армения приняла предложения его стороны относительно спорных пунктов.
Вскоре после этого по официальным каналам пришла и информация из Еревана. Армянская сторона подтвердила готовность к компромиссу. По словам премьер-министра Никола Пашиняна, «когда стало очевидным, что нам не удастся иметь идеальные формулировки по этим положениям, то мы провели обсуждение в формате Совбеза, и пришли к выводу, что существующее содержание документа может считаться компромиссным решением».
В истории многолетнего конфликта можно ставить точку? Долгожданный мир достигнут, Кавказ вступает в новую эру? Хотелось бы дать на все этит вопросы утвердительные ответы. Но даже сейчас остаются определенные сомнения в устойчивости всей мирной конструкции. Этим, наверное, объясняется довольно сдержанная реакция мировой общественности на новости из Баку и из Еревана. И дело даже не в том, что компромиссные договоренности надо воплотить к финальный текст. «На следующем этапе ожидания Баку таковы: Армения должна внести поправки в свою Конституцию, в которой еще содержатся территориальные претензии к Азербайджану», - заявил министр Байрамов. Но в Ереване до сих пор считали иначе. По мнению Никола Пашиняна, подготовка мирного соглашения, а также решения Конституционного суда Армении об отсутствии территориальных претензий уже закрыли проблему. Как видим, не совсем…
Но и помимо конституционных коллизий остаются неразрешенными проблема демаркации и делимитации границ и пресловутого «коридора». В тексте мирного соглашения про это не напишешь, но на практике урегулирование данных вопросов едва ли не важнее! Словом, для того, чтобы мир пришел в регион, нужны не только слова и документы, нужны практические дела!
Сергей Маркедонов
Прозвучи информация об этом событии до начала СВО, она с высокой степенью вероятности стала бы сенсацией. И широко комментировалась бы политиками, дипломатами и экспертами. Сегодня, когда в центре всеобщего внимания поиск формулы мира на Украине, события в Кавказском регионе, рассматриваются «по остаточному принципу». Между тем, их важность нельзя недооценивать. Особенно в контексте поствыборных изменений в Грузии.
Так что же произошло? После восьмилетнего перерыва возобновлена работа над соглашением о неприменении силы между Грузией и частично признанными республиками, бывшими автономиями ГССР. По словам Константина Кочиева, госсоветника югоосетинского президента, «мы вновь предпринимаем попытку вернуться к этому проекту, доработать и дополнить его. Наша цель - сделать полноценный политический документ, который обозначает отказ Грузии от использования силы как аргумента в спорах с Южной Осетией и Абхазией». Предполагается, что текст будет готов к следующей (64-й по счету) встрече в рамках т.н. «Женевских консультаций». Она запланировала на конец июня 2025 года. Еще один формат, который основательно подзабыт в СМИ, хотя он и продолжает существовать, несмотря на глобальную турбулентность. И не просто существовать, но и в ходе общения его участников генерируются креативные идеи.
Разговоры о подписании документа по неприменению силы идут в Женеве уже давно. Ранее Тбилиси отказывался подписывать договоренности, мотивируя это тем, что Абхазия и Южная Осетия- не самостоятельные игроки, а оккупированные регионы, и что свою долю ответственности и обязательства должна нести не только Грузия, но и Россия. Москва же ссылалась на то, что не она находится в конфликте с Грузинским государством, бывшие автономии ГССР- субъекты, а не объекты противостояния. В итоге появилось несколько версий документа, но по ним так и не договорились. Казалось, что тема безнадежно «подвисла». Однако, как видим, предполагается новый подход к снаряду.
Почему это случилось здесь и сейчас? Правящая партия «Грузинская мечта» заинтересована в прагматизации отношений с Россией. Мир на Кавказе видится ее лидерам, как альтернатива «украинизации». Этим хотела бы воспользоваться и Москва, и две частично признанные республики. С полным пониманием, что перемены в Грузии не стали необратимыми, а само отношение Тбилиси к Абхазии и Южной Осетии далеко от признания их особой политической субъектности. Впрочем, дорогу осилит идущий, иначе такие схемы не работают.
