Американский раскол

2018 год. Судья Бретт Кавано, ведший также занятия по праву в Гарварде, Йеле и Джорджтауне, выдвинут Дональдом Трампом в Верховный суд США. Его назначение создаст в суде консервативное большинство, которое может пересмотреть решение суда о законности абортов, принятое в 1973 году.

Молодой бизнесмен Джей Ди Вэнс сочувствует Кавано, и для этого есть много причин. Вэнс учился у Кавано в Йеле, относится к нему с уважением и считает его «интеллектуально честным» юристом. Жена Вэнса Уша также училась в Йеле, а потом стала клерком судьи Кавано в апелляционном суде по округу Колумбия. Кроме того, в 2018 году ранее религиозно индифферентный Вэнс готовился принять крещение в католической церкви и читает «Исповедь» Августина – а Кавано практикующий католик, что еще более их сближает.

В Сенате демократы делают все возможное, чтобы остановить Кавано. Ключевую роль в это играет член юридического комитета Сената Камала Харрис, в недавнем прошлом генеральный прокурор Калифорнии. Она заседает в Сенате первый срок, и дело Кавано – ее шанс получить общенациональную известность. Харрис устраивает Кавано жесткий допрос в прокурорском стиле, в том числе относительно его взглядов на аборты и иммиграцию. Демократы восхищаются ее напором и способностью ставить неудобные вопросы, республиканцы обвиняют Харрис в ангажированности, нередко не выбирая выражений. Трамп называет ее «отвратительной» и «сумасшедшей женщиной».

Харрис активно поддерживает профессора-психолога Кристин Блэйси Форд, обвинившей судью Кавано в сексуальном насилии, случившемся несколько десятилетий назад, еще в школьные годы. Она прославляет «мужество Форд перед лицом тех, кто хотел заставить ее замолчать». И Сенат, и страна в целом раскалываются по отношению к «делу Кавано». Демократы верят Форд, республиканцы – Кавано. Джей Ди и Уша Вэнс полностью на стороне Кавано и возмущены заявлениями Форд, доказать справедливость которых так и не удается.

Однако по репутации Кавано нанесен сильный удар, его осуждают не только политические активисты, но и многие либеральные юристы. Отношение Вэнса к демократам меняется с прохладного на враждебное – он считает, что они делают все, чтобы вернуться к власти, не обращая внимания на законность. И сравнивает их с апологетом авторитаризма Карлом Шмиттом.

Голосование в Сенате по утверждению кандидатуры Кавано проходит почти строго в соответствии с партийной принадлежностью, и так как у республиканцев было минимальное большинство, то Кавано становится судьей Верховного суда. Профессор Форд исчезает из общественной жизни. Харрис уже в 2019 году готовит свою президентскую избирательную кампанию, в 2020-м неудачно участвует в демократических праймериз и в том же году избирается вице-президентом США.

В 2022 году Верховный суд США пятью голосами против четырех пересматривает решение относительно абортов, отдавая этот вопрос в сферу компетенции штатов. Кавано голосует за пересмотр. Целый ряд южных штатов, законодательные собрания которых контролируются республиканцами, принимают жесткое антиабортное законодательство. В том же году Вэнс избирается сенатором от штата Огайо. Новообращенный католик, он резко выступает против абортов в соответствии с церковным учением. Вице-президент Харрис резко негативно оценивает и решение суда, и региональные законы, выступая в защиту права на аборты.

В июле 2024 года сенатор Вэнс становится кандидатом в вице-президенты США от Республиканской партии. Через несколько дней президент США Джо Байден отказывается от участия в выборах, рекомендуя делегатам съезда поддержать кандидатуру Харрис. Раскол сохраняется, борьба продолжается.

Алексей Макаркин

Новый народный фронт во Франции после долгих внутренних переговоров предложил своего кандидата на пост премьера – это Люси Кастец, неизвестная широкому кругу избирателей государственная служащая.

37-летняя Кастец никогда не была министром, депутатом, сенатором или единоличным лидером крупной общественной организации, нечасто появлялась в медиа. Поэтому ее выдвижение стало сюрпризом. Ее краткие биографические данные – училась в Sciences Po (Институте политических исследований) и ENA (Национальной школе администрации), а также в Лондонской экономической школе. Работала в Главном управлении государственного казначейства, руководила департаментом международных связей в финансовой разведке, занималась борьбой с налоговыми мошенничествами и финансовыми преступлениями. Сейчас является директором по финансам и закупкам в мэрии Парижа.

ENA – элитарная школа, ее выпускников называют «энархами» и нередко обвиняют во Франции в оторванности от «простого народа». Эммануэль Макрон в рамках диалога с гражданским обществом преобразовал ее в 2021 году в Национальный институт государственной службы (INSP). Правда, из этого диалога мало что получилось, но на символическом уровне «энархи» потерпели поражение.

Один из ближайших соратников Марин Ле Пен Себастьен Шеню, узнав о выдвижении кандидатуры Кастец, назвал «дурной шуткой» то, что левые предложили кандидатуру «энарха», да еще финансового директора Парижа, «бюджет которого находится в катастрофическом состоянии». Впрочем, свой нынешний пост Кастец заняла только в конце прошлого года, так что за проблемы парижских финансов она ответственности не несет.

И с государственной службой ситуация не такая простая. В последние десятилетия в рамках реформирования госслужбы многие ее функции стали передавать на аутсорсинг консалтинговым фирмам. Начался этот процесс при Маргарет Тэтчер в Великобритании, а во Франции особенно активно распространился в нынешнем столетии.

Но одним из следствий реформирования стало обновление состава госслужащих, повышение их конкурентоспособности. Новые сотрудники уже давно не плодят кипы написанных витиеватым слогом бумаг, обреченных на «грызущую критику мышей», а умеют так же, как и менеджеры консалтинговых фирм работать на компьютерах с базами данных, делать красивые презентации и так далее. Они учатся в тех же университетах, что и работники консалтинговой сферы, но зарабатывают существенно меньше. И правительства по-прежнему заказывают концепции консалтинговым фирмам со знаменитыми брендами. А госслужащим приходится реализовывать эти концепции, на содержание которых им все труднее влиять – причем общество продолжает, как и раньше, их критиковать – разумеется, в первую очередь, «энархов». Не случайно, что престиж госслужбы падает, перспективные работники уходят.

Реакцией на такое положение дел стало создание в том же 2021 году, когда Макрон закрыл ENA, группы «Nos services publics», которую организовали недовольные французские госслужащие, включая и Кастец. В ноябре 2022 года Кастец полемизировала на телевидении с министром госслужбы Станисласом Герини, сообщив, что «в период с 2006 по 2018 год мы потеряли 180 000 государственных служащих, в то же время резко возросло использование консалтинговых фирм, несмотря на то что они слишком дороги и часто бесполезны». Похоже, что некоторые «энархи» стали воспринимать в качестве главной угрозы не наследников Парижской коммуны, а миллионеров из консалтинга.

Выдвижение кандидатуры Кастец Макрона по французской Конституции ни к чему не обязывает – и он уже заявил, что не намерен принимать решение о назначении нового премьера до конца Олимпиады-2024 в Париже. Но ее выдвижение интересно в связи не только с реалиями французской госслужбы, но и с расстановкой сил внутри «Нового народного фронта». Кастец входит в команду мэра-социалиста Парижа Анн Идальго – и согласие на ее кандидатуру – это уступка со стороны меланшоновской «Непокоренной Франции».

Алексей Макаркин

На прошлой неделе грузинское правительство выразило готовность присоединиться к Декларации саммита Европейского политического сообщества (ЕПС). Этот форум прошел в Великобритании. И на фоне новостей об американских электоральных процессах остался на втором плане информационной повестки. Между тем, к этому событию и решению официального Тбилиси следует приглядеться повнимательнее. Для этого есть несколько причин.

Во-первых, сегодня в фокусе всеобщего внимания «замерзание» отношений между Грузией и ее западными союзниками. США ввели визовые ограничения для представителей правящей партии и правительства Грузии, а Евросовет- приостановил процесс европейской интеграции для этой страны. В данном случае важно символическое значение данного решения, вне зависимости от конкретных «дедлайнов» и «таймингов» присоединения Тбилиси к ЕС. Сворачивается и военное партнерство Грузии со странами Запада. Таким образом, мы видим откат от заранее занятых позиций.

