Намечается активизация переговорного процесса по урегулированию армяно-азербайджанского конфликта. В конце августа намечены переговоры по демаркации и делимитации межгосударственной границы в Москве. Скорее всего, они пройдут 30 августа. Однако на следующий день в Брюсселе должен пройти очередной раунд переговоров с участием Ильхама Алиева и Никола Пашиняна при посредничестве главы Евросовета Шарля Мишеля. Брюссельский формат постепенно оттесняет на второй план Минскую группу ОБСЕ, внутри которой нет того консенсуса, что пережил и «пятидневную войну» 2008, и события в Крыму в 2014. После СВО три сопредседателей уже не выражают общей позиции.
В то же самое время подходы Запада и России к урегулированию застарелого конфликта по-прежнему не выглядят как нечто совершенно взаимоисключающее. В мае 2022 года во время переговоров в Брюсселе вопросы подготовки мирного соглашения были обозначены, как приоритетные. Но без демаркации и делимитации границ таковое не представляется возможным. Но именно Москве принадлежит ключевая роль в обсуждении именно этого аспекта. Она более, чем кто-то другой «в теме». И в столице России ведутся переговоры вокруг данного сюжета. И с интервалом в один день пройдет обсуждение делимитации и демаркации в Москве, а потом трехсторонний саммит в Брюсселе.
Но такое парадоксальное единство (притом, что Шарль Мишель горячо поддерживает антироссийские санкции и в информационном плане является одним из фронтменов в деле обличения политики Кремля) держится ровно до того, пока в фокусе обсуждения не оказалось присутствие миротворческого контингента РФ в Нагорном Карабахе. ЕС, как и США пока что осторожно воздерживаются от прямой критики Москвы на этом направлении. Но свои критические замечания к действиям миротворцев есть и в Баку, и в Ереване. Притом, что фундаментальные цели этой критики различны. Нельзя исключать, что Евросоюз в обозримой перспективе попытается занять нишу главного «миротворца», поставив вопрос об эффективности действий Москвы в регионе. Пока же он удовлетворяется тем, что многие наработки России фактически выдает за свои. В пресс-релизах, выпускаемых по итогам брюссельских встреч нет ни слова о том, что ЕС подключился к мирному процессу позже Москвы, равно и о том, в чем российская сторона реально преуспела. Пока Брюссель стремится тихо перехватить инициативу, без излишних эмоций. Но проблема и в том, что со стороны России нет особой информационной активности в разъяснении собственных позиций по армяно-азербайджанскому урегулированию. Мягко говоря, странно надеяться на то, что кто-то (особенно если это критики и оппоненты) будет выполнять за тебя эту необходимую работу.
Сергей Маркедонов
В то же самое время подходы Запада и России к урегулированию застарелого конфликта по-прежнему не выглядят как нечто совершенно взаимоисключающее. В мае 2022 года во время переговоров в Брюсселе вопросы подготовки мирного соглашения были обозначены, как приоритетные. Но без демаркации и делимитации границ таковое не представляется возможным. Но именно Москве принадлежит ключевая роль в обсуждении именно этого аспекта. Она более, чем кто-то другой «в теме». И в столице России ведутся переговоры вокруг данного сюжета. И с интервалом в один день пройдет обсуждение делимитации и демаркации в Москве, а потом трехсторонний саммит в Брюсселе.
Но такое парадоксальное единство (притом, что Шарль Мишель горячо поддерживает антироссийские санкции и в информационном плане является одним из фронтменов в деле обличения политики Кремля) держится ровно до того, пока в фокусе обсуждения не оказалось присутствие миротворческого контингента РФ в Нагорном Карабахе. ЕС, как и США пока что осторожно воздерживаются от прямой критики Москвы на этом направлении. Но свои критические замечания к действиям миротворцев есть и в Баку, и в Ереване. Притом, что фундаментальные цели этой критики различны. Нельзя исключать, что Евросоюз в обозримой перспективе попытается занять нишу главного «миротворца», поставив вопрос об эффективности действий Москвы в регионе. Пока же он удовлетворяется тем, что многие наработки России фактически выдает за свои. В пресс-релизах, выпускаемых по итогам брюссельских встреч нет ни слова о том, что ЕС подключился к мирному процессу позже Москвы, равно и о том, в чем российская сторона реально преуспела. Пока Брюссель стремится тихо перехватить инициативу, без излишних эмоций. Но проблема и в том, что со стороны России нет особой информационной активности в разъяснении собственных позиций по армяно-азербайджанскому урегулированию. Мягко говоря, странно надеяться на то, что кто-то (особенно если это критики и оппоненты) будет выполнять за тебя эту необходимую работу.
Сергей Маркедонов
Фаворитка борьбы за посты лидера партии тори и британского премьер-министра Лиз Трасс отметилась очередным скандальным высказыванием на внешнеполитическую тему. В четверг в ходе дебатов со вторым претендентом Риши Сунаком на встрече с рядовыми членами партии ведущая задала вопрос: кем является Макрон – другом или врагом Британии? Трасс с ухмылкой ответила: «Присяжные еще не вынесли решения». Затем добавила: «Но если я стану премьером, я буду судить о нем по его делам, а не словам». Высказывание Трасс было встречено одобрительными возгласами и аплодисментами аудитории. Вообще похоже, что после брексита проевропейски мыслящие люди покинули ряды партии тори, и сейчас в ее членской массе преобладают изоляционисты, ностальгирующие по былому имперскому величию. Они не слишком дружественно относятся к Франции после конфликтов последних лет в отношении незаконных мигрантов, переплывающих на лодках через Ла-Манш, прав на рыболовство в британских водах, очередей грузовиков с товарами на паромных переправах и на волне общей конфронтации с ЕС по поводу таможенных проверок в Северной Ирландии. И, похоже, именно на таких людей ориентируется Лиз Трасс.
Однако со стороны британских политиков, причем не только лейбористов, но и в консервативном истеблишменте, вызывающие слова Трасс в пятницу встретили резко критические оценки. Обращалось внимание на то, что Трасс – не просто претендентка на пост лидера партии, но и действующий министр иностранных дел, и должна придерживаться дипломатического языка. А Макрон – даже не премьер-министр, он глава государства, олицетворяющий суверенитет Франции. Один член правительства на условиях анонимности сказал ВВС, что высказывания Трасс «полностью подорвали наши отношения с Францией», и назвал ее «фальшивой имитацией Тэтчер». Бывший замглавы МИД Алистер Берт заявил, что Трасс совершила «крайне серьезную ошибку». Другой экс-министр Гэвин Барвелл прокомментировал так: «А мы-то думали, что министр иностранных дел знает о нашем военном союзе с Францией». Еще один бывший министр Дэвид Гаук отметил: «Вы играете на галерку и затем позволяете предрассудкам галерки попасть в вашу голову, что особенно опасно сейчас, в наихудшие времена для попыток расколоть Запад». Уходящий премьер-министр Борис Джонсон попытался несколько исправить неловкую ситуацию. Он заявил, что отношения между Британией и Францией имеют огромное значение. «У меня всегда были очень хорошие отношения с Эммануэлем Макроном», – сказал Джонсон не вполне искренне и по-французски добавил, что президент Франции является «очень хорошим другом нашей страны».
В пятницу дошла очередь до комментариев со стороны самого Макрона. Он высказался вежливо, но многозначительно. Отвечая на вопрос журналистов в ходе визита в Алжир, президент Франции сказал: «Никогда не следует терять ориентацию в жизни. Если бы мне задали подобный вопрос, то кто бы ни стал следующим лидером Великобритании, я бы не колебался ни секунды: Британия является другом Франции». Макрон продолжил: «Мы живем в сложном мире. Появляется все больше нелиберальных демократий, авторитарных демократий, дестабилизирующих держав. Если Франция и Британия не смогут сказать, являются они друзьями или врагами, то мы движемся к серьезным проблемам». Далее Макрон счел нужным подчеркнуть: «Поэтому я говорю, что британский народ, Соединенное Королевство является дружественным, сильным и союзным с нами государством, вне зависимости от своих лидеров, иногда несмотря на своих лидеров или на маленькие ошибки, которые они могут делать, играя на публику».
Может быть, Лиз Трасс и осознала, что совершила ложный шаг. Но можно не сомневаться, что после практически неизбежного скорого прихода на пост британского премьер-министра она сохранит присущий ей жесткий подход в отношениях как с Францией, так и с Евросоюзом в целом. В Брюсселе уже ждут резкого обострения конфронтации по вопросу о судьбе североирландского протокола, на подписание которого в 2019 г. согласился Борис Джонсон и который предусматривает таможенные проверки британских товаров в ольстерских портах.
Александр Ивахник
Однако со стороны британских политиков, причем не только лейбористов, но и в консервативном истеблишменте, вызывающие слова Трасс в пятницу встретили резко критические оценки. Обращалось внимание на то, что Трасс – не просто претендентка на пост лидера партии, но и действующий министр иностранных дел, и должна придерживаться дипломатического языка. А Макрон – даже не премьер-министр, он глава государства, олицетворяющий суверенитет Франции. Один член правительства на условиях анонимности сказал ВВС, что высказывания Трасс «полностью подорвали наши отношения с Францией», и назвал ее «фальшивой имитацией Тэтчер». Бывший замглавы МИД Алистер Берт заявил, что Трасс совершила «крайне серьезную ошибку». Другой экс-министр Гэвин Барвелл прокомментировал так: «А мы-то думали, что министр иностранных дел знает о нашем военном союзе с Францией». Еще один бывший министр Дэвид Гаук отметил: «Вы играете на галерку и затем позволяете предрассудкам галерки попасть в вашу голову, что особенно опасно сейчас, в наихудшие времена для попыток расколоть Запад». Уходящий премьер-министр Борис Джонсон попытался несколько исправить неловкую ситуацию. Он заявил, что отношения между Британией и Францией имеют огромное значение. «У меня всегда были очень хорошие отношения с Эммануэлем Макроном», – сказал Джонсон не вполне искренне и по-французски добавил, что президент Франции является «очень хорошим другом нашей страны».
В пятницу дошла очередь до комментариев со стороны самого Макрона. Он высказался вежливо, но многозначительно. Отвечая на вопрос журналистов в ходе визита в Алжир, президент Франции сказал: «Никогда не следует терять ориентацию в жизни. Если бы мне задали подобный вопрос, то кто бы ни стал следующим лидером Великобритании, я бы не колебался ни секунды: Британия является другом Франции». Макрон продолжил: «Мы живем в сложном мире. Появляется все больше нелиберальных демократий, авторитарных демократий, дестабилизирующих держав. Если Франция и Британия не смогут сказать, являются они друзьями или врагами, то мы движемся к серьезным проблемам». Далее Макрон счел нужным подчеркнуть: «Поэтому я говорю, что британский народ, Соединенное Королевство является дружественным, сильным и союзным с нами государством, вне зависимости от своих лидеров, иногда несмотря на своих лидеров или на маленькие ошибки, которые они могут делать, играя на публику».
Может быть, Лиз Трасс и осознала, что совершила ложный шаг. Но можно не сомневаться, что после практически неизбежного скорого прихода на пост британского премьер-министра она сохранит присущий ей жесткий подход в отношениях как с Францией, так и с Евросоюзом в целом. В Брюсселе уже ждут резкого обострения конфронтации по вопросу о судьбе североирландского протокола, на подписание которого в 2019 г. согласился Борис Джонсон и который предусматривает таможенные проверки британских товаров в ольстерских портах.
Александр Ивахник
«Все опросы общественного мнения показывают, что жители Приднестровья и Молдовы не желают быть вовлеченными в конфликт в Украине и твердо выступают за мир и нейтралитет». С таким месседжем лидер непризнанной Приднестровской Молдавской республики Вадим Красносельский обратился к президенту Молдовы Майе Санду. В условиях, когда доминирующим информационном трендом сегодняшней постсоветской и мировой политики в целом является эскалация, всякая попытка найти компромиссное решение в конфликте определенно заслуживает внимания.
Стоит также заметить, что Красносельский не в первый раз предпринимает подобные попытки. В самый канун нового 2022 года он уже направлял Майе Санду письмо, в котором предлагал наметить пути урегулирования приднестровского конфликта. Тогда эта инициатива потонула в украинском информационном море. Российские предложения по европейской безопасности и сценарии возможной эскалации в Донбассе вытолкнули тираспольские предложения на информационную обочину.
С тех пор многое изменилось. Ситуация в Приднестровье, которую на протяжении 1992-2022 гг. рассматривали, как классический «замороженный конфликт», изменилась. Ряд инцидентов даже заставило де-факто власти в Тирасполе ввести на какое-то время красный уровень террористической угрозы. И эксперты стали говорить о возможной вооруженной эскалации на Днестре на фоне российской специальной военной операции.
В пользу этой версии было слишком многое. И риторика молдавских властей, обращенная в поддержку Киева, и стремление команды Санду «зачистить» политическое поле внутри своей страны от пророссийских «элементов», и готовность Запада повысить обороноспособность Кишинева, что в Москве стали рассматривать, как шаг к пересмотру статус-кво в Приднестровье, и заявления украинских политиков про опасность тираспольского «форпоста русского мира». Снова, как и ранее, конфликт на Днестре оказался неким информационно-политическим «аппендиксом» украинского кризиса.
Но ситуация в Приднестровье и вокруг него имеет свою логику. Спору нет, фоновые факторы влияют на нее. И воздействие это не стоит недооценивать. Но мало кто обратил (да и сейчас обращает) внимание, что представители и Кишинева, и Тирасполя, обращаясь к разным геополитическим сюжетам, о самом конфликте высказывались сдержанно. Даже тогда, когда на Днестре впервые за тридцать лет прогремели взрывы и опасность нового противостояния стала близка, как никогда.
Августовское обращение главы непризнанной ПМР пронизано пафосом отделения процесса урегулирования от украинской политической динамики. Красносельский справедливо говорит, что поиск решения на Днестре должен опираться на собственную внутреннюю логику, а не фоновые геополитические факторы. Трудно не согласиться с ним и по поводу того, что ключ к урегулированию стоит искать, прежде всего, в диалоге Кишинева и Тирасполя, а не в привлечении внешних акторов, на что команда Санду так активно настроена.
Сергей Маркедонов
Стоит также заметить, что Красносельский не в первый раз предпринимает подобные попытки. В самый канун нового 2022 года он уже направлял Майе Санду письмо, в котором предлагал наметить пути урегулирования приднестровского конфликта. Тогда эта инициатива потонула в украинском информационном море. Российские предложения по европейской безопасности и сценарии возможной эскалации в Донбассе вытолкнули тираспольские предложения на информационную обочину.
С тех пор многое изменилось. Ситуация в Приднестровье, которую на протяжении 1992-2022 гг. рассматривали, как классический «замороженный конфликт», изменилась. Ряд инцидентов даже заставило де-факто власти в Тирасполе ввести на какое-то время красный уровень террористической угрозы. И эксперты стали говорить о возможной вооруженной эскалации на Днестре на фоне российской специальной военной операции.
В пользу этой версии было слишком многое. И риторика молдавских властей, обращенная в поддержку Киева, и стремление команды Санду «зачистить» политическое поле внутри своей страны от пророссийских «элементов», и готовность Запада повысить обороноспособность Кишинева, что в Москве стали рассматривать, как шаг к пересмотру статус-кво в Приднестровье, и заявления украинских политиков про опасность тираспольского «форпоста русского мира». Снова, как и ранее, конфликт на Днестре оказался неким информационно-политическим «аппендиксом» украинского кризиса.
Но ситуация в Приднестровье и вокруг него имеет свою логику. Спору нет, фоновые факторы влияют на нее. И воздействие это не стоит недооценивать. Но мало кто обратил (да и сейчас обращает) внимание, что представители и Кишинева, и Тирасполя, обращаясь к разным геополитическим сюжетам, о самом конфликте высказывались сдержанно. Даже тогда, когда на Днестре впервые за тридцать лет прогремели взрывы и опасность нового противостояния стала близка, как никогда.
Августовское обращение главы непризнанной ПМР пронизано пафосом отделения процесса урегулирования от украинской политической динамики. Красносельский справедливо говорит, что поиск решения на Днестре должен опираться на собственную внутреннюю логику, а не фоновые геополитические факторы. Трудно не согласиться с ним и по поводу того, что ключ к урегулированию стоит искать, прежде всего, в диалоге Кишинева и Тирасполя, а не в привлечении внешних акторов, на что команда Санду так активно настроена.
Сергей Маркедонов
29 августа исполнилось 25 лет со дня подписания Договора о дружбе, сотрудничестве и взаимной помощи между Россией и Арменией. Этот документ до сих пор является одним из ключевых факторов для безопасности Кавказского региона. Понятное дело, сама бумага не создает реальность, она фиксирует их. Но эксклюзивная роль России в Армении, баланс в отношениях с Азербайджаном, Грузией, Ираном и Турцией, а также модерация в урегулировании конфликта в Нагорном Карабахе- во многом результат складывания стратегического союзничества Москвы и Еревана. Оно началось не в августе 1997 года. Но четверть века назад, то, что имелось де-факто, было закреплено и де-юре.
По юбилейным поводам принято выпускать официальные заявления, подводить итоги, ставить цели и задачи на будущее. Не стала исключением и нынешняя дата. МИД РФ опубликовал специальное сообщение для СМИ по этому поводу. И на первый взгляд, в нем нет ничего особенного. Однако, есть текст и есть контекст. Сообщение появилось в канун трехсторонних переговоров в Москве по демаркации и делимитации армяно-азербайджанской границы, а также за два дня до саммита в Брюсселе, где Ильхам Алиев, Никол Пашинян встретятся и проведут переговоры с главой Евросовета Шарлем Мишелем.
И поэтому ряд акцентов со стороны Москвы крайне важен. В сообщении четко фиксируются два тезиса. Во-первых, «путь к стабильности в [Кавказском] регионе лежит через четкое следование трехсторонним договоренностям от 9 ноября 2020 г., 11 января и 26 ноября 2021 г.», то есть документы, подписанные в сочинско-московском, а не в брюссельском формате. Приоритеты указаны четко. Во-вторых, «ключевым фактором обеспечения безопасности в Нагорном Карабахе остается российский миротворческий контингент». Последний месседж крайне важен, так как миссия РФ критикуется по разным основаниям с разных сторон. В Баку недовольны тем, что конфликт остается, пускай и на более выгодных условиях для азербайджанской стороны, «замороженным». В Ереване (по крайней мере, на официальном уровне) предпочли бы, чтобы именно Россия, не Армения была бы гарантом сохранения армянской общины в Карабахе. И негодуют, что миротворцы якобы проявляют пассивность.
Нельзя сказать, чтобы миротворцам были бы рады на Западе. Но тему эту аккуратно не педалируют понимая, что в противном случае пришлось бы самим заняться обеспечением безопасности в сложном регионе, а здесь разговорами о «европейских ценностях» не обойдешься. Расчет на то что Москва увязнет на Украине, и просто не сможет «покрывать» еще и карабахскую тематику. Так вот российские дипломаты говорят всем сомневающимся: миротворчество на Кавказе остается для них важным приоритетом. Более того, оно видится ключевым на пути к стабилизации всего региона, а не только предметом стратегического взаимодействия Армении и РФ.
Сергей Маркедонов
По юбилейным поводам принято выпускать официальные заявления, подводить итоги, ставить цели и задачи на будущее. Не стала исключением и нынешняя дата. МИД РФ опубликовал специальное сообщение для СМИ по этому поводу. И на первый взгляд, в нем нет ничего особенного. Однако, есть текст и есть контекст. Сообщение появилось в канун трехсторонних переговоров в Москве по демаркации и делимитации армяно-азербайджанской границы, а также за два дня до саммита в Брюсселе, где Ильхам Алиев, Никол Пашинян встретятся и проведут переговоры с главой Евросовета Шарлем Мишелем.
И поэтому ряд акцентов со стороны Москвы крайне важен. В сообщении четко фиксируются два тезиса. Во-первых, «путь к стабильности в [Кавказском] регионе лежит через четкое следование трехсторонним договоренностям от 9 ноября 2020 г., 11 января и 26 ноября 2021 г.», то есть документы, подписанные в сочинско-московском, а не в брюссельском формате. Приоритеты указаны четко. Во-вторых, «ключевым фактором обеспечения безопасности в Нагорном Карабахе остается российский миротворческий контингент». Последний месседж крайне важен, так как миссия РФ критикуется по разным основаниям с разных сторон. В Баку недовольны тем, что конфликт остается, пускай и на более выгодных условиях для азербайджанской стороны, «замороженным». В Ереване (по крайней мере, на официальном уровне) предпочли бы, чтобы именно Россия, не Армения была бы гарантом сохранения армянской общины в Карабахе. И негодуют, что миротворцы якобы проявляют пассивность.
Нельзя сказать, чтобы миротворцам были бы рады на Западе. Но тему эту аккуратно не педалируют понимая, что в противном случае пришлось бы самим заняться обеспечением безопасности в сложном регионе, а здесь разговорами о «европейских ценностях» не обойдешься. Расчет на то что Москва увязнет на Украине, и просто не сможет «покрывать» еще и карабахскую тематику. Так вот российские дипломаты говорят всем сомневающимся: миротворчество на Кавказе остается для них важным приоритетом. Более того, оно видится ключевым на пути к стабилизации всего региона, а не только предметом стратегического взаимодействия Армении и РФ.
Сергей Маркедонов
К вопросу о российском среднем классе.
Один из атрибутов среднего класса – возможность делать сбережения. Как обстоят дела в современной России, показывает недавний опрос ВЦИОМ. 73% работающих россиян не откладывают деньги на пенсию. С разной периодичностью делают сбережения 16%, из них только 6% - регулярно. Предсказуемо чаще откладывают деньги жители Москвы и Санкт-Петербурга (26%) и городов-миллионников (21%). В этих городах уровень жизни выше, на улицах значительно больше иномарок и жители чаще могут позволить себе отдохнуть в Турции – то есть больше признаков наличия среднего класса.
При этом опрос ВЦИОМ шестилетней давности (октябрь 2016 года) показал, что 59% россиян определяли свое положение в обществе как среднее. Но «среднее положение», разумеется, не тождественно среднему классу – это, скорее, распространенное в России ощущение, что человек живет «как все», «не хуже других», мало отличаясь от соседей и сослуживцев по потребительским стандартам. Опрос Фонда «Общественное мнение» 2014 года показал, что к среднему классу (именно в такой формулировке) относят себя 41% россиян. Но основными критериями принадлежности к среднему классу она считали материальное благополучие в широком диапазоне (от «есть свободные денежные средства» до «зажиточные люди, ни в чем не нуждаются») или все тот же самый «средний уровень жизни». Причем в числе цитат, иллюстрирующих мнение об этом «среднем уровне», была и такая: «Прожиточный минимум есть – не жируем и не бедствуем».
В России средний класс во многом стал понятием психологическим. Человек с высшим образованием, занимающийся интеллектуальным трудом (врач, учитель), в состоянии сильного эмоционального напряжения может признать себя бедным. В остальных случаях он часто относит себя к среднему классу, живущему «как все» - пусть и не обладая атрибутами среднего класса, включающими финансовую устойчивость, потребительские стандарты и сберегательное поведение.
Алексей Макаркин
Один из атрибутов среднего класса – возможность делать сбережения. Как обстоят дела в современной России, показывает недавний опрос ВЦИОМ. 73% работающих россиян не откладывают деньги на пенсию. С разной периодичностью делают сбережения 16%, из них только 6% - регулярно. Предсказуемо чаще откладывают деньги жители Москвы и Санкт-Петербурга (26%) и городов-миллионников (21%). В этих городах уровень жизни выше, на улицах значительно больше иномарок и жители чаще могут позволить себе отдохнуть в Турции – то есть больше признаков наличия среднего класса.
При этом опрос ВЦИОМ шестилетней давности (октябрь 2016 года) показал, что 59% россиян определяли свое положение в обществе как среднее. Но «среднее положение», разумеется, не тождественно среднему классу – это, скорее, распространенное в России ощущение, что человек живет «как все», «не хуже других», мало отличаясь от соседей и сослуживцев по потребительским стандартам. Опрос Фонда «Общественное мнение» 2014 года показал, что к среднему классу (именно в такой формулировке) относят себя 41% россиян. Но основными критериями принадлежности к среднему классу она считали материальное благополучие в широком диапазоне (от «есть свободные денежные средства» до «зажиточные люди, ни в чем не нуждаются») или все тот же самый «средний уровень жизни». Причем в числе цитат, иллюстрирующих мнение об этом «среднем уровне», была и такая: «Прожиточный минимум есть – не жируем и не бедствуем».
В России средний класс во многом стал понятием психологическим. Человек с высшим образованием, занимающийся интеллектуальным трудом (врач, учитель), в состоянии сильного эмоционального напряжения может признать себя бедным. В остальных случаях он часто относит себя к среднему классу, живущему «как все» - пусть и не обладая атрибутами среднего класса, включающими финансовую устойчивость, потребительские стандарты и сберегательное поведение.
Алексей Макаркин
https://telegra.ph/Promezhutochnye-vybory-v-SSHA-na-starte-kampanii-08-30 Борис Макаренко о промежуточных выборах в палаты Конгресса
Telegraph
Промежуточные выборы в США: на старте кампании
Через неделю – в первый вторник сентября, сразу после Дня труда, в США стартует избирательная кампания – промежуточные выборы в обе палаты Конгресса. Традиционно они считаются трудным испытанием для партии правящего президента: в большинстве случаев она теряет…
Олаф Шольц часто подвергался в ЕС критике за непоследовательность в деле оказания военной помощи Украине и в выработке общего европейского курса противодействия России. Похоже, сейчас он пытается исправить ситуацию и позиционировать себя как амбициозного и решительного лидера первой экономики Европы, который озабочен судьбами не только своей страны, но и континента в целом. Выступая в понедельник с речью в Карловом университете Праги, канцлер ФРГ представил свое видение будущего Евросоюза. Он подчеркнул, что военные действия России в Украине сломали старый европейский миропорядок и стали геополитическим водоразделом, требующим общего европейского ответа. Усиление ЕС Шольц видит на путях масштабного расширения союза. Он высказался за ускорение процесса присоединения к ЕС стран Западных Балкан, Украины, Молдовы и в перспективе Грузии.