Сергей Маркедонов
Так что же произошло? После восьмилетнего перерыва возобновлена работа над соглашением о неприменении силы между Грузией и частично признанными республиками, бывшими автономиями ГССР. По словам Константина Кочиева, госсоветника югоосетинского президента, «мы вновь предпринимаем попытку вернуться к этому проекту, доработать и дополнить его. Наша цель - сделать полноценный политический документ, который обозначает отказ Грузии от использования силы как аргумента в спорах с Южной Осетией и Абхазией». Предполагается, что текст будет готов к следующей (64-й по счету) встрече в рамках т.н. «Женевских консультаций». Она запланировала на конец июня 2025 года. Еще один формат, который основательно подзабыт в СМИ, хотя он и продолжает существовать, несмотря на глобальную турбулентность. И не просто существовать, но и в ходе общения его участников генерируются креативные идеи.
Разговоры о подписании документа по неприменению силы идут в Женеве уже давно. Ранее Тбилиси отказывался подписывать договоренности, мотивируя это тем, что Абхазия и Южная Осетия- не самостоятельные игроки, а оккупированные регионы, и что свою долю ответственности и обязательства должна нести не только Грузия, но и Россия. Москва же ссылалась на то, что не она находится в конфликте с Грузинским государством, бывшие автономии ГССР- субъекты, а не объекты противостояния. В итоге появилось несколько версий документа, но по ним так и не договорились. Казалось, что тема безнадежно «подвисла». Однако, как видим, предполагается новый подход к снаряду.
Почему это случилось здесь и сейчас? Правящая партия «Грузинская мечта» заинтересована в прагматизации отношений с Россией. Мир на Кавказе видится ее лидерам, как альтернатива «украинизации». Этим хотела бы воспользоваться и Москва, и две частично признанные республики. С полным пониманием, что перемены в Грузии не стали необратимыми, а само отношение Тбилиси к Абхазии и Южной Осетии далеко от признания их особой политической субъектности. Впрочем, дорогу осилит идущий, иначе такие схемы не работают.
Сергей Маркедонов
Дональд Трамп выступает в качестве пропагандиста своих полузабытых предшественников.
Президенты в США неформально делятся на выдающихся, неудачников и «средних». Критерии отнесения к выдающимся не безусловны – например, для консерваторов Рональд Рейган относится к таковым, а для либералов – нет. Обратная ситуация с Джоном Кеннеди. Но триумвират Вашингтон-Джефферсон-Линкольн является консенсусным для школьных учебников. Эти президенты, помимо прочего, представлены на мемориале на горе Рашмор, наряду с Теодором Рузвельтом.
Вряд ли кто-то из американских президентов вдохновится опытом «неудачников» Уоррена Гардинга, Франклина Пирса или Джеймса Бьюкенена. Иная ситуация со «средними» президентами, которые могут найти подражателей. Рейган высоко ценил Калвина Кулиджа. Трамп на старте своего второго срока вспомнил об «империалисте» Уильяме Маккинли, вернув его имя горе на Аляске. А затем распорядился убрать из Овального кабинета портрет Джефферсона и заменить его на изображение Джеймса Нокса Полка.
Вообще перевешивание портретов уже стало частью традиции. Но обычно президенты меняют одних выдающихся предшественников на других. К Джефферсону есть претензии как «слева» (в ходе современного «иконоборчества» - за владение рабами), так и «справа», со стороны консервативных республиканцев. Да, он один из «отцов-основателей» и главный автор Декларации независимости. Но при этом демократ, приверженец либерализма и деист. Как и Лев Толстой, автор собственного варианта Евангелия, в котором сохранена лишь нравственная проповедь и откуда убрано упоминание о чудесах, включая и Воскресение. С одной стороны, джефферсоновский принцип свободы совести позволил существовать (и возникать) многочисленным религиозным организациям, к которым принадлежат консерваторы. С другой стороны, его собственные религиозные взгляды не соответствовали догматам ни одной из них.
