В День рождения известной русской поэтессы Инны ЛИСНЯНСКОЙ (24 июня 1928–2014)

Инна Львовна родилась в Баку в семье еврея и армянки. Поэтесса говорила о себе: "Мама у меня была армянка. Во мне есть кровь и русская. И французская, есть и еврейская, которая главенствовала у отца, военврача. Получая паспорт, я попросила записать меня еврейкой, потому что знала о жертвах Катастрофы..."

* * *

Что видишь ты сквозь шарфик мамин,
Сквозь ярко-розовый шифон?
Армянской церкви серый камень
Бакинским ветром раскалён,

Как стены круглые тандыра,
Где старики пекут лаваш.
Нет, дымно-хлебный запах мира
Забвению ты не предашь.

А вспомнишь ли на самом деле,
В чём первая твоя вина
И что в подсоленной купели —
В слезе Христовой крещена.

(1998)


* * *

В Москве снегопад. В глазах — виноград,
Как соболь седой,
Покрытый золой и пеплом утрат,
Взращенный бедой.
Под масками снов из дальних годов
Зияют душе
Скелеты домов, скелеты домов
В армянской Шуше.
С безумным чутьем домашних зверей,
А не наугад
В глазницы окон, в провалы дверей
Ползёт виноград.
Растенье не зверь, хоть может ползти,
И я не цветок.
Я — сон во плоти и в тёплой горсти
Сжимаю снежок.

(2006)

#ЛХК_АРКА #ДИАЛОГ

В День рождения знаменитого русского поэта и переводчика, участника Великой отечественной войны, "последнего поэта Серебряного века" Арсения ТАРКОВСКОГО (25 июня 1907 – 27 мая 1989)


КОМИТАС

Ничего душа не хочет
И, не открывая глаз,
В небо смотрит и бормочет,
Как безумный Комитас.

Медленно идут светила
По спирали в вышине,
Будто их заговорила
Сила, спящая во мне.

Вся в крови моя рубаха,
Потому что и меня
Обдувает ветром страха
Стародавняя резня.

И опять Айя-Софии
Камень ходит предо мной,
И земля ступни босые
Обжигает мне золой.

Лазарь вышел из гробницы,
А ему и дела нет,
Что летит в его глазницы
Белый яблоневый цвет.

До утра в гортани воздух
Шелушится, как слюда,
И стоит в багровых звездах
Кривда Страшного суда.

(1959)

#ДИАЛОГ #ЛХК_АРКА

В День рождения известного русского поэта, автора многих книг стихов и прозы, а также книги о русской лирике "Покуда над стихами плачут..." (1997) Владимира КОРНИЛОВА (29 июня 1928–8 января 2002)


РАДИОПЕРЕДАЧА

Сильве Капутикян

Колёсико, что ли, крутнул
Сегодня сильнее?
И вот среди ночи Стамбул
Несет ахинею.

Меня выдирая из сна,
Вещает во мраке,
Мол, чёрного года резня —
Армянские враки.

А ну не мели, не юли,
Брось, диктор, кульбиты!
История каждой земли
Убийством набита.

Отсталых и главных здесь нет,
Все как бы на равных...
И жаль, если держит ответ
За прадеда правнук.

Не стоит ответа держать.
Сегодня будь счастлив,
Что поздний,
что можешь дышать
Своим неучастьем.

Дыши!.. Обелять не спеши
Лихое наследство.
Пойми: несвобода от лжи
Доводит до зверства.

Послушай, не будем крутить,
А врать — и тем паче:
Минувшего не утаить,
Не переиначить,

Не стоит с ним также играть
Ни в прятки, ни в жмурки,
А то можно стыд потерять,
Как радиотурки.

(1987)

#Корнилов #ЛХК_АРКА
#ДИАЛОГ

Вера ЗВЯГИНЦЕВА (12 ноября 1894 — 9 июля 1972) — известная русская поэтесса и переводчица

~~~~

"Стихи Звягинцевой можно назвать гимнами Армении, её песням, ее пляскам, её Арарату, Исаакяну, Сарьяну" (К. Чуковский)

~~~~

"Трудно назвать армянского поэта, стихи которого хоть раз не зазвучали бы на русском языке в переводе В. Звягинцевой" (Л. Мкртчян)

* * *

Моя любовь к Армении похожа
На вечную любовь к своей земле.
Не разберу, которая дороже,
Не гаснет жар в нестынущей золе.

Равно я добрым жаром сердце грею,
Уж такова загадка бытия:
Не будь Россия родиной моею,
Армению не полюбила б я!...

#Звягинцева #ЛХК_АРКА #Диалог

В День памяти известной русской поэтессы и переводчицы Ирины СНЕГОВОЙ (12 апреля 1922–14 июля 1975)

"Помню первый дальний полёт в Армению, — писала поэтесса в дневнике, — открывшуюся под крылом картину. И как перехватило дух от невиданного и древнего. И студёность высокогорности, и особенный вкус воды. А две белые головы магического Арарата, который является, когда хочет и кому хочет. Не захочет — и в месяц не выйдет из туч... Убеждена: есть земли, как бы суждённые нам, с которыми вступаешь в долгие, порой нелёгкие отношения".


* * *

Секунда — едва ощутимы усилья! —
И лёгкими стали тяжёлые крылья,
И снег на вершинах слепит, точно пламя,
И небо лежит, как шоссе перед нами.
Прощайте... И те, что, зарывшись в постели,
Мне смирных высот пожелать не успели...
Прощайте, простите! О, как вы богаты –
Ведь вам оставляю я синь Арарата,
Я вам оставляю и лето и солнце...
Прощайте, прощайте, на север несёмся!

Я вам оставляю, я вам оставляю
Протяжную песнь волоокого края,
И праздник щемящий, и клёкот кавказский,
И сразу пьянящий маджар воскевазский.
Я слишком люблю вас, друзья, чтоб скупиться —
Я жизни своей оставляю страницу:
Вот эту — где счастье, где лето и солнце...
Прощайте, прощайте, на север несёмся!

(1950)

#Снегова #ЛХК_АРКА #Диалог

23-го июня 1889-го года родилась, на наш взгляд, главная поэтесса двадцатого столетия Анна Ахматова

Несмотря на большую известность при жизни стихотворения Ахматовой не печатались с 1925-го по 1939-й год и с 1946-го по 1955-й, за исключением цикла «Слава миру!» (1950).

Впервые стихотворения Ахматовой были опубликованы в 1911-м году.

Одними из самых значимых произведений в творчестве поэтессы являются автобиографическая поэма "Реквием" (1935 - 1940), которая впервые была опубликована в Мюнхене в 1963-м году, а в СССР - в 1987; и "Поэма без героя" (1940 - 1962). В СССР относительно полную версию "Поэмы без героя" напечатали лишь в 1978-м году. 

Творчество

Бывает так: какая-то истома;
В ушах не умолкает бой часов;
Вдали раскат стихающего грома.
Неузнанных и пленных голосов
Мне чудятся и жалобы и стоны,
Сужается какой-то тайный круг,
Но в этой бездне шёпотов и стонов
Встаёт один, всё победивший звук.
Так вкруг него непоправимо тихо,
Что слышно, как в лесу растёт трава,
Как по земле идёт с котомкой лихо…
Но вот уже послышались слова
И лёгких рифм сигнальные звоночки, –
Тогда я начинаю понимать,
И просто продиктованные строчки
Ложатся в белоснежную тетрадь.
                           

         Последний тост

Я пью за разорённый дом,
За злую жизнь мою,
За одиночество вдвоём
И за тебя я пью, –
За ложь меня предавших губ,
За мёртвый холод глаз,
За то, что мир жесток и груб,
За то, что Бог не спас.
                  
                
Хулимые, хвалимые,
Ваш голос прост и дик.
Вы – непереводимые 
Ни на один язык.
Надменные, безродные,
Бродившие во тьме,
Вы самые свободные,
А родились в тюрьме.
Моё благословение
Я вам сегодня дам.
Войдёте вы в забвение,
Как люди входят в храм.


Я всем прощение дарую
И в Воскресение Христа
Меня предавших в лоб целую,
А не предавшего – в уста.


#ЛХК_АРКА 

8-го августа 1927-го года родился писатель, сценарист, крупнейший представитель советской новеллистики Юрий Павлович Казаков

В автобиографии, вышедшей в 1965-м году, Казаков отметил: «В роду нашем, насколько мне известно, не было ни одного образованного человека, хотя талантливы были многие». При этом Юрий Павлович в 1951-м году поступил в государственное музыкальное училище имени Гнесиных, а в 1958-м году окончил Литературный институт имени Горького.

Казакова впервые напечатали в 1952-1953-х годах. Эта были пьеса "Новый станок" и рассказ "Обиженный полисмен".

"Я не могу без слёз читать Ваши рассказы. И не по стариковской слезливости (её у меня нет совершенно), а потому, что счастлив за наш народ, за нашу литературу, за то, что есть люди, способные сохранить и умножить всё то, что досталось нам от предков наших — от Пушкина до Бунина. Велик бог земли Русской!" - высказался о Казакове Константин Паустовский.

В 1970-м году в Италии Юрию Павлович получил Дантовскую премию.

#ЛХК_АРКА #ДИАЛОГ

Стихотворные размеры в литературе

Ямб (древне-греческий 
ἴαμβος, предположительно от ἴαμβύκη, названия музыкального инструмента) 
— двусложный метр с сильным вторым слогом.

В античной метрике  ямбическая стопа - простая стопа, двусложная, трёхморная, короткий слог + долгий слог (U—).

Точная этимология термина неизвестна. Ямбические песнопения были неотъемлемой частью праздников плодородия в честь Деметры и термин связывали с именем служанки элевсинского царя Келея Ямбы. 

Согласно мифу, Ямба развеселила безутешную Деметру, которая повсюду искала дочь Персефону, непристойными стихотворениями. Не исключено, что само имя Ямба — отзвук древнего слова с обсценным значением.

Некоторые исследователи обратили внимание на слово ἴαμβύκη —
музыкальный инструмент (то же, что «самбука» или «самбика»), в сопровождении которого (согласно очень позднему свидетельству Фотия) исполнялись ямбические песни, и высказали предположение, что слово ἴαμβος происходит от названия этого музыкального инструмента.

В античной поэзии наиболее распространённые виды ямбов - сенарий и триметр. Сенарий состоит из шести ямбических стоп. Триметр также состоит из шести ямбических стоп, сгруппированных попарно (такие сдвоенные ямбические стопы именовались диподиями).

В античных ямбах два лёгких слога могли подменяться одним тяжёлым и, наоборот, тяжёлый слог мог подменяться двумя лёгкими. Из этой предпосылки в реальной практике рождалось невероятное разнообразие ямбической поэзии. Ямбические стихи более всех прочих походили на обычную речь и потому использовались (преимущественно) не в эпических жанрах, а в лирике и драме (в баснях и трагедиях).

#ЛХК_АРКА

​Притча о зеркале

Пришли как-то к мудрому старцу три человека: вор, блудник и глубоко верующий прихожанин. Они были совершенно разными, но каждