Капитолийский дебош поставил в сложное положение европейских национал-популистов. Ведь Дональд Трамп был для них кумиром, образцом для подражания и знаменосцем борьбы с ненавистным глобализмом. Но никто из них не мог предположить, что наплевательское отношение Трампа к демократическим институтам в конечном счете дойдет до подстрекательства к вторжению буйной толпы в здание Конгресса. Ведущие мейнстримные лидеры Европы, и прежде всего, Ангела Меркель, не только выразили свою тревогу и осуждение сцен насилия в Капитолии, но и недвусмысленно возложили вину за произошедшее на не желающего уходить президента. Среди легально действующих европейских крайне правых, выражающих приверженность законности и электоральным процедурам, не нашлось никого, кто бы одобрил столь своеобразное проявление прямой демократии по-американски. Тем более, что среди мятежных сторонников Трампа были и те, на майках которых красовались надписи «Лагерь Аушвиц» и аббревиатура 6MWE («Шести миллионов [убитых евреев] было недостаточно»). Но и впрямую осуждать Трампа за разжигание беспорядков они не готовы.
Примером являются заявления главной соперницы Эммануэля Макрона на будущих президентских выборах во Франции, лидера партии «Национальное объединение» Марин Ле Пен. В интервью телеканалу France 2 она сказала: «Ясно, что я крайне шокирована сценами насилия. Я думаю, что в демократии мы должны защищать право на протест, но мирный протест. Любое насильственное действие, ставящее целью подорвать демократический процесс, недопустимо». Вместе с тем, Ле Пен подчеркнула, что не следует смешивать «сотни экстремистов, которые попытались сорвать демократические процедуры» с 70 миллионами американцев, проголосовавших за Трампа. По ее словам, Трамп лишь «не взвесил влияние своих слов на часть из этих людей, опечаленных поражением».
В том же духе высказались итальянские национал-популисты. Джорджия Мелони, лидер крайне правой партии «Братья Италии», вызвала град насмешек, когда 6 января написала в Твиттере: «Я надеюсь, что насилие по просьбе президента Трампа будет немедленно прекращено». Марко Дзанни, глава фракции правопопулистской партии «Лига» в Европарламенте, осудил насилие в Капитолии, но подчеркнул, что его партия «разделяет многие политические решения, принятые Белым домом за последние четыре года». Вместе с тем, крайне правому политическому флангу в Европе придется смириться с тем, что Дональд Трамп уходит бесславно, и его имя едва ли впредь будет служить мобилизующим электоральным фактором для евроскептических групп населения.
Александр Ивахник
Примером являются заявления главной соперницы Эммануэля Макрона на будущих президентских выборах во Франции, лидера партии «Национальное объединение» Марин Ле Пен. В интервью телеканалу France 2 она сказала: «Ясно, что я крайне шокирована сценами насилия. Я думаю, что в демократии мы должны защищать право на протест, но мирный протест. Любое насильственное действие, ставящее целью подорвать демократический процесс, недопустимо». Вместе с тем, Ле Пен подчеркнула, что не следует смешивать «сотни экстремистов, которые попытались сорвать демократические процедуры» с 70 миллионами американцев, проголосовавших за Трампа. По ее словам, Трамп лишь «не взвесил влияние своих слов на часть из этих людей, опечаленных поражением».
В том же духе высказались итальянские национал-популисты. Джорджия Мелони, лидер крайне правой партии «Братья Италии», вызвала град насмешек, когда 6 января написала в Твиттере: «Я надеюсь, что насилие по просьбе президента Трампа будет немедленно прекращено». Марко Дзанни, глава фракции правопопулистской партии «Лига» в Европарламенте, осудил насилие в Капитолии, но подчеркнул, что его партия «разделяет многие политические решения, принятые Белым домом за последние четыре года». Вместе с тем, крайне правому политическому флангу в Европе придется смириться с тем, что Дональд Трамп уходит бесславно, и его имя едва ли впредь будет служить мобилизующим электоральным фактором для евроскептических групп населения.
Александр Ивахник
Садыр Жапаров одержал триумфальную победу на выборах президента Киргизии, получив чуть меньше 80% голосов в первом же туре. На проходившем одновременно референдуме почти столько же участников высказались за переход к президентской республике, на чем настаивал Жапаров. Победитель уже заявил, что при условии политической стабильности можно за 2-3 года побороть бедность, а за 3-4 года – вывести страну из экономического кризиса. Правда, тут же оговорившись, что в ближайшие пару лет населению будет нелегко – причем в это время страна постарается полностью избавиться от внешнего долга.
Тема киргизского долга – не популистский лозунг, как может показаться на первый взгляд, а вполне реальная и острая проблема. Он достигает 4,8 млрд долларов, что составляет более половины ВВП страны. Деньги брал в основном экс-президент Алмазбек Атамбаев на популярные инфраструктурные проекты, но как их отдавать, он не подумал. Свыше 40% этой суммы приходится на Китай, который, в отличие от России, является строгим кредитором по отношению даже к лояльным странам. Реструктурировать долг Китай отказался, согласившись только на стандартную отсрочку. С 1 января Киргизия должна выплачивать проценты – а денег в казне нет.
За счет ресурсов киргизской экономики погасить долг невозможно. Самая популярная и поддерживаемая населением мера – конфискация средств коррупционеров. Этот процесс уже начался, но полученные суммы несопоставимы с масштабом долга. Можно попытаться навести порядок на таможне – но, во-первых, и здесь сразу невозможно получить миллиарды, а, во-вторых, практика показывает, что под флагом наведения порядка одних коррупционеров сменяют другие. Так что затягивать пояса придется населению.
А попутно Жапаров укрепляет свою власть плебисцитарными методами. До лета он обещал провести очередной референдум – по принятию новой Конституции, которая должна закрепить его полномочия. Избранный президент спешит, пока у него есть кредит доверия. Действует и традиционный формат легитимации – один из киргизских историков обнародовал документы о том, что Жапаров является потомком волостного управляющего Султанкула бин Алибая, занимавшего этот пост в позапрошлом веке. А дедом Султанкула был влиятельный киргизский старшина Бирназар бий.
Жапаров обещает наказывать за коррупцию всех, включая своих родственников. Но пока что два родича нового президента назначены на выгодные должности главы госпредприятия «Унаа» (занимается регистрацией транспортных средств) и руководителя Государственной службы миграции.
Алексей Макаркин
Тема киргизского долга – не популистский лозунг, как может показаться на первый взгляд, а вполне реальная и острая проблема. Он достигает 4,8 млрд долларов, что составляет более половины ВВП страны. Деньги брал в основном экс-президент Алмазбек Атамбаев на популярные инфраструктурные проекты, но как их отдавать, он не подумал. Свыше 40% этой суммы приходится на Китай, который, в отличие от России, является строгим кредитором по отношению даже к лояльным странам. Реструктурировать долг Китай отказался, согласившись только на стандартную отсрочку. С 1 января Киргизия должна выплачивать проценты – а денег в казне нет.
За счет ресурсов киргизской экономики погасить долг невозможно. Самая популярная и поддерживаемая населением мера – конфискация средств коррупционеров. Этот процесс уже начался, но полученные суммы несопоставимы с масштабом долга. Можно попытаться навести порядок на таможне – но, во-первых, и здесь сразу невозможно получить миллиарды, а, во-вторых, практика показывает, что под флагом наведения порядка одних коррупционеров сменяют другие. Так что затягивать пояса придется населению.
А попутно Жапаров укрепляет свою власть плебисцитарными методами. До лета он обещал провести очередной референдум – по принятию новой Конституции, которая должна закрепить его полномочия. Избранный президент спешит, пока у него есть кредит доверия. Действует и традиционный формат легитимации – один из киргизских историков обнародовал документы о том, что Жапаров является потомком волостного управляющего Султанкула бин Алибая, занимавшего этот пост в позапрошлом веке. А дедом Султанкула был влиятельный киргизский старшина Бирназар бий.
Жапаров обещает наказывать за коррупцию всех, включая своих родственников. Но пока что два родича нового президента назначены на выгодные должности главы госпредприятия «Унаа» (занимается регистрацией транспортных средств) и руководителя Государственной службы миграции.
Алексей Макаркин
Отец-основатель партии «Грузинская мечта» Бидзина Иванишвили заявил о своем окончательном уходе из политики. В своем обращении к согражданам он заявил: «Среди всех существующих сегодня политических субъектов, правящая команда действительно лучшая и безальтернативная. Убежден, что команда в составе этих людей сможет достойно заменить мой труд, авторитет и навыки». Скорее всего, правящую партию, взявшую большинство в парламенте после очередных выборов в 2020 году, возглавит 42-летий Ираклий Кобахидзе. У него за плечами немалый опыт, в ноябре 2016-июне 2019 года он был спикером национального парламента Грузии. Именно его считали фаворитом Иванишвили, отставленным на второй план на фоне массовых протестных выступлений после пресловутой «ночи Гаврилова»., чтобы в удобный момент снова вернуть себе былые позиции.
Похоже, такое время для Кобахидзе настало. Но насколько серьезны намерения Иванишвили покинуть грузинскую политику? Такие вопросы не выглядят праздными. Дело в том, что, еще в бытность свою оппозиционным лидером и борцом против Михаила Саакашвили он обещал: «Через пару лет я покину политику, и если вернусь, то только как оппозиционер». И действительно, в ноябре 2013 года, через год после взятия власти Иванишвили покинул политический Олимп страны. Он ушел с поста премьер-министра и формально не занимал официальных позиций. Хотя и оппозиционером не стал. Более того, влиял на все ключевые решения, принимаемые кабмином и парламентским большинством. Более того, в мае 2018 года создатель «Грузинской мечты» был избран ее председателем. И уже в этом качестве курировал и выборы президента, и парламентскую кампанию, которые завершились победой представителей «партии власти». Впервые в постсоветской истории Грузии одна партия смогла выиграть три избирательных гонки кряду. Таким образом, прецеденты ухода и возвращения олигарха в политику уже имели место. И не факт, что в час Х Иванишвили не решит тряхнуть стариной и в том или ином качестве включиться в определение вектора будущего Грузии.