Полк, руководивший страной в 1845-1849 годах, известен тем, что расширил территорию США на запад, включив бывшие мексиканские земли - как Техас, который Мексика фактически утратила еще ранее, так и Калифорнию и еще семь нынешних американских штатов в результате успешной войны с Мексикой. А без кровопролития, в результате соглашения с Великобританией, США получили территорию современных штатов Орегон и Вашингтон. Фактически географическая карта США в ее нынешнем виде – результат усилий Полка и его соратников.
Но при этом Полк был крайне непопулярен на севере, где его обвиняли в потворстве южным рабовладельческим штатам, заинтересованным в экспансии на юг и запад. Для севера мексиканская война была затратным проектом, уносившим как человеческие жизни, так и деньги. Страна медленно, но неуклонно шла к собственной гражданской войне, и любые действия президентов все чаще воспринимались в контексте поляризации между севером и югом.
Полка не относят к числу политиков, чья деятельность способствовала неизбежности гражданской войны (как Пирса и Бьюкенена), и прижизненная непопулярность этого нехаризматичного и трудолюбивого человека в определенной степени компенсируется большей благосклонностью со стороны современных историков. В рейтинге Сиена-колледжа от 2022 года он занимает 15-е место. Для справки: на первом Франклин Делано Рузвельт, Трамп лишь 43-й – ни с тем, ни с другим нынешний хозяин Белого дома категорически не согласен. Маккинли в этом рейтинге 22-й.
Полк – очередной расширитель территории, которого Трамп делает образцом. Интересно, что в ходе первого срока он о нем не вспоминал – Полка нет в перечне выдающихся американцев, которых Трамп хочет увековечить в Национальном саде американских героев, указ о создании коего он подписал в 2020 году. Сейчас этот проект, приостановленный при Джо Байдене, реанимирован. Похоже, что идея расширения территории овладела Трампом в межвыборный период, когда он ждал реванша и задумывался о своей роли в истории США. А теперь пытается быть достойным Полка и Маккинли – но уже в новых исторических условиях, когда возможностей для расширения существенно меньше. А препятствий больше.
Алексей Макаркин
Президенты в США неформально делятся на выдающихся, неудачников и «средних». Критерии отнесения к выдающимся не безусловны – например, для консерваторов Рональд Рейган относится к таковым, а для либералов – нет. Обратная ситуация с Джоном Кеннеди. Но триумвират Вашингтон-Джефферсон-Линкольн является консенсусным для школьных учебников. Эти президенты, помимо прочего, представлены на мемориале на горе Рашмор, наряду с Теодором Рузвельтом.
Вряд ли кто-то из американских президентов вдохновится опытом «неудачников» Уоррена Гардинга, Франклина Пирса или Джеймса Бьюкенена. Иная ситуация со «средними» президентами, которые могут найти подражателей. Рейган высоко ценил Калвина Кулиджа. Трамп на старте своего второго срока вспомнил об «империалисте» Уильяме Маккинли, вернув его имя горе на Аляске. А затем распорядился убрать из Овального кабинета портрет Джефферсона и заменить его на изображение Джеймса Нокса Полка.
Вообще перевешивание портретов уже стало частью традиции. Но обычно президенты меняют одних выдающихся предшественников на других. К Джефферсону есть претензии как «слева» (в ходе современного «иконоборчества» - за владение рабами), так и «справа», со стороны консервативных республиканцев. Да, он один из «отцов-основателей» и главный автор Декларации независимости. Но при этом демократ, приверженец либерализма и деист. Как и Лев Толстой, автор собственного варианта Евангелия, в котором сохранена лишь нравственная проповедь и откуда убрано упоминание о чудесах, включая и Воскресение. С одной стороны, джефферсоновский принцип свободы совести позволил существовать (и возникать) многочисленным религиозным организациям, к которым принадлежат консерваторы. С другой стороны, его собственные религиозные взгляды не соответствовали догматам ни одной из них.
Полк, руководивший страной в 1845-1849 годах, известен тем, что расширил территорию США на запад, включив бывшие мексиканские земли - как Техас, который Мексика фактически утратила еще ранее, так и Калифорнию и еще семь нынешних американских штатов в результате успешной войны с Мексикой. А без кровопролития, в результате соглашения с Великобританией, США получили территорию современных штатов Орегон и Вашингтон. Фактически географическая карта США в ее нынешнем виде – результат усилий Полка и его соратников.
Но при этом Полк был крайне непопулярен на севере, где его обвиняли в потворстве южным рабовладельческим штатам, заинтересованным в экспансии на юг и запад. Для севера мексиканская война была затратным проектом, уносившим как человеческие жизни, так и деньги. Страна медленно, но неуклонно шла к собственной гражданской войне, и любые действия президентов все чаще воспринимались в контексте поляризации между севером и югом.
Полка не относят к числу политиков, чья деятельность способствовала неизбежности гражданской войны (как Пирса и Бьюкенена), и прижизненная непопулярность этого нехаризматичного и трудолюбивого человека в определенной степени компенсируется большей благосклонностью со стороны современных историков. В рейтинге Сиена-колледжа от 2022 года он занимает 15-е место. Для справки: на первом Франклин Делано Рузвельт, Трамп лишь 43-й – ни с тем, ни с другим нынешний хозяин Белого дома категорически не согласен. Маккинли в этом рейтинге 22-й.
Полк – очередной расширитель территории, которого Трамп делает образцом. Интересно, что в ходе первого срока он о нем не вспоминал – Полка нет в перечне выдающихся американцев, которых Трамп хочет увековечить в Национальном саде американских героев, указ о создании коего он подписал в 2020 году. Сейчас этот проект, приостановленный при Джо Байдене, реанимирован. Похоже, что идея расширения территории овладела Трампом в межвыборный период, когда он ждал реванша и задумывался о своей роли в истории США. А теперь пытается быть достойным Полка и Маккинли – но уже в новых исторических условиях, когда возможностей для расширения существенно меньше. А препятствий больше.
Алексей Макаркин
О третьем президенте Грузии Михаиле Саакашвили снова заговорили. В последние несколько лет такие разговоры ведутся, как правило, в формате криминальной хроники. Покинув пост главы государства, Саакашвили оставил и свою страну. Он пытался стать украинским политиком, но максимум того, чего он смог добиться на чужбине - это не некоторое занять пост губернатора Одесской области и советника по реформам. 29 сентября 2021 года экс-президент Грузии пытался вернуться на родину. Однако сделать это в формате «ста дней» Наполеона у него не получилось. Задержание, арест и уголовные преследования определили его личную повестку на годы вперед.
17 марта Тбилисский городской суд вынес новый приговор Саакашвили. На этот раз он получил 4, 5 года тюремного заключения за незаконное пересечение госграницы. Сам обвиняемый не участвовал в заседании суда, что не стало препятствием для широкого интереса к этому делу. На сегодняшний момент грузинский экс-президент отбывает шестилетний срок по различным обвинениям. Ранее его приговаривали по обвинению в растрате, злоупотреблении служебным положением и других неблаговидных деяниях. Нынешний мартовский приговор- четвертый по счету. Если никакие дополнительные «отягчающие обстоятельства» не вскроются Саакашвили будет находиться в местах лишения свободы вплоть до весны 2034 года. Срок немалый даже без новых приговоров и обвинений!
Впрочем, исключать ничего нельзя. Рассматривается, пожалуй, главное политическое дело экс-президента. Речь о разгоне протестных акций в ноябре 2007 года и введении ЧП, что по мнению оппонентов Саакашвили, обеспечило ему преимущество на вторых в его жизни выборах в январе 2008 года. И все годы правления «Грузинской мечты» призрак «бывших» вызывался посредством обращения, прежде всего, к истории 2007 года.
