12 февраля Национальное собрание (парламент) Армении в первом чтении проголосовало за принятие проекта закона о начале процесса вступления республики в Евросоюз. Никаких политических сюрпризов не произошло. И премьер-министр Никол Пашинян, и его соратники-депутаты уже не раз озвучивали свои позиции по данному вопросу. При этом, обосновывая свою правоту, они опираются на общественную инициативу по сбору подписей за внесение законопроекта о евроинтеграции в парламент.

Рассмотрим два аспекта данной проблемы. Первый- итоги голосования в Национальном собрании. Кто и как продвигал положительное решение? Из 107 депутатов 63 поддержали «европейский проект». Фронтменами этого решения стали представители проправительственного объединения «Гражданский договор». Впрочем, ожидаемо. Предсказуемо повели себя и оппозиционеры. Фракция «Честь имею» (6 мандатов) заявила о том, что не поддержит инициативу. Более крупное парламентское объединение «Альянс Армения» (28 депутатов) заявило о бойкоте голосования. Обе эти силы пытаются время от времени фрондировать, но всякий раз отступают перед превосходящими провластными силами. Фактор улицы также не срабатывает. И, похоже, на этом этапе такие действия даже и не рассматриваются оппозицией всерьез. Как бы то ни было, говорить о всеобщем единодушии и энтузиазме всех сил Армении не представляется возможным.

Второй аспект не менее важен. Как армянские власти видят себе европейскую перспективу? На сегодняшний день это видится, скорее, как объединение всего хорошего против всего плохого. Министр экономики республики Геворг Папоян заявлял о том, что его страна продолжит сотрудничество с ЕАЭС (читай с Россией, как с главным партнером). Но в Москве этот энтузиазм министра не вполне разделяют, указывая на неcjdместимость европейской и евразийской интеграции. Ереван в условиях фактической незавершенности конфликта с Азербайджаном и дефицита безопасности пытается найти некие компенсаторные механизмы. И присутствие миссии ЕС на границе видится ему хорошим решением. Но миссия и урегулирование конфликта - это немного про другое. Тем более, что евроинтеграция - это не линейный и необратимый процесс (смотри пример соседней Грузии), и в нем помимо желания потенциального кандидата есть еще и устремления самого ЕС.

Впрочем, руководство Армении выбрало свою линию и следует ей, не принимая критические аргументы. Еще один шаг к евроинтеграции сделан. Но далеко не факт, что весь процесс будет легким и однозначным по своим последствиям.

Сергей Маркедонов

О Стивене Уиткоффе.

1. Друг Дональда Трампа, который не только регулярно играет с ним в гольф, но и пришел поддержать его на суд о мошенничестве в 2023 году. Пользы Трампу его показания не принесли, но важную для него в то время моральную поддержку оказали. В 2024-м Уиткофф выступил на предвыборном республиканском съезде. В тщательно прописанном сценарии мероприятия он отвечал за, пожалуй, самую сложную задачу - презентовать Трампа как человека, которому свойственны доброта и эмпатия.

2. Дружба с Трампом не мешала ему на дальних подступах к выборам присматриваться к Рону Десантису как к возможному кандидату в президенты. Но когда стало ясно, что Трамп безальтернативен для подавляющего большинства республиканского актива и никакие варианта «Трампа-лайт» не проходят, то Уиткофф однозначно поддержал своего друга. Трамп, насколько можно судить, в обиде не был.

3. Уиткофф после нескольких лет работы юристом занялся в 1980-е годы бизнесом в области недвижимости, но независимо от Трампа (хотя их первая встреча была связана с тем, что Уиткофф как юрист сопровождал одну из сделок Трампа). Если Трамп известен как элитный застройщик, то Уиткофф начинал со скупки дешевого жилья, куда приезжал за арендной платой, на всякий случай имея при себе пистолет (который, впрочем, он вроде так и не пустил в ход). С Трампом они подружились через несколько лет, когда Уиткофф стал значимой фигурой в нью-йоркском бизнесе.

4. Агрессивная и рискованная бизнес-стратегия Уиткоффа с широким использованием заемных средств привела к тому, что он вырвался из маргинального сегмента недвижимости Нью-Йорка и прорвался в элитную сферу. Но строительный бум сменился спадом, и в конце 1990-х он чуть было не прогорел. Его спасло то, что не надо было в ближайшее время погашать кредиты. Волевые качества и способность принимать быстрые решения привели к тому, что он смог остаться на плаву, восстановить доверие кредиторов и уже вскоре снова начать экспансию. Но на этот раз существенно более осторожную и осмотрительную с учетом полученного опыта.

5. Стимулом для перехода Уиткоффа в публично-политическую сферу стала позиция Демократической партии, колебавшейся между традиционной поддержкой Израиля как стратегического союзника США и настроениями своего левого крыла, активно сочувствующего палестинцам. Для Уиткоффа это было недопустимо – и он активно привлекал еврейских бизнесменов для вложений в избирательную кампанию Трампа, который должен был снять ограничения для поставок в Израиль тяжелых вооружений.

6. Но при этом Уиткофф как представитель Трампа по Ближнему Востоку без колебаний надавил на Биньямина Нетаньяху, настаивая на скорейшем подписании соглашения с ХАМАС. Освобождение заложников стало для него на данном этапе приоритетом. Уиткофф понимал, что израильская армия «завязла» в Газе, не может разгромить ХАМАС и нуждается в довооружении (после вступления в силу соглашения Трамп поручил снять байденовские ограничения по поставкам). Внутриполитическая ситуация в Израиле, хрупкость правой правительственной коалиции Нетаньяху Уиткоффа не интересовали. Он исходил не из политических интересов Нетаньяху, а из интересов США и Израиля в своем понимании.

7. В бизнесе Уиткофф имеет репутацию сильного переговорщика, которую он подтверждал при покупке (а также выгодной перепродаже) очередных активов. Но в политике речь идет как о куда большем числе раздражителей и ограничителей, так и о проблеме неустойчивости достигнутых компромиссов, особенно при взаимном недоверии сторон. Если в бизнесе подписанный договор является завершением процесса, то в политике логика совершенно иная.

Алексей Макаркин

Досрочные президентские выборы в Абхазии не завершены. Определение победителя отложено на начало марта, первый тур не выявил победителя. Как трактовать этот промежуточный результат? Какие последствия он будет иметь и для маленькой Абхазии, и для большой России?

Начнем с электоральной статистики. Бадра Гунба, сменивший на «капитанском мостике» абхазского политического корабля Аслана Бжанию, получил первое место, он набрал 46, 38% голосов. Но этого недостаточно, для того, чтобы считаться избранным. Второе место занял главный абхазский оппозиционер, основатель и лидер «Абхазского народного движения» Адгур Ардзинба. Его результат равен 36, 92%. Поскольку этот политик – единственный, кто ранее уже выдвигался в президенты (Олег Барциц в 2019 году шел как кандидат в вице-президенты, но не главы республики), во многом он повторил (с небольшим «привесом») свой электоральный результат пятилетней давности. Остальные три участника избирательной гонки (Роберт Аршба, Олег Барциц и Адгур Хурхумал) набрали совокупно порядка 11% голосов.

Основные выводы. Абхазская политическая палитра остается по преимуществу двухцветной. Как бы ни сложился второй тур выборов, уже сегодня очевидно одно. Маргинализация оппонентов будет приводить к новым кризисам. Важен некий аналог «пакта Монклоа», но с абхазской спецификой, иначе вечное чередование власти и оппозиции с постоянными кризисами приведет республику к полной государственной несостоятельности. Если Гунба и Ардзинба готовы найти какой-то modus vivendi, то победителями окажутся они оба, вне зависимости от полученных процентов по итогам голосования во втором туре.

Любимый вопрос при столкновении со сложным вызовом: что делать? Сегодня легче сказать, чего точно не следует делать. Не надо «геополитизировать выборы», и рассматривать их как противостояние сил Запада и России. Вообще «привычность мысли надо гнать» и не пытаться надевать украинский костюм на все постсоветские кейсы, они разные. Вообще иной раз хорошо включать элементарную логику. Если почти 37% голосов за Ардзинбу- показатель антироссийских настроений, то выходит, что более трети республики против России? Нонсенс! Но не только. Такие выводы весьма опасны и для самой РФ, ее интересов на Кавказе. С абхазской спецификой не нужно бороться, надо найти способы, как интегрировать ее в общий российский курс на кавказском направлении. Это поможет Москве не только в Абхазии, но и в целом на постсоветском пространстве.

