(2) Отношение общества к единой системе публичной власти

Новое исследование Центра политических технологий

Отметим, что самые высокие оценки полпредам дают в тех макрорегионах, где фиксируется наилучшее восприятие актуальной социально-экономической динамики. Приверженцы социального оптимизма также склонны наиболее высоко оценивать работу губернаторов и мэров. Из этого следует, что общество склонно отождествлять позитивные результаты развития своих территорий с работой всех уровней публичной власти.

Сравнительный анализ федеральных округов однозначно свидетельствует о том, что относительно лояльными ко всем уровням власти, а также лидерами по поддержке «Единой России» являются Южный и Северо-Кавказский федеральные округа. К числу сравнительно лояльных в отношении региональной и местной власти территорий можно отнести и Сибирский федеральный округ, но там граждане мало знают о работе полпреда. Наиболее высок протестный потенциал в Северо-Западном федеральном округе.

Респонденты проявляют практически единодушное отношение к демократическим процедурам формирования власти в регионах. На вопрос о целесообразности прямых выборов муниципальных глав положительный ответ дали 86% опрошенных, при этом не было выявлено крупных различий между федеральными округами.

Тем самым единая система публичной власти, несмотря на отсутствие в обществе знаний о самой реформе, фактически сложилась в регионах России. Многоуровневая управленческая система состоялась и функционирует достаточно успешно, вызывая большой уровень доверия в обществе.

С полным текстом доклада можно ознакомиться на сайте «Политком.ру» по ссылке http://politcom.ru/24478.html

Почему Сталину удалась мобилизация в 1941 году?

1. Молодежь, выросшая на ожидании войны – конечно, совсем другой, на территории врага и с переходящими на нашу сторону рабочими в мундирах капиталистических армий. Мощнейшая подготовка – идеологическая и технологическая. Комсомольцев проверили еще во время военной тревоги 1927 года – и не пришедших на сбор безжалостно исключили. Главными героями активной городской молодежи были люди в военной форме - в первую очередь, летчики, но не только (после испанской войны – танкисты). Трудно переоценить роль «ворошиловских стрелков» и Осоавиахима в допризывной подготовке.

2. Сильнейшее давление со стороны власти на аполитичную или потенциально протестную часть общества также в течение долгого времени. Любой протест против мобилизации – даже на индивидуальном уровне, даже в виде публичного сомнения в необходимости тех или иных конкретных мер - считался государственным преступлением. В лучшем случае ст. 58-10 (в военное время – не ниже трех лет вплоть до расстрела при отсутствии смягчающих обстоятельств).

3. Реальный всплеск патриотических настроений за пределами молодежной среды в связи с фактором вероломного нападения нацистской Германии. Шоковый эффект от бомбежек мирных городов с первого же дня военных действий. Сильное эмоциональное (а не отстраненное) ощущение собственной правоты у большинства населения.

4. Мобилизационный характер городской экономики, сформировавшийся еще задолго до начала войны. Советская городская экономика была трехуровневой, включавшей в себя отрасли, важные для войны, остальные отрасли (государственная пищевая, легкая, местная промышленность и др.) и незаметный внешним наблюдателям сектор, состоящий из артелей, кустарей и теневого бизнеса (такой сектор есть в любой экономике – Северная Корея не исключение). Однако этот сектор не входил в оборонные технологические цепочки, создававшиеся государством и жестко им контролировавшиеся. В невоенных же государственных производствах было значительное участие женщин, в том числе – в отличие от царской России – на инженерно-технических и управленческих должностях. Поэтому государство еще задолго до войны знало, какие сферы для него жизненно важны и забронированы от призыва, а кого можно призвать без ущерба для выпуска танков, орудий и боеприпасов.

5. Наконец, последнее, но тоже очень важное – что в немалой степени помогло спасти Москву в 1941 году. Советская модернизация, осуществлявшаяся варварскими методами, но резко повысившая качество призывного контингента, в том числе в регионах, откуда при государе вообще не призывали (дивизия Панфилова набиралась в Казахстане и Киргизии). При этом младшие командиры из местного населения были высоко идеологически мотивированными и связавшими свое будущее с советской властью. Неудивительно, что оставшиеся в живых заняли важные позиции в элитах (узбекский образованный офицер Шараф Рашидов в 27 лет стал секретарем обкома, в 33 – председателем президиума Верховного совета Узбекистана).

Алексей Макаркин

Ситуация в России – в сравнении с 1941 годом.

1. Молодежь к мобилизации никто всерьез не готовил — вся военно-патриотическая работа носила паллиативный характер. Молодые люди – не только в крупных городах, но и в регионах (хотя, понятно, в меньшей степени) куда более встроены в современный мир, чем их родители, не говоря уже о более старших поколениях. Сидят в Интернете, слушают музыку, читают (многие не поверят, но это так!) книги, о которых их родители не имеют представления. Образцы для подражания – преимущественно из сферы массовой культуры.

2. У «простого человека» есть страх перед властью, когда речь идет о действиях – на несанкционированный митинг под политическими лозунгами он не пойдет. Но за годы свобод (а население в большинстве своем считает, что свобод у нас достаточно – эмпатия к меньшинству, считающему иначе, у такого человека практически отсутствует, как и к другим меньшинствам) страха в вопросах, где непосредственно затрагиваются частные интересы людей, стало существенно меньше.

3. Отношение населения к спецоперации до прошлой недели – в основном отстраненное, «диванное».  Тем более, что государство  в частную жизнь обычных аполитичных людей уже несколько десятилетий не вмешивается. Сейчас правила резко поменялись – многие зрители вдруг оказались участниками (или непосредственно, или через родственников/знакомых), что ведет к сильному травмирующему эффекту. Многие же мотивированные россияне уже стали добровольцами – в нынешнюю мобилизацию идеологический фактор действует лишь для части мобилизуемых, причем не большей. Это не значит, что люди не идут – большинство получивших повестки идет, а не пытается укрыться в сопредельных странах – но в основном потому что «так надо» (плюс в малых городах и селах и обычный призыв проходит существенно успешнее, так как там сохранилось «советское» отношение к армейской службе).

4. Рыночная экономика более гибкая, чем командная, что позитивно сказалось на ее реакции на санкции. Но она же и более сложно организованная. Малые предприятия нередко встроены в сложные технологические цепочки, имеющие в том числе и оборонное значение. Жизнедеятельность современного общества определяется куда большим числом структур, чем в первой половине XX века – и большим числом специалистов, которых трудно заменить, особенно в короткие сроки.

5. Связь современной вертикальной мобильности с государством сейчас носит более сложный характер. Часть людей исходят из того, что живут «параллельно» государству, продвигаясь благодаря своим способностям – даже если работают в аффилированных (формально или неформально) с государством структурах. Другая часть сознательно шла именно на госслужбу, но рассчитывая на спокойную жизнь со стабильным благосостоянием – и ни на что другое.

Алексей Макаркин

В Евросоюзе немалый переполох по поводу победы на итальянских выборах правой коалиции во главе с лидером праворадикальной партии «Братья Италии» Джорджей Мелони, которая через несколько недель возглавит страну. Правящие национал-популисты Польши и Венгрии шлют поздравления, лидеры крайне правой оппозиции во Франции и Испании Марин Ле Пен и Сантьяго Абаскаль выражают надежду на превращение ЕС в Европу суверенных государств. К ним присоединился лидер «Шведских демократов» Джимми Окессон, добившийся громкого успеха на недавних выборах. Политики из стран либеральной демократии делятся своей обеспокоенностью.

Между тем, пока триумфаторские настроения европейских крайне правых и тревоги мейнстримного истеблишмента кажутся преувеличенными. Раскол левых и центристских сил после развала в июле правительства Марио Драги давал преобладающие шансы на победу давно сформированной коалиции в составе партии Мелони, национал-популистской партии «Лига» Маттео Сальвини и правоцентристской партии «Вперед, Италия!» Сильвио Берлускони. Также было ясно, что всегда находившиеся в оппозиции «Братья Италии», несмотря на свои неофашистские корни, станут паровозом этой коалиции. В итоге правый блок получил 44% голосов – меньше, чем некоторые ожидали. С учетом одномандатных округов он будет иметь твердое большинство в обеих палатах, но конституционного большинства в 2/3 не добился. А значит, без референдума невозможно будет провести продвигаемую правыми реформу, предусматривающую усиление исполнительной власти, в частности, введение прямых выборов президента. Неожиданной стала рекордно низкая по итальянским меркам явка – 64%. Значит, более трети избирателей не только разочаровались в чередовавшихся у власти политиках, но не попали под обаяние и нового яркого лица – Джорджи Мелони. Еще одна неожиданность – провал «Лиги» Сальвини, получившей всего 8,8%.

Будущее правительство имеет хорошие шансы на то, чтобы проработать значительно дольше предыдущих. Однако оно сразу столкнется с крайне сложными проблемами: взлетевшими ценами на энергоносители и общей очень высокой инфляцией, сползанием страны в рецессию. Положение усугубляется тем, что Мелони претендует на ведущую роль в назначении министров, но в ее партии практически нет людей с правительственным опытом и навыками управления экономикой. Скорее всего, на позиции вроде министра финансов она вынуждена будет привлекать внешних технократов. Другой фактор, который будет затруднять работу правительства – наличие серьезных разногласий внутри коалиции.

В первую очередь, это касается предстоящего принятия бюджета. Мелони сочетает трибунный темперамент с прагматизмом и взвешенностью в принятии решений. Она выступила против предложения Сальвини выделить 30 млрд евро на защиту семей и компаний от роста цен на энергию, заявив о необходимости осторожности с госфинансами. Другое заметное различие касается самого важного сейчас внешнеполитического вопроса. Мелони – за продолжение активной поддержки Украины, в т.ч. поставками оружия. Берлускони и Сальвини, известные своими прежними тесными связями с Россией и теплым отношением к Путину, занимают двусмысленную позицию и по поддержке Украины, и по санкциям против России. Наконец, есть острое личное соперничество между Мелони и Сальвини, который, вероятно, будет претендовать на пост главы МВД и в кабинете будет тянуть одеяло на себя.

Что касается отношений с ЕС, то Мелони, несмотря на свой риторический евроскептицизм, едва ли будет пытаться раскачивать лодку, во всяком случае на первых порах. Ключевым ограничителем здесь является то, что Италия должна получить в общей сложности 190 млрд евро из фонда ЕС по восстановлению экономики после пандемии, но при условии проведения системных реформ, представленных кабинетом Драги. Однако это не значит, что отношения будут бесконфликтными. Самые большие опасения в «старой Европе» вызывает возможное блокирование Италии с Венгрией и Польшей при принятии решений на уровне ЕС по таким вопросам, как обеспечение верховенства права и соблюдение прав меньшинств. Впрочем, пока это лишь опасения.

Александр Ивахник

«Думаю, необходимо с взаимным признанием границ, подтвержденных соглашением от 8 декабря 1991 года, пойти на подписание мирного договора Армения-Азербайджан». С этим посланием Никол Пашинян обратился к Баку, к собственным гражданам и всему международному сообществу. Оно было сделано в Париже после переговоров в Елисейском дворце с президентом Франции Эммануэлем Макроном.

Насколько политически значимым был визит премьер-министра Армении? Можно ли говорить о нем в контексте предполагаемого «геополитического разворота» официального Еревана. После армянского турне делегации конгрессменов во гласе с Нэнси Пелоси, отказа Пашиняна посетить саммит ШОС в Самарканде и неучастия вооруженных сил республики в учениях ОДКБ в Казахстане на эту тему в СМИ и социальных сетях появилось много рассуждений. 

Думается, перед тем, как выстраивать версии, следует зафиксировать несколько важных тезисов. Внешнеполитическое «армянофильство» - давняя традиция Франции. Она зародилась не во время сентябрьской эскалации 2022 года и не в ходе «осенней войны» двухлетней давности. Но правда и то, что именно по инициативе Париже было созвано заседание Совбеза ООН (где французы в настоящее время председательствуют), в ходе которого обсуждалось обострение ситуации на армяно-азербайджанском пограничье. Франция пыталась, правда, не очень эффективно выступать посредником между Ереваном и Баку два года назад. К тому же Париж является сопредседателем Минской группы ОБСЕ. И в условиях стремительно сужающегося пространства для маневра Ереван пытается хеджировать риски. 

Кавказ не является приоритетом для Франции, а «армянский вопрос» Париж часто поднимает в периоды обострения отношений с Турцией (средиземнорское направление для французской дипломатии имеет куда большую значимость). Тем не менее, для внутренней аудитории тема Армении и армянства крайне важна, фактор диаспоры, как и в США играет свою роль. 

В описанных выше обстоятельствах Пашинян пытается заручиться поддержкой Макрона.  Здесь нет чего-то принципиально нового в подходах Еревана. Премьер-министр Армении к тому же не первый раз публично озвучивает идею договориться с Азербайджаном на условиях «беловежских границ».  При этом делая две важные оговорки. Первая- сначала Баку должен остановить процесс территориального приращения за счет его страны. Вторая- вопрос о правах карабахских армян необходимо решать через обсуждение проблемы между Азербайджаном и Нагорным Карабахом. И в этом контексте Пашинян рассчитывает на поддержку Франции, не отрицая при этом напрямую посредническую роль Москвы. Здесь, скорее, речь о формуле вместе, а не вместо. 

При этом в Армении, и в обществе, и в политическом истеблишменте усиливается ощущение того, что России, занятой распутыванием украинских головоломок, сильно не до кавказских проблем. Косвенно в пользу этого говорит и тезис первого президента Армении Левона Тер-Петросяна о потере Москвой «ключа к решению карабахского конфликта». Понятное дело, что не мнение высокопоставленного отставника определяет курс действующего премьер-министра. Но еще год или два назад такое представление вряд ли было бы озвучено, тем, чья подпись стоит под текстом Договора о дружбе, сотрудничестве и взаимной помощи между Российской Федерацией и Республикой Армения от 29 августа 1997 года. 

Сергей Маркедонов

Роберт Харрис – один из лучших современных исторических романистов. Его «Призрака» и «Офицера и шпиона» экранизировал Роман Полански. В своем первом романе – «Фатерланд» - 35-летний Харрис дал положительный ответ на вопрос, могут ли два смелых человека помочь сокрушить тоталитарный режим, если удастся прорваться к лидеру мировой демократии и раскрыть ему глаза на ужас этого режима. Сейчас Харрису уже за 60 – и в своем последнем по времени романе «Мюнхен» (кстати, тоже недавно экранизированном) – он уже куда более скептичен, демонстрируя пределы возможного для такого лидера, ограниченного «мнением народным» в принятии решений.

На фоне широко известных книг Харриса вышедший в 2019 году (до пандемии и нынешнего мирового военно-политического кризиса) «Второй сон» (The Second Sleep) прошел менее замеченным – уж больно он беспросветно мрачен. Сюжет следующий – в 2025 году происходит глобальная катастрофа (чем она вызвана, романист умалчивает). Большинство населения мира погибает, цивилизация стремительно деградирует, наступают новые темные века, где люди смотрят на неработающие айфоны как их далекие предки на обломки римских статуй. Лет через 800 после катастрофы появляются первые признаки промышленной революции, свободомыслие борется с религиозным обскурантизмом, и самые активные жители Англии пытаются понять, из-за чего произошла катастрофа и как можно использовать опыт далеких предков.

В ходе этих поисков обнаруживается, что перед самой катастрофой группа продвинутых британцев во главе с нобелевским лауреатом решили переждать катастрофу в глубинке и соорудили убежище рядом с загородным домом лауреата и маленькой деревенькой. Стремясь раскрыть тайны предков, энтузиасты раскапывают убежище и попутно наталкиваются на захоронение жестоко убитых людей. Становится ясно – местные мужики в отчаянной борьбе за жизнь истребили интеллектуалов. Но когда роют дальше, то понимают, что все было наоборот – победили более ресурсные и предусмотрительные (видимо, запасшиеся не только едой и питьем). Впрочем, это спасло им жизни, но не могло уберечь от общемировой деградации – когда катастрофа закончилась, они поселились в домах убитых селян и уже следующие поколения перестали отличаться от других жителей Земли.

Алексей Макаркин

«Мы должны укреплять отношения с друзьями», - заявил президент Белоруссии Александр Лукашенко, общаясь с Асланом Бжания. Означает ли это, что Минск, наконец, завершит свою затянувшуюся паузу в отношении статуса Абхазии. О белорусской непоследовательности в отношении Сухума и Цхинвала говорят уже много лет. Между тем, после того, как Москва 26 августа 2008 года пошла по пути признания двух бывших автономий Грузинской ССР, Минск так и не принял четкого решения по данному вопросу. 

И вот 28 сентября белорусский лидер прибыл в Абхазию. Это его первый официальный визит в республику. Лукашенко провел встречу с Асланом Бжания на государственной даче в Пицунде. Белорусский лидер сослался на свой разговор с президентом России Владимиром Путиным и озвучил их некое общее резюме: Абхазию нельзя бросать. И хотя Грузия всячески отстраивается от участия в широком антироссийском фронте, ситуация на международном уровне действительно тревожная. И потому Лукашенко представляет свой визит, как важную сверку часов между союзниками. 
 
Впрочем, абхазское турне Лукашенко трудно рассматривать, как неподготовленный экспромт. В феврале 2022 года в интервью Владимиру Соловьеву для YouTube-канала «Соловьев Live» он уже заявлял, что готов пересмотреть свои прежние подходы, когда поймет, а президент Путин скажет «что в этом есть необходимость». Но белорусский лидер не был бы самим собой, если бы тут же не сделал оговорку, задав вопрос, а есть ли таковая необходимость уже сейчас. Затем 24 июня Сухум навестил специальный представитель президента Белоруссии Виктор Шейман, он провел встречу с абхазским лидером Асланом Бжания. Теперь пришел через и самого Лукашенко.

Думается, в скором времени появятся немало версий причин его визита в Абхазию. После событий 2020 года дипломатическое пространство для маневров Минска существенно сузилось, наступило не самое благоприятное время для многовекторности. Но это системные проблемы, вне привязки к отдельным кейсам этнополитического самоопределения, а есть и соображения текущего момента. Ни одна из стран ОДКБ не поддержала референдумы о статусе ЛДНР, а также частей Запорожской и Херсонской областей. Но одно дело членство в одной интеграционной структуре, и совсем иное- участие в общем проекте Союзного государства. В такой ситуации Лукашенко, говоря словами шахматных игроков, может задействовать отложенный ход. То есть либо признать Абхазию (одну или вместе с Южной Осетией), либо максимально приблизиться к этому шагу, но при этом аккуратно воздержаться с выражением позиции по сентябрьским референдумам. 

Сергей Маркедонов

Идеологическая зацикленность, как это порой случается с государственными лидерами, сыграла с Лиз Трасс злую шутку. Разделяемая новым британским премьером и ее министром финансов Кваси Квартенгом немудреная идея о том, что главный тормоз экономического роста – это высокие налоги, воплотилась в мини-бюджете, оглашенном в пятницу. Его главная черта – самое крупное за 50 лет сокращение налогов на сумму в 45 млрд ф.ст., в т.ч. снижение 45-процентной верхней планки подоходного налога. Последовавшая в понедельник реакция рынков была жестокой. Курс фунта стерлингов по отношению к доллару упал до рекордно низкого уровня, резко возросла стоимость государственных заимствований, подскочили ставки ипотечных кредитов. Квартенг был вынужден выпустить экстренное заявление с обещанием представить 23 ноября выверенный бюджетный план, нацеленный на снижение госдолга. Но это никого не успокоило. Во вторник руководство Банка Англии заявило, что столь масштабное снижение налогов усилит и так крайне высокую инфляцию, а потому потребуется повышение учетной ставки. В тот же день МВФ выступил с беспрецедентным призывом к Лиз Трасс пересмотреть свой налоговый план, который «увеличит неравенство» в стране.

Финансовые потрясения внесли смятение в ряды депутатов-заднескамеечников от правящей Консервативной партии. Они опасаются, что устоявшаяся репутация партии как эффективного экономического менеджера будет разрушена, а у команды нового премьера отсутствуют необходимый опыт и трезвое понимание, как подходить к нарастающим кризисным явлениям в экономике. Многие депутаты-тори в частном порядке заявляют, что министр финансов должен быть уволен (всего через три недели после назначения), а решение о снижении налоговых ставок для богатых отменено. Пошли разговоры о том, что Трасс должна быть лишена поста лидера, если она не изменит свой экономический курс.

Всё происходящее стало подарком для Лейбористской партии, которая в эти дни проводила свой ежегодный съезд в Ливерпуле. Многочисленные скандалы последнего времени и ожесточенная борьба за пост лидера в совокупности с невиданным ростом стоимости жизни привели к резкому снижению популярности правящей партии в стране. Проведенный в понедельник опрос компании YouGov показал, что лейбористов готовы поддержать на всеобщих выборах 45% британцев, а консерваторов – лишь 28%, это крупнейший разрыв за 20 лет. Атмосфера на съезде была пронизана уверенностью в том, что впервые с 2010 г. лейбористы имеют реальные шансы вернуться к власти. Свидетельством тому стало и появление на съезде после долгого перерыва корпоративных спонсоров. Ушло в прошлое жесткое выяснение внутрипартийных отношений. Кир Стармер, избранный лидером лейбористов в апреле 2020 г., наконец смог усмирить сторонников прежнего лидера, левака Джереми Корбина и добиться полного контроля над партией, твердо выводя ее на центристский курс, вызывающий доверие среди широких слоев избирателей.

Известный своей сдержанной, спокойной манерой поведения, Стармер выступал на съезде, по сути, в образе будущего премьер-министра Британии. Он обращался скорее не к делегатам, а к избирателям, позиционирую Лейбористскую партию по контрасту с консерваторами как обладающую экономической компетентностью и бюджетной ответственностью. В речи содержалось и несколько привлекательных конкретных идей. Самая масштабная – создание уже в первый год правления лейбористского правительства государственной энергетической компании Great British Energy, которая будет обладать операционной самостоятельностью, но получит мандат на инвестирование в чистые виды энергии: солнечную, ветровую, приливную, атомную. Также лейбористы обещают представить долгосрочный план экономического роста, который не будет основываться на наращивании государственного долга. Конечно, до всеобщих выборов, которые пройдут в 2024 г., еще многое может измениться и в Британии, и в мире. Но маловероятно, что если Лиз Трасс будет оставаться в кресле премьера, она избавится от своих экономических догм и обретет гибкость. А значит, шансы лейбористов, как минимум, не должны уменьшаться.