Таким образом, президент Грузии надежно «выключен из игры». Но все его попытки продвигать образ политзаключенного и едва ли не «кавказского Манделы» до сих пор не увенчались успехом. Власти делают из Саакашвили классического «козла отпущения», повесив на него все грехи и за войну, и за потерю территорий, и за социальную поляризацию. Он эдакий аналог «лихих 1990-х» в России, разве что персонифицированный. Но с поведением властей все более или менее ясно. Однако и оппозиция не спешит поднять свой флаг над этой, без всякого сомнения, трагической фигурой. От него успели устать еще до осени 2021 года. Как, впрочем, устал от него и Запад. ЕС готов отстаивать собственный «престиж» и настаивать на том, что выборы-2024 были несправедливыми. Но Брюссель не видит в Саакашвили того, на кого стоит сделать ставку. Поддерживать он будет митингующую молодежь, надеясь среди неизвестных персонажей найти «новое лицо грузинской демократии». В итоге судьбе Саакашвили сегодня не позавидуешь.
Сергей Маркедонов
17 марта Тбилисский городской суд вынес новый приговор Саакашвили. На этот раз он получил 4, 5 года тюремного заключения за незаконное пересечение госграницы. Сам обвиняемый не участвовал в заседании суда, что не стало препятствием для широкого интереса к этому делу. На сегодняшний момент грузинский экс-президент отбывает шестилетний срок по различным обвинениям. Ранее его приговаривали по обвинению в растрате, злоупотреблении служебным положением и других неблаговидных деяниях. Нынешний мартовский приговор- четвертый по счету. Если никакие дополнительные «отягчающие обстоятельства» не вскроются Саакашвили будет находиться в местах лишения свободы вплоть до весны 2034 года. Срок немалый даже без новых приговоров и обвинений!
Впрочем, исключать ничего нельзя. Рассматривается, пожалуй, главное политическое дело экс-президента. Речь о разгоне протестных акций в ноябре 2007 года и введении ЧП, что по мнению оппонентов Саакашвили, обеспечило ему преимущество на вторых в его жизни выборах в январе 2008 года. И все годы правления «Грузинской мечты» призрак «бывших» вызывался посредством обращения, прежде всего, к истории 2007 года.
Таким образом, президент Грузии надежно «выключен из игры». Но все его попытки продвигать образ политзаключенного и едва ли не «кавказского Манделы» до сих пор не увенчались успехом. Власти делают из Саакашвили классического «козла отпущения», повесив на него все грехи и за войну, и за потерю территорий, и за социальную поляризацию. Он эдакий аналог «лихих 1990-х» в России, разве что персонифицированный. Но с поведением властей все более или менее ясно. Однако и оппозиция не спешит поднять свой флаг над этой, без всякого сомнения, трагической фигурой. От него успели устать еще до осени 2021 года. Как, впрочем, устал от него и Запад. ЕС готов отстаивать собственный «престиж» и настаивать на том, что выборы-2024 были несправедливыми. Но Брюссель не видит в Саакашвили того, на кого стоит сделать ставку. Поддерживать он будет митингующую молодежь, надеясь среди неизвестных персонажей найти «новое лицо грузинской демократии». В итоге судьбе Саакашвили сегодня не позавидуешь.
Сергей Маркедонов
Румыния: новые выборы без Джорджеску
В Румынии назначены новые президентские выборы. Предыдущие прошли в конце прошлого года, но их результаты были отменены Конституционным судом после того, как в первом туре большинство получил кандидат-аутсайдер Кэлин Джорджеску, понравившийся людям своим искренним имиджем, раскрученным в социальных сетях. И из опросов стало ясно, что во втором туре он побеждает либерального кандидата Елену Ласкони. Было объявлено, что Джорджеску нарушил законодательство о финансировании выборов, так как его интернет-кампания официально ничего не стоила, хотя затраты на подготовку, размещение и продвижение роликов явно имели место.