Напомним, последнее расширение произошло в 2013 г., когда в ЕС вступила Хорватия. Затем процесс практически остановился, вяло, с перебоями шли переговоры о присоединении к союзу Сербии и Черногории. Но военная операция России в Украине встряхнула ситуацию. На июньском саммите лидеры ЕС одобрили присвоение Украине и Молдове статуса кандидата на вступление, в июле Албания и Северная Македония, давно получившие этот статус, наконец были допущены к переговорам об условиях вступления. Понятно, что от нынешних символических шагов до того момента, когда в составе ЕС появятся новые члены, пройдет немало лет. Но уже сам факт того, что лидер самой мощной и влиятельной европейской страны однозначно поддерживает такую перспективу, достаточно показателен.
Не менее любопытно, какие реформы канцлер Германии считает необходимым провести в ЕС, прежде чем он начнет существенно расширяться. Ссылаясь на то, что расширение неизбежно приведет к увеличению различий между странами-членами, Шольц настоятельно предложил реформировать процедуру принятия решений в союзе. «В сферах, где сегодня требуется единогласие, появление каждого нового члена будет увеличивать риск того, что отдельная страна будет использовать свое право вето и препятствовать всем другим предпринимать совместные действия», – отметил Шольц. Он высказался за постепенный переход к принятию решений квалифицированным большинством, в первую очередь, в сферах внешней и бюджетной политики, а также в вопросах введения санкций и соблюдения прав человека. По словам канцлера, «приверженность принципу единогласия работает только тогда, когда давление в пользу немедленных действий остается низким», а угроза ЕС со стороны России требует иного подхода. «Любая разобщенность между нами, любая слабость льют воду на мельницу Путина. Мы должны сплотить ряды, разрешить старые конфликты и найти новые решения», – подчеркнул Шольц.
Особое внимание канцлер ФРГ обратил на необходимость выработки единой миграционной политики, которая расширяла бы возможности для легальной иммиграции в условиях нынешнего дефицита квалифицированных работников в таких отраслях, как аэропорты, больницы, гостиницы, и одновременно сокращала бы въезд нелегальных мигрантов и предоставляла убежище людям, нуждающимся в защите. Он также поддержал расширение Шенгенской зоны на Хорватию, Румынию и Болгарию, которые, по его мнению, уже отвечают необходимым критериям. Наконец, Шольц призвал к резкому наращиванию сотрудничества в оборонной сфере. В этом отношении особую роль Германии он видит в создании эффективной системы ПВО, которая обеспечивала бы защиту и стран Северной и Восточной Европы.
Конечно, предложения лидера Германии по отказу от принципа единогласия при принятии решений в ЕС будут встречены с настороженностью в ряде стран, прежде всего, в Польше и Венгрии, которые давно находятся в конфликте с Брюсселем по вопросам обеспечения верховенства права. Предвидя это, Шольц подчеркнул, что его идеи – «это пища для размышлений, а не готовые немецкие решения». Тем не менее, речь Шольца в Праге – не рядовая пиар-акция. Она сигнализирует, в каком направлении будут разворачиваться дискуссии в ЕС уже в ближней перспективе.
Александр Ивахник
Напомним, последнее расширение произошло в 2013 г., когда в ЕС вступила Хорватия. Затем процесс практически остановился, вяло, с перебоями шли переговоры о присоединении к союзу Сербии и Черногории. Но военная операция России в Украине встряхнула ситуацию. На июньском саммите лидеры ЕС одобрили присвоение Украине и Молдове статуса кандидата на вступление, в июле Албания и Северная Македония, давно получившие этот статус, наконец были допущены к переговорам об условиях вступления. Понятно, что от нынешних символических шагов до того момента, когда в составе ЕС появятся новые члены, пройдет немало лет. Но уже сам факт того, что лидер самой мощной и влиятельной европейской страны однозначно поддерживает такую перспективу, достаточно показателен.
Не менее любопытно, какие реформы канцлер Германии считает необходимым провести в ЕС, прежде чем он начнет существенно расширяться. Ссылаясь на то, что расширение неизбежно приведет к увеличению различий между странами-членами, Шольц настоятельно предложил реформировать процедуру принятия решений в союзе. «В сферах, где сегодня требуется единогласие, появление каждого нового члена будет увеличивать риск того, что отдельная страна будет использовать свое право вето и препятствовать всем другим предпринимать совместные действия», – отметил Шольц. Он высказался за постепенный переход к принятию решений квалифицированным большинством, в первую очередь, в сферах внешней и бюджетной политики, а также в вопросах введения санкций и соблюдения прав человека. По словам канцлера, «приверженность принципу единогласия работает только тогда, когда давление в пользу немедленных действий остается низким», а угроза ЕС со стороны России требует иного подхода. «Любая разобщенность между нами, любая слабость льют воду на мельницу Путина. Мы должны сплотить ряды, разрешить старые конфликты и найти новые решения», – подчеркнул Шольц.
Особое внимание канцлер ФРГ обратил на необходимость выработки единой миграционной политики, которая расширяла бы возможности для легальной иммиграции в условиях нынешнего дефицита квалифицированных работников в таких отраслях, как аэропорты, больницы, гостиницы, и одновременно сокращала бы въезд нелегальных мигрантов и предоставляла убежище людям, нуждающимся в защите. Он также поддержал расширение Шенгенской зоны на Хорватию, Румынию и Болгарию, которые, по его мнению, уже отвечают необходимым критериям. Наконец, Шольц призвал к резкому наращиванию сотрудничества в оборонной сфере. В этом отношении особую роль Германии он видит в создании эффективной системы ПВО, которая обеспечивала бы защиту и стран Северной и Восточной Европы.
Конечно, предложения лидера Германии по отказу от принципа единогласия при принятии решений в ЕС будут встречены с настороженностью в ряде стран, прежде всего, в Польше и Венгрии, которые давно находятся в конфликте с Брюсселем по вопросам обеспечения верховенства права. Предвидя это, Шольц подчеркнул, что его идеи – «это пища для размышлений, а не готовые немецкие решения». Тем не менее, речь Шольца в Праге – не рядовая пиар-акция. Она сигнализирует, в каком направлении будут разворачиваться дискуссии в ЕС уже в ближней перспективе.
Александр Ивахник
В российской истории власть только дважды добровольно решалась на самоограничение в отношениях с обществом. Первый раз – с Великими реформами Александра II, когда был введен независимый суд. Второй раз – с перестройкой Михаила Горбачева, когда гласность быстро переросла в свободу печати, а либерализация – в демократизацию.
Александра II убило нетерпение общества – и страна пошла по пути реакции, спровоцировавший через четверть века революционный взрыв, во время которого последовали запоздавшие вынужденные уступки. Горбачев в конце своего президентства оказался практически в одиночестве – его предали ближайшие соратники, ставшие заговорщиками, а элиты союзных республик стали обустраивать жизнь согласно собственным представлениям о должном.
Горбачеву пришлось принять наследство промотавшихся отцов – лидеров страны, не решившихся на необходимые экономические реформы (пропустив возможность китайского пути, который при Горбачеве был уже нереалистичным) и подморозивших ее политически не хуже Победоносцева. Он добросовестно пытался спасти страну, не обладая опытом антикризисного менеджмента (его в СССР тогда не было ни у кого) и пробуя разные способы такого спасения в условиях крайнего дефицита времени и сил. В результате за одни решения его возненавидели реакционеры, из-за других от него отворачивались прогрессисты.
И все же именно благодаря Горбачеву появились несколько непоротых поколений. Людей, для которых абсолютно нормальными и естественными являются ценности самовыражения. Привыкших, что можно читать те книги, слушать те песни и смотреть те фильмы, которые выбирает сам человек, а не государство, решающее, что полезно, а что вредно. Что можно ходить (или не ходить) в любой храм. Что можно заниматься бизнесом в самых разных сферах – при Горбачеве вернулось понятие частной собственности. И, кстати, при Горбачеве возродилось и независимое рабочее движение, на время приведшее к иллюзиям о возможности российской «Солидарности». И Горбачев попытался взглянуть на империю как на обычную страну, которая не должна перенапрягаться, постоянно идя в последний смертный бой.
Многочисленные ненавистники Горбачева могут предложить в тех конкретных исторических условиях, по сути, лишь одну альтернативу его действиям – казарму. Можно украсить ее портретами Ленина и Сталина, можно – Николая II и Столыпина, можно всех сразу, но суть от этого не изменится. Горбачев же, только что давший волю, не захотел сидеть на штыках.
Алексей Макаркин
Александра II убило нетерпение общества – и страна пошла по пути реакции, спровоцировавший через четверть века революционный взрыв, во время которого последовали запоздавшие вынужденные уступки. Горбачев в конце своего президентства оказался практически в одиночестве – его предали ближайшие соратники, ставшие заговорщиками, а элиты союзных республик стали обустраивать жизнь согласно собственным представлениям о должном.
Горбачеву пришлось принять наследство промотавшихся отцов – лидеров страны, не решившихся на необходимые экономические реформы (пропустив возможность китайского пути, который при Горбачеве был уже нереалистичным) и подморозивших ее политически не хуже Победоносцева. Он добросовестно пытался спасти страну, не обладая опытом антикризисного менеджмента (его в СССР тогда не было ни у кого) и пробуя разные способы такого спасения в условиях крайнего дефицита времени и сил. В результате за одни решения его возненавидели реакционеры, из-за других от него отворачивались прогрессисты.
И все же именно благодаря Горбачеву появились несколько непоротых поколений. Людей, для которых абсолютно нормальными и естественными являются ценности самовыражения. Привыкших, что можно читать те книги, слушать те песни и смотреть те фильмы, которые выбирает сам человек, а не государство, решающее, что полезно, а что вредно. Что можно ходить (или не ходить) в любой храм. Что можно заниматься бизнесом в самых разных сферах – при Горбачеве вернулось понятие частной собственности. И, кстати, при Горбачеве возродилось и независимое рабочее движение, на время приведшее к иллюзиям о возможности российской «Солидарности». И Горбачев попытался взглянуть на империю как на обычную страну, которая не должна перенапрягаться, постоянно идя в последний смертный бой.
Многочисленные ненавистники Горбачева могут предложить в тех конкретных исторических условиях, по сути, лишь одну альтернативу его действиям – казарму. Можно украсить ее портретами Ленина и Сталина, можно – Николая II и Столыпина, можно всех сразу, но суть от этого не изменится. Горбачев же, только что давший волю, не захотел сидеть на штыках.
Алексей Макаркин
Складывается впечатление, что процесс переговоров относительно соглашения о реанимации иранской ядерной сделки – Совместного всеобъемлющего плана действий (СВПД) – ходит по кругу. По итогам недолгих переговоров в Вене в начале августа представители ЕС, выступающие посредником между Ираном и США, заявили, что они выработали и направили двум сторонам «последнее предложение», нацеленное на достижение компромисса. 15 августа Тегеран представил ответ на предложения ЕС. Стало известно, что в нем отсутствует требование удалить Корпус стражей исламской революции из американского списка иностранных террористических организаций, которое ранее было основным камнем преткновения для прогресса в переговорах. Это было расценено как большой шаг вперед к финальному заключению соглашения. На прошлой неделе уже США передали Ирану ответные предложения, сейчас Тегеран их изучает. Но уже определился новый главный пункт расхождений. Это – продолжающееся расследование МАГАТЭ в отношении следов обогащенного урана, обнаруженных инспекторами агентства в 2019 г. на трех участках, которые не заявлялись Тегераном в качестве ядерных объектов.
МАГАТЭ настоятельно, но безуспешно добивалось от иранских властей вразумительных разъяснений. Как член Договора о нераспространении ядерного оружия Иран обязан объяснить наличие радиоактивных следов и предоставить гарантии, что они не являлись частью программы создания ядерного оружия. В июне Совет управляющих МАГАТЭ принял резолюцию, критикующую Иран за отказ сотрудничать по данному вопросу. В ответ Иран отключил камеры наблюдения на своих ядерных объектах и потребовал прекращения расследования МАГАТЭ в качестве условия подписания соглашения о реанимации СВПД. В свою очередь, гендиректор МАГАТЭ Рафаэль Гросси 22 августа однозначно отверг возможность прекращения расследования без получения удовлетворительных ответов. «Мы хотим прояснить эти вещи. До сих пор Иран не предоставил нам технически достоверных объяснений происхождения следов урана. Идея о том, что под влиянием политических обстоятельств мы прекратим делать нашу работу, неприемлема для нас», – заявил Гросси.
В последние дни высокопоставленные представители Тегерана вновь подчеркнули принципиальную взаимосвязь между сворачиванием расследования МАГАТЭ и успешным завершением переговоров по возвращению к СВПД. 29 августа президент Ирана Ибрахим Раиси на пресс-конференции по случаю первой годовщины своего правления отметил, что продвижение к восстановлению ядерной сделки должно предусматривать прекращение расследования МАГАТЭ. По словам Раиси, без этого «говорить о соглашении бессмысленно». 31 августа глава МИД Ирана Хосейн Амир Абдоллахиян после встречи в Москве с Сергеем Лавровым заявил, что МАГАТЭ должно отказаться от своего расследования. «Такие политически мотивированные требования неприемлемы для Ирана», – заявил Абдоллахиян. Настойчивость выдвижения требования о прекращении расследования МАГАТЭ, возможно, связана с тем, что у Раиси и Абдоллахияна отсутствует достаточная свобода рук. Иранский чиновник на условиях анонимности сообщил Reuters, что закрытие этого расследования является «красной линией» для Высшего руководителя Ирана аятоллы Хаменеи.
С другой стороны, администрация Байдена не будет побуждать МАГАТЭ смягчить свои требования к Тегерану и удовлетвориться какими-то расплывчатыми объяснениями. Твердость позиции Белого дома обусловлена энергичным лоббированием со стороны Израиля, с одной стороны, и Конгресса – с другой. 30 августа представитель Госдепа в очередной раз заявил: «Как мы совершенно ясно дали понять, мы не считаем, что должна быть какая-то увязка между возвращением к СВПД и расследованиями, относящимися к обязательствам Ирана по Договору о нераспространении ядерного оружия». Вместе с тем, похоже, что ни одна из сторон хлопать дверью пока не собирается.
Александр Ивахник
МАГАТЭ настоятельно, но безуспешно добивалось от иранских властей вразумительных разъяснений. Как член Договора о нераспространении ядерного оружия Иран обязан объяснить наличие радиоактивных следов и предоставить гарантии, что они не являлись частью программы создания ядерного оружия. В июне Совет управляющих МАГАТЭ принял резолюцию, критикующую Иран за отказ сотрудничать по данному вопросу. В ответ Иран отключил камеры наблюдения на своих ядерных объектах и потребовал прекращения расследования МАГАТЭ в качестве условия подписания соглашения о реанимации СВПД. В свою очередь, гендиректор МАГАТЭ Рафаэль Гросси 22 августа однозначно отверг возможность прекращения расследования без получения удовлетворительных ответов. «Мы хотим прояснить эти вещи. До сих пор Иран не предоставил нам технически достоверных объяснений происхождения следов урана. Идея о том, что под влиянием политических обстоятельств мы прекратим делать нашу работу, неприемлема для нас», – заявил Гросси.
В последние дни высокопоставленные представители Тегерана вновь подчеркнули принципиальную взаимосвязь между сворачиванием расследования МАГАТЭ и успешным завершением переговоров по возвращению к СВПД. 29 августа президент Ирана Ибрахим Раиси на пресс-конференции по случаю первой годовщины своего правления отметил, что продвижение к восстановлению ядерной сделки должно предусматривать прекращение расследования МАГАТЭ. По словам Раиси, без этого «говорить о соглашении бессмысленно». 31 августа глава МИД Ирана Хосейн Амир Абдоллахиян после встречи в Москве с Сергеем Лавровым заявил, что МАГАТЭ должно отказаться от своего расследования. «Такие политически мотивированные требования неприемлемы для Ирана», – заявил Абдоллахиян. Настойчивость выдвижения требования о прекращении расследования МАГАТЭ, возможно, связана с тем, что у Раиси и Абдоллахияна отсутствует достаточная свобода рук. Иранский чиновник на условиях анонимности сообщил Reuters, что закрытие этого расследования является «красной линией» для Высшего руководителя Ирана аятоллы Хаменеи.
С другой стороны, администрация Байдена не будет побуждать МАГАТЭ смягчить свои требования к Тегерану и удовлетвориться какими-то расплывчатыми объяснениями. Твердость позиции Белого дома обусловлена энергичным лоббированием со стороны Израиля, с одной стороны, и Конгресса – с другой. 30 августа представитель Госдепа в очередной раз заявил: «Как мы совершенно ясно дали понять, мы не считаем, что должна быть какая-то увязка между возвращением к СВПД и расследованиями, относящимися к обязательствам Ирана по Договору о нераспространении ядерного оружия». Вместе с тем, похоже, что ни одна из сторон хлопать дверью пока не собирается.
Александр Ивахник
Конец августа ознаменовался заметной активизацией переговорного процесса по армяно-азербайджанскому урегулированию. Однако значительных прорывов мы не увидели. Новый статус-кво, сложившийся в ноябре 2020 года, нюансируется и детализируется. Казалось бы, не время для сенсаций.
Однако через день после брюссельских переговоров имело место событие, которое можно рассматривать, как попытку слома имеющихся трендов. Не факт, что она будет полностью или частично реализована. Но, по крайней мере, стремление изменить привычный ход дел налицо. «Я принял решение, понимая, какие риски я на себя беру, отказаться от российского гражданства и переехать в Арцах (так в Армении именуют Нагорный Карабах)». Эти слова в первый сентябрьский день произнес Рубен Варданян. Как правило, среднестатистическая поисковая система при вводе его фамилии выдает слово «миллиардер». И хотя Варданян действительно входит в различные престижные списки и рейтинги, известен он не только благодаря своей успешной предпринимательской деятельности, но и филантропии (поддержка образовательных и культурных проектов), а также выступлениям по широкому спектру общественно значимых проблем.
О приходе Варданяна в армянскую политику активно говорят, как минимум, с прошлого года. Но карабахский старт - это особая статья. Не будет преувеличением сказать, что постсоветская Армения во многом возникла как реакция на самоопределение армян бывшей НКАО. Первые три ее президента так или иначе были связаны с карабахской динамикой. Карабах «разбудил» Армению. В то же время «карабахизация» армянской внутренней и внешней политики создала для республики и немало проблем, начиная от региональной изоляции и экономической слабости, и заканчивая клановостью и коррупционным неофеодализмом.
Что нового собирается внести в карабахскую повестку успешный деловой человек, решивший поставить на карту свою репутацию и ресурсы? Прежде всего, стоит отметить, что его прочтение «арцахской темы» сильно отличается от того, что сегодня предлагает и власть, и оппозиция в Армении. Варданян не согласен с тактикой «салями», с помощью которой Баку всякий раз откусывает у Еревана новую порцию уступок. Но он и не «реваншист», инструментально использующий карабахскую тему для низвержения нынешних руководителей и политической «реставрации».
В своей риторике Варданян использует такие слова, как «фронт» и «мобилизация». Собственно говоря, его вхождение в карабахскую политику началось с создания им «Фронта безопасности и развития Арцаха». Однако, это не выглядит как косплей популярного ныне «милитари-стиля». «Этот фронт не про войну. Ты предприниматель? Открывай филиал в Арцахе. Ты студент? Приходи работать волонтером», - резюмирует Варданян.
Таким образом, в постсоветских де-факто государствах создается особый прецедент. Еще не было случаев, когда успешные бизнесмены с обширными связями в высших политических и деловых кругах в России и на Западе, брались бы за системное изменение «горячей точки». Но осознает ли вполне Варданян тот факт, что его новый венчурный проект не совсем про бизнес? И даже совсем не про него! Просчитал ли вполне реакцию со стороны Баку? Насколько сегодняшняя мобилизация вокруг «спасения Арцаха» способна снова, как и в конце 1980-х гг., сплотить армянское общество? Многое по сравнению с теми временами изменилось. И в Армении, и в Азербайджане, и в мире.
Однако при любом сценарии развития серьезная заявка на несогласие с новым статус-кво сделана. Мобилизацию вокруг «защиты Арцаха» предлагает несистемный для армянской политики человек. В условиях, когда социологи фиксируют высокие антирейтинги и провластных, и оппозиционных партий Армении. Запрос на новую силу четко не оформлен, но он присутствует в армянском обществе. И Варданян пытается дать свое «предложение» в виде новой системы координации между политиками, общественниками, гражданами Армении и диаспорой. Слово сказано. Ближайшее время покажет, насколько успешным станет новый венчурный проект Варданяна.
Сергей Маркедонов
Однако через день после брюссельских переговоров имело место событие, которое можно рассматривать, как попытку слома имеющихся трендов. Не факт, что она будет полностью или частично реализована. Но, по крайней мере, стремление изменить привычный ход дел налицо. «Я принял решение, понимая, какие риски я на себя беру, отказаться от российского гражданства и переехать в Арцах (так в Армении именуют Нагорный Карабах)». Эти слова в первый сентябрьский день произнес Рубен Варданян. Как правило, среднестатистическая поисковая система при вводе его фамилии выдает слово «миллиардер». И хотя Варданян действительно входит в различные престижные списки и рейтинги, известен он не только благодаря своей успешной предпринимательской деятельности, но и филантропии (поддержка образовательных и культурных проектов), а также выступлениям по широкому спектру общественно значимых проблем.
О приходе Варданяна в армянскую политику активно говорят, как минимум, с прошлого года. Но карабахский старт - это особая статья. Не будет преувеличением сказать, что постсоветская Армения во многом возникла как реакция на самоопределение армян бывшей НКАО. Первые три ее президента так или иначе были связаны с карабахской динамикой. Карабах «разбудил» Армению. В то же время «карабахизация» армянской внутренней и внешней политики создала для республики и немало проблем, начиная от региональной изоляции и экономической слабости, и заканчивая клановостью и коррупционным неофеодализмом.
Что нового собирается внести в карабахскую повестку успешный деловой человек, решивший поставить на карту свою репутацию и ресурсы? Прежде всего, стоит отметить, что его прочтение «арцахской темы» сильно отличается от того, что сегодня предлагает и власть, и оппозиция в Армении. Варданян не согласен с тактикой «салями», с помощью которой Баку всякий раз откусывает у Еревана новую порцию уступок. Но он и не «реваншист», инструментально использующий карабахскую тему для низвержения нынешних руководителей и политической «реставрации».
В своей риторике Варданян использует такие слова, как «фронт» и «мобилизация». Собственно говоря, его вхождение в карабахскую политику началось с создания им «Фронта безопасности и развития Арцаха». Однако, это не выглядит как косплей популярного ныне «милитари-стиля». «Этот фронт не про войну. Ты предприниматель? Открывай филиал в Арцахе. Ты студент? Приходи работать волонтером», - резюмирует Варданян.
Таким образом, в постсоветских де-факто государствах создается особый прецедент. Еще не было случаев, когда успешные бизнесмены с обширными связями в высших политических и деловых кругах в России и на Западе, брались бы за системное изменение «горячей точки». Но осознает ли вполне Варданян тот факт, что его новый венчурный проект не совсем про бизнес? И даже совсем не про него! Просчитал ли вполне реакцию со стороны Баку? Насколько сегодняшняя мобилизация вокруг «спасения Арцаха» способна снова, как и в конце 1980-х гг., сплотить армянское общество? Многое по сравнению с теми временами изменилось. И в Армении, и в Азербайджане, и в мире.
Однако при любом сценарии развития серьезная заявка на несогласие с новым статус-кво сделана. Мобилизацию вокруг «защиты Арцаха» предлагает несистемный для армянской политики человек. В условиях, когда социологи фиксируют высокие антирейтинги и провластных, и оппозиционных партий Армении. Запрос на новую силу четко не оформлен, но он присутствует в армянском обществе. И Варданян пытается дать свое «предложение» в виде новой системы координации между политиками, общественниками, гражданами Армении и диаспорой. Слово сказано. Ближайшее время покажет, насколько успешным станет новый венчурный проект Варданяна.
Сергей Маркедонов
Убийство Дарьи Дугиной произошло вечером 20 августа. Фонд «Общественное мнение» с тех пор провел два регулярных опроса, в ходе которых отслеживается внимание респондентов к событиям из информационной повестки.
Первый опрос прошел 19-21 августа, то есть в его последний день респонденты уже могли знать об убийстве. Это событие было названо в числе «других событий в России». Всего «другие события» - то есть не попавшие в число наиболее часто упоминаемых, назвали 2% респондентов (кроме убийства Дугиной, были названы «открытие завода по обработке металла» и «“Зенит” выиграл»). При этом погибшая характеризовалась как «журналистка» и «дочка Дугина».
С учетом времени проведения опроса, в полной мере выявить реакцию общества было невозможно (многие респонденты, не интересующиеся политикой, но смотрящие вечерние телепрограммы, не успели узнать об этом событии). А интернет-аудитория в воскресенье уделяет новостям меньше внимания. Но показательно, что спонтанная реакция оказалась слабой – людей, внимательно следящих не просто за спецоперацией, но и за ситуацией в «национал-патриотическом» лагере, немного. Значительно меньше, чем можно себе представить, постоянно следя за политизированными дискуссиями в Рунете.
Опрос, проведенный 26-28 августа, показал, что убийство Дарьи Дугиной назвали 3% респондентов – это третье место в иерархии новостей после спецоперации и природных катаклизмов. К этому времени это событие стало одной из главных новостей на телевидении в связи с ее похоронами, посмертным награждением орденом Мужества и основной – «украинской» - версией убийства. 3% - это немало по сравнению с другими событиями недели, но все же свидетельствует о локальном интересе к теме. Причем Дугина, в полном соответствии с продвижением темы на федеральных каналах, была названа не политиком (которым она была для «национал-патриотов» как активная участница Евразийского движения), а журналисткой (все комментарии, зафиксированные ФОМ, характеризуют ее именно так – «журналистка», «военная журналистка», «корреспондентка»). Имя ее отца как философа и идеолога в ответах, данных в ходе этого опроса, не фигурирует.
Алексей Макаркин
Первый опрос прошел 19-21 августа, то есть в его последний день респонденты уже могли знать об убийстве. Это событие было названо в числе «других событий в России». Всего «другие события» - то есть не попавшие в число наиболее часто упоминаемых, назвали 2% респондентов (кроме убийства Дугиной, были названы «открытие завода по обработке металла» и «“Зенит” выиграл»). При этом погибшая характеризовалась как «журналистка» и «дочка Дугина».
С учетом времени проведения опроса, в полной мере выявить реакцию общества было невозможно (многие респонденты, не интересующиеся политикой, но смотрящие вечерние телепрограммы, не успели узнать об этом событии). А интернет-аудитория в воскресенье уделяет новостям меньше внимания. Но показательно, что спонтанная реакция оказалась слабой – людей, внимательно следящих не просто за спецоперацией, но и за ситуацией в «национал-патриотическом» лагере, немного. Значительно меньше, чем можно себе представить, постоянно следя за политизированными дискуссиями в Рунете.
