Политическая ситуация в мире в уходящем году характеризовалась ростом неопределенности.
В Европе социально-экономическая нестабильность, сохраняющиеся миграционные вызовы и последствия пандемии (когда только крайне правые «выбивались» из элитного консенсуса, поддерживавшего локдауны) способствуют росту популярности правых популистов. Неожиданными стали результаты выборов в Нидерландах – с большим отрывом от соперников первое место заняла правопопулистская Партия свободы. В Германии крайне правая партия «Альтернатива для Германии» занимает второе место в опросах, получая более 20% голосов и опережая все партии правящей коалиции. Во Франции опросы общественного мнения свидетельствуют о том, что население все более соглашается с тем, что Марин Ле Пен может стать президентом страны.
В США популярность президента Джо Байдена находится на низком уровне, несмотря на позитивные макроэкономические показатели. Он отстает от своего главного соперника Дональда Трампа в электоральных рейтингах, в том числе в «колеблющихся» штатах. Речь во многом идет о серьезном моральном кризисе, связанным с высоким уровнем недоверия к элитам – от политиков до мейнстримных СМИ. В то же время против Трампа возбуждено несколько уголовных дел, что беспрецедентно для американской истории – никогда лидирующий кандидат от ведущей партии не оказывался в подобной ситуации.
Возможное возвращение Трампа в Белый дом вызывает серьезную обеспокоенность как у американских, так и европейских элит. Трамп образца 2016 года был политическим новичком без собственной команды, комплектовавшим свою администрацию из представителей элиты, в том числе военной. Нынешний Трамп – лидер крайне правого изоляционистского крыла своей партии, склонный формировать команду по принципу личной преданности и жесткого неприятия политического мейнстрима. Таким образом в случае его победы под вопросом может оказаться не только поддержка Украины, но и будущее НАТО.
Неопределенность усилилась и во внутренней политике Китая, где недавно назначенные министры иностранных дел и обороны потеряли свои посты по обвинениям в коррупции. Эти министры были непосредственными выдвиженцами председателя КНР Си Цзиньпина, который в 2022 году пролонгировал свою власть на следующее пятилетие. В то же время Си сохраняет контроль за политическими процессами в Китае. Ноябрьская встреча Си с Байденом создала условия для некоторого потепления в китайско-американских отношениях, связанного в том числе с нежеланием Китая видеть на президентском посту Трампа. Но пределы этого потепления определятся в будущем году, в том числе после выборов на Тайване 13 января 2024 года, на которых шансы на победу имеют и антипекинский, и пропекинский кандидаты. В случае победы антипекинского кандидата напряженность вокруг Тайваня вновь может вырасти.
На Ближнем Востоке неожиданное террористическое нападение ХАМАС на Израиль привело к вооруженной операции Израиля в секторе Газа, сопровождавшейся многочисленными жертвами, в том числе среди мирного населения. США в 2023 году не удалось добиться урегулирования, что вызывает недовольство со стороны Турции и арабских стран, на сегодняшний момент не выработан механизм управления Газой после его «зачистки» от ХАМАС (да и сам ХАМАС, несмотря на значительные потери, сохраняет возможности для сопротивления). В то же время не произошло и масштабного военного конфликта в регионе, Иран и «Хезболла» воздержались от непосредственного втягивания в войну.
Повысилась неопределенность и в Латинской Америке. В Аргентине президентские выборы неожиданно выиграл либертарианский эксцентричный кандидат Хавьер Милей, обещавший ликвидацию Центрального банка и долларизацию экономики. А в конце года Венесуэла и Гайана оказались на грани вооруженного конфликта после проведенного в Венесуэле референдума о присоединении гайанской провинции со значительными запасами нефти. В следующем году в Венесуэле предстоят выборы, и президент Николас Мадуро стремится максимально использовать патриотическую тему – до каких пределов, пока неясно.
Алексей Макаркин
В Европе социально-экономическая нестабильность, сохраняющиеся миграционные вызовы и последствия пандемии (когда только крайне правые «выбивались» из элитного консенсуса, поддерживавшего локдауны) способствуют росту популярности правых популистов. Неожиданными стали результаты выборов в Нидерландах – с большим отрывом от соперников первое место заняла правопопулистская Партия свободы. В Германии крайне правая партия «Альтернатива для Германии» занимает второе место в опросах, получая более 20% голосов и опережая все партии правящей коалиции. Во Франции опросы общественного мнения свидетельствуют о том, что население все более соглашается с тем, что Марин Ле Пен может стать президентом страны.
В США популярность президента Джо Байдена находится на низком уровне, несмотря на позитивные макроэкономические показатели. Он отстает от своего главного соперника Дональда Трампа в электоральных рейтингах, в том числе в «колеблющихся» штатах. Речь во многом идет о серьезном моральном кризисе, связанным с высоким уровнем недоверия к элитам – от политиков до мейнстримных СМИ. В то же время против Трампа возбуждено несколько уголовных дел, что беспрецедентно для американской истории – никогда лидирующий кандидат от ведущей партии не оказывался в подобной ситуации.
Возможное возвращение Трампа в Белый дом вызывает серьезную обеспокоенность как у американских, так и европейских элит. Трамп образца 2016 года был политическим новичком без собственной команды, комплектовавшим свою администрацию из представителей элиты, в том числе военной. Нынешний Трамп – лидер крайне правого изоляционистского крыла своей партии, склонный формировать команду по принципу личной преданности и жесткого неприятия политического мейнстрима. Таким образом в случае его победы под вопросом может оказаться не только поддержка Украины, но и будущее НАТО.
Неопределенность усилилась и во внутренней политике Китая, где недавно назначенные министры иностранных дел и обороны потеряли свои посты по обвинениям в коррупции. Эти министры были непосредственными выдвиженцами председателя КНР Си Цзиньпина, который в 2022 году пролонгировал свою власть на следующее пятилетие. В то же время Си сохраняет контроль за политическими процессами в Китае. Ноябрьская встреча Си с Байденом создала условия для некоторого потепления в китайско-американских отношениях, связанного в том числе с нежеланием Китая видеть на президентском посту Трампа. Но пределы этого потепления определятся в будущем году, в том числе после выборов на Тайване 13 января 2024 года, на которых шансы на победу имеют и антипекинский, и пропекинский кандидаты. В случае победы антипекинского кандидата напряженность вокруг Тайваня вновь может вырасти.
На Ближнем Востоке неожиданное террористическое нападение ХАМАС на Израиль привело к вооруженной операции Израиля в секторе Газа, сопровождавшейся многочисленными жертвами, в том числе среди мирного населения. США в 2023 году не удалось добиться урегулирования, что вызывает недовольство со стороны Турции и арабских стран, на сегодняшний момент не выработан механизм управления Газой после его «зачистки» от ХАМАС (да и сам ХАМАС, несмотря на значительные потери, сохраняет возможности для сопротивления). В то же время не произошло и масштабного военного конфликта в регионе, Иран и «Хезболла» воздержались от непосредственного втягивания в войну.
Повысилась неопределенность и в Латинской Америке. В Аргентине президентские выборы неожиданно выиграл либертарианский эксцентричный кандидат Хавьер Милей, обещавший ликвидацию Центрального банка и долларизацию экономики. А в конце года Венесуэла и Гайана оказались на грани вооруженного конфликта после проведенного в Венесуэле референдума о присоединении гайанской провинции со значительными запасами нефти. В следующем году в Венесуэле предстоят выборы, и президент Николас Мадуро стремится максимально использовать патриотическую тему – до каких пределов, пока неясно.
Алексей Макаркин
В Польше продолжается ожесточенная борьба между либеральным коалиционным правительством Дональда Туска и национал-консерваторами из партии «Право и справедливость» (ПиС) вокруг судьбы государственных СМИ, прежде всего телекомпании TVP. В этой борьбе на стороне ПиС открыто выступил президент страны Анджей Дуда, который дважды побеждал на выборах при поддержке партии Ярослава Качиньского. При правительстве ПиС эти СМИ, вопреки конституционно предписанной объективности, были превращены в рупоры провластной и в целом национал-популистской пропаганды. Сохранение в них контроля сторонников ПиС сильно затрудняло бы информационное сопровождение деятельности нового правительства.
20 декабря министр культуры Бартоломей Сенкевич уволил руководителей TVP, Polskie Radio и новостного агентства PAP, а также членов их наблюдательных советов и тут же назначил новые наблюдательные советы, которые сформировали новые составы правлений. Главой TVP был назначен журналист Томаш Зигут. В своем заявлении минкульт сослался на то, что осуществляет права собственника от лица казначейства. В знак протеста десятки депутатов Сейма от ПиС, включая Качиньского, на время заняли здание TVP, возмущаясь «атакой на плюрализм медиа». 22 декабря Сейм с подачи правительства одобрил дополнения к ранее принятому бюджету на 2024 г., которые включали выделение 3 млрд злотых (около 680 млн евро) на финансирование госСМИ. Однако 23 декабря президент Дуда заявил, что он наложит вето на эти дополнения, поскольку способ смены руководства в госСМИ стал «вопиющим нарушением конституции».
25 декабря противостояние осложнилось еще больше. Распущенный Сенкевичем наблюдательный совет TVP отказался признать свое увольнение и назначил бывшего депутата от ПиС Мацея Лопинского президентом телекомпании. Естественно, министр культуры заявил, что это назначение «не является законным, поскольку его произвел несуществующий орган». Дальше – больше. Во вторник Национальный совет по медиа (НСМ - орган, созданный правительством ПиС для выдвижения руководителей госСМИ) назначил уже третьего главу TVP – Михала Адамчика, который прежде вел главные новостные выпуски телекомпании. При этом правительство Туска не признает полномочия НСМ на том основании, что в 2016 г. Конституционный трибунал Польши отверг законность его создания. А новые журналисты TVP под руководством Томаша Зигута уже выпускают новостные программы, которые по идее должны избавиться от предвзятости прошлого.
В среду битва вокруг госСМИ еще более обострилась. Президент Дуда выполнил свое обещание наложить вето на правительственные дополнения к бюджету на 2024 г. и внес в парламент свой вариант дополнений, в которых сохранялось увеличение жалования учителям и госслужащим, но отсутствовало выделение денег для TVP, Polskie Radio и агентства PAP. При этом Дуда проигнорировал то обстоятельство, что внесение предложений в сфере госфинансов относится к полномочиям правительства, а не президента. Ответ правительства оказался несимметричным. В среду вечером министр культуры Сенкевич объявил, что он начинает в отношении TVP, Polskie Radio и PAP процедуру ликвидации. Однако это не означает, что данные компании прекратят существование. По словам министра, «в текущей ситуации такой шаг обеспечит продолжение работы этих компаний, осуществление необходимой реструктуризации и предотвращение увольнений сотрудников из-за отсутствия финансирования», а состояние ликвидации может быть отменено в любое время собственником, т.е. государственным казначейством.
Впрочем, пока не ясно, что всё это означает на практике. Последнее решение правительства может еще больше усложнить и без того запутанную и оспариваемую правовую ситуацию. Национал-консерваторы Качиньского и связанный с ними президент Дуда, похоже, намерены использовать все возможности для затягивания правительства Туска в вязкое и длительное противостояние. А голосовавшие за оппозицию поляки могут довольно быстро от этого устать.
Александр Ивахник
20 декабря министр культуры Бартоломей Сенкевич уволил руководителей TVP, Polskie Radio и новостного агентства PAP, а также членов их наблюдательных советов и тут же назначил новые наблюдательные советы, которые сформировали новые составы правлений. Главой TVP был назначен журналист Томаш Зигут. В своем заявлении минкульт сослался на то, что осуществляет права собственника от лица казначейства. В знак протеста десятки депутатов Сейма от ПиС, включая Качиньского, на время заняли здание TVP, возмущаясь «атакой на плюрализм медиа». 22 декабря Сейм с подачи правительства одобрил дополнения к ранее принятому бюджету на 2024 г., которые включали выделение 3 млрд злотых (около 680 млн евро) на финансирование госСМИ. Однако 23 декабря президент Дуда заявил, что он наложит вето на эти дополнения, поскольку способ смены руководства в госСМИ стал «вопиющим нарушением конституции».
25 декабря противостояние осложнилось еще больше. Распущенный Сенкевичем наблюдательный совет TVP отказался признать свое увольнение и назначил бывшего депутата от ПиС Мацея Лопинского президентом телекомпании. Естественно, министр культуры заявил, что это назначение «не является законным, поскольку его произвел несуществующий орган». Дальше – больше. Во вторник Национальный совет по медиа (НСМ - орган, созданный правительством ПиС для выдвижения руководителей госСМИ) назначил уже третьего главу TVP – Михала Адамчика, который прежде вел главные новостные выпуски телекомпании. При этом правительство Туска не признает полномочия НСМ на том основании, что в 2016 г. Конституционный трибунал Польши отверг законность его создания. А новые журналисты TVP под руководством Томаша Зигута уже выпускают новостные программы, которые по идее должны избавиться от предвзятости прошлого.
В среду битва вокруг госСМИ еще более обострилась. Президент Дуда выполнил свое обещание наложить вето на правительственные дополнения к бюджету на 2024 г. и внес в парламент свой вариант дополнений, в которых сохранялось увеличение жалования учителям и госслужащим, но отсутствовало выделение денег для TVP, Polskie Radio и агентства PAP. При этом Дуда проигнорировал то обстоятельство, что внесение предложений в сфере госфинансов относится к полномочиям правительства, а не президента. Ответ правительства оказался несимметричным. В среду вечером министр культуры Сенкевич объявил, что он начинает в отношении TVP, Polskie Radio и PAP процедуру ликвидации. Однако это не означает, что данные компании прекратят существование. По словам министра, «в текущей ситуации такой шаг обеспечит продолжение работы этих компаний, осуществление необходимой реструктуризации и предотвращение увольнений сотрудников из-за отсутствия финансирования», а состояние ликвидации может быть отменено в любое время собственником, т.е. государственным казначейством.
Впрочем, пока не ясно, что всё это означает на практике. Последнее решение правительства может еще больше усложнить и без того запутанную и оспариваемую правовую ситуацию. Национал-консерваторы Качиньского и связанный с ними президент Дуда, похоже, намерены использовать все возможности для затягивания правительства Туска в вязкое и длительное противостояние. А голосовавшие за оппозицию поляки могут довольно быстро от этого устать.