Сергей Маркедонов

Для понимания позиции Дональда Трампа по международным вопросам важно понимать приоритеты его избирателей.

1. Меньше тратить денег на заграницу - на любые проекты, которые не принесут прибыли Соединенным Штатам. И пожестче относиться к союзникам, которые дорого обходятся американским налогоплательщикам. Здесь трампистский избиратель совершенно не уникален. Далеко ходить не надо – можно вспомнить скептические настроения к помощи «развивающимся странам» в СССР. Причем не только позднем, когда он уже разваливался, но и брежневском. Только тогда сообщения о том, какую замечательную больницу СССР подарил очередной африканской стране, вызывали недовольство на кухнях (причем не только у «советских либералов», но и у патриотов, считавших, что деньги надо вкладывать в русскую деревню). А в перестройку об этом стали писать в газетах.

2. Не посылать свои войска за границу. Следствие военных операций в Афганистане и Ираке, где после военных побед США завязли на долгие годы. На республиканском съезде 2024 года выступили родственники американских военнослужащих, погибших при теракте у кабульского аэропорта во время эвакуации в 2021-м. Они обвинили Джо Байдена в бездушном отношении к их горю, а Трампа похвалил за сострадание. На сцене были зачитаны имена всех 13 военнослужащих, погибших в результате взрыва, а семьи держали в руках их фотографии. Это было одним из сильных моментов съезда. Правда, неясно, как такой запрос соответствует мечтам Трампа организовать «ривьеру» в Газе, что весьма затруднительно сделать без американских военных. Но на территорию Украины войска Трамп посылать не собирается.

3. Если уходить, то пристойно и с выгодой. Долгожданный уход из Афганистана не только не повысил поддержку Байдена, но и негативно сказался на его рейтинге. Не только из-за хаотичной эвакуации и гибели американских военных, но и в связи с тем, что огромные деньги, вложенные в Афганистан, пропали. Вне зависимости от того, направлены ли они были на строительство дорог и открытие учебных заведений, или же на обеспечение лояльности местной коррумпированной элиты (или же и на то, и на другое одновременно). Поэтому речь идет о том, что в таких случаях кто-то должен сменить США в качестве опоры, не дав конструкции развалиться. И США уже запрашивают европейцев, как именно они могут поддерживать Украину, когда американцы переориентируются на китайское направление.

4. Крайне подозрительное отношение к любым международным организациям, польза от которых для таких избирателей неочевидна, а взносы в них приходится платить из бюджета, который хотя и большой, но не резиновый. После пандемии особо подозрительное отношение к ВОЗ, которая, с точки зрения таких избирателей, виновна в двух грехах. Во-первых, покрывает китайцев, а, во-вторых, навязывает локдауны и масочный режим. И, конечно, неприятие любых организаций, ущемляющих интересы стратегического партнера – Израиля.

5. О том, как именно можно заработать на внешней политике, избиратель обычно не думает. Но если Трамп скажет, что он не только сэкономил средства налогоплательщиков, но и заработал, и освоил новые торговые пути, такой избиратель будет только за. Особенно если при этом США не взяли на себя никаких новых обязательств.

Алексей Макаркин

О возможности нового европейского мейнстрима

Вице-президент США Джей Ди Вэнс, выступая со своей речью на Мюнхенской конференции, блокировался с Илоном Маском, не скрывающим своих симпатий к «Альтернативе для Германии» (АдГ). С этим связана и встреча Вэнса с кандидатом в канцлеры от этой партии Алисой Вайдель на фоне игнорирования действующего главы правительства Олафа Шольца, который все равно уходит, так как социал-демократы по опросам проигрывают выборы 23 февраля. И речь идет не только о текущей избирательной кампании, но и о планах выстраивания нового европейского мейнстрима.

Сейчас на германских выборах АдГ не выигрывает. Она пока не претендует на большинство, но ее рейтинг вырос. И, что немаловажно, если «Национальное объединение» во Франции стремится выглядеть более умеренным и прошло ребрендинг, то АдГ настолько радикальна, что Виктор Орбан и Марин Ле Пен не взяли ее в свою фракцию в Европарламенте.

Но сложнее для нынешнего мейнстрима ситуация во Франции. Там президентские выборы, правда, только в 2027 году, однако перспектива победы кандидата от «Национального объединения» выглядит все более вероятной. Особенно если во второй тур выйдет также представитель леворадикальной «Непокоренной Франции», пугающей средний класс.

Если «Национальное объединение» победит во Франции, а АдГ еще более увеличит свою популярность в случае формирования противоречивой и заведомо внутренне конфликтной «большой коалиции» в Германии (как это произошло с Австрийской партией свободы в прошлом году, когда умеренные партии пытались договориться о создании коалиции без нее), то в Европе к концу президентства Трампа может сложиться новый мейнстрим с участием тех, кого пока не пускают на Мюнхенские конференции, на что обратил внимание Вэнс. Мейнстрим антилиберальный, антимигрантский, традиционалистский.

Если сейчас европейские политики в ряде стран (не во Франции и Германии) стремятся интегрировать крайне правых (например, в Нидерландах Партия свободы вошла в правительство), то в случае смены мейнстрима уже правоцентристские партии будут вынуждены адаптироваться к новой реальности, соглашаясь на роль младших партнеров. В Австрии «народники» в нынешнем месяце от такой схемы отказались, так как теряли свою идентичность.

Все это полностью противоречит идеалам, которыми руководствовались основатели объединенной Европы. Поэтому неудивительно, что нынешний мейнстрим не собирается сдавать позиций – и негативно реагирует на речь Вэнса. Но негативная реакция, разумеется, не может заменить эффективных мер противодействия. А с ними проблемы, особенно если учесть, что за европейских крайне правых все чаще голосуют молодые избиратели, сталкивающиеся с более острыми социальными проблемами, чем их родители, взрослевшие в период бурного экономического роста. И негативнее относящиеся к мигрантам, с которыми все чаще сталкиваются в учебных заведениях и на улицах.

И если раньше лидеры этой части политического спектра обычно тосковали по старым добрым временам, то теперь ситуация изменилась. Илон Маск, Джей Ди Вэнс, Жордан Барделла, Алиса Вайдель, Джорджа Мелони обладают совершенно другим имиджем, связанным не с прошлым, а с будущим. И такое будущее способно напугать одних, но вдохновить других.

Алексей Макаркин

18 февраля внимание политиков, ведущих СМИ и экспертов было обращено к переговорам в Эр-Рияде. В столице Саудовской Аравии состоялись первые прямые переговоры представителей США и России после начала СВО на Украине. Делать каике-то далеко идущие выводы и прогнозы преждевременно. Но символическое значение этой встречи невозможно недооценить.

На фоне переговоров в Эр-Рияде в тени осталось другая встреча и другие переговоры. В Анкаре в этот же день встретились президент Турции Реджеп Тайип и его украинский коллега Владимир Зеленский. В ведущих турецких СМИ, а также в «новых медиа» сообщают, что Зеленский получил приглашение Эрдогана. Насколько важна встреча турецкого и украинского лидеров? Можно ли ее рассматривать, как некий конкурирующий формат саудовской площадке?

Думается, однозначных выводов быть не может. Но некоторые, что называется, напрашиваются. Не будем забывать, что у Турции уже есть опыт модерации в переговорах между Россией и Украиной. Нельзя сказать, что в РФ Стамбульский формат пользуется большой популярностью. Напротив, его связывают с тяжелыми отступлениями 2022 года и трактуют едва ли не как необоснованные уступки Киеву. Но факт остается фактом. В дипломатическом активе турецкой стороны есть опыт модерации. Пока Запад воздерживался от прямых контактов с Москвой, опасаясь ее «токсичности», Эрдоган сохранял «равноудаленность», встречаясь и с Владимиром Путиным, и с Владимиром Зеленским. И сейчас турецкий лидер не хочет терять наработанные очки, напротив, желает их конвертировать в нечто существенное.

Но и интерес Зеленского потянет. Турция- страна-член НАТО, важный союзник США и стран ЕС. Более того, Анкара не раз заявляла о своей поддержке украинской территориальной целостности. На фоне имеющейся неопределенности в отношениях между Киевом и новой американской администрацией, Зеленский «заходит» на союзников США, пытается предотвратить «большую сделку» между Вашингтоном и Москвой без его участия, и участия европейских партнеров.

О подготовке к завершению военного противостояния на Украине говорят сегодня многие. Но очевидно, что этот финал многие по-разному себе представляют. И поэтому в ближайшее время мы увидим немало переговорных форматов, попыток сколотить ситуативные коалиции. Вопрос об их эффективности, правда, остается открытым.