Опрос, проведенный 26-28 августа, показал, что убийство Дарьи Дугиной назвали 3% респондентов – это третье место в иерархии новостей после спецоперации и природных катаклизмов. К этому времени это событие стало одной из главных новостей на телевидении в связи с ее похоронами, посмертным награждением орденом Мужества и основной – «украинской» - версией убийства. 3% - это немало по сравнению с другими событиями недели, но все же свидетельствует о локальном интересе к теме. Причем Дугина, в полном соответствии с продвижением темы на федеральных каналах, была названа не политиком (которым она была для «национал-патриотов» как активная участница Евразийского движения), а журналисткой (все комментарии, зафиксированные ФОМ, характеризуют ее именно так – «журналистка», «военная журналистка», «корреспондентка»). Имя ее отца как философа и идеолога в ответах, данных в ходе этого опроса, не фигурирует.
Алексей Макаркин
Сейчас США и ЕС выступают единым фронтом в санкционной политике в отношении России и в попытках договориться о ценовом потолке на российскую нефть. Также атлантические партнеры много говорят о необходимости скоординированных действий по борьбе и изменениями климата и переходу к «зеленой экономике». Тем не менее, экономические отношения между Вашингтоном и Брюсселем не являются беспроблемными, несмотря на значительное улучшение их общей атмосферы с приходом в Белый дом Джо Байдена. На одну из новых проблем, грозящих перерасти в торговый конфликт, обратило внимание издание Politico. Речь идет об одном из положений подписанного Байденом в августе масштабного финансового Акта о сокращении инфляции, которое призвано стимулировать потребителей в США «покупать американское». Положение предусматривает, что после покупки электромобиля американец может получить налоговый вычет в размере до 7500 долларов, но при одном условии: автомобиль должен быть собран в Северной Америке и иметь батарею, 40% металла в которой произведено в США, Канаде или Мексике.
Официально принятая мера направлена на то, чтобы снизить зависимость США от поставок из Китая важнейших материалов, используемых в электромобилестроении, и стимулировать создание в стране новых рабочих мест. Но она, естественно, бьет по интересам производителей в Европе и Южной Корее, которые продают в США миллионы электромобилей. Эксперты по международной торговле и мощное автомобильное лобби в ЕС подчеркивают, что позиция США является по сути протекционистской и должна быть пересмотрена. Не осталась в стороне и Еврокомиссия. Она настаивает, что введенный налоговый вычет не должен проводить различий между американскими и иностранными производителями. ЕК назвала данное положение принятого в США закона «дискриминационным», нарушающим правила ВТО и подрывающим тесную кооперацию в деле защиты климата. Комиссия подвергла критике принятую меру как «новый и значительный трансатлантический торговый барьер со стороны США». Представитель ЕК заявил, что ЕС будет рассматривать все варианты действий, включая официальное выдвижение претензии к США в ВТО.
Однако обращение в ВТО не сулит быстрого окончания этого конфликта, поскольку ее органы по разрешению споров давно находятся в недееспособном состоянии. Учитывая это обстоятельство, ЕС в прошлом году ввел новые правила, которые позволяют самостоятельно применять ответные меры в случае, когда торговый спор не продвигается в рамках ВТО. Конечно, ЕС не будет торопиться с форсированием конфликта, для начала полагаясь на дипломатическое решение. 1 сентября замглавы ЕК, еврокомиссар по торговле Валдис Домбровскис провел онлайн-встречу с торговым представителем США Кэтрин Тай и довел до нее критическую реакцию ЕС, но договорились они лишь о продолжении обсуждения этого вопроса. Если так пойдет и дальше, то не исключено, что ЕС в конце концов действительно прибегнет к ограничительным мерам в отношении тех или иных товаров США. С учетом общей геополитической напряженности в мире дело вряд ли дойдет до той степени ожесточенности, которая характеризовала торговые отношения между ЕС и США при Трампе. Но экономический «медовый месяц», который существовал на начальном этапе правления Байдена, можно считать оконченным.
Александр Ивахник
Официально принятая мера направлена на то, чтобы снизить зависимость США от поставок из Китая важнейших материалов, используемых в электромобилестроении, и стимулировать создание в стране новых рабочих мест. Но она, естественно, бьет по интересам производителей в Европе и Южной Корее, которые продают в США миллионы электромобилей. Эксперты по международной торговле и мощное автомобильное лобби в ЕС подчеркивают, что позиция США является по сути протекционистской и должна быть пересмотрена. Не осталась в стороне и Еврокомиссия. Она настаивает, что введенный налоговый вычет не должен проводить различий между американскими и иностранными производителями. ЕК назвала данное положение принятого в США закона «дискриминационным», нарушающим правила ВТО и подрывающим тесную кооперацию в деле защиты климата. Комиссия подвергла критике принятую меру как «новый и значительный трансатлантический торговый барьер со стороны США». Представитель ЕК заявил, что ЕС будет рассматривать все варианты действий, включая официальное выдвижение претензии к США в ВТО.
Однако обращение в ВТО не сулит быстрого окончания этого конфликта, поскольку ее органы по разрешению споров давно находятся в недееспособном состоянии. Учитывая это обстоятельство, ЕС в прошлом году ввел новые правила, которые позволяют самостоятельно применять ответные меры в случае, когда торговый спор не продвигается в рамках ВТО. Конечно, ЕС не будет торопиться с форсированием конфликта, для начала полагаясь на дипломатическое решение. 1 сентября замглавы ЕК, еврокомиссар по торговле Валдис Домбровскис провел онлайн-встречу с торговым представителем США Кэтрин Тай и довел до нее критическую реакцию ЕС, но договорились они лишь о продолжении обсуждения этого вопроса. Если так пойдет и дальше, то не исключено, что ЕС в конце концов действительно прибегнет к ограничительным мерам в отношении тех или иных товаров США. С учетом общей геополитической напряженности в мире дело вряд ли дойдет до той степени ожесточенности, которая характеризовала торговые отношения между ЕС и США при Трампе. Но экономический «медовый месяц», который существовал на начальном этапе правления Байдена, можно считать оконченным.
Александр Ивахник
Население Чили на референдуме отвергло проект новой Конституции страны, разработанный Конституционным собранием. Этот документ должен был прийти на смену Конституции, принятой еще в 1980 году при Аугусто Пиночете – в условиях авторитарного режима, отсутствия политической конкуренции и медийного плюрализма. С тех пор в Конституцию вносились многочисленные изменения, приведшие к ее демократизации – однако ее происхождение изменить, разумеется, было нельзя. Теперь стоит вопрос о разработке нового проекта, который устроил бы большинство граждан.
Вопрос о смене Конституции перешел в практическую фазу после массовых выступлений молодежи и поддержавших их левых сил в 2019 году. Поводом для них стало повышение стоимости проезда на общественном транспорте, но основные причины заключались в укоренившемся социальном неравенстве. Тогдашний правый президент Себастьян Пиньера согласился провести референдум о целесообразности разработки новой Конституции, которая, как все понимали, будет более демократичной и социально окрашенной – вопрос, насколько сильно. Референдум прошел в 2020 году – на нем 78% участников высказались за разработку новой Конституции. Характерно, что в поддержку положительного ответа на референдуме высказались не только левые и левоцентристы, но и часть представителей правого центра.
Выборы в Конституционное собрание прошли в 2021 году и дали преимущество левым и левоцентристам. В конце того же года состоялись президентские выборы, которые привели к небывалой для постпиночетовской истории Чили поляризации. Все центристские партии проиграли, а во второй тур вышли левый кандидат Габриэль Борич (сторонник принятия новой Конституции еще задолго до 2019 года) и правый Хосе Антонио Каст (чилийский единомышленник бразильского президента Болсонару), придерживавшиеся диаметрально противоположных идеологических взглядов. С 55% победил Борич, хотя часть левоцентристов голосовали за него только потому, что Каст для них был еще хуже (так называемое стратегическое голосование).
Конституционное собрание разработало леволиберальный проект Конституции – секуляристский (с полным равенством религий), прогрессистский (признающий «различные формы» семей, запрещавший дискриминацию по принципу сексуальной ориентации), феминистский (обеспечивающий гендерное равенство). Особое внимание уделялось образованию, целями которого провозглашались «достижение общего блага, социальная справедливость, уважение прав человека и природы, экологическое сознание, демократическое сосуществование между народами, предотвращение насилия и дискриминации» (причем особо отмечались принципы мультикультурного и гендерного подхода и несексистский характер образования).
Здесь правые и правоцентристы, на этот раз сплотившиеся против проекта, взяли реванш – почти 62% участников нынешнего референдума поддержали их негативную позицию, опирающуюся на католическую традицию. Фактически на новом уровне был воспроизведен свойственный Латинской Америке XIX века раскол между либералами и консерваторами (условно говоря, между учителем и священником), в котором ключевым вопросом было отношение к секуляризации (от церковных имуществ до образования). Впрочем, тогда вопрос о победителе решался в гражданских войнах, где у обеих сторон были свои военачальники – сейчас же судьба проекта Конституции решилась демократическим голосованием.
Так как результаты референдума 2020 года никто не отменял, то теперь речь идет о разработке нового проекта, который будет более умеренным, чем проваленный на референдуме, ставшем личным поражением президента Борича.
Алексей Макаркин
Вопрос о смене Конституции перешел в практическую фазу после массовых выступлений молодежи и поддержавших их левых сил в 2019 году. Поводом для них стало повышение стоимости проезда на общественном транспорте, но основные причины заключались в укоренившемся социальном неравенстве. Тогдашний правый президент Себастьян Пиньера согласился провести референдум о целесообразности разработки новой Конституции, которая, как все понимали, будет более демократичной и социально окрашенной – вопрос, насколько сильно. Референдум прошел в 2020 году – на нем 78% участников высказались за разработку новой Конституции. Характерно, что в поддержку положительного ответа на референдуме высказались не только левые и левоцентристы, но и часть представителей правого центра.
Выборы в Конституционное собрание прошли в 2021 году и дали преимущество левым и левоцентристам. В конце того же года состоялись президентские выборы, которые привели к небывалой для постпиночетовской истории Чили поляризации. Все центристские партии проиграли, а во второй тур вышли левый кандидат Габриэль Борич (сторонник принятия новой Конституции еще задолго до 2019 года) и правый Хосе Антонио Каст (чилийский единомышленник бразильского президента Болсонару), придерживавшиеся диаметрально противоположных идеологических взглядов. С 55% победил Борич, хотя часть левоцентристов голосовали за него только потому, что Каст для них был еще хуже (так называемое стратегическое голосование).
Конституционное собрание разработало леволиберальный проект Конституции – секуляристский (с полным равенством религий), прогрессистский (признающий «различные формы» семей, запрещавший дискриминацию по принципу сексуальной ориентации), феминистский (обеспечивающий гендерное равенство). Особое внимание уделялось образованию, целями которого провозглашались «достижение общего блага, социальная справедливость, уважение прав человека и природы, экологическое сознание, демократическое сосуществование между народами, предотвращение насилия и дискриминации» (причем особо отмечались принципы мультикультурного и гендерного подхода и несексистский характер образования).
Здесь правые и правоцентристы, на этот раз сплотившиеся против проекта, взяли реванш – почти 62% участников нынешнего референдума поддержали их негативную позицию, опирающуюся на католическую традицию. Фактически на новом уровне был воспроизведен свойственный Латинской Америке XIX века раскол между либералами и консерваторами (условно говоря, между учителем и священником), в котором ключевым вопросом было отношение к секуляризации (от церковных имуществ до образования). Впрочем, тогда вопрос о победителе решался в гражданских войнах, где у обеих сторон были свои военачальники – сейчас же судьба проекта Конституции решилась демократическим голосованием.
Так как результаты референдума 2020 года никто не отменял, то теперь речь идет о разработке нового проекта, который будет более умеренным, чем проваленный на референдуме, ставшем личным поражением президента Борича.
Алексей Макаркин
Судебное решение о закрытии «Новой газеты» характерно тем, что Роскомнадзор в обоснование своей позиции привел аргумент, связанный с нарушением, имевшим место в 2006 году, то есть 16 лет назад. Причем вполне очевидно, что даже если нарушение и было (а речь идет о непредоставлении в РКН устава), то его легко можно исправить. А сама норма, позволяющая закрыть издание за данное нарушение, была введена только в 2018-м.
Ранее сходная логика использовалась в делах о фактической деприватизации, где речь шла об оспаривании сделок, заключенных много лет назад - срок исковой давности в их отношении давно прошел. Но государство исходит из того, что оно могло не знать о нарушении своих прав как собственника, и выяснило это только спустя несколько десятилетий. И именно с этого момента и начинается исковая давность. Суды эту логику поддерживают.
А еще есть такое понятие как длящееся преступление. Оно означает, что если пользователь Интернета разместил какой-нибудь пост в Живом Журнале лет 15 назад, а с тех пор не только забыл про этот пост, но давно забросил и сам ЖЖ, то он может быть привлечен к ответственности по закону, который вышел существенно позже. Потому что пост, остающийся в свободном доступе, могут прочитать другие пользователи и в 2022 году (и, значит, он может на них воздействовать), да и государство может обнаружить «криминал» с большим запозданием.