Александр Ивахник
Бидзина Иванишвили возвращается в большую политику. На предновогоднем съезде правящей партии «Грузинская мечта» он объявил о своем намерении стать почетным председателем данного объединения. При этом неформальный лидер Грузии, как называют его и сторонники, и особенно противники из рядов оппозиции, констатировал, что не собирается бороться за пост премьер-министра.
Иванишвили не в первый раз покидает грузинскую политику и возвращается в нее. После сенсационной победы на парламентских выборах 2012 года, он получил пост премьер-министра и сумел в условиях двоевластия (сосуществования с президентом- «хромой уткой» Михаилом Саакашвили) перекроить властные полномочия под себя. Решив эту задачу, Иванишвили уже через год после вступления на пост главы кабмина, покинул его. Однако и публично, и непублично все, кто наблюдает за политикой в Грузии, признавали: реальная власть в стране в руках не у премьера или президента, а главного грузинского олигарха. Впрочем, он и сам давал немало поводов для подобных заключений, комментируя назначения того или иного премьера. И характеризуя их как своих протеже или воспитанников.
В 2018 году состоялось первое возвращение Иванишвили. Тогда он стал «начальником партии». К этому времени отчетливо обозначилось общественное разочарование «Грузинской мечтой. После нескольких лет завышенных ожиданий. Все чаще стали происходить массовые акции (их пики пришлись на так называемую «ночь Гаврилова» летом 2019 г. и на период конца 2019 – начала 2020 гг., что было связано с нежеланием «мечтателей» реформировать конституцию в угоду оппозиционным силам). Решив все электоральные задачи в пользу «Грузинкой мечты», в январе 2021 года Иванишвили заявил об «окончательном уходе».
Сейчас, три года спустя, стало ясно: Бидзина Григорьевич попрощался, но не ушел. Снова он возвращается для приведения в порядок партийной машины перед главными выборами четырехлетия- парламентскими. Выиграет их «Мечта», он сможет снова «уйти на покой». Или, получить формально церемониальный пост президента, отныне главу государства будут выбирать депутаты, а не весь народ Грузии. В этом случае Иванишвили займет официальный государственный пост, а его личное влияние позволит превратить его в ключевую должность в стране. Впрочем, для этого надо еще выиграть выборы в парламент.
Сергей Маркедонов
Иванишвили не в первый раз покидает грузинскую политику и возвращается в нее. После сенсационной победы на парламентских выборах 2012 года, он получил пост премьер-министра и сумел в условиях двоевластия (сосуществования с президентом- «хромой уткой» Михаилом Саакашвили) перекроить властные полномочия под себя. Решив эту задачу, Иванишвили уже через год после вступления на пост главы кабмина, покинул его. Однако и публично, и непублично все, кто наблюдает за политикой в Грузии, признавали: реальная власть в стране в руках не у премьера или президента, а главного грузинского олигарха. Впрочем, он и сам давал немало поводов для подобных заключений, комментируя назначения того или иного премьера. И характеризуя их как своих протеже или воспитанников.
В 2018 году состоялось первое возвращение Иванишвили. Тогда он стал «начальником партии». К этому времени отчетливо обозначилось общественное разочарование «Грузинской мечтой. После нескольких лет завышенных ожиданий. Все чаще стали происходить массовые акции (их пики пришлись на так называемую «ночь Гаврилова» летом 2019 г. и на период конца 2019 – начала 2020 гг., что было связано с нежеланием «мечтателей» реформировать конституцию в угоду оппозиционным силам). Решив все электоральные задачи в пользу «Грузинкой мечты», в январе 2021 года Иванишвили заявил об «окончательном уходе».
Сейчас, три года спустя, стало ясно: Бидзина Григорьевич попрощался, но не ушел. Снова он возвращается для приведения в порядок партийной машины перед главными выборами четырехлетия- парламентскими. Выиграет их «Мечта», он сможет снова «уйти на покой». Или, получить формально церемониальный пост президента, отныне главу государства будут выбирать депутаты, а не весь народ Грузии. В этом случае Иванишвили займет официальный государственный пост, а его личное влияние позволит превратить его в ключевую должность в стране. Впрочем, для этого надо еще выиграть выборы в парламент.
Сергей Маркедонов
МВД России сообщил, что с «допандемийного» 2020 года посещаемость православных храмов на Рождество в России сократилась на 1 млн человек и в этом году составила всего 1,4 млн. Можно, конечно, списать это на аномальные морозы, но в прошлом году с куда более комфортной зимой, в храмы пришло примерно столько же прихожан.
Дело в немалой степени в пандемии. Часть практикующих верующих умерли – это были люди старшего возраста, нередко пришедшие в церковь в период религиозного возрождения конца 1980-х – начала 1990-х годов. Для них церковь была важным фактором идентичности, который помог им продержаться в турбулентные 1990-е годы. Замены этим ревностным прихожанам не видно. Другие же после локдаунов, нарушивших привычный порядок церковной жизни, не вернулись в храмы. Прервалась привычная схема посещения церкви два раза в год – на Рождество и на Пасху; выяснилось, что куда комфортнее побывать на службе в виртуальном формате, не вставая с дивана.
Но проблема может быть глубже. Английский социолог религии Грейс Дейви четверть века назад ввела понятие «викарной религии». Викарий – это заместитель священника в англиканской церкви, который исполняет его обязанности. Викарная религия – это особая форма религиозности, при которой «религия практикуется активным меньшинством от лица гораздо большего числа людей, не просто понимающего (как минимум имплицитно), но и отчетливо одобряющего то, что делает это меньшинство».
То есть большинство населения не видит личной потребности для себя ходить в церковь, но охотно одобряет, когда это делает старший член семьи (условная бабушка), ставящая свечки и подающая записки и за детей, и за внуков. Такой тип религиозности вынужденно существовал в советское время, к нему же – конечно, в модифицированном виде, когда государство не борется с религией, а, наоборот, одобряет ее – пришли и сейчас.
Впрочем, есть еще две особенности. Во-первых, викарная религия приводит к снижению доходов церкви и числа семинаристов, что явно не устраивает священноначалие. Во-вторых, возникает вопрос о пределах одобрения действий активного меньшинства. Когда бабушка идет в церковь помолиться и поставить свечку, дети и внуки это одобряют. Но когда церковь занимает жесткую публичную позицию по поводу абортов, то многие «номинальные православные», как свидетельствуют данные социологии, такой позиции не разделяют.
Алексей Макаркин
Дело в немалой степени в пандемии. Часть практикующих верующих умерли – это были люди старшего возраста, нередко пришедшие в церковь в период религиозного возрождения конца 1980-х – начала 1990-х годов. Для них церковь была важным фактором идентичности, который помог им продержаться в турбулентные 1990-е годы. Замены этим ревностным прихожанам не видно. Другие же после локдаунов, нарушивших привычный порядок церковной жизни, не вернулись в храмы. Прервалась привычная схема посещения церкви два раза в год – на Рождество и на Пасху; выяснилось, что куда комфортнее побывать на службе в виртуальном формате, не вставая с дивана.
Но проблема может быть глубже. Английский социолог религии Грейс Дейви четверть века назад ввела понятие «викарной религии». Викарий – это заместитель священника в англиканской церкви, который исполняет его обязанности. Викарная религия – это особая форма религиозности, при которой «религия практикуется активным меньшинством от лица гораздо большего числа людей, не просто понимающего (как минимум имплицитно), но и отчетливо одобряющего то, что делает это меньшинство».
То есть большинство населения не видит личной потребности для себя ходить в церковь, но охотно одобряет, когда это делает старший член семьи (условная бабушка), ставящая свечки и подающая записки и за детей, и за внуков. Такой тип религиозности вынужденно существовал в советское время, к нему же – конечно, в модифицированном виде, когда государство не борется с религией, а, наоборот, одобряет ее – пришли и сейчас.
Впрочем, есть еще две особенности. Во-первых, викарная религия приводит к снижению доходов церкви и числа семинаристов, что явно не устраивает священноначалие. Во-вторых, возникает вопрос о пределах одобрения действий активного меньшинства. Когда бабушка идет в церковь помолиться и поставить свечку, дети и внуки это одобряют. Но когда церковь занимает жесткую публичную позицию по поводу абортов, то многие «номинальные православные», как свидетельствуют данные социологии, такой позиции не разделяют.
Алексей Макаркин
Главная общественная реакция на коммунальные аварии в холодные времена соответствует практикам, которые использовались в советское время и еще раньше.
А именно: люди пишут. Обращения к власти с жалобами по неполитическим вопросам считались допустимыми во все времена – здесь традиция восходит еще к дореволюционным прошениям на высочайшее имя. Опять-таки с дореволюционным временами связано представление о том, что писать надо в как можно более высокую инстанцию – по принципу «хороший царь и плохие бояре». В советское время многократно пытались мягко объяснить гражданам, что писать надо в низовые инстанции, не затрудняя вышестоящие своими жалобами, которые все равно отправляются «вниз». Но люди столько же упорно этих объяснений не слушали, понимая, что «вниз» жалоба может быть направлена с устным или письменным указанием разобраться, после чего отношение к ней будет совершенно иным.
За долгие годы выработался набор социально одобряемых аргументов, используемых в таких текстах. Главное – надо просить не за себя, а за ближних. За маленьких детей и заслуженных ветеранов, чьи права нарушаются, здоровье ставится под угрозу и др. В этом случае отказать куда сложнее и нельзя обвинить, что человек «качает права» из эгоизма.
Другие виды реакции – типа митингов и пикетов - выглядят безнадежными и опасными одновременно. В СССР было специальные глаголы, означающие неверное поведение, за последствия которого отвечает сам человек: нарваться, борзеть и др. В конце 80-х годов в коммуникациях с властями их стали забывать (в частной жизни они благополучно остались), но социальная память никуда не исчезла.
Так что сейчас эмоции, как и раньше, выражаются на кухнях, что плодит хорошо известное по советским временам двоемыслие. Да еще в чатах, что отличает нынешнюю ситуацию от советского «доинтернетного» времени. Там самоцензуру включают сейчас только по политическим вопросам, а по неполитическим отводят душу.
Алексей Макаркин
А именно: люди пишут. Обращения к власти с жалобами по неполитическим вопросам считались допустимыми во все времена – здесь традиция восходит еще к дореволюционным прошениям на высочайшее имя. Опять-таки с дореволюционным временами связано представление о том, что писать надо в как можно более высокую инстанцию – по принципу «хороший царь и плохие бояре». В советское время многократно пытались мягко объяснить гражданам, что писать надо в низовые инстанции, не затрудняя вышестоящие своими жалобами, которые все равно отправляются «вниз». Но люди столько же упорно этих объяснений не слушали, понимая, что «вниз» жалоба может быть направлена с устным или письменным указанием разобраться, после чего отношение к ней будет совершенно иным.
За долгие годы выработался набор социально одобряемых аргументов, используемых в таких текстах. Главное – надо просить не за себя, а за ближних. За маленьких детей и заслуженных ветеранов, чьи права нарушаются, здоровье ставится под угрозу и др. В этом случае отказать куда сложнее и нельзя обвинить, что человек «качает права» из эгоизма.
Другие виды реакции – типа митингов и пикетов - выглядят безнадежными и опасными одновременно. В СССР было специальные глаголы, означающие неверное поведение, за последствия которого отвечает сам человек: нарваться, борзеть и др. В конце 80-х годов в коммуникациях с властями их стали забывать (в частной жизни они благополучно остались), но социальная память никуда не исчезла.
Так что сейчас эмоции, как и раньше, выражаются на кухнях, что плодит хорошо известное по советским временам двоемыслие. Да еще в чатах, что отличает нынешнюю ситуацию от советского «доинтернетного» времени. Там самоцензуру включают сейчас только по политическим вопросам, а по неполитическим отводят душу.
Алексей Макаркин
Франция начала новый год со смены правительства. В понедельник вечером премьер-министр Элизабет Борн подала заявление об отставке. Во вторник днем президент Макрон назначил новым премьером 34-летнего Габриэля Атталя. Отставка Борн не была добровольной, она сама указала, что уходит, потому что президент хочет поменять главу кабинета. Решение Макрона реформировать правительство, несомненно, связано с его стремлением придать новый импульс своему второму президентскому мандату, реализация которого сталкивалась с нарастающими трудностями. Тем более, что в этом году Макрону предстоит руководить страной в ходе проведения выборов в Европарламент в июне и Олимпиады в Париже в июле-августе.
Борн в роли премьера была лояльным президенту и усердным технократом, но ее работа резко осложнилась почти сразу, когда в июне 2022 г. в результате парламентских выборов центристская коалиция Макрона потеряла в Национальном собрании абсолютное большинство. В марте 2023 г. правительству с огромным трудом удалось провести знаковую для президента пенсионную реформу, повышающую пенсионный возраст с 62 до 64 лет, но для этого пришлось прибегнуть к использованию статьи 49.3 Конституции, которая позволяет правительству принимать законы без голосования в парламенте. Подготовка и осуществление этой непопулярной реформы вызвала многомесячные массовые протесты в стране. А в декабре прошлого года правительство Борн смогло провести другую важную реформу, ужесточающую миграционное законодательство, лишь пойдя на далеко идущие уступки консервативной партии «Республиканцы».
Эти уступки включали введение квот на прибытие мигрантов в страну, прекращение автоматического предоставления французского гражданства иностранцам, рожденным во Франции, и введение пятилетнего периода ожидания для легальных иммигрантов, прежде чем они смогут получать социальные пособия, положенные гражданам. В итоге за данный закон проголосовало и правопопулистское «Национальное объединение» Марин Ле Пен, которая назвала его принятие «идеологической победой». Зато почти четверть депутатов коалиции Макрона воздержались или голосовали против закона, а министр здравоохранения Орельен Руссо в знак протеста подала в отставку. После этого способность премьера Борн проводить новые крупные законы оказалась под большим вопросом. В конце года рейтинг партии Макрона «Возрождение» на 8-10 п.п. отставал от рейтинга партии Ле Пен.
