Лавирования Трампа на саммите НАТО
Как и ожидалось, саммит НАТО в Брюсселе, благодаря участию Дональда Трампа, проходит нестандартно. Саммит развивается как бы в двух измерениях. С одной стороны, всё идет, как запланировано: Трамп с готовностью подписал совместную декларацию альянса с набором традиционных заявлений.
С другой стороны - противопоставляя США всем прочим участникам блока, Трамп настойчиво проталкивает на первый план финансовую сторону взаимоотношений внутри НАТО. По обыкновению, используя Twitter, он вновь потребовал от всех членов альянса довести свои оборонные расходы до 2% ВВП, причем не к 2024 году, как было согласовано на саммите НАТО в 2014 году, а немедленно. Более того, на сессии саммита президент США предложил лидерам стран НАТО увеличить расходы на оборону до 4% ВВП (США потратили в прошлом году 3,57%). Европейцам это даже невозможно представить. К тому же Трамп ни слова не сказал о том, для чего это нужно, куда могли бы пойти эти деньги.
И уж совсем оскорбительными и одновременно совершенно искусственными были замечания президента США в адрес Германии - Трамп назвал Германию «пленницей» России, поскольку она получает оттуда так много энергии, и резко раскритиковал российско-германский проект "Северный поток–2».
Теперь европейские участники НАТО с тревогой гадают, в каком направлении пойдет разговор Трампа с Путиным 16 июля. Будет ли Трамп выражать общую позицию Запада, включая европейские озабоченности, или он будет исходить исключительной из собственных представлений о том, что выгодно Америке, а интересы Европы может пустить побоку.
Александр Ивахник
Как и ожидалось, саммит НАТО в Брюсселе, благодаря участию Дональда Трампа, проходит нестандартно. Саммит развивается как бы в двух измерениях. С одной стороны, всё идет, как запланировано: Трамп с готовностью подписал совместную декларацию альянса с набором традиционных заявлений.
С другой стороны - противопоставляя США всем прочим участникам блока, Трамп настойчиво проталкивает на первый план финансовую сторону взаимоотношений внутри НАТО. По обыкновению, используя Twitter, он вновь потребовал от всех членов альянса довести свои оборонные расходы до 2% ВВП, причем не к 2024 году, как было согласовано на саммите НАТО в 2014 году, а немедленно. Более того, на сессии саммита президент США предложил лидерам стран НАТО увеличить расходы на оборону до 4% ВВП (США потратили в прошлом году 3,57%). Европейцам это даже невозможно представить. К тому же Трамп ни слова не сказал о том, для чего это нужно, куда могли бы пойти эти деньги.
И уж совсем оскорбительными и одновременно совершенно искусственными были замечания президента США в адрес Германии - Трамп назвал Германию «пленницей» России, поскольку она получает оттуда так много энергии, и резко раскритиковал российско-германский проект "Северный поток–2».
Теперь европейские участники НАТО с тревогой гадают, в каком направлении пойдет разговор Трампа с Путиным 16 июля. Будет ли Трамп выражать общую позицию Запада, включая европейские озабоченности, или он будет исходить исключительной из собственных представлений о том, что выгодно Америке, а интересы Европы может пустить побоку.
Александр Ивахник
Скандал с хорватскими футболистами интересен тем, что люди с разным жизненным опытом в современном мире часто не понимают друг друга. Для Домагоя Виды слова «Белград, гори!» - означают «Белград, зажигай!». Имеется в виду сербский ресторан «Белград» в Киеве, где любят тусоваться хорватские спортсмены, играющие за киевское «Динамо». И хозяин-серб, и клиенты-хорваты вряд ли обсуждают между собой проблемы четников и усташей. «Слава Украине» для Виды – это приветствие, которое он явно много раз слышал от знакомых, когда играл за «Динамо» – и вряд ли он связывает его с бандеровцами.
Вида родился в 1989 году – следовательно, во время операции «Буря», ликвидировавшей Сербскую Краину, ему было 6 лет. Звезда мирового тенниса, серб Новак Джокович, поддержавший хорватскую команду после выбытия сербской, на пару лет старше. Для этих молодых людей война 1990-х годов на Балканах – это история, которая не является предметом гордости. Как, кстати, и для многих их ровесников в обеих странах, и для более младших поколений – да и для немалого числа людей более старшего возраста. У них уже другая повестка. Хорватия - член Евросоюза, у Сербии есть реальная перспектива уступить в него через несколько лет. Картина не идиллическая, но позволяющая людям воспринимать друг друга не как врагов.
В России ситуация сложнее. Для многих россиян бомбардировки Белграда почти 20-летней давности – это не давняя история, а актуальное событие, случившееся почти «вчера» и ставшее символом разочарования в Западе (и «Белград, гори», к тому же из уст хорвата, воспринимается именно в этом контексте). Выдачу в Гаагу Караджича и Младича в России переживали, пожалуй, сильнее, чем в Сербии, где многие вздохнули с облегчением, так как исчезло одно из главных препятствий на пути в Европу. Российская позиция ближе к точке зрения сербского депутата, эмоционально осудившего Джоковича за симпатии к хорватам. И в условиях «посткрымского» самоутверждения и отсутствия европейской перспективы эта позиция транслируется и более молодым россиянам, которые не помнят балканских драм 90-х годов. Без подробностей, которые интересуют их слабо, но с общим представлением о том, кто прав, а кто виноват.
Алексей Макаркин
Вида родился в 1989 году – следовательно, во время операции «Буря», ликвидировавшей Сербскую Краину, ему было 6 лет. Звезда мирового тенниса, серб Новак Джокович, поддержавший хорватскую команду после выбытия сербской, на пару лет старше. Для этих молодых людей война 1990-х годов на Балканах – это история, которая не является предметом гордости. Как, кстати, и для многих их ровесников в обеих странах, и для более младших поколений – да и для немалого числа людей более старшего возраста. У них уже другая повестка. Хорватия - член Евросоюза, у Сербии есть реальная перспектива уступить в него через несколько лет. Картина не идиллическая, но позволяющая людям воспринимать друг друга не как врагов.
В России ситуация сложнее. Для многих россиян бомбардировки Белграда почти 20-летней давности – это не давняя история, а актуальное событие, случившееся почти «вчера» и ставшее символом разочарования в Западе (и «Белград, гори», к тому же из уст хорвата, воспринимается именно в этом контексте). Выдачу в Гаагу Караджича и Младича в России переживали, пожалуй, сильнее, чем в Сербии, где многие вздохнули с облегчением, так как исчезло одно из главных препятствий на пути в Европу. Российская позиция ближе к точке зрения сербского депутата, эмоционально осудившего Джоковича за симпатии к хорватам. И в условиях «посткрымского» самоутверждения и отсутствия европейской перспективы эта позиция транслируется и более молодым россиянам, которые не помнят балканских драм 90-х годов. Без подробностей, которые интересуют их слабо, но с общим представлением о том, кто прав, а кто виноват.
Алексей Макаркин
Трамп и НАТО после брюссельского саммита
Расценивать ли саммит НАТО как успех или поражение «дипломатии Трампа»? Воздержимся от категоричных оценок: они будут уместны только после окончания европейского турне президента США, его переговоров в Великобритании и Хельсинки. Но кажется один вывод можно уже сделать: специфический – эпатажный и наполненный драматическими жестами стиль Трампа показал свои пределы.
Вот характерный эпизод: на последней – закрытой – встрече «первых лиц» Трамп заявил, что если европейцы не увеличат военные расходы, «США задумаются, не пойти ли им своим путем» - но сказал как-то не очень решительно.
Обеспокоенность, не означает ли это намерение США выйти из НАТО, сам Трамп развеял, сказав, что такой шаг «не является необходимимым». Французский лидер Макрон отрицал, что США угрожали выходом, равно как и утверждение из американской делегации, что Трамп убедил Европу выйти на уровень 2%-ных (от ВВП) расходов на оборону. Что в «сухом остатке» саммита?
1. Единство альянса не нарушено. После завершения саммита генсек альянса Столтенберг заявил, что откровенный разговор «сделал НАТО сильнее, создав новое чувство мобилизованности». Даже с неизбежной поправкой на «позитивный пиар», очевидно, что НАТО удалось сохранить единство позиций своих членов, в т.ч. и по отношениям с Россией.
2. При всех спорах и разногласиях, лидеры стран НАТО, не исключая и Трампа, исходят из того, что «вместе они сильнее»: европейцы по-прежнему не мыслят своей безопасности без США (и надеются на сохранение альянса), а в США даже изоляционистская тенденция не отрицает необходимости сохранять союз с Европой для защиты американских глобальных интересов.
3. Попытка Трампа добиться от европейцев увеличения вклада в общий оборонный бюджет не провалилась, но и не принесла успеха. С одной стороны, европейцы с 2014 г. уже повысили свои расходы – в сумме на десятки миллиардов долларов, и никто из них не отказывается от обязательства довести их до 2% от ВВП к 2024 г. С другой – «кавалерийский наскок» с попыткой убедить их выйти на этот уровень гораздо быстрее – не сработал.
Считать ли это триумфом или провалом «трамповского стиля» - решайте сами.
Борис Макаренко
Расценивать ли саммит НАТО как успех или поражение «дипломатии Трампа»? Воздержимся от категоричных оценок: они будут уместны только после окончания европейского турне президента США, его переговоров в Великобритании и Хельсинки. Но кажется один вывод можно уже сделать: специфический – эпатажный и наполненный драматическими жестами стиль Трампа показал свои пределы.
Вот характерный эпизод: на последней – закрытой – встрече «первых лиц» Трамп заявил, что если европейцы не увеличат военные расходы, «США задумаются, не пойти ли им своим путем» - но сказал как-то не очень решительно.
Обеспокоенность, не означает ли это намерение США выйти из НАТО, сам Трамп развеял, сказав, что такой шаг «не является необходимимым». Французский лидер Макрон отрицал, что США угрожали выходом, равно как и утверждение из американской делегации, что Трамп убедил Европу выйти на уровень 2%-ных (от ВВП) расходов на оборону. Что в «сухом остатке» саммита?
1. Единство альянса не нарушено. После завершения саммита генсек альянса Столтенберг заявил, что откровенный разговор «сделал НАТО сильнее, создав новое чувство мобилизованности». Даже с неизбежной поправкой на «позитивный пиар», очевидно, что НАТО удалось сохранить единство позиций своих членов, в т.ч. и по отношениям с Россией.
2. При всех спорах и разногласиях, лидеры стран НАТО, не исключая и Трампа, исходят из того, что «вместе они сильнее»: европейцы по-прежнему не мыслят своей безопасности без США (и надеются на сохранение альянса), а в США даже изоляционистская тенденция не отрицает необходимости сохранять союз с Европой для защиты американских глобальных интересов.
3. Попытка Трампа добиться от европейцев увеличения вклада в общий оборонный бюджет не провалилась, но и не принесла успеха. С одной стороны, европейцы с 2014 г. уже повысили свои расходы – в сумме на десятки миллиардов долларов, и никто из них не отказывается от обязательства довести их до 2% от ВВП к 2024 г. С другой – «кавалерийский наскок» с попыткой убедить их выйти на этот уровень гораздо быстрее – не сработал.
Считать ли это триумфом или провалом «трамповского стиля» - решайте сами.
Борис Макаренко
Смещение Кирсана Илюмжинова с поста президента Международной шахматной федерации (ФИДЕ) направлено на то, чтобы повысить шансы Георгиоса Макропулоса на избрание следующим главой ФИДЕ. Макропулос – греческий международный мастер и шахматный функционер, долгое время бывший ближайшим соратником Илюмжинова и имеющий многочисленные связи среди руководителей национальных федераций. Всего в ФИДЕ входит 185 стран, причем в большинстве из них нет сильных шахматистов. Однако при голосованиях ключевую роль играет позиция стран Африки, Азии и Океании – поэтому Илюмжинов регулярно выигрывал выборы, несмотря на неприятие его персоны со стороны многих западных шахматных федераций. Макропулос до последнего времени был на его стороне. Однако когда из-за американских санкций против Илюмжинова с ФИДЕ разорвал отношения крупнейший швейцарский финансовый холдинг UBS, Макропулос выступил за отставку президента ФИДЕ.
Сам Макропулос первоначально не стремился занять место Илюмжинова, так как он аппаратчик, а не спонсор – а организации нужны деньги. Но спонсора, желающего возглавить Федерацию, найти не удалось, и Макропулос выдвинул собственную кандидатуру. Вариант с приходом на пост главы ФИДЕ Аркадия Дворковича его не устраивает, так как тот может сформировать собственную команду, вытеснив из руководства ФИДЕ влиятельного грека – если не сразу, то со временем. Но Дворковичу без Илюмжинова труднее договориться с шахматными деятелями о поддержке его кандидатуры – поэтому Макропулос идет на превентивные меры, отстраняя Илюмжинова от должности.
Алексей Макаркин
Сам Макропулос первоначально не стремился занять место Илюмжинова, так как он аппаратчик, а не спонсор – а организации нужны деньги. Но спонсора, желающего возглавить Федерацию, найти не удалось, и Макропулос выдвинул собственную кандидатуру. Вариант с приходом на пост главы ФИДЕ Аркадия Дворковича его не устраивает, так как тот может сформировать собственную команду, вытеснив из руководства ФИДЕ влиятельного грека – если не сразу, то со временем. Но Дворковичу без Илюмжинова труднее договориться с шахматными деятелями о поддержке его кандидатуры – поэтому Макропулос идет на превентивные меры, отстраняя Илюмжинова от должности.
Алексей Макаркин
Трамп в Великобритании: сближения не получилось
В ходе визита в Великобританию в разгар званого ужина с Терезой Мэй и представителями британского делового мира стало известно об интервью, которое президент США дал самому популярному британскому таблоиду Sun. В нём Трамп, никогда не скрывавший своей поддержки «брексита», прямо заявил о том, что мягкий вариант выхода из Евросоюза, который неделю назад был принят Терезой Мэй и ее кабинетом, ему не нравится. Более того, по словам главы Белого дома, такой «брексит» «скорее всего, убьет» будущую торговую сделку между США и Британией, поскольку последняя останется под слишком сильным влиянием ЕС.
Помимо неприлично уничижительных оценок неправильности выбранной Терезой Мэй внешнеэкономической стратегии, президент США добавил еще огня в топку уже давно испорченных личных отношений с главой британского правительства. Он заявил, что «очень сожалеет» об уходе из правительства главы МИД Бориса Джонсона, и выразил надежду, что тот вернется. Более того, в ситуации, когда лидерские позиции Терезы Мэй внутри правящей консервативной партии непрочны, Трамп высказал мнение, что Джонсон «был бы отличным премьер-министром, у него есть все, что для этого требуется».
Вызывающие эскапады нынешнего хозяина Белого дома, не имеющие ничего общего с правилами поведения главы государства во время официального визита, вряд ли ударят по политическому авторитету Терезы Мэй среди рядовых британцев, поскольку Трампа в Великобритании очень не любят. Но вот на положение Мэй внутри правящей партии заявления президента США могут повлиять негативно, поскольку в парламентской фракции тори немало сторонников жесткого «брексита», в пользу которого высказался Трамп. И, конечно, поведение Трампа делает крайне сложным возвращение британско-американских политических отношений к тому особому статусу, который они еще недавно имели.
Александр Ивахник
В ходе визита в Великобританию в разгар званого ужина с Терезой Мэй и представителями британского делового мира стало известно об интервью, которое президент США дал самому популярному британскому таблоиду Sun. В нём Трамп, никогда не скрывавший своей поддержки «брексита», прямо заявил о том, что мягкий вариант выхода из Евросоюза, который неделю назад был принят Терезой Мэй и ее кабинетом, ему не нравится. Более того, по словам главы Белого дома, такой «брексит» «скорее всего, убьет» будущую торговую сделку между США и Британией, поскольку последняя останется под слишком сильным влиянием ЕС.
Помимо неприлично уничижительных оценок неправильности выбранной Терезой Мэй внешнеэкономической стратегии, президент США добавил еще огня в топку уже давно испорченных личных отношений с главой британского правительства. Он заявил, что «очень сожалеет» об уходе из правительства главы МИД Бориса Джонсона, и выразил надежду, что тот вернется. Более того, в ситуации, когда лидерские позиции Терезы Мэй внутри правящей консервативной партии непрочны, Трамп высказал мнение, что Джонсон «был бы отличным премьер-министром, у него есть все, что для этого требуется».
Вызывающие эскапады нынешнего хозяина Белого дома, не имеющие ничего общего с правилами поведения главы государства во время официального визита, вряд ли ударят по политическому авторитету Терезы Мэй среди рядовых британцев, поскольку Трампа в Великобритании очень не любят. Но вот на положение Мэй внутри правящей партии заявления президента США могут повлиять негативно, поскольку в парламентской фракции тори немало сторонников жесткого «брексита», в пользу которого высказался Трамп. И, конечно, поведение Трампа делает крайне сложным возвращение британско-американских политических отношений к тому особому статусу, который они еще недавно имели.
Александр Ивахник
Значимые результаты заседания Синода РПЦ http://telegra.ph/Znachimye-rezultaty-zasedaniya-Sinoda-RPC-07-15
Telegraph
Значимые результаты заседания Синода РПЦ
1. Вопрос о царских останках разрешен в очередной раз не был. Патриарх опасается выступлений консерваторов, которые могут испортить торжества в Екатеринбурге. В то же время для Путина эта тема утратила текущий интерес в связи с другими приоритетами. Вопрос…
Бывший замминистра энергетики Кирилл Молодцов назначен помощником главы администрации президента, где будет курировать аппарат президентской комиссии по ТЭКу. Молодцов никогда не входил в команду главы Минэнерго Александра Новака, хотя замминистра и курировал нефтегазовый блок, придя в министерство из Штокмановского проекта «Газпрома» в 2013 году. В итоге постепенно ряд его ключевых тем (в частности, налоговая реформа в нефтяной отрасли и график экспортных поставок нефти) были переданы первому замминистра Алексею Текслеру, с которым Новак знаком еще по работе в Норильске.
Тем не менее Кирилл Молодцов в 2016 году стал ответственным за подготовку заседаний президентской комиссии по ТЭКу, созданной по инициативе Сечина. Должность стала вакантной после назначения советника президента Антона Устинова, близкого к Сечину, на пост главы «Согаза». Впрочем, с тех пор ни одного заседания комиссии не состоялось.
Назначение Кирилла Молодцова куратором президентской комиссии по ТЭКу скорее говорит о слабости этого института, продолжающего формально находиться в сфере влияния главы «Роснефти» Игоря Сечина, но де-факто остающегося в спящем режиме. Возобновление работы комиссии может быть связано с попытками Антона Вайно сбалансировать своё влияние внутри администрации, где вопросы энергетики оказались замкнутыми на повестку нефтяной компании «Роснефть». В любом случае на сегодня президент предпочитает решать управленческие вопросы через правительство, которое останется ключевой площадкой для принятия решений в сфере ТЭКа.
Тем не менее Кирилл Молодцов в 2016 году стал ответственным за подготовку заседаний президентской комиссии по ТЭКу, созданной по инициативе Сечина. Должность стала вакантной после назначения советника президента Антона Устинова, близкого к Сечину, на пост главы «Согаза». Впрочем, с тех пор ни одного заседания комиссии не состоялось.
Назначение Кирилла Молодцова куратором президентской комиссии по ТЭКу скорее говорит о слабости этого института, продолжающего формально находиться в сфере влияния главы «Роснефти» Игоря Сечина, но де-факто остающегося в спящем режиме. Возобновление работы комиссии может быть связано с попытками Антона Вайно сбалансировать своё влияние внутри администрации, где вопросы энергетики оказались замкнутыми на повестку нефтяной компании «Роснефть». В любом случае на сегодня президент предпочитает решать управленческие вопросы через правительство, которое останется ключевой площадкой для принятия решений в сфере ТЭКа.
Новый назначенец Антона Вайно
Управление по обеспечению конституционных прав граждан, которое на прошлой неделе возглавил замминистра юстиции Максим Травников, во многом было завязано на бывшего помощника президента Евгения Школова, который покинул администрацию в июне. Предшественник Травникова Жуйков возглавлял управление с 2004 года. С июня управление перешло в прямое подчинение главы администрации президента Антона Вайно.
Назначение на этот пост Травникова говорит о том, что Антон Вайно укрепляет свою команду, приглашая на ключевые посты молодых управленцев (Травников родился в 1974 году). Не стоит преувеличивать степень близости Травникова к Дмитрию Козаку: скорее идёт речь о трудоустройте фигуры, находящейся в кадровом резерве и востребованной при необходимости заполнить вакантную позицию. Свой вес укрепляет и Дмитрий Медведев, который намерен усилить влияние кабинета министров на законодательный процесс, чему и послужит новый департамент в аппарате правительства.
Управление по обеспечению конституционных прав граждан, которое на прошлой неделе возглавил замминистра юстиции Максим Травников, во многом было завязано на бывшего помощника президента Евгения Школова, который покинул администрацию в июне. Предшественник Травникова Жуйков возглавлял управление с 2004 года. С июня управление перешло в прямое подчинение главы администрации президента Антона Вайно.
Назначение на этот пост Травникова говорит о том, что Антон Вайно укрепляет свою команду, приглашая на ключевые посты молодых управленцев (Травников родился в 1974 году). Не стоит преувеличивать степень близости Травникова к Дмитрию Козаку: скорее идёт речь о трудоустройте фигуры, находящейся в кадровом резерве и востребованной при необходимости заполнить вакантную позицию. Свой вес укрепляет и Дмитрий Медведев, который намерен усилить влияние кабинета министров на законодательный процесс, чему и послужит новый департамент в аппарате правительства.
Не жди, не бойся, не проси: ожидания от саммита в Хельсинки
Намеренно снижать ожидания в преддверии сложных переговоров – естественный дипломатический прием. Но никогда, пожалуй, на понижение не играли так, как это делается накануне встречи президентов России и США в Хельсинки.
Сам Трамп перед вылетом Хельсинки заявил: "Я еду с очень низкими ожиданиями. Я считаю, что иметь добрые отношения с Россией – это хорошо, но возможно, у нас это не получится». Посол США в Москве Хантсман, еще недавно заявлявший, что «сам факт проведения саммита в нынешних исторических условиях – уже достижение», вчера был куда скептичнее: «Это не саммит, это просто встреча».
Обнародованное накануне саммита обвинение Министерства юстиции США против 12 российских офицеров неизбежно ставит в повестку дня встречи первым номером вопрос о том, что в Америке считают российским вмешательством в выборы. Обратим внимание на данный со страниц сайта Fox News совет Марка Вайнберга, участвовавшего в подготовке всех шести встреч Рейгана с Горбачевым, как начать встречу – с учетом неизбежного внимания всего мира к ее «символической составляющей». Вайнберг советует: короткое рукопожатие, без похдопывания по плечам, и одну из двух фраз на выбор:
1) “Г-н президент (НЕ «Владимир»), мы встречаемся в очень тревожное время. Мне не нравится то, что Ваша страна попыталась сделать в отношении моей. Нам многое нужно обсудить. Давайте разговаривать.»
2) «Г-н президент, многие в моей стране не хотели, чтобы эта встреча состоялась. Но наши отношения омрачают сильно раздражающие вопросы, которые нельзя игнорировать».
Такие советы идеально подошли бы предшественникам Трампа – Бушу и Обаме, от которых (в неофициальном, разумеется, порядке) слышали, что стараясь выстроить оптимальные отношения с Путиным, они тем не менее исходили из того, что у российского лидера очень сильна установка на то, что США поступают с Россией несправедливо. Трампа же – выходца из бизнеса, а не политики – идейные воззрения оппонента волнуют куда меньше, чем перспектива договориться. Но именно это ему будет сделать сложно.
Вернемся к той фразе, от которой, вроде бы, отказался посол Хантсман: важен сам факт этой встречи. Если два лидера найдут основания – при всех ограничениях, которые есть у каждого из них - заявить после четырех часов переговоров, что им удалось хотя бы остановить нарастание негатива в отношениях между Россией и США – это уже будет результат.
Борис Макаренко
Намеренно снижать ожидания в преддверии сложных переговоров – естественный дипломатический прием. Но никогда, пожалуй, на понижение не играли так, как это делается накануне встречи президентов России и США в Хельсинки.
Сам Трамп перед вылетом Хельсинки заявил: "Я еду с очень низкими ожиданиями. Я считаю, что иметь добрые отношения с Россией – это хорошо, но возможно, у нас это не получится». Посол США в Москве Хантсман, еще недавно заявлявший, что «сам факт проведения саммита в нынешних исторических условиях – уже достижение», вчера был куда скептичнее: «Это не саммит, это просто встреча».
Обнародованное накануне саммита обвинение Министерства юстиции США против 12 российских офицеров неизбежно ставит в повестку дня встречи первым номером вопрос о том, что в Америке считают российским вмешательством в выборы. Обратим внимание на данный со страниц сайта Fox News совет Марка Вайнберга, участвовавшего в подготовке всех шести встреч Рейгана с Горбачевым, как начать встречу – с учетом неизбежного внимания всего мира к ее «символической составляющей». Вайнберг советует: короткое рукопожатие, без похдопывания по плечам, и одну из двух фраз на выбор:
1) “Г-н президент (НЕ «Владимир»), мы встречаемся в очень тревожное время. Мне не нравится то, что Ваша страна попыталась сделать в отношении моей. Нам многое нужно обсудить. Давайте разговаривать.»
2) «Г-н президент, многие в моей стране не хотели, чтобы эта встреча состоялась. Но наши отношения омрачают сильно раздражающие вопросы, которые нельзя игнорировать».
Такие советы идеально подошли бы предшественникам Трампа – Бушу и Обаме, от которых (в неофициальном, разумеется, порядке) слышали, что стараясь выстроить оптимальные отношения с Путиным, они тем не менее исходили из того, что у российского лидера очень сильна установка на то, что США поступают с Россией несправедливо. Трампа же – выходца из бизнеса, а не политики – идейные воззрения оппонента волнуют куда меньше, чем перспектива договориться. Но именно это ему будет сделать сложно.
Вернемся к той фразе, от которой, вроде бы, отказался посол Хантсман: важен сам факт этой встречи. Если два лидера найдут основания – при всех ограничениях, которые есть у каждого из них - заявить после четырех часов переговоров, что им удалось хотя бы остановить нарастание негатива в отношениях между Россией и США – это уже будет результат.
Борис Макаренко
Что и кому принес саммит?
Комментарии о том, кто «победил», а кто «проиграл» в Хельсинки лишены смысла. Каждая сторона преследовала свои интересы, чего-то добилась, чего то – нет. Попробуем в телеграфном стиле подвести итоги.
1. Саммит не сорван. Президенты провели совместную пресс-конференцию, на которой демонстрировали доброжелательное отношение друг к другу, называли переговоры полезными, порой не соглашались, но не акцентировали разногласия.
2. О конкретном содержании переговоров мы знаем предельно мало. Переговоры «тет-а-тет» продлились дольше запланированного – 130 минут. С одной стороны, это предполагает, что все важные темы были обсуждены. С другой – экспертная проработка и консультации накануне саммита были минимальными, да и Трамп (как «утекли» его советники) не все материалы к встрече прочитал. «Прорывов» не было (да их и не ожидались), нет совместного коммюнике. Очевидны разногласия, но – можем предположить – по ядерной проблематике разговор состоялся (правда, тема ракет средней и меньшей дальности, как пишут американские источники, не обсуждалась). Были ли конкретные подвижки (например, по Сирии), узнаем по последующим событиям.
3. Российскому президенту саммит позволил укрепить легитимность внутри страны. Он выигрышно «отыграл» (а российские СМИ растиражировали) все темы, выглядел равным своему американскому визави партнером. С легитимностью внешней – сложнее. Однако, если – как будем надеяться – саммит породит позитивный тренд в диалоге, хотя бы отчасти компенсирующий энтропию доверия между Россией и Западом, то и внешняя легитимность окажется «в плюсе».
4. Трамп очередной раз добился своего: вопреки возражениям и скептикам провел встречу с иностранным лидером, от которой его отговаривали. По самой острой «домашней теме» - предполагаемом вмешательстве России в американские выборы – произошло ожидаемое: российский лидер уверенно и развернуто повторил известную позицию. Трамп же остался в ловушке: заявления, что он верит и своему разведывательному сообществу (что вмешательство имело место), и российскому визави (что его не было) звучат как известная притча о Ходже Насреддине: «и ты прав, и ты» - а значит, по той же притче, правы и мы, указывая на это противоречие. Такая позиция позволила ему относительно гладко завершить саммит, но своим внутриполитическим оппонентам он дал новый и сильный козырь для обвинений в неподобающем американскому президенту поведении. Это может «аукнуться» и ему самому, и всей Республиканской партии на предстоящих в ноябре выборах.
Резюмируем: саммит принес то, что мог принести: начало диалога и надежду, что негативу в российско-американских отношениях будет противопоставлен хоть какой-то позитив. Но все разделяющие стороны проблемы он тоже высветил.
Борис Макаренко
Комментарии о том, кто «победил», а кто «проиграл» в Хельсинки лишены смысла. Каждая сторона преследовала свои интересы, чего-то добилась, чего то – нет. Попробуем в телеграфном стиле подвести итоги.
1. Саммит не сорван. Президенты провели совместную пресс-конференцию, на которой демонстрировали доброжелательное отношение друг к другу, называли переговоры полезными, порой не соглашались, но не акцентировали разногласия.
2. О конкретном содержании переговоров мы знаем предельно мало. Переговоры «тет-а-тет» продлились дольше запланированного – 130 минут. С одной стороны, это предполагает, что все важные темы были обсуждены. С другой – экспертная проработка и консультации накануне саммита были минимальными, да и Трамп (как «утекли» его советники) не все материалы к встрече прочитал. «Прорывов» не было (да их и не ожидались), нет совместного коммюнике. Очевидны разногласия, но – можем предположить – по ядерной проблематике разговор состоялся (правда, тема ракет средней и меньшей дальности, как пишут американские источники, не обсуждалась). Были ли конкретные подвижки (например, по Сирии), узнаем по последующим событиям.
3. Российскому президенту саммит позволил укрепить легитимность внутри страны. Он выигрышно «отыграл» (а российские СМИ растиражировали) все темы, выглядел равным своему американскому визави партнером. С легитимностью внешней – сложнее. Однако, если – как будем надеяться – саммит породит позитивный тренд в диалоге, хотя бы отчасти компенсирующий энтропию доверия между Россией и Западом, то и внешняя легитимность окажется «в плюсе».
4. Трамп очередной раз добился своего: вопреки возражениям и скептикам провел встречу с иностранным лидером, от которой его отговаривали. По самой острой «домашней теме» - предполагаемом вмешательстве России в американские выборы – произошло ожидаемое: российский лидер уверенно и развернуто повторил известную позицию. Трамп же остался в ловушке: заявления, что он верит и своему разведывательному сообществу (что вмешательство имело место), и российскому визави (что его не было) звучат как известная притча о Ходже Насреддине: «и ты прав, и ты» - а значит, по той же притче, правы и мы, указывая на это противоречие. Такая позиция позволила ему относительно гладко завершить саммит, но своим внутриполитическим оппонентам он дал новый и сильный козырь для обвинений в неподобающем американскому президенту поведении. Это может «аукнуться» и ему самому, и всей Республиканской партии на предстоящих в ноябре выборах.
Резюмируем: саммит принес то, что мог принести: начало диалога и надежду, что негативу в российско-американских отношениях будет противопоставлен хоть какой-то позитив. Но все разделяющие стороны проблемы он тоже высветил.
Борис Макаренко
История Марии Бутиной – грустный пример того, как во время конфликта между двумя странами человек может оказаться между двух огней. Бутина в качестве главы организации «Право на оружие» лоббировала снятие или смягчение ограничений на оборот огнестрельного оружия в России по американскому образцу. И в связи с этим выстроила отношения с Национальной стрелковой ассоциацией США (NRA). В 2014 году Бутина претендовала на членство в Общественной палате. Но, несмотря на поддержку ее кандидатуры со стороны другого, куда более влиятельного лоббиста свободной продажи оружия, Александра Торшина, членом ОП так и не стала. Против Бутиной была даже развернута небольшая кампания, в ходе которой ее обвиняли в продвижении интересов США в России. А после присоединения Крыма это выглядело особенно серьезным компроматом.
Теперь же Торшин, с которым тесно связана Бутина, находится под американскими санкциями. Спецслужбы США подозревают его во вмешательстве в политическую жизнь Америки через использование ресурса все той же NRA, тесно связанной с Республиканской партией – и, следовательно, с избирательной кампанией Трампа. Соответственно, и Бутина выглядит фигурой, опасной для США - как возможный российский агент, тоже вмешивающийся в американскую политику. Есть основания полагать, что встреча Путина и Трампа не приведет к смягчению ситуации в сфере противостояния спецслужб – и подобные истории, связанные со шпиономанией, могут повторяться. И в США, и в России.
Алексей Макаркин
Теперь же Торшин, с которым тесно связана Бутина, находится под американскими санкциями. Спецслужбы США подозревают его во вмешательстве в политическую жизнь Америки через использование ресурса все той же NRA, тесно связанной с Республиканской партией – и, следовательно, с избирательной кампанией Трампа. Соответственно, и Бутина выглядит фигурой, опасной для США - как возможный российский агент, тоже вмешивающийся в американскую политику. Есть основания полагать, что встреча Путина и Трампа не приведет к смягчению ситуации в сфере противостояния спецслужб – и подобные истории, связанные со шпиономанией, могут повторяться. И в США, и в России.
Алексей Макаркин
В Армении актуализировалась ситуация вокруг Армянской апостольской церкви. О себе громко заявило движение «Новая Армения, новый патриарх». 6 июля его активисты заблокировали резиденцию предстоятеля Армянской апостольской церкви в Эчмиадзине, а 14 июля во время паломничества католикоса Гарегина II в монастырь Гндеванк они перегородили ему дорогу, выкрикивая лозунги с требованиями его отставки.
С одной стороны, премьер- министр Армении стремится встать над схваткой. Он трактует события, как внутрицерковный конфликт (на том основании, что Гарегином II недовольна часть клира, которая также участвует в массовых акциях). С другой стороны, Никол Пашинян подчеркивает, что «в вопросе защиты законности государство должно сделать свое дело». Новое правительство в Армении появилось в результате народных протестов. Встречи Пашиняна с оппонентами, бизнесменами, влиятельными политиками, дипломатами остаются за кадром, про них знают относительно незначительное количество экспертов и журналистов. В фокусе же всеобщего внимания яркие речи Пашиняна и других ораторов, быстрая мобилизация противников прежней власти и умелое управление «народным гневом». Как следствие, соблазн продолжить революцию, превратить ее в перманентный процесс. Не нравится экс-президент, попытавшийся стать премьером - он уходит под давлением протестов. Мэр столичного города пребывает в ожидании возможной отставки опять же под влиянием уличной активности.
В этом контексте неизбежен вопрос, а почему не испробовать тот же рецепт в деле с предстоятелем церкви? Ведь кто бы что ни говорил про отделение религии и светской власти в теории, на практике эти институты тесно связаны. А Гарегин II - тот человек, который долгие годы сотрудничал с Сержем Саргсяном, в массовом сознании они «одного поля ягоды». Тем более, в период массовых акций апреля-мая католикос дистанцировался от сторонников Пашиняна.
Сегодня в армянском обществе сильна уверенность в том, что перемены должны быть масштабными, затрагивающими все сферы жизнедеятельности. Остроты ситуации придает то, что Армянская апостольская церковь в течение веков заменяла армянам и государство, и школу, и университет. Она была символом объединения для народа, рассеянного по разным частям света. Потерять его в угоду сиюминутным соображениям было бы крайне опасно!
И новое правительство стоит перед сложной дилеммой. Оно стало властью, оседлав народный протест. Но превращать политическую жизнь в перманентную митинговщину опасно. Мало того, что это парализует работу властной системы. Все это разворачивается на фоне неурегулированного карабахского конфликта. Непростая дилемма для команды Пашиняна!
Сергей Маркедонов
С одной стороны, премьер- министр Армении стремится встать над схваткой. Он трактует события, как внутрицерковный конфликт (на том основании, что Гарегином II недовольна часть клира, которая также участвует в массовых акциях). С другой стороны, Никол Пашинян подчеркивает, что «в вопросе защиты законности государство должно сделать свое дело». Новое правительство в Армении появилось в результате народных протестов. Встречи Пашиняна с оппонентами, бизнесменами, влиятельными политиками, дипломатами остаются за кадром, про них знают относительно незначительное количество экспертов и журналистов. В фокусе же всеобщего внимания яркие речи Пашиняна и других ораторов, быстрая мобилизация противников прежней власти и умелое управление «народным гневом». Как следствие, соблазн продолжить революцию, превратить ее в перманентный процесс. Не нравится экс-президент, попытавшийся стать премьером - он уходит под давлением протестов. Мэр столичного города пребывает в ожидании возможной отставки опять же под влиянием уличной активности.
В этом контексте неизбежен вопрос, а почему не испробовать тот же рецепт в деле с предстоятелем церкви? Ведь кто бы что ни говорил про отделение религии и светской власти в теории, на практике эти институты тесно связаны. А Гарегин II - тот человек, который долгие годы сотрудничал с Сержем Саргсяном, в массовом сознании они «одного поля ягоды». Тем более, в период массовых акций апреля-мая католикос дистанцировался от сторонников Пашиняна.
Сегодня в армянском обществе сильна уверенность в том, что перемены должны быть масштабными, затрагивающими все сферы жизнедеятельности. Остроты ситуации придает то, что Армянская апостольская церковь в течение веков заменяла армянам и государство, и школу, и университет. Она была символом объединения для народа, рассеянного по разным частям света. Потерять его в угоду сиюминутным соображениям было бы крайне опасно!
И новое правительство стоит перед сложной дилеммой. Оно стало властью, оседлав народный протест. Но превращать политическую жизнь в перманентную митинговщину опасно. Мало того, что это парализует работу властной системы. Все это разворачивается на фоне неурегулированного карабахского конфликта. Непростая дилемма для команды Пашиняна!
Сергей Маркедонов
Европейский политический истеблишмент настороженно воспринял итоги встречи Путина и Трампа. Можно выделить, по крайней мере, три момента, которые определили такое отношение.
1. Текущий международно-политический контекст. На фоне нападок президента США на оборонную и торговую политику стран ЕС на саммите в Хельсинки он проявил подчеркнутую доброжелательность и уважительность к Путину, избегая в ходе пресс-конференции какой-либо критики в адрес России. Более того, «ужасное состояние», в котором находились двусторонние отношения до встречи в Хельсинки, Трамп связал не столько с новым внешнеполитическим курсом России, утвердившимся в 2014 году (что является общепринятой в Евросоюзе оценкой), сколько с «дуростью и глупостью политики США» (естественно, при президенте Обаме) и в последнее время со «сфабрикованной охотой на ведьм».
2. Трамп обсуждал с Путиным международно-политические вопросы в роли национального лидера сильнейшего в мире государства, а не в роли лидера демократического Запада, как хотелось бы европейскому истеблишменту.
3. Политиков старого континента уязвило то, что, судя по пресс-конференции, европейская тематика была вне поля зрения лидеров США и России. Известно, что Трамп в разговоре с Путиным даже не затронул такие острые для Европы вопросы, как «дело Скрипалей» и обстоятельства крушения малазийского Боинга над Донбассом летом 2014 года. Это в очередной раз подтвердило давно складывающееся у европейцев впечатление, что у хозяина Белого дома нет интереса к проблемам европейской безопасности.
Впрочем, в отличие от Трампа Владимир Путин наверняка придает серьезное значение развитию отношений с Европой – как-никак это крупнейший торгово-экономический партнер России. Но понятно, что хочет того Европа или нет, ей придется вырабатывать новые способы отстаивания своих интересов без оглядки на Вашингтон. Причем не только в отношениях с Россией, но и с прежним гарантом евроатлантической стабильности.
Александр Ивахник
1. Текущий международно-политический контекст. На фоне нападок президента США на оборонную и торговую политику стран ЕС на саммите в Хельсинки он проявил подчеркнутую доброжелательность и уважительность к Путину, избегая в ходе пресс-конференции какой-либо критики в адрес России. Более того, «ужасное состояние», в котором находились двусторонние отношения до встречи в Хельсинки, Трамп связал не столько с новым внешнеполитическим курсом России, утвердившимся в 2014 году (что является общепринятой в Евросоюзе оценкой), сколько с «дуростью и глупостью политики США» (естественно, при президенте Обаме) и в последнее время со «сфабрикованной охотой на ведьм».
2. Трамп обсуждал с Путиным международно-политические вопросы в роли национального лидера сильнейшего в мире государства, а не в роли лидера демократического Запада, как хотелось бы европейскому истеблишменту.
3. Политиков старого континента уязвило то, что, судя по пресс-конференции, европейская тематика была вне поля зрения лидеров США и России. Известно, что Трамп в разговоре с Путиным даже не затронул такие острые для Европы вопросы, как «дело Скрипалей» и обстоятельства крушения малазийского Боинга над Донбассом летом 2014 года. Это в очередной раз подтвердило давно складывающееся у европейцев впечатление, что у хозяина Белого дома нет интереса к проблемам европейской безопасности.
Впрочем, в отличие от Трампа Владимир Путин наверняка придает серьезное значение развитию отношений с Европой – как-никак это крупнейший торгово-экономический партнер России. Но понятно, что хочет того Европа или нет, ей придется вырабатывать новые способы отстаивания своих интересов без оглядки на Вашингтон. Причем не только в отношениях с Россией, но и с прежним гарантом евроатлантической стабильности.
Александр Ивахник
Россия очень не хочет, чтобы Македония стала членом НАТО. Не хочет явно из принципа, потому что эта страна с населением в два миллиона человек и крошечной территорией без выхода к морю не имеет никакого военно-стратегического значения. Тем не менее ради принципа определенные силы в России предпринимают активные действия, чтобы Греция и Македония не достигли окончательного соглашения о переименовании этого государства в Республику Северная Македония (переименование было категорическим требованием Греции для вступления Македонии в Евросоюз и НАТО).
Из-за этих действий обычно дружественные Москве Афины недавно выслали из страны двух российских дипломатов, а еще двоим запретили въезд в страну. А теперь из источников в МВД Македонии стало известно, что российский долларовый миллиардер, бывший владелец компании «Донской табак» и хозяин греческого футбольного клуба ПАОК Иван Саввиди перечислил македонским националистам 350 тыс. долларов для организации в июне уличных протестов против переименования страны. Получателями денег стали местные политики и чиновники, а также фанаты футбольного клуба "Вардар" из столицы Скопье, владельцем которого является коллега Саввиди по ведению бизнеса в Ростове-на-Дону Сергей Самсоненко. Именно футбольные хулиганы оказались в авангарде демонстрантов, которые 17 июня пытались силой прорваться к зданию парламента, швыряя в полицейских камни и петарды.
Казалось бы, еще свежи в памяти похожие, только более драматичные события 2016 года в Черногории, которые не остановили страну на пути в НАТО, но радикально и надолго испортили отношения между Россией и прежде дружественной балканской республикой. И тем не менее определенная часть российского внешнеполитического и спецслужбистского аппарата, с использованием авантюрно настроенных бизнесменов, норовит наступить на те же грабли.
Александр Ивахник
Из-за этих действий обычно дружественные Москве Афины недавно выслали из страны двух российских дипломатов, а еще двоим запретили въезд в страну. А теперь из источников в МВД Македонии стало известно, что российский долларовый миллиардер, бывший владелец компании «Донской табак» и хозяин греческого футбольного клуба ПАОК Иван Саввиди перечислил македонским националистам 350 тыс. долларов для организации в июне уличных протестов против переименования страны. Получателями денег стали местные политики и чиновники, а также фанаты футбольного клуба "Вардар" из столицы Скопье, владельцем которого является коллега Саввиди по ведению бизнеса в Ростове-на-Дону Сергей Самсоненко. Именно футбольные хулиганы оказались в авангарде демонстрантов, которые 17 июня пытались силой прорваться к зданию парламента, швыряя в полицейских камни и петарды.
Казалось бы, еще свежи в памяти похожие, только более драматичные события 2016 года в Черногории, которые не остановили страну на пути в НАТО, но радикально и надолго испортили отношения между Россией и прежде дружественной балканской республикой. И тем не менее определенная часть российского внешнеполитического и спецслужбистского аппарата, с использованием авантюрно настроенных бизнесменов, норовит наступить на те же грабли.
Александр Ивахник
Досадная очепутка: почему Трамп оговорился?
Оговорки и ляпы – неотъемлемая часть работы публичного политика. Про «шутку Рейгана» - когда он за минуту до начала выступления сказал в микрофон: «Я поставил Россию вне закона. Бомбардировка начнется через пять минут» до сих пор спорят, знал ли он, что микрофон уже включен. Почему им такое прощают? Потому что настоящие политики ПРЕДСКАЗУЕМЫ – если не в конкретных поступках, то в принципах, если и оговорились – слушатели всегда знают, что они на самом деле хотели сказать. Знали, что Рейган не начнет бомбардировку и сочли фразу шуткой – удачной в Америке, дурной – в Москве.
Почему Трамп – спустя 27 часов после отлета из Хельскинки - счел нужным признаться в оговорке, якобы пропустил «не» во фразе: «Я НЕ вижу причин, почему я не стал бы [доверять своим спецслужбам] и считать, что это Россия [вмешивалась в выборы]». Ведь до этого было множество возможностей: два телеинтервью, полдюжины твитов, один из который – о полном доверии своим спецслужбам…
Трамп был готов к критике за свою позицию по «российскому вмешательству» - она отбивалась ссылками на fake news и происки врагов и демократов. Неожиданными же стали, во-первых, размах критики, включая демонстрацию перед Белым домом с лозунгами «предатель», во-вторых, жесткая позиция в собственном стане. Решительные заявления о том, что Россия остается «врагом», а вмешательство имело место, последовали от лидера республиканцев в Сенате Митча Макконнелла, ряда других сенаторов и конгрессменов, но главное – от директора национальной разведки, бывшего сенатора-республиканца Дэна Коутса. Казалось, Трамп все же стал подлинным лидером Республиканской партии, доверие к которому республиканского электората – критическая переменная на предстоящих осенью выборах в Конгресс. Многие республиканцы активно отбивали атаки на Трампа по теме «сговора с русскими» и были готовы защищать его позиции после встречи в Хельсинки. Но выраженная им позиция по «русскому вмешательству» оказалась неприемлемой практически для всего политического истеблишмента Америки: как бы этот истеблишмент ни относился к Трампу – уверенность в том, что вмешательство имело место там практически консенсусное. Защищать противоречивую позицию своего лидера по этой проблеме для республиканцев не оказалось возможным.
Те, кто называет Трампа «заложником» злых, антироссийских (каких угодно) сил, не понимают прописной истины американской политики: Президент США – исключительно сильная политическая фигура, но лишь до тех пор, пока он опирается на солидарную поддержку своей партии и госаппарата и пользуется моральным авторитетом у большинства американцев. Если любое из этих условий нарушается, президент катастрофически слабеет. И оговаривается так, что ему не верят.
Борис Макаренко
Оговорки и ляпы – неотъемлемая часть работы публичного политика. Про «шутку Рейгана» - когда он за минуту до начала выступления сказал в микрофон: «Я поставил Россию вне закона. Бомбардировка начнется через пять минут» до сих пор спорят, знал ли он, что микрофон уже включен. Почему им такое прощают? Потому что настоящие политики ПРЕДСКАЗУЕМЫ – если не в конкретных поступках, то в принципах, если и оговорились – слушатели всегда знают, что они на самом деле хотели сказать. Знали, что Рейган не начнет бомбардировку и сочли фразу шуткой – удачной в Америке, дурной – в Москве.
Почему Трамп – спустя 27 часов после отлета из Хельскинки - счел нужным признаться в оговорке, якобы пропустил «не» во фразе: «Я НЕ вижу причин, почему я не стал бы [доверять своим спецслужбам] и считать, что это Россия [вмешивалась в выборы]». Ведь до этого было множество возможностей: два телеинтервью, полдюжины твитов, один из который – о полном доверии своим спецслужбам…
Трамп был готов к критике за свою позицию по «российскому вмешательству» - она отбивалась ссылками на fake news и происки врагов и демократов. Неожиданными же стали, во-первых, размах критики, включая демонстрацию перед Белым домом с лозунгами «предатель», во-вторых, жесткая позиция в собственном стане. Решительные заявления о том, что Россия остается «врагом», а вмешательство имело место, последовали от лидера республиканцев в Сенате Митча Макконнелла, ряда других сенаторов и конгрессменов, но главное – от директора национальной разведки, бывшего сенатора-республиканца Дэна Коутса. Казалось, Трамп все же стал подлинным лидером Республиканской партии, доверие к которому республиканского электората – критическая переменная на предстоящих осенью выборах в Конгресс. Многие республиканцы активно отбивали атаки на Трампа по теме «сговора с русскими» и были готовы защищать его позиции после встречи в Хельсинки. Но выраженная им позиция по «русскому вмешательству» оказалась неприемлемой практически для всего политического истеблишмента Америки: как бы этот истеблишмент ни относился к Трампу – уверенность в том, что вмешательство имело место там практически консенсусное. Защищать противоречивую позицию своего лидера по этой проблеме для республиканцев не оказалось возможным.
Те, кто называет Трампа «заложником» злых, антироссийских (каких угодно) сил, не понимают прописной истины американской политики: Президент США – исключительно сильная политическая фигура, но лишь до тех пор, пока он опирается на солидарную поддержку своей партии и госаппарата и пользуется моральным авторитетом у большинства американцев. Если любое из этих условий нарушается, президент катастрофически слабеет. И оговаривается так, что ему не верят.
Борис Макаренко
Главный результат «царских дней» - столетия гибели последнего российского государя и его семьи – высокий уровень равнодушия общества. Только что завершившийся футбольный чемпионат привлек неизмеримо большее внимание россиян. Сейчас же анонсированный 100-тысячный крестный ход из Екатеринбурга к Ганиной Яме во главе с патриархом на деле превращается в шествие с участием примерно 30 тысяч человек (по оценке известного церковного журналиста Сергея Чапнина). В интернете идут привычные споры о том, кто был расстрелян в Екатеринбурге – то ли святой государь, то ли полковник Романов, а то ли и вообще никто, так как царская семья якобы чудом спаслась. Но эти споры выглядят инерционными, лишенными такого накала и заинтересованности как лет 20 тому назад.
По данным ВЦИОМ, 43% россиян симпатизируют царю. Только 3% оправдывают расстрел царской семьи, а 57% считают, что это чудовищное, ничем не обоснованное преступление. Но это моральная, человеческая оценка, не свидетельствующая о приоритетности этой темы для россиян. Интересно, что 46% молодых респондентов (18-24 года) полагают, что хотя расстреливать царя было не надо, но он должен был понести наказание. Для молодежи Николай – не только жертва, но и неудачный правитель. В условиях «культа успеха» молодые люди строже относятся к царю, чем представители более старших поколений. Возможно, есть и чувство протеста против идеализированного образа государя, продвигаемого в информационном пространстве.
Тема подлинности царских останков тоже не привлекает большого внимания. В руководстве РПЦ опасаются скандала и раскола в случае признания останков подлинными – скандал возможен, а вот раскола не ожидается. Потенциальных «раскольников» слишком мало – это было видно в прошлом году по малочисленным пикетам против фильма «Матильда». Другое дело, что церковь не хочет лишаться какой-то части неизменных участников молитвенных стояний, но здесь есть и оборотная сторона. С этими людьми связана одиозная и маргинальная повестка («ритуальные убийства», «жидомасонский заговор»), которая сильно подставляет церковь в глазах общества, которое нередко не различает того, кто говорит от имени церкви, а кто – облачившись в рясу или подрясник – от своего собственного.
Алексей Макаркин
По данным ВЦИОМ, 43% россиян симпатизируют царю. Только 3% оправдывают расстрел царской семьи, а 57% считают, что это чудовищное, ничем не обоснованное преступление. Но это моральная, человеческая оценка, не свидетельствующая о приоритетности этой темы для россиян. Интересно, что 46% молодых респондентов (18-24 года) полагают, что хотя расстреливать царя было не надо, но он должен был понести наказание. Для молодежи Николай – не только жертва, но и неудачный правитель. В условиях «культа успеха» молодые люди строже относятся к царю, чем представители более старших поколений. Возможно, есть и чувство протеста против идеализированного образа государя, продвигаемого в информационном пространстве.
Тема подлинности царских останков тоже не привлекает большого внимания. В руководстве РПЦ опасаются скандала и раскола в случае признания останков подлинными – скандал возможен, а вот раскола не ожидается. Потенциальных «раскольников» слишком мало – это было видно в прошлом году по малочисленным пикетам против фильма «Матильда». Другое дело, что церковь не хочет лишаться какой-то части неизменных участников молитвенных стояний, но здесь есть и оборотная сторона. С этими людьми связана одиозная и маргинальная повестка («ритуальные убийства», «жидомасонский заговор»), которая сильно подставляет церковь в глазах общества, которое нередко не различает того, кто говорит от имени церкви, а кто – облачившись в рясу или подрясник – от своего собственного.
Алексей Макаркин
Армению ожидают еще одни внеочередные выборы. Помимо главной кампании по избранию депутатов Национального собрания жителям Еревана предстоит выбрать высший законодательный орган столичного муниципалитета Совет старейшин. И хотя по формальным признакам эти выборы являются местными, по факту они имеют общенациональное значение. В Ереване сосредоточена почти треть всех избирателей Армении. И именно в столице происходят все ключевые для страны события.
После того, как Серж Саргсян покинул свой пост, а во главе правительства Армении оказался Никол Пашинян, массовые акции не прекратились. Они стали менее масштабными, но их цель была очевидна: зачистка политического пространства от остатков влияния бывшей правящей партии - РПА. Между тем, мэром Еревана и после «бархатной революции» оставался представитель республиканцев Тарон Маргарян. В Совете старейшин из 65 мандатов у РПА было 46, тогда как оппозиционные фракции «Елк» и «Еркир цирани» («Абрикосовая страна») имели соответственно 14 и 3 места. Чисто теоретически имелась возможность коабитации, когда премьер, представляющий новую власть, сосуществовал бы и конкурировал бы с мэром из прежней правящей партии. Но в политических условиях, когда правила игры определяются не только формальными процедурами, но и революционной целесообразностью, это оказалось невозможно. Давление на мэрию и Совет старейшин продолжилось. И 9 июля Тарон Маргарян, занимавший этот пост с ноября 2011 года (кстати, он сменил на этой должности экс-премьера Армении Карена Карапетяна), ушел в отставку.
Поскольку система городского управления в Ереване строится по принципам парламентской республики (мэра выбирают депутаты), на 16 июля было назначено заседание Совета старейшин по избранию нового главы столичного города. Однако необходимого кворума не было. РПА и «Елк» не выдвинули своих кандидатов и не участвовали в сессии. Причины разные, результат один. Новый мэр не был избран.
Окончательные выводы из ереванской истории делать преждевременно. Однако предварительные уже ясны. В Армении, как ранее и в Грузии коабитация не состоялась. Прежний постсоветский тренд, когда новая власть выстраивает раз за разом политическую конфигурацию «под себя» продолжился.
Сергей Маркедонов
После того, как Серж Саргсян покинул свой пост, а во главе правительства Армении оказался Никол Пашинян, массовые акции не прекратились. Они стали менее масштабными, но их цель была очевидна: зачистка политического пространства от остатков влияния бывшей правящей партии - РПА. Между тем, мэром Еревана и после «бархатной революции» оставался представитель республиканцев Тарон Маргарян. В Совете старейшин из 65 мандатов у РПА было 46, тогда как оппозиционные фракции «Елк» и «Еркир цирани» («Абрикосовая страна») имели соответственно 14 и 3 места. Чисто теоретически имелась возможность коабитации, когда премьер, представляющий новую власть, сосуществовал бы и конкурировал бы с мэром из прежней правящей партии. Но в политических условиях, когда правила игры определяются не только формальными процедурами, но и революционной целесообразностью, это оказалось невозможно. Давление на мэрию и Совет старейшин продолжилось. И 9 июля Тарон Маргарян, занимавший этот пост с ноября 2011 года (кстати, он сменил на этой должности экс-премьера Армении Карена Карапетяна), ушел в отставку.
Поскольку система городского управления в Ереване строится по принципам парламентской республики (мэра выбирают депутаты), на 16 июля было назначено заседание Совета старейшин по избранию нового главы столичного города. Однако необходимого кворума не было. РПА и «Елк» не выдвинули своих кандидатов и не участвовали в сессии. Причины разные, результат один. Новый мэр не был избран.
Окончательные выводы из ереванской истории делать преждевременно. Однако предварительные уже ясны. В Армении, как ранее и в Грузии коабитация не состоялась. Прежний постсоветский тренд, когда новая власть выстраивает раз за разом политическую конфигурацию «под себя» продолжился.
Сергей Маркедонов
В Грузии утвержден новый кабинет министров. После отставки Квирикашвили его место занял 36-летний Мамука Бахтадзе. Однако новый премьер заявил, что рассматривает его, как временный орган, который требует реорганизации. В итоге были сокращены три министерства, а в правительстве появились новые лица. Впрочем, не следует переоценивать степень кадровых перемен. В кабмине всего три новичка. Это министр образования Михаил Батиашвили, министр экономики Георгий Кобулия и министр финансов Иванэ Мачавариани.
Есть ли какой-то практический политический смысл во всех этих пертурбациях? На наш взгляд, у грузинской власти, имеется, как минимум, четыре резона для этого. Во-первых, правящая партия сталкивается с определенным недовольством населения, что показали массовые акции в мае-июне. В этой ситуации власть упреждает возможные оппозиционные выступления, декларирует приверженность самоочищению. Во-вторых, в канун президентских выборов «Грузинская мечта» хочет сохранить инициативу. В-третьих, Бидзина Иванишвили в очередной раз показал, кто в доме хозяин. Еще несколько лет назад он анонсировал карьерные перспективы Мамуки Бахтадзе. И в ходе недавнего кризиса именно он сумел сохранить единство партийных рядов. В-четвертых, правящая партия отчетливо демонстрирует, что ей по плечу любые изменения во внутренней политике. Она несколько раз правила Конституцию, а затем проводила через парламент выгодные ей составы кабинетов министров.
Следует отметить некоторые особенности внутрипарламентской дискуссии. Оппоненты власти охотно прибегают к такому аргументу, как «рука Кремля». Так, сторонники Саакашвили заявили о «русском акценте» в новом кабинете, а также об обучении нового премьера в магистратуре МГУ, как свидетельстве его якобы «пророссийской» ориентации. Между тем, Бахтадзе, презентуя свою программу, ничего не изменил в той части, которая касается внешнеполитических ориентиров и реинтеграции Абхазии и Южной Осетии. По этим пунктам грузинский политический класс един. Но само использование фактора России для внутренней дискуссии симптоматично.
Сергей Маркедонов
Есть ли какой-то практический политический смысл во всех этих пертурбациях? На наш взгляд, у грузинской власти, имеется, как минимум, четыре резона для этого. Во-первых, правящая партия сталкивается с определенным недовольством населения, что показали массовые акции в мае-июне. В этой ситуации власть упреждает возможные оппозиционные выступления, декларирует приверженность самоочищению. Во-вторых, в канун президентских выборов «Грузинская мечта» хочет сохранить инициативу. В-третьих, Бидзина Иванишвили в очередной раз показал, кто в доме хозяин. Еще несколько лет назад он анонсировал карьерные перспективы Мамуки Бахтадзе. И в ходе недавнего кризиса именно он сумел сохранить единство партийных рядов. В-четвертых, правящая партия отчетливо демонстрирует, что ей по плечу любые изменения во внутренней политике. Она несколько раз правила Конституцию, а затем проводила через парламент выгодные ей составы кабинетов министров.
Следует отметить некоторые особенности внутрипарламентской дискуссии. Оппоненты власти охотно прибегают к такому аргументу, как «рука Кремля». Так, сторонники Саакашвили заявили о «русском акценте» в новом кабинете, а также об обучении нового премьера в магистратуре МГУ, как свидетельстве его якобы «пророссийской» ориентации. Между тем, Бахтадзе, презентуя свою программу, ничего не изменил в той части, которая касается внешнеполитических ориентиров и реинтеграции Абхазии и Южной Осетии. По этим пунктам грузинский политический класс един. Но само использование фактора России для внутренней дискуссии симптоматично.
Сергей Маркедонов
В Британии не утихают страсти по поводу «брексита». План Мэй, предполагающий создание зоны свободной торговли с ЕС при соблюдении Британией норм ЕС в сфере торговли, а также создание «совместной таможенной территории», вызвал открытое недовольство группы сторонников жесткого «брексита» внутри парламентской фракции тори. Эта группа составляет от 60 до 80 человек.
В понедельник при обсуждении в Палате общин законопроекта о таможенном регулировании жесткие евроскептики внесли 4 поправки, нацеленные на то, чтобы ограничить правительству свободу рук на переговорах с Брюсселем. При отсутствии парламентского большинства и решительном настрое евроскептиков кабинет Мэй счел за благо принять эти поправки, чтобы не рисковать поражением при голосовании. Это, в свою очередь, привело к протесту сторонников сохранения тесных экономических связей с ЕС в рядах фракции тори. 14 из них проголосовали против поправок вместе с лейбористами и другими оппозиционерами, в результате чего перевес правительства составил лишь 3 голоса.
На следующий день сторонники мягкого «брексита» при обсуждении законопроекта о торговле внесли свою поправку, согласно которой при невозможности заключить с Брюсселем соглашение о зоне свободной торговли правительство должно сохранить членство Британии в таможенном союзе ЕС. О драматизме борьбы говорит тот факт, что перед голосованием внутрифракционные организаторы («хлысты») предупреждали, что принятие поправки приведет к голосованию по вотуму доверия правительству и, возможно, даже к новым досрочным выборам. Тем не менее 12 депутатов-тори поддержали поправку, и правительство победило лишь 307 голосами против 301.
Пока Тереза Мэй в основном отбилась от своих внутрипартийных критиков: через несколько дней парламент уходит на каникулы до начала сентября. Центр дискуссий по «брекситу» перемещается в Брюссель, где новый министр по делам выхода из ЕС Доминик Рааб вскоре должен возобновить переговоры. Вовсе не факт, что Брюссель примет все предложения, содержащиеся в новом плане британского кабинета. Но главный вызов ждет Терезу Мэй дома, когда к ноябрю финальный вариант соглашения о выходе из ЕС будет представлен в парламент. Жесткие «брекситеры», на роль лидера которых в Палате общин теперь претендует Борис Джонсон, настроены на то, чтобы заблокировать соглашение, если оно не обеспечит полное освобождение Британии от межнациональных механизмов контроля.
Александр Ивахник
В понедельник при обсуждении в Палате общин законопроекта о таможенном регулировании жесткие евроскептики внесли 4 поправки, нацеленные на то, чтобы ограничить правительству свободу рук на переговорах с Брюсселем. При отсутствии парламентского большинства и решительном настрое евроскептиков кабинет Мэй счел за благо принять эти поправки, чтобы не рисковать поражением при голосовании. Это, в свою очередь, привело к протесту сторонников сохранения тесных экономических связей с ЕС в рядах фракции тори. 14 из них проголосовали против поправок вместе с лейбористами и другими оппозиционерами, в результате чего перевес правительства составил лишь 3 голоса.
На следующий день сторонники мягкого «брексита» при обсуждении законопроекта о торговле внесли свою поправку, согласно которой при невозможности заключить с Брюсселем соглашение о зоне свободной торговли правительство должно сохранить членство Британии в таможенном союзе ЕС. О драматизме борьбы говорит тот факт, что перед голосованием внутрифракционные организаторы («хлысты») предупреждали, что принятие поправки приведет к голосованию по вотуму доверия правительству и, возможно, даже к новым досрочным выборам. Тем не менее 12 депутатов-тори поддержали поправку, и правительство победило лишь 307 голосами против 301.
Пока Тереза Мэй в основном отбилась от своих внутрипартийных критиков: через несколько дней парламент уходит на каникулы до начала сентября. Центр дискуссий по «брекситу» перемещается в Брюссель, где новый министр по делам выхода из ЕС Доминик Рааб вскоре должен возобновить переговоры. Вовсе не факт, что Брюссель примет все предложения, содержащиеся в новом плане британского кабинета. Но главный вызов ждет Терезу Мэй дома, когда к ноябрю финальный вариант соглашения о выходе из ЕС будет представлен в парламент. Жесткие «брекситеры», на роль лидера которых в Палате общин теперь претендует Борис Джонсон, настроены на то, чтобы заблокировать соглашение, если оно не обеспечит полное освобождение Британии от межнациональных механизмов контроля.
Александр Ивахник
Референдум по Донбасу: кому он нужен?
В российских СМИ широко освещается новость о том, что Владимир Путин на закрытой части встречи в Хельсинки якобы предложил Трампу урегулировать кризис на Донбассе с помощью референдума. Подлинность этой новости исключать нельзя, тем более, что сам Путин в интервью «Первому каналу» заявил, что вместе с Трампом они «придумали новые идеи по Украине».
Однако даже если идея такого референдума действительно высказывалась, думается, целью этого было формальное обновление украинской повестки и оказание давления на Киев, чтобы сделать его более готовым к компромиссам. Шансов на реализацию идея такого референдума практически не имеет. Во-первых, это означало бы полный отказ от Минских соглашений, на выполнении которых вплоть до настоящего времени Россия последовательно настаивала. Во-вторых, хотя Россия и США и являются ядерными сверхдержавами, они не в состоянии навязать мировому сообществу проведение такого референдума.
Ясно, что Украина будет категорически против: даже если власти в Киеве реально и не хотят возвращения мятежных территорий из-за связанных с этим политических и экономических проблем, они официально никогда этого не признают, а согласие на референдум о статусе означает согласие на отделение.
Не согласятся с идеей референдума и Германия с Францией как гаранты Минских соглашений. Хотя нежелание украинских властей продвигаться в направлении Минского плана действий уже давно раздражает Берлин и Париж, как и общая ситуация на Украине, принципиально отказаться от поддержки Киева они не могут. Дополнительным сдерживающим фактором для двух лидеров Евросоюза будут общие крайне непростые отношения как с Путиным, так и с Трампом. А Франция, не стоит забывать, имеет право вето в Совбезе ООН. Ну и, наконец, Трамп после встречи в Хельсинки оказался в позиции обороны перед сильнейшим давлением американского истеблишмента. Так что новых резких движений он делать не будет.
Александр Ивахник
В российских СМИ широко освещается новость о том, что Владимир Путин на закрытой части встречи в Хельсинки якобы предложил Трампу урегулировать кризис на Донбассе с помощью референдума. Подлинность этой новости исключать нельзя, тем более, что сам Путин в интервью «Первому каналу» заявил, что вместе с Трампом они «придумали новые идеи по Украине».
Однако даже если идея такого референдума действительно высказывалась, думается, целью этого было формальное обновление украинской повестки и оказание давления на Киев, чтобы сделать его более готовым к компромиссам. Шансов на реализацию идея такого референдума практически не имеет. Во-первых, это означало бы полный отказ от Минских соглашений, на выполнении которых вплоть до настоящего времени Россия последовательно настаивала. Во-вторых, хотя Россия и США и являются ядерными сверхдержавами, они не в состоянии навязать мировому сообществу проведение такого референдума.
Ясно, что Украина будет категорически против: даже если власти в Киеве реально и не хотят возвращения мятежных территорий из-за связанных с этим политических и экономических проблем, они официально никогда этого не признают, а согласие на референдум о статусе означает согласие на отделение.
Не согласятся с идеей референдума и Германия с Францией как гаранты Минских соглашений. Хотя нежелание украинских властей продвигаться в направлении Минского плана действий уже давно раздражает Берлин и Париж, как и общая ситуация на Украине, принципиально отказаться от поддержки Киева они не могут. Дополнительным сдерживающим фактором для двух лидеров Евросоюза будут общие крайне непростые отношения как с Путиным, так и с Трампом. А Франция, не стоит забывать, имеет право вето в Совбезе ООН. Ну и, наконец, Трамп после встречи в Хельсинки оказался в позиции обороны перед сильнейшим давлением американского истеблишмента. Так что новых резких движений он делать не будет.
Александр Ивахник
О социально-политических последствиях пенсионной реформы
1. Люди не идут на улицы, потому что не видят смысла – реформа все равно пройдет, вне зависимости от того, что они будут делать. Сознание людей в этом смысле рационализировалось – зачем протестовать, если это бессмысленно. Страх перед наказанием за участие в акциях играет второстепенную роль и актуален для небольших городов, где все друг друга знают и даже приход на санкционированный митинг может вызвать неудобные вопросы. В больших городах это не действует.
2. Кроме того, в обществе высок потенциал неприятия радикализма – сохраняется страх перед смутой, начавшийся еще до Майдана. Социологи фиксировали такие настроения еще по результатам «арабской весны», которая в российских СМИ связывалась с хаосом. Это также способствует невысокому уровню протеста.
3. Главное последствие для общества – снижение доверия к власти и ее действиям. Угрюмо-раздраженное неприятие реформы будет соседствовать со стремлением к адаптации к новой реальности. Но эта адаптация не снимает вопроса о внутреннем неприятии происходящего. Аргументы о том, что реформа носит вынужденный характер, что количество работающих россиян и пенсионеров сближается, воздействуют на ум, но не на сердце – здесь рационализации куда меньше, чем в вопросе о смысле выхода на улицу. Эмоционально люди исходят из того, что начальники должны были бы найти какой-то лучший выход. Какой – не совсем ясно, но это уже дело начальников, если их поставили управлять.
4. Накопление раздражения, в принципе, могло бы выплеснуться на региональных выборах. Однако для этого надо, чтобы люди увидели хоть сколько-нибудь внятную альтернативу, которую можно поддержать. Если такой альтернативы не будет, то протестующие, скорее всего, «проголосуют ногами».
Алексей Макаркин
1. Люди не идут на улицы, потому что не видят смысла – реформа все равно пройдет, вне зависимости от того, что они будут делать. Сознание людей в этом смысле рационализировалось – зачем протестовать, если это бессмысленно. Страх перед наказанием за участие в акциях играет второстепенную роль и актуален для небольших городов, где все друг друга знают и даже приход на санкционированный митинг может вызвать неудобные вопросы. В больших городах это не действует.
2. Кроме того, в обществе высок потенциал неприятия радикализма – сохраняется страх перед смутой, начавшийся еще до Майдана. Социологи фиксировали такие настроения еще по результатам «арабской весны», которая в российских СМИ связывалась с хаосом. Это также способствует невысокому уровню протеста.
3. Главное последствие для общества – снижение доверия к власти и ее действиям. Угрюмо-раздраженное неприятие реформы будет соседствовать со стремлением к адаптации к новой реальности. Но эта адаптация не снимает вопроса о внутреннем неприятии происходящего. Аргументы о том, что реформа носит вынужденный характер, что количество работающих россиян и пенсионеров сближается, воздействуют на ум, но не на сердце – здесь рационализации куда меньше, чем в вопросе о смысле выхода на улицу. Эмоционально люди исходят из того, что начальники должны были бы найти какой-то лучший выход. Какой – не совсем ясно, но это уже дело начальников, если их поставили управлять.
4. Накопление раздражения, в принципе, могло бы выплеснуться на региональных выборах. Однако для этого надо, чтобы люди увидели хоть сколько-нибудь внятную альтернативу, которую можно поддержать. Если такой альтернативы не будет, то протестующие, скорее всего, «проголосуют ногами».
Алексей Макаркин