Сергей Маркедонов

19 февраля премьер-министр Армении Никол Пашинян выступил с обращением к согражданам. В нем он заявил о необходимости принятия новой Конституции. Ожидаемо эта тема стала главным сюжетом внутриармянской дискуссии. С учетом же того, что конфликт между Арменией и Азербайджаном полностью не урегулирован (закрыт лишь карабахский гештальт, но им не исчерпывается все противостояние), инициатива Пашиняна привлекла к себе интерес и внешних наблюдателей.

О том, что Конституцию Армении надо поменять Пашинян говорит с регулярным постоянством с момента своего прихода во власть. Но столь конкретными, как сейчас, его планы не были. По словам министра юстиции республики Србуи Галян, переход к президентской модели не планируется. Да и вообще проект Пашиняна не выглядит, как узко юридическая инициатива. Остроты ситуации, конечно же, добавляет то, что Ереван сильно торопят с конституционными реформами из Баку. Азербайджанская сторона хочет полностью элиминировать из правового поля соседней страны Декларацию о независимости 1990 года, которая провозглашала совместное самоопределение тогдашних АрмССР и НКАО.

Пашинян в своей инициативе планирует, по сути, «перезапуск» армянского национального проекта. Он видит Конституцию Основным законом «государственного народа», а не рассеянного этноса. Таким образом, в «Реальной Армении», которую так активно продвигает премьер, не будет значительной роли диаспоры. И территориальные претензии к соседям будут исключены, как и «геополитический максимализм». Пашинян представил свои 14 пунктов «реальной Армении».

Стоит обратить внимание, что в них слово государство едва ли не самое цитируемое. Это к вопросу о Пашиняне-либерале! «Родина – это государство: любишь родину - укрепляй государство!» - с этого начинаются пашиняновские «пункты». «Данная идеология Реальной Армении отождествляет родину с международно признанным государством – Республикой Армения, а патриотизм – с интересами этого государства, действующей в нем системой прав и обязанностей», - констатирует Пашинян.

«Нация – это этническая общность, не связанная общей политической правоспособностью, а народ – это общность, наделенная политической правоспособностью, имеющая общее гражданство». Пункт, выглядящий как фрагмент из лекции по этнополитологии. Но у Пашиняна задача- не реализация академического, а политического проекта. И в нем предполагается фокусировка на Армении, а не на армянстве. Это- пожалуй, ключевая мысль реформы. Внутри Армении без опоры на диаспорные авторитеты и исторические травмы мы будем строить государтсво! Во многом мы видим радикальный разрыв с предшествующей традицией национально-государственного строительства, которое трудно отделимо и от истории армян спюрка, и от их безгосударственной эпохи.

Получится у Пашиняна этот амбициозный проект- покажет время. Его оппоненты уже выступили с жесткими оценками по поводу «Реальной Армении». Отметили и снижение рейтинга премьера, и его технологичные попытки использовать реформы для возможного переноса выборов на более ранний срок и пролонгации пребывания у власти правящей политической силы. Однако до сей поры критики Пашиняна были не слишком успешны и эффективны в борьбе с его предыдущими инициативами.

Сергей Маркедонов

Особенности восприятия Украины трампистами и старый советский фильм.

Украина для пришедших к власти в США трампистов – это мировая периферия. Интерес к ней невысок из-за того, что они мыслят в стиле империализма конца XIX – начала ХХ веков. В том числе с «морской силой» адмирала Мэхэна – то есть восприятием моря как дороги для торговцев. И выигрывает тот, кто контролирует морские пути. Отсюда и контроль над Панамским каналом, и высказанная на встрече с Нарендрой Моди идея нового пути из Индии через Израиль и Италию (привет Джордже Мелони!) в США. Украина находится вдалеке от основных морских путей, а ее транзитная роль подорвана конфликтом с Россией. Поэтому интерес к ней небольшой.

Но есть другой аргумент – тоже из тех же лет: контроль за природными ресурсами. Сейчас, после многочисленных национализаций в разных странах, этот контроль становится более тонким и опосредованным – через миноритарные пакеты акций или другие схемы. Владимир Зеленский подбросил эту тему Дональду Трампу, видимо, с расчетом привлечь его внимание к Украине и стимулировать начало переговоров по поводу инвестиций. Первую задачу выполнить удалось, а вторая превратилась в ловушку.

Трамп настолько увлекся идеей контроля над добычей редкоземельных (на самом деле, не совсем таковых, но никто из участников этих событий не имеет диплома химика) металлов, что просто выкатил проект контракта в стиле конца XIX века. Каковой должен быть подписан без обсуждения. Украинская сторона восприняла этот документ как предварительный проект, который можно обсуждать и править. Это стало одним из главных оснований для того, чтобы Трамп обрушил на Зеленского массу обвинений, вызвав шок и у украинского, и у европейского политического класса. И теперь США и Украина ищут вариант, который позволит все же подписать видоизмененную (неясно, до какой степени) версию договора.

И здесь вспоминается творчество американских писателей былых времен, разоблачавших язвы капитализма и империалистическую политику и посему активно переводимых в СССР. В частности, О.Генри, по мотивам иронической повести которого «Короли и капуста» советские кинематографисты создали одноименный блистательный фарс с Гафтом и Джигарханяном. О том, как попытка пересмотреть условия договора с американской компанией (прозрачный намек на «Юнайтед фрут») привела к смене президента в некоей латиноамериканской стране Анчурии. И после исполнения гимна «Вперед, Анчурия, сквозь бури и удары» главой государства вместо местного босоногого военачальника становится прямой ставленник компании.

Казалось, что подобные сюжеты ушли в историю – в той же Латинской Америке США действуют куда более гибко со времен Джона Кеннеди и его программы «Союз ради прогресса». Но сейчас Трамп – по крайней мере, на личностном уровне - пытается вернуться к старым временам в новом веке. Впрочем, пока неясно, куда заведет реальная политика, которая все же отличается от постов в Интернете – даже если их публикует президент США.

И вполне резонный вопрос – потянет ли Америка такие имперские амбиции. Особенно в условиях, когда в благословенные для Трампа времена Уильяма Маккинли и Теодора Рузвельта эти амбиции были значительно меньше. США тогда только утверждались в сообществе великих держав. Как военными (война с Испанией за Кубу и Филиппины), так и мирными (посредничество между Россией и Японией в 1905 году) способами. В непосредственно же европейские проблемы они не вмешивались.

Сейчас же Трамп в кратчайшие сроки сталкивается с массой разнонаправленных интересов и амбиций практически по всему миру. Причем в условиях, когда одни страны отвыкли от такого диктата, а другие к нему и не привыкали. А внешнеполитическая команда нового президента США выглядит наименее опытной за весь послевоенный период.

Алексей Макаркин

Результаты парламентских выборов в Германии создают возможность для формирования «большой коалиции».

Главный результат подсчета голосов – не прошел «Союз Сары Вагенкнехт», которому для преодоления 5%-ного барьера не хватило 0,028%. А раз так, то не надо ломать голову над тем, как совместить в правительстве промышленников из ХДС/ХСС с экологистами из Зеленых. При Ангеле Меркель, стороннице закрытия АЭС и либеральной миграционной политики, это было возможно (хотя на практике «черно-зеленая» коалиция так и не сложилась). При Фридрихе Мерце и нынешней экономической ситуации – уже крайне проблематично. Консервативный баварский ХСС еще до выборов исключал договоренности с Зелеными.

Спасителями для германских элит неожиданно выступили их яростные критики – Левые, которые успешно использовали совместное голосование ХДС/ХСС и «Альтернативы для Германии» (АдГ) в бундестаге 29 января по поводу противодействия миграции. «Лицом» их кампании стала Хайди Райхиннек, вдохновившая левый электорат, поверивший в возможности Левых пройти в бундестаг (в 2021 году они не преодолели 5%-ный барьер). К партии перешла часть сторонников Зеленых, заподозривших своих лидеров в возможности поствыборного сговора с Мерцем. И что самое важное – левая часть электората Сары Вагенкнехт, которая была разочарована идейным сближением с АдГ.

В результате в левой части политического спектра возобладало идеологическое голосование, а Вагенкнехт именно этих голосов не хватило для прохождения в бундестаг. А АдГ убедительно выиграла соперничество с «лево-правым» ССВ на востоке Германии, где теперь крайне правые превратились в ведущую силу (максимальный результат в Тюрингии – около 39%).

Теперь ожидается формирование «большой коалиции» с Мерцем во главе. Ее задачи – обеспечить рост германской экономики и резко снизить число мигрантов. То есть перехватить повестку АдГ. Будет сделано все возможное, чтобы сирийские беженцы отправились домой – даже если нынешний режим в Дамаске не выглядит образцом демократии, а внутренняя ситуация в Сирии – примером стабильности. Новых выходцев из мусульманских стран принимать не будут – политика Ангелы Меркель признана ошибочной.

С экономикой сложнее. ХДС/ХСС выступают за снижение налогов для бизнеса, СДПГ – за повышение. Компромисс, на который в таком случае идут политики, может обернуться продолжением экономической стагнации. Еще один политико-экономический вопрос – российский газ, который исторически был важным ресурсом для германской экономики. Если его вернуть, то можно стимулировать рост. В то же время и Мерц, и самый популярный лидер СДПГ Борис Писториус являются активными сторонниками поддержки Украины. Можно ожидать, что только после окончания конфликта могут быть согласованы (далеко не сразу) схемы таких поставок – причем вряд ли такие, какими они были раньше. Но когда конфликт закончится, никому сейчас неизвестно.

А тем временем АдГ будет ждать выборов 2029 года и жестко критиковать правительство за все его неудачи. В 2021 году к «Альтернативе» пришли наиболее консервативные избиратели ХДС/ХСС, недовольные сдвигом влево при Меркель. Сейчас партия получила новое мощное приращение голосов, в том числе за счет рабочих, протестующих против деиндустриализации. Этот же процесс, кстати, уже давно имеет место во Франции - там часть избирателей-рабочих переходила еще к Национальному фронту Жан-Мари Ле Пена прямо от некогда сильных коммунистов. А в последние годы – в США, где за Дональда Трампа активно голосуют «синие воротнички» из «ржавого пояса». Сейчас рабочие, часто имеющие семейный (из поколения в поколение) опыт голосования за СДПГ, уходят к «Альтернативе», так как не видят больше в социал-демократах рабочую партию.

И избиратель АдГ молод (она выиграла в возрастной группе 24-34 года), тогда как за ХДС/ХСС голосуют в значительной степени люди старших возрастов, с ностальгией вспоминающие времена Гельмута Коля. Так что сразу после нынешних выборов начинается подготовка к следующим, которая будет проходить в некомфортных условиях для будущей «большой коалиции».

Алексей Макаркин

О кинематографе и обществе.

В феврале в кинотеатрах России шли два исторических фильма – «Злой город» и «Пророк». Оба категории 12+, то есть подростков (одну из самых массовых аудиторий) на них допускают. Оба фильма высокобюджетные по российским меркам. Бюджет «Злого города» - 1 млрд 130 млн, «Пророка» - 800 млн рублей (все данные – из Единой федеральной автоматизированной информационной системы сведений о показах фильмов в кинозалах). «Злой город» посвящен обороне Козельска от ордынских войск в 1238 году. «Пророк» - музыкальный фильм об Александре Пушкине.

Большинство рецензий в Сети на «Злой город» - положительные. Негативные тоже есть, но многие читатели их эмоционально отвергают. Патриотическая аудитория в восторге: «Вчера посмотрел с женой и дочкой. У всех троих осталось ощущение радости и чего-то хорошего. Подъем духа. Редкий случай. Подъем Русского духа. Того, о котором так хорошо написал Пушкин». «Я взрослый мужик и в такие моменты у меня появлялись слезы. Было неудобно хотя в зале свет потушен и только виден экран. Но обратив внимание я заметил, что многие мужики незаметно как и я вытирали слезы. Давно я не видел такого хорошо снятого фильма».

Премьера «Злого города» состоялась 30 января. Режиссер Константин Буслов заявил, что «бюджет рекламной кампании огромный – свыше 140 млн рублей», прогнозировались «сборы от миллиарда рублей и выше». В первый уик-энд фильм собрал почти 140 млн, во второй - около 100 млн. К 25 февраля (после четырех уик-эндов - почти через месяц после выхода на экраны) фильм собрал лишь немногим более 380 млн рублей и постепенно сходит с экранов. 23 февраля его показывали на 816 сеансах (для сравнения: 2 февраля – на 5750).

Большинство интернет-рецензий на «Пророка» - критические. Даже благожелательные авторы значительное место уделяют недостаткам. Патриотическая аудитория возмущена всем – начиная от рэпа и до образа Бенкендорфа. Который, действительно, совсем не похож не реального Александра Христофоровича, а скорее является вневременным символом охранительного авторитаризма. Отзывы обычных зрителей полярны – от восторженной «пятерки» до уничижительной «единицы». От: «Потрясающая игра актеров. Смотрела на одном дыхании, дети в восторге хотя их не заставишь даже смотреть. В общем для семейного просмотра самое то!». И до: «Этот фильм воспринимаю как часть идеологической войны, направленной на нашу молодёжь по дестабилизации внутриполитической обстановки в России под рэпчик».

«Пророк» идет в кинотеатрах с 14 февраля. Первый уик-энд – свыше 420 млн, второй – 250 млн. Уже после второго уик-энда суммарные сборы достигли 800 млн рублей. Тенденция означает, что он заработает существенно более миллиарда рублей.

В чем же дело? Может быть, в качестве фильмов? Но «Злой город» - действительно качественное военно-историческое кино, особенно на фоне многочисленных далеко не лучших образцов этого жанра. Дело в другом – в «сарафанном радио», то есть в рекомендациях зрителей друзьям и знакомым. В случае со «Злым городом» этот эффект сработал лишь в патриотическом сегменте аудитории, который ждал этого фильма. «Пророк» же массово затронул эмоции молодежной аудитории, которая уже начиная со дня премьеры обеспечивала фильму хорошую кассу. А на выходных «подтянулись» и зрители более старших возрастов.

И общественный аспект – люди хотят отвлечься. В современном мире столько много суровых и травмирующих реалий, что идти на военно-патриотическое кино с битвами, штурмами и неизбежной гибелью многих положительных героев немалой части зрителей как-то совсем не хочется. Отсюда и «нишевой» характер аудитории «Злого города». В «Пророке», правда, Пушкин тоже умирает – но к этому все готовы еще со школьной скамьи. Зато там есть музыка, яркость, красивые костюмы и элегантный мир «золотого века» отечественной литературы (правда, в фильме скорее напоминающий российский «серебряный век»), в который хочется погрузиться.

Алексей Макаркин

«Для нас важно, чтобы избирательный процесс был завершен в рамках законного поля. Это близкое для нас государство, нас связывают тесные узы сотрудничества, поэтому мы, конечно, выступаем за то, чтобы ситуация в Абхазии была стабильной». С такой оценкой выступил Дмитрий Песков, пресс-секретарь президента России Владимира Путина. Данное высказывание важно по двум причинам. Во-первых, оно призвано успокоить те политические страсти, которые кипят в Абхазии в период досрочных президентских выборов. Во-вторых, подчеркнуть особый интерес Москвы к сохранению стабильности в республике. Второе издание внутриполитического кризиса в Абхазии после второго тура выборов - это то, что менее всего нужно России.

Абхазия ждет второго тура, он намечен на первый день марта. Между тем, говорить о том, что все проблемы после первого тура голосования остались позади, не представляется возможным. Буквально через несколько дней после первого акта народного волеизъявления обозначились серьезные расхождения между и. о. президента Абхазии Валерием Бганбой и главным фаворитом избирательной гонки Бадрой Гунбой, до ухода в отставку Аслана Бжании вице-президентом, а затем и и.о. главы республики.

Последний выразил недовольство решением первого отстранить от должности руководителя Службы госбезопасности Дмитрия Кучуберию. В этом Гунба увидел попытку сорвать выборы и поставить под сомнения компромиссное соглашение между властью и оппозицией. Не будем поддерживать или опровергать эту версию. Но зафиксируем, что в ходе выборов Бганба показал, что не готов играть роль статиста и «переходного главы». В этом контексте можно вспомнить его открытое обращение к президенту Владимиру Путину с призывом не допустить стигматизацию тех или иных кандидатов на абхазских выборах и с заверениями о верности республики пророссийскому выбору. Затем он же усомнился в обоснованности российских карантинных мер в отношении абхазской мимозы.

Казалось бы, два главных участника избирательной гонки нашли компромиссное решение. 21 февраля Бадра Гунба и Адгур Ардзинба подписали Соглашение, в котором они обозначили следующие принципиально важные моменты: «В абхазском обществе существует незыблемый консенсус относительно суверенитета Абхазии и дальнейшего укрепления равноправных и союзнических отношений с Россией». Но самое важное- продекларированная готовность двух кандидатов признать финальные итоги выборов. Компромисс найден?

Увы, уже через день после подписания Соглашения штаб кандидата Ардзинбы обвинил его оппонента в нарушении документа. При этом тема возможных фальсификаций итогов голосования широко обсуждается в обществе, эмоции бьют через край. То есть, с одной стороны, создана основа для мирного завершения кампании (Соглашение двух кандидатов), но этот фундамент зыбкий. Слишком много взаимных обвинений и подозрительности.

Сергей Маркедонов

В период парламентской кампании 2024 года законодательство об иностранных агентах («прозрачности иностранного влияния») было одним из ключевых вопросов грузинской политической повестки. США и Евросоюз жестко критиковали Тбилиси за отход от норм и стандартов демократии. Более того, они увязывали перспективы кооперации с отказом от реализации подобных инициатив. Оппозиция не жалела красок для того, чтобы представить законотворчество «Грузинской мечты», как действие «русской агентуры», самого же Бидзину Иванишвили называли «агентом Кремля».

Власти тоже не занимали созерцательной позиции. Спикеры от правящей партии говорили о необходимости позаботиться, прежде всего о национальных интересах. Законы же об «иноагентах» в этом контексте представляли, как важный фильтр на пути негативного влияния извне, как гарантию от втягивания страны в войну с Россией. И, в конечном итоге, как страховку от утраты суверенитета и независимости.

Выборные страсти позади, правящая партия сформировала, по сути, однопартийный парламент. Отношения с Западом дали трещину, но не достигли состояния коллапса. Оппозиция не показала своей лучшей формы и время от времени пытается выходить на улицы, чтобы напомнить о себе.

Тема иноагентов забыта? Не тут-то было! По словам спикера парламента Грузии Шалвы Папуашвили высший представительный орган страны в скором времени начнет работу над очередным проектом закона об иностранных агентах. Но на этот раз депутаты будут вдохновляться дословным переводом американского проекта. Напомним, что закон
FARA (Foreign Agents Registration Act) был принят в США в далеком уже 1938 году. В канун Втором мировой официальный Вашингтон стремился таким образом защититься от идеологического и лоббистского влияния Третьего рейха.

«Грузинскую мечту» обвиняли в копировании российских законов. Теперь правящая партия хочет четко заявить: мы вдохновляемся американским паттерном. Но чтобы прямо дословно копировать? Такого даже во времена Михаила Саакашвили, когда все американское автоматически признавалось примером для подражания, не наблюдалось. С чего бы вдруг «мечтатели», которые в последние месяцы не раз и не два критиковали США и их европейских партнеров за неуважение интересов Грузии и отказ от равноправного союзничества, вдруг решили возродить в памяти образы действия «мишистов»?

«Это положит конец любой дезинформации, которую некоторые люди, как внутри страны, так и за ее пределами, распространяли относительно грузинских законов»,- констатировал Папуашвили. Во-первых, власти обращаются к внутренней аудитории. Среди грузинской молодежи Запад по-прежнему популярен. Правящая партия шлет молодым грузинам сигнал: мы, если что и проводим, то прямо дословно из опыта Штатов. Во-вторых, официальные представители Грузии не раз и не два апеллировали к Дональду Трампу и вообще консервативной части американского политика. С ними вместе они хотя противостоять «натиску глобалистов».

Сергей Маркедонов

Про Трампа и генералов.

Первая администрация Дональда Трампа была заполнена генералами (Джеймс Мэттис, Джон Келли, Герберт Макмастер). Похоже, что Трампу импонировала ситуация, когда президент США может набирать себе в команду многозвездных военных, которые его слушаются. Ведь его отношения с армией ограничивались учебой в военной академии Нью-Йорка (несмотря на громкое название, на самом деле это средняя школа с военным уклоном, куда отдают молодых людей, чтобы привить им понимание дисциплины). Но очень скоро выяснилось, что генералы воспринимают Трампа как случайного, несерьезного лидера, порывы которого надо сдерживать. Военачальники всячески давали понять, что служат не лично Трампу, а США. Поэтому к концу первого срока Трампа ни одного генерала в его политическом окружении не осталось.

Сильнейшим разочарованием для Трампа стал его собственный назначенец на пост председателя Объединенного комитета начальников штабов (ОКНШ) генерал Марк Милли (карьера классическая – командовал дивизией, корпусом, армией, был начальником штаба Армии США). Их отношения настолько испортились, что Милли заручился президентским помилованием от Джо Байдена, исключающим его привлечение к уголовной ответственности. А Белый дом сразу же после инаугурации Трампа распорядился удалить портрет Милли из галереи председателей ОКНШ. Новый министр обороны Пит Хегсет рассматривает вопрос о понижении Милли в звании (то есть лишении его четвертой звезды). Также Милли лишен личной охраны и допуска к секретной информации.

Да и сами современные генералы сильно отличаются от идеального образа, которым для Трампа является Паттон в одноименном фильме 1970 года в исполнении Джорджа Скотта. Они политкорректны до такой степени, что кандидат-трампист в Сенат США на выборах 2022 года Блейк Мастерс вообще предложил уволить из армии всех генералов и заменить их на полковников с консервативными взглядами. А сенатор Томми Табервилль (бывший футбольный тренер, избранный в Сенат благодаря поддержке Трампа) в 2023 году в течение нескольких месяцев блокировал все генеральские назначения, обвиняя военное ведомство в том, что оно компенсирует женщинам-военнослужащим поездки из «красных» штатов, где запрещены аборты, в «синие» штаты, где они разрешены.

Во время своего первого срока Трамп доверял военачальникам в проведении кадровой политики. Так, при нем женщины получали продвижение по службе – адмирал Лиза Франкетти стала командовать Шестым флотом. Теперь ситуация изменилась. Франкетти, получившая четвертую звезду при Байдене, смещена с должности начальника штаба ВМС. Вместе с чернокожим генералом Чарльзом Брауном, потерявшим пост председателя ОКНШ (Браун получил четвертую звезду при Трампе и при нем же стал начальником штаба ВВС).

Долгое время Трамп ищет своего Паттона. Теперь он остановился на отставном генерал-лейтенанте Дэне Кейне, которого выдвинул на пост начальника ОКНШ. Кейн был отправлен в отставку при Байдене, что для Трампа является явным плюсом. То, что при Байдене Кейн стал трехзвездным генералом и получил назначение на пост заместителя директора ЦРУ, Трамп во внимание не принял. Сам Трамп рассказывает, что во время его визита в Ирак в 2018 году Кейн надел кепку с лозунгом MAGA, но никто, кроме самого президента, это пока не подтвердил (военным в принципе запрещается демонстрировать политическую символику).

Выбор Трампа критикуется за то, что Кейн не занимал ранее высших постов в вооруженных силах США и даже не имеет четвертой звезды. Сторонники Трампа парируют, что Колин Пауэлл, возглавивший ОКНШ при Джордже Буше-старшем, тоже не был начальником штаба рода войск, в своей карьере обошел многих генералов после занятия политического поста советника президента по национальной безопасности, а четвертую звезду получил непосредственно перед назначением в ОКНШ.

Так что контролируемый республиканцами Сенат скорее всего Кейна утвердит. Но вопрос, сколько времени Трамп будет очарован своим новым протеже. И что будет, когда он поймет, что и этот генерал не похож на Паттона в исполнении Скотта.

Алексей Макаркин

Армения все активнее продвигает евроинтеграционные инициативы. На парламентском уровне уже одобрен законопроект о вступлении в ЕС. Таким образом, начало европейской интеграции объявлено официально.

Теперь эти интенции правящей партии, правительства и парламентского большинства получают содержательное наполнение. 25 февраля в Национальном собрании республики состоялось четвертое заседание Комитета парламентского партнерства Европейский Союз - Армения. Однако оно первое после того, как депутаты 63 голосами «за» при 7 воздержавшихся одобрили интеграционный законопроект. Таким образом, само это событие подавалось, как некий новый пункт на «европейском пути» Еревана.

Какова была повестка дня заседания? Говорили, конечно, о текущем состоянии дел и перспективах. Министр юстиции Армении Србуи Галян заявила, что ее страна добилась немалых успехов на ниве законотворчества и реформ. Вклад ЕС в обеспечение национальной безопасности был также высоко оценен армянскими депутатами. В общем, сплошная гармония и удовлетворение друг другом.

Впрочем, эту благостную картину несколько нарушили тезисы, озвученные на совместной конференции председателя парламентской комиссии Армении Армана Егояна и депутата Европарламента Нила Ушакова (в 2009-2019 гг. он был мэром латвийской столицы). Естественно, все положенные по такому случаю дипломатические любезности были сказаны. Прогресс и успех Армении на пути евроинтеграции отмечен и поддержан. Но в то же время Ушаков несколько «приземлил» армянских «еврооптимистов». «Очевидно, что Армения не вступит в Евросоюз ни в конце этого года, ни в конце следующего. Этот процесс требует времени и определенных усилий…Если какой-либо политик обещает, что Армения может вступить в Евросоюз в ближайшие годы, то у него преувеличенные ожидания. Реалистичный срок - 5, 7 или 10 лет», - резюмировал Ушаков. Но при этом латвийский политик подсластил неприятную «пилюлю», сказав, что сама по себе евроинтеграция весьма важна для Армении и ее граждан, ибо делает эту страну сильнее. Расшифровать этот месседж, впрочем, экс-мэр Риги не смог.

5, 7, 10 лет. Но что делать стране, интегрированной экономически с ЕАЭС все эти годы? Разрывать наработанные связи? Как быть с обеспечением безопасности, урегулированием конфликта с Азербайджаном, нормализацией отношений с Турцией? Все эти вопросы надо решать «здесь и сейчас». И вряд ли евроинтеграция без четких обязательств и гарантий со стороны Брюсселя сделает Армению и ее граждан сильнее. И потом сильнее в чем? В плане законопослушания, развития бизнеса, в военном отношении или в дипломатическом?

Сегодня на фоне фонтанирующих разными идеями Дональда Трампа и Илона Маска многие европейские политики и общественные деятели жестко критикуют популизм, национализм и евроскептицизм. И нельзя сказать, что эта критика совсем уж безосновательна. Но разве не приверженность «чистым схемам» в отрыве от практики и неудобных вопросов «на земле» провоцирует те самые популизм и национализм? Как попытки решить то, что годами не решается и подменяется «правильной» политкорректной риторикой.

Сергей Маркедонов

Кампания по досрочным выборам президента Абхазии завершилась в первый весенний день. 1 марта состоялся второй тур, победу в нем одержал Бадра Гунба. Согласно данным Центризбиркома республики за него отдали голоса почти 55% избирателей. Главный соперник Гунбы получил поддержку около 42% жителей Абхазии, имеющих право голосовать. Кандидат «против всех» не стал существенным фактором влияния на общий итог кампании. За него проголосовали менее 5%, а явка составила более 70%.

Но выборы в Абхазии- не просто электоральная арифметика. Стоит посмотреть не только на количественные, но и на качественные параметры. Президент России Владимир Путин поздравил Бадру Гунбу с победой. И хотя на высшем уровне Москва заявляла о готовности сотрудничать с любым претендентом на президентский пост, бывшему вице-президенту, теперь отбросившему прежнюю приставку, оказывали особые знаки внимания. Впрочем, эти знаки могли бы не сработать, не имей Гунба ресурса общественной поддержки внутри республики.

Похоже, оппозиция не станет открыто оспаривать итоги голосования, хотя и ее представители, и провластные деятели заявляли о нарушениях в ходе выборов. Но скорее, это тот случай, когда качественно эти нарушения не влияют на общий расклад. Однако у вновь избранного президента впереди отнюдь не легкая прогулка.

Выборы закончились, но проблемы с инвестсоглашением с Россией остались. К прежнему варианту не будет возврата, будет новый. Но не факт, что его продвижение вызовет всеобщее ликование и общественный консенсус. Многое зависит от того, учтет ли победитель кампании все ранее допущенные промахи и ошибки. Не менее важной задачей является преодоление общественного и политического раскола.

В результате кризиса ноября 2024 года Аслан Бжания ушел в отставку, но оппозиция не победила, как это бывало раньше в подобных случаях в 2014 и в 2020 гг. К слову сказать, пять лет назад Бжания приходил во власть как оппозиционный кандидат. Теперь его вице-президент избирается главой республики, но уже не как оппонент власти, а как ее представитель.

Не за горами курортный сезон. С учетом экологических проблем в районе Анапы и общей непростой ситуации в Крыму, Абхазия может получить дополнительных туристов. Вопрос о качестве туристической инфраструктуры, безопасности гостей республики – ключевые приоритеты. Но без определенной политической стабилизации и повышения качества управления эти приоритеты трудно поддерживать на должном уровне. У абхазских политиков есть опыт преодоления кризисов и достижения компромиссов, это их большой плюс. Но их же большая проблема- создание этих самых кризисов и доведение ситуации до точки кипения. Важно теперь преумножить плюсы и уменьшить минусы. Легко сказать, сложнее сделать!

Сергей Маркедонов

США-Европа: стратегии игроков.

Дональд Трамп демонстрирует лидерство США, с которым сейчас много проблем. Собственную «мягкую силу» новая администрация уже успела существенно ослабить, а к «жесткой силе» США прибегать не готовы. Одна из причин феномена Трампа – реакция республиканцев на политику Джорджа Буша-младшего, который завел США в тупик использование «жесткой силы».

Трамп ищет выход в том, чтобы выступить в роли всеобщего миротворца, навязывая мир на своих условиях. Но материал сопротивляется. Его план «ривьеры в Газе» может вызвать энтузиазм у застройщиков и израильских правых, но ими число сторонников и ограничивается. Все арабы против. С Украиной возникла еще более раздражающая ситуация. Трамп воспринимает Владимира Зеленского как клиента США, на которого потрачены многие миллиарды долларов налогоплательщиков. И вдруг этот клиент начинает «качать права» - тут уже Трамп в ответ бьет тарелки.

Джей Ди Вэнс начинает свою избирательную кампанию (Илон Маск уже открыто называет его будущим кандидатом в президенты). Его образ – защитника интересов простых консервативных американцев и – шире – поборника консерватизма (в реальности в его радикальной форме) во всем мире. Уникальность Вэнса – в способности общаться и с «синими воротничками» из «ржавого пояса», и с миллиардерами, которые испытывают неприязнь и к бюрократии, и к парламентским процедурам, и к радикализировавшейся версии либерализма. Его демонстративный удар по Зеленскому – продолжение речи в Мюнхене, вызов либеральному и умеренно-консервативному истеблишменту. И, похоже, что в отличие от Трампа, который хочет переустроить США, у Вэнса, до 2022 года вообще не занимавшегося политикой, есть мысли относительно переустройства Запада в целом.

Кир Стармер пытается сохранить атлантическую солидарность, которую подрывают Вэнс и Маск своими симпатиями к британским крайне правым. Поэтому он стремится выступить посредником между Трампом и Зеленским, как до, так и после их конфликта в Овальном кабинете. И в то же время Стармер стремится «вернуть» Британию в Европу. Новый референдум по «Брэксит» никто пока проводить не собирается (он может привести к новому антиэлитному всплеску и к непредсказуемым результатам), но можно найти паллиатив в виде новой «коалиции доброй воли», основой которой становятся Великобритания, Франция и Германия.

Эммануэлю Макрону остались два года на посту президента, в отличие от Стармера, у него нет парламентского большинства. Многие ожидания, связанные с его президентством, не были реализованы. Теперь у Макрона остается шанс на лидерство в Европе в условиях, когда Фридрих Мерц будет только осваиваться на посту германского канцлера, а Британия остается за пределами Евросоюза. Масштабный план перевооружения Европы и повышения самостоятельности Старого Света от Нового – проект, который он может продвигать, не идя при этом на разрыв с США. Так как сейчас военную самостоятельность Европа не потянет.

В то же время механизм принятия решений в объединенной Европе громоздок и сложен, часть европейских игроков (Венгрия, Словакия) открыто ориентируются на Трампа (и сейчас их амбиции могут расти). И в самой Франции есть фактор Марин Ле Пен, которая сейчас превратилась в вершительницу судеб правительств – голоса ее партии свергли кабинет Мишеля Барнье и сохранили правительство Франсуа Байру. И приближаются выборы 2027 года – хотя в нынешнем году это обстоятельство вряд ли будет решающим.

Джорджа Мелони маневрирует между США и лидерами Евросоюза. У нее выстроены отношения с Трампом, и она не собирается ставить их под удар. В то же время она существенно больше интегрирована во внутриевропейские расклады, чем enfant terrible Евросоюза Орбан. И роль Италии в Европе исторически выше, чем Венгрии. Осторожное позиционирование может принести свои плоды – тем более, что Италии не надо выходить на первый план в нынешней турбулентной ситуации.

Алексей Макаркин

Реформаторское правительство Ирана разваливается. Точнее, его разваливают.

Масуд Пезешкиан был избран президентом Ирана только в прошлом году, но оказалось в тупике после прихода к власти в США Дональда Трампа. Главная идея иранских реформаторов состояла в том, чтобы договориться с США о снятии санкций в обмен на новую ядерную сделку. При этом они с самого начала находились в невыгодном положении.

Во-первых, к любым переговорам с США скептически относится рахбар Хаменеи – так что твердой поддержки с его стороны ожидать не приходилось. Во-вторых, перспективы переговоров зависели от результатов выборов в США – и здесь иранские реформаторы ставили на победу демократов. Потому что Трамп еще в ходе первого срока не дифференцировал иранских политиков, исходя из того, что реформаторы ничем не отличаются по своей сути от консерваторов и стремятся ввести в заблуждение США. В-третьих, в парламенте Ирана доминируют консерваторы, так что реформаторам с самого начала пришлось идти на компромиссы по кадровым вопросам. А парламент имеет право объявить импичмент любому министру.

Каковы результаты правления реформаторов? Переговоры с США так и не начались. Пезешкиан прямо заявил, что он был за переговоры, но Хаменеи выступил против. А президент в Иране подчиняется рахбару. Видимо, вето Хаменеи состоялось после победы Трампа, причем произошло это не только из-за осознания безнадежности переговоров. Трамп отдал приказ об убийстве генерала Касема Сулеймани, одного из близких соратников рахбара. Так что и Хаменеи с Пезешкияном неприемлемы для Трампа, но и Трамп неприемлем для Хаменеи.

Иранская валюта со времени прихода к власти Пезешкиана обрушилась примерно на 60% по отношению к доллару. Санкции продолжают разрушать иранскую экономику, а победа Трампа способствовала росту пессимистичных настроений на валютном рынке. Виновным консервативные депутаты назвали министра экономики и финансов Абдолнасера Хеммати и 2 марта отправили его в отставку. Хеммати – политическая фигура, Хаменеи допустил его к президентским выборам 2021 года, когда победил Эбрахим Раиси.

Тогда же подал в отставку вице-президент Мохаммад Джавад Зариф, неформальный лидер реформаторов. Он уже уходил в отставку в прошлом году в знак протеста против того, что реформаторы не могли проводить самостоятельную кадровую политику, но затем вернулся. Теперь все сложнее. Парламент его уволить не может, но есть другие способы. Сам Зариф сообщил, что его пригласил к себе глава судебной власти Голям Хоссейн Мохсени-Эджеи, и порекомендовал ему вернуться в университет, «чтобы предотвратить дальнейшее давление на правительство» (Зариф был главной мишенью для критики со стороны консерваторов). От этого предложения отказаться было невозможно – за консерватором Мохсени-Эджеи стоит Хаменеи.

Во внешней политике – развал «Оси сопротивления». Крах Башара Асада в Сирии, гибель лидеров «Хезболлы» в Ливане и резкое ослабление влияния этой организации на ливанское правительство. Понятно, что причины этого куда глубже, чем деятельность нынешнего правительства, но отвечает за поражения именно действующий кабинет.

Так что уже пошли слухи о возможной отставке Пезешкиана и новых выборах, на которых победит консерватор. Но любой иранский лидер столкнется с теми же проблемами в «подсанкционной» экономике и внешней политике.

Алексей Макаркин

В Австрии сформировано новое правительство без крайне правых.

В кабинет вошли представители Австрийской народной партии (АНП), социал-демократы и либералы. За пределами коалиции осталась крайне правая Австрийская партия свободы (АПС), чей лидер Герберт Кикль так и не стал «народным канцлером». Так Кикль характеризовал свое будущее премьерство; критики обращали внимание на то, что такую же формулировку использовал Адольф Гитлер.

Канцлером стал Кристиан Штокер, представитель АНП, которого никто не подозревает в авторитаризме. Он опытный муниципальный политик, не достигавший, однако, больших высот – его крупнейшим карьерным достижением до занятия поста канцлера была должность заместителя бургомистра Винер-Нойштадта, одиннадцатого по величине города Австрии (население – 48,5 тысяч человек). Штокер временно возглавил АНП после отставки ее лидера Карла Нехаммера, который после прошлогодних выборов не смог сформировать трехпартийную коалицию. Штокер вел переговоры о коалиции с АПС, но без большого энтузиазма и не подчиняясь требованиям Кикля. Теперь он смог возглавить новый вариант трехпартийной коалиции.

Вице-канцлером стал лидер социал-демократов Андреас Баблер. Он возглавлял левое крыло партии, и более умеренные коллеги называли его коммунистом. Выступал с позиций левого евроскептицизма, но в последние годы быстро эволюционировал к центру. Баблер тоже в прошлом муниципальный политик, был бургомистром Трайскирхена, небольшого города, находящегося неподалеку от Вены (население – 19 тысяч человек). Национальную известность он получил во время кризиса с беженцами. В Трайскирхене давно существует центр по приему иммигрантов, однако в кризисный период он оказался переполнен. Тогда Баблер, используя аргумент о противопожарной безопасности, распорядился резко сократить число постояльцев. Причем как левый политик, он выступал не за изгнание беженцев, а за их «гуманное размещение», то есть ликвидацию массовых лагерей. Население Трайскирхена такая аргументация вполне устраивала.

Новое правительство перехватывает ряд идей АПС по борьбе с миграцией. Будет временно приостановлено воссоединение семей для соискателей убежища, а с первого дня прибытия в Австрию для беженцев будет введен «год интеграции». Кроме того, партии оставляют за собой право заморозить предоставление убежища в том случае, если заявок станет слишком много. Также планируется запрет на хиджабы для девочек младше 15 лет.

В то же время если АПС – партия евроскептиков, то новое правительство подчеркивает свой проевропейский характер, приверженность «сильному и лучшему Европейскому Союзу». Проевропейский характер правительства подчеркивает и назначение главой МИД Беата Майнль-Райзингер – представительницы либералов, выступающих за сближение Австрии с НАТО.

Правительство заявляет о сохранении постоянного нейтралитета Австрии, но ставит перед собой цель увеличить оборонный бюджет страны и достичь к 2032 году целевого показателя по тратам на военные нужды 2% ВВП. Еще коалиция поддерживает участие Австрии в европейской инициативе противовоздушной обороны Sky Shield (партия Кикля выступает против нее). Также новое правительство планирует закупить ракетные комплексы средней и большой дальности.

Так что теперь и в Австрии, и в Германии будут кабинеты министров, оставляющие в оппозиции крайне правых. А те будут самыми решительными критиками «системных» правительств.

Алексей Макаркин

В последние несколько месяцев тема евроинтеграции Армении была одним из ключевых вопросов в дискуссии о политических перспективах Кавказского региона. 11 февраля в Национальном собрании республики началось обсуждение законопроекта о вступлении Армении в Евросоюз. Официальные лица старались не слишком усердствовать по части оптимизма, скорее подчеркивался знаменитый философский принцип «движение все, конечная цель- ничто». Оппозиция, напротив, пыталась убедить сограждан страны в том, что пашиняновские инициативы – не более чем блеф и блеф опасный.

Однако в первом чтении законопроект, несмотря на возражения двух оппозиционных фракций парламента, был одобрен. В Национальном собрании Армении доминирует провластный «Гражданский договор». Казалось бы, судьба проекта предрешена. Тем не менее, его обсуждение во втором чтении 3 марта было перенесено. Авторы проекта на профильной парламентской комиссии по евроинтеграции мотивировали задержку следующим образом: необходимо еще раз согласовать все формулировки. Основной докладчик по «европейской теме» Артак Зейналян сделал акцент на том, что проблема чисто техническая. Никакой политики, а тем паче геополитики искать не надо. Но чем активнее он настаивал на данной версии, тем, похоже, больше провоцировал сторонников альтернативных теорий. Впрочем, не лишенных определенного налета конспирологии.

Критики самого законопроекта и оппоненты армянской власти в целом связывают перенос голосования с международной турбулентностью. Новая администрация США резко меняет подходы к Украине (хотя бы на уровне риторики), «трансатлантическая солидарность» переживает стресс-тест. И не факт, что «коллективный Запад» останется столь же коллективным. Как следствие, вывод, о новой перефокусировке приоритетов Еревана в пользу Москвы.

Не скрою, в эмоциональном плане данная теория звучит красиво, даже привлекательно. Но для анализа системных проблем и в армянском нациестроительстве, внешнеполитическом позиционировании и отношениях между Москвой и Ереваном одних эмоций недостаточно. Как недостаточно их для «европейских порывов» без всяких гарантий со стороны Брюсселя. Важный урок из всей этой истории заключается в том, что рациональность в принятии решений никому на Кавказе не повредила бы.

Сергей Маркедонов

Консорциум инвесторов во главе с американской инвестиционной компанией BlackRock договорился о приобретении контрольного пакета акций компании по управлению портами по обе стороны Панамского канала у гонконгской CK Hutchison Holdings. Консорциум также согласился выкупить контрольный пакет CK Hutchison в 43 портах в 23 странах. Цена вопроса - $22,8 млрд.

Еще в 1997 году Панама предоставила на 25 лет концессию Hutchison Ports PPC, подразделению гонконгской компании Hutchison Whampoa, на управление портом Бальбоа на тихоокеанской стороне и портом Кристобаль на атлантическом входе в канал. В 2015 году Hutchison-Whampoa стала называться CK Hutchison Holdings. Как раз в 1997 году Гонконг только перешел под юрисдикцию КНР, но на условиях сохранения автономии на 50 лет (а дальше никто не смотрел) и капиталистической системы. Фирма Hutchison основана еще в 1877 году английским бизнесменом Джоном Хатчинсоном, а поглощенная ею компания Whampoa – в 1863-м, также англичанином Джоном Купером.

Впрочем, в 1970-е годы яркий представитель британско-гонконгской элиты сэр Дуглас Клэг, бывший главой Hutchison Whampoa, переоценил свои возможности в ходе агрессивной экспансии, и потерял контроль над компанией, перешедший к банку HSBC. А тот в 1979 году продал фирму гонконгско-китайскому бизнесмену сэру Ли Ка-шингу, имеющему серьезные связи в Пекине. Под его руководством компания выросла в крупнейшего в мире частного оператора портов, а также в крупную торговую, строительную, телекоммуникационную и энергетическую транснациональную корпорацию. В 2018 году в возрасте 90 лет Ли Ка-шинг передал пост главы компании своему сыну Виктору Ли, но остался его старшим советником (он занимает эту должность и сейчас в свои 96 лет), сохраняющим реальный контроль над CK Hutchinson.

Так что, несмотря на свой британский титул, Ли Ка-шинг воспринимался как «человек Пекина». И хотя его отношения с Си Цзиньпином носят непростой характер (Ли не был восторге от того, что Пекин при нем фактически установил контроль над Гонконгом, не дожидаясь окончания 50-летнего срока), но связи с Пекином от этого никуда не исчезли. В 1997 году США довольно спокойно отнеслись к панамской сделке гонконгской компании – тогда были надежды на политическую либерализацию в КНР, а сам Китай не претендовал на роль соперника Вашингтона. Но сейчас ситуация принципиально изменилась.

Чем дальше, тем больше присутствие CK Hutchinson в портах Бальбоа и Кристобаль стало восприниматься в США как угроза их интересами. К тому же Китай во второе десятилетие XX века инициировал в зоне канала новые инвестиционные проекты, которым американцы начали противодействовать. И небезуспешно. В 2020 году, еще в ходе первого срока президентства Дональда Трампа, Панама отказалась от строительства четвертого моста через канал, которым должны были заниматься китайцы. А в 2021 году уже в президентство Джо Байдена, Панама отозвала у китайцев лицензию на строительство порта в провинции Колон при входе в Панамский канал со стороны Карибского моря.

Но противостояние США и КНР в Панаме проходило с переменным успехом. В 2021 году Панама продлила концессию с Hutchinson Ports PPC по управлению Бальбоа и Кристобалем еще на 25 лет. В начале нынешнего года Трамп развернул мощную кампанию, заявив, что Панамский канал принадлежит Китаю и обещая вернуть контроль над каналом.

Источник Wall Street Journal, непосредственный участник сделки, рассказал, что CK Hutchison сначала рассматривала возможность оспорить в судебном порядке любые попытки вывести портовый бизнес из-под своего контроля. Однако предложение от BlackRock оказалось очень выгодным и «элегантным», так что Ли Ка-шинг, за которым оставалось последнее слово, решил пойти на сделку.

По сути, это стало первым реальным внешнеполитическим успехом Трампа. До этого в начале февраля Панама заявила, что не будет продлевать действие меморандума о взаимопонимании с Китаем по инициативе «Пояс и путь». Однако это символическое решение, а вот переход контроля над портами куда более важен как экономически, так и политически.

Алексей Макаркин

О ситуации в Сирии.

Новое правительство страны не только не является инклюзивным, но и полностью игнорирует курдов, алавитов, друзов. А также умеренных суннитских политиков, находившихся в эмиграции при режиме Башара Асада. Состав участников конференции национального диалога, прошедшей в Дамаске в конце февраля, был подобран таким образом, чтобы у президента Ахмеда аш-Шараа не было никаких проблем. Так что конференция носила декоративный характер. Победители в гражданской войне придерживаются того же принципа, что и Асад до своего свержения – «игры с нулевой суммой». Только ресурсов у них сейчас существенно больше, чем у Асада в конце правления.

В этих условиях волнения среди алавитов просто не могли не вспыхнуть, так как община оказалась в полной зависимости от новых суннитских начальников, в течение многих лет воевавших с режимом Асада. И не считающих алавитов даже мусульманами. Произвол привел к отчаянному протесту, который жестоко подавляется. Значительная часть алавитской молодежи погибла в ходе многолетних военных действий, так как она составляла опору Асада в силовых структурах. Теперь община не может эффективно сопротивляться хорошо вооруженным и мотивированным военнослужащим нового режима (недавним боевикам, прошедшим профессиональную подготовку в Идлибе).

Турция и Катар активно поддерживают новый режим. Сирия только что по инициативе Турции вернулась в состав Организации исламского сотрудничества. Большинство суннитских аравийских монархий настроены более сдержанно, но никто из них не хочет выступать против суннитского же режима аш-Шараа и помогать алавитам. Немалое беспокойство испытывают Египет и Иордания – в силу близкого расположения и опасений, что радикальный исламизм может «перекинуться» к ним. Тем более, что в Египте исламисты уже были у власти, и их сверг нынешней президент, восстановивший светский авторитарный режим, существовавший в стране до «арабской весны».

Для многих арабских стран более предпочтительным вариантом была трансформация режима Асада, но ее так и не произошло. Сейчас они оказались в роли наблюдателей, не имеющих рычагов влияния на ситуацию в Сирии.

Евросоюз сделал ставку на скорейшее возвращение в страну сирийских беженцев, которые стали для Европы одной из основных политических проблем последнего десятилетия. Поэтому европейцы начали быстро выстраивать отношения с аш-Шараа. Отсюда и заявление ЕС, в котором в первую очередь осуждаются «недавние нападения, предположительно совершенные проасадовскими элементами на силы временного правительства в прибрежных районах Сирии», и лишь во вторую – «любое насилие против гражданских лиц», которое к тому же этому временному правительству не атрибутировано. Никаких новых беженцев из Сирии Европа принимать, разумеется, не собирается.

США и Израиль крайне озабочены тем, что Сирия может превратиться в центр исламского радикализма, занимающий стратегически важные позиции на Ближнем Востоке. У США в Сирии (как и в Ираке) давние отношения с курдами, а Израиль демонстрирует желание взять под опеку друзов. Проблема в том, что Трамп уже давно порывается совсем уйти из Сирии – для него самым большим риском является втянуться в конфликт и завязнуть в стране. «Афгано-иракский синдром» продолжает действовать и является мощным ограничителем для интервенционизма.

Россия стремится сохранить свое присутствие в Хмеймиме и Тартусе, и для решения этой задачи начала переговоры с режимом аш-Шараа. Альтернативы в Сирии сейчас нет. Обсуждавшиеся десятилетие назад варианты «алавитской крепости» на сирийском побережье по многим причинам так и остались на экспертном уровне. Главная причина все та же – «игра с нулевой суммой», когда Асаду нужен был единоличный контроль над всей страной, которым обладал его отец. Любые варианты кроме унитарной Сирии им всерьез не рассматривались. Сейчас потенциальная «коалиция меньшинств» против аш-Шараа не выстраивается – у всех общин свои интересы и очень разная история отношений с режимом Асада. Если алавиты имели привилегированный статус, то курды боролись за автономию, которую так и не получили.

Алексей Макаркин