Были ожидания, что Макрон поставит во главе кабинета одного из правительственных тяжеловесов и близких к себе людей: министра экономики Брюно Ле Мэра или министра обороны Себастьена Лекорню. Но он сделал ставку на министра образования Габриэля Атталя, который стал самым молодым премьером в истории Франции. Этому выбору не помешало то, что Атталь является открытым геем (впрочем, для Франции это не стало новостной бомбой, поскольку Атталь объявил о своей гомосексуальности еще в 2018 г.). Атталь начал политическую карьеру в Соцпартии, но в 2017 г. был избран в парламент от партии Макрона, а уже через год стал заместителем министра. Он получил общенациональную известность в период пандемии, когда был назначен «говорящей головой» правительства и завоевал репутацию умелого и убедительного коммуникатора. В июле 2023 г. Атталь стал министром образования. Его первым шагом на этом посту был запрет на ношение в государственных школах традиционной мусульманской женской одежды абайя, закрывающей все тело. Атталь также начал эксперименты с введением обязательной школьной формы и выступил за увеличение сложности стандартных школьных тестов. Решительность и энергичность Атталя снискала признание среди французов. Согласно декабрьскому опросу IPSOS, он стал самым популярным политиком страны, опередив экс-премьера Эдуара Филиппа, который считается одним из главных претендентов на пост следующего президента.
Левые и правые лидеры оппозиции поспешили заявить, что они не ожидают многого от смены премьер-министра, поскольку все важные решения принимает Макрон. Критики обращают внимание на малый опыт Атталя, его элитарность и отдаленность от простых людей.
Александр Ивахник
Борн в роли премьера была лояльным президенту и усердным технократом, но ее работа резко осложнилась почти сразу, когда в июне 2022 г. в результате парламентских выборов центристская коалиция Макрона потеряла в Национальном собрании абсолютное большинство. В марте 2023 г. правительству с огромным трудом удалось провести знаковую для президента пенсионную реформу, повышающую пенсионный возраст с 62 до 64 лет, но для этого пришлось прибегнуть к использованию статьи 49.3 Конституции, которая позволяет правительству принимать законы без голосования в парламенте. Подготовка и осуществление этой непопулярной реформы вызвала многомесячные массовые протесты в стране. А в декабре прошлого года правительство Борн смогло провести другую важную реформу, ужесточающую миграционное законодательство, лишь пойдя на далеко идущие уступки консервативной партии «Республиканцы».
Эти уступки включали введение квот на прибытие мигрантов в страну, прекращение автоматического предоставления французского гражданства иностранцам, рожденным во Франции, и введение пятилетнего периода ожидания для легальных иммигрантов, прежде чем они смогут получать социальные пособия, положенные гражданам. В итоге за данный закон проголосовало и правопопулистское «Национальное объединение» Марин Ле Пен, которая назвала его принятие «идеологической победой». Зато почти четверть депутатов коалиции Макрона воздержались или голосовали против закона, а министр здравоохранения Орельен Руссо в знак протеста подала в отставку. После этого способность премьера Борн проводить новые крупные законы оказалась под большим вопросом. В конце года рейтинг партии Макрона «Возрождение» на 8-10 п.п. отставал от рейтинга партии Ле Пен.
Были ожидания, что Макрон поставит во главе кабинета одного из правительственных тяжеловесов и близких к себе людей: министра экономики Брюно Ле Мэра или министра обороны Себастьена Лекорню. Но он сделал ставку на министра образования Габриэля Атталя, который стал самым молодым премьером в истории Франции. Этому выбору не помешало то, что Атталь является открытым геем (впрочем, для Франции это не стало новостной бомбой, поскольку Атталь объявил о своей гомосексуальности еще в 2018 г.). Атталь начал политическую карьеру в Соцпартии, но в 2017 г. был избран в парламент от партии Макрона, а уже через год стал заместителем министра. Он получил общенациональную известность в период пандемии, когда был назначен «говорящей головой» правительства и завоевал репутацию умелого и убедительного коммуникатора. В июле 2023 г. Атталь стал министром образования. Его первым шагом на этом посту был запрет на ношение в государственных школах традиционной мусульманской женской одежды абайя, закрывающей все тело. Атталь также начал эксперименты с введением обязательной школьной формы и выступил за увеличение сложности стандартных школьных тестов. Решительность и энергичность Атталя снискала признание среди французов. Согласно декабрьскому опросу IPSOS, он стал самым популярным политиком страны, опередив экс-премьера Эдуара Филиппа, который считается одним из главных претендентов на пост следующего президента.
Левые и правые лидеры оппозиции поспешили заявить, что они не ожидают многого от смены премьер-министра, поскольку все важные решения принимает Макрон. Критики обращают внимание на малый опыт Атталя, его элитарность и отдаленность от простых людей.
Александр Ивахник
Тема доносов в последнее время стала весьма актуальной, что возобновило легенду о всеобщем доносительстве в советское время, особенно на пике репрессий. Посмотрим на конкретном примере, как все было.
Итак, в селе в нескольких десятках километров от районного центра служит священник, которого власти считают неблагонадежным. Начинается его разработка. Осенью 1937 года в ходе этой разработки удается получить показания женщины, работавшей уборщицей в храме. Она признает, что священник враждебно настроен по отношению к советской власти, но ничего особо компрометирующего не приводит – например, сообщает следователю, что священник говорил о том, что раньше дети были послушными, а теперь – нет. На основании только этого арестовать даже в 1937 году было невозможно.
До конца 1937 года новых показаний против священника нет. В январе 1938 года (видимо, когда принципиальное решение об аресте священника уже было принято) в город вызывают местного жителя, бывшего красноармейца времен гражданской войны, который дает нужные показания. О том, что священник прилюдно проклинал колхозников и осуждал сталинскую конституцию. Эти показания становятся главным аргументом для ареста (через 20 лет, во время процесса реабилитации, этот свидетель будет продолжать утверждать, что священник советскую власть не любил, но признает, что лично от него контрреволюционных высказываний не слышал). Плюс свидетель подписывает и показание о том, что священник ранее уже судился за антисоветскую агитацию (через 20 лет он скажет, что ему об этом сообщил следователь – кстати, за агитацию священник на самом деле не судился; его судили за неспособность заплатить налог).
Через несколько дней после получения ключевого показания священника арестовывают, и уже в феврале расстреливают по приговору «тройки». Виновным себя он не признает, но на приговор это не влияет. Между этими событиями на всякий случай вызывают еще одного свидетеля, который сообщает о том, что слышал про антисоветские разговоры, которые вел священник. Но сам лично смог привести настолько невнятный пример, что даже в обвинительное заключение его включить не удалось.
И больше ничего. Хотя в ходе реабилитации (а она проводилось тщательно, вопреки утверждениям современных сталинистов о том, что реабилитировали всех без разбора) становится известно, что в город по этому же делу вызывали еще минимум двоих человек, в том числе председателя колхоза – но их показаний в деле нет. Значит, ничего сколько-нибудь пригодного для приговора они не сообщили (вспомним историю с монахиней, когда даже невинные рассуждения оказались в деле). И еще незадолго до ареста у священника произошел словесный конфликт с местным милиционером, который в запале обещал его посадить. Но и показаний милиционера в деле нет – значит, подумал и не сообщил.
Что следует из этого «рядового» дела? Что люди не спешили доносить в инициативном порядке. Что даже на допросах в качестве свидетелей, когда им лично ничего не угрожало, они обычно не «топили» ближнего своего (допросы обвиняемых – другая трагическая история). Что свидетели, способные подписать все, что хотел следователь, конечно, всегда находились – но их было немного. Это, конечно, «рядовые» дела – статусные люди гораздо чаще становились предметами пристального внимания осведомителей. Но это тоже другая история.
И, кстати, председатель колхоза, который не дал показаний против священника, потом пошел на фронт рядовым и погиб в 1943 году.
Алексей Макаркин
Итак, в селе в нескольких десятках километров от районного центра служит священник, которого власти считают неблагонадежным. Начинается его разработка. Осенью 1937 года в ходе этой разработки удается получить показания женщины, работавшей уборщицей в храме. Она признает, что священник враждебно настроен по отношению к советской власти, но ничего особо компрометирующего не приводит – например, сообщает следователю, что священник говорил о том, что раньше дети были послушными, а теперь – нет. На основании только этого арестовать даже в 1937 году было невозможно.
До конца 1937 года новых показаний против священника нет. В январе 1938 года (видимо, когда принципиальное решение об аресте священника уже было принято) в город вызывают местного жителя, бывшего красноармейца времен гражданской войны, который дает нужные показания. О том, что священник прилюдно проклинал колхозников и осуждал сталинскую конституцию. Эти показания становятся главным аргументом для ареста (через 20 лет, во время процесса реабилитации, этот свидетель будет продолжать утверждать, что священник советскую власть не любил, но признает, что лично от него контрреволюционных высказываний не слышал). Плюс свидетель подписывает и показание о том, что священник ранее уже судился за антисоветскую агитацию (через 20 лет он скажет, что ему об этом сообщил следователь – кстати, за агитацию священник на самом деле не судился; его судили за неспособность заплатить налог).
Через несколько дней после получения ключевого показания священника арестовывают, и уже в феврале расстреливают по приговору «тройки». Виновным себя он не признает, но на приговор это не влияет. Между этими событиями на всякий случай вызывают еще одного свидетеля, который сообщает о том, что слышал про антисоветские разговоры, которые вел священник. Но сам лично смог привести настолько невнятный пример, что даже в обвинительное заключение его включить не удалось.
И больше ничего. Хотя в ходе реабилитации (а она проводилось тщательно, вопреки утверждениям современных сталинистов о том, что реабилитировали всех без разбора) становится известно, что в город по этому же делу вызывали еще минимум двоих человек, в том числе председателя колхоза – но их показаний в деле нет. Значит, ничего сколько-нибудь пригодного для приговора они не сообщили (вспомним историю с монахиней, когда даже невинные рассуждения оказались в деле). И еще незадолго до ареста у священника произошел словесный конфликт с местным милиционером, который в запале обещал его посадить. Но и показаний милиционера в деле нет – значит, подумал и не сообщил.
Что следует из этого «рядового» дела? Что люди не спешили доносить в инициативном порядке. Что даже на допросах в качестве свидетелей, когда им лично ничего не угрожало, они обычно не «топили» ближнего своего (допросы обвиняемых – другая трагическая история). Что свидетели, способные подписать все, что хотел следователь, конечно, всегда находились – но их было немного. Это, конечно, «рядовые» дела – статусные люди гораздо чаще становились предметами пристального внимания осведомителей. Но это тоже другая история.
И, кстати, председатель колхоза, который не дал показаний против священника, потом пошел на фронт рядовым и погиб в 1943 году.
Алексей Макаркин
Про эффект бумеранга в политике.
Центризбирком воздерживается от передачи депутатского мандата по квоте «Справедливой России». Ранее этот мандат принадлежал Вадиму Белоусову, но он был лишен его за прогулы. «Справедливая Россия» официально направила в Центризбирком документы, позволяющие передать мандат следующему за Белоусовым кандидату в списке, Олесе Редькиной, главврачу больницы из Кировской области и депутату регионального ЗАКСа. От мандата кировского депутата она, как требует закон, отказалась. Так что процедура в Центризбиркоме должна была носить технический характер.
Однако 22 ноября, в день, когда Редькина должна была получить мандат, ей было предъявлено обвинение в фиктивном трудоустройстве в больницу во время пандемии четырех человек. И Центризбирком решил вопрос о передаче мандата не рассматривать – хотя возбуждение уголовного дела не является основанием для отказа. Тем более, что действует презумпция невиновности – и официально Редькина перед законом полностью чиста. Но в Центризбиркоме заявляют, что комиссия не ограничена в сроках рассмотрения вопроса о передаче мандата. Так что теоретически комиссия может медлить и полгода, и год, и дольше.
И здесь вспоминается другая история, почти двадцатилетней давности. Читинская областная дума делегировала в 2004 году в Совет Федерации питерского либерала из тогдашнего Союза правых сил Григория Томчина. Но верхняя палата его не утверждала в течение нескольких месяцев. Тогдашний руководитель комиссии Совета Федерации по Регламенту и организации парламентской деятельности Николай Тулаев заявлял, что в действующем законодательстве не указан срок, в течение которого верхняя палата должна утвердить в должности вновь назначенного сенатора.
А спикер Совета Федерации Сергей Миронов тогда публично выражал недоумение, почему читинские думцы «считают возможным делегировать какого-то варяга, а не своего депутата». Хотя никаких законодательных ограничений по поводу делегирования сенатора тогда не было (они появились позднее). А в Совете Федерации к тому времени было множество «варягов». Но кандидатура Томчина была заблокирована – через несколько месяцев читинские депутаты поняли, что утверждения не будет, и предложили нового кандидата.
Схема одна и та же – орган, выполняющий техническую функцию, фактически зажигает красный свет перед кандидатом. Только два десятилетия назад Сергей Миронов как третье лицо в государстве находился у истоков такой схемы. А сейчас он же столкнулся с ней уже в роли лидера «Справедливой России».
Алексей Макаркин
Центризбирком воздерживается от передачи депутатского мандата по квоте «Справедливой России». Ранее этот мандат принадлежал Вадиму Белоусову, но он был лишен его за прогулы. «Справедливая Россия» официально направила в Центризбирком документы, позволяющие передать мандат следующему за Белоусовым кандидату в списке, Олесе Редькиной, главврачу больницы из Кировской области и депутату регионального ЗАКСа. От мандата кировского депутата она, как требует закон, отказалась. Так что процедура в Центризбиркоме должна была носить технический характер.
Однако 22 ноября, в день, когда Редькина должна была получить мандат, ей было предъявлено обвинение в фиктивном трудоустройстве в больницу во время пандемии четырех человек. И Центризбирком решил вопрос о передаче мандата не рассматривать – хотя возбуждение уголовного дела не является основанием для отказа. Тем более, что действует презумпция невиновности – и официально Редькина перед законом полностью чиста. Но в Центризбиркоме заявляют, что комиссия не ограничена в сроках рассмотрения вопроса о передаче мандата. Так что теоретически комиссия может медлить и полгода, и год, и дольше.
И здесь вспоминается другая история, почти двадцатилетней давности. Читинская областная дума делегировала в 2004 году в Совет Федерации питерского либерала из тогдашнего Союза правых сил Григория Томчина. Но верхняя палата его не утверждала в течение нескольких месяцев. Тогдашний руководитель комиссии Совета Федерации по Регламенту и организации парламентской деятельности Николай Тулаев заявлял, что в действующем законодательстве не указан срок, в течение которого верхняя палата должна утвердить в должности вновь назначенного сенатора.