Александр Ивахник

Главная особенность всех иранских протестов последних лет – отсутствие альтернативного центра, вокруг которого могут концентрироваться недовольные.

Внутри иранской власти множество противоречий – между различными группами духовенства (реформаторами и консерваторами), между силовиками из Корпуса стражей исламской революции и гражданскими деятелями со своим бизнесом, не патронируемым КСИР. Но вся власть черпает свою легитимность в исламской революции 1978-1979 годов и находится в консенсусе по вопросу о духовно-политической доктрине аятоллы Хомейни и, следовательно, о необходимости подчиняться рахбару Хаменеи как преемнику Хомейни (как бы они не относились к личности конкретного рахбара, они уважают сам этот институт, являющийся опорным для исламской республики).

Во время исламской революции такой альтернативный центр составляло религиозное сообщество Ирана. Внутри него не было единства, но его представителей сближало недовольство шахским режимом, не только проводившим модернизацию страны, но для своей легитимации обращавшимся к глубокой доисламской архаике, пытавшимся реконструировать в ХХ веке Персидскую монархию времен войн греков и персов (шах даже распорядился вести летоисчисление от предполагаемого года коронации Кира Великого). Вместо соединения ислама и национализма он стал их разделять, что и способствовало катастрофе его режима. Все это накладывалось на демонстративную роскошь шахского двора (и в этом подражавшего древним) в бедной стране. Даже более умеренные, чем Хомейни, иранские аятоллы, отвернулись от шаха, что создало биполярную политическую конструкцию. Иранские либералы были вынуждены дрейфовать к одну из этих полюсов – и они за малым исключением выбрали исламский полюс, который уже поддерживался улицей. Левые также должны были признать главенство исламского движения, рассчитывая потом перехватить власть.

Сейчас либералов и левых как внутренней политической силы давно уже нет – они были разгромлены разными способами еще в первые годы исламского правления. Небольшая группа исламских либералов (Движение за свободу Ирана) не обладает никаким реальным влиянием. Простые люди иногда выкрикивают на митингах имя шаха (причем не последнего, а его отца – основателя династии, о недостатках которого помнят меньше), но монархического центра в стране также нет.

Впрочем, сейчас у иранской власти ситуация сложнее, чем раньше – это связано с многочисленными сообщениями об ухудшении здоровья рахбара и проблемой преемничества. КСИР по некоторым признакам консолидируется вокруг нынешнего президента Раиси, теряющего популярность из-за нерешенных социальных проблем и «закручивания гаек» в морально-нравственной сфере. Но официально рахбара выбирают не генералы, а религиозные деятели, что осложняет возможную передачу власти – Раиси далеко не для всех них является авторитетом (а рахбара выбирают пожизненно, так что «переиграть» решение нельзя). Кризис может быть существенно более серьезным, чем в предыдущие годы, когда протесты быстро подавлялись – но проблема альтернативного центра никуда не исчезает.

Алексей Макаркин

С момента визита спикера Палаты представителей США Нэнси Пелоси в Ереван не прошло и двух недель. Однако не проходит и дня, чтобы в ленте новостей не появлялась бы новость об активизации американской дипломатии на кавказском направлении, прежде всего, в деле армяно-азербайджанского урегулирования.
 
Практически синхронно с госпожой спикером Энтони Блинкен выступил посредником на встрече министров иностранных дел Армении и Азербайджана Арарата Мирзояна и Джейхуна Байрамова. Они провели переговоры в Нью Йорке. И практически сразу после них споуксмен Госдепа Нед Прайс заявил о подготовке второго министериала. Через неделю после этого в Вашингтоне прошла встреча советника президента США по национальной безопасности Джейка Салливана и секретарем Совета безопасности Армении Арменом Григоряном и помощником президента Азербайджана Хикметом Гаджиевым. Налицо стремление Штатов форсировать подготовку мирного договора. Здесь, конечно, ни о какой эксклюзивной поддержке Армении речь не идет. Достаточно почитать оценки итогов переговоров со стороны Хикмета Гаджиева.

Тем не менее, собственно Армении Вашингтон уделяет пристальное внимание. В контексте американской активизации стоит рассматривать и посещение послом США Линн Трейси юга Армении (области Сюник). Именно этот регион стал точкой самой мощной военной эскалации после завершения второй карабахской войны.

Но, как говорится, не исполнительной властью единой. В Конгрессе обсуждают возможности поставок американского вооружения Еревану. Сегодня трудно сказать, дойдет ли до чего-то конкретного. Показательны в этом плане оценки известной конгрессвумен армянского происхождения Джекки Шпейер весьма показательны. Она заявила, что велика опасность передачи американского оружия через Армению России.  «Надеюсь, что Армения также пойдет по пути Украины и даст отпор России», -резюмировала она. Вряд ли для Еревана такой сценарий оптимален. Также существует дистанция огромного размера между сообщением Армянского национального комитета Америки (ANCA), ведущей лоббистской структурой внутри США о возможности принятия решения по продаже американского вооружения Еревану и его практической имплементацией.

Тем не менее, налицо дипломатическая активизация Вашингтона. С одной стороны, Штаты пытаются поддержать своего стратегического союзника ЕС, который с декабря прошлого года наращивает свою активность в деле урегулирования армяно-азербайджанского конфликта. С другой стороны, показывает всем, и Баку, и Еревану, и Москве, что Минскую группу, где США - один из сопредседателей, рано списывать со счетов. Да и сам Вашингтон списывать рано. Пока американцы не критикуют Россию напрямую, но всеми своими жестами и сигналами они показывают: Кремлю сейчас не до Кавказа. 

Сергей Маркедонов

В воскресенье в Бразилии состоятся президентские выборы, за ходом которых пристально будут следить далеко за пределами страны. Формально в выборах участвуют 11 кандидатов, но реальная борьба ведется между двумя – 67-летним действующим президентом Жаиром Болсонару и 76-летним экс-президентом Лулой да Силва. Эта борьба рассматривается как открытое противостояние между авторитаризмом, который персонифицирует Болсонару, и демократией, которую обещает защитить и развить Лула. Ультраправый бывший капитан-десантник Болсонару опирается на армейскую верхушку и наиболее консервативные круги предпринимателей. А его низовая база в основном сконцентрирована в традиционалистских группах населения, прежде всего в общинах христиан-евангелистов, которые составляют почти треть взрослого населения страны. Им глубоко импонируют постоянная риторика президента о защите христианских ценностей, его выступления против абортов, хлесткие сексистские и гомофобные высказывания. Главный лозунг Болсонару в ходе кампании: «Бразилия превыше всего, а Бог превыше всех».

Однако за четыре года президентства Болсонару похвастаться особенно нечем. Победив в 2018 г. на обещаниях беспощадной борьбы с коррупцией, президент и его ближайшее окружение быстро сами оказались замешаны в коррупционных скандалах. Почти с самого начала Болсонару начал прибегать к резким атакам на Верховный суд и Национальный конгресс, которые пытались противостоять его авторитарным замашкам. Затем последовала совершенно хаотичная политика в отношении пандемии коронавируса, опасность которого президент долго отрицал. Резкую критику в Бразилии и в мире вызвал отказ Болсонару от жесткого противодействия незаконному уничтожению лесов в долине Амазонки. Делая акцент на механизмы свободного рынка, президент не добился заметных успехов и в социальной политике. Бюджетные траты на образование и здравоохранения были сокращены, 33 млн бразильцев все еще сталкиваются с угрозой голода. Лишь в последние месяцы перед выборами Болсонару провел некоторые меры по защите населения от резкого роста стоимости жизни: снизил НДС на топливо, увеличил денежные выплаты беднейшим семьям.