В этом же ряду и прошлогодний закон, разрешающий не допускать к участию в выборах в качестве кандидатов лиц, участвовавших в деятельности экстремистских организаций или причастных к оной (например, донаторов). Причем участвовавших и причастных еще в то время, когда такие организации не считались экстремистскими.
Так что законодательство и правоприменительная практика все более напоминают ретро-юстицию, где сюжеты из прошлого (иногда далекого, уже полузабытого) перемещаются в настоящее, невзирая на сроки давности.
Алексей Макаркин
Ранее сходная логика использовалась в делах о фактической деприватизации, где речь шла об оспаривании сделок, заключенных много лет назад - срок исковой давности в их отношении давно прошел. Но государство исходит из того, что оно могло не знать о нарушении своих прав как собственника, и выяснило это только спустя несколько десятилетий. И именно с этого момента и начинается исковая давность. Суды эту логику поддерживают.
А еще есть такое понятие как длящееся преступление. Оно означает, что если пользователь Интернета разместил какой-нибудь пост в Живом Журнале лет 15 назад, а с тех пор не только забыл про этот пост, но давно забросил и сам ЖЖ, то он может быть привлечен к ответственности по закону, который вышел существенно позже. Потому что пост, остающийся в свободном доступе, могут прочитать другие пользователи и в 2022 году (и, значит, он может на них воздействовать), да и государство может обнаружить «криминал» с большим запозданием.
В этом же ряду и прошлогодний закон, разрешающий не допускать к участию в выборах в качестве кандидатов лиц, участвовавших в деятельности экстремистских организаций или причастных к оной (например, донаторов). Причем участвовавших и причастных еще в то время, когда такие организации не считались экстремистскими.
Так что законодательство и правоприменительная практика все более напоминают ретро-юстицию, где сюжеты из прошлого (иногда далекого, уже полузабытого) перемещаются в настоящее, невзирая на сроки давности.
Алексей Макаркин
Сегодня Лиз Трасс стала новым премьер-министром Великобритании. У нас в стране о ней сложилось впечатление по воинственным заявлениям на посту главы МИД в отношении российских действий в Украине и проявленному в Москве плохому знанию российской географии. В Евросоюзе она воспринимается как негибкий, не склонный к поиску компромиссов политик, что вызывает тревогу в связи с неурегулированностью ряда вопросов после брексита, особенно по Северной Ирландии. Но и в самой Британии избрание ни одного из лидеров Консервативной партии, пожалуй, не было встречено с таким скептицизмом. Хотя в ходе кампании среди рядовых тори Трасс удалось добиться победы над своим соперником Риши Сунаком благодаря главному обещанию о масштабном снижении налогов, итоговый разрыв между ними (57% на 43%) оказался значительно меньше, чем прогнозировалось.
Что касается британцев в целом, то среди них Лиз Трасс, мягко говоря, не пользуется популярностью. Срочный опрос, проведенный компанией YouGov в понедельник, показал, что 55% жителей разочарованы тем, что Трасс становится новым премьер-министром (включая 33% очень разочарованных), и лишь 22% – довольны. Только 12% британцев ожидают, что Трасс проявит себя как «хороший или великий лидер», а 52% думают, что она станет «плохим или ужасным лидером». Лишь 14% считают, что она будет управлять страной лучше, чем Борис Джонсон.
47-летняя Трасс рано приобщилась к политике, но ее политический путь был довольно извилистым. Ее левонастроенные родители девочкой брали ее на бурные демонстрации против политики Маргарет Тэтчер. В юности Трасс вступила в центристскую Партию либеральных демократов и, учась в Оксфорде, возглавляла партийную студенческую организацию и даже публично ратовала за отмену монархии (интересно, вспоминала ли она об этом во время сегодняшней аудиенции у королевы?). После Оксфорда она работала бухгалтером в крупных компаниях и тогда же прониклась идеями консерваторов. С третьей попытки Трасс в 2010 г. была избрана в парламент. Еще с тех времен она известна как адепт свободного рынка и «малого государства». А Тэтчер стала для нее ролевой моделью не только в поведении (решительность и бескомпромиссность), но и в одежде. Впервые войдя в кабинет министров еще в 2014 г., Трасс накопила разнообразный правительственный опыт, но большими успехами не отметилась. Любопытно, что перед референдумом 2016 г. она выступала за сохранение членства в ЕС, но после брексита стала его рьяным приверженцем. Свой последний пост – министра иностранных дел – она получила год назад. Хотя уже тогда ходили слухи о ее лидерских амбициях, внешне она до конца сохраняла лояльность Джонсону.
Несмотря на широко распространенное недоверие к Трасс в британском обществе и в политических кругах, ее союзники в партии тори утверждают, что она является не догматиком, а практичным политиком с хорошим политическим чутьем. Также никто не отрицает, что ей присущи энергичность, целеустремленность и усердие. Тем не менее, нового премьера ждут тяжелые времена. Британия переживает самую высокую инфляцию за последние 40 лет, а ее экономика скатывается в рецессию. Жизненный уровень за последний год снизился, прежде всего за счет резкого роста счетов за энергию. По стране идет волна забастовок, особенно среди транспортников. Еще месяц назад Трасс заявляла, что ключ к решению всех проблем – в сокращении налогов, которое запустит экономический рост, и выступала против финансовых «подачек» населению. Теперь реальность заставляет ее скорректировать позиции. Ожидается, что на днях она объявит о планах общего замораживания цен на энергоносители за счет заимствований на финансовом рынке. Это облегчит положение домохозяйств и компаний, но, вероятно, еще больше подстегнет инфляцию. Серьезные проблемы ждут Трасс и на политическом фронте. Объединить правящую партию после ожесточенной внутренней борьбы в последние месяцы будет сложно. В парламентской фракции тори у нового премьера немало недоброжелателей, которые будут использовать ее неизбежные ошибки и неудачи. А до новых всеобщих выборов остается всего два года.
Александр Ивахник
Что касается британцев в целом, то среди них Лиз Трасс, мягко говоря, не пользуется популярностью. Срочный опрос, проведенный компанией YouGov в понедельник, показал, что 55% жителей разочарованы тем, что Трасс становится новым премьер-министром (включая 33% очень разочарованных), и лишь 22% – довольны. Только 12% британцев ожидают, что Трасс проявит себя как «хороший или великий лидер», а 52% думают, что она станет «плохим или ужасным лидером». Лишь 14% считают, что она будет управлять страной лучше, чем Борис Джонсон.
47-летняя Трасс рано приобщилась к политике, но ее политический путь был довольно извилистым. Ее левонастроенные родители девочкой брали ее на бурные демонстрации против политики Маргарет Тэтчер. В юности Трасс вступила в центристскую Партию либеральных демократов и, учась в Оксфорде, возглавляла партийную студенческую организацию и даже публично ратовала за отмену монархии (интересно, вспоминала ли она об этом во время сегодняшней аудиенции у королевы?). После Оксфорда она работала бухгалтером в крупных компаниях и тогда же прониклась идеями консерваторов. С третьей попытки Трасс в 2010 г. была избрана в парламент. Еще с тех времен она известна как адепт свободного рынка и «малого государства». А Тэтчер стала для нее ролевой моделью не только в поведении (решительность и бескомпромиссность), но и в одежде. Впервые войдя в кабинет министров еще в 2014 г., Трасс накопила разнообразный правительственный опыт, но большими успехами не отметилась. Любопытно, что перед референдумом 2016 г. она выступала за сохранение членства в ЕС, но после брексита стала его рьяным приверженцем. Свой последний пост – министра иностранных дел – она получила год назад. Хотя уже тогда ходили слухи о ее лидерских амбициях, внешне она до конца сохраняла лояльность Джонсону.
Несмотря на широко распространенное недоверие к Трасс в британском обществе и в политических кругах, ее союзники в партии тори утверждают, что она является не догматиком, а практичным политиком с хорошим политическим чутьем. Также никто не отрицает, что ей присущи энергичность, целеустремленность и усердие. Тем не менее, нового премьера ждут тяжелые времена. Британия переживает самую высокую инфляцию за последние 40 лет, а ее экономика скатывается в рецессию. Жизненный уровень за последний год снизился, прежде всего за счет резкого роста счетов за энергию. По стране идет волна забастовок, особенно среди транспортников. Еще месяц назад Трасс заявляла, что ключ к решению всех проблем – в сокращении налогов, которое запустит экономический рост, и выступала против финансовых «подачек» населению. Теперь реальность заставляет ее скорректировать позиции. Ожидается, что на днях она объявит о планах общего замораживания цен на энергоносители за счет заимствований на финансовом рынке. Это облегчит положение домохозяйств и компаний, но, вероятно, еще больше подстегнет инфляцию. Серьезные проблемы ждут Трасс и на политическом фронте. Объединить правящую партию после ожесточенной внутренней борьбы в последние месяцы будет сложно. В парламентской фракции тори у нового премьера немало недоброжелателей, которые будут использовать ее неизбежные ошибки и неудачи. А до новых всеобщих выборов остается всего два года.
Александр Ивахник
Начало нынешней недели отмечено значительной активизацией российско-армянских дипломатических контактов. 5 сентября Москву посетил глава МИД Армении Арарат Мирзоян. Он встретился со своим российским коллегой Сергеем Лавровым. Одним из ключевых вопросов переговоров было обсуждение предстоящего государственного визита Владимира Путина в Ереван. Вслед за министром в Россию прибыл Пашинян. В этот раз маршрут его поездки сильно отличался от всех предыдущих. Премьер-министр отправился в столицу Приморского края на Восточный экономический форум, где выступил на пленарной сессии с рядом важных заявлений.
Насколько важно это дипломатическое оживление для обеих сторон? Какие месседжи отправляют друг другу, а также всему миру Москва и Ереван? Во-первых, премьер-министр Армении посетил страну-союзницу после обострения военно-политической ситуации в Лачинском районе (в Азербайджане ее называют операцией «Возмездие»). Эта эскалация для Еревана особенно важна, так как армяне покинули три населенных пункта, а также уступили старую трассу, которая связывала Армению с непризнанной НКР. Данные уступки обсуждались и планировались ранее, они не были сюрпризом. Однако Баку форсировал решение «дорожной проблемы». Во-вторых, за неделю до своего российского турне Никол Пашинян вместе с Ильхамом Алиевым и Шарлем Мишелем провел в Брюсселе переговоры, в которых главным вопросом было заключение армяно-азербайджанского мирного соглашения. И если глава Евросовета заявил о необходимости ускорить эту работу, то Ильхам Алиев призвал Ереван откладывать продвижение к миру, прозрачно намекнув на возможность подключения силового фактора. В том случае, если будет явный или неявный саботаж с армянской стороны. На фоне брюссельского саммита участились дискуссии о вытеснении России из переговорного процесса и ослаблении ее позиций в Закавказье.
В этой ситуации армянскому руководству было крайне важно показать, что их страна по-прежнему привержена союзническим отношениям, и переговоры в Брюсселе данный тренд не ломают. Не менее принципиальным было донести свою озабоченность до президента России и российской элиты. В своем выступлении во Владивостоке Пашинян увязал ситуацию на Кавказе с украинским кризисом. По его словам, излишняя фокусировка на Украине опасна тем, что мир может просто не заметить новых вспышек эскалации в Нагорном Карабахе. Послание более чем ясное: Ереван хотел бы сохранения интереса Москвы к армяно-азербайджанскому урегулированию.
В то же самое время России также важно продемонстрировать своим оппонентам и партнерам, что как бы ни была важна для нее специальная военная операция на Украине, а передавать «ключи» от мира на Кавказе ЕС или кому-то другому Кремль не намерен. В пользу этого говорит внимание Москвы не только к Армении, но и к Азербайджану. Владимир Путин после брюссельского саммита провел телефонный разговор с Ильхамом Алиевым. Миротворческая миссия в Карабахе- важнейший элемент регионального военно-политического ландшафта, не замечать его невозможно. Немало энергии было потрачено и на подготовку трехсторонних заявлений 2020-2021 гг., ставших основой нового кавказского статус-кво, и на проведение переговоров по разблокированию транспортных коммуникаций и демаркации границы.
Таким образом, в активизации двусторонних контактов заинтересованы обе стороны.
Сергей Маркедонов
Насколько важно это дипломатическое оживление для обеих сторон? Какие месседжи отправляют друг другу, а также всему миру Москва и Ереван? Во-первых, премьер-министр Армении посетил страну-союзницу после обострения военно-политической ситуации в Лачинском районе (в Азербайджане ее называют операцией «Возмездие»). Эта эскалация для Еревана особенно важна, так как армяне покинули три населенных пункта, а также уступили старую трассу, которая связывала Армению с непризнанной НКР. Данные уступки обсуждались и планировались ранее, они не были сюрпризом. Однако Баку форсировал решение «дорожной проблемы». Во-вторых, за неделю до своего российского турне Никол Пашинян вместе с Ильхамом Алиевым и Шарлем Мишелем провел в Брюсселе переговоры, в которых главным вопросом было заключение армяно-азербайджанского мирного соглашения. И если глава Евросовета заявил о необходимости ускорить эту работу, то Ильхам Алиев призвал Ереван откладывать продвижение к миру, прозрачно намекнув на возможность подключения силового фактора. В том случае, если будет явный или неявный саботаж с армянской стороны. На фоне брюссельского саммита участились дискуссии о вытеснении России из переговорного процесса и ослаблении ее позиций в Закавказье.
В этой ситуации армянскому руководству было крайне важно показать, что их страна по-прежнему привержена союзническим отношениям, и переговоры в Брюсселе данный тренд не ломают. Не менее принципиальным было донести свою озабоченность до президента России и российской элиты. В своем выступлении во Владивостоке Пашинян увязал ситуацию на Кавказе с украинским кризисом. По его словам, излишняя фокусировка на Украине опасна тем, что мир может просто не заметить новых вспышек эскалации в Нагорном Карабахе. Послание более чем ясное: Ереван хотел бы сохранения интереса Москвы к армяно-азербайджанскому урегулированию.
В то же самое время России также важно продемонстрировать своим оппонентам и партнерам, что как бы ни была важна для нее специальная военная операция на Украине, а передавать «ключи» от мира на Кавказе ЕС или кому-то другому Кремль не намерен. В пользу этого говорит внимание Москвы не только к Армении, но и к Азербайджану. Владимир Путин после брюссельского саммита провел телефонный разговор с Ильхамом Алиевым. Миротворческая миссия в Карабахе- важнейший элемент регионального военно-политического ландшафта, не замечать его невозможно. Немало энергии было потрачено и на подготовку трехсторонних заявлений 2020-2021 гг., ставших основой нового кавказского статус-кво, и на проведение переговоров по разблокированию транспортных коммуникаций и демаркации границы.
Таким образом, в активизации двусторонних контактов заинтересованы обе стороны.
Сергей Маркедонов
6 сентября в Брюсселе прошло заседание Ассоциации Евросоюз-Грузия. В последние два месяца представители правящей партии «Грузинская мечта», а также споуксмены официального Тбилиси не скрывая досады, говорили о необоснованности отказа Грузии в предоставлении статуса кандидата в члены ЕС. Звучали и слова о том, что Брюссель едва ли не подталкивает грузинских партнеров к конфронтации с Россией.
Впрочем, и со стороны европейских бюрократов звучали далеко не одни лишь комплименты. Знаковым событием, конечно же, стал Доклад ЕС о ходе реализации Грузией Соглашения об Ассоциации (его текст был размещен в открытом доступе в августе). Он содержал немало жестких критических оценок в адрес грузинских партнеров Брюсселя. Верховный представитель ЕС по иностранным делам и политике безопасности Жозеп Боррель 12 августа заявил: «Мы наблюдаем неудачи в ключевых областях верховенства права, управления и прав человека». И выразил пожелание в адрес Тбилиси соответствовать целям, заявленным самим же грузинским руководством.
Теоретически обсуждение перспектив Грузии в ЕС 6 сентября могло пойти по двум сценариям: разрядить обстановку, провести сверку часов и подтвердить стратегический выбор Тбилиси в пользу евроинтеграции или обозначить имеющиеся разногласия. Но итоги брюссельского форума не оставили сомнений, был избран первый вариант. Премьер-министр Грузии Ираклий Гарибашвили подтвердил, что «домашнее задание» ЕС, полученное его страной этим летом, будет выполнено. Речь идет о задачах, которые сформулировал Брюссель для того, чтобы Тбилиси мог получить заветный статус кандидата на вступление в Евросоюз. Выполнение этих требований, по мнению Гарибашвили, дает его стране мощную мотивацию. И грузинское правительство надеется, что его порыв будет оценен должным образом европейскими партнерами.
Не обошлось и без обсуждения украинской темы и блока вопросов, связанных с региональной безопасностью. Гарибашвили сравнил курс Москвы в отношении Киева и Кишинева с тем, что Россия реализует и на грузинском направлении. Таким образом, выхода за привычные внешнеполитические рамки не произошло. Сверка часов состоялась. Тбилиси продемонстрировал приверженность европейскому выбору. Надежды на то, что отказ в предоставлении кандидатского статуса развернут грузинскую политику на 180 градусов не оправдались. Да и вряд ли их можно рассматривать реалистичными «здесь и сейчас».
Однако, какие бы политкорретные формулы ни предлагал Гарибашвили, его соратники по «Грузинской мечте» понимают всю сложность ситуации. К разрыву с ЕС они не готовы. Тем не менее, не замечать активности оппозиции, которая пытается апеллировать к Брюсселю и требовать поддержки в ее борьбе «на внутреннем фронте», представители правящей парии не могут. Вот и лидер «мечтателей» Ираклий Кобахидзе предложил оппонентам власти креативную идею: провести референдум и спросить у грузинского народа, готов ли он вовлечься в полноценное противостояние с Россией. По словам этого политика, шантаж в отношении Бидзины Иванишвили, практикуемый оппозицией, неприемлем. Хочется только напомнить, что одним из ключевых требований ЕС по «переэкзаменовке» Грузии является «деолигархизация».
Сергей Маркедонов
Впрочем, и со стороны европейских бюрократов звучали далеко не одни лишь комплименты. Знаковым событием, конечно же, стал Доклад ЕС о ходе реализации Грузией Соглашения об Ассоциации (его текст был размещен в открытом доступе в августе). Он содержал немало жестких критических оценок в адрес грузинских партнеров Брюсселя. Верховный представитель ЕС по иностранным делам и политике безопасности Жозеп Боррель 12 августа заявил: «Мы наблюдаем неудачи в ключевых областях верховенства права, управления и прав человека». И выразил пожелание в адрес Тбилиси соответствовать целям, заявленным самим же грузинским руководством.
Теоретически обсуждение перспектив Грузии в ЕС 6 сентября могло пойти по двум сценариям: разрядить обстановку, провести сверку часов и подтвердить стратегический выбор Тбилиси в пользу евроинтеграции или обозначить имеющиеся разногласия. Но итоги брюссельского форума не оставили сомнений, был избран первый вариант. Премьер-министр Грузии Ираклий Гарибашвили подтвердил, что «домашнее задание» ЕС, полученное его страной этим летом, будет выполнено. Речь идет о задачах, которые сформулировал Брюссель для того, чтобы Тбилиси мог получить заветный статус кандидата на вступление в Евросоюз. Выполнение этих требований, по мнению Гарибашвили, дает его стране мощную мотивацию. И грузинское правительство надеется, что его порыв будет оценен должным образом европейскими партнерами.
Не обошлось и без обсуждения украинской темы и блока вопросов, связанных с региональной безопасностью. Гарибашвили сравнил курс Москвы в отношении Киева и Кишинева с тем, что Россия реализует и на грузинском направлении. Таким образом, выхода за привычные внешнеполитические рамки не произошло. Сверка часов состоялась. Тбилиси продемонстрировал приверженность европейскому выбору. Надежды на то, что отказ в предоставлении кандидатского статуса развернут грузинскую политику на 180 градусов не оправдались. Да и вряд ли их можно рассматривать реалистичными «здесь и сейчас».
Однако, какие бы политкорретные формулы ни предлагал Гарибашвили, его соратники по «Грузинской мечте» понимают всю сложность ситуации. К разрыву с ЕС они не готовы. Тем не менее, не замечать активности оппозиции, которая пытается апеллировать к Брюсселю и требовать поддержки в ее борьбе «на внутреннем фронте», представители правящей парии не могут. Вот и лидер «мечтателей» Ираклий Кобахидзе предложил оппонентам власти креативную идею: провести референдум и спросить у грузинского народа, готов ли он вовлечься в полноценное противостояние с Россией. По словам этого политика, шантаж в отношении Бидзины Иванишвили, практикуемый оппозицией, неприемлем. Хочется только напомнить, что одним из ключевых требований ЕС по «переэкзаменовке» Грузии является «деолигархизация».
Сергей Маркедонов
Сейм Латвии в срочном порядке принял закон о независимости Латвийской православной церкви. Тут же появилась масса интерпретаций.
Если следовать тексту закона, то Латвийская церковь становится автокефальной, то есть полностью независимой. В нем сказано о «независимости Латвийской православной церкви от любой церковной власти за пределами Латвии» - то есть как от Москвы, так и от Константинополя (в 1936-1940 годах она входила в состав Константинопольского патриархата). Однако, согласно православной традиции, любые государственные органы не могут объявлять автокефалию – это прерогатива церковных инстанций. В этом солидарны как московские, так и константинопольские канонисты при всем различии их позиций в других вопросах.
Распространена точка зрения, что сейчас Латвийская православная церковь является автономной. Но в томосе Алексия II от 1992 года сказано о самостоятельности, а не об автономии - а это не синонимы, хотя при переводах различия могут внешне исчезать.
В составе РПЦ существуют две автономные церкви (Японская и фактически уничтоженная при Мао Цзэдуне Китайская). Все остальные (даже Украинская, в уставе которой говорится даже о «независимости», что совершенно не тождественно автокефалии) церкви в составе РПЦ имеют более размытый статус, предоставленный им в начале 1990-х годов. Размытость была связана с желанием патриархийных канонистов избежать необратимых решений - автономную церковь трудно ликвидировать (хотя теоретически и можно - Российская церковь в XIX веке упраздняла даже грузинскую автокефалию), а вот упразднить самостоятельность при изменении политических реалий существенно легче.
Что же произошло? Есть светский закон, согласно которому Латвийская церковь до 31 октября обязана привести свой устав в соответствие с его положениями. То есть исключить упоминание о любой зависимости от Московского патриархата. Поправки в устав, как известно, недавно внесла и Украинская православная церковь – Москва этого, разумеется, не признала, но в УПЦ это непризнание проигнорировали. В Латвии многоопытный митрополит Александр не склонен идти на конфликт с государством – поэтому, вполне возможно, поправки будут внесены, что удовлетворит государственные структуры.
Но для православного мира Латвийская церковь от этого не станет автокефальной – как и Украинская. Просто в Латвии (как уже и в Украине) возникнет фактор новой размытости в церковной сфере. Но если прежняя размытость (связанная с понятием самостоятельности) была выгодна Москве, то новая – совершенно невыгодна, так как означает эрозию влияния Русской церкви на постсоветском пространстве.
Тем более, что такая размытость стимулирует сближение православных из «постсоветских» стран с Константинополем – если не сейчас, то в будущем.
Алексей Макаркин
Если следовать тексту закона, то Латвийская церковь становится автокефальной, то есть полностью независимой. В нем сказано о «независимости Латвийской православной церкви от любой церковной власти за пределами Латвии» - то есть как от Москвы, так и от Константинополя (в 1936-1940 годах она входила в состав Константинопольского патриархата). Однако, согласно православной традиции, любые государственные органы не могут объявлять автокефалию – это прерогатива церковных инстанций. В этом солидарны как московские, так и константинопольские канонисты при всем различии их позиций в других вопросах.
Распространена точка зрения, что сейчас Латвийская православная церковь является автономной. Но в томосе Алексия II от 1992 года сказано о самостоятельности, а не об автономии - а это не синонимы, хотя при переводах различия могут внешне исчезать.
В составе РПЦ существуют две автономные церкви (Японская и фактически уничтоженная при Мао Цзэдуне Китайская). Все остальные (даже Украинская, в уставе которой говорится даже о «независимости», что совершенно не тождественно автокефалии) церкви в составе РПЦ имеют более размытый статус, предоставленный им в начале 1990-х годов. Размытость была связана с желанием патриархийных канонистов избежать необратимых решений - автономную церковь трудно ликвидировать (хотя теоретически и можно - Российская церковь в XIX веке упраздняла даже грузинскую автокефалию), а вот упразднить самостоятельность при изменении политических реалий существенно легче.
Что же произошло? Есть светский закон, согласно которому Латвийская церковь до 31 октября обязана привести свой устав в соответствие с его положениями. То есть исключить упоминание о любой зависимости от Московского патриархата. Поправки в устав, как известно, недавно внесла и Украинская православная церковь – Москва этого, разумеется, не признала, но в УПЦ это непризнание проигнорировали. В Латвии многоопытный митрополит Александр не склонен идти на конфликт с государством – поэтому, вполне возможно, поправки будут внесены, что удовлетворит государственные структуры.
Но для православного мира Латвийская церковь от этого не станет автокефальной – как и Украинская. Просто в Латвии (как уже и в Украине) возникнет фактор новой размытости в церковной сфере. Но если прежняя размытость (связанная с понятием самостоятельности) была выгодна Москве, то новая – совершенно невыгодна, так как означает эрозию влияния Русской церкви на постсоветском пространстве.
Тем более, что такая размытость стимулирует сближение православных из «постсоветских» стран с Константинополем – если не сейчас, то в будущем.
Алексей Макаркин
Елизавета II войдет в британскую историю как человек, который всю жизнь исполнял долг перед своей страной. Во время Второй мировой войны, когда королевская семья осталась в Великобритании, подвергавшейся нацистским бомбежкам – и принцесса Елизавета, как и многие британские женщины, поступила в Женский вспомогательный территориальный корпус, в котором женщины заменяли ушедших на фронт мужчин. Как монарх, она с достоинством представляла свою страны на международной арене в трудные для Британии времена после Суэцкого кризиса и деколонизации. Во внутренней политике Елизавета конструктивно сотрудничала со всеми премьерами, вне зависимости от личного отношения к ним – и перед смертью нашла в себе силы принять своего последнего премьер-министра, Лиз Трасс. Как глава королевской семьи, она демонстрировала спокойствие и выдержку в самые смутные для нее периоды – и это спокойствие способствовало тому, что кризисы постепенно уходили в историю, общественные эмоции спадали, а авторитет института монархии сохранялся на высоком уровне.