А спикер Совета Федерации Сергей Миронов тогда публично выражал недоумение, почему читинские думцы «считают возможным делегировать какого-то варяга, а не своего депутата». Хотя никаких законодательных ограничений по поводу делегирования сенатора тогда не было (они появились позднее). А в Совете Федерации к тому времени было множество «варягов». Но кандидатура Томчина была заблокирована – через несколько месяцев читинские депутаты поняли, что утверждения не будет, и предложили нового кандидата.
Схема одна и та же – орган, выполняющий техническую функцию, фактически зажигает красный свет перед кандидатом. Только два десятилетия назад Сергей Миронов как третье лицо в государстве находился у истоков такой схемы. А сейчас он же столкнулся с ней уже в роли лидера «Справедливой России».
Алексей Макаркин
«Франция - это страна, которая сегодня вооружает Армению, обнадеживает ее, обучает ее военнослужащих и подготавливает их к очередной войне». Президент Азербайджана Ильхам Алиев выступил с резкой критикой политики официального Парижа на кавказском направлении. 10 января в интервью республиканским СМИ азербайджанский лидер заявил, что «негативное отношение, исходящее из традиционных источников, не прекратится. Попытки вооружения Армении преследуют цель - держать нас под постоянным давлением. Все это является усилием, направленным на то, чтобы не дать нам спокойно жить и в будущем, и, к сожалению, Франция и здесь находится на переднем плане».
В канун нового 2024 года отношения между Баку и Парижем были омрачены «шпионским скандалом». По словам азербайджанских представителей, на территории их страны была разоблачена деятельность французской разведсети. Два сотрудника посольства Пятой республики были объявлены персонами нон-грата. В свою очередь Париж ответил симметрично, выслав двух азербайджанских дипломатов. Ранее в Азербайджане был арестован французский гражданин Мартин Райан, работавший директором компании «Merkorama LLC». Его подозревают в работе на Главное управление внешней разведки Франции (DGSE).
На первый взгляд, отношения между Баку и Парижем и ранее не были безоблачными. И поэтому назвать нынешнее развитие неожиданностью нельзя. Азербайджанские политики и дипломаты и в прежние годы (особенно во время военных эскалаций и двух карабахских войн 2020 и 2023 гг.) жестко критиковали Францию за проармянскую линию. Напомним, что две палаты французского парламента требовали признать суверенитет непризнанной НКР. И хотя исполнительная власть Пятой республики эти инициативы блокировала, «осадочек», что называется остался.
Что сегодня так не устраивает Баку в деятельности Франции? Причин несколько. На поверхности – военно-техническое сотрудничество Еревана и Парижа. Армения получила французские бронемашины, ведутся переговоры о поставках артиллерийских систем и зенитных комплексов. Вряд ли все это станет армянским «оружием возмездия». Но Алиев и его команда хотели бы окончательно закрыть карабахский гештальт. И поэтому даже намеки на восстановление армянского военного потенциала вызывают гневную реакцию.
Но не техникой единой. Азербайджан имеет отличные от Армения представления о мирном договоре. Ереван заинтересован в международных гарантах соглашения, тогда как Баку хотел бы сделать будущий мир исключительно двусторонним делом, в котором, заметим, у азербайджанской стороны явное преимущество. То есть речь идет о том, чтобы состоялось полное признание Ереваном нового статус-кво. Безоговорочно и без всяких апелляций к внешним игрокам.
Сергей Маркедонов
В канун нового 2024 года отношения между Баку и Парижем были омрачены «шпионским скандалом». По словам азербайджанских представителей, на территории их страны была разоблачена деятельность французской разведсети. Два сотрудника посольства Пятой республики были объявлены персонами нон-грата. В свою очередь Париж ответил симметрично, выслав двух азербайджанских дипломатов. Ранее в Азербайджане был арестован французский гражданин Мартин Райан, работавший директором компании «Merkorama LLC». Его подозревают в работе на Главное управление внешней разведки Франции (DGSE).
На первый взгляд, отношения между Баку и Парижем и ранее не были безоблачными. И поэтому назвать нынешнее развитие неожиданностью нельзя. Азербайджанские политики и дипломаты и в прежние годы (особенно во время военных эскалаций и двух карабахских войн 2020 и 2023 гг.) жестко критиковали Францию за проармянскую линию. Напомним, что две палаты французского парламента требовали признать суверенитет непризнанной НКР. И хотя исполнительная власть Пятой республики эти инициативы блокировала, «осадочек», что называется остался.
Что сегодня так не устраивает Баку в деятельности Франции? Причин несколько. На поверхности – военно-техническое сотрудничество Еревана и Парижа. Армения получила французские бронемашины, ведутся переговоры о поставках артиллерийских систем и зенитных комплексов. Вряд ли все это станет армянским «оружием возмездия». Но Алиев и его команда хотели бы окончательно закрыть карабахский гештальт. И поэтому даже намеки на восстановление армянского военного потенциала вызывают гневную реакцию.
Но не техникой единой. Азербайджан имеет отличные от Армения представления о мирном договоре. Ереван заинтересован в международных гарантах соглашения, тогда как Баку хотел бы сделать будущий мир исключительно двусторонним делом, в котором, заметим, у азербайджанской стороны явное преимущество. То есть речь идет о том, чтобы состоялось полное признание Ереваном нового статус-кво. Безоговорочно и без всяких апелляций к внешним игрокам.
Сергей Маркедонов
На польской политической сцене после смены власти развертывается все более захватывающее представление. Еще не до конца ясен исход конфликта, связанного с попыткой либерального правительства Дональда Туска перехватить контроль над государственными СМИ у национал-консерваторов из «Права и справедливости» Ярослава Качиньского. А вечером 9 января экс-министр внутренних дел Польши Мариуш Каминьский и его бывший зам Мацей Вонсик, избранные 15 октября в Сейм по списку ПиС, были задержаны полицией, и не где-нибудь, а в президентском дворце в Варшаве. Каминьский возглавлял МВД с 2019 по ноябрь 2023 года. 20 декабря окружной суд Варшавы приговорил Каминьского и Вонсика к двум годам тюрьмы за превышение полномочий. Утром 9 января полиция получила от суда предписание на арест двух видных деятелей ПиС. Союзный с ПиС президент Анджей Дуда пригласил их в свою резиденцию, где они оставались. Вечером Дуда отлучился из дворца на встречу со Светланой Тихановской, чем и воспользовались полицейские.
Эта история имеет давние корни. В 2007 г. при правительстве ПиС Каминьский и Вонсик возглавляли Центральное антикоррупционное бюро (ЦАБ) и обвинили лидера небольшой союзной партии «Самооборона» в коррупции, пытаясь переманить ее депутатов в ПиС. При этом использовались сфабрикованные документы, разразился большой скандал, который закончился самороспуском Сейма, досрочными выборами и приходом к власти первого правительства Туска. В 2009 г. против бывших руководителей ЦАБ было открыто уголовное дело по обвинению в злоупотреблении полномочиями. В 2015 г. суд Варшавы приговорил их к трем годам тюрьмы. Они обжаловали решение, а через несколько месяцев, после прихода на пост президента, Дуда помиловал обоих чиновников. Однако правоведы поставили законность этого помилования под сомнение, поскольку оно было произведено до рассмотрения дела в апелляционной инстанции. В июне 2023 г. уголовная палата Верховного суда признала помилование неправомерным и постановила вернуть дело в окружной суд Варшавы, который в декабре и вынес обвинительный приговор.
После этого входящий в либеральную коалицию спикер Сейма Шимон Головня принял решение о прекращении парламентских мандатов Каминьского и Вонсика, основываясь на правовом положении, запрещающем людям с судимостями быть депутатами. Осужденные оспорили это решение, утверждая, что помилование 2015 г. остается в силе (на этом настаивал и президент Дуда). Ситуация осложнилась тем, что две палаты Верховного суда приняли прямо противоположные постановления по решению Головни. Одна, созданная и укомплектованная при правительстве ПиС, отвергла это решение, а другая, укомплектованная ранее, поддержала прекращение мандатов. В день ареста Каминьского и Вонсика Головня оценил конфликт как «глубокий конституционный кризис» и перенес очередное заседание Сейма на следующую неделю. «Возможно, даже хорошо, что весь этот кризис случился, поскольку все могут увидеть, какой хаос создала ПиС, рука об руку с президентом Дудой, путем ‘реформирования’ польской судебной системы», - добавил спикер. Со своей стороны, Дуда 10 января заявил, что он «глубоко потрясен жестоким арестом» и «не успокоится», пока Каминьский и Вонсик не обретут свободу.
Естественно, лидеры и активисты ПиС попытались выжать из произведенных арестов все возможное. В среду они митинговали у тюрьмы, куда были помещены их коллеги. Качиньский назвал их первыми в Польше политзаключенными со времени падения коммунизма. В четверг ПиС провела массовый марш протеста против арестов и установления правительством Туска контроля над госСМИ. У здания парламента собралось около 35 тысяч человек, выделялись плакаты с лозунгами: «Туск = 5-я колонна», «Мы пережили русских, переживем и Туска». Качиньский обвинил новые власти в попрании конституции и призвал победить в «великой битве за суверенную Польшу». А Дуда в четверг перестал упрямиться и объявил о том, что начинает новую процедуру помилования для Каминьского и Вонсика, выразив надежду на сотрудничество с генпрокурором. Возможно, это отчасти разрядит политическую напряженность, но едва ли надолго.
Александр Ивахник
Эта история имеет давние корни. В 2007 г. при правительстве ПиС Каминьский и Вонсик возглавляли Центральное антикоррупционное бюро (ЦАБ) и обвинили лидера небольшой союзной партии «Самооборона» в коррупции, пытаясь переманить ее депутатов в ПиС. При этом использовались сфабрикованные документы, разразился большой скандал, который закончился самороспуском Сейма, досрочными выборами и приходом к власти первого правительства Туска. В 2009 г. против бывших руководителей ЦАБ было открыто уголовное дело по обвинению в злоупотреблении полномочиями. В 2015 г. суд Варшавы приговорил их к трем годам тюрьмы. Они обжаловали решение, а через несколько месяцев, после прихода на пост президента, Дуда помиловал обоих чиновников. Однако правоведы поставили законность этого помилования под сомнение, поскольку оно было произведено до рассмотрения дела в апелляционной инстанции. В июне 2023 г. уголовная палата Верховного суда признала помилование неправомерным и постановила вернуть дело в окружной суд Варшавы, который в декабре и вынес обвинительный приговор.
После этого входящий в либеральную коалицию спикер Сейма Шимон Головня принял решение о прекращении парламентских мандатов Каминьского и Вонсика, основываясь на правовом положении, запрещающем людям с судимостями быть депутатами. Осужденные оспорили это решение, утверждая, что помилование 2015 г. остается в силе (на этом настаивал и президент Дуда). Ситуация осложнилась тем, что две палаты Верховного суда приняли прямо противоположные постановления по решению Головни. Одна, созданная и укомплектованная при правительстве ПиС, отвергла это решение, а другая, укомплектованная ранее, поддержала прекращение мандатов. В день ареста Каминьского и Вонсика Головня оценил конфликт как «глубокий конституционный кризис» и перенес очередное заседание Сейма на следующую неделю. «Возможно, даже хорошо, что весь этот кризис случился, поскольку все могут увидеть, какой хаос создала ПиС, рука об руку с президентом Дудой, путем ‘реформирования’ польской судебной системы», - добавил спикер. Со своей стороны, Дуда 10 января заявил, что он «глубоко потрясен жестоким арестом» и «не успокоится», пока Каминьский и Вонсик не обретут свободу.
Естественно, лидеры и активисты ПиС попытались выжать из произведенных арестов все возможное. В среду они митинговали у тюрьмы, куда были помещены их коллеги. Качиньский назвал их первыми в Польше политзаключенными со времени падения коммунизма. В четверг ПиС провела массовый марш протеста против арестов и установления правительством Туска контроля над госСМИ. У здания парламента собралось около 35 тысяч человек, выделялись плакаты с лозунгами: «Туск = 5-я колонна», «Мы пережили русских, переживем и Туска». Качиньский обвинил новые власти в попрании конституции и призвал победить в «великой битве за суверенную Польшу». А Дуда в четверг перестал упрямиться и объявил о том, что начинает новую процедуру помилования для Каминьского и Вонсика, выразив надежду на сотрудничество с генпрокурором. Возможно, это отчасти разрядит политическую напряженность, но едва ли надолго.
Александр Ивахник
11 января Центральная избирательная комиссия (ЦИК) Грузии обозначил дату парламентских выборов в этой стране. Они состоятся 26 октября 2024 года. Центризбирком обратился ко всем партиям, представленным в высшем представительном органе республики, подать заявления для участия в предстоящей кампании 3а 57 дней до даты голосования. Впрочем, участвовать в выборах могут и внепарламентские политические силы. Им предстоит нелегкая процедура сбора подписей (всего нужно собрать не менее 25 тыс.) до 1 августа.
Итак, «цели ясны, задачи определены». В чем важность предстоящей кампании? Очевидно, что основные политические силы страны уже начали втягивание в нее. Во-первых, парламентские выборы пройдут только по партийным спискам. Барьер для прохождения в высший законодательный орган страны – 5 %.
В Грузии множество партий, однако реальная конкуренция, как правило, разворачивается между двумя. Этот тренд начался с 2012 года, когда «Грузинская мечта» бросила вызов «Единому национальному движению» (ЕНД) и обыграла его. С той поры «националы» безуспешно пытались оспорить политическое доминирование «мечтателей». При этом всякая парламентская кампания в Грузии сопровождается попытками создания «третьей силы». Эту роль пытались сыграть «Альянс патриотов» Давида Тархан-Моурави, «Лело для Грузии» Мамуки Хазарадзе и Бадри Джапаридзе, партия «За Грузию» Георгия Гахария. Однако ни у кого пока не получилось вклиниться в «национально-мечтательное противостояние».
В 2024 году новую попытку быть третьим предпринимает Никанор (Ника) Мелия. Он покинул ряды ЕНД, однако в качестве главного своего оппонента называет Бидзину Иванишвили и созданную им политическую систему. У Мелия немалый опыт в политике, относительно успешные электоральные выступления. Сам же Иванишвили во второй раз (после 2018 года) «возвращается» в политику. Он становится почетным председателем правящей партии, выполняя функцию главного антикризисного менеджера.