Лула да Силва в ходе своей кампании часто напоминает избирателям из среды наемных работников, чего ему удалось добиться за время президентства в 2003-2010 гг. Тогда в результате осуществления масштабных социальных программ около 30 млн бразильцев вырвались из бедности. Теперь Лула обещает возродить эти программы. Вместе с тем, он старательно избегает крайних заявлений. Проведя в тюрьме 19 месяцев в 2018-2019 гг. по обвинениям в коррупции, но добившись снятия всех обвинений Верховным судом из-за отсутствия доказательств, экс-президент призывает к восстановлению в Бразилии политического мира и спокойствия. Будучи в юности боевитым профсоюзным вожаком, а затем основав левую Партию трудящихся, сейчас Лула стремится привлечь умеренных избирателей, уставших от ожесточенной риторики и непредсказуемых действий Болсонару. В ходе кампании он сумел сформировать широкую левоцентристскую коалицию из 10 партий и наладить тесное взаимодействие с видными правоцентристскими политиками, которые считают, что Болсонару разрушает демократические институты. На встречах с представителями бизнеса Лула заверяет, что он будет соблюдать бюджетную дисциплину и создавать широкие возможности для инвестиций.

Опросы, проводившиеся в последнюю неделю кампании, показывают большое преимущество Лулы над действующим президентом – 13-17п.п. Более того, эксперты все чаще допускают, что Лула может набрать больше 50% голосов и таким образом добиться победы уже в первом туре. И теперь больше всего спекуляций на тему о том, как себя поведет Болсонару. Он отрицает правдивость данных опросов и постоянно говорит об угрозе махинаций во время голосования. Мало кто сомневается, что он не признает своего поражения. Едва ли Болсонару пойдет на организацию военного мятежа, это слишком рискованно, тем более при открытых предупреждениях со стороны Вашингтона. А вот призвать своих фанатичных поклонников на улицы вполне в его духе.

Александр Ивахник

Одной из проблем частичной мобилизации связана с духовенством – подпадают ли под нее священнослужители и монашествующие. В православной Российской империи такой вопрос был нелепым – священники и монахи были освобождены от мобилизации и могли оказаться в армии лишь по решению соответствующих церковных инстанций в качестве военного духовенства. Военные священники принадлежали обычно к белому духовенству («полковые батюшки»), но на кораблях служили монахи. Во время Первой мировой войны судовым священником на броненосце «Святой Пантелеимон» (бывший «Потемкин») добровольно служил таврический архиепископ Димитрий (Абашидзе), один из семинарских наставников Иосифа Сталина.

В атеистическом Советском Союзе священнослужители не подлежали призыву на срочную службу, но это не распространялось на мобилизацию. Впрочем, в послевоенном СССР, когда государственно-церковные отношения были более-менее урегулированы, мобилизаций не было (а семинаристов нередко призывали в армию до принятия сана – либо принимали в семинарии уже прошедших срочную службу). А в 1941 году священники и даже монашествующие вполне могли оказаться в армии по мобилизации – для государства они были обычными гражданами. Только в конце войны, 3 ноября 1944 года, Комиссия при Совнаркоме СССР приняла постановление, освобождавшее от мобилизации в армию служащих православных священников.

Иеромонах Пимен (Извеков) – будущий патриарх – ранее проходил срочную службу, был призван, направлен в военное училище и получил офицерское звание, которого был лишен в 1945 году по приговору суда по статье УК о самовольном оставление части или места службы. В современных биографиях патриарха говорится о том, что он в 1943 году не вернулся в часть после двух контузий и (возможно) ранения, так как к тому времени отношения между государством и церковью улучшились, и он мог рассчитывать на то, что иеромонах в армии больше не нужен (но назначения на приход не получил). Такое объяснение выглядит довольно наивным для советского человека – в любом случае, государство относилось к иеромонаху Пимену как к старшему лейтенанту С.М.Извекову.

Сейчас же государство перестало быть атеистическим, но мобилизационные вопросы в отношении духовенства остались неурегулированными. Количество приходов резко увеличилось – священник стал привычной фигурой для российского общества. Открылись монастыри – в 1941 году на территории РСФСР не было ни одной действующей обители. Но если священник или монах проходил военную службу, то для военкомата он остается танкистом или связистом, а не «принявшим ангельский чин» и тем более не «умершим для мира». Даже если он не служил, но находится на воинском учете, то также может быть призван. И 83-е Апостольское правило, и 7-е правило Четвертого Вселенского Собора, прямо запрещающие священникам и монахам поступать на военную службу, для военкома неактуальны.

Понятно, что церковь стремится урегулировать этот вопрос – ее представители уже заявляют, что священник может быть направлен в армию только как представитель военного духовенства (то есть по стандарту Первой мировой войны). Насколько успешно удастся это сделать – покажет практика (и лоббистские возможности церкви). Министр Сергей Шойгу заявил, что отсрочка от мобилизации будет распространяться и на студентов негосударственных вузов (а это и православные учебные заведения – от духовных академий с вековыми традициями до университетов св. Тихона и св. Иоанна). Но в любом случае остается проблема заштатных клириков и монахов, живущих за пределами монастырей – таких сейчас тоже немало.

Алексей Макаркин

Итоги первого тура президентских выборов в Бразилии оказались неожиданными. Вернее, неожиданными наполовину. Результат левого экс-президента Лулы да Силва – 48,4% голосов – почти в точности соответствовал последним предвыборным прогнозам. А вот 43,2%, полученные действующим президентом Жаиром Болсонару, значительно превысили то, что ему давали прогнозы (31-35%). Видимо, преобладающая часть избирателей, намеревавшихся голосовать за остальных 9 кандидатов, в последний момент переметнулись на сторону нынешнего главы государства. Или же они просто стеснялись признаваться поллстерам в симпатиях к ультраправому Болсонару, который полностью провалил борьбу с ковидом, а в ходе своей крайне агрессивной предвыборной кампании целенаправленно создавал политическую напряженность в бразильском обществе, разжигая враждебность не только в отношении Лулы, но всех левых вообще. Кроме того, более 30 млн избирателей воздержались от участия в голосовании. Надежды многих сторонников Лулы на то, что он одержит окончательную победу уже в первом туре, были развеяны, что вызвало сильное разочарование.

Бразильские эксперты отмечают, что существовала явная недооценка политической устойчивости региональной базы Болсонару, которая сформировалась за четыре года благодаря яростной защите президентом консервативных, традиционалистских ценностей, близких многим бразильцам. Об этом говорят и результаты проходивших параллельно с президентскими выборов в Конгресс, Сенат и на посты губернаторов штатов. Представители Либеральной партии Болсонару получили 19 мест из 27, которые разыгрывались на частичных выборах в Сенат. В Конгрессе Либеральная партия наряду с левоцентристской коалицией во главе с Партией трудящихся Лулы теперь станет одной из двух главных сил. В Конгресс были избраны семь бывших министров правительства Болсонару. Союзники Болсонару добились успеха на выборах губернаторов ключевых штатов Сан-Паулу и Рио-де-Жанейро.

Второй тур президентских выборов состоится через четыре недели, 30 октября. Энергичный несмотря на 76-летний возраст и закаленный в политических боях Лула после объявления воскресного результата постарался успокоить своих сторонников. Он заявил: «Я никогда не побеждал на выборах в первом туре, как будто судьба хочет, чтобы я еще немного поработал. Мы собираемся снова победить на выборах, это просто вопрос времени». Он добавил, что рад возможности столкнуться с Болсонару лицом к лицу, чтобы «провести сравнение между Бразилией, которую построил он, и Бразилией, которую строили мы во время нашего президентства». Лула явно имел в виду очень успешные и популярные социальные программы, которые он проводил в 2003-2010 годах.