Алексей Макаркин
Алексей Макаркин
Сейчас в Британии всё затмила весть о смерти королевы Елизаветы. Но до этого активнее всего обсуждался состав нового кабинета министров, сформированного Лиз Трасс буквально за сутки. В частности, много говорилось о том, что это первый кабинет, в котором ни один из четырех главных постов не занимает белый мужчина. Действительно, правительство возглавила женщина – всего в третий раз в истории страны после Маргарет Тэтчер и Терезы Мэй. Второй по значимости пост – министра финансов – занял Кваси Квартенг. Его родители приехали из Ганы в 60-х годах. Министром иностранных дел стал Джеймс Клеверли – сын британца и африканки из Сьерра-Леоне. Портфель министра внутренних дел получила Сьюэлла Брэверман. Ее индийские родители перебрались в Британию из Кении и Маврикия. Есть в кабинете представители этнических меньшинств и на менее заметных постах.
Однако главная особенность нового кабинета заключается не в его этническом разнообразии, а в том, что ключевые должности получили давние союзники Лиз Трасс из правого крыла Консервативной партии. Тот же Квартенг, который, кстати, учился в элитной частной школе Итон и в Кембриджском университете, избрался в парламент одновременно с Трасс в 2010 г. и быстро сблизился с ней на почве приверженности доктрине свободного рынка и «малого государства». Однако в отличие от Трасс, имеющей большой правительственный опыт, Квартенг стал членом кабинета лишь в прошлом году, получив пост министра по делам бизнеса. Вице-премьером и одновременно министром здравоохранения Трасс назначила Терез Коффи. Они давно дружат, Коффи также избралась в Палату общин в 2010 г., их избирательные округа соседствуют. Хотя в быту Коффи ведет себя раскрепощенно и даже курит сигары, в культурном плане она придерживается традиционных ценностей, является практикующей католичкой и голосовала против либерализации доступа к абортам. Но, как и у Квартенга, опыт работы в кабинете у нее небольшой – с 2019 г., когда она получила должность министра труда и пенсий.
Новый глава Форин-офис Джеймс Клеверли стал членом парламента в 2015 г. Когда Трасс была министром иностранных дел, он был замминистра по делам Европы и вошел в кабинет в качестве министра образования лишь за несколько недель до отставки Бориса Джонсона. Назначенная министром внутренних дел Сьюэлла Брэверман также избралась в парламент в 2015 г. При Джонсоне она была генпрокурором Англии и Уэльса. Брэверман занимает весьма жесткие позиции. Она упрекала суды во вмешательстве в политику, выступала за выход Британии из Европейской конвенции по правам человека, разделяет антилиберальные взгляды по спорным культурным вопросам, поддерживает план высылки в Руанду нелегально попавших в Британию соискателей убежища. Из других назначений стоит отметить получение должности министра по делам бизнеса, энергетики и промышленной стратегии Джейкобом Рис-Моггом. Он – сын бывшего редактора The Times, традиционалист до мозга костей и рьяный брекситер. Он вошел в кабинет министров при Джонсоне, которого во всем поддерживал. Рис-Могг активно ставит под сомнение угрозу изменения климата и выступает за развитие углеродной энергетики, в частности, активную разведку новых месторождений нефти и газа в Северном море. Еще одним знаковым кадровым решением стало назначение на пост министра по делам Северной Ирландии другого жесткого брекситера Криса Хитона-Харриса. Это, конечно, стало сигналом для Брюсселя о том, что уступок от Лондона в деле разрешения противоречий по североирландскому протоколу ждать не приходится.
В целом очевидно, что при формировании кабинета главным критерием для Лиз Трасс был не управленческий опыт, а лояльность лично ей и идеологическая близость. Все основные посты получили политики, которые поддержали ее на ранних этапах лидерской гонки. Ни Риши Сунак, ни его союзники в кабинет приглашены не были. В краткосрочном плане это должно помочь Трасс утвердиться в роли безусловного лидера. Но перед лицом тяжелых социально-экономических проблем, с которыми столкнулась Британия, такой подход несет очень большие риски.
Александр Ивахник
Однако главная особенность нового кабинета заключается не в его этническом разнообразии, а в том, что ключевые должности получили давние союзники Лиз Трасс из правого крыла Консервативной партии. Тот же Квартенг, который, кстати, учился в элитной частной школе Итон и в Кембриджском университете, избрался в парламент одновременно с Трасс в 2010 г. и быстро сблизился с ней на почве приверженности доктрине свободного рынка и «малого государства». Однако в отличие от Трасс, имеющей большой правительственный опыт, Квартенг стал членом кабинета лишь в прошлом году, получив пост министра по делам бизнеса. Вице-премьером и одновременно министром здравоохранения Трасс назначила Терез Коффи. Они давно дружат, Коффи также избралась в Палату общин в 2010 г., их избирательные округа соседствуют. Хотя в быту Коффи ведет себя раскрепощенно и даже курит сигары, в культурном плане она придерживается традиционных ценностей, является практикующей католичкой и голосовала против либерализации доступа к абортам. Но, как и у Квартенга, опыт работы в кабинете у нее небольшой – с 2019 г., когда она получила должность министра труда и пенсий.
Новый глава Форин-офис Джеймс Клеверли стал членом парламента в 2015 г. Когда Трасс была министром иностранных дел, он был замминистра по делам Европы и вошел в кабинет в качестве министра образования лишь за несколько недель до отставки Бориса Джонсона. Назначенная министром внутренних дел Сьюэлла Брэверман также избралась в парламент в 2015 г. При Джонсоне она была генпрокурором Англии и Уэльса. Брэверман занимает весьма жесткие позиции. Она упрекала суды во вмешательстве в политику, выступала за выход Британии из Европейской конвенции по правам человека, разделяет антилиберальные взгляды по спорным культурным вопросам, поддерживает план высылки в Руанду нелегально попавших в Британию соискателей убежища. Из других назначений стоит отметить получение должности министра по делам бизнеса, энергетики и промышленной стратегии Джейкобом Рис-Моггом. Он – сын бывшего редактора The Times, традиционалист до мозга костей и рьяный брекситер. Он вошел в кабинет министров при Джонсоне, которого во всем поддерживал. Рис-Могг активно ставит под сомнение угрозу изменения климата и выступает за развитие углеродной энергетики, в частности, активную разведку новых месторождений нефти и газа в Северном море. Еще одним знаковым кадровым решением стало назначение на пост министра по делам Северной Ирландии другого жесткого брекситера Криса Хитона-Харриса. Это, конечно, стало сигналом для Брюсселя о том, что уступок от Лондона в деле разрешения противоречий по североирландскому протоколу ждать не приходится.
В целом очевидно, что при формировании кабинета главным критерием для Лиз Трасс был не управленческий опыт, а лояльность лично ей и идеологическая близость. Все основные посты получили политики, которые поддержали ее на ранних этапах лидерской гонки. Ни Риши Сунак, ни его союзники в кабинет приглашены не были. В краткосрочном плане это должно помочь Трасс утвердиться в роли безусловного лидера. Но перед лицом тяжелых социально-экономических проблем, с которыми столкнулась Британия, такой подход несет очень большие риски.
Александр Ивахник
В воскресенье в Швеции пройдут парламентские выборы, которые рассматриваются как самые важные за много десятилетий. Дело в том, что в этой стране, которая традиционно служила образцом социального государства и являлась бастионом либеральных практик в отношении гендерного равенства, прав меньшинств и миграционной политики, невиданно большую поддержку приобрела партия, не укладывающаяся в рамки консенсусной политики. Это праворадикальная антимигрантская партия «Шведские демократы», которая сформировалась на основе объединения неонацистских групп, активных в 80-90-х годах, и до последнего времени подвергалась остракизму со стороны мейнстримных партий. «Шведские демократы» впервые были избраны в парламент в 2010 г., а сейчас, судя по усредненным опросам, имеют поддержку 20% избирателей, уступая лишь правящей Социал-демократической рабочей партии (СДРПШ). На третьем месте с 18% в опросах идет правоцентристская Умеренная коалиционная партия – основная партия оппозиционного правого блока.
Избирательная платформа «Шведских демократов» фокусируется на наведении жесткого правопорядка в стране, где в последние годы заметно усилилась организованная преступность, нередко связанная с мигрантской средой. Партия выступает за запрет на въезд новых соискателей убежища, за ужесточение уголовных наказаний, непременную депортацию преступников-мигрантов, запрет на попрошайничество и увеличение свободы рук полиции в неблагополучных пригородах. «Шведские демократы» спекулируют на недавних громких случаях перестрелок и взрывов в публичных местах, в т.ч. в торговых центрах. Эти случаи связаны с разборками между криминальными бандами, которые борются за рынок наркотиков и оружия и часто контролируются этническими кланами. Естественно, это внушает страх обычным гражданам, который целенаправленно раздувается «Шведскими демократами» в социальных сетях и в ютубе. Возглавляющий партию в течение 17 лет Джимми Окессон умеет ярко говорить и привлекать публику. Он крайне активно ведет кампанию, разъезжая по городам страны. В своих выступлениях Окессон рисует мрачную картину страны, разрушаемой преступностью, где банды бродят по сельской местности, врываются в дома, воруют и грабят. Лидер праворадикалов призывает дать его партии шанс «сделать Швецию снова великой».
Правящая СДРПШ во главе с популярным премьер-министром Магдаленой Андерссон вынуждена реагировать на угрозу с крайне правого фланга. Социал-демократы, находящиеся у власти уже восемь лет, с одной стороны, стремятся представить «Шведских демократов» как серьезную угрозу реальной шведской демократии и даже называют их неофашистами, а с другой стороны, в своей кампании гораздо больше внимания, чем прежде, уделяют вопросам обеспечения закона и порядка и увеличения ресурсов полиции. В целом кампания СДРПШ во многом строится на личной популярности Андерссон, которая, будучи министром финансов в 2014-2021 годах, довольно успешно провела шведскую экономику через пандемию, а став премьером, сумела убедить парламент поддержать крайне непростое для традиционно нейтральной Швеции решение о вступлении в НАТО. В настоящее время это решение уже ратифицировано более 20 членами альянса.
Перед выборами левоцентристский блок, в который входят СДРПШ, Партия зеленых, Партия Центра и Левая партия, и правый блок, состоящий из Умеренной коалиционной, Христианско-демократической и Либеральной партий, вкупе со «Шведскими демократами» пользуются примерно одинаковой поддержкой избирателей. Особенность ситуации в том, что мейнстримные правые партии на этот раз готовы после выборов вступить в коалиционное соглашение с праворадикалами. В случае победы они выдвинут на пост премьера лидера Умеренной коалиционной партии Ульфа Кристерссона, но Окессон будет оказывать серьезное влияние на курс нового правительства, а в лучшем для него случае даже станет министром. Так что воскресные выборы действительно могут стать рубежными.
Александр Ивахник
Избирательная платформа «Шведских демократов» фокусируется на наведении жесткого правопорядка в стране, где в последние годы заметно усилилась организованная преступность, нередко связанная с мигрантской средой. Партия выступает за запрет на въезд новых соискателей убежища, за ужесточение уголовных наказаний, непременную депортацию преступников-мигрантов, запрет на попрошайничество и увеличение свободы рук полиции в неблагополучных пригородах. «Шведские демократы» спекулируют на недавних громких случаях перестрелок и взрывов в публичных местах, в т.ч. в торговых центрах. Эти случаи связаны с разборками между криминальными бандами, которые борются за рынок наркотиков и оружия и часто контролируются этническими кланами. Естественно, это внушает страх обычным гражданам, который целенаправленно раздувается «Шведскими демократами» в социальных сетях и в ютубе. Возглавляющий партию в течение 17 лет Джимми Окессон умеет ярко говорить и привлекать публику. Он крайне активно ведет кампанию, разъезжая по городам страны. В своих выступлениях Окессон рисует мрачную картину страны, разрушаемой преступностью, где банды бродят по сельской местности, врываются в дома, воруют и грабят. Лидер праворадикалов призывает дать его партии шанс «сделать Швецию снова великой».
Правящая СДРПШ во главе с популярным премьер-министром Магдаленой Андерссон вынуждена реагировать на угрозу с крайне правого фланга. Социал-демократы, находящиеся у власти уже восемь лет, с одной стороны, стремятся представить «Шведских демократов» как серьезную угрозу реальной шведской демократии и даже называют их неофашистами, а с другой стороны, в своей кампании гораздо больше внимания, чем прежде, уделяют вопросам обеспечения закона и порядка и увеличения ресурсов полиции. В целом кампания СДРПШ во многом строится на личной популярности Андерссон, которая, будучи министром финансов в 2014-2021 годах, довольно успешно провела шведскую экономику через пандемию, а став премьером, сумела убедить парламент поддержать крайне непростое для традиционно нейтральной Швеции решение о вступлении в НАТО. В настоящее время это решение уже ратифицировано более 20 членами альянса.
Перед выборами левоцентристский блок, в который входят СДРПШ, Партия зеленых, Партия Центра и Левая партия, и правый блок, состоящий из Умеренной коалиционной, Христианско-демократической и Либеральной партий, вкупе со «Шведскими демократами» пользуются примерно одинаковой поддержкой избирателей. Особенность ситуации в том, что мейнстримные правые партии на этот раз готовы после выборов вступить в коалиционное соглашение с праворадикалами. В случае победы они выдвинут на пост премьера лидера Умеренной коалиционной партии Ульфа Кристерссона, но Окессон будет оказывать серьезное влияние на курс нового правительства, а в лучшем для него случае даже станет министром. Так что воскресные выборы действительно могут стать рубежными.
Александр Ивахник