Пока же лидеры основных политических сил страны делают прогнозы, стараются излучать оптимизм и заражать им граждан Грузии, своих потенциальных избирателей.
Сергей Маркедонов
Итак, «цели ясны, задачи определены». В чем важность предстоящей кампании? Очевидно, что основные политические силы страны уже начали втягивание в нее. Во-первых, парламентские выборы пройдут только по партийным спискам. Барьер для прохождения в высший законодательный орган страны – 5 %.
В Грузии множество партий, однако реальная конкуренция, как правило, разворачивается между двумя. Этот тренд начался с 2012 года, когда «Грузинская мечта» бросила вызов «Единому национальному движению» (ЕНД) и обыграла его. С той поры «националы» безуспешно пытались оспорить политическое доминирование «мечтателей». При этом всякая парламентская кампания в Грузии сопровождается попытками создания «третьей силы». Эту роль пытались сыграть «Альянс патриотов» Давида Тархан-Моурави, «Лело для Грузии» Мамуки Хазарадзе и Бадри Джапаридзе, партия «За Грузию» Георгия Гахария. Однако ни у кого пока не получилось вклиниться в «национально-мечтательное противостояние».
В 2024 году новую попытку быть третьим предпринимает Никанор (Ника) Мелия. Он покинул ряды ЕНД, однако в качестве главного своего оппонента называет Бидзину Иванишвили и созданную им политическую систему. У Мелия немалый опыт в политике, относительно успешные электоральные выступления. Сам же Иванишвили во второй раз (после 2018 года) «возвращается» в политику. Он становится почетным председателем правящей партии, выполняя функцию главного антикризисного менеджера.
Пока же лидеры основных политических сил страны делают прогнозы, стараются излучать оптимизм и заражать им граждан Грузии, своих потенциальных избирателей.
Сергей Маркедонов
В связи с авиаударами США и Великобритании по военным объектам йеменских хуситов обращает на себя внимание неоднородная реакция стран Евросоюза на это событие. Конечно, все крупные страны Европы выражали свое осуждение действий хуситов, которые с конца ноября начали атаковать торговые и военные суда в Красном море, используя поставляемые Ираном ракеты и беспилотники. В результате свободное судоходство на этом важнейшем водном пути, через который идет 12% мировых торговых грузов, оказалось блокировано. Пострадали торговые суда более 50 стран, свыше двух тысяч судов изменили свои обычные маршруты. Однако после того, как американские и британские ракеты ночью 12 января поразили несколько десятков объектов в Йемене, включая столицу Сану, единообразного одобрения от европейских союзников США по НАТО не последовало. Связано это, не в последнюю очередь, с разногласиями внутри ЕС относительно оценки военных действий Израиля в секторе Газа, а хуситы представляли свои действия в Красном море как ответ на «американо-израильскую агрессию» против палестинцев. Также некоторые страны ЕС хотят избежать дальнейшего обострения отношений с Ираном, опасаясь эскалации конфликта в ближневосточном регионе.
Показательно, что внешнеполитическая служба ЕС по горячим следам никак не прокомментировала авиаудары по хуситам. Глава европейской дипломатии Жозеп Боррель только спустя сутки сделал заявление от имени ЕС, в котором вообще не упомянул о военной операции США и Британии. Боррель лишь отметил, что в принятой 10 января резолюции Совбеза ООН говорилось о том, что государства имеют право защищать свои суда от нападений в соответствии с международным правом, и призвал хуситов к сдержанности и немедленному прекращению нападений на суда. Среди 10 стран, подписавших совместное заявление в поддержку действий Вашингтона и Лондона, присутствуют лишь три государства ЕС: Нидерланды, Германия и Дания. Нидерланды, по словам чиновников США, оказывали военной операции некую логистическую и разведывательную поддержку. Видимо, такая активность Гааги объясняется тем, что голландские торговые порты, включая крупнейший в Европе роттердамский, особенно сильно пострадали от паралича в Красном море. И.о. премьера страны Марк Рютте заявил: «Операция США и Британии основывается на праве на самооборону, преследует цель защиты свободного судоходства и сфокусирована на деэскалации». Главы МИД и минобороны Нидерландов в письме парламенту отметили: «Красное море является важнейшим маршрутом судоходства между Суэцким каналом и Индийским океаном. Поэтому безопасный проход через Красное море представляет прямой интерес для Нидерландов». Минобороны Германии заявило в пятницу: «Мы без колебаний встанем на защиту человеческих жизней и свободного перемещения товаров» в Красном море. Сейчас в министерстве идут дискуссии, каким может быть вклад Германии в усилия коалиции в случае продолжения активного противостояния с хуситами.
А вот Франция и Италия, которые имеют свои военные корабли в Красном море, сторонятся коллективных действий. Контр-адмирал Эммануэль Слаарс, командующий силами Парижа в регионе, заявил, что его мандат включает защиту кораблей из Франции или связанных с французскими интересами, но не нанесение ударов по хуситам в Йемене. Источник во французском правительстве сообщил агентству Reuters, что помимо прочего Париж опасается, что присоединение к американской коалиции приведет к утрате рычагов, которые он использует для снижения напряженности между ливанской Хезболлой и Израилем. Кроме того, Макрон не хочет глубоко втягиваться в противостояние между США и Ираном. Италия, по информации Reuters, несмотря на просьбу Вашингтона отказалась принять участие в атаке на хуситов, поскольку боится развязывания в регионе нового военного конфликта и предпочитает проводить там «успокаивающую» политику. Наконец, левый премьер Испании Педро Санчес наиболее критично среди европейских лидеров настроен в отношении действий Израиля в Газе и стремится дистанцироваться от силового подхода США к решению проблем судоходства в Красном море.
Александр Ивахник
Показательно, что внешнеполитическая служба ЕС по горячим следам никак не прокомментировала авиаудары по хуситам. Глава европейской дипломатии Жозеп Боррель только спустя сутки сделал заявление от имени ЕС, в котором вообще не упомянул о военной операции США и Британии. Боррель лишь отметил, что в принятой 10 января резолюции Совбеза ООН говорилось о том, что государства имеют право защищать свои суда от нападений в соответствии с международным правом, и призвал хуситов к сдержанности и немедленному прекращению нападений на суда. Среди 10 стран, подписавших совместное заявление в поддержку действий Вашингтона и Лондона, присутствуют лишь три государства ЕС: Нидерланды, Германия и Дания. Нидерланды, по словам чиновников США, оказывали военной операции некую логистическую и разведывательную поддержку. Видимо, такая активность Гааги объясняется тем, что голландские торговые порты, включая крупнейший в Европе роттердамский, особенно сильно пострадали от паралича в Красном море. И.о. премьера страны Марк Рютте заявил: «Операция США и Британии основывается на праве на самооборону, преследует цель защиты свободного судоходства и сфокусирована на деэскалации». Главы МИД и минобороны Нидерландов в письме парламенту отметили: «Красное море является важнейшим маршрутом судоходства между Суэцким каналом и Индийским океаном. Поэтому безопасный проход через Красное море представляет прямой интерес для Нидерландов». Минобороны Германии заявило в пятницу: «Мы без колебаний встанем на защиту человеческих жизней и свободного перемещения товаров» в Красном море. Сейчас в министерстве идут дискуссии, каким может быть вклад Германии в усилия коалиции в случае продолжения активного противостояния с хуситами.
А вот Франция и Италия, которые имеют свои военные корабли в Красном море, сторонятся коллективных действий. Контр-адмирал Эммануэль Слаарс, командующий силами Парижа в регионе, заявил, что его мандат включает защиту кораблей из Франции или связанных с французскими интересами, но не нанесение ударов по хуситам в Йемене. Источник во французском правительстве сообщил агентству Reuters, что помимо прочего Париж опасается, что присоединение к американской коалиции приведет к утрате рычагов, которые он использует для снижения напряженности между ливанской Хезболлой и Израилем. Кроме того, Макрон не хочет глубоко втягиваться в противостояние между США и Ираном. Италия, по информации Reuters, несмотря на просьбу Вашингтона отказалась принять участие в атаке на хуситов, поскольку боится развязывания в регионе нового военного конфликта и предпочитает проводить там «успокаивающую» политику. Наконец, левый премьер Испании Педро Санчес наиболее критично среди европейских лидеров настроен в отношении действий Израиля в Газе и стремится дистанцироваться от силового подхода США к решению проблем судоходства в Красном море.
Александр Ивахник
Лишение сана отца Алексия Уминского демонстрирует сразу несколько проблем Русской православной церкви.
1. Зависимость церкви от государства, которая существовала и в досоветское, и в советское время. Лишали сана священников-депутатов, подписавших Выборгское воззвание в 1906 году и отказавшихся выходить из левых думских фракций в 1907-м. В советское время увольняли на покой архиереев, неугодных власти (архиепископ Ермоген (Голубев) в 1965-м, архиепископ Павел (Голышев) в 1972-м), и запрещали в служении неблагонадежных священников (дело отцов Николая Эшлимана и Глеба Якунина). Сана не лишали только потому, что власть этого жестко не требовала. Так что периоды церковной независимости являются исключениями, причем связанными либо с кровавыми гонениями (первое десятилетие советской власти), либо с дезинтеграционными процессами в стране, травмирующими церковных людей, которые в большинстве своем являются государственниками. Это было и в короткий период Временного правительства, и в 1990-е годы, когда среди немалой части верующих (по происхождению советских технарей и обществоведов) распространялись эсхатологические настроения. И многим в церкви как-то страшновато думать о повторении.
2. Эволюция взаимоотношений церкви и либералов. При патриархе Алексии II сформировалась современная церковная полифония, когда верующим разных политических взглядов можно было выбирать разные же храмы. Среди либералов было распространено уважение к церкви как гонимой в советские времена. Консерваторы еще с 1990-х годов активно критиковали либеральных православных, обвиняя их в «неообновленчестве» (притом, что либералы почитают новомучеников не меньше, чем консерваторов, а часть наиболее радикальных консерваторов эволюционировали в сторону «православного сталинизма»), но смогли лишь локализовать их влияние, но не уничтожить полностью. Однако после дела «пляшущих девушек» среди либералов стали быстро распространяться антиклерикальные настроения, а теперь и священноначалие рассматривает либералов как антигосударственников, подставляющих церковь в отношениях с государством.
3. Уязвимое положение клира. Любой священнослужитель может быть в любой момент переведен на другой приход, запрещен в служении, а при желании и лишен сана, в том числе согласно крайне широко понимаемому 55-му апостольскому правилу («Аще кто из клира досадит епископу: да будет извержен»). Как показало дело отца Алексия, широко понимается и 25-е апостольское правило – о «клятвопреступлении», за которое также лишают сана. Сейчас появилась возможность апелляции в Константинополь (после разрыва его отношений с Московским патриархатом), но восстановленный патриархом Варфоломеем в сане клирик может служить только за пределами России. И, разумеется, Московский патриархат этого восстановления не признает. В начале ХХ века было немало дискуссий о том, как защитить права клириков, но в условиях гонений власть архиереев сохранилась в прежнем объеме, что было понятно – только так можно было сохранить церковь как институт. Но и после восстановления политических свобод ситуация не изменилась – более того, в церкви широко распространено представление о том, что нормативным поведением священнослужителя является отказ от обсуждения правовых норм и терпение, даже если те или иные меры священноначалия кажутся ему несправедливыми.
Алексей Макаркин
1. Зависимость церкви от государства, которая существовала и в досоветское, и в советское время. Лишали сана священников-депутатов, подписавших Выборгское воззвание в 1906 году и отказавшихся выходить из левых думских фракций в 1907-м. В советское время увольняли на покой архиереев, неугодных власти (архиепископ Ермоген (Голубев) в 1965-м, архиепископ Павел (Голышев) в 1972-м), и запрещали в служении неблагонадежных священников (дело отцов Николая Эшлимана и Глеба Якунина). Сана не лишали только потому, что власть этого жестко не требовала. Так что периоды церковной независимости являются исключениями, причем связанными либо с кровавыми гонениями (первое десятилетие советской власти), либо с дезинтеграционными процессами в стране, травмирующими церковных людей, которые в большинстве своем являются государственниками. Это было и в короткий период Временного правительства, и в 1990-е годы, когда среди немалой части верующих (по происхождению советских технарей и обществоведов) распространялись эсхатологические настроения. И многим в церкви как-то страшновато думать о повторении.
2. Эволюция взаимоотношений церкви и либералов. При патриархе Алексии II сформировалась современная церковная полифония, когда верующим разных политических взглядов можно было выбирать разные же храмы. Среди либералов было распространено уважение к церкви как гонимой в советские времена. Консерваторы еще с 1990-х годов активно критиковали либеральных православных, обвиняя их в «неообновленчестве» (притом, что либералы почитают новомучеников не меньше, чем консерваторов, а часть наиболее радикальных консерваторов эволюционировали в сторону «православного сталинизма»), но смогли лишь локализовать их влияние, но не уничтожить полностью. Однако после дела «пляшущих девушек» среди либералов стали быстро распространяться антиклерикальные настроения, а теперь и священноначалие рассматривает либералов как антигосударственников, подставляющих церковь в отношениях с государством.
3. Уязвимое положение клира. Любой священнослужитель может быть в любой момент переведен на другой приход, запрещен в служении, а при желании и лишен сана, в том числе согласно крайне широко понимаемому 55-му апостольскому правилу («Аще кто из клира досадит епископу: да будет извержен»). Как показало дело отца Алексия, широко понимается и 25-е апостольское правило – о «клятвопреступлении», за которое также лишают сана. Сейчас появилась возможность апелляции в Константинополь (после разрыва его отношений с Московским патриархатом), но восстановленный патриархом Варфоломеем в сане клирик может служить только за пределами России. И, разумеется, Московский патриархат этого восстановления не признает. В начале ХХ века было немало дискуссий о том, как защитить права клириков, но в условиях гонений власть архиереев сохранилась в прежнем объеме, что было понятно – только так можно было сохранить церковь как институт. Но и после восстановления политических свобод ситуация не изменилась – более того, в церкви широко распространено представление о том, что нормативным поведением священнослужителя является отказ от обсуждения правовых норм и терпение, даже если те или иные меры священноначалия кажутся ему несправедливыми.
Алексей Макаркин
Старт президентской кампании в США
Сегодня – в необычно холодную и снежно-метельную для этого штата погоду на 1657 площадках в штате Айова пройдут кокусы – собрания сторонников Республиканской партии – стартует кампания предварительного голосования.
Практически все прогнозы, которые доводилось читать, рисуют один и тот же сценарий, основанный на колоссальном отрыве Дональда Трампа по рейтингам от своих конкурентов. По агрегированному общенациональному рейтингу у него 61,5% - в шесть (!) раз выше, чем у ближайших преследователей – бывшего губернатора Южной Каролины и посла при ООН Никки Хейли и губернатора Флориды Рона Де Сантиса. В первых двух штатах предварительного голосования рейтинги немного ниже (об этом поговорим, обсуждая второй сценарий), но в Айове он равен 52,5%, а за всю историю республиканских праймериз в этом штате ни один кандидат не набирал больше 41% (Дж. Буш в 2000 г.). Правда, речь о кандидатах, не являвшихся президентом, выдвигающимся на второй срок. А Трамп все же президент, хотя и бывший.
Итак, если результат Трампа в Айове будет равен его рейтингу или даже немного ниже, он «набирает ход» и, скорее всего, неплохо выступает на вторых праймериз в Нью-Гэмпшире 23 января. И… игру можно считать сделанной. Вышедшая сейчас на второе место по рейтингам Хейли крепко задумается, идти ли ей на третьи праймериз – проиграть в родной для себя Южной Каролине – это слишком сильный репутационный урон, а она явно настроена на долгую политическую карьеру. Вся последующая кампания в Республиканской партии превращается в формальность – победа Трампа предрешена. Если и уместна оговорка, то главной опасностью для Трампа станут не конкуренты-однопартийцы, а судебные разбирательства.
Про однопартийцев все же скажем, что если долгое время Де Сантис активно работал и «вкладывался» в Айову, то Хейли сосредотачивалась на Нью-Гэмпшире. Но в последние недели она резко повысила активность в Айове, и к сегодняшнему дню обошла там по рейтингам Де Сантиса (18,7% против 15,5%).
Почти фантастическим на сегодня выглядит иной сценарий, но не сказать о нем нельзя: первые праймериз часто преподносят сюрпризы.
Дело в том, что у преимущества Трампа как бывшего президента есть оборотная сторона: президент, пусть и бывший, но на порядок превосходящий своих соперников по политическому весу, не может позволить себе не только поражение, но даже неубедительную победу на первых двух-трех праймериз. Напомним о двух «почти прецедентах». В 1952 г. президент Г.Трумен на первых праймериз в Нью-Гемпшире проиграл сенатору Э.Кефоверу и вскоре после этого заявил о своем отказе от выдвижения на новый срок. В 1968 г. в том же Нью-Гэмпшире президент Л.Джонсон лишь немного опередил на праймериз сенатора Ю.Маккарти и тоже вскоре отказался от выдвижения.
Конечно, различия в ситуации существенные: в обоих упомянутых случаях речь шла о действующих президентах, и на обоих на момент начала кампании общество возлагало вину за затянувшиеся непопулярные войны. Но эти различия лишь снижают вероятность подобного развития событий. Если же – тем не менее – Трамп получит на праймериз в Айове и в ближайшем будущем в Нью-Гэмпшире существенно меньше того, что ему обещали опросы и/или – во втором из этих штатов Ники Хейли покажет сопоставимый с ним результат (а это возможно, если на ее сторону перейдет большинство сторонников вышедшего из гонки экс-губернатора Нью-Джерси К.Кристи: его 11% рейтинга, приплюсованные к 29,3% у Хейли – это недалеко от трамповских 43,5%), эффект будет шоковым. Уверенность в предрешенности победы Трампа на праймериз будет серьезно поколеблена. Тогда может измениться соотношение сил на третьих по времени праймериз – в родной для Хейли Южной Каролине. Сегодня она там радикально отстает от Трампа, но… В этом сценарии после трех праймериз число завоеванных Трампом и Хейли выборщиков может оказаться близким к равному – а это сильнейший репутационный удар по экс-президенту.
Сегодня – в необычно холодную и снежно-метельную для этого штата погоду на 1657 площадках в штате Айова пройдут кокусы – собрания сторонников Республиканской партии – стартует кампания предварительного голосования.
Практически все прогнозы, которые доводилось читать, рисуют один и тот же сценарий, основанный на колоссальном отрыве Дональда Трампа по рейтингам от своих конкурентов. По агрегированному общенациональному рейтингу у него 61,5% - в шесть (!) раз выше, чем у ближайших преследователей – бывшего губернатора Южной Каролины и посла при ООН Никки Хейли и губернатора Флориды Рона Де Сантиса. В первых двух штатах предварительного голосования рейтинги немного ниже (об этом поговорим, обсуждая второй сценарий), но в Айове он равен 52,5%, а за всю историю республиканских праймериз в этом штате ни один кандидат не набирал больше 41% (Дж. Буш в 2000 г.). Правда, речь о кандидатах, не являвшихся президентом, выдвигающимся на второй срок. А Трамп все же президент, хотя и бывший.
Итак, если результат Трампа в Айове будет равен его рейтингу или даже немного ниже, он «набирает ход» и, скорее всего, неплохо выступает на вторых праймериз в Нью-Гэмпшире 23 января. И… игру можно считать сделанной. Вышедшая сейчас на второе место по рейтингам Хейли крепко задумается, идти ли ей на третьи праймериз – проиграть в родной для себя Южной Каролине – это слишком сильный репутационный урон, а она явно настроена на долгую политическую карьеру. Вся последующая кампания в Республиканской партии превращается в формальность – победа Трампа предрешена. Если и уместна оговорка, то главной опасностью для Трампа станут не конкуренты-однопартийцы, а судебные разбирательства.
Про однопартийцев все же скажем, что если долгое время Де Сантис активно работал и «вкладывался» в Айову, то Хейли сосредотачивалась на Нью-Гэмпшире. Но в последние недели она резко повысила активность в Айове, и к сегодняшнему дню обошла там по рейтингам Де Сантиса (18,7% против 15,5%).
Почти фантастическим на сегодня выглядит иной сценарий, но не сказать о нем нельзя: первые праймериз часто преподносят сюрпризы.
Дело в том, что у преимущества Трампа как бывшего президента есть оборотная сторона: президент, пусть и бывший, но на порядок превосходящий своих соперников по политическому весу, не может позволить себе не только поражение, но даже неубедительную победу на первых двух-трех праймериз. Напомним о двух «почти прецедентах». В 1952 г. президент Г.Трумен на первых праймериз в Нью-Гемпшире проиграл сенатору Э.Кефоверу и вскоре после этого заявил о своем отказе от выдвижения на новый срок. В 1968 г. в том же Нью-Гэмпшире президент Л.Джонсон лишь немного опередил на праймериз сенатора Ю.Маккарти и тоже вскоре отказался от выдвижения.
Конечно, различия в ситуации существенные: в обоих упомянутых случаях речь шла о действующих президентах, и на обоих на момент начала кампании общество возлагало вину за затянувшиеся непопулярные войны. Но эти различия лишь снижают вероятность подобного развития событий. Если же – тем не менее – Трамп получит на праймериз в Айове и в ближайшем будущем в Нью-Гэмпшире существенно меньше того, что ему обещали опросы и/или – во втором из этих штатов Ники Хейли покажет сопоставимый с ним результат (а это возможно, если на ее сторону перейдет большинство сторонников вышедшего из гонки экс-губернатора Нью-Джерси К.Кристи: его 11% рейтинга, приплюсованные к 29,3% у Хейли – это недалеко от трамповских 43,5%), эффект будет шоковым. Уверенность в предрешенности победы Трампа на праймериз будет серьезно поколеблена. Тогда может измениться соотношение сил на третьих по времени праймериз – в родной для Хейли Южной Каролине. Сегодня она там радикально отстает от Трампа, но… В этом сценарии после трех праймериз число завоеванных Трампом и Хейли выборщиков может оказаться близким к равному – а это сильнейший репутационный удар по экс-президенту.
Повторяем: второй сценарий чисто гипотетический, но если он реализуется, исход республиканских праймериз перестанет быть предсказуемым. Это не значит, что выиграет Хейли. Кстати, ни Кефовер, ни Маккарти, победившие на первых праймериз действующих президентов, в конечном итоге так и не стали кандидатами от своих партий на выборах. Это значит, что будет интересно.
Борис Макаренко
Борис Макаренко
«Президент Турции, страны, которая совершила геноцид армянского народа и думала, что мир смолчит, сегодня гордится тем, что он передал в Гаагу материалы, которые могут помочь обвинить Израиль в геноциде. Мы Вас услышали. Мы не забыли ни геноцид армянского народа, ни резню против курдов». Процитированный выше фрагмент – оценка главы израильского МИД Исраэля Каца. На этот пост он заступил под занавес 2023 года, сменив прежнего министра Эли Коэна.
Столь жесткое заявление не вызывает особого удивления. Оно было вполне предсказуемо в контексте конфликтной динамики вокруг сектора Газа. С момента новой военно-политической эскалации в октябре прошлого года официальная Анкара заняла жесткую позицию в отношении Еврейского государства. В выступлениях турецкого лидера Реджепа Тайипа Эрдогана не раз звучали такие определения израильской политики в Газе, как «терроризм» или «геноцид».
Турецко-израильские двусторонние отношения представляют собой сложную динамку, которая знала и взлеты, и падения. Турция была первой страной с мусульманским большинством, которая признала государство Израиль. Долгие годы страны развивали активное военно-политическое сотрудничество, а их кооперацию представляли едва ли не как пример успешного взаимодействия Еврейского государства и страны исламского Востока.
Но времена меняются, а с ними и внешнеполитические приоритеты. И с приходом к власти в Турции Партии справедливости и развития во главе с харизматическим Реджепом Эрдоганом приоритеты Анкары подверглись значительной коррекции. Турция стала претендовать на особую роль в арабском мире, пытаться выступать в качестве защитника интересов всех мусульман. Конечно, это противопоставляло ее Израилю. Нынешняя конфронтация далеко не первая в новейшей истории. Многим памятны события 2010 года (и снова в Газе), приведшие к заморозке двусторонних отношений. В 2016-2018 гг. произошло определенное потепление, но новые эскалации в Палестине не фоне переноса посольства США в Иерусалим снова привели в действие геополитический фриз.
В 2022 году, казалось бы, два союзника Вашингтона при его активном посредничестве вышли на траекторию «нормализации». Израильский президент Ицхак Герцог посетил Турцию, а глава турецкого МИД Мевлют Чавушоглу- Израиль. Увы, эскалация 2023 года в Газе снова отбросила отношения двух стран к точке замерзания.
Но означают ли слова Исраэля Каца, что в израильской политике наступил некий окончательный разворот в сторону от Турции. Не будем спешить с выводами. Заметим, что и ранее израильское руководство не раз вспоминало про события 1915 года. Всякий раз, когда отношения с Анкарой заходили в тупик. Но даже после этого Еврейское государство не признавало их, как геноцид армян. Тем паче, память о несправедливостях в отношении к армянам Османской империи не мешала Еврейскому государству помогать стратегическому союзнику Турции Азербайджану. Военно-технический вклад Израиля в слом статус-кво в Нагорном Карабахе также велик, хотя это и не единственный фактор победы Баку. И Израиль, и Турция не заинтересованы в укреплении позиций Ирана в Евразии, как бы близки ни были оценки Эрдогана и иранского рахбара в отношении Газы. Конечно, геополитический разрыв Анкары и Тель-Авива не тождественен заморозке экономических контактов. Впрочем, это уже отдельная история.
Сергей Маркедонов
Столь жесткое заявление не вызывает особого удивления. Оно было вполне предсказуемо в контексте конфликтной динамики вокруг сектора Газа. С момента новой военно-политической эскалации в октябре прошлого года официальная Анкара заняла жесткую позицию в отношении Еврейского государства. В выступлениях турецкого лидера Реджепа Тайипа Эрдогана не раз звучали такие определения израильской политики в Газе, как «терроризм» или «геноцид».
Турецко-израильские двусторонние отношения представляют собой сложную динамку, которая знала и взлеты, и падения. Турция была первой страной с мусульманским большинством, которая признала государство Израиль. Долгие годы страны развивали активное военно-политическое сотрудничество, а их кооперацию представляли едва ли не как пример успешного взаимодействия Еврейского государства и страны исламского Востока.
Но времена меняются, а с ними и внешнеполитические приоритеты. И с приходом к власти в Турции Партии справедливости и развития во главе с харизматическим Реджепом Эрдоганом приоритеты Анкары подверглись значительной коррекции. Турция стала претендовать на особую роль в арабском мире, пытаться выступать в качестве защитника интересов всех мусульман. Конечно, это противопоставляло ее Израилю. Нынешняя конфронтация далеко не первая в новейшей истории. Многим памятны события 2010 года (и снова в Газе), приведшие к заморозке двусторонних отношений. В 2016-2018 гг. произошло определенное потепление, но новые эскалации в Палестине не фоне переноса посольства США в Иерусалим снова привели в действие геополитический фриз.
В 2022 году, казалось бы, два союзника Вашингтона при его активном посредничестве вышли на траекторию «нормализации». Израильский президент Ицхак Герцог посетил Турцию, а глава турецкого МИД Мевлют Чавушоглу- Израиль. Увы, эскалация 2023 года в Газе снова отбросила отношения двух стран к точке замерзания.
Но означают ли слова Исраэля Каца, что в израильской политике наступил некий окончательный разворот в сторону от Турции. Не будем спешить с выводами. Заметим, что и ранее израильское руководство не раз вспоминало про события 1915 года. Всякий раз, когда отношения с Анкарой заходили в тупик. Но даже после этого Еврейское государство не признавало их, как геноцид армян. Тем паче, память о несправедливостях в отношении к армянам Османской империи не мешала Еврейскому государству помогать стратегическому союзнику Турции Азербайджану. Военно-технический вклад Израиля в слом статус-кво в Нагорном Карабахе также велик, хотя это и не единственный фактор победы Баку. И Израиль, и Турция не заинтересованы в укреплении позиций Ирана в Евразии, как бы близки ни были оценки Эрдогана и иранского рахбара в отношении Газы. Конечно, геополитический разрыв Анкары и Тель-Авива не тождественен заморозке экономических контактов. Впрочем, это уже отдельная история.