Действующий президент, похоже, осознает, что социальная политика – его слабая сторона. В воскресенье вечером он обещал приложить больше усилий, чтобы убедить беднейшие слои населения, что они будут жить лучше при его правом правительстве, а не при левом президенте Луле. Болсонару заявил: «Я понимаю, что много голосов было подано вследствие тяжелого положения бразильцев, которые ощущают рост цен, особенно на продукты питания. Я понимаю, что много людей желают перемен, но некоторые перемены могут быть к худшему. Мы старались показать эту оборотную сторону в своей кампании, но, кажется, не достучались до важных слоев общества». В целом Болсонару был явно приободрен воскресными результатами. Он уже не развивал свою излюбленную тему о подверженности бразильской избирательной системы махинациям и выразил уверенность в своем преимуществе во втором туре. Конечно, это отдает присущей ему бравадой. Лула пока остается лидером гонки, и его позиции сильны. Но ясно, что в октябре Бразилия увидит очень напряженную кампанию, и шансы левого кандидата на финальную победу уже не представляются столь неоспоримыми, как раньше.

Александр Ивахник

Мирная инициатива Илона Маска по разным причинам будет отвергнута и Россией, и Украиной. Так же как сильный скепсис вызвали и попытки ватиканской дипломатии сыграть посредническую роль (в России их просто проигнорировали – патриарх Кирилл не поехал на встречу с папой Франциском в Казахстан, а в Украине папу подвергли резкой критике). Есть большой соблазн увидеть за инициативой Маска какие-то сложные политические игры, связанные в том числе с выборами в США или с действием каких-то влиятельных мировых сил (здесь уже начинается конспирология). Думается, что все проще.

Во-первых, Маск – визионер, это ролевая функция символа мирового бизнеса (и у него другой тайминг, не привязанный к конкретным избирательным кампаниям). В начале Первой мировой войны тогдашний символ индустриального мира – Генри Форд – тоже пытался выступить в роли примирителя, как, кстати, и папа Бенедикт XV, которого, кстати, во Франции за это прозвали «папа-бош» (а следующим Бенедиктом на папском престоле после непонятого миротворца стал немец Йозеф Ратцингер).

А, во-вторых, в последние дни как-то слишком много говорят о возможности применения неконвенционального (то есть ядерного) оружия. Западные политики, непосредственно вовлеченные в конфликт, считают, что этого не произойдет по многим рациональным причинам, но Маск как бизнесмен привык не преуменьшать риски и стремится их микшировать – что он и пытается сделать. А как визионер считает, что видит больше, чем политики, привыкшие к рациональным схемам и ориентированные на уровень ВВП и инфляции к ближайшим выборам.

Алексей Макаркин

Про саудовского кронпринца.

1. Несмотря на то, что со времени убийства Джамала Хашогги прошло уже четыре года, кронпринцу Мухаммеду бен Салману не удалось полностью купировать его последствия. У кронпринца по-прежнему крайне «плохая пресса», что вынуждает западных лидеров дистанцироваться от него. Это произошло и во время визита Джо Байдена в Саудовскую Аравию, и в период траурных церемоний в Великобритании после смерти Елизаветы II. В последнем случае кронпринц был вынужден досрочно покинуть Великобританию, что стало беспрецедентным событием.

2. Западные лидеры из соображений «реалполитик» вынуждены общаться с фактическим лидером одной из ведущих нефтяных держав. Однако каждое такое общение приводит к взрыву негодования в мировых СМИ. Поэтому и приходится держать дистанцию (Байден не подал принцу руки, понимая, что если бы это произошло, то фотография была бы на первых полосах с комментариями невесты Хашогги), показывая, что кронпринц не равен другим большим игрокам.

3. Теперь кронпринц формализовал свой статус – отец, которому в декабре исполнится 87 лет, назначил его премьер-министром. Тем самым он стремится получить юридический иммунитет от исков, которые саудовские диссиденты подают в американские суды. Но даже если он его получит как глава правительства, то все равно не сможет автоматически добиться знаков уважения.

4. Для России темы Хашогги не существует – общение с кронпринцем проходит в обычном дружеском формате. Фактора мировых СМИ для Владимира Путина не существует – после 24 февраля полностью. Более того, Россия пошла навстречу принцу в вопросе об обмене военнослужащих «Азова» (признан в России террористической организацией). В рамках кампании по купированию последствий «дела Хашогги» кронпринц получил возможность выступить в качестве ключевого участника гуманитарной миссии – и появиться в мировых СМИ без упоминания фамилии Хашоггги.

5. Теперь Саудовская Аравия и ее союзники выступили за сокращение добычи нефти в рамках ОПЕК+, что противоречит интересам США, добивавшимся (в том числе во время визита Байдена) увеличения добычи для того, чтобы сбить цены. Это очевидный шаг благодарного кронпринца навстречу России. Но при этом Саудовская Аравия не перестает быть стратегическим союзником США на Ближнем Востоке – поэтому продолжится торг между США и кронпринцем, включающий в себя вопрос о знаках уважения к новоиспеченному премьер-министру королевства.

Алексей Макаркин

Нешуточное выяснение отношений происходит сейчас в Европе по поводу мер борьбы с безудержным повышением цен на газ. Толчком послужило решение правительство Германии, принятое 29 сентября. В тот день было объявлено, что самая мощная экономика ЕС, к тому же не обремененная большим государственным долгом, привлечет на финансовых рынках огромную сумму в 200 млрд евро для введения потолка цен на газ. Эта мера направлена на облегчение положения домохозяйств и бизнесов, но бóльшая часть денег пойдет на компенсации немецким энергокомпаниям, включая крупнейшую Uniper, которые после прекращения поставок трубопроводного российского газа вынуждены покупать газ на мировом спотовом рынке, что резко ухудшило их финансовое положение. При этом привлеченные средства будут концентрироваться во внебюджетном Фонде экономической стабилизации, который был создан для восстановления экономики после пандемии, но теперь срок его функционирования будет продлен. Таким образом, настаивающий на бюджетной дисциплине министр финансов Кристиан Линднер сможет в следующем году возобновить действие закрепленного в конституции ФРГ «долгового тормоза», что должно остановить разгон инфляции, достигшей 10%. Действие защитных финансовых мер должно продолжаться до весны 2024 г.

Между тем, на уровне ЕС в целом уже много недель ведутся разговоры о необходимости введения общего потолка на цену газа, но согласие в этом отношении отсутствует. 30 сентября министры энергетики стран союза приняли разработанный Еврокомиссией пакет мер по облегчению бремени энергетического кризиса, который включал 33-процентный дополнительный налог на сверхприбыли нефтяных и угольных компаний. По расчетам ЕК, эта мера должна принести около 140 млрд евро, которые будут направляться на помощь домохозяйствам и малому и среднему бизнесу. Вопрос о введении ценового потолка на газ на заседании министров всерьез не рассматривался. Однако одностороннее решение Германии по привлечению 200 млрд евро для защиты своего населения и бизнеса вызвало нескрываемое недовольство со стороны второй и третьей экономик ЕС – Франции и Италии. Суть критики заключается в том, что направление огромных финансовых ресурсов Германии на помощь своим компаниям в условиях общего энергетического кризиса позволит им обрести преимущество над соперниками из менее богатых стран, нарушая правила единого рынка.

