Центр политических технологий остаётся в тройке лидеров по цитируемости в СМИ в 2018 году.

Ну, а что не так?

Сергей Маркедонов комментирует критичные заявления Лаврова в адрес Еревана http://telegra.ph/CHuvstvo-mery-pochemu-v-Moskve-nedovolny-processami-v-Erevane-08-01

Интрига 2020: останется ли Трамп?

С 2000 года (т.е. четыре электоральных цикла) из 50 штатов США 40 последовательно отдавали предпочтение кандидату от одной и той же партии. Но в 2020 эта стабильность может быть серьезно поколеблена.
Уже в 2016 году произошли немалые сдвиги. Во многих административных территориях (counties) на Среднем Западе (в т.ч. ключевых для победы Трампа Огайо, Висконсине и Мичигане) результаты отличались от 2012 г. в пользу республиканского кандидата на 25 процентных пунктов или больше. Миннесота, которая более полувека не голосовала за республиканцев, дала Клинтон победу с минимальным отрывом, и на следующих выборах стратеги Трампа надеются на победу там. Напротив, демократы могут победить в таких цитаделях республиканцев как Джорджия и Аризона, не выглядит несокрушимым и Техас. Кроме того, они надеются вновь вернуть себе Пенсильванию, а в «ржавом поясе», который Трамп неожиданно выиграл, его рейтинги одобрения – ниже 40%.

Американский электорат поляризуется. Из 173 территориальных единиц с населением выше 400 тыс. (в сумме – 54% американских избирателей) Трамп выиграл лишь в 41, набрав в большинстве случаев меньше голосов, чем Митт Ромни в 2012 (при том, что тот выборы проиграл). Из 44 «миллионников» Трамп победил лишь в трех. Зато демократы понесли серьезные потери и среди рабочего класса и, по выражению одного конгрессмена-демократа, «послали прощальный поцелуй сельской Америке».

Этот электорат одновременно переживает два разнонаправленных тектонических сдвига. С одной стороны – формируется «коалиция восходящих страт» - расовые меньшинства, иммигранты, молодежь и высокообразованные люди. Другая – коалиция разочарованных и обозленных на истеблишмент. В 2016 г. последняя коалиция нашла себе идеального – антиистеблишментного кандидата в лице Трампа и вместе с традиционными республиканскими избирателями одержала победу. Но в долгосрочном плане предпочтительными представляются шансы первой коалиции, тем более, что доля американских избирателей, зарегистрированных как сторонники Республиканской партии, сократилась после 2016 г. на 3 пункта.

Так что скучно на следующих выборах не будет.

Борис Макаренко

Дональд Трамп похоже нашёл политического единомышленника в Европе. Им стал глава популистского правительства Италии Джузеппе Конте. О комплиментарных заявлениях двух лидеров после тёплой встречи в Вашингтоне - в обзоре Александра Ивахника.
http://telegra.ph/Nashli-drug-druga-kak-proshla-vstrecha-Trampa-i-Konte-08-01

История со снятием Партией перемен кандидатуры Ростислава Мурзагулова с выборов в горсовет Красногорска выходит за муниципальные рамки. Вначале из-за этого кандидата, работающего сейчас вице-мэром Красногорска, но собравшегося уходить со своего поста, резко обострился конфликт между Дмитрием Гудковым и Алексеем Навальным. А затем Гудков объявил об отзыве кандидатуры Мурзагулова, признав его выдвижение ошибкой. Он мотивировал свою позицию причастностью Мурзагулова к применению административного ресурса на недавних президентских выборах.

История с Мурзагуловым демонстрирует три проблемы, стоящие перед внепарламентской оппозицией. Первая – стандартная – как вести кадровую политику, чтобы избегать репутационного ущерба. Решить ее до конца никому не удается, но при желании можно минимизировать риски. Вторая - можно ли договариваться с властью об электоральных компромиссах. Если на одной чаше весов - почти гарантированное проведение в представительный орган своего кандидата (против Мурзагулова в округе «Единая Россия» выдвинула слабого соперника) и, следовательно, успех, который партии сейчас очень нужен. А на другой – персона кандидата, который не только подвергается критике со стороны других оппозиционеров, но и в любой момент может отмежеваться от партии, если она покажется ему слишком антивластной.

Третья проблема связана с самой возможностью «расширяться» за счет привлечения в свои ряды людей, работающих на государство в сферах, имеющих отношение к политике, медиа, пиару и др. В период перестройки это было само собой разумеющимся, так как в КПСС состояли почти 20 миллионов человек, включая всю элиту и огромное число представителей субэлитных групп. Так как альтернативной элиты не было, то переход в оппозицию недавних разоблачителей козней мирового империализма и пропагандистов советского образа жизни считался вполне естественным, а на возмущение такими «изменами» со стороны ортодоксальных коммунистов мало кто обращал внимание. Сейчас же ситуация иная – в «нулевые» годы в оппозицию было вытеснено большое число людей, многие из которых негативно относятся к тем, кто в это и последующее время работал на власть, и предъявляют к ним жесткие требования. Поэтому ситуация носит куда более сложный и потенциально конфликтный характер.

Алексей Макаркин

Интрига 2020: “usual suspects”

Продолжаем заглядывать в неведомое будущее: американскую президентскую кампанию 2020 г. Разговор о кандидатах мы начнем мы с того, что в фильме «Касабланка» называется “usual suspects” - «обычных подозреваемых», тех, кто кажется очевидным кандидатом.

В республиканском лагере конкуренция Дональду Трампу маловероятна – не только потому, что против действующего президента выдвигаться не принято, но главное – при всех оговорках Трамп действительно стал лидером всего республиканского лагеря. Только он способен прибавить к традиционному электорату партии различные группы «антиистеблишментных» избирателей. Попытки оспорить лидерство Трампа не исключены, но обречены на неудачу. Единственное, что может это изменить – серьезные обвинения Трампу в «сговоре с русскими» перед прошлыми выборами и угроза импичмента. В этом – маловероятном – случае «запасным» кандидатом скорее всего станет вице-президент Майк Пенс, у которого уже есть «спящий» зародыш избирательного штаба.

Трамп останется фаворитом выборов до тех пор, пока не появится соперник от демократов: победить действующего президента в США трудно, если у него нет очевидных провалов, да и экономическая конъюнктура ему пока благоприятствует. Так что же происходит у демократов?

На авансцене до недавнего времени были «воины прошлой войны»: сенаторы Берни Сандерс и Элизабет Уоррен, бывший вице-президент Джо Байден. Обычная ситуация для проигравшей прошлые выборы партии: лидируют те, кого знает вся страна. Но Сандерс и Уоррен – слишком левые, чтобы завоевать колеблющийся «центр», Демократическую партию сильно «клонит влево», но все выдвижение такого кандидата было бы слишком рискованным. Байден – опытный государственный деятель, идеальный центрист и обладает безупречной человеческой репутацией. Но ему в 2020 г. будет 78 лет, кстати, Сандерсу – 79, да и Уоррен – 72. «Под семьдесят» в к началу срока в Америке уже чуть ли не норма (и Маккейн, и Клинтон, и Трамп) , но «под восемьдесят» все же -чересчур.

К категории “usual suspects” можно отнести и несколько фигур неожиданных, но «предсказуемых» именно тем, что они воспринимаются как «анти-Трампы». Интерес в демократическом лагере в разные времена вызывали и Мишель Обама – как символическое «продолжение» все еще популярного в либеральной Америке мужа-президента, и телеведущая Опра Унфри как полный антагонист Трампа (бизнесвумен, афроамериканка, либеральная, бескорыстная). Чуть более серьезна кандидатура – основатель и бывший глава империи «Старбакс» Ховард Шульц, давний партнер и спонсор Демократической партии, уже ведущий операцию по поддержке новых лиц, выдвигающихся на промежуточных выборах в Конгресс, и призывающий обе партии к ответственной политике и прекращению деструктивных распрей.
Кого-то из них мы почти наверняка увидим через два года на праймериз. Но шанс на выдвижение от партии у них появятся только если из партийных рядов – преимущественно губернаторов и сенаторов - не «нарисуется» явный лидер – как бывало в Америке много раз, но как не получилось у Республиканцев в 2016 г.

Борис Макаренко

Идея референдума о повышении пенсионного возраста приобретает всё более запутанный характер. Александр Ивахник анализирует ситуацию. http://telegra.ph/Igry-vokrug-referenduma-08-02

Россияне полюбили Америку на том же уровне, как Евросоюз – таково занятное последствие футбольного чемпионата и саммита в Хельсинки. В мае к США хорошо относились 20% респондентов Левада-центра, в июле – 42%. В мае Евросоюзу симпатизировали 27%, в июле – те же 42%.

До начала консервативной волны, ставшей реакцией на массовые протестные акции 2011-2012 годов, россияне относились к Евросоюзу значительно лучше, чем к США. Потому что США воспринимались как угроза (бомбили Югославию, захватили Ирак, а потом, быть может, займутся и Россией), а Евросоюз ассоциировался с высоким уровнем жизни, памятниками истории, великой культурой. В результате консервативной волны, а затем и «посткрымского» санкционного противостояния образ Евросоюза в глазах россиян сильно ухудшился. Европа стала также восприниматься как угроза, причем не только военно-политическая, но и идеологическая – с однополыми браками, свободами для меньшинств, экспансией мигрантов, о чем много и охотно говорят по российскому телевидению с аргументами от Марин Ле Пен и ее единомышленников.

Но даже в этой ситуации к Европе было чуть более лучшее отношение, чем к Америке - она воспринималась как меньшая угроза, иногда россиянам даже жалко европейцев из-за того, что они «сбились с пути истинного», то есть следования традиционным ценностям. Но сейчас получилось так, что встреча Владимира Путина с Дональдом Трампом, освещенная в российских СМИ максимально благожелательно, привела к тому, что Америка сравнялась с Европой в симпатиях россиян.

Интересно, что 68% россиян высказались за сближение с Западом и лишь 21% - за отдаление от Запада. Впрочем, количество тех, кто за сближение, было всегда больше - в ноябре 2016-го, на волне эйфории после победы Трампа на выборах, оно достигло 71%, но даже в разгар конфронтации в ноябре 2014-го, за сближение было 57%. Люди боятся, что конфликтные отношения могут перерасти в широкомасштабную конфронтацию или даже войну – а воевать мало кто хочет. Но сейчас «трамповской» эйфории давно нет, а число сторонников сближения все равно растет. Похоже, что россияне действительно стали уставать от конфронтации с Западом – тем более, что они все более активно переключаются на внутреннюю тематику, меньше уделяя внимания геополитическим проблемам.

Алексей Макаркин

Интрига 2020: новые лица в Демократической партии. Часть 1

Продолжаем анализ предстартовой ситуации к президентским выборам 2020 года в США. Разобрав «предсказуемых» кандидатов от Демократической партии (usual suspects), обратим внимание на признаки активности новых для общенациональной арены лиц.

О президентских амбициях за полтора года до начала «отборочного раунда» - праймериз – можно судить лишь по косвенным признакам. Таковых три: участившиеся появления в политических программах на телеканалах, замеченность в политических консультациях с руководством Демпартии, спонсорами и юристами и, наконец, запланированный на ближайший год выход книги – мемуаров или размышлений о политике – как имиджевой раскрутки и декларации намерений. С последней категории и начнем.
Джо Байден такую книгу уже выпустил («Папа, обещай мне..» - пронизительная исповедь о тяжелой борьбе своего сына с раком мозга) и даже проехал «книжным туром» по всей стране. Но он в том возрасте и статусе, когда сам Бог велел писать мемуары. В конце года ожидается выход в свет книги Берни Сандерса – но о нем мы уже писали. А вот и новички из «союза кандидатов-писателей»):

- сенатор Камала Харрис (Калифорния): почти реинкарнация Обамы в женском облике. Оба родителя – тамилка-мать и ямаец-отец иммигрировали в США в начале 1960-х, Камала – их первенец, была генеральным прокурором Калифорнии, в 2016 триумфально избралась в Сенат. Один из самых активных противников «трамповской повестки» в Сенате. Президентских амбиций не отрицает, но и не подтверждает.

- сенатор Кирстен Гиллибранд (Нбю-Йорк). Принадлежит к т.н. «blue dogs» - консервативным демократам, идеальный центрист. Публично отметала предположения о своих президентских амбициях, но выход книги почему-то запланировала на конец 2018 г., сразу после того как она (сомнений нет) успешно переизберется на второй срок в Сенат.

- конгрессмен Сет Мултон (Массачусетс) – 40-летний ветеран войны в Ираке (и ее противник), один из лидеров «новой демократической коалиции» в Конгрессе – прагматиков, активно поддерживаемых Ховардом Шульцем, о котором – в прошлом посте.

- конгрессмен Тулси Габбард (Гавайи) – еще один женский клон» Обамы: мать – самоанка, сама Тулси – индуистка по религии. Самая молодая из возможных кандидатов (37 лет), майор Национальной гвардии штата Гавайи.

Борис Макаренко

Тверского губернатора Игоря Руденю уже сравнивают с Никитой Хрущевым. Тот гонял абстракционистов, а этот заявил о том, что премировать надо полезных авторов, новых Пахмутову и Добронравова, вдохновляющих на трудовые свершения. А не лирическую поэтессу, вздыхающую о любви, причем в сборнике со странным заголовком «Не из ада ты, не из рая…». Но если вдуматься, то аналогия с Хрущевым может быть продолжена. Менее известно, что Никита Сергеевич резко критиковал ученых за темы работ, которые казались ему непригодными для скорейшего внедрения в народное хозяйство. А до этого громил архитекторов, увлекавшихся излишествами типа портиков с колоннами в ущерб экономичности и функциональности.

И все это не только из-за дефицита образования, но и из-за элементарной нехватки денег. Методы внеэкономического принуждения работали все хуже, «гулаговский» контингент в значительной степени распустили по домам, а комсомольцам на целине уже надо было платить. Плюс ядерная и космическая программы, плюс массовое жилищное строительство, плюс еще много всего. Нехватку средств приходилось компенсировать «затягиванием поясов», которое привело к Новочеркасской трагедии и к другим, менее известным, бунтам. И сокращением армии, что вызывало возмущение увольняемых офицеров, которым ломали карьеры, а то и жизни. Неудивительно, что Никита Сергеевич возмущался тем, что государство поддерживает художников, которые не вдохновляют народ на новые подвиги (в том числе показывая, как люди жертвовали собой, не обращая внимания на бытовые трудности), а самовыражаться изволят.

А теперь посмотрим ситуацию в Тверской области. В прежние годы учредили три литературные премии – имени Гумилева (которую поэтесса все-таки получит), Соколова-Микитова, Салтыкова-Щедрина. Да еще есть премии юным талантам – имени Андреева и Лемешева (причем в прошлом году их число было увеличено почти вдвое, с 67 до 122). Да еще надо во что бы то ни стало закончить к декабрю восстановление тверского кафедрального Спасо-Преображенского собора – потому что грядут торжества в честь святого Михаила Тверского, а проводить их в недостроенном храме никак нельзя. И много всего другого, причем в условиях, когда «денег нет, но вы держитесь». Премия Гумилева маленькая – 50 тысяч рублей – но, как говорится, курочка по зернышку клюет. Вот и возникает у губернского правителя такое же желание, как у Никиты Сергеевича. А как только оно возникает, тут же припоминаются хорошо забытые, но оставшиеся в подсознании советские формулировки.

Алексей Макаркин

Интрига 2020: новые лица в Демократической партии. Часть 2

Продолжаем анализ предстартовой ситуации к президентским выборам 2020 года в США.

Из тех, кто книги не пишет, стоит упомянуть трех персонажей:

- Эрик Гарсетти – второй срок на посту мэра Лос-Анжелеса, потомок мексиканцев итальянского происхождения – по отцу и еврейских иммигрантов из Российской империи – по матери, иудей по религии. Успешный мэр, известный далеко за пределами Калифорнии. Об амбициях не заявлял, но нередко появляется на политических ток-шоу и совершает поездки по тем штатам, которые первыми проводят праймериз.

- Стив Буллок, губернатор штата Монтана. На второй срок переизбрался в 2016 г., хотя в тот же день победу в его штате одержал Трамп. Председатель межпартийной ассоциации губернаторов штатов США. Ведет активные переговоры с донорами партии, активно сотрудничает с коллегами, согласно авторитетной утечке «явно подумывает» о президентской кампании.

- Джей Инсли – губернатор штата Вашингтон, «самый старый из молодых» (сейчас ему 67 лет), в прошлом – член Палаты представителей, скоро заступит на пост председателя ассоциации губернаторов-демократов. Активно ездит по стране, в т.ч. по штатам первых праймериз и ведет переговоры с донорами партии.

Добавим к этому списку еще Кори Букера, сенатора от Нью-Джерси, в прошлом – успешного мэра Ньюарка (фактически – спутника Нью-Йорка) и Джозефа Кеннеди III – внучатого племянника Джона Кеннеди. Многих из них мы, скорее всего, не увидим даже на праймериз, но весьма вероятно, что кто-то из перечисленных здесь бросит вызов ветеранам партии и получит право оспорить Белый дом у Трампа в 2020 г.

Борис Макаренко

Зафиксированный Левада-центром очевидный и быстрый сдвиг в массовых умонастроениях, видимо, связан с несколькими факторами. Здесь и снижение накала антизападной пропаганды, и эффект мундиаля, когда россияне воочию увидели, что приехавшие к нам в большом количестве иностранные болельщики – обычные люди, к тому же хорошо относящиеся к России.

Но главное, конечно, в общей смене повестки. Эйфория от внешнеполитических триумфов (Крым, Сирия) под влиянием суровой социально-экономической реальности давно стала сменяться растерянностью и раздражением, а недавние решения правительства о повышении пенсионного возраста и НДС вызвали уже качественную смену массовых установок в отношении того, что происходит в стране. По опросам того же Левада-центра, если в апреле 60% россиян считали, что страна идет в правильном направлении, и лишь 26% придерживались противоположного мнения, то в июне-июле эти доли почти сравнялись. Тогда же значительно снизились рейтинги правительства, Госдумы, премьера Дмитрия Медведева и даже тефлонового президента Владимира Путина.

Такого рода поворот не мог не породить сомнений в оправданности конфронтационной линии на международной арене, которая обходится совсем не дешево. Россияне, конечно, не вернулись к восприятию Запада как ориентира в движении вперед, что было характерно для 90-х и начала нулевых, но и противопоставление России западному миру уже кажется контрпродуктивным. Так или иначе, одна из основных скреп старательно формировавшегося сверху традиционалистского мировосприятия, каковой несомненно является антизападничество, не то чтобы разрушилась, но изрядно разболталась.

Александр Ивахник

Рамзан Кадыров побывал на похоронах Юсупа Темирханова, признанного виновным в убийстве бывшего полковника Юрия Буданова и умершего в омской колонии. И представил Темирханова одновременно и жертвой, и героем. Жертвой – потому что, по словам Кадырова, Темирханов непричастен к совершенному преступлению, но при этом «сохранил честь, мужество, достоинство, найдя в себе силы воли не взять на себя чужую вину». И тут же Кадыров назвал Темирханова героем, хотя и со своеобразной мотивировкой – что суд, признав его виновным, сделал его героем, отомстившим за Эльзу Кунгаеву. Глава республики, входящей в состав Российской Федерации, сказал максимум для него возможного – но чеченцы его прекрасно поняли.

Самое простое – это сказать о коренном различии в восприятии преступлений Буданова и Темирханова в Чечне и в остальной России. Но все сложнее. Темирханов для чеченцев – герой, и позиция Кадырова, хорошо понимающего общественные настроения, это подтверждает. В похоронах участвовали тысячи людей – часть из них шли пешком в родовое село Темирханова, другие ехали на автомобилях, люди приезжали и из других регионов, и из зарубежных стран. А с Будановым в России сложнее. Для части военной корпорации он герой, осужденный для того, чтобы успокоить чеченцев – и неслучайно, что хоронили бывшего полковника с воинскими почестями, и установили во дворе дома, где он был убит, мемориальную плиту. Буданов – герой и для русских националистов, политически слабых и конфликтующих друг с другом. Но в целом для россиян Буданов – это давняя история, о которой либо забыли, либо не хочется вспоминать, либо – это относится к молодежи – никогда не знали. На похоронах Буданова в многомиллионной Москве было значительно меньше людей, чем хоронили Темирханова в Чечне, а единственным известным политиком, пришедшим на них, оказался Владимир Жириновский.

Алексей Макаркин

Новая роль Счетной палаты: удастся ли усилить позиции?

Новая стратегия Счетной палаты, направленная на институциональное усиление этого органа, подтверждает амбиции Кудрина значительно поднять политический статус Счетной палаты, превратив ее из аппаратно слабого контролера за расходованием бюджетных средств (без существенных полномочий) в экспертный центр и даже идеолога модернизации системы госуправления. Для путинского режима подобные амбиции практически никогда не имели серьезных шансов на успешную реализацию, но в последние два года ситуация меняется. Например, наблюдается политизация Госдумы – мало кто мог предположить, что спикеру Вячеславу Володину удастся настолько политизировать статус нижней палаты парламента, которая традиционно выглядела лишь техническим исполнителем решений.

Сейчас наблюдаются подобные усилия и со стороны Кудрина, чья проблема заключается в несопоставимости его реального политического веса статусу Счетной палаты. Кудрин получил аппаратный рычаг и ресурс, который намерен превратить в площадку для продвижения модернизационной повестки страны, причём с упором на ценностный подход, что автоматически закрепляет за ним статус не только чиновника, но и политика. Инициатива Кудрина заставляет вспомнить, что Счетная палата по Конституции – сильный контрольный орган, формируемый законодательной властью (таковым она является, например, во Франции). Кудрин как политический тяжеловес стремится придать ей именно такой, изначально предусматривавшийся, смысл.

Внесённый в Сенат новый пакет американских санкций против России отражает настроения в американском истеблишменте и направлен одновременно и против России, и против Дональда Трампа (в контексте попыток минимизировать его внешнеполитические прерогативы). Новые санкции, а они могут быть приняты с высокой степенью вероятности, станут самым болезненным ударом по российской экономике, так как предусматривают запретительные меры в отношении инвестиций в энергетические проекты и трансакций по новому госдолгу РФ.

В России же наблюдается размежевание в восприятии будущих санкций между политической и бизнес элитами: если первая склонна недооценивать негативные последствия санкций и скорее мобилизоваться вокруг Путина, активизировать патриотическую риторику, то бизнес находится в состоянии растерянности. В то же время в целом истеблишмент готовится к санкциям как к чему-то неподвластному и скорее всего неизбежному, а наращивание давления на Россию со стороны США будет скорее играть в пользу ужесточения внешнеполитической линии Кремля, нежели ее пересмотра в пользу смягчения.

Интрига 2020: о чем будут спорить?

Завершаем цикл текстов, посвящённых американской президентской кампании 2020 года и посмотрим уже не на кандидатов, а на повестку.

Её формирование начнется после промежуточных выборов в конгресс, которые станут испытанием для политики Трампа и могут изменить расклад сил в Конгрессе – не в пользу Трампа, поскольку сейчас он имеет большинство в обеих палатах. Очертим общие линии, по которым будущая повестка может выстраиваться.

1. Начнем с неожиданного: обе партии потеряют в 2020 свое главное оружие прошлой кампании - непопулярного соперника. В двухпартийной системе негативное голосование всегда играет первостепенную роль. Конечно, эта поляризованность сохранится: твердые ядра републиканских и демократических избирателей все равно проголосуют «против чужого», даже если будут не в восторге от «своего». Но конкуренция за все промежуточные категории будет строиться не так, как в 2016: Трамп – уже не яростный и «несистемный» критик «вашингтонского болота», а его главный «водяной» (критики язвят, что «болото», т.е. столичный истеблишмент, так и остался «мокрым»). Демократы – уже не «партия власти», их кандидат скорее всего будет «новичком», да многие из перечисленных в предыдущей статье, сами критикуют нравы округа Колумбия. С другой стороны, у Трампа есть список достижений, пусть очень неоднозначный, но в целом убедительный для своего избирателя.

2. На стороне Трампа – очевидные преимущества. Действующий президент – всегда фаворит, если не допустил серьезных провалов. К тому же не факт, что другая партия выдвинет сильного соперника. Если сохранится нынешний тренд роста экономики и сокращения безработицы, его шансы останутся достаточно высокими.

3. Тем не менее, риски поражения для Трампа также существенны: предвыборная конфигурация политических сил определится в ноябре нынешнего года; республиканцы могут потерять большинство в нижней палате Конгресса (в Сенате -хотя там их большинство минимально они как раз имеют шанс его сохранить). В этом случае Трампу будет еще труднее проводить свою повестку дня. А у него и так достаточно невыполненных обещаний – неотмененная «Обамакэр» - система медицинского страхования. Невыстроенная стена на границе с Мексикой. При всех позитивных трендах, не случилось перелома в реальном положении тех «синих воротничков», которые перешли на его сторону в 2016 г. Лозунг кампаании-2020 Трамп уже выдвинул: “Keep America Great!” Наблюдатели считают его неудачным: популизм и пафосность были выгодны Трампу-оппозиционеру и критику, действующего же президента будут судить по делам.

4. Не лучше пока с повесткой дня и у демократов. На одной критике Трампа кампании не выиграть, но все остальное пока не очень впечатляет. К тому же в партии сильны слишком левые по американским понятиям тенденции – призывы к еще более радикальному (с точки зрения государственного вмешательства) медицинскому страхованию, резкое повышение минимальной почасовой оплаты труда. Не видно убедительной экономической программы. И главное – нет кандидата.
Все, сказанное в четырех статьях, не дает – и не может дать – ответа на вопроса, сменится ли хозяин Белого дома после выборов в ноябре 2020. Их смысл – показать, за кем, и за чем следить, потому что американская политика, как внутренняя, так и внешняя во все большей степени будет определяться «прицелом» на эти выборы.

Борис Макаренко

Армения-Турция: возможна ли оттепель?

В конце месяца Никол Пашинян выразил готовность его страны установить дипотношения с Турцией без предварительных условий. Многие увидели в этом готовность к необоснованным уступкам. «Дело Кочаряна» (а заявление премьера прозвучало практически синхронно с арестом экс-президента, известного своей жесткой позицией по отношению к Турции) актуализировало дискуссию о пределах компромиссов Еревана во взаимоотношениях с Баку и Анкарой. Некоторые комментаторы на фоне возникших сложностей в отношениях между Арменией и Россией также узрели в словах нового армянского лидера признаки корректировки внешней политики страны - члена ОДКБ.

Между тем, оценки Пашиняна не тянут на сенсацию. Во-первых, к этой теме премьер обращается не впервые. Еще 9 мая во время визита в Степанакерт (не самое лучше место для обсуждения уступок Анкаре!) Пашинян констатировал, что его страна готова не выдвигать предусловия, но надеется при этом на аналогичный ответ со стороны Турции. Однако этот жест не был оценен турецкими партнерами, и коллега армянского премьера Бинали Йылдырым заявил, что движение вперед без отказа от «неправильной позиции» Еревана в «отношении нашей территориальной целостности и границ» не представляется возможным. В июле Пашинян подчеркнул, что «это Турция закрыла границу с Арменией», тогда как с армянской стороны «граница всегда была открыта». Фактически, говоря об отсутствии предусловий, сам премьер-министр Армении выдвигает условие для нормализации – решение Анкары об открытии границы.

Во-вторых, рассуждая об улучшении отношений, Пашинян ничем особо не рискует. Он прекрасно понимает, что без учета азербайджанского фактора, Турция не пойдет на изменение своей политики в отношении Армении. Даже если вынести за скобки дискуссии о признании событий 1915 года геноцидом! Но для Пашиняна, как армянского политика, такое едва ли возможно себе представить. При этом ему важно, выстраивая свой внешнеполитический имидж, показывать себя партнером, готовым к нормализации в принципе. Тем паче, что на карабахском направлении новый премьер публично демонстрирует неуступчивость.

Сергей Маркедонов

В ночь на вторник вступил в силу первый пакет американских экономических санкций против Ирана. И хотя это еще не санкции в отношении экспорта иранской нефти (они начнут действовать 4 ноября), но тоже масштабные ограничения. Они охватывают запрет на продажу Тегерану американских долларов, на операции с иранскими риалами, на торговлю золотом и другими ценными металлами, а также сталью, алюминием, графитом и углем, на поставку в Иран пассажирских самолетов и на импорт из страны автомобилей. Санкции носят экстерриториальный характер, т.е. они касаются не только американских компаний, но вообще всех.

Кстати, после отмены предыдущих санкций компании из США не слишком рвались в Иран, в отличие от европейских. Экспорт товаров и услуг из ЕС в Иран в 2017 году достиг 10,8 млрд евро, а импорт из Ирана – 10,1 млрд евро. Был начат либо запланирован ряд крупных инвестпроектов. Поэтому, чтобы убедить Тегеран соблюдать условия ядерной сделки, ее европейские участники должны оградить свои компании от экстерриториальных действий США. 6 августа глава дипломатии ЕС Федерика Могерини и министры иностранных дел Германии, Франции и Великобритании выступили с заявлением о решимости защитить европейские фирмы, вовлеченные в законный бизнес с Ираном. В заявлении говорится, что 7 августа Евросоюз активирует так называемый блокирующий статут, который объявляет юридически ничтожными на территории ЕС любые решения иностранных судов, вынесенные в поддержку санкций, и запрещает европейским структурам выполнять эти санкции. Статут также позволяет фирмам из ЕС возмещать в судебном порядке потери от действий третьих лиц, выполняющих американские санкции.

Теперь остается наблюдать, насколько администрация США и европейские власти окажутся решительны в практической реализации своих деклараций. Многие крупные европейские компании (например, Total, Shell, Siemens, Maersk, Bosch, Peugeot), имеющие масштабные деловые интересы в США, уже заявили о намерении выполнять санкции Вашингтона. Американские эксперты прогнозируют введение санкций против нескольких иностранных фирм не первого порядка на ранних сроках, чтобы преподать другим урок. Впрочем, с точки зрения масштабов будущего ущерба для экономики Ирана большее значение будет иметь поведение компаний из Китая и Индии, которые являются главными импортерами иранской нефти. В ситуации торговой войны между США и Китаем компании из Поднебесной едва ли будут пугаться американских санкций.

Александр Ивахник

В учениях под эгидой НАТО, стартовавших в Грузии, принимают участие представители Армении и Азербайджана. Можно ли говорить о том, что Баку и Ереван взяли курс на сближение с Альянсом?

Во-первых, следует иметь в виду, что Армения и Азербайджан, в отличие от Грузии, никогда не ставили членство в НАТО своей стратегической целью. И если Ереван участвует в ОДКБ и ЕАЭС, то Баку дистанцируется от любых интеграционных объединений кроме Движения неприсоединившихся стран, которое рассматривается, как символ «равноудаленности» во внешней политике. Во-вторых, кооперация с НАТО, несмотря на это, началась для Армении и Азербайджана не сегодня. Армянские и азербайджанские военные вовлечены в операции Альянса с начала 2000-х годов. Косово, Ирак, Афганистан - вехи этого пути. В обеих республиках действуют информационные центры НАТО, а также различные совместные проекты. Заметим, в Армении все это было и во времена президентства и Роберта Кочаряна, и Сержа Саргсяна. Более того, Ереван подключился к проекту «Партнерство ради мира» только после того, как это сделала Москва.

К слову сказать, интерес к НАТО присутствует у Еревана и Баку вне зависимости от того, что две соседние страны вовлечены в конфликт из-за Нагорного Карабаха. Более того, именно это противостояние во многом и толкает Армению и Азербайджан к тому, чтобы продвигать «свою правду» на Западе, включая и натовский формат. И совместное участие в проектах НАТО армянских и азербайджанских военных началось не в 2018 году, а гораздо раньше. Конечно, оно было омрачено такой трагедией, как «дело Рамиля Сафарова» (убийство военного из Армении офицером из Азербайджана в 2004 году). Но даже эта история не поставила точку в участии военнослужащих из закавказских стран в общих с Альянсом инициативах.

Причина этому проста. Ереван и Баку выстраивают прагматическую политику. Имея интерес к России, они не готовы обрушить свои отношения с Западом, а также стать площадками для новой «холодной войны». Между прочим, Пашинян во время своего недавнего визита в Брюссель публично подчеркнул, что главным приоритетом армянской внешней политики является РФ, а на НАТО или ЕС. В этой связи вряд ли стоит искусственно взвинчивать эмоции в диалоге Москвы с Ереваном и Баку. Проблемы здесь, скорее, не в Альянсе или внезапно вспыхнувшей любви соседей Грузии к «североатлантическому братству», а в динамике собственных отношений.

Сергей Маркедонов

История со статьями УК, на основании которых пользователя Интернета можно привлечь к уголовной ответственности, становится все интереснее. Замначальника Главного управления по противодействию экстремизму МВД России Владимир Макаров заявил, что репост или лайк в Сети, «естественно, не должны» оборачиваться уголовным делом. Симптом хороший, но есть одно «но» - выступление нельзя использовать как аргумент в судебном процессе. Помню историю, как в 1990-е годы депутаты допустили мелкую ошибку в законе (то ли не там поставили запятую, то ли еще что), и в суд, рассматривавший это дело, представили показания депутата о том, что законодатель действительно хотел сказать. Судья их во внимание не принял и вполне обоснованно судил по тому закону, который был опубликован и вступил в силу. А законодательство о репостах и лайках уголовную ответственность предусматривает.

А зампред Синодального отдела по взаимоотношениям Церкви с обществом и СМИ Вахтанг Кипшидзе предложил, чтобы верующие ходатайствовали о прекращении уголовных дел, касающихся оскорбления чувств верующих, если виновный раскаивается и сожалеет о своем поступке. В этом случае можно использовать статью 25 УПК «Примирение сторон». Идея тоже хорошая, но есть два вопроса. Первый – в том, что у оскорбленных верующих и пользователя Интернета может быть разное понимание того, что такое оскорбление. В самой церкви нет по этому поводу консенсуса. Например, является ли оскорблением чувств критика в адрес патриарха или, например, царя Николая II, причисленного к лику святых. И в этом случае «оскорбитель» должен будет извиняться, продолжая быть уверенным в своей правоте. Второй вопрос – о формах извинений. Блогер Соколовский из Екатеринбурга в свое время извинился перел священником, но местный епископ заявил, что такой формат «его не впечатляет», и требуются публичные извинения.

Так что хорошие сигналы явно недостаточны. Требуются серьезные изменения законодательства, причем гарантирующие от всякого рода двусмысленностей и расширительных толкований.

Алексей Макаркин