Во-вторых, в России стала весьма популярной версия о развороте Грузии «на север». Если Штаты и ЕС теряют свое влияние на грузинский политический класс, значит Москва может стать выгодоприобретателем. Логика «игры с нулевой суммой», ничего нового. Спору нет, от «заморозки» отношений Тбилиси с Вашингтоном и Брюсселем Москва может приобрести определенные дивиденды. Но пока что делать выводы о «грузинском развороте», как минимум преждевременно. Почему?

Прежде всего потому, что сами грузинские власти не снимают со своих знамен лозунги евроинтеграции. И присоединение Тбилиси к Декларации саммита ЕПС- яркое тому свидетельство. ЕПС - это не Евросоюз, это скорее, аналог европейского «предбанника». Но это уровень выше, чем проект «Восточное партнерство». Декларацию поддержали 50 стран (члены ЕС и их партнеры, в том числе и постсоветские). В документе много критики в адрес России, не только ее внешней и оборонной, но и энергетической политики. Грузия тем самым отправляет сигнал: мы готовы к евроинтеграции, но только на своих условиях. И теперь вопрос уже к Западу, готов ли он отойти от своего ригоризма и принять грузинскую «самость».

Сергей Маркедонов

В воскресенье в Венесуэле пройдут президентские выборы. Николасу Мадуро противостоит мало известный еще несколько месяцев назад и нехаризматичный дипломат в отставке Эдмундо Гонсалес, которого разрешил зарегистрировать действующий венесуэльский президент после того, как в регистрации было отказано победительнице оппозиционных праймериз Марии Корине Мачадо.

Если посмотреть на опросы, то одни социологи прочат убедительную победу Мадуро, а другие – Гонсалесу. «Война опросов» происходит ожесточенно, и в ней есть один немаловажный момент. Большинство социологических компаний, фиксирующих преимущество Мадуро, созданы недавно, а некоторые вообще перед выборами. Так что к их цифрам стоит относиться с осторожностью.
Еще один интересный момент – выступление Мадуро на прошлой неделе. Президент, как обычно, осуждал оппозицию за «ненависть, жажду мести, расизм и презрение к народу», а затем вдруг начал рассуждать о том, что произойдет, если она обманет население Венесуэлы. Интересно, что про «цветную революцию» (то есть про выход на улицы сторонников оппозиции в случае непризнания ими официальных результатов выборов) Мадуро не говорил. Речь шла именно об «обмане», причем не «кучки сторонников», а населения в целом.

«Обмануть» вообще-то можно двумя способами. Первый – сфальсифицировать выборы (но у оппозиции таких возможностей нет, и даже Мадуро ее в этом не обвиняет). Второй – честно победить на выборах.

Казалось бы, причем здесь обман, но если вспомнить советскую логику, то любая электоральная победа большинства «буржуазных» политиков априори является обманом избирателей, так как такой политик заведомо не собирается выполнять своих обещаний (даже в хороших советских биографических книгах о выполнении социальных программ таких политиков говорилось вскользь или вообще умалчивалось). Исключение делалось для «прогрессивных буржуазных» политиков, которые в той или иной степени выстраивали отношения с СССР – им «позволялось» победить честно.

И, кстати, в советской логике свержение такого «буржуазного» политика, пришедшего к власти демократическим путем, не является нелегитимным, так как сместить заведомого обманщика – это дело чести. Как поступили панамские военные в 1968 году, свергнув президента Арнульфо Ариаса через полторы недели после инаугурации. Или в том же году их перуанские коллеги, сместив президента Фернандо Белаунде Терри в конце срока его полномочий.

В этой же логике рассуждает и Мадуро – только речь идет не о свержении «неправильного» лидера, а об удержании собственной власти. Мадуро заявил, что в случае «обмана» «может наступить кровопролитие и гражданская война», поскольку народ не собирается позволить отобрать у него (народа) страну. Таким образом сознательный и патриотичный народ противопоставляется «населению» - аналогичный подход был и у большевиков, только они отождествляли этот народ с пролетариатом (а на практике – с собой).

Конкретизируя свою позицию, Мадуро заявил, что «мы являемся силой и народной властью на каждой улице и в каждом районе, но мы также являемся военной и полицейской силой, и гражданско-военный союз не позволит отобрать у себя эту страну». Таким образом он не только не исключает поражения на выборах, но и резко поднимает «цену вопроса». «Чавесистский» режим в Венесуэле за четверть века укоренился – он доминирует в армии, создал мощную сеть активистов (о которой и напомнил Мадуро), которые получают скромные, но по венесуэльским меркам значимые блага.

Так что после выборов 28 июля все еще может только начинаться. Впрочем, по поводу заявления Мадуро выразил обеспокоенность политик, чье мнение для него важно – президент Бразилии Лула. Он подчеркнул, что в демократическом обществе тот, кто проиграет, должен признать результаты и подготовиться к будущим выборам, и отметил, что воскресные выборы являются единственной возможностью для Венесуэлы вернуться к нормальной жизни и реинтегрироваться в региональное и международное сообщество.

Алексей Макаркин

На заседании Священного Синода 25 июля главным событием стало «временное отстранение» митрополита Будапештского и Венгерского Илариона (Алфеева) от управления епархией.

Это решение стало следствием одного из самых громких скандалов в современной истории Русской православной церкви, когда бывший келейник митрополита обвинил его в домогательствах и представил в качестве доказательств записи своих разговоров с владыкой. Митрополит Иларион в ответ обвинил бывшего келейника в воровстве (сейчас он объявлен в розыск), а его мать – в шантаже.

До 2022 года митрополит Иларион был главой Отдела внешних церковных связей («министром иностранных дел» РПЦ) и постоянным членом Священного Синода. Вскоре после начала СВО он лишился этих должностей и был отправлен в маленькую зарубежную венгерскую епархию. Тогда он заявил: «Было сказано только то, что этого требует нынешняя общественно-политическая ситуация. Можете считать, что дорога сделала очень крутой поворот, я в него не вписался и оказался на обочине».

Но в Будапеште митрополит Иларион – один из наиболее образованных деятелей РПЦ (доктор богословия Оксфорда, автор многих исследований, церковный композитор) – казалось, начал частично восстанавливать свои позиции. Во-первых, сохранив пост главы Синодальной библейско-богословской комиссии, он возглавил подготовку документа «Об искажении православного учения о Церкви в деяниях иерархии Константинопольского Патриархата и выступлениях его представителей», одобренного Архиерейским совещанием РПЦ в прошлом году. Во-вторых, должность венгерского митрополита открывала широкие возможности для негласной дипломатии, в том числе для взаимодействия с Виктором Орбаном и его окружением.

Теперь же Иларион не только отстранен от должности (и мало кто сомневается, что он будет вскоре уволен), но и уволен с оставшихся постов председателя Синодальной библейско-богословской комиссии и Комиссии Межсоборного присутствия по богословию и богословскому образованию. Теперь он вряд ли сможет восстановить свои позиции – и временное отстранение может стать постоянным. К тому же для церковных консерваторов он слишком либерален, они обвиняют его в симпатиях к католицизму. А для церковных либералов он протеже непопулярного в их среде патриарха Кирилла.

Тем более, что в последние годы в РПЦ ужесточаются санкции в отношении клириков и архиереев. На прошедшем заседании Синода был лишен сана бывший Выборгский, а затем Минусинский епископ Игнатий (Пунин), когда-то один из ближайших соратников патриарха, его викарий в бытность Кирилла Смоленским митрополитом, в 2010-2017 годах возглавлял Синодальный отдел по делам молодежи. С 2017 года его влияние резко упало, однако лишение сана архиерея – редкая мера, применяемая в случае совсем уж тяжких провинностей. А теперь уже бывшему епископу Игнатию инкриминируются экономические нарушения и самовольное награждение клириков – раньше за такое максимум отправляли на покой. Не помогло ему и награждение в прошлом году медалью ордена «За заслуги перед Отечеством» II степени.

Викарий крымского митрополита Тихона (Шевкунова) епископ Бахчисарайский Калинник (Чернышов) архиерейство сохранил, но был уволен на покой с предписанием жить в одном из монастырей епархии (наместником которого он когда-то был), но «под архипастырским наблюдением» со стороны временно управляющего обителью владыки Тихона. И это несмотря на активную пророссийскую позицию 47-летнего архиерея.

Калинник стал викарием еще при предыдущем митрополите Лазаре – похоже, что владыка Тихон хочет проводить самостоятельную кадровую политику. Уволен на покой и глава входящей в состав Крымской митрополии Феодосийской епархии 83-летний митрополит Платон (Удовенко) – впрочем, одного из старейших архиереев (его хиротония состоялась в 1973 году) отправили на пенсию с почетом.