Сергей Маркедонов
ВЦИОМ провел опрос об отношении к Борису Акунину (иноагент, внесен в перечень экстремистов и террористов). Опрос значимый, особенно если рассматривать всю последовательность вопросов.
Итак, первый вопрос – нейтральный – о знакомстве с творчеством (можно было дать более одного ответа). 23% респондентов сообщили, что читали его книги, 23% - что смотрели фильмы по этим книгам. Разумеется, эти множества пересекаются – о незнакомстве с творчеством заявили 57%, «другой» ответ дали 4%, а затруднились ответить 5%.
Таким образом, о знакомстве в той или иной степени с творчеством писателя заявили около трети респондентов. Это достаточно много, особенно если учесть, что он почти незнаком молодежной аудитории – из 18-24-летних читали книги 7%, а смотрели фильмы - 3% (притом, что молодым самоцензура свойственна меньше, чем старшим – вряд ли бы они стали отрицать свою осведомленность, если бы она имела место). Молодые живут в другом мире, чем более старшие поколения – и даже кино двадцатилетней давности (не говоря уже о советских фильмах) для них глубокая история.
Дальше уже тем, кто знаком с творчеством, задается вопрос об отношении к нему. Пока что речь продолжает идти о неполитических вопросах, и выясняется, что творчество писателя очень нравится 12%, скорее нравится 46%, скорее не нравится 11%, совершенно не нравится 8%. Таким образом, дается 58% позитивных и всего 19% негативных оценок.
Причем негатив может быть связан с отношением как собственно к творчеству, так и к общественно-политической позиции автора (а нередко это соединяется). А симпатия к творчеству и информированность о политических взглядах тесно не связаны: россияне, не знающие о позиции писателя по отношению к Украине, в 64% случаев признавались в симпатии к его творчеству, а в той или иной степени осведомленные - в 54%.
Дальше задается первый политический вопрос - известно ли респондентам, что писатель «выразил свою поддержку Украине и передает часть денег от проданных в России книг на помощь украинской армии». Здесь осведомленность очень высока, так как эта тема обсуждалась и на телевидении, и в Интернете. 60% от тех, кто знаком с творчеством писателя, сообщили о том, что в той или иной степени осведомлены (34% прямо сказали, что знают об этом).
И, наконец, последний вопрос, тоже политический - о правильности того, что из-за этих «высказываний и действий» «российские издательства отказываются печатать книги» писателя, а «книжные магазины продавать их». И вот здесь декларируется лоялистская мобилизация. 69% от всех респондентов (а не только от знатоков творчества) считают это решение правильным («точно правильным» - 48%, «скорее правильным» - 21%). Негативно относятся к этому решению 19% («скорее неправильное» - 11%, «совершенно неправильное» - 8%).
Знакомые с творчеством писателя несколько реже считают это решение правильным – 63% против 71% среди незнакомых. Соответственно, 25% знакомых с творчеством полагают, что оно неверно (и 16% незнакомых). Но принципиальной разницы нет. Зато есть сложившееся к настоящему времени (почти два года с начала СВО) ярко выраженное разделение между литературными вкусами и лояльностью государству. Вкусы респонденты относят к сугубо частной сфере – и не склонны менять их из-за политических обстоятельств. Лояльность же – по определению дело государственное со всеми вытекающими последствиями.
Алексей Макаркин
Итак, первый вопрос – нейтральный – о знакомстве с творчеством (можно было дать более одного ответа). 23% респондентов сообщили, что читали его книги, 23% - что смотрели фильмы по этим книгам. Разумеется, эти множества пересекаются – о незнакомстве с творчеством заявили 57%, «другой» ответ дали 4%, а затруднились ответить 5%.
Таким образом, о знакомстве в той или иной степени с творчеством писателя заявили около трети респондентов. Это достаточно много, особенно если учесть, что он почти незнаком молодежной аудитории – из 18-24-летних читали книги 7%, а смотрели фильмы - 3% (притом, что молодым самоцензура свойственна меньше, чем старшим – вряд ли бы они стали отрицать свою осведомленность, если бы она имела место). Молодые живут в другом мире, чем более старшие поколения – и даже кино двадцатилетней давности (не говоря уже о советских фильмах) для них глубокая история.
Дальше уже тем, кто знаком с творчеством, задается вопрос об отношении к нему. Пока что речь продолжает идти о неполитических вопросах, и выясняется, что творчество писателя очень нравится 12%, скорее нравится 46%, скорее не нравится 11%, совершенно не нравится 8%. Таким образом, дается 58% позитивных и всего 19% негативных оценок.
Причем негатив может быть связан с отношением как собственно к творчеству, так и к общественно-политической позиции автора (а нередко это соединяется). А симпатия к творчеству и информированность о политических взглядах тесно не связаны: россияне, не знающие о позиции писателя по отношению к Украине, в 64% случаев признавались в симпатии к его творчеству, а в той или иной степени осведомленные - в 54%.
Дальше задается первый политический вопрос - известно ли респондентам, что писатель «выразил свою поддержку Украине и передает часть денег от проданных в России книг на помощь украинской армии». Здесь осведомленность очень высока, так как эта тема обсуждалась и на телевидении, и в Интернете. 60% от тех, кто знаком с творчеством писателя, сообщили о том, что в той или иной степени осведомлены (34% прямо сказали, что знают об этом).
И, наконец, последний вопрос, тоже политический - о правильности того, что из-за этих «высказываний и действий» «российские издательства отказываются печатать книги» писателя, а «книжные магазины продавать их». И вот здесь декларируется лоялистская мобилизация. 69% от всех респондентов (а не только от знатоков творчества) считают это решение правильным («точно правильным» - 48%, «скорее правильным» - 21%). Негативно относятся к этому решению 19% («скорее неправильное» - 11%, «совершенно неправильное» - 8%).
Знакомые с творчеством писателя несколько реже считают это решение правильным – 63% против 71% среди незнакомых. Соответственно, 25% знакомых с творчеством полагают, что оно неверно (и 16% незнакомых). Но принципиальной разницы нет. Зато есть сложившееся к настоящему времени (почти два года с начала СВО) ярко выраженное разделение между литературными вкусами и лояльностью государству. Вкусы респонденты относят к сугубо частной сфере – и не склонны менять их из-за политических обстоятельств. Лояльность же – по определению дело государственное со всеми вытекающими последствиями.
Алексей Макаркин
Последние два дня стоили немало нервов британскому премьеру Риши Сунаку. В понедельник во влиятельной консервативной газете The Telegraph были опубликованы данные электорального мега-опроса, проведенного компанией YouGov в конце декабря. Это было крупнейшее обследование со времени парламентских выборов 2019 г., было опрошено 14 тыс. человек – примерно в семь раз больше, чем обычно, причем выборка охватывала все избирательные округа. Опросы уже давно прочат поражение правящей Консервативной партии на будущих всеобщих выборах, которые должны пройти в этом году. Но мега-опрос YouGov показал, что тори грозит не просто поражение, а разгром.
Согласно данным YouGov, если бы выборы прошли сейчас, то лейбористы получили бы в Палате общин 385 мест вместо 202 в 2019 г., а консерваторы сохранили бы всего лишь 169 мест из 365. Потеря мест консерваторами оказалась бы большей, чем в 1997 г., когда Тони Блэр после большого перерыва привел лейбористов к власти. 11 нынешних членов кабинета потеряли бы свои места, включая министра финансов Джереми Ханта и министра обороны Гранта Шэппса. К лейбористам вернулись бы избирательные округа так называемого «красного пояса» (северная Англия и часть Мидлендса), их также ждал бы успех в ряде городов на юге, которые обычно голосуют за тори. В целом для консерваторов такой исход оказался бы настоящей политической катастрофой.
Стоит отметить, что недешевое обследование YouGov было заказано малоизвестной организацией Альянс консервативной Британии, состоящей из группы доноров партии тори. Особую роль в этой инициативе сыграл лорд Дэвид Фрост, который возглавлял делегацию Британии на переговорах по брекситу, а сейчас вместе с правым крылом партии активно выступает за ужесточение миграционной политики. Правые считают, что устойчивое и глубокое падение популярности правящей партии связано не с усталостью британцев от 14-летнего правления тори, а с недостаточной решительностью Риши Сунака в борьбе с незаконной миграцией. Во вторник и в среду в Палате общин должен был обсуждаться закон по теме миграции, и вероятно, что публикация в The Telegraph накануне этого должна была оказать давление на премьера.
Сунак неосмотрительно сделал обещание «остановить лодки», перевозящие мигрантов через Ла-Манш, едва ли не главным приоритетом правительственной политики, однако заметных успехов не добился. В 2023 г. был принят закон «О незаконной миграции», который обязывает МВД задерживать прибывающих в Британию нелегалов и возможно скорее выдворять их из страны. Еще раньше Британия подписала соглашение с африканской Руандой о приеме депортированных. Но попытки отправлять нелегалов в Руанду натолкнулись на запреты ЕСПЧ и британских судов. В ноябре 2023 г. Верховный суд Британии признал депортацию в Руанду незаконной, поскольку эта страна не является «безопасной» для беженцев. В ответ Британия и Руанда подписали соглашение, усиливающее гарантии для депортированных. На этом основании Сунак внес в парламент законопроект «О безопасности Руанды», который затрудняет оспаривание депортаций в судах.
Однако правое крыло партии сочло законопроект слишком мягким. Во вторник во время дебатов в Палате общин правые, вопреки позиции Сунака, предложили две поправки. Поправку, отвергавшую вмешательство ЕСПЧ в дела о депортации в Руанду, поддержали 68 депутатов-тори. За поправку, лишавшую нелегальных мигрантов возможности оспаривать депортацию в судах, проголосовали 58 консерваторов. Показательно, что среди мятежников были экс-премьер Лиз Трасс, экс-глава МВД Сьюэлла Брэверман и два заместителя председателя партии, которые перед этим отказались от своих постов. Если в среду вечером при голосовании за законопроект в целом порядка 30 тори вместе с депутатами от оппозиционных партий проголосуют против, то закон будет провален, и это станет сильнейшим ударом по авторитету Сунака. Вероятность такого сценария невелика, пока бунт в рядах тори все-таки имеет границы. Но, похоже, Сунаку по мере приближения к неизбежному поражению на будущих выборах станет всё труднее поддерживать внутри партии хотя бы видимость единства.
Александр Ивахник
Согласно данным YouGov, если бы выборы прошли сейчас, то лейбористы получили бы в Палате общин 385 мест вместо 202 в 2019 г., а консерваторы сохранили бы всего лишь 169 мест из 365. Потеря мест консерваторами оказалась бы большей, чем в 1997 г., когда Тони Блэр после большого перерыва привел лейбористов к власти. 11 нынешних членов кабинета потеряли бы свои места, включая министра финансов Джереми Ханта и министра обороны Гранта Шэппса. К лейбористам вернулись бы избирательные округа так называемого «красного пояса» (северная Англия и часть Мидлендса), их также ждал бы успех в ряде городов на юге, которые обычно голосуют за тори. В целом для консерваторов такой исход оказался бы настоящей политической катастрофой.
Стоит отметить, что недешевое обследование YouGov было заказано малоизвестной организацией Альянс консервативной Британии, состоящей из группы доноров партии тори. Особую роль в этой инициативе сыграл лорд Дэвид Фрост, который возглавлял делегацию Британии на переговорах по брекситу, а сейчас вместе с правым крылом партии активно выступает за ужесточение миграционной политики. Правые считают, что устойчивое и глубокое падение популярности правящей партии связано не с усталостью британцев от 14-летнего правления тори, а с недостаточной решительностью Риши Сунака в борьбе с незаконной миграцией. Во вторник и в среду в Палате общин должен был обсуждаться закон по теме миграции, и вероятно, что публикация в The Telegraph накануне этого должна была оказать давление на премьера.
Сунак неосмотрительно сделал обещание «остановить лодки», перевозящие мигрантов через Ла-Манш, едва ли не главным приоритетом правительственной политики, однако заметных успехов не добился. В 2023 г. был принят закон «О незаконной миграции», который обязывает МВД задерживать прибывающих в Британию нелегалов и возможно скорее выдворять их из страны. Еще раньше Британия подписала соглашение с африканской Руандой о приеме депортированных. Но попытки отправлять нелегалов в Руанду натолкнулись на запреты ЕСПЧ и британских судов. В ноябре 2023 г. Верховный суд Британии признал депортацию в Руанду незаконной, поскольку эта страна не является «безопасной» для беженцев. В ответ Британия и Руанда подписали соглашение, усиливающее гарантии для депортированных. На этом основании Сунак внес в парламент законопроект «О безопасности Руанды», который затрудняет оспаривание депортаций в судах.
Однако правое крыло партии сочло законопроект слишком мягким. Во вторник во время дебатов в Палате общин правые, вопреки позиции Сунака, предложили две поправки. Поправку, отвергавшую вмешательство ЕСПЧ в дела о депортации в Руанду, поддержали 68 депутатов-тори. За поправку, лишавшую нелегальных мигрантов возможности оспаривать депортацию в судах, проголосовали 58 консерваторов. Показательно, что среди мятежников были экс-премьер Лиз Трасс, экс-глава МВД Сьюэлла Брэверман и два заместителя председателя партии, которые перед этим отказались от своих постов. Если в среду вечером при голосовании за законопроект в целом порядка 30 тори вместе с депутатами от оппозиционных партий проголосуют против, то закон будет провален, и это станет сильнейшим ударом по авторитету Сунака. Вероятность такого сценария невелика, пока бунт в рядах тори все-таки имеет границы. Но, похоже, Сунаку по мере приближения к неизбежному поражению на будущих выборах станет всё труднее поддерживать внутри партии хотя бы видимость единства.
Александр Ивахник
Подготовка мирного соглашения между Арменией и Азербайджаном с началом нового 2024 года стала одним из ключевых вопросов кавказской повестки дня. При этом лидеры двух стран по-прежнему по-разному оценивают перспективы мира. Баку ратует за «камерный» характер договоренностей, в которых не будет каких-либо международных гарантов, а Ереван, напротив, настаивает на активном внешнем вовлечении в подготовку и реализацию мирного проекта.
Становится очевидным, что некий текст, многократно передаваемый сторонами друг другу, не может сам по себе стать фундаментом для прочного мира в регионе. Без согласования деталей и нюансов любой договор так и останется набором благих пожеланий. Важнейшим сюжетом в данном контексте является демаркация и делимитация межгосударственной границы.