3 октября министр экономики и финансов Франции Брюно Ле Мер заявил: «Крайне важно, чтобы мы сохраняли равные условия конкуренции между всеми членами еврозоны и между странами ЕС в целом. Если нет консультаций, если нет солидарности, если нет общей целевой поддержки бизнеса, если нет уважения к равным условиям конкуренции, то мы рискуем фрагментацией еврозоны». 4 октября еврокомиссар по экономике, итальянец Паоло Джентилони и еврокомиссар по внутреннему рынку, француз Тьерри Бретон опубликовали совместную статью в нескольких европейских изданиях. В ней они подчеркнули: «Сейчас более важно, чем когда-либо, чтобы мы избежали фрагментации внутреннего рынка, развязывания гонки за госсубсидиями и расшатывания принципов солидарности и единства, которые лежат в основе нашего европейского проекты». Джентилони и Бретон призвали к совместному привлечению средств на финансовых рынках для помощи всем странам ЕС в условиях энергетического кризиса.

Схема заимствования средств Еврокомиссией от лица всего ЕС использовалась в 2020 г. для создания общеевропейского фонда восстановления экономики после пандемии. Но тогда ключевую роль для ее принятия сыграла позитивная позиция Ангелы Меркель. Сейчас немало стран ЕС поддерживают повторение этой схемы с целью введения потолка цены на газ. Однако Германия, Нидерланды и Дания выступают против. Ожидается, что эти темы будут в центре обсуждений на неформальном саммите ЕС в Праге 7 октября. Пока глава ЕК Урсула фон дер Ляйен лишь сообщила в среду, что она поднимет на встрече лидеров стран ЕС вопрос о необходимости временного потолка цен на газ и о том, чтобы меры финансовой поддержки не нарушали справедливую конкуренцию.

Александр Ивахник

После того, как в 2020 году районы, смежные с территорией бывшей Нагорно-Карабахской области перешли под контроль Баку, азербайджанские власти проводят там немало знаковых мероприятий. Подписываются декларации, принимаются иностранные диппредставители, открываются аэропорты, вводятся в строй новые социальные объекты, строятся дороги.  Основная цель- показать «городу и миру», что никакого пересмотра нового статус-кво не будет. 

И поэтому в Шуше, Лачине, Агдаме или Физули президент Ильхам Алиев нередко делает важные публичные заявления относительно перспектив урегулирования армяно-азербайджанского конфликта. Не стал исключением и агдамский градостроительный форум, стартовавший 5 октября. Выступая на церемонии открытия этого мероприятия, азербайджанский лидер обозначил несколько важных тезисов. По словам Ильхама Алиева, статус Нагорного Карабаха более не является предметом для обсуждения. Этот тезис он и ранее не раз озвучивал. На первый взгляд, здесь нет особой новизны.

Однако в своем агдамском выступлении президент Азербайджана дал подробную детализацию мотивов официального Баку. По его словам, происходит определенная реанимация Минской группы (МГ) ОБСЕ. Однако, она невозможна, так как более четверти века эта структура не пыталась разрешить конфликт, а скорее, способствовала его «заморозке». Критика в адрес МГ понятна. После сентябрьской эскалации на армяно-азербайджанском пограничье активизировались дипломатические усилия США и Франции. Но эти страны никогда не говорили о том, что МГ мертва. Напротив, визиты сопредседателей Группы от Вашингтона и Парижа показывают, что в этих столицах полагают, что дипломатические ресурсы у этого формата еще есть.  

И если так, то проекты, которые были озвучены МГ до ноября 2020 года, предполагают обсуждение статуса Нагорного Карабаха. И «обновленные Мадридские принципы», разные их модификации вроде «казанской формулы» 2011 года, строились наряду с требованиями деоккупации семи соседних с НКАО районов вокруг юридически обязывающего голосования по окончательному статусу спорного региона. И эти предложения ведь формально никто не отменял. 

Да, в трехсторонних заявлениях Владимира Путина, Ильхама Алиева и Никола Пашиняна 2020-2021 гг., поддержанных, между прочим, и двумя странами-сопредседательницами Минской группы, нет упоминаний об особом статусе Нагорного Карабаха. Но нет и четких рекомендаций по поводу «закрытия» этой темы. При этом миротворческая миссия прописана в пункте 4 документа. Значит предполагается, как минимум, существование серьезных коллизий.  

Таким образом, Азербайджан хочет окончательной ясности безо всяких двусмысленностей. Баку пытается говорить с позиции победителя. МГ ему более, как посредник, не нужна. Налицо стремление интериоризировать карабахскую проблему. По мнению Алиева, речь может идти лишь о «карабахском регионе Азербайджана», а внутренние вопросы обсуждать с иностранными посредниками лидер прикаспийской республики не хочет. И отправляет недвусмысленный сигнал как своим согражданам, так и иностранным державам, и международным организациям. 

Сергей Маркедонов

В России произошло очередное размежевание между разными типами лоялистов – охранителями и радикалами. Эти типы существовали при разных режимах и отличались отношением к государственной бюрократии. Для охранителя чиновник – это исполнитель государевой воли, и на него распространяется иммунитет от критики, которая в данном случае может дискредитировать государство. Радикал же изначально относится к чиновнику крайне подозрительно, видя в нем потенциального (а может быть уже и реального) государева ослушника либо, как минимум, некомпетентного исполнителя вроде Андрея Антоновича фон Лембке из «Бесов», допустившего существование революционной организации во вверенной ему губернии.

Размежевание между охранителями и радикалами имело место в Российской империи, когда черная сотня атаковала чиновников самого разного уровня, вплоть до Витте (которого ненавидели все черносотенцы) и даже Столыпина (его критиковали самые крайние из крайне правых, подозревая в сочувствии парламентаризму). Сходное размежевание было и в брежневском СССР, где радикал Иван Шевцов в своем романе «Набат» вывел в качестве эпизодического отрицательного героя главного охранителя, члена Политбюро Михаила Андреевича Суслова, под видом Мирона Андреевича Серого, проглядевшего врага в своем ближнем кругу. Фамилия была выбрана не случайно – с намеком на «серость» Суслова (свои всё понимали) и, в то же время – если бы в ЦК возникли вопросы – можно было бы сослаться на пониженного в звании на несколько ступеней генерала Серова, проглядевшего Пеньковского.

Сейчас радикалы подвергли сильнейшей критике Минобороны, используя в публичном пространстве преимущественно ресурс телеграм-каналов и настаивая на переменах, в первую очередь, кадровых – для того, чтобы успешнее довести спецоперацию до победного конца. Но охранители – по определению значительно более прагматичные – отличаются большей гибкостью, особенно если получают санкцию на такую гибкость (радикалам санкция не нужна, хотя они могут быть задействованы – втемную или сознательно – в аппаратных играх). От полной и безусловной защиты начальства быстро отказались как заведомо непопулярного дела – сейчас критика вводится в управляемые рамки и тем самым канализируется. Таким образом идет перехват повестки в рамках достаточно широкого лоялистского дискурса.

Алексей Макаркин

Кавказская тематика в европейском интерьере. В столице Чехии одно за другим прошли два важных дипломатических события. На полях саммита Европейского политического сообщества, где приняли участие лидеры более 40 государств-членов ЕС и партнеров «единой Европы», состоялась четырехсторонняя встреча президентов Ильхама Алиева, Никола Пашиняна, Эммануэля Макрона и Шарля Мишеля. После этого премьер-министр Армении провел переговоры с президентом Турции. Какие основные выводы можно сделать по итогам этих событий?