Недовольство отменой результатов румынских выборов выразили Джей Ди Вэнс и Илон Маск. Но и сейчас Конституционный суд отверг кандидатуры Кэлина Джорджеску и лидера представленной в парламенте партии «S.O.S. Румыния» Дианы Шошоакэ. Первый обвинен в восхвалении сторонников геноцида и военных преступников (Корнелиу Зеля Кодряну и Иона Антонеску) и публичном использовании нацистского приветствия, что представляет собой «прямую атаку на фундаментальные ценности демократического общества». Вторая – в том, что ее взгляды несовместимы с принципами демократии, а победа поставит под вопрос европейские обязательства Румынии (членство в ЕС и НАТО).
Теперь сторонников Джорджеску будет привлекать на свою сторону лидер парламентской партии «Альянс за союз румын» Джордже Симион. У него непростые отношения с Джорджеску – когда-то они были соратниками, потом разошлись, и Джорджеску до своего финишного рывка считался спойлером для Симиона. Теперь Симион всячески демонстрируют свою поддержку Джорджеску. Даже заявил, что с конституционных судей, не пустивших Джорджеску на выборы, надо снять шкуры на площади.
Впрочем, между кандидатами есть некоторое отличие. Симион не такой «отвязанный» политик, как Джорджеску. Он прибыл в Центральное избирательное бюро в сопровождении экс-премьера Польши Матеуша Моравецкого, принадлежащего к партии «Право и справедливость» Ярослава Качиньского. И его «Альянс за союз румын» входит в Европарламенте в Группу европейских консерваторов и реформистов, где ведущую роль играют партия Качиньского и «Братья Италии» Джорджи Мелони.
Впрочем, за электорат Джорджеску будет бороться и лидер прошедшей в прошлом году в парламент Партии молодых людей Ана-Мария Гаврилэ. Она менее известна, чем Симион, но надеется на то, что именно это будет ее плюсом. Симион все же «примелькался» в политической сфере – и это стало одной из причин того, что избиратели предпочли Джорджеску.
Для мейнстримной части румынского политического класса и Симион, и Гаврилэ неприемлемы. Мейнстрим предлагает четырех кандидатов. Правительственная коалиция из социал-демократов, национал-либералов и венгерской партии выдвинула единого кандидата – экс-председателя Сената Крина Антонеску, уходившего из политики, но сейчас вернувшегося в нее. Но вышедший из Социал-демократической партии ее бывший лидер и экс-премьер Виктор Понта также объявил о выдвижении и может отнять часть голосов сторонников СДП. Вновь выдвигается Елена Ласкони, но теперь на либеральном фланге с ней конкурирует более рейтинговый кандидат, мэр Бухареста Никушор Дан, критикующий партии, входившие в разные правительственные коалиции.
Компания AtlasIntel прогнозирует, что во второй тур могут выйти Симион и Дан, а там больше шансов на успех у бухарестского мэра. Но взлет Джорджеску (который в случае регистрации имел бы прекрасные шансы на победу и сейчас) демонстрирует, что в румынской политике могут быть неожиданности, связанные с запросом на обновление. И, в частности, с поиском «народного трибуна», способного отстаивать интересы «простого человека» и непохожего на политиков из ведущих партий.
Симион пока справляется с этой задачей хуже, что Джорджеску. Интрига заключается в том, поддержит ли его Джорджеску (тот взял паузу) и сможет ли Дан убедить провинциальных избирателей, что он принципиально отличается от политиков, которые уже многократно были у власти на общенациональном уровне.