Встреча профильной комиссии по этому вопросу назначена на конец января. Предполагается, что во время нее стороны смогут согласовать документы, касающиеся точного определения пограничных рубежей. За две недели до новогодних торжеств правительство Армении согласовало регламент переговоров по делимитации границы с Азербайладном. Впрочем, еще предстоит уточнить место и время январской встречи.
Но даже если переговоры состоятся, трудно ожидать от них прорывов. Многие комментаторы обращают внимание на недавнюю встречу президента Ильхама Алиева с представителями азербайджанских СМИ. Глава Азербайджана снова обозначил тему Зангезурского коридора, которая вызывает, мягко говоря, настороженность Еревана. В этом проекте многие видят (в особенности оппоненты Пашиняна) риск утраты суверенитета уже собственно Армении вслед за потерей Нагорного Карабаха. Реакция на инвективы Алиева была предсказуемой. Пашинян назвал их «серьезным ударом по мирному процессу».
В итоге складывается парадоксальная ситуация. Стороны постоянно говорят о мире, о необходимости подписать соглашения в максимально приемлемые сроки. Но при столкновении с реальными проблемами, возникают разночтения, трактуемые затем то ли как затягивание времени, то ли как шантаж, то ли как саботаж мирного процесса.
Сергей Маркедонов
Становится очевидным, что некий текст, многократно передаваемый сторонами друг другу, не может сам по себе стать фундаментом для прочного мира в регионе. Без согласования деталей и нюансов любой договор так и останется набором благих пожеланий. Важнейшим сюжетом в данном контексте является демаркация и делимитация межгосударственной границы.
Встреча профильной комиссии по этому вопросу назначена на конец января. Предполагается, что во время нее стороны смогут согласовать документы, касающиеся точного определения пограничных рубежей. За две недели до новогодних торжеств правительство Армении согласовало регламент переговоров по делимитации границы с Азербайладном. Впрочем, еще предстоит уточнить место и время январской встречи.
Но даже если переговоры состоятся, трудно ожидать от них прорывов. Многие комментаторы обращают внимание на недавнюю встречу президента Ильхама Алиева с представителями азербайджанских СМИ. Глава Азербайджана снова обозначил тему Зангезурского коридора, которая вызывает, мягко говоря, настороженность Еревана. В этом проекте многие видят (в особенности оппоненты Пашиняна) риск утраты суверенитета уже собственно Армении вслед за потерей Нагорного Карабаха. Реакция на инвективы Алиева была предсказуемой. Пашинян назвал их «серьезным ударом по мирному процессу».
В итоге складывается парадоксальная ситуация. Стороны постоянно говорят о мире, о необходимости подписать соглашения в максимально приемлемые сроки. Но при столкновении с реальными проблемами, возникают разночтения, трактуемые затем то ли как затягивание времени, то ли как шантаж, то ли как саботаж мирного процесса.
Сергей Маркедонов
Иран и Пакистан обменялись ударами. 16 января иранский Корпус стражей исламской революции (КСИР) ударил по штабам суннитской группировки «Джейш аль-Адль», действующий на границе с Ираном среди ираноязычного народа белуджей, живущего в обеих странах. В ответ пакистанские войска 18 января ударили по позициям «Армии освобождения Белуджистана» и «Белуджистанского освободительного фронта», находящихся на территории Ирана и действующих против Пакистана.
Временно исполняющий обязанности премьер-министра Пакистана Анваар-уль-Хак Какар (выходец из Северного Белуджистана, но не белудж, а пуштун и противник белуджского национализма) прервал свое участие в Давосском форуме и вылетел на родину. Это сигнал серьезности ситуации, но пока драматизировать ее не стоит.
В Иране 3 января произошли взрывы на городском кладбище Кермана во время церемонии, посвященной четырехлетию со дня гибели генерала Касема Сулеймани. За день до взрывов в результате удара израильского беспилотника в Ливане был убит заместитель лидера ХАМАСа Салех аль-Арури, за неделю до этого израильский авиаудар убил иранского генерала Сайеда Рази Мусави в Сирии. В этой ситуации Иран демонстративно отвечает. Вечером 15 января был нанесен удар по курдскому городу Эрбилю в Ираке – в результате убит крупный предприниматель Пешрав Дизайи, который, как утверждают, сотрудничал с Израилем (в Иране в связи с этим заявили, что целью удара была «штаб-квартира Моссада», каковой в Эрбиле быть не может). А затем последовал удар КСИР по пакистанской территории.
В свою очередь, в Пакистане 8 февраля ожидаются выборы, от участия в которых отстранена самая популярная политическая сила страны – партия «Движение за справедливость», основанная и возглавляемая бывшим премьером Имран Ханом, смещенным со своего поста в 2022 году. Сам Имран Хан, в прошлом знаменитый игрок в крикет, находится под арестом, а кандидатам из числа его сторонников, которые выдвигаются в качестве независимых, запрещено использовать в бюллетенях не только название партии, но и хорошо известный избирателям символ – крикетную биту. Сторонники Имран Хана обещают опубликовать в интернете «рекомендательный» список для голосования, но вопрос, дойдет ли он до малограмотной части избирателей, которые привыкли к партийным символам в бюллетенях.
В этих условиях из общенациональных партий в кампании остались Пакистанская мусульманская лига (Н) (ПМЛ-Н) и Пакистанская народная партия (ПНП), входящие в состав нынешней правительственной коалиции, опирающейся на поддержку военного командования. Лидеру ПМЛ-Н Навазу Шарифу, прошлой осенью вернувшемуся из эмиграции, суд вернул политические права, которых он был лишен после осуждения за коррупцию. ПНП возглавляет Билавал Зардари Бхутто, сын погибшего премьера Беназир Бхутто. Если Имран Хан подчеркивал свое критичное отношение к США и ориентацию на Китай, то нынешняя коалиция, не порывая исторически сложившихся и выгодных для Пакистана (в условиях противостояния с Индией) связей с Китаем, выстроила отношения и с американцами.
Так что Иран демонстрирует, что способен к силовым действиям в условиях, когда он воздерживается от прямой поддержки как суннитскому ХАМАСу, так и зейдитам-хуситам из Йемена, по которым наносит удары американо-британская коалиция. Пакистан, отвечая Ирану, в свою очередь отстаивает свой престиж, что особенно важно перед выборами. Пока что конфронтация находится в управляемом режиме, носит локальный характер и связана для обеих сторон с вопросами престижа.
Алексей Макаркин
Временно исполняющий обязанности премьер-министра Пакистана Анваар-уль-Хак Какар (выходец из Северного Белуджистана, но не белудж, а пуштун и противник белуджского национализма) прервал свое участие в Давосском форуме и вылетел на родину. Это сигнал серьезности ситуации, но пока драматизировать ее не стоит.
В Иране 3 января произошли взрывы на городском кладбище Кермана во время церемонии, посвященной четырехлетию со дня гибели генерала Касема Сулеймани. За день до взрывов в результате удара израильского беспилотника в Ливане был убит заместитель лидера ХАМАСа Салех аль-Арури, за неделю до этого израильский авиаудар убил иранского генерала Сайеда Рази Мусави в Сирии. В этой ситуации Иран демонстративно отвечает. Вечером 15 января был нанесен удар по курдскому городу Эрбилю в Ираке – в результате убит крупный предприниматель Пешрав Дизайи, который, как утверждают, сотрудничал с Израилем (в Иране в связи с этим заявили, что целью удара была «штаб-квартира Моссада», каковой в Эрбиле быть не может). А затем последовал удар КСИР по пакистанской территории.
В свою очередь, в Пакистане 8 февраля ожидаются выборы, от участия в которых отстранена самая популярная политическая сила страны – партия «Движение за справедливость», основанная и возглавляемая бывшим премьером Имран Ханом, смещенным со своего поста в 2022 году. Сам Имран Хан, в прошлом знаменитый игрок в крикет, находится под арестом, а кандидатам из числа его сторонников, которые выдвигаются в качестве независимых, запрещено использовать в бюллетенях не только название партии, но и хорошо известный избирателям символ – крикетную биту. Сторонники Имран Хана обещают опубликовать в интернете «рекомендательный» список для голосования, но вопрос, дойдет ли он до малограмотной части избирателей, которые привыкли к партийным символам в бюллетенях.
В этих условиях из общенациональных партий в кампании остались Пакистанская мусульманская лига (Н) (ПМЛ-Н) и Пакистанская народная партия (ПНП), входящие в состав нынешней правительственной коалиции, опирающейся на поддержку военного командования. Лидеру ПМЛ-Н Навазу Шарифу, прошлой осенью вернувшемуся из эмиграции, суд вернул политические права, которых он был лишен после осуждения за коррупцию. ПНП возглавляет Билавал Зардари Бхутто, сын погибшего премьера Беназир Бхутто. Если Имран Хан подчеркивал свое критичное отношение к США и ориентацию на Китай, то нынешняя коалиция, не порывая исторически сложившихся и выгодных для Пакистана (в условиях противостояния с Индией) связей с Китаем, выстроила отношения и с американцами.
Так что Иран демонстрирует, что способен к силовым действиям в условиях, когда он воздерживается от прямой поддержки как суннитскому ХАМАСу, так и зейдитам-хуситам из Йемена, по которым наносит удары американо-британская коалиция. Пакистан, отвечая Ирану, в свою очередь отстаивает свой престиж, что особенно важно перед выборами. Пока что конфронтация находится в управляемом режиме, носит локальный характер и связана для обеих сторон с вопросами престижа.
Алексей Макаркин
17 января верхняя палата французского парламента Сенат принял резолюцию в отношении Азербайджана. Любой исследователь-историк знает, что каждый текст определяется контекстом. Данный документ принят в условиях жесткого клинча между Парижем и Баку. Отношения двух стран под новый год были омрачены шпионским скандалом и высылкой дипломатов. Азербайджан обвиняет Францию в вооружении Армении и потворстве якобы реваншистским настроениям Еревана.
Насколько сенатская резолюция будет способствовать углублению противоречий между Парижем и Баку? Говорит ли она о новой роли Франции в Закавказье или такие выводы, как минимум, преждевременны?
«Призываем правительство вместе с европейскими партнерами принять все дипломатические меры в отношении Азербайджана за повторяющиеся агрессивные действия против Армении»,- гласит документ. Но зададимся вопросом, в первый ли раз голоса французских сенаторов обращаются с гневом в сторону Баку? Позволим себе немного цитирования, впрочем, вполне уместного в данном контексте. «Призываем правительство совместно с европейскими союзниками рассмотреть варианты самого сильного и адекватного ответа на новые азербайджанские нападения, включая конфискацию имущества азербайджанских лидеров и возможность введения запрета на импорт азербайджанских газа и нефти». Процитированный выше фрагмент- выдержка из резолюции Сената Франции от 15 ноября 2022 года. 295 голосов «за» при одном против! Не правда ли, почти дословное воспроизведение январского текста-2024. 25 ноября 2020 года французские сенаторы даже приняли резолюцию в поддержку Нагорного Карабаха! 305 голосов «за» при одном против! Практически полное единство взглядов.
Однако, всякий раз, когда приходил через МИД Пятой республики, следовали ответы в том духе что признание самопровозглашенной НКР нарушает международное право и практической пользы никому не принесет. Во многом схожий алгоритм будет и у январской резолюции. Сенаторы учитывают мнения своих избирателей и «групп поддержки», среди которых немало этнических армян. Они также отрабатывают «анти-восточную повестку», пользующуюся некоторой популярностью в правых и правоцентристских кругах французского политикума. Отправляются и все нужные сигналы Анкаре. Но к конкретному раскладу в Закавказье все это имело и по-прежнему имеет весьма опосредованное отношение. ЕС при всех претензиях к Баку заинтересован к кооперации с азербайджанскими партнерами в энергетической сфере, а Турция важна в контексте решения непростых миграционных вопросов.
Впрочем, мнение высказано, игнорировать его не стоит, фактор общественного мнения во внешней политике важен. Но в данном конкретном случае не настолько, чтобы сломать формирующийся статус-кво в турбулентном регионе Евразии.
Сергей Маркедонов
Насколько сенатская резолюция будет способствовать углублению противоречий между Парижем и Баку? Говорит ли она о новой роли Франции в Закавказье или такие выводы, как минимум, преждевременны?
«Призываем правительство вместе с европейскими партнерами принять все дипломатические меры в отношении Азербайджана за повторяющиеся агрессивные действия против Армении»,- гласит документ. Но зададимся вопросом, в первый ли раз голоса французских сенаторов обращаются с гневом в сторону Баку? Позволим себе немного цитирования, впрочем, вполне уместного в данном контексте. «Призываем правительство совместно с европейскими союзниками рассмотреть варианты самого сильного и адекватного ответа на новые азербайджанские нападения, включая конфискацию имущества азербайджанских лидеров и возможность введения запрета на импорт азербайджанских газа и нефти». Процитированный выше фрагмент- выдержка из резолюции Сената Франции от 15 ноября 2022 года. 295 голосов «за» при одном против! Не правда ли, почти дословное воспроизведение январского текста-2024. 25 ноября 2020 года французские сенаторы даже приняли резолюцию в поддержку Нагорного Карабаха! 305 голосов «за» при одном против! Практически полное единство взглядов.
Однако, всякий раз, когда приходил через МИД Пятой республики, следовали ответы в том духе что признание самопровозглашенной НКР нарушает международное право и практической пользы никому не принесет. Во многом схожий алгоритм будет и у январской резолюции. Сенаторы учитывают мнения своих избирателей и «групп поддержки», среди которых немало этнических армян. Они также отрабатывают «анти-восточную повестку», пользующуюся некоторой популярностью в правых и правоцентристских кругах французского политикума. Отправляются и все нужные сигналы Анкаре. Но к конкретному раскладу в Закавказье все это имело и по-прежнему имеет весьма опосредованное отношение. ЕС при всех претензиях к Баку заинтересован к кооперации с азербайджанскими партнерами в энергетической сфере, а Турция важна в контексте решения непростых миграционных вопросов.
Впрочем, мнение высказано, игнорировать его не стоит, фактор общественного мнения во внешней политике важен. Но в данном конкретном случае не настолько, чтобы сломать формирующийся статус-кво в турбулентном регионе Евразии.
Сергей Маркедонов