После сентябрьской эскалации на армяно-азербайджанском пограничье, Брюссель, казалось бы, ушел в тень, уступив дорогу США. Усилия Шарля Мишеля выглядели, как не слишком эффективное действо. Но по истечении трех недель можно сделать вывод о том, что такие оценки были, как минимум, поспешными. Во-первых, французский президент, как один из архитекторов европейской внешней политики не сидел сложа руки. И во многом именно благодаря его стараниям была запущена в оборот идея размещения международных наблюдателей на пока что не демаркированной и не делимитированной армяно-азербайджанской границе. Во-вторых, и Шарль Мишель полон решимости продолжить медиацию. Запад, похоже, твердо намерен перехватить инициативу у Москвы на Кавказе. В информационном плане он уже реализует эту цель. ЕС активно поддерживает усилия США, как, впрочем, и наоборот. Даже если итоговое соглашение Еревана и Баку в ближайшее время не появится Брюссель держит руку на пульсе, а Париж ему в этом активно помогает.

К слову сказать, Алиев и Пашинян встретились в Праге впервые после сентябрьской военной эскалации. И хотя это были не переговоры тет-а-тет, организовали их именно европейцы. И трехсторонние переговоры в формате Мишель-Алиев-Пашинян, скорее всего, пройдут в Брюсселе уже в следующем месяце. Пока же из очевидных результатов есть то, что уже в октябре ЕС отправит в Армению миссию для содействия Еревану и Баку в деле делимитации границы. Обе кавказские республики выразили свое согласие сотрудничать с ней.

Также стоит упомянуть, что встреча Никола Пашиняна с Реджепом Эрдоганом также прошла на полях саммита Европейского политического сообщества. О ней следует сказать особо. Лидеры Турции и Армении встречаются впервые за последние тринадцать лет. Процесс «нормализации» отношений после их фактической «заморозки» в 2010 году возобновился. Но пока что не получал активных импульсов. Впрочем, несмотря на все заявления о «позитивной атмосфере встречи», говорить о прорывах преждевременно. Анкара последовательно продвигает предусловия: сначала решение всех проблем между Ереваном и Баку, а затем уже «нормализация» армяно-турецких отношений. 

Сергей Маркедонов

Завершившийся 5 октября в Бирмингеме съезд Консервативной партии, который по идее должен был увенчать приход Лиз Трасс на пост премьер-министра, на деле стал для нее большим испытанием. Оглашенный в конце сентября мини-бюджет, сутью которого стало самое крупное за 50 лет сокращение налогов на сумму в 45 млрд ф. ст., обрушил доверие финансовых рынков и посеял глубокое смятение в рядах партии. Уже в ходе работы съезда министр финансов Кваси Квартенг под давлением депутатов-тори объявил об отказе от самой вызывающей черты мини-бюджета – снижения планки подоходного налога для самых богатых. Однако этот скоропалительный отказ, подчеркнувший непродуманность первоначального решения, не восстановил доверие рынков и еще больше ослабил авторитет Трасс в партии. В рядах депутатов и даже в правительстве обозначилась готовность сопротивляться намерениям премьера начать сокращение расходов на социальные службы и отказаться от обязательства Бориса Джонсона индексировать размер социальных пособий по уровню инфляции. Атмосфера на съезде была мрачной, многие делегаты потеряли веру в возможность победы партии на следующих парламентских выборах. Опубликованный в среду свежий опрос компании YouGov показал, что консерваторы по уровню поддержки в стране отстают от лейбористов на 25 п.п.

И как раз в этот день Трасс выступала на съезде со своей речью. Перед ней стояла задача укрепить свой расшатанный авторитет и по возможности взбодрить делегатов. Отчасти ей это удалось. Глубокая идеологическая мотивированность помогла премьеру продемонстрировать уверенность в своих силах и твердую решимость провести Британию через «штормовые дни» и добиться вожделенного экономического роста. «Я готова принимать трудные решения. Вы можете доверять мне в этом. Статус-кво не является вариантом», – заявила она делегатам. Среди своих приоритетов она назвала лишь «рост, рост и еще раз рост», не сказав ни о каких новых конкретных инициативах. Вместо этого Трасс вновь излагала банальности по своей любимой теме о налогах. «Сокращение налогов – это правильное дело, и морально, и экономически... Я полна решимости взять новый курс и вывести нас из старого цикла высоких налогов и низкого роста», – провозгласила премьер. Также она вновь подчеркнула достоинства брексита, пообещав убрать оставшиеся от пребывания в ЕС забюрократизированные нормы и процедуры и ввести чисто британское регулирование, благоприятное для бизнеса и для роста. Наконец, Трасс со свойственной ей агрессивностью обрушилась на все оппозиционные партии, профсоюзы, «своекорыстные» экспертные центры, «говорящие головы», противников брексита и защитников окружающей среды, обвинив их всех скопом в создании препятствий для роста. «Я не позволю этой коалиции против роста сдерживать наше движение», – подчеркнула премьер-министр.

На многих рядовых делегатов вся эта риторика произвела впечатление, но немалая часть депутатов-тори осталась разочарованной. Среди них идут разговоры о том, что если Трасс не переориентируется со своих идейных приверженцев в низах партии на обычных избирателей, которых сейчас волнует не экономический рост сам по себе, а резкое вздорожание жизни, то она может повторить судьбу Джонсона. В этом плане серьезным тестом для нее станут весенние местные выборы. А в четверг Трасс после долгих предварительных колебаний все же посетила в Праге первый форум инициированного президентом Макроном Европейского политического сообщества, которое объединило лидеров ЕС и остальных стран Европы за исключением России и Беларуси. Выступая на форуме, премьер Британии призвала участников «продолжать держаться твердо, чтобы обеспечить победу Украины в нынешнем противостоянии, а также отвечать на стратегические вызовы, которые оно создало». В Праге Трасс отдельно встретилась с Макроном в попытке разрядить напряженные отношения между ними, заявив репортерам, что президент Франции все-таки друг Британии. Вместе с тем, общаясь с журналистами, Трасс подчеркнула, что ее участие в форуме не означает сближения с ЕС. Зависимость от поддержки жестких брекситеров в партии задает ей узкие рамки для маневра.

Александр Ивахник

Присуждение Нобелевской премии признанному в России иноагентом и официально ликвидированному «Мемориалу» (признан в России иноагентом и ликвидирован) подтверждает, что мнения российской власти по любому вопросу на Западе полностью игнорируются – равно как и мнения Запада (политиков, правозащитников, мировых СМИ) в России. Произошел полный разрыв, напоминающий андроповские времена, но в еще более жесткой форме. Если еще в прошлом году Дмитрий Муратов рассматривался как возможный представитель правозащитного сообщества в диалоге с властью, и Нобелевская премия могла легитимировать такой неформальный статус (давно же это было - с тех пор и «Новая газета» больше не выходит, и ее регистрация аннулирована), то сейчас прагматичные расчеты полностью ушли в историю.

Осталась демонстрация жесткой моральной позиции – как и в отношении Александра Лукашенко. Как и Леонида Брежнева в 1975-м, когда премию присудили Андрею Сахарову – хотя есть нюансы, с Брежневым продолжали разговаривать западные лидеры в стиле «реалполитик» (а будущий лауреат Джимми Картер даже стремился убедить его в необходимости соблюдать права человека). Причем демонстрация при здравом понимании того, что присуждение Нобелевской премии никак не улучшит жизнь нобелиатов – по крайней мере, в ближайшее время. Стилистика отношений власти и правозащитников все более напоминает диссидентские времена.

Примечательно, что решение о присуждении премии «Мемориалу» подверглось критике и в России, и в Украине. В России предсказуемо со стороны лоялистов, для которых «Мемориал» - это действительно иноагент и враг. Немалая часть украинского общества, в свою очередь, отторгает все российское – в том числе и правозащитников. И это такой же реальный факт, как и разрыв России и Запада.

Алексей Макаркин