Резонный вопрос, зачем основатель ныне правящей партии принял решение об уходе «здесь и сейчас». Очевидно, что итоги парламентских выборов, несмотря на успех «Грузинской мечты» не разрешили те бурлящие противоречия между властью и оппозицией, что определяли внутриполитическую повестку последних двух лет. И налицо попытка представить уход мэтра, как обновление, выдвижение «новых лиц». Хотя с Кобахидзе такая метафора и выглядит более, чем сомнительно. Зная темперамент Иванишвили, трудно представить его в роли императора-затворника. Скорее всего, кулуарное влияние на принятие решение сохранится, но оно не будет столь интенсивным. Таким образом, власть и внутри страны и для внешнего потребления стремится представить некий проект обновления с тем, чтобы разрядить обстановку. И это может иметь определенный результат. Как минимум, тактический. Но стратегия- дефицитный товар не только в Грузии, но и на всем постсоветском пространстве в целом.
Сергей Маркедонов
Похоже, такое время для Кобахидзе настало. Но насколько серьезны намерения Иванишвили покинуть грузинскую политику? Такие вопросы не выглядят праздными. Дело в том, что, еще в бытность свою оппозиционным лидером и борцом против Михаила Саакашвили он обещал: «Через пару лет я покину политику, и если вернусь, то только как оппозиционер». И действительно, в ноябре 2013 года, через год после взятия власти Иванишвили покинул политический Олимп страны. Он ушел с поста премьер-министра и формально не занимал официальных позиций. Хотя и оппозиционером не стал. Более того, влиял на все ключевые решения, принимаемые кабмином и парламентским большинством. Более того, в мае 2018 года создатель «Грузинской мечты» был избран ее председателем. И уже в этом качестве курировал и выборы президента, и парламентскую кампанию, которые завершились победой представителей «партии власти». Впервые в постсоветской истории Грузии одна партия смогла выиграть три избирательных гонки кряду. Таким образом, прецеденты ухода и возвращения олигарха в политику уже имели место. И не факт, что в час Х Иванишвили не решит тряхнуть стариной и в том или ином качестве включиться в определение вектора будущего Грузии.
Резонный вопрос, зачем основатель ныне правящей партии принял решение об уходе «здесь и сейчас». Очевидно, что итоги парламентских выборов, несмотря на успех «Грузинской мечты» не разрешили те бурлящие противоречия между властью и оппозицией, что определяли внутриполитическую повестку последних двух лет. И налицо попытка представить уход мэтра, как обновление, выдвижение «новых лиц». Хотя с Кобахидзе такая метафора и выглядит более, чем сомнительно. Зная темперамент Иванишвили, трудно представить его в роли императора-затворника. Скорее всего, кулуарное влияние на принятие решение сохранится, но оно не будет столь интенсивным. Таким образом, власть и внутри страны и для внешнего потребления стремится представить некий проект обновления с тем, чтобы разрядить обстановку. И это может иметь определенный результат. Как минимум, тактический. Но стратегия- дефицитный товар не только в Грузии, но и на всем постсоветском пространстве в целом.
Сергей Маркедонов
Deutsche Bank намерен простить Дональду Трампу долг в размере $300 млн, чтобы как можно скорее разорвать все контакты с ним. Прекратить сотрудничество с Трампом намерен и нью-йоркский Signature Bank, в совет директоров которого в прошлом входила дочь президента Иванка Трамп. Signature выпустил заявление, в котором призвал Трампа уйти с поста главы государства в интересах страны. После беспорядков в Вашингтоне 6 января Signature закрыл два личных счета Трампа, на которых было около $5,3 млн.
До этого три крупнейших банка США - JPMorgan Chase, Goldman Sachs и Citigroup - временно отказались жертвовать собственные средства и деньги сотрудников американским политикам, независимо от их партийной принадлежности. Понятно, что банки не хотят быть обвиненными политической ангажированности и не хотят отказывать в поддержке только одной партии. Но фактически это предупреждение республиканцам, что Трамп слишком токсичен, и дальнейшая идентификация с ним может ударить по партийному бюджету. В то же время для демократов это решение не очень опасно – токсичного эффекта в их случае нет, выборы прошли, следующие только осенью 2022-го, поэтому в столь значительном финансировании они не нуждаются.
Таким образом Трампа блокируют не только в социальных сетях, но и в деловом мире. Фактически его выталкивают из политической жизни, стимулируя республиканцев к изгнанию Трампа – что не означает заката «трампистских» идей (просто их могут выражать более системные и предсказуемые политики). Трамп в этой ситуации может начать битву за партию – это угрожает сильнейшим внутренним конфликтом. Может начать создавать новую партию – и расколет республиканский электорат. Оба этих варианта выгодны демократам перед непростыми промежуточными выборами 2022 года.
Республиканцы могут надеяться на третий сценарий – Трамп отходит в сторону, партия не проявляет публичной жесткости в его отношении, спонсоры постепенно возвращаются. Но захочет ли Трамп стать таким альтруистом для партии, которая уже начала дистанцироваться от него? Тем более, что противники будут стремиться добить Трампа – а обороняться ему выгоднее в качестве действующего политика, а не отставника, общественный интерес к которому существенно снизится.
Алексей Макаркин
До этого три крупнейших банка США - JPMorgan Chase, Goldman Sachs и Citigroup - временно отказались жертвовать собственные средства и деньги сотрудников американским политикам, независимо от их партийной принадлежности. Понятно, что банки не хотят быть обвиненными политической ангажированности и не хотят отказывать в поддержке только одной партии. Но фактически это предупреждение республиканцам, что Трамп слишком токсичен, и дальнейшая идентификация с ним может ударить по партийному бюджету. В то же время для демократов это решение не очень опасно – токсичного эффекта в их случае нет, выборы прошли, следующие только осенью 2022-го, поэтому в столь значительном финансировании они не нуждаются.
Таким образом Трампа блокируют не только в социальных сетях, но и в деловом мире. Фактически его выталкивают из политической жизни, стимулируя республиканцев к изгнанию Трампа – что не означает заката «трампистских» идей (просто их могут выражать более системные и предсказуемые политики). Трамп в этой ситуации может начать битву за партию – это угрожает сильнейшим внутренним конфликтом. Может начать создавать новую партию – и расколет республиканский электорат. Оба этих варианта выгодны демократам перед непростыми промежуточными выборами 2022 года.
Республиканцы могут надеяться на третий сценарий – Трамп отходит в сторону, партия не проявляет публичной жесткости в его отношении, спонсоры постепенно возвращаются. Но захочет ли Трамп стать таким альтруистом для партии, которая уже начала дистанцироваться от него? Тем более, что противники будут стремиться добить Трампа – а обороняться ему выгоднее в качестве действующего политика, а не отставника, общественный интерес к которому существенно снизится.
Алексей Макаркин
Президент Эрдоган, похоже, осознал, что напряженность между Турцией и Евросоюзом зашла слишком далеко, особенно с учетом плачевного экономического положения страны, и решил сдать назад. В субботу он провел видеопереговоры с президентом Еврокомиссии Урсулой фон дер Ляйен и главой европейской дипломатии Жозепом Боррелем, в ходе которых постарался послать позитивные месседжи относительно стремления Анкары к преодолению разногласий.
2020 год стал на редкость плохим для отношений между Европой и Турцией несмотря на формальное партнерство в рамках НАТО. Здесь и недовольство ЕС произвольными действиями Турции в Сирии и Ливии, и эскалация конфликта с Грецией и Кипром по поводу разведки углеводородов турецкими судами в Восточном Средиземноморье, и резкая словесная конфронтация Эрдогана и президента Макрона в октябре относительно положения ислама во Франции. Дело дошло до того, что на декабрьском саммите ЕС по требованию Греции и Кипра было решено составить список турецких объектов, подлежащих санкциям.
И вот теперь Эрдоган предложил «открыть новую страницу в отношениях с союзом в новом году». Он подчеркнул, что Турция считает приоритетными связи с ЕС и видит свое будущее в Европе. Он также отметил важность возобновления регулярных двусторонних саммитов и постоянного диалога на высоком уровне. Эрдоган охарактеризовал нынешнюю ситуацию как неприемлемую, но не удержался от того, чтобы связать ее с «капризами и искусственными проблемами, создаваемыми некоторыми странами ЕС», очевидно, имея в виду Грецию, Кипр и Францию. В качестве первоочередных тем для обсуждения между сторонами президент Турции назвал обновление соглашения 2016 года о противодействии незаконной миграции в Европу через Эгейское море, модернизацию действующего с 1996 года таможенного союза и либерализацию визового режима для турецких граждан.
Едва ли в ЕС готовы пойти навстречу Анкаре по всем этим темам, и уж точно не по вопросу о визовой либерализации. Но возвращение к конструктивному взаимодействию там приветствуют. «Состоялся хороший обмен мнениями с турецким президентом», – написала в Твиттере фон дер Ляйен. «Мы готовы продолжать выстраивать диалог с Турцией», – в свою очередь, отметил Боррель. Он сообщил, что 21 января будет вести переговоры в Брюсселе с главой МИД Турции Мевлютом Чавушоглу. А уже сегодня Чавушоглу будет беседовать в Анкаре с послами стран ЕС. Ожидается, что с ними встретится и президент Эрдоган.
Зримое оживление диалога с ЕС по инициативе турецкой стороны, вероятно, связано, помимо прочего, и со сменой президента США. У администрации Трампа были сложные отношения с Анкарой, но сам Трамп оттягивал применение санкций за покупку российских С-400 и сквозь пальцы смотрел на массовые нарушения прав человека в Турции. Позиция администрации Байдена может стать существенно более жесткой.
Александр Ивахник
2020 год стал на редкость плохим для отношений между Европой и Турцией несмотря на формальное партнерство в рамках НАТО. Здесь и недовольство ЕС произвольными действиями Турции в Сирии и Ливии, и эскалация конфликта с Грецией и Кипром по поводу разведки углеводородов турецкими судами в Восточном Средиземноморье, и резкая словесная конфронтация Эрдогана и президента Макрона в октябре относительно положения ислама во Франции. Дело дошло до того, что на декабрьском саммите ЕС по требованию Греции и Кипра было решено составить список турецких объектов, подлежащих санкциям.