Алексей Макаркин
В Румынии назначены новые президентские выборы. Предыдущие прошли в конце прошлого года, но их результаты были отменены Конституционным судом после того, как в первом туре большинство получил кандидат-аутсайдер Кэлин Джорджеску, понравившийся людям своим искренним имиджем, раскрученным в социальных сетях. И из опросов стало ясно, что во втором туре он побеждает либерального кандидата Елену Ласкони. Было объявлено, что Джорджеску нарушил законодательство о финансировании выборов, так как его интернет-кампания официально ничего не стоила, хотя затраты на подготовку, размещение и продвижение роликов явно имели место.
Недовольство отменой результатов румынских выборов выразили Джей Ди Вэнс и Илон Маск. Но и сейчас Конституционный суд отверг кандидатуры Кэлина Джорджеску и лидера представленной в парламенте партии «S.O.S. Румыния» Дианы Шошоакэ. Первый обвинен в восхвалении сторонников геноцида и военных преступников (Корнелиу Зеля Кодряну и Иона Антонеску) и публичном использовании нацистского приветствия, что представляет собой «прямую атаку на фундаментальные ценности демократического общества». Вторая – в том, что ее взгляды несовместимы с принципами демократии, а победа поставит под вопрос европейские обязательства Румынии (членство в ЕС и НАТО).
Теперь сторонников Джорджеску будет привлекать на свою сторону лидер парламентской партии «Альянс за союз румын» Джордже Симион. У него непростые отношения с Джорджеску – когда-то они были соратниками, потом разошлись, и Джорджеску до своего финишного рывка считался спойлером для Симиона. Теперь Симион всячески демонстрируют свою поддержку Джорджеску. Даже заявил, что с конституционных судей, не пустивших Джорджеску на выборы, надо снять шкуры на площади.
Впрочем, между кандидатами есть некоторое отличие. Симион не такой «отвязанный» политик, как Джорджеску. Он прибыл в Центральное избирательное бюро в сопровождении экс-премьера Польши Матеуша Моравецкого, принадлежащего к партии «Право и справедливость» Ярослава Качиньского. И его «Альянс за союз румын» входит в Европарламенте в Группу европейских консерваторов и реформистов, где ведущую роль играют партия Качиньского и «Братья Италии» Джорджи Мелони.
Впрочем, за электорат Джорджеску будет бороться и лидер прошедшей в прошлом году в парламент Партии молодых людей Ана-Мария Гаврилэ. Она менее известна, чем Симион, но надеется на то, что именно это будет ее плюсом. Симион все же «примелькался» в политической сфере – и это стало одной из причин того, что избиратели предпочли Джорджеску.
Для мейнстримной части румынского политического класса и Симион, и Гаврилэ неприемлемы. Мейнстрим предлагает четырех кандидатов. Правительственная коалиция из социал-демократов, национал-либералов и венгерской партии выдвинула единого кандидата – экс-председателя Сената Крина Антонеску, уходившего из политики, но сейчас вернувшегося в нее. Но вышедший из Социал-демократической партии ее бывший лидер и экс-премьер Виктор Понта также объявил о выдвижении и может отнять часть голосов сторонников СДП. Вновь выдвигается Елена Ласкони, но теперь на либеральном фланге с ней конкурирует более рейтинговый кандидат, мэр Бухареста Никушор Дан, критикующий партии, входившие в разные правительственные коалиции.
Компания AtlasIntel прогнозирует, что во второй тур могут выйти Симион и Дан, а там больше шансов на успех у бухарестского мэра. Но взлет Джорджеску (который в случае регистрации имел бы прекрасные шансы на победу и сейчас) демонстрирует, что в румынской политике могут быть неожиданности, связанные с запросом на обновление. И, в частности, с поиском «народного трибуна», способного отстаивать интересы «простого человека» и непохожего на политиков из ведущих партий.
Симион пока справляется с этой задачей хуже, что Джорджеску. Интрига заключается в том, поддержит ли его Джорджеску (тот взял паузу) и сможет ли Дан убедить провинциальных избирателей, что он принципиально отличается от политиков, которые уже многократно были у власти на общенациональном уровне.
Алексей Макаркин