Алексей Макаркин

23 июля в Комитете по международным отношениям нижней палаты Конгресса США прошли слушания, посвященные ситуации в Грузии и в Молдавии. Обе страны для Вашингтона на особом счету. До недавнего времени их воспринимали, как «передовиков» и «отличников» евроинтеграции и флагманов «западного выбора». Но сегодня американский истеблишмент смотрит на процессы в двух этих странах с тревогой.

В конце 2024 года в Грузии и в Молдавии пройдут выборы. В первом случае выбирают парламент (затем уже депутатскими голосами изберут главу государства), а во втором – речь идет об избрании президента. Но обе эти кампании рассматриваются в Штатах, прежде всего, в «геополитическом» ключе. Американских политиков беспокоит стремление Тбилиси дистанцироваться от консолидированного курса «политического Запада». Молдова же беспокоит в контексте потенциальной угрозы «пророссийского реванша» и поражения команды действующего президента Майи Санду.

К этим вызовам Конгресс США уже начал заблаговременную подготовку. В ответ на принятие парламентом Грузии т.н. «иноагентского проекта» американские сенаторы Джин Шахин и Джим Риш составили свой ответ. Они предложили «Акт грузинского народа», который был зарегистрирован в Сенате 24 мая. Проект состоит из двух частей жестко критической в отношении действующей грузинской власти и, напротив, благожелательной в отношении НПО, под которыми де-факто поднимают оппозиционных активистов). Более того, 9 июля Джин Шахин предложила использовать Акт для включения в «Закон о полномочиях в сфере национальной обороны» США.

От сенаторов не отстают и конгрессмены. На упомянутых выше слушаниях в Палате представителей они попытались представить свой «рентгеновский снимок» ситуации в Грузии и в Молдавии. Председатель Комитета по международным отношениям Томас Кин, открывая слушания, акцентировал внимание на противоположной траектории, которую в последние годы выбрали Кишинев и Тбилиси. По мнению конгрессмена, Молдавия «находится на пути к тому, чтобы стать постсоветской историей успеха». Сколько раз она ей уже становилась! Но задача политика- формулировать практические направления, а не заниматься объективными исследованиями. И поэтому молдавский лидер Майя Санду получала на слушаниях неизменно позитивные оценки, чего не скажешь о правящей в Грузии партии и правительстве этой страны. «По другую сторону Черного моря Грузия, к сожалению, в последние годы пошла совсем другим путем, чем Молдова», - резюмировал Кин.

Был заслушан доклад заместителя госсекретаря Джошуа Хака. Нельзя не заметить, что бОльшая часть выступления была посвящена Грузии, а не Молдове. Следует особо отметить доклад конгрессмена Билла Китинга. Он вслед за Томасом Кином не скупился на обвинения в адрес Бидзины Иванишвили, которого назвали и «безжалостным диктатором» (непраздный вопрос, как при таком режиме еще функционирует оппозиция, и даже проявляет заметную общественную протестную активность, имеет представительство в парламенте), и «марионеткой Кремля».

Цели ясны, задачи определены. Вашингтон будет всячески содействовать действующей власти в Молдавии и грузинской оппозиции. Пытаясь «сдерживать» Москву на дальних подступах.

Сергей Маркедонов

Президент Турции Реджеп Тайип Эрдоган уже не в первый раз выступает с грозными заявлениями и с экстравагантными оценками военно-политических событий настоящего и минувшего. Вот и 28 июня, выступая на собрании правящей Партии справедливости и развития в городе Ризе, турецкий лидер остался верен себе. По его словам, турки «должны быть сильными, чтобы Израиль не мог делать эти ужасные вещи с Палестиной. Точно так же, как мы вошли в Карабах, точно также, как мы вошли в Ливию - мы могли бы сделать то же самое с ними».

В этом заявлении примечательно многое. Во-первых, Эрдоган, как бы кто к нему ни относился, точно войдет в учебники истории, как первый руководитель Турецкой республики, который развернул политику своей страны в отношении Израиля на 180 градусов. Сегодня такие радикальные подходы стараются не демонстрировать даже страны арабского мира. Тем не менее, рассчитывать, что слова Эрдогана воплотятся на практике, не представляется возможным. Ведь и в Ливии, и на Кавказе Турция не вступала в отрытую конфронтацию с США. Но в случае военной атаки на Израиль это произойдет, и Анкара (что показали и недавние истории с шведским членством в НАТО) к такому сценарию не готова. Отсюда, следует, во-вторых. Заявление президента Турции обращено, прежде всего, к внутренней аудитории. Недавние местные выборы показали, что позиции Эрдогана не так прочны, как раньше. И патриотическая мобилизация вокруг флага призвана укрепить авторитет правящей партии и президента.

В-третьих, примечательна реакция Азербайджана на заявления турецкого лидера. В Баку заявили о том, что тезис «об участии военнослужащих какой-либо страны в боевых действиях, связанных с восстановлением территориальной целостности и суверенитета Азербайджана, не имеют под собой никаких оснований». Многие комментаторы, анализирующие азербайджанскую политику, склонны к определенному схематизму и упрощенчеству. По их мнению, Баку практически всегда идет в фарватере Анкары. Но реальные процессы всегда сложнее схем. Здесь особенно следует подчеркнуть, что Азербайджан совсем не в восторге от конфликта между Израилем и Турцией, поскольку обе эти страны являются стратегическим союзниками Баку, прежде всего, в военно-технической сфере. Разлад между ними не соответствует азербайджанским интересам.

Но даже не это самое главное. В последние годы главной консолидирующей идеей в Азербайджане является победа над Арменией и восстановление территориальной целостности. Вторую карабахскую войну официально именуют Отечественной. И в этом контексте азербайджанский истеблишмент не заинтересован в представлении о событиях 2020-2023 гг. исключительно, как об успешной турецкой военной интервенции. Тем более, что и по сути, несмотря на беспрецедентный уровень поддержки Баку со стороны Анкары, приоритет в решении карабахской проблемы был (и остается) не у Турции, а у Азербайдажна.

Вся эта история в очередной раз показывает, что и между ближайшими стратегическими союзниками (а лидеры двух стран неизменно именуют друг друга «братьями») бывают разночтения.

Сергей Маркедонов

30 июля спецпредставители Турции и Армении Сердар Кылыч и Рубен Рубинян провели очередной, пятый по счету раунд переговоров. Их предыдущая встреча прошла в июле 2022 года в столице Австрии. В 2024 году пути двух дипломатов пересеклись ближе к их профессиональному «полю». Они встретились на межгосударственной границе. Там они посетили отремонтированный КПП «Маргара».

Еще в декабре 2023 года МИД Армении выступил с заявлением по поводу готовности этого объекта к эксплуатации. Армянские дипломаты констатировали, что «ожидают позитивных сигналов от Турции по открытию границы для граждан третьих стран, также для лиц с дипломатическими паспортами». После этого встреча Кылыча и Рубиняна переносилась. И вот, наконец, в предпоследний июльский день 2024 года они прервали затянувшуюся паузу. В чем причина этой затяжки? И можно ли ожидать новых импульсов для нормализации отношений между Анкарой и Ереваном?

Дискуссии об урегулировании армяно-турецких отношений активизировались после карабахской войны 2020 года. Однако, как гласит знаменитая басня, «а воз и ныне там». Объясняется такое положение дел тем, что в этом дипломатическом «танго» присутствует третий «танцор». Анкара не может и не хочет игнорировать позицию Баку. Отсюда и предусловие турецкой стороны: нормализация с Ереваном возможна и желанна, но тогда лишь, когда армяно-азербайджанское урегулирование приблизится к своему логическому завершению. Для Турции Азербайджан - это не просто геополитика. Это не в меньшей степени и вопрос внутренней повестки. Достаточно вспомнить роль азербайджано-турецкого политика Синана Огана в определении финальных раскладов на выборах президента Турции. Его поддержка Реджепа Тайипа Эрдогана сыграла свою роль во время избирательной кампании прошлого года.

Сегодня дискуссии о скором подписании мира между Баку и Ереваном снова активизировались. Вот и представитель Ильхама Алиева Эльчин Амирбеков заявляет: «Если посмотреть на текст мирного соглашения, который находится на столе переговоров, стороны близки к его завершению». Правда, он же и оговорился по поводу исправлений Конституции Армении, как залоге успешного (с точки зрения Баку) решения. Значит, пока что «остаются нюансы». И если это так, то и Анкара не станет спешить. И процесс нормализации с Арменией будет развиваться в формате «малых дел». Инспекция КПП, их ремонт, заявления о скором «прорыве». С откладыванием самого этого «прорыва» до продвижения на армяно-азербайджанском переговорном треке.

Сергей Маркедонов

В Интернете появились изображения четырех «многофигурных» картин, которые якобы находились в доме арестованного экс-замминистра обороны Дмитрия Булгакова.
Происхождение трех из них можно установить с высокой степенью достоверности – это явно подарки на 23 февраля 2018 года, когда отмечалось 100-летие Советской армии. Отсюда и сюжеты из эпохи гражданской войны с подписями, которые выстраивают дальнейшую хронологию вплоть до операции в Сирии.

Четвертая картина выбивается из общего ряда – она написана на тему совета в Филях, где Кутузов – конечно же, министр Сергей Шойгу. С этой же картиной гармонирует портрет самого Булгакова в мундире генерала эпохи 1812 года. Но вряд ли можно сомневаться, что это тоже подарки – только неясно, когда сделанные. В 2012 году, когда отмечалось 200-летие Бородинской битвы, Шойгу только стал министром – да и то в ноябре. А если посмотреть внимательно, то на карте у ног главного героя большими буквами написано «Сирия». Так что это подарок не к военному юбилею, но все равно из этого же ряда.

Трудно представить себе, чтобы подобные подарки носили высокохудожественный характер. И это совершенно неудивительно. Примером грандиозного провала стало приглашение Рембрандта для выполнения заказного полотна под названием «Выступление стрелковой роты капитана Франса Баннинга Кока и лейтенанта Виллема ван Рёйтенбюрга». По итогам работы выяснилось, что целый ряд почтенных стрелков, дисциплинированно оплативших заказ, оказались почти не видны, потому что исполнителю показалось, что так будет лучше для его замысла. И, напротив, старая традиция заказных картин, где все занимают понятные и предсказуемые места, полностью соответствует вкусам изображенных и не вызывает недоуменных вопросов и, тем более, конфликтов. На такой благожелательный прием этот жанр вполне закономерно и рассчитан.

Интереснее другое – принцип исторической преемственности, заложенный в советское время - когда Суворов, Кутузов, Фрунзе и Жуков «встраивались» в один ряд. Такой подход сформировался уже к Великой Отечественной войне («Бьемся мы здорово, колем отчаянно — внуки Суворова, дети Чапаева» - текст с плаката 1941 года) и утвердился в дальнейшем – а ныне он зафиксирован и в Конституции. Молодые люди 1970-80-х годов воспринимали его и из школьных учебников, и из суперпопулярной тогда «Книги будущих командиров» Анатолия Митяева (последнее по времени ее переиздание было в 2022 году). И подарки подтверждают, что именно этот привычный укоренившийся подход остается для целевой аудитории нормативным, вызывающим положительные эмоции – на что и рассчитан любой подарок.

Алексей Макаркин

«Мы полностью готовы к перезагрузке отношений с США. За последние три-четыре года в этих отношениях многое пошло не так. Мы ожидаем справедливых, прагматичных и дружественных шагов. Вместо шантажа и угроз нам следует вести здоровый разговор». С таким эмоциональным обращением выступил премьер-министр Грузии Ираклий Кобахидзе. В последнее время глава грузинского кабмина все чаще вступает в полемику с американскими политиками и дипломатами.

Но в данном случае триггером его недовольства стали советы от заместителя госсекретаря по делам Европы и Евразии Джеймса О’Брайена. Американский дипломат заявил, что Тбилиси стоит осторожнее относиться к реализации совместных экономических проектов с Китаем. Прежде всего, это касается строительства глубоководного порта в Анаклии. Этот небольшой поселок имеет потенциальные возможности превратиться в важный транспортный хаб (глубина акватории там превышает аналогичные показатели и в Батуми, и в Поти). Но вопрос в данном случае не в географии и не в технических параметрах проекта. Для США подобного рода идеи рассматриваются в «политэкономическом» ключе. Влияние Китая (а также и России) видятся в контексте трансформации внешней политики Грузии, они трактуются, как ее переход на «евразийскую сторону».

Впрочем, не Китаем единым. В последний день июля официальный Вашингтон устами Энтони Блинкена заявил, что готов приостановить финансовую помощь правительству Грузии в размере более 95 миллионов долларов США. При этом масла в огонь подлил комментарий представителя Госдепа Веданта Патель. По его словам, необходимо перенаправить ручейки финансовой поддержки из Вашингтона на неправительственный сектор. Читай на ту часть грузинского политикума, которая выступает против нынешнего курса грузинских властей и правящей партии. Все ораторы от Вашингтона (и представители Госдепа, и инициаторы законопроектов в Конгрессе) едины во мнении: Грузии надо «вернуться на демократический путь развития». Снова и снова демократия понимается, как соответствие американским внешнеполитическим целям, что, между прочим, способствует дискредитации демократического дискурса и росту тех самых «патерналистских» и «партикуляристских» настроений, которые так беспокоят официальный Вашингтон.

Сергей Маркедонов

Об обмене.

1. Обмены свойственны «холодной войне». Они свидетельствуют о том, что стороны могут общаться друг с другом – в отличие от последних сталинских лет – и это уже немало. Но сами по себе обмены не являются свидетельством обязательного будущего «потепления». Обмен «Абель-Пауэрс» состоялся за полгода до Карибского кризиса. Но из этого кризиса удалось выйти в том числе потому, что сохранялись каналы общения, и полковник Феклисов мог неофициально встретиться за ланчем с журналистом Скали, доверенным лицом братьев Кеннеди.

2. Обмены любят тишину – поэтому о них сообщают постфактум. Там есть и симметрия, и асимметрия. Тот же знаменитый обмен «Абель-Пауэрс» включал в себя еще четверых американцев, тихо переданных в США. Обмен «Захаров-Данилофф» в 1986 году формально также проходил в формате «один на один», но неофициально включал в себя и возможность выезда в США для отбывавшего ссылку в Якутии диссидента Юрия Орлова.

3. Механизмы обменов (в том числе их формат и состав) отработаны еще во времена «старой» (глобальной) холодной войны, что облегчало задачу. Впрочем, участвовавших в обменах советских диссидентов лишали гражданства СССР, что (как считалось) навсегда закрывало им дорогу обратно. Сейчас это невозможно, так как гражданство, приобретенное по рождению, отобрать нельзя. Но понятно, что вернуться в обозримом будущем они не смогут.

4. Обмены имеют гуманитарное значение, а время их проведения – еще и политическое. В данном случае вопрос явно согласовывался еще до выхода Джо Байдена из президентской гонки, но сейчас становится подарком Камале Харрис (уже появилась информация о том, что, оказывается, она внесла свой вклад). Дональд Трамп лишается возможности критиковать демократов за то, что те не могут вызволить Пола Уилана и Эвана Гершковича – а только их судьба интересовала американских избирателей. Трамп критиковал предыдущий обмен «Грайнер-Бут» за неравнозначность, но сейчас у него аргументов не видно.

5. А это значит, что в России сейчас не очень надеются на то, что Трамп что-то принципиально может изменить в случае своего прихода к власти. Тем более, что сигналы, исходящие из его окружения, противоречивы, но даже Джей Ди Вэнс против того, чтобы совсем бросить Украину (не говоря уже о плане Келлога-Флейтца). И поэтому действительно готовы серьезно разговаривать и с Байденом, и с Харрис, и с Трампом. Обмены могут способствовать будущим договоренностям, но, разумеется, не гарантируют их.

Алексей Макаркин

30 июля президент Ирана Масуд Пезешкиян принес присягу. Первые же назначения в его администрации демонстрируют, что он намерен возобновить диалог с Западом. Однако гибель приглашенного на инаугурацию лидера ХАМАС Исмаила Хании может изменить ситуацию - верховный лидер Ирана Али Хаменеи приказал нанести в ответ прямой удар по Израилю. Так что вместо мирной повестки администрация Пезешкияна с первых дней сталкивается с военной перспективой.

В администрации Пезешкияна ключевые посты занимают реформаторы, находившиеся в оппозиции при Эбрахиме Раиси (вице-президенты в Иране назначаются президентом без санкции депутатов, так что консервативный парламент не обладает в их отношении правом вето).

Первым вице-президентом (который исполняет обязанности президента в случае его отсутствия) назначен Мохаммад Реза Ареф, один из наиболее известных политиков-реформаторов. В 1970-е годы он участвовал в исламистском движении тегеранских студентов, ненадолго арестовывался шахской службой безопасности, но затем как талантливый студент инженерного факультета получил стипендию для учебы в США. Докторскую диссертацию он защитил в Стэнфорде уже после победы исламской революции. Вернувшись в Иран, Ареф некоторое время возглавлял телекоммуникационную компанию, затем был заместителем министра высшего образования и президентом Тегеранского университета.

Первый президент-реформатор Мохаммад Хатами (1997-2005 годы) назначил Арефа министром связи, а затем первым вице-президентом в своей администрации. В 2013 году он баллотировался в президенты как наиболее последовательный реформатор, но снял по просьбе Хатами свою кандидатуру в пользу более умеренного Хасана Рухани, чтобы помочь ему победить в первом туре. В правительство Рухани Ареф не вошел, так как тот мог предложить ему только политически малозначимый министерский пост. В 2016-2020 годах он был лидером реформаторов в парламенте. Сейчас Ареф, как предполагается, будет играть ключевую роль в администрации значительно менее опытного Пезешкияна.

Вице-президентом по стратегическим вопросам стал Мохаммад Джавад Зариф. Его ранняя биография похожа на биографию Арефа – с той разницей, что учиться в США он отправился незадолго до исламской революции после окончания школы. В США он стал бакалавром и магистром, получил докторскую степень по международному праву и политике в Денверском университете в 1988 году. Одновременно после победы исламской революции поступил на дипломатическую службу, работал в иранском представительстве при ООН (постоянным представителем при ООН был много позже, в 2002-2007 годах, после того как долгое время проработал замминистра иностранных дел).

В президентство Рухани Зариф являлся министром иностранных дел (в 2013-2021 годах) и был главным переговорщиком при заключении ядерной сделки. В 2024-м Зариф был ключевой фигурой в избирательной кампании Пезешкияна, а затем возглавлял переходный комитет при избранном президенте по кадровым назначениям (то есть, по сути, формировал его команду).
У Зарифа хорошие отношения с американскими политиками-демократами, а в президентство республиканца Дональда Трампа, отменившего ядерную сделку, против него были введены санкции. Отношение Зарифа к России сложное – в СМИ была опубликована запись разговора, в котором он утверждал, что Москва пыталась сорвать ядерную сделку, и негативно отзывался о курсе покойного генерала Касема Сулеймани.

Гибель Хании стала ударом по планам иранских реформаторов. В то же время это устраивает Биньямина Нетаньяху, для которого реформаторы выглядят более опасными противниками, чем консерваторы, тем более что в иранской элите существует негативный консенсус в отношении Израиля. В Израиле считают, что аятолла Хаменеи и КСИР используют реформаторов как прикрытие – с их помощью они добиваются снятия западных санкций, а сами в реальности не отказываются от своей военной ядерной программы. Так что убийство Хании именно в Тегеране могло быть связано и с желанием Израиля с самого начала сорвать планы новых компромиссов между Ираном и Западом.

Алексей Макаркин

О ситуации в Бангладеш.

Первые два десятилетия истории этой молодой страны связаны с именами троих незаурядных людей. Первый – лидер борьбы за независимость, основатель партии «Авами лиг» (Народная лига), премьер-министр Бангладеш в 1972-1975 годах шейх Муджибур Рахман. Второй – один из главных военных руководителей борьбы за независимость, авторитарный лидер Бангладеш в 1976-1981 годах и создатель Националистической партии Бангладеш (БНП) генерал Зиаур Рахман. Третий – авторитарный лидер страны в 1982-1990 годах, а затем основатель партии «Джатья» (Национальная партия) генерал Хуссейн Мохаммад Эршад.

Муджибур Рахман был убит вместе со своей семьей (уцелели только две находившиеся за границей дочери, в том числе Хасина) в 1975 году. Хасина Вазед, дочь Муджибура и нынешний лидер «Авами лиг», уверена, что Зиаур Рахман был причастен к этому перевороту (убийц отца, матери и других родственников она не простила – некоторые из них были казнены в 2010 году, а еще один – в 2020-м, когда решил вернуться в страну). Впрочем, сам Зиаур Рахман пришел к власти в том же году после пары новых переворотов, но позже и был убит очередными военными заговорщиками в 1981-м. Лидером БНП стала его вдова Халеда Зия.

Стабилизировать ситуацию в стране смог генерал Эршад, соратник Зиаура Рахмана, установивший жесткий авторитарный режим, против которого выступили объединившиеся в ситуативную коалицию шейх Хасина Вазед и Халеда Зия. После смещения Эршада в 1990 году обе женщины в разное время были премьер-министрами – Хасина Вазед под демократическими лозунгами, а Халеда Зия – под консервативными с апелляцией к исламу. И обе в разное время побывали в тюрьме. Очень быстро они стали непримиримыми конкурентами, причем Хасина Вазед договорилась о сотрудничестве с генералом Эршадом.

Победу в борьбе одержала шейх Хасина Вазед, с 2009 года бессменно возглавлявшая правительство. Постепенно ее режим становился все более авторитарным, наиболее сильную оппозицию (БНП) «зажимали», выборы 2018 года прошли в условиях массовых фальсификаций. «Авами лиг» фактически превратилась в доминантную партию, что было подтверждено и на выборах 2024 года, которые БНП бойкотировала, а партия «Джатья», возглавляемая младшим братом умершего в 2019-м Эршада, получила лишь 13 мест из 350.

Тем временем в социально-экономической сфере Бангладеш сложилась типичная для многих стран ситуация. С одной стороны, благодаря успешной макроэкономической политике ВВП устойчиво растет (в 2023 году – на 6%, в этом году предполагается рост на 5,7%). В стране улучшается инфраструктура, внедряется цифровая экономика, растут торговые потоки.

С другой стороны, огромная часть населения не видит преимуществ от этих показателей для себя лично. Миллионы молодых людей не имеют работы (уровень безработицы среди молодежи – 15,7%) или занимаются низкоквалифицированным и низкодоходным трудом. Триггером для массовых волнений стало решение Верховного суда, восстановившего отмененную в 2018 году в результате студенческих выступлений систему квот на госслужбе, согласно которой 30% мест получают потомки участников войны за независимость 1971 года, то есть в основном сторонники «Авами лиг». Это перекрывало социальные лифты для тех молодых людей, деды которых не были соратниками Муджибура Рахмана.

Правительство заметалось – то жестко, но безуспешно подавляло выступления, то шло на уступки, сокращая квоту. В результате военные настояли на отставке шейх Хасины, после чего объявили о создании временного правительства. На возможных будущих выборах наилучшие шансы имеет БНП, правительство которой в начале нулевых годов «прославилось» высоким уровнем коррупции.

Вряд ли новые власти откажутся от проекта строительства АЭС «Руппур», которым занимается «Росатом», так как станция практически построена. Но главная проблема может быть с выплатой кредита, выданного Россией для строительства станции – с правительством шейх Хасины в прошлом году договорились об оплате в юанях, а что будет с новыми властями (и какими будут эти власти), пока неизвестно.

Алексей Макаркин

CNN сообщило, что Камала Харрис выбрала своим напарником - кандидатом в вице-президенты - Тима Уолза - губернатора Миннесоты. Казалось, фаворитом в этом отборе был не он, а губернатор Пенсильвании Джош Шапиро, тем более что сегодня - в день, когда она должна была объявить свое решение - состоится митинг Харрис в Пенсильвании... но она сделала другой выбор. Насколько логично?

Вроде нелогично с точки зрения расширения географической базы поддержки: Миннесота и так склоняется к демократам, в отличие от неопределившейся Пенсильвании. Но этот мотив выбора - далеко не главный: последний раз "вице" у победителя представлял "чужой" штат в 1992 г. (А.Гор из Теннеси у Б.Клинтона), потом все успешные кандидаты брали напарников из штатов, которые и так были у них "в кармане".

А главным представляется другой мотив: Уолз - это "анти-Вэнс", в его биографии немало (не все, конечно) общего с его оппонентом - кандидатом в "вице" от Д. Трампа.

Уолз вырос в глубинке, семья - простая, хотя и более-менее благополучная. В 18 лет остался без отца. Много лет служил в национальной гвардии, дослужившись до комманд-сержант-майора (старшее звание сержантского состава, в некоторых источниках увидите другое его звание - это не ошибка, а разницу долго объяснять). Окончил колледж, стал учителем. Многое похоже на Вэнса.

А вот и отличие: политическая карьера у Уолза долгая. Шесть сроков (с 2007 по 2019) был членом Палаты представителей, причем избираясь от тяготеющего к республиканцам округа. С 2019 - губернатор Миннесоты (служит второй срок).

Но и сходства с Вэнсом не кончились. Оба - из штатов, соседствующих с "ржавым поясом", исход борьбы за которые может решить судьбу выборов 2024 г., а потому - перспективны в работе с "синими воротничками" в этих штатах и "людьми из глубинки" вообще. Оба меняли политические позиции по важным вопросам. Но если Вэнс скорее по конъюнкутрным соображениям стал из критиков Трампа его горячим сторонником, то Уолз начинал как горячий сторонник права владеть оружием - неудивительно для отставного военного и страстного стрелка-любителя. Но после трагедии со стрельбой в школе в Паркленде резко изменил свою позицию по моральным основаниям. При нем в Миннесоте приняты достаточно жесткие (по американским меркам) нормы, регулирующие приобретение и владение оружием.

Во всем остальном - разделяет типичные для Демократической партии позиции, не радикал: например, однозначно солидаризировался с Израилем после трагедии 7 октября 2023 г., хотя у демократов в его штате сильны пропалестинские настроения.

Первое, за чем теперь нужно следить - повлияет ли выбор в его пользу на рейтинги Камалы Харрис. Напомним: у Трампа столь мощные (потенциально) инфоповоды как покушение, выбор "вице" и съезд Республиканской партии практически не дали приращения рейтинга - но он и так лидировал. А в последние дни впервые опросы показывают преимущество Харрис (хотя она по-прежнему отстает в большинстве колеблющихся штатов.

Президентская гонка в США становится интереснее. До ее активной фазы осталось чуть более месяца.

Борис Макаренко

Почему не Келли?

Выбор Камалой Харрис кандидатом в вице-президенты Тима Уолза завершил экспресс-кампанию по подбору демократами «номера 2». В «шорт-лист» входили Уолз, губернатор Пенсильвании Джош Шапиро и сенатор от Аризоны Марк Келли. Шапиро из «колеблющегося» штата считался фаворитом, но выяснилось, что он раскалывает партию – против него выступает левое крыло, симпатизирующее палестинцам. А самый большой кошмар для демократов – это воспоминания о съезде 1968 года, когда демократический мэр Чикаго разгонял демократических же левых активистов (тем более, что и сейчас съезд пройдет в Чикаго). После этого победа Ричарда Никсона стала делом техники, а демократы не оправились от поражения вплоть до Уотергейта.

Но почему не Келли? Казалось бы, кандидат с идеальной биографией, прекрасно дополнявшей образ Харрис. Ветеран военно-морской авиации, участник операции «Буря в пустыне». Затем астронавт, совершивший четыре полета в космос. Кавалер многочисленных наград. Жена – член Палаты представителей, тяжело раненая в результате покушения и так и не восстановившая полностью здоровье. Келли – сенатор от «колеблющейся» Аризоны, где пользуется уважением со стороны не только демократов, но и умеренных («маккейновских») республиканцев.

И все-таки Харрис и ее советники отвергли такой вариант. Дело в том, что борьба в «колеблющихся» штатах идет за неопределившихся избирателей – а в значительной степени это «синие воротнички». Как такой человек относится к национальным героям? Нередко двойственно. Он может проголосовать за такого кандидата в Сенат – как за выдающегося земляка, который не забывает о своих соседях и демонстрирует к ним всяческое уважение. Но уже голосование на общенациональных выборах может столкнуться с проблемой, которую можно назвать «феномен Аристида».

Напомним знаменитый текст Плутарха про остракизм Аристида: «Рассказывают, что когда надписывали черепки, какой-то неграмотный, неотесанный крестьянин протянул Аристиду — первому, кто попался ему навстречу, — черепок и попросил написать имя Аристида. Тот удивился и спросил, не обидел ли его каким-нибудь образом Аристид. «Нет, — ответил крестьянин, — я даже не знаю этого человека», но мне надоело слышать на каждом шагу «Справедливый» да «Справедливый»!..» Аристид ничего не ответил, написал своё имя и вернул черепок».

Видимо, таких «неотесанных» крестьян было много, так что выдающемуся аристократу пришлось удалиться из Афин в изгнание. Подобных избирателей немало и сейчас – людей, судьбы которых интересуют только членов их семей и близких друзей. И превознесение героев может вызвать у них внутренний протест. Кстати, и расходы бюджетных денег на космические программы у таких скромных налогоплательщиков часто не вызывают большого энтузиазма.

Процитирую еще один известный текст, только американский и относящийся к ХХ веку. Из речи генерала Джорджа Паттона: «Через тридцать лет, когда вы будете сидеть у камина с внуком на коленях, и он спросит: «Что вы делали во время великой Второй мировой войны?» вам не придется покашливать и говорить: «Ну, твой дедушка разгребал дерьмо в Луизиане».

Эта речь была эффективной, когда произносилась – во время войны перед солдатами, уже покинувшими Луизиану (Калифорнию, Миннесоту и т.д.) и готовящимися к переброске на фронт. В 1970 году ветераны с удовольствием смотрели ее фрагмент (включая и приведенные выше фразы) в оскаровском фильме «Паттон» в исполнении Джорджа К. Скотта. Но не стоит забывать, что большинство американских избирателей во время войн, проходивших за пределами США (то есть после 1865 года), оставались в тылу, на той же условной ферме в Луизиане. И примечательно, что из выдающихся американских военачальников ХХ века президентом стал только Дуайт Эйзенхауэр, который в ходе избирательной кампании 1952 года проявил качества политика.

Так что «синие воротнички» из «ржавого пояса» могли бы не воспринять героя – больше шансов найти с ними общий язык у бывшего учителя из глубинки и национального гвардейца, которым до ухода в политику был Уолз.

Алексей Макаркин

В грузинской политике обозначилась новая интрига. В октябре нынешнего года в стране пройдут парламентские выборы. По их итогам будет сформировано правительство и избран президент. Впрочем, возможны и другие сценарии. От масштабного внутриполитического кризиса Грузия не застрахована. Особенно на фоне растущего интереса к ней со стороны геополитических конкурентов России и Запада.

В чем же суть старой новой интриги? И почему этот экспромт выглядит заготовленным? Спикер парламента Грузии Шалва Папуашвили заявил, что президент Саломе Зурабишвили готова помиловать главного оппонента правящей партии, грузинского «зека номер один» Михаила Саакашвили.

Ирония в том, что именно благодаря стараниям Саакашвили полномочия глава государства были урезаны до символических функций. Но такая важная прерогатива, как помилование, остается в президентских руках. Принимая же во внимание тот факт, что правящая партия и президент уже не первый год находятся в состоянии политической войны, возможно всякое.

И тем не менее, важно понять. Тема помилования возникает уже не впервые. И сам Саакашвили после своего ареста обращался к Зурабишвили с этой идеей. И даже пока он находился на Украине, тема помилования широко обсуждалась, так как против экс-президента были выдвинуты обвинения сразу по нескольким уголовным статьям. Но в канун главной кампании четырехлетия данная тема обостряется.

Зачем Папуашвили решил актуализировать данный вопрос? Правящая партия Грузии уже не первый год успешно инструментализирует страх перед «возвращением бывших и реваншем». Одно дело Саакашвили в тюрьме, и другое- он во главе оппозиции. Даже если сегодня его ресурс не так велик, властям необходимо держать в тонусе, как своих сторонников, так и колеблющихся.

Впрочем, возвращение Михаила Николаевича чревато и для его соратников. Он уже долгие годы ведет с ними работу дистанционно. И те привыкли рисковать и выживать сами, его нотации и высокомерный тон раздражают многих. Как следствие, несколько расколов внутри «Единого национального движения» в последние годы. Таким образом, выход Саакашвили на свободу далеко не факт, что принесет оппонентам власти «единство рядов» и яркого харизматического вождя. Он может, напротив, спровоцировать новые волны расколов и споров вокруг «царя горы». И бенефициаром этого станет правительство и правящая партия!

Сергей Маркедонов

Отставка как меньшее зло

50 лет назад госсекретарь США Генри Киссинджер получил письмо: писем таких не было ни до, ни после этого дня. В нем президент США Ричард Никсон официально заявлял о своей отставке.

Почему – кроме как по причине круглой даты – сегодня об этом вспомнилось? Потому что совсем недавно другой президент и при других обстоятельствах предпочел объявить об окончании своей политической карьеры, по собственной вроде бы воле, но в виду неизбежного тяжелого поражения в ближайшем будущем.

К концу июля 1974 г. стало ясно, что импичмент Никсону неминуем: профильный комитет Палаты представителей уже выдвинул обвинение, далее следовало бы утверждение его всей палатой и передача в Сенат для окончательного приговора. 5 августа была обнародована полная аудиозапись, доказывающая виновность Никсона (она известна как ”smoking gun” – улика на месте преступления). И тогда свое слово сказала верхушка Республиканской партии: к президенту пришли лидеры республиканцев в обеих палатах Конгресса и «патриарх» партии сенатор Барри Голдуотер. Решающим стал их аргумент: лишь 17 из 44 (на тот момент) сенаторов-республиканцев были готовы проголосовать против импичмента, т.е. он был бы вынесен примерно 80 голосами. Никсон сделал свой выбор 8 августа, выступив с телеобращением, а на следующий день написал письмо госсекретарю, подтверждая свое решение.

Что общего у этой давней истории с недавним решением Джо Байдена отказаться баллотироваться в президенты на второй срок? Два совпадения: в обоих случаях поражение президента было неминуемо, и в обоих случаях вмешалась партийная элита, желающая предотвратить урон, который последовал бы за поражением их лидера. В случае с Байденом это тоже были лидеры партийных фракций в палатах, а также «матриарх» партии (извините за такой феминитив), экс-спикер нижней палаты Нэнси Пелоси и бывший президент Барак Обама. Конечно, и отличий немало. Никсона ждала судьба уголовного преступника, Байдена – в худшем (но почти стопроцентно вероятном) случае – поражение на выборах, усугубленного тем, что его непопулярность снижала шансы на победу демократических кандидатов на другие посты – в Конгрессе и не только (это было убедительно продемонстрировано на данных опросов).

Никсон спустя месяц получил помилование от своего преемника, прожил еще долгую жизнь, на закате которой считался «патриархом» американской политики, восстановившем (пусть и не полностью) свою репутацию.
Что будет с самим Байденом после инаугурации его преемника - теперь вопрос его частной жизни. Но он уходит непобежденным. А демократам с новым лидером еще предстоит пройти через электоральные баталии в ноябре, предсказывать их исход – не тема данного поста. Но рост рейтинга очевиден не только у Камалы Харрис, но и у партии в целом: в условном рейтинге (generic ballot) демократы обогнали республиканцев впервые с конца мая с.г. Вот такие уроки преподает американская политика.

Борис Макаренко

На прошлой неделе США посетил Эльчин Амирбеков, представитель президента Азербайджана Ильхама Алиева. К сожалению, это событие осталось практически незамеченным, его освещение по преимуществу ограничилось официальными пресс-релизами и публикациями в азербайджанских СМИ и веб-ресурсов.

С одной стороны, такая ситуация легко объяснима. В случае с Азербайджаном политика имеет ярко выраженный персонифицированный характер. Посети США Ильхам Алиев, повышенное внимание к его визиту было бы гарантировано. Однако и на поездку его представителя стоит обратить пристальное внимание.

Во-первых, в последнее время и эксперты, и политики говорят об охлаждении отношений между Баку и Вашингтоном. И США, и их главные союзники из числа стран ЕС предпочли бы более мягкую модель интеграции Карабаха, чем ту, которую осуществил Азербайджан осенью 2023 года. С этого момента прозвучало немало жестких заявлений, обращенных в обе стороны, от стран «политического Запада» к Баку и наоборот. Напротив, активизировались дискуссии о стратегическом сближении РФ и Азербайджана. Опять же, и в пользу этой версии цитировались многочисленные заявления первых лиц двух стран. Как бы то ни было, а Амирбеков провел встречи с высокими представителями Совета нацбезопасности, Пентагона, Госдепа, Конгресса, влиятельными экспертами и медиа-персонами.

Все принципиально важные для Баку тезисы были им озвучены. Пожалуй, самым важным среди них можно считать предусловия для заключения мирного соглашения с Арменией. Как и его шеф, Амирбеков заявил о необходимости реформ Основного закона соседней страны. Не то, чтобы Азербайджан волновал уровень демократии в Армении. Баку интересует отказ Еревана от всяких попыток возвращения к идее «Большой Армении», которая выходила бы за рамки бывшей АрмССР. Ранее, в период т.н. «футбольной дипломатии» схожие идеи высказывали и представители официальной Анкары. В более аккуратной форме, конечно. Но в 2008-2009 гг. и региональный баланс сил был иным, тогда Армения чувствовала себя куда более уверенно, чем сегодня.

Во-вторых, следует понять, что для Баку некий окончательный выбор в пользу России посредством «заморозки» отношений с Западом маловероятен. Азербайджан- стратегический союзник Турции, члена НАТО (хотя и претендующего на некую «особость» в Альянсе). Баку также заинтересован в укреплении военно-технического взаимодействия с Израилем, еще одним союзником США. На этом направлении Азербайджан действует поверх имеющихся проблем в турецко-израильских отношениях. Но по совокупности Запад представляет для Баку интерес. Не только в силу соображений безопасности и геополитики, но и экономики (особенно энергетики).

Не стоит забывать и про то, что в ноябре Азербайджан собирается принять у себя международный форум по климату, который преподносится, как важное достижение страны на международной арене. Ругаться с Штатами на этом фоне считается делом невыгодным. Но в то же время, как мы видим, Баку предлагает Вашингтону довольно жесткую версию примирения с Ереваном. Прагматика этой hard line не отменяет.

Сергей Маркедонов

Политический кризис в Бангладеш разрешился необычным правотворчеством.

В 1990 году, когда объединившаяся оппозиция под руководством шейх Хасины Вазед и Халеды Зии свергала режим генерала Эршада, то решила создать временное правительство во главе с председателем Верховного суда. Бангладеш тогда был президентской республикой, поэтому переходная схема управления выглядела так: председатель Верховного суда стал вице-президентом при президенте Эршаде, на следующий день Эршад подал в отставку, и вице-президент стал и.о. президента, после чего сформировал правительство.

В результате партии-победительницы избежали немедленного междоусобного конфликта и приняли участие в парламентских выборах, организация которых и стало основной задачей временного правительства. В 1996 году возможность формирования временного правительства стало конституционной нормой, причем предельный срок его существования составлял 120 дней (после этого надо было передавать власть победителям на выборах). Для того, чтобы подчеркнуть временный характер кабинета, премьера (его назначал президент) назвали главным советником, а министров – советниками.

Воспользовались этой нормой через 10 лет, в 2006 году, когда президент Яджуддин Ахмед в условиях политического кризиса назначил временное правительство. Кризис затянулся, кабинет опирался на поддержку армии и продержался у власти до выборов до начала 2009 года, значительно превысив срок в 120 дней. Но еще более значимым было то, что он не ограничился переходными функциями, а развернул настолько масштабную борьбу с коррупцией в политическом классе, что за решеткой на некоторое время оказались и Хасина Вазед, и Халеда Зия, и множество их сторонников.

Но выборы (в конце 2008 года) все же провели, других популярных политиков в стране не было, избирательную кампанию выиграла «Авами лиг» Хасины Вазед. Утвердившись у власти, правительство шейх Хасины в 2011 году провело новую поправку в Конституцию, согласно которой возможность создания временного правительства была упразднена как антидемократическая практика. «Авами лиг» провозгласила, что все политические вопросы должны решаться в рамках обычных парламентских и судебных процедур.

И вот после того, как в условиях массовых студенческих выступления армия заставила Хасину Вазед уйти в отставку, в Бангладеш вспомнили про давно отмененную конституционную норму. Президент – ставленник шейх Хасины, но согласившийся демонтировать ее режим – распустил парламент (в котором доминировала «Авами лиг») и назначил временное правительство во главе с главным советником, 84-летним лауреатом Нобелевской премии мира Мохаммадом Юсуфом. Премию он получил за создание системы микрокредитного финансирования бангладешских крестьян, но именно эту систему шейх Хасина обвинила в обмане народных масс посредством высоких процентных ставок. Мохаммад Юнус был вынужден эмигрировать – теперь же он как герой вернулся в страну, а уголовное дело против него было закрыто уже после его назначения главным советником.

В состав нового правительства включили двух студенческих лидеров – Нахид Ислам стал советником в министерстве почт, телекоммуникаций и информационных технологий, Асиф Махмуд – в министерстве молодежи и спорта. Еще одно знаковое назначение – советником в министерстве по делам религий назначен исламский ученый, суфий Халид Хоссейн. Он является одним из лидеров консервативной исламской организации «Хефазат-и-Ислам Бангладеш», выступающей в поддержку смертной казни за богохульство, ношения женщинами хиджабов и против влияния Индии на политические процессы в Бангладеш.

Кстати, бангладешские исламисты выступают против установки статуй – и уничтожение памятника Муджибуру Рахману, основателю Бангладеш и отцу шейх Хасины, можно рассматривать в контексте не только борьбы с его культом, но и исламизации страны. Так что уже сейчас, до выборов, в стране происходит усиление роли ислама, что будет иметь значение и для внутренней, и для внешней (традиционно близких отношений с Индией, которая помогла Бангладеш отделиться от Пакистана) политики.

Алексей Макаркин

Вторая отставка Зарифа.

Бывший министр иностранных дел Ирана Мохаммад Джавад Зариф, назначенный 1 августа вице-президентом по стратегическим вопросам, подал в отставку. Это его второй подобный шаг. Первый был в 2019 году, когда он возглавлял МИД в президентство Хасана Рухани. Тогда Зариф был оскорблен тем, что сирийский президент Башар Асад совершил визит в Тегеран без его ведома – организацией визита занимался знаменитый генерал КСИР Касем Сулеймани. Впрочем, тогда Рухани убедил Зарифа остаться, и он находился на посту главы МИДа до истечения срока полномочий Рухани в 2021 году. Но каких-либо успехов в этот период он не достиг, так как главное его достижение – снятие санкций с Ирана при Бараке Обаме – было сведено на нет Дональдом Трампом, который не доверял никаким иранским политикам, будь то консерваторы как Сулеймани или реформаторы, к которым относится Зариф.

В нынешнем году Зариф фактически возглавил избирательную кампанию Масуда Пезешкияна. После избрания Пезешкияна президентом стал главой специального комитета, занимавшегося подбором кандидатур на министерские и другие ключевые посты. Одной из проблем реформаторских правительств Мохаммада Хатами и Хасана Рухани было разочарование их деятельностью со стороны наиболее активных сторонников реформ, в том числе молодежи. Зариф добивался создания принципиально нового кабинета министров – обновленного, (Пезешкиян обещал омолодить правительство еще во время избирательной кампании), включающего женщин, молодых деятелей, представителей суннитского меньшинства. Завершив работу над списком будущих министров, он представил его Пезешкияну и принял от него назначение на пост одного из вице-президентов.

Теперь же Зариф сообщил, что из 19 будущих министров только трое были первыми кандидатами, рекомендованными его комитетом, ответственным за отбор кандидатов. А девятерых вообще не были в списке комитета. Он заявил, что не смог выполнить свои обещания по включению женщин, молодежи и этнических групп в состав кабинета министров. А также объявил о своем намерении вернуться в академическое сообщество, извинившись перед иранским народом за свою неспособность ориентироваться в сложностях внутренней политики.

Министры в Иране утверждаются парламентом, в котором доминируют консерваторы. Иранский парламент вообще довольно часто пользуется правом «проваливать» кандидатов, а на этот раз мог активно воспользоваться этим правом. Тогда Пезешкиян публично заявил, что будет согласовывать с рахбаром Хаменеи кандидатуры всех министров, а не только ведущих. Тем самым он повышал вероятность прохождения кандидатов через парламент, но взамен должен был согласиться на большие компромиссы.

Так, сохранили свои посты министр информации (руководитель спецслужб) Эсмаил Хатиб, ученик Хаменеи, ранее возглавлявший его охрану, и министр юстиции, консервативный юрист Амин Хосейн Рахими. Министр промышленности в правительстве Раиси Али Алиабади станет министром энергетики. На должность главы МВД предложен генерал Эскандар Момени, силовик, далекий от реформаторов. Близкий соратник консервативного спикера парламента Мохаммада Багера Галибафа Ахмад Доньямали возглавит министерство спорта. Брат начальника разведки КСИР и заместитель начальника управления по борьбе с наркотиками Алиреза Каземи – кандидат на идеологически важный для реформаторов пост министра образования. Лишь несколько кандидатов относятся к числу последовательных реформаторов.

В списке одна женщина, архитектор Фарзане Садег, предложенная на пост министра дорог и транспорта. Средний возраст кандидатов – 60 лет. Неудивительно, что Зариф «хлопнул дверью». Рухани в 2019 году смог его удержать – неясно, сможет ли это сделать Пезешкиян. Если уход Зарифа окончателен, то позиции Пезешкияна слабеют почти сразу же после инаугурации. А протеже Зарифа на посту министра иностранных дел Аббасу Арагчи – в прошлом главе делегации Ирана на переговорах по ядерной сделке и заместителю Зарифа в МИДе – будет сложнее проводить свой курс, даже если его утвердит парламент.

Алексей Макаркин

На сайте «Проза.ру» в 2021 году были размещены интересные мемуары генерал-лейтенанта Евгения Николаевича Махова.

«Проза.ру» - это площадка для неопубликованных в печатном виде текстов. Для мемуаров такой вариант – это плюс. Конечно, любому автору хотелось бы видеть свою книгу в бумажном варианте, но в этом случае активно действуют редактура или самоцензура, изымая спорное, неудобное, делая тексты приглаженными, правильными. А здесь редактора нет, самоцензура присутствует, как и в любых мемуарах, но минимально.

Генерал Махов – политработник высокого ранга. Опубликованные в интернете мемуары охватывают период с 1975 по 1991 годы, когда он служил на руководящих политических должностях в Ленинградском, Прибалтийском и Закарпатском военном округах и Группе советских войск в Германии, а затем был зампредом и и.о. председателя (после перехода Бориса Пуго на пост главы МВД СССР) Центральной контрольной комиссии (ЦКК) КПСС. Плюс есть краткое описание дальнейшей жизни генерала – как первые годы после вынужденной отставки он просто выживал, потом начал новую жизнь в качестве профессора социологии и был вынужден уйти из двух вузов, когда туда приходили ученые новой формации, с которыми советскому генералу было явно не по пути (он честно признается, что о некоторых терминах даже не слышал).

В книге множество интереснейших сюжетов о состоянии дел в Советской армии на закате существования СССР. Генерал рассказывает о том, как «воинские части, штабы, военкоматы в столичных, областных гарнизонах забиты «сынками», родственниками», а «на Дальний Восток, Забайкалье и за Урал направлялись служить обыкновенные трудяги-офицеры», о том, как «дисциплина в армии резко падала. Офицеры стали халатнее относиться к службе. Солдаты массово убегали из частей». И так далее.

Один из главных антигероев мемуаров – маршал Дмитрий Язов (причем неприязнь после 1991 года носила взаимный характер). Махов утверждает, что «выше уровня командира батальона он не поднялся по своему военному интеллекту», о том, как он умел «делать разносы, сопровождаемые оскорблениями, унижением человеческого и офицерского достоинства, угрозами, наказаниями». После очередного разноса 51-летний Махов с сердечным приступом оказался в военном госпитале, причем врачи лечили его тайно – готовился перевод в Москву, и любые сомнения в крепости здоровья могли разрушить карьеру.

Перед совещанием руководящего состава Вооруженных сил осенью 1988 года командование Прикарпатским военным округом (командующий, начальник штаба и начальник политуправления – то есть Махов) от отчаяния из-за масштабных разносов решило высказать министру всю правду. «В буквальном понимании, взбунтоваться», как эмоционально характеризует эти намерения Махов. Но первый заместитель начальника ГлавПУра предупредил министра о «бунте», и представители округа слова не получили.

В 1989 году Махова перевели в Комитет партийного контроля, потом преобразованный в ЦКК. За этот период в мемуарах есть немало интересных зарисовок. То как Михаил Горбачев выгонял с поста первого секретаря ЦК компартии РСФСР Ивана Полозкова, и тот, после диалога с взаимными обвинениями, фактически согласился на уход, но попросил помочь с квартирой, в которой ему до этого неоднократно отказывали. То как Махов сотоварищи перед самым путчем с удовольствием изгоняли из партии Александра Яковлева.

А когда ГКЧП потерпел поражение, то они же – надо сказать, без всякого удовольствия – успели до роспуска КПСС исключить и «гэкачепистов». Один из «мудрейших и толковых сотрудников» комиссии привычно нашел нужные формулировки. Сам Махов, председательствовавший на заседании, в это время тяжело переживал гибель Пуго, с которым был хорошо знаком – но формулировки в отношении его коллег поддержал. Так что потом Язов при каждой встрече припоминал ему свое исключение из партии – что, в общем, вполне объяснимо.

Алексей Макаркин