И вот теперь Эрдоган предложил «открыть новую страницу в отношениях с союзом в новом году». Он подчеркнул, что Турция считает приоритетными связи с ЕС и видит свое будущее в Европе. Он также отметил важность возобновления регулярных двусторонних саммитов и постоянного диалога на высоком уровне. Эрдоган охарактеризовал нынешнюю ситуацию как неприемлемую, но не удержался от того, чтобы связать ее с «капризами и искусственными проблемами, создаваемыми некоторыми странами ЕС», очевидно, имея в виду Грецию, Кипр и Францию. В качестве первоочередных тем для обсуждения между сторонами президент Турции назвал обновление соглашения 2016 года о противодействии незаконной миграции в Европу через Эгейское море, модернизацию действующего с 1996 года таможенного союза и либерализацию визового режима для турецких граждан.
Едва ли в ЕС готовы пойти навстречу Анкаре по всем этим темам, и уж точно не по вопросу о визовой либерализации. Но возвращение к конструктивному взаимодействию там приветствуют. «Состоялся хороший обмен мнениями с турецким президентом», – написала в Твиттере фон дер Ляйен. «Мы готовы продолжать выстраивать диалог с Турцией», – в свою очередь, отметил Боррель. Он сообщил, что 21 января будет вести переговоры в Брюсселе с главой МИД Турции Мевлютом Чавушоглу. А уже сегодня Чавушоглу будет беседовать в Анкаре с послами стран ЕС. Ожидается, что с ними встретится и президент Эрдоган.
Зримое оживление диалога с ЕС по инициативе турецкой стороны, вероятно, связано, помимо прочего, и со сменой президента США. У администрации Трампа были сложные отношения с Анкарой, но сам Трамп оттягивал применение санкций за покупку российских С-400 и сквозь пальцы смотрел на массовые нарушения прав человека в Турции. Позиция администрации Байдена может стать существенно более жесткой.
Александр Ивахник
О возможной смене лидера КПРФ в материале "Известий" https://iz.ru/1110055/elena-poltavskaia/svoia-polovina-proizoidet-li-smena-lidera-kprf-i-k-chemu-mozhet-privesti
Известия
Своя половина: произойдет ли смена лидера КПРФ и к чему может привести
Эксперты скептически оценивают перспективы партии и ее зампреда
В первый день послепраздничной трудовой недели в Москве состоялись трехсторонние переговоры президентов России, Азербайджана и премьер-министра Армении. Помимо этого, Владимир Путин провел встречи с Ильхамом Алиевым и Николом Пашиняном по отдельности. Главным вопросом переговоров стало обсуждение реализации договоренностей, достигнутых 9 ноября прошлого года по Нагорному Карабаху. Как оценивать этот саммит? Можно ли говорить о нем, как некоей промежуточной точке в процессе карабахского урегулирования или это начало принципиально нового этапа?
Во-первых, встреча в Москве стала первым раундом переговоров Алиева и Пашиняна после окончания «осенней войны» в Карабахе. Не видно, чтобы лидеры двух стран нашли за это время какое-то прорывное компромиссное решение. Пашинян акцентирует внимание на нерешенных проблемах (возвращение военнопленных, статус Карабаха), тогда как Алиев говорит о перспективах. Невооруженным взглядом виден разный психологический настрой двух лидеров. Президент Азербайджана может позволить себе говорить о конфликте в прошедшем времени, тогда как Пашинян имеет крайне малое пространство для маневра. Внутри Армении он воспринимается значительной частью общества, как политик, потерпевший страшное поражение, пошедший на необъяснимые уступки. Во многом он становится лицом проигранной войны. Встреча в Москве зафиксировала разные ожидания Баку и Еревана. В азербайджанском случае налицо стремление закрыть историю, а в армянском, напротив, сделать неудачу не столь катастрофической.
Во-вторых, встреча в Москве укрепила такой тренд, как выход России на первые роли в мирном урегулировании. Встреча прошла не в формате Минской группы. Авторитет последней сильно пошатнулся во время второй карабахской войны. Сегодня лидеры двух кавказских стран, несмотря на всю разность их позиций, видят именно в России ведущую силу, способную сыграть конструктивную роль в разрешении противостояния. Но дальше начинаются разночтения. И далеко не факт, что другие игроки не попытаются лидерские позиции Москвы оспорить. Но пока российское руководство не хочет сбавлять темпов и пытается предложить свою конструктивную повестку- реализацию планов по восстановлению разрушенной инфраструктуры региона. Таким образом, будет создаваться защитная основа, своеобразная страховка от невозобновления боевых действий. Риск новых разрушений будет сдерживать стороны от военной активности.
Пожалуй, возобновление мирного процесса в условиях нового статус-кво можно считать главным итогом московского саммита по Карабаху.
Сергей Маркедонов
Во-первых, встреча в Москве стала первым раундом переговоров Алиева и Пашиняна после окончания «осенней войны» в Карабахе. Не видно, чтобы лидеры двух стран нашли за это время какое-то прорывное компромиссное решение. Пашинян акцентирует внимание на нерешенных проблемах (возвращение военнопленных, статус Карабаха), тогда как Алиев говорит о перспективах. Невооруженным взглядом виден разный психологический настрой двух лидеров. Президент Азербайджана может позволить себе говорить о конфликте в прошедшем времени, тогда как Пашинян имеет крайне малое пространство для маневра. Внутри Армении он воспринимается значительной частью общества, как политик, потерпевший страшное поражение, пошедший на необъяснимые уступки. Во многом он становится лицом проигранной войны. Встреча в Москве зафиксировала разные ожидания Баку и Еревана. В азербайджанском случае налицо стремление закрыть историю, а в армянском, напротив, сделать неудачу не столь катастрофической.
Во-вторых, встреча в Москве укрепила такой тренд, как выход России на первые роли в мирном урегулировании. Встреча прошла не в формате Минской группы. Авторитет последней сильно пошатнулся во время второй карабахской войны. Сегодня лидеры двух кавказских стран, несмотря на всю разность их позиций, видят именно в России ведущую силу, способную сыграть конструктивную роль в разрешении противостояния. Но дальше начинаются разночтения. И далеко не факт, что другие игроки не попытаются лидерские позиции Москвы оспорить. Но пока российское руководство не хочет сбавлять темпов и пытается предложить свою конструктивную повестку- реализацию планов по восстановлению разрушенной инфраструктуры региона. Таким образом, будет создаваться защитная основа, своеобразная страховка от невозобновления боевых действий. Риск новых разрушений будет сдерживать стороны от военной активности.
Пожалуй, возобновление мирного процесса в условиях нового статус-кво можно считать главным итогом московского саммита по Карабаху.
Сергей Маркедонов
Предстоящее возвращение Алексея Навального уже сравнивают с приездом Ленина в Петроград в апреле 1917 года. На самом деле, здесь мало что общего. Ленин ехал делать новую революцию в безопасной для него на тот момент стране, сразу же после предыдущей революции. Здесь революции нет, зато прокуратура требует заключить Навального под стражу по старому делу, по которому он был приговорен к условному сроку лишения свободы. И такое заключение выглядит практически неизбежным – иное решение будет истолковано госаппаратом и лоялистами как признак слабости.
При этом лишь 15% россиян заявили, что доверяют версии об отравлении Навального спецслужбистами. Колеблющиеся и сомневающиеся стремятся вообще уходить от разговоров о политике вообще и о Навальном в частности, чтобы не втягиваться в споры, не идти на конфликт и не портить сложившуюся картину мира.
Но вопрос в альтернативе, а она только одна – остаться в эмиграции. Но эмигрант с высокой долей вероятности «отрывается от почвы», ослабляет контроль над своей политической инфраструктурой внутри страны, зато втягивается в многочисленные конфликты в эмигрантской среде, неинтересные тем, кто остается на родине. Такая перспектива Навального совершенно не устраивает – и он готов рискнуть в надежде на то, что режим будет расшатываться и у него появится шанс. Если не сегодня, то завтра.
Алексей Макаркин
При этом лишь 15% россиян заявили, что доверяют версии об отравлении Навального спецслужбистами. Колеблющиеся и сомневающиеся стремятся вообще уходить от разговоров о политике вообще и о Навальном в частности, чтобы не втягиваться в споры, не идти на конфликт и не портить сложившуюся картину мира.
Но вопрос в альтернативе, а она только одна – остаться в эмиграции. Но эмигрант с высокой долей вероятности «отрывается от почвы», ослабляет контроль над своей политической инфраструктурой внутри страны, зато втягивается в многочисленные конфликты в эмигрантской среде, неинтересные тем, кто остается на родине. Такая перспектива Навального совершенно не устраивает – и он готов рискнуть в надежде на то, что режим будет расшатываться и у него появится шанс. Если не сегодня, то завтра.
Алексей Макаркин
Вчера Майя Санду совершила свой первый зарубежный визит на посту президента. Как она объявляла ранее, это был визит в Киев, что в принципе совершенно естественно. Украина – крупнейший сосед Молдовы, которых объединяет не только выбор европейского вектора развития, но и наличие нерешенных двусторонних проблем. Кстати, Игорь Додон в годы президентства ни разу не посещал Украину, зато часто бывал в Москве, что говорит о его нежелании или неспособности проводить сбалансированный внешнеполитический курс. Другой вопрос – насколько Санду сможет выстраивать спокойные отношения с Россией, с акцентом на общие интересы и без выпячивания разногласий.
Президент Зеленский и Санду после переговоров говорили о стремлении вывести отношения между Украиной и Молдовой на уровень стратегического партнерства. Естественно, оба президента заверили друг друга в принципиальной поддержке государственного суверенитета и территориальной целостности Украины и Молдовы, включая вопрос о принадлежности Крыма и проблему приднестровского урегулирования. Но это, в сущности, ни на что не влияющая, символическая часть визита.
В практической сфере была достигнута договоренность о создании президентского совета – координирующего органа, который будет регулярно встречаться для решения вопросов двусторонних отношений. Также было решено возобновить диалог по линии профильных госучреждений. Два президента обсудили ряд конкретных экономических, инфраструктурных и энергетических проектов. Стороны одобрили идею строительства современной автомагистрали между Киевом и Кишиневом и нового моста через Днестр с тем, чтобы сократить время поездок между столицами до пяти часов. Достигнута предварительная договоренность об увеличении запасов газа для Молдовы в подземных хранилищах Украины и о возможности поставок украинской электроэнергии в Молдову и ее транзита через Молдову в Румынию.
Подробно обсуждался вопрос об эксплуатации Днестровского гидроэнергоузла. И здесь, насколько можно понять, между сторонами нет согласия. Украина заинтересована в увеличении мощностей этого гидроузла путем строительства новых ГЭС. Молдову, для которой Днестр – основной источник питьевой воды, сильно волнуют связанные с этим экологические проблемы. Санду собирается ходатайствовать перед ЕС о проведении независимой оценки воздействия этого проекта на окружающую среду.
Впрочем, надо понимать, что эти вроде бы практические вопросы рассматривались в Киеве все же теоретически. В парламентской Молдове от президента в таких делах мало что зависит. Да и правительство там после ухода в отставку в конце года действует в сугубо временном, техническом статусе. Так что реальных, наполненных практическим содержанием сдвигов в отношениях между двумя соседями можно ожидать только после досрочных парламентских выборов в Молдове, да и то в том случае, если они окажутся успешными для Санду.
Александр Ивахник
Президент Зеленский и Санду после переговоров говорили о стремлении вывести отношения между Украиной и Молдовой на уровень стратегического партнерства. Естественно, оба президента заверили друг друга в принципиальной поддержке государственного суверенитета и территориальной целостности Украины и Молдовы, включая вопрос о принадлежности Крыма и проблему приднестровского урегулирования. Но это, в сущности, ни на что не влияющая, символическая часть визита.
В практической сфере была достигнута договоренность о создании президентского совета – координирующего органа, который будет регулярно встречаться для решения вопросов двусторонних отношений. Также было решено возобновить диалог по линии профильных госучреждений. Два президента обсудили ряд конкретных экономических, инфраструктурных и энергетических проектов. Стороны одобрили идею строительства современной автомагистрали между Киевом и Кишиневом и нового моста через Днестр с тем, чтобы сократить время поездок между столицами до пяти часов. Достигнута предварительная договоренность об увеличении запасов газа для Молдовы в подземных хранилищах Украины и о возможности поставок украинской электроэнергии в Молдову и ее транзита через Молдову в Румынию.
Подробно обсуждался вопрос об эксплуатации Днестровского гидроэнергоузла. И здесь, насколько можно понять, между сторонами нет согласия. Украина заинтересована в увеличении мощностей этого гидроузла путем строительства новых ГЭС. Молдову, для которой Днестр – основной источник питьевой воды, сильно волнуют связанные с этим экологические проблемы. Санду собирается ходатайствовать перед ЕС о проведении независимой оценки воздействия этого проекта на окружающую среду.
Впрочем, надо понимать, что эти вроде бы практические вопросы рассматривались в Киеве все же теоретически. В парламентской Молдове от президента в таких делах мало что зависит. Да и правительство там после ухода в отставку в конце года действует в сугубо временном, техническом статусе. Так что реальных, наполненных практическим содержанием сдвигов в отношениях между двумя соседями можно ожидать только после досрочных парламентских выборов в Молдове, да и то в том случае, если они окажутся успешными для Санду.
Александр Ивахник
В России сейчас принято жалеть гонимого Дональда Трампа. А заодно и Республиканскую партию, которую совсем задавили демократы и прочие борцы с дискриминацией. Но вот история. В прошлом году в твердом республиканском округе в штате Джорджия на выборах в Палату представителей впервые победила Марджори Тейлор Грин, совладелица местной строительной фирмы, основанной ее отцом. До прихода в политику она подчеркивала свои симпатии к QAnon – теории заговора, согласно которой Трамп противостоит клике сатанистов-педофилов, включающей в себя известных демократов, бизнесменов, артистов и прочих знаменитостей. Сторонники этой теории ждали, что Трамп вот-вот соберется с силами и с помощью армии арестует и казнит виновных. В последнее время некоторые приверженцы этой теории стали относить к числу педофилов и республиканцев, не поддержавших Трампа.
В твердом республиканском округе с белыми и не очень образованными избирателями харизматичная Грин добилась убедительной победы. Прибыв в Вашингтон, она заявила, что в первый же день президентства Джо Байдена, 21 января, внесет в Конгресс проект резолюции о его импичменте. Так как «у нас не может быть президента Соединенных Штатов, который готов злоупотреблять своими полномочиями и может быть легко подкуплен иностранными правительствами, китайскими энергетическими компаниями, украинскими энергетическими компаниями».
Разумеется, у инициативы Грин нет никаких шансов на принятие. Но никто не собирается ей мешать самовыражаться, так как она действует в рамках законодательства, не запрещающего требовать в любое время отправить президента в отставку. Кстати, и хоронить трампизм явно рано – если у Трампа политических перспектив уже не видно, то идеи никуда не исчезли и их носители тоже. И республиканскому истеблишменту придется считаться и с миссис Грин, и с ее избирателями.
Алексей Макаркин
В твердом республиканском округе с белыми и не очень образованными избирателями харизматичная Грин добилась убедительной победы. Прибыв в Вашингтон, она заявила, что в первый же день президентства Джо Байдена, 21 января, внесет в Конгресс проект резолюции о его импичменте. Так как «у нас не может быть президента Соединенных Штатов, который готов злоупотреблять своими полномочиями и может быть легко подкуплен иностранными правительствами, китайскими энергетическими компаниями, украинскими энергетическими компаниями».
Разумеется, у инициативы Грин нет никаких шансов на принятие. Но никто не собирается ей мешать самовыражаться, так как она действует в рамках законодательства, не запрещающего требовать в любое время отправить президента в отставку. Кстати, и хоронить трампизм явно рано – если у Трампа политических перспектив уже не видно, то идеи никуда не исчезли и их носители тоже. И республиканскому истеблишменту придется считаться и с миссис Грин, и с ее избирателями.
Алексей Макаркин
Вновь избранный президент Молдавии Майя Санду нанесла визит в Киев. Чем знаменателен этот политический вояж? Какие последствия он может иметь для ситуации в регионе, учитывая общность молдавских и украинских интересов на приднестровском направлении, а также заявленный интерес Санду к скорейшему выводу российских военных из непризнанной республики?
Новый глава молдавского государства совершил свой первый зарубежный визит после вступления в должность. Впрочем, Майя Санду проявляет завидную внешнеполитическую активность. Под занавес 2020 года, уже через пять дней после инаугурации она приняла в Кишиневе президента Румынии Клауса Йоханниса. И хотя Санду не слишком публично активна по части «унионизма» (она предпочитает говорить о таких приоритетах, как евроинтеграция и борьба против коррупции), президент не скрывает ни свой румынский паспорт, ни свою приверженность к развитию стратегической кооперации с Бухарестом. 5 января 2021 года Санду провела телефонные переговоры с генсеком НАТО Йенсом Столтенбергом. И хотя в Молдавии активно обсуждается тема нейтралитета, прозападные силы в Кишиневе в целом позитивно оценивают взаимодействие с Альянсом. Санду пытается всячески подчеркнуть свое отличие от предшественника Игоря Додона. Она говорит о выборе в пользу «единой Европы». И, напротив, последовательно озвучивает такие темы, как вывод российских военных из Приднестровье и переформатирование миротворческой операции в международную миссию под эгидой ОБСЕ.
В этом контексте надо рассматривать и визит Санду в Киев. Еще в бытность свою премьером Молдавии она встречалась с президентом Владимиром Зеленским. И взаимная поддержка территориальной целостности государств-партнеров- неизменная часть их переговорной повестки. «Украинофильство» Санду вполне укладывается в логику ее действий на международной арене.
Тем не менее, спешить с выводами об окончательном «геополитическом развороте» Кишинева на этом основании не стоит. У Майи Санду, как и у ее предшественника недостаточно полномочий для поворота куда бы то ни было. Гипотетически определенная консолидация государственной позиции Молдавии возможна. Но для этого президентам действующему и предыдущим нужно иметь под своим контролем парламент и правительство. А значит выигрывать помимо президентских еще и парламентские выборы. Но таковые еще впереди. И не факт, что Санду на них ждет триумф. Как, впрочем, и Игоря Додона. Победит последний, он может стать премьером и иметь устойчивое парламентское большинство. Но ему будут противостоять президент и Конституционный суд, где доминируют сторонники Санду. Таким образом, до исхода досрочной парламентской кампании, вероятность которой после предновогодней отставки правительства, очень высока, не стоит делать поспешных выводов. Взгляды же Майи Санду ни для кого не были секретом и до января 2021 года. Как политик никаких разворотов она не сделала. Но личная траектория политического лидера не всегда тождественна государственному курсу. В Молдавии особенно.
Сергей Маркедонов
Новый глава молдавского государства совершил свой первый зарубежный визит после вступления в должность. Впрочем, Майя Санду проявляет завидную внешнеполитическую активность. Под занавес 2020 года, уже через пять дней после инаугурации она приняла в Кишиневе президента Румынии Клауса Йоханниса. И хотя Санду не слишком публично активна по части «унионизма» (она предпочитает говорить о таких приоритетах, как евроинтеграция и борьба против коррупции), президент не скрывает ни свой румынский паспорт, ни свою приверженность к развитию стратегической кооперации с Бухарестом. 5 января 2021 года Санду провела телефонные переговоры с генсеком НАТО Йенсом Столтенбергом. И хотя в Молдавии активно обсуждается тема нейтралитета, прозападные силы в Кишиневе в целом позитивно оценивают взаимодействие с Альянсом. Санду пытается всячески подчеркнуть свое отличие от предшественника Игоря Додона. Она говорит о выборе в пользу «единой Европы». И, напротив, последовательно озвучивает такие темы, как вывод российских военных из Приднестровье и переформатирование миротворческой операции в международную миссию под эгидой ОБСЕ.
В этом контексте надо рассматривать и визит Санду в Киев. Еще в бытность свою премьером Молдавии она встречалась с президентом Владимиром Зеленским. И взаимная поддержка территориальной целостности государств-партнеров- неизменная часть их переговорной повестки. «Украинофильство» Санду вполне укладывается в логику ее действий на международной арене.
Тем не менее, спешить с выводами об окончательном «геополитическом развороте» Кишинева на этом основании не стоит. У Майи Санду, как и у ее предшественника недостаточно полномочий для поворота куда бы то ни было. Гипотетически определенная консолидация государственной позиции Молдавии возможна. Но для этого президентам действующему и предыдущим нужно иметь под своим контролем парламент и правительство. А значит выигрывать помимо президентских еще и парламентские выборы. Но таковые еще впереди. И не факт, что Санду на них ждет триумф. Как, впрочем, и Игоря Додона. Победит последний, он может стать премьером и иметь устойчивое парламентское большинство. Но ему будут противостоять президент и Конституционный суд, где доминируют сторонники Санду. Таким образом, до исхода досрочной парламентской кампании, вероятность которой после предновогодней отставки правительства, очень высока, не стоит делать поспешных выводов. Взгляды же Майи Санду ни для кого не были секретом и до января 2021 года. Как политик никаких разворотов она не сделала. Но личная траектория политического лидера не всегда тождественна государственному курсу. В Молдавии особенно.
Сергей Маркедонов
В придачу к тяготам от коронавируса итальянцы получили еще и правительственный кризис. Причем практически на ровном месте. Италия встретила пандемию со слабым правительством, раздираемым внутренними противоречиями. В него входили крайне непохожие популистское «Движение 5 звезд» и левоцентристская Демпартия, а также небольшая партия «Живая Италия», которую создал в 2019 г. бывший лидер ДПМ и премьер-министр Маттео Ренци. Но в ходе борьбы с распространением болезни правительство консолидировалось, а его внепартийный глава Джузеппе Конте смело взял на себя ответственность за решительные меры, включая первый в Европе общенациональный локдаун, и приобрел среди итальянцев высокую популярность.
И вот в среду Ренци заявил о выводе трех своих министров из правительства и о выходе «Живой Италии» из парламентской коалиции, в результате чего кабинет потерял поддержку большинства в Сенате. Ренци пошел на этот шаг в момент, когда в стране ежедневно фиксируются 15-17 тыс. новых случаев COVID-19, общее число инфекций достигло 2,3 млн., а число смертей превысило 80 тыс. Обоснованием для такого опасного демарша стало несогласие с проектом правительственного плана использования €209 млрд, которые должна получить Италия в виде субсидий и кредитов из Фонда ЕС по восстановлению экономики после пандемии. Но этот фонд даже еще не создан, а деньги начнут распределяться между странами ЕС не раньше лета. Более того, кабинет министров согласился на ряд требований Ренци по внесению изменений в планы вложения средств, но тот этим не удовлетворился. Кроме того, он выражал недовольство стилем управления Конте, который нередко проводил решения посредством чрезвычайных указов.
Действия лидера «Живой Италии» могут вызвать недоумение. Популярность самого Ренци в стране крайне мала, а рейтинг поддержки его партии составляет 3%. Глава аналитической фирмы YouTrend Лоренцо Прельяско справедливо заметил: «Этот кризис не касается политического курса, он связан с усилиями Ренци получить новое правительство, которое даст ему больший политический вес». С ним согласны свыше 70% итальянцев, которые, согласно свежему опросу, считают, что сейчас не время для политического кризиса и что Ренци руководствуется своими личными интересами. Кстати, нелояльность является фирменным знаком Ренци-политика: в 2014 году он пришел на пост премьера, интригами оттеснив своего предшественника-однопартийца Энрико Летту.
Лидеры Демпартии и «Д5З» подвергли решение Ренци резкой критике и заявили о сохранении поддержки Конте. Сам Конте сейчас будет стараться сформировать новое парламентское большинство за счет независимых депутатов. Если это не удастся, президент Серджо Маттарелла после консультаций с партиями попытается сформировать временное правительство национального единства во главе с технократом. А вот скорое проведение досрочных парламентских выборов, на котором настаивают правопопулистские партии Сальвини и Мелони, пока кажется маловероятным.
Александр Ивахник
И вот в среду Ренци заявил о выводе трех своих министров из правительства и о выходе «Живой Италии» из парламентской коалиции, в результате чего кабинет потерял поддержку большинства в Сенате. Ренци пошел на этот шаг в момент, когда в стране ежедневно фиксируются 15-17 тыс. новых случаев COVID-19, общее число инфекций достигло 2,3 млн., а число смертей превысило 80 тыс. Обоснованием для такого опасного демарша стало несогласие с проектом правительственного плана использования €209 млрд, которые должна получить Италия в виде субсидий и кредитов из Фонда ЕС по восстановлению экономики после пандемии. Но этот фонд даже еще не создан, а деньги начнут распределяться между странами ЕС не раньше лета. Более того, кабинет министров согласился на ряд требований Ренци по внесению изменений в планы вложения средств, но тот этим не удовлетворился. Кроме того, он выражал недовольство стилем управления Конте, который нередко проводил решения посредством чрезвычайных указов.
Действия лидера «Живой Италии» могут вызвать недоумение. Популярность самого Ренци в стране крайне мала, а рейтинг поддержки его партии составляет 3%. Глава аналитической фирмы YouTrend Лоренцо Прельяско справедливо заметил: «Этот кризис не касается политического курса, он связан с усилиями Ренци получить новое правительство, которое даст ему больший политический вес». С ним согласны свыше 70% итальянцев, которые, согласно свежему опросу, считают, что сейчас не время для политического кризиса и что Ренци руководствуется своими личными интересами. Кстати, нелояльность является фирменным знаком Ренци-политика: в 2014 году он пришел на пост премьера, интригами оттеснив своего предшественника-однопартийца Энрико Летту.
Лидеры Демпартии и «Д5З» подвергли решение Ренци резкой критике и заявили о сохранении поддержки Конте. Сам Конте сейчас будет стараться сформировать новое парламентское большинство за счет независимых депутатов. Если это не удастся, президент Серджо Маттарелла после консультаций с партиями попытается сформировать временное правительство национального единства во главе с технократом. А вот скорое проведение досрочных парламентских выборов, на котором настаивают правопопулистские партии Сальвини и Мелони, пока кажется маловероятным.
Александр Ивахник
И еще об Алексее Навальном.
Оппозиция сейчас расколота и в немалой степени деморализована. У нее есть ощущение, что «лбом стену не прошибешь», помноженное на отсутствие в обществе «черно-белой» дихотомии, существовавшей в конце 1980-х годов (Ельцин хороший – Лигачев плохой). Сейчас энтузиазм (не только в оппозиции) маргинален, а куда более распространенным является скепсис в отношении любых лидеров.
Наблюдается примечательная аналогия с советской практикой – зарубежная тематика обсуждается активнее внутренней. Тогда критически настроенные по отношению к власти советские люди охотнее читали статьи о международной жизни (где были непредсказуемость, конкурентность, электоральная интрига), чем о реалиях собственной страны, на которые они не могли повлиять. Так и сейчас – отключение Твиттера Трампу обсуждается в оппозиционной субкультуре острее и активнее, чем приговор Галяминой.
Поэтому у власти куда больше возможностей для ареста Навального, чем раньше. Но Навального легче арестовать, чем потом при необходимости выпустить. А будучи в заключении, он окажется вне критики в той же оппозиционной субкультуре – любые попытки подчеркнуть разногласия с заключенным будут выглядеть крайне неэтично.
Что касается большинства населения, то с Навальным не связан негатив, который был в отношении Ходорковского – многие россияне не были готовы простить бывшего «олигарха» и после десятилетнего заключения. С Навальным не связаны 90-е годы, обвинения в приватизационных сделках и др. Напротив, у него образ «разгребателя грязи», борца с коррупцией – хотя его рейтинг и не растет, в том числе под влиянием обвинений в работе на заграницу. Старшие поколения этому верят, более молодые сомневаются, но все равно учитывают – сознательно или подсознательно – этот фактор при определении своего отношения к Навальному.
Однако власть может столкнуться с серьезными проблемами на выходе из пандемии – когда медицинские страхи минимизируются, зато могут еще более усилиться претензии социально-экономического характера – по поводу пенсий, зарплат, пособий, безработицы. И здесь «иностранный агент» может быстро превратиться в «мученика», а мир снова начать приобретать «черно-белую» окраску.
Алексей Макаркин
Оппозиция сейчас расколота и в немалой степени деморализована. У нее есть ощущение, что «лбом стену не прошибешь», помноженное на отсутствие в обществе «черно-белой» дихотомии, существовавшей в конце 1980-х годов (Ельцин хороший – Лигачев плохой). Сейчас энтузиазм (не только в оппозиции) маргинален, а куда более распространенным является скепсис в отношении любых лидеров.
Наблюдается примечательная аналогия с советской практикой – зарубежная тематика обсуждается активнее внутренней. Тогда критически настроенные по отношению к власти советские люди охотнее читали статьи о международной жизни (где были непредсказуемость, конкурентность, электоральная интрига), чем о реалиях собственной страны, на которые они не могли повлиять. Так и сейчас – отключение Твиттера Трампу обсуждается в оппозиционной субкультуре острее и активнее, чем приговор Галяминой.
Поэтому у власти куда больше возможностей для ареста Навального, чем раньше. Но Навального легче арестовать, чем потом при необходимости выпустить. А будучи в заключении, он окажется вне критики в той же оппозиционной субкультуре – любые попытки подчеркнуть разногласия с заключенным будут выглядеть крайне неэтично.
Что касается большинства населения, то с Навальным не связан негатив, который был в отношении Ходорковского – многие россияне не были готовы простить бывшего «олигарха» и после десятилетнего заключения. С Навальным не связаны 90-е годы, обвинения в приватизационных сделках и др. Напротив, у него образ «разгребателя грязи», борца с коррупцией – хотя его рейтинг и не растет, в том числе под влиянием обвинений в работе на заграницу. Старшие поколения этому верят, более молодые сомневаются, но все равно учитывают – сознательно или подсознательно – этот фактор при определении своего отношения к Навальному.
Однако власть может столкнуться с серьезными проблемами на выходе из пандемии – когда медицинские страхи минимизируются, зато могут еще более усилиться претензии социально-экономического характера – по поводу пенсий, зарплат, пособий, безработицы. И здесь «иностранный агент» может быстро превратиться в «мученика», а мир снова начать приобретать «черно-белую» окраску.
Алексей Макаркин
Длительная неопределенность с фигурой нового лидера правящего в Германии ХДС завершилась. Участники онлайн-съезда ХДС избрали на этот пост премьер-министра земли Северный Рейн–Вестфалия Армина Лашета, который всегда был твердым сторонником либерал-консервативного курса Ангелы Меркель. Фридрих Мерц, давний соперник и недруг Меркель, выступавший за решительный поворот партии к традиционным консервативным установкам, проиграл. Таким образом, большинство делегатов выступили против разрыва с почти 16-летней «эрой Меркель».
65-летний Фридрих Мерц в начале нулевых возглавлял фракцию ХДС/ХСС в Бундестаге, но затем Меркель добилась его смещения. С 2009 г. Мерц делал успешную карьеру в инвестбизнесе. В конце 2018 г., после отказа Меркель от поста председателя ХДС, он вернулся в политику и делал ставку на широкую поддержку в деловых кругах и в правом крыле партии. Мерц – жесткий рыночник, он выступает за бюджетный консерватизм и снижение налогов для граждан и бизнеса как средство стимулирования экономики. Он обладает ораторским даром, но бывает неосторожен в высказываниях и не стремится обходить острые углы, вызывающие расхождения в партии.
В отличие от Мерца, 59-летний Армин Лашет ставит во главу угла единство рядов партии. Он лоялен к Меркель, но является самостоятельной фигурой. У Лашета серьезный вес в партийной элите и разнообразный политический опыт. Он был депутатом Бундестага, Европарламента, а с 2017 г., после победы ХДС на выборах в Северном Рейне–Вестфалии, возглавил правительство самой населенной земли Германии. Правда, в период пандемии его популярность заметно снизилась из-за недостаточно решительных мер борьбы с распространением Covid-19. Но перед выборами нового лидера ХДС в пользу Лашета сыграло то, что в связке с ним в роли заместителя лидера выдвинулся молодой и энергичный министр здравоохранения Йенс Шпан. Плюсом стало и то, что его кандидатура приемлема для «Зеленых», которые в результате резкого расширения поддержки в стране рассматриваются сейчас как вероятная замена социал-демократов в коалиции с ХДС/ХСС после парламентских выборов в сентябре 2021 г.
Лашет рассматривается как продолжатель курса Меркель не только во внутренней, но и во внешней политике. Он твердый европеист и трансатлантист, рассчитывает после прихода в Белый дом Байдена на тесное сотрудничество с США. Что касается России, то его позиция хотя и критична в отношении многих действий Москвы, но мягче, чем у многих ведущих политиков ХДС. Продолжение участия Германии в проекте «Северный поток – 2» он под вопрос не ставит.
Правда, не факт, что именно Лашет будет выдвинут кандидатом на пост канцлера от блока ХДС/ХСС на парламентских выборах. По популярности в стране он серьезно уступает премьер-министру Баварии и лидеру ХСС Маркусу Зёдеру, который наладил в своей земле эффективную борьбу с распространением инфекции. Очевидно, решение на этот счет будет приниматься по итогам двух региональных выборов, которые должны состояться 14 марта.
Александр Ивахник
65-летний Фридрих Мерц в начале нулевых возглавлял фракцию ХДС/ХСС в Бундестаге, но затем Меркель добилась его смещения. С 2009 г. Мерц делал успешную карьеру в инвестбизнесе. В конце 2018 г., после отказа Меркель от поста председателя ХДС, он вернулся в политику и делал ставку на широкую поддержку в деловых кругах и в правом крыле партии. Мерц – жесткий рыночник, он выступает за бюджетный консерватизм и снижение налогов для граждан и бизнеса как средство стимулирования экономики. Он обладает ораторским даром, но бывает неосторожен в высказываниях и не стремится обходить острые углы, вызывающие расхождения в партии.
В отличие от Мерца, 59-летний Армин Лашет ставит во главу угла единство рядов партии. Он лоялен к Меркель, но является самостоятельной фигурой. У Лашета серьезный вес в партийной элите и разнообразный политический опыт. Он был депутатом Бундестага, Европарламента, а с 2017 г., после победы ХДС на выборах в Северном Рейне–Вестфалии, возглавил правительство самой населенной земли Германии. Правда, в период пандемии его популярность заметно снизилась из-за недостаточно решительных мер борьбы с распространением Covid-19. Но перед выборами нового лидера ХДС в пользу Лашета сыграло то, что в связке с ним в роли заместителя лидера выдвинулся молодой и энергичный министр здравоохранения Йенс Шпан. Плюсом стало и то, что его кандидатура приемлема для «Зеленых», которые в результате резкого расширения поддержки в стране рассматриваются сейчас как вероятная замена социал-демократов в коалиции с ХДС/ХСС после парламентских выборов в сентябре 2021 г.
Лашет рассматривается как продолжатель курса Меркель не только во внутренней, но и во внешней политике. Он твердый европеист и трансатлантист, рассчитывает после прихода в Белый дом Байдена на тесное сотрудничество с США. Что касается России, то его позиция хотя и критична в отношении многих действий Москвы, но мягче, чем у многих ведущих политиков ХДС. Продолжение участия Германии в проекте «Северный поток – 2» он под вопрос не ставит.
Правда, не факт, что именно Лашет будет выдвинут кандидатом на пост канцлера от блока ХДС/ХСС на парламентских выборах. По популярности в стране он серьезно уступает премьер-министру Баварии и лидеру ХСС Маркусу Зёдеру, который наладил в своей земле эффективную борьбу с распространением инфекции. Очевидно, решение на этот счет будет приниматься по итогам двух региональных выборов, которые должны состояться 14 марта.
Александр Ивахник
Борис Макаренко об итогах первого года правительства Мишустина https://m.gazeta.ru/comments/2021/01/15_a_13436732.shtml
Газета.Ru
Как сделать власть эффективной
Содержание статьи 110 Конституции РФ «Исполнительную власть Российской Федерации осуществляет правительство Российской Федерации под общим руководством Президента Российской Федерации» воспринимается как самоочевидное и привычное. Между тем тут есть над чем…
Представление о том, что власть боится Алексея Навального, явно преувеличено. Дело в другом – на Навального распространяются практики, заимствованные из борьбы советского КГБ с диссидентами в период обострения холодной войны. Диссидент однозначно воспринимался как враг государства, работающий – сознательно или нет – на иностранные спецслужбы. Если несознательно, то он должен был деятельно раскаяться (дать признательные показания, публично выступить с осуждением своей деятельности). Если сознательно, то его надо жестко наказать.
Внешнеполитический контекст в военной ситуации либо минимизируется, либо полностью отбрасывается. В 1983 году один из лидеров Социнтерна, недавний канцлер Австрии Бруно Крайский попросил освободить физика Юрия Орлова и дать ему возможность эмигрировать в Австрию. Андропов приказал вообще не отвечать на это обращение – чтобы никто не думал вмешиваться во внутренние дела СССР. До прошлого года «заступаться» могла Ангела Меркель – сейчас это невозможно.
Раз дело Навального находится в компетенции силовиков, то они действуют привычными им методами. Задача заключается в том, что действовать быстро, нейтрализуя активность сторонников. Поэтому и самолет приземляется в «Шереметьево», где нет группы поддержки, и суд проходит в полицейском участке, чтобы около судебного здания не было импровизированного митинга. И технические задачи решаются без всякого внимания к проблеме репутационного ущерба – как ближайшего, так и долгосрочного.
Что же до отношения общества, то актуальным также является советский опыт. В СССР симпатизанты диссидентского движения составляли меньшинство, как и сейчас – отличие заключалось в том, что политику тогда обсуждали на кухнях, а сейчас – в соцсетях. Ортодоксы, требующие сурово покарать предателей, тоже в меньшинстве. Большинство же стремится отгородиться от этой неудобной от них темы, не говорить о ней (или говорить как можно меньше), ссылаясь на слабую информированность («мы люди маленькие»). Сейчас эта тенденция работает на власть, как и в советское время. В СССР она сломалась – сейчас Навальный стремится способствовать ее размывание, пытаясь достучаться до этого большинства.
Алексей Макаркин
Внешнеполитический контекст в военной ситуации либо минимизируется, либо полностью отбрасывается. В 1983 году один из лидеров Социнтерна, недавний канцлер Австрии Бруно Крайский попросил освободить физика Юрия Орлова и дать ему возможность эмигрировать в Австрию. Андропов приказал вообще не отвечать на это обращение – чтобы никто не думал вмешиваться во внутренние дела СССР. До прошлого года «заступаться» могла Ангела Меркель – сейчас это невозможно.
Раз дело Навального находится в компетенции силовиков, то они действуют привычными им методами. Задача заключается в том, что действовать быстро, нейтрализуя активность сторонников. Поэтому и самолет приземляется в «Шереметьево», где нет группы поддержки, и суд проходит в полицейском участке, чтобы около судебного здания не было импровизированного митинга. И технические задачи решаются без всякого внимания к проблеме репутационного ущерба – как ближайшего, так и долгосрочного.
Что же до отношения общества, то актуальным также является советский опыт. В СССР симпатизанты диссидентского движения составляли меньшинство, как и сейчас – отличие заключалось в том, что политику тогда обсуждали на кухнях, а сейчас – в соцсетях. Ортодоксы, требующие сурово покарать предателей, тоже в меньшинстве. Большинство же стремится отгородиться от этой неудобной от них темы, не говорить о ней (или говорить как можно меньше), ссылаясь на слабую информированность («мы люди маленькие»). Сейчас эта тенденция работает на власть, как и в советское время. В СССР она сломалась – сейчас Навальный стремится способствовать ее размывание, пытаясь достучаться до этого большинства.
Алексей Макаркин
О нормализации армяно-турецких отношений в последние годы говорили редко. Особых поводов для обсуждения этой щепетильной темы не было. Казалось бы, после второй карабахской войны, где Анкара открыто встала на сторону Баку, данный сюжет и вовсе будет заморожен. Турецкие представители не скупились на жесткие оценки в адрес Еревана. Однако 18 января 2021 года этот вопрос поднял министр иностранных дел Турции Мевлют Чавушоглу.
Но тщетно искать в его словах намеки на новую «футбольную дипломатию». Турецкий министр выступает с позиции сильного. По его словам, в Карабахе держится режим перемирия, что можно отнести к позитивным сторонам урегулирования. В то же время он добавил, что «если перемирие будет долгосрочным, Турция и Азербайджан могут предпринять шаги для нормализации отношений с Арменией». «Мы будем координировать этот процесс с Азербайджаном», - резюмировал Чавушоглу.
По справедливому замечанию турецкого политолога Мустафы Айдына, отношения Армении и Турции являются чрезвычайно сложными "из-за наследия взаимного недоверия между двумя странами и народами, а также исторического багажа, от которого они не сумели освободиться». За всю постсоветскую историю Анкара и Ереван неоднократно предпринимали попытки дипломатической нормализации. Ближе всего стороны подошли к прорыву в Цюрихе, подписав в 2009 году после серии переговорных раундов двусторонние протоколы. Но дальше процесс не пошел, ратификация не состоялась. И главной причиной этому стала невозможность отделить проблемы исторического прошлого от актуальных этнополитических сюжетов, среди которых на первом месте была (да и сейчас остается) проблема Карабаха.
В 2020 году статус-кво резко изменился. И если до этого Турция выдвигала в качестве предусловия деоккупацию азербайджанских земель, то сегодня она фактически ставит сам процесс нормализации в зависимость от того, как будет идти диалог Еревана и Баку. Но трехсторонние переговоры в Москве 11 января показали, что таковой возможен разве что при внешнем посредничестве. Турции важно после прошлогодних событий всячески демонстрировать свое участие в кавказских делах. Она не противопоставляет себя открыто России и подчеркивает готовность к кооперации с Москвой. Но Армению, похоже, Анкара по-прежнему рассматривает, как главный объект для своей жесткой критики. Вопрос, ограничится ли она карабахской тематикой пока остается открытым.
Сергей Маркедонов
Но тщетно искать в его словах намеки на новую «футбольную дипломатию». Турецкий министр выступает с позиции сильного. По его словам, в Карабахе держится режим перемирия, что можно отнести к позитивным сторонам урегулирования. В то же время он добавил, что «если перемирие будет долгосрочным, Турция и Азербайджан могут предпринять шаги для нормализации отношений с Арменией». «Мы будем координировать этот процесс с Азербайджаном», - резюмировал Чавушоглу.
По справедливому замечанию турецкого политолога Мустафы Айдына, отношения Армении и Турции являются чрезвычайно сложными "из-за наследия взаимного недоверия между двумя странами и народами, а также исторического багажа, от которого они не сумели освободиться». За всю постсоветскую историю Анкара и Ереван неоднократно предпринимали попытки дипломатической нормализации. Ближе всего стороны подошли к прорыву в Цюрихе, подписав в 2009 году после серии переговорных раундов двусторонние протоколы. Но дальше процесс не пошел, ратификация не состоялась. И главной причиной этому стала невозможность отделить проблемы исторического прошлого от актуальных этнополитических сюжетов, среди которых на первом месте была (да и сейчас остается) проблема Карабаха.
В 2020 году статус-кво резко изменился. И если до этого Турция выдвигала в качестве предусловия деоккупацию азербайджанских земель, то сегодня она фактически ставит сам процесс нормализации в зависимость от того, как будет идти диалог Еревана и Баку. Но трехсторонние переговоры в Москве 11 января показали, что таковой возможен разве что при внешнем посредничестве. Турции важно после прошлогодних событий всячески демонстрировать свое участие в кавказских делах. Она не противопоставляет себя открыто России и подчеркивает готовность к кооперации с Москвой. Но Армению, похоже, Анкара по-прежнему рассматривает, как главный объект для своей жесткой критики. Вопрос, ограничится ли она карабахской тематикой пока остается открытым.
Сергей Маркедонов
Социальная сеть Parler переехала на российский хостинг. Мария Захарова с удовольствием говорит о намерении некоторых трампистов эмигрировать в Россию. В публичном провластном дискурсе Россия становится территорией свободы, готовой принять к себе всех гонимых либеральной западной цензурой.
СССР в свое время тоже подчеркивал, что является настоящей демократией – и тоже принимал к себе гонимых. Но там действовала идеологическая идентичность – в роли преследуемых оказывались коммунисты и их симпатизанты. И тогда случались сбои – румынский писатель-бунтарь Панаит Истрати посетил СССР в 1920-е годы, разочаровался в советских реалиях и опубликовал разоблачительную книгу (разумеется, уже на Западе). Но их было не так много, чтобы испортить картину. Многих «спасенных» при Сталине расстреляли как вражеских шпионов – но обычно тихо, без огласки. В любом случае СССР от помощи идейно близким выигрывал.
А современная Россия? Здесь сложнее, так как проблем с идентичностью куда больше. Например, весной 2015 года в Петербурге собрали Русский консервативный форум с участием столь крутых европейских ультраправых, что с ними не хочет иметь ничего общего даже Марин Ле Пен. Неонацисты и близкие к ним деятели ругали Америку и славили Россию – но персонажи оказались такими одиозными, что больше их не приглашали.
Так и здесь. Среди обиженных немало тех, кто использовал первую поправку к Конституции США для того, чтобы оправдывать Гитлера, отрицать Холокост и проповедовать превосходство белой расы. Как-то совсем неудобно может получиться — Россия официально страна антифашистская, а многие гонимые Западом придерживаются совершенно иных взглядов.
Алексей Макаркин
СССР в свое время тоже подчеркивал, что является настоящей демократией – и тоже принимал к себе гонимых. Но там действовала идеологическая идентичность – в роли преследуемых оказывались коммунисты и их симпатизанты. И тогда случались сбои – румынский писатель-бунтарь Панаит Истрати посетил СССР в 1920-е годы, разочаровался в советских реалиях и опубликовал разоблачительную книгу (разумеется, уже на Западе). Но их было не так много, чтобы испортить картину. Многих «спасенных» при Сталине расстреляли как вражеских шпионов – но обычно тихо, без огласки. В любом случае СССР от помощи идейно близким выигрывал.
А современная Россия? Здесь сложнее, так как проблем с идентичностью куда больше. Например, весной 2015 года в Петербурге собрали Русский консервативный форум с участием столь крутых европейских ультраправых, что с ними не хочет иметь ничего общего даже Марин Ле Пен. Неонацисты и близкие к ним деятели ругали Америку и славили Россию – но персонажи оказались такими одиозными, что больше их не приглашали.
Так и здесь. Среди обиженных немало тех, кто использовал первую поправку к Конституции США для того, чтобы оправдывать Гитлера, отрицать Холокост и проповедовать превосходство белой расы. Как-то совсем неудобно может получиться — Россия официально страна антифашистская, а многие гонимые Западом придерживаются совершенно иных взглядов.
Алексей Макаркин
Вчерашние выступления лидеров парламентской оппозиции можно рассматривать как символическую присягу на верность действующей российской власти и демонстрацию сохранения консенсуса по четырем направлениям – внешняя политика, оборона, безопасность и борьба с экстремизмом. Алексей Навальный раньше «проходил» по разряду экстремистов, сотрудничество с которыми возбранялось (коммунисты в связи с этим исключили из своих рядов депутата Мосгордумы Елену Шувалову). Теперь же он воспринимается и в контексте внешней политики и безопасности – как «агент западных разведок».
Все парламентские оппозиционные лидеры нуждаются в комфортных (политических, информационных, спонсорских) условиях в период думской избирательной кампании. Тем более, что у всех есть проблемы. Коммунисты не смогли отстоять интересы Павла Грудинина и потеряли Иркутскую область. У ЛДПР арестован Сергей Фургал, а Михаил Дегтярев, который должен был притушить страсти, воспринимается в Хабаровском крае как «москвич» - в результате протест «рассосался», когда люди устали выходить на улицы, а не из-за усилий врио губернатора. Сергею Миронову важно сохранить контроль над собственной партией в условиях объединительного процесса с мини-партиями «За правду» и «Патриоты России».
Тем важнее для всех них показать себя лояльными политическими игроками, действующими в рамках консенсуса – и отмежеваться от региональных функционеров, получающих выгоды от «Умного голосования». Исключая их только в самом крайнем случае, если они замечены в прямом и активном взаимодействии с Навальным и из-за них есть риски серьезных проблем с властью. Иначе можно разогнать слишком многих.
В то же время возникает информационный диссонанс – замалчивать Навального уже невозможно (с учетом и количества просмотров его фильмов в Сети, и международного эффекта), но переход к всеобщему публичному осуждению выглядит происходит очень резко. Получается нечто вроде классического «Я три дня гналась за вами, чтобы сказать вам, что вы мне безразличны».
Алексей Макаркин
Все парламентские оппозиционные лидеры нуждаются в комфортных (политических, информационных, спонсорских) условиях в период думской избирательной кампании. Тем более, что у всех есть проблемы. Коммунисты не смогли отстоять интересы Павла Грудинина и потеряли Иркутскую область. У ЛДПР арестован Сергей Фургал, а Михаил Дегтярев, который должен был притушить страсти, воспринимается в Хабаровском крае как «москвич» - в результате протест «рассосался», когда люди устали выходить на улицы, а не из-за усилий врио губернатора. Сергею Миронову важно сохранить контроль над собственной партией в условиях объединительного процесса с мини-партиями «За правду» и «Патриоты России».
Тем важнее для всех них показать себя лояльными политическими игроками, действующими в рамках консенсуса – и отмежеваться от региональных функционеров, получающих выгоды от «Умного голосования». Исключая их только в самом крайнем случае, если они замечены в прямом и активном взаимодействии с Навальным и из-за них есть риски серьезных проблем с властью. Иначе можно разогнать слишком многих.
В то же время возникает информационный диссонанс – замалчивать Навального уже невозможно (с учетом и количества просмотров его фильмов в Сети, и международного эффекта), но переход к всеобщему публичному осуждению выглядит происходит очень резко. Получается нечто вроде классического «Я три дня гналась за вами, чтобы сказать вам, что вы мне безразличны».
Алексей Макаркин
«Государства, соответствующие стандарту НАТО, станут его членами. Россия не имеет права вмешиваться, блокировать или приостанавливать процесс вступления суверенных государств в его ряды», - заявил генеральный секретарь Альянса Йенс Столтенберг. Он также особо подчеркнул, что Москва своими односторонними действиями по признанию абхазской и югоосетинской независимости нарушила территориальную целостность Грузии. И тем самым фактически отказывает соседней стране в уважении ее суверенитета.
Подобные заявления из уст генсеков НАТО, американских и европейских политиков и дипломатов – не новость, а уже устоявшаяся традиция. Отношение к действиям России на грузинском направлении – это консолидированная позиция евроатлантического сообщества. Политика Москвы видится, как ревизионистская, а движения в Абхазии и Южной Осетии фактически не принимаются в серьезный расчет, представляются лишь как инструменты экспансии Москвы. Ожидаемо слова Столтенберга вызывали горячий протест в Сухуми и в Цхинвали. И, не исключено, российская сторона выразит несогласие с позицией генсека НАТО.
Но в ожидаемом высказывании интересно несколько моментов. Во-первых, смещение акцентов проблемы и возложение эксклюзивной ответственности на Москву. Но разве Кремль мешает членам Альянса изменить собственный устав и снять пункт о невозможности доступа в ряды военного блока для стран, имеющих неразрешенные этнополитические споры и территориальные проблемы? Думаю, при первом же голосовании страны-члены НАТО разойдутся во взглядах. И разве расхождения между ними о приеме Грузии и Украины обозначились только после признания независимости Абхазии и Южной Осетии Россией? Нет, уже при обсуждении этого сюжета на Бухарестском саммите Альянса в апреле 2008 года Франция и ФРГ выступили резко против «зеленого света» для Тбилиси. За 4 месяца до августовской войны! Налицо то, что в академической литературе обозначают, как «дилемму союзничества». И ответственность за прием в Альянс неподъемна, и бросать внеблокового союзника невозможно. В итоге решение не принимается. И этому Москва помешать никак не может. Ключевая тема здесь воля и решимость изменить собственные корпоративные правила.
Во-вторых, из уст представителей евроатлантического сообщества заявления о праве «малых стран» на самостоятельный внешнеполитический выбор звучат, как старый добрый ритуал. Но надо в таком случае признать право и других, более крупных игроков на свои собственные интересы. И если Тбилиси имеет право на то, чтобы с помощью НАТО «собирать земли», то Москва также может и должна беспокоиться о невозможности решения конфликтов в своем ближнем зарубежье так, чтобы это провоцировало бы нестабильность внутри самой РФ. Между тем, эскалация конфликта в Южной Осетии уже провоцировала осетино-ингушское противостояние, а война в Абхазии создавала сложности в западной части российского Кавказа. Убрать эти переменные из уравнения нельзя. И попытки сделать это неизбежно будут выхолащивать любые попытки содержательного диалога о проблемах европейской безопасности превращая их в перманентный обмен колкостями.
Сергей Маркедонов
Подобные заявления из уст генсеков НАТО, американских и европейских политиков и дипломатов – не новость, а уже устоявшаяся традиция. Отношение к действиям России на грузинском направлении – это консолидированная позиция евроатлантического сообщества. Политика Москвы видится, как ревизионистская, а движения в Абхазии и Южной Осетии фактически не принимаются в серьезный расчет, представляются лишь как инструменты экспансии Москвы. Ожидаемо слова Столтенберга вызывали горячий протест в Сухуми и в Цхинвали. И, не исключено, российская сторона выразит несогласие с позицией генсека НАТО.
Но в ожидаемом высказывании интересно несколько моментов. Во-первых, смещение акцентов проблемы и возложение эксклюзивной ответственности на Москву. Но разве Кремль мешает членам Альянса изменить собственный устав и снять пункт о невозможности доступа в ряды военного блока для стран, имеющих неразрешенные этнополитические споры и территориальные проблемы? Думаю, при первом же голосовании страны-члены НАТО разойдутся во взглядах. И разве расхождения между ними о приеме Грузии и Украины обозначились только после признания независимости Абхазии и Южной Осетии Россией? Нет, уже при обсуждении этого сюжета на Бухарестском саммите Альянса в апреле 2008 года Франция и ФРГ выступили резко против «зеленого света» для Тбилиси. За 4 месяца до августовской войны! Налицо то, что в академической литературе обозначают, как «дилемму союзничества». И ответственность за прием в Альянс неподъемна, и бросать внеблокового союзника невозможно. В итоге решение не принимается. И этому Москва помешать никак не может. Ключевая тема здесь воля и решимость изменить собственные корпоративные правила.
Во-вторых, из уст представителей евроатлантического сообщества заявления о праве «малых стран» на самостоятельный внешнеполитический выбор звучат, как старый добрый ритуал. Но надо в таком случае признать право и других, более крупных игроков на свои собственные интересы. И если Тбилиси имеет право на то, чтобы с помощью НАТО «собирать земли», то Москва также может и должна беспокоиться о невозможности решения конфликтов в своем ближнем зарубежье так, чтобы это провоцировало бы нестабильность внутри самой РФ. Между тем, эскалация конфликта в Южной Осетии уже провоцировала осетино-ингушское противостояние, а война в Абхазии создавала сложности в западной части российского Кавказа. Убрать эти переменные из уравнения нельзя. И попытки сделать это неизбежно будут выхолащивать любые попытки содержательного диалога о проблемах европейской безопасности превращая их в перманентный обмен колкостями.
Сергей Маркедонов
Коалиционное правительство Италии удержалось у власти после того, как его ряды покинула небольшая партия «Живая Италия», которую создал в 2019 году бывший лидер Демпартии и экс-премьер Маттео Ренци. Оставшиеся в правительстве популистское «Движение 5 звезд» и левоцентристская Демпартия твердо поддержали премьер-министра Джузеппе Конте, но ему пришлось пройти два голосования по вотуму доверия в парламенте. В понедельник голосовала Палата депутатов, где у правительства сохранились прочные позиции. Конте получил абсолютное большинство: 321 голос против 259. А вот в Сенате ситуация была значительно сложнее. После потери 18 сенаторов от «Живой Италии» правительство лишилось и большинства в верхней палате. Если бы вотум доверия во вторник не прошел, Конте пришлось бы подать в отставку.
Перед голосованием премьер-министр обратился к сенаторам с эмоциональной речью. Он призвал их сохранить стабильность в стране в условиях тяжелейшей борьбы с пандемией и глубоким экономическим спадом. Конте подчеркнул, что перед правительством масса срочной работы и что в такое время политический кризис «непостижим» для простых итальянцев. Он также призвал «проевропейские, либеральные и социалистические силы» сплотиться перед лицом угрозы со стороны правонационалистических партий, обещал добиваться введения пропорционального представительства, благоприятного для малых центристских партий и намекнул на перестановки в кабинете.
В результате голосования сенаторов Конте получил вотум доверия (156 голосов – за, 140 – против), но до абсолютного большинства в 161 голос не дотянул. Помимо сенаторов от двух коалиционных партий Конте поддержали внепартийные пожизненные сенаторы, несколько бывших членов Демпартии и «Д5З» и даже два сенатора от партии Берлускони «Вперед, Италия!». Но решающим для исхода голосования стало то, что 16 сенаторов от «Живой Италии» воздержались. Видимо, Ренци осознал, что его демарш с выходом из коалиции в тяжелое время не нашел понимания в стране, и решил не обострять политический кризис.
Таким образом, правительство Конте на ближайшее время останется у руля. Сам Конте уже отметил, что его приоритетами являются реализация массовой вакцинации (к середине января вакцину получил почти миллион итальянцев) и работа над планом экономического восстановления. Однако с утратой большинства в Сенате положение правительства серьезно осложнится. Особенно это касается утверждения плана использования €209 млрд, которые должна получить Италия в виде субсидий и кредитов из Фонда ЕС по восстановлению экономики после пандемии. Несогласие с этим планом и стало поводом для демарша Ренци. Между тем в феврале Италия должна представить этот план Брюсселю, а до этого он нуждается в одобрении парламентом.
Александр Ивахник
Перед голосованием премьер-министр обратился к сенаторам с эмоциональной речью. Он призвал их сохранить стабильность в стране в условиях тяжелейшей борьбы с пандемией и глубоким экономическим спадом. Конте подчеркнул, что перед правительством масса срочной работы и что в такое время политический кризис «непостижим» для простых итальянцев. Он также призвал «проевропейские, либеральные и социалистические силы» сплотиться перед лицом угрозы со стороны правонационалистических партий, обещал добиваться введения пропорционального представительства, благоприятного для малых центристских партий и намекнул на перестановки в кабинете.
В результате голосования сенаторов Конте получил вотум доверия (156 голосов – за, 140 – против), но до абсолютного большинства в 161 голос не дотянул. Помимо сенаторов от двух коалиционных партий Конте поддержали внепартийные пожизненные сенаторы, несколько бывших членов Демпартии и «Д5З» и даже два сенатора от партии Берлускони «Вперед, Италия!». Но решающим для исхода голосования стало то, что 16 сенаторов от «Живой Италии» воздержались. Видимо, Ренци осознал, что его демарш с выходом из коалиции в тяжелое время не нашел понимания в стране, и решил не обострять политический кризис.
Таким образом, правительство Конте на ближайшее время останется у руля. Сам Конте уже отметил, что его приоритетами являются реализация массовой вакцинации (к середине января вакцину получил почти миллион итальянцев) и работа над планом экономического восстановления. Однако с утратой большинства в Сенате положение правительства серьезно осложнится. Особенно это касается утверждения плана использования €209 млрд, которые должна получить Италия в виде субсидий и кредитов из Фонда ЕС по восстановлению экономики после пандемии. Несогласие с этим планом и стало поводом для демарша Ренци. Между тем в феврале Италия должна представить этот план Брюсселю, а до этого он нуждается в одобрении парламентом.
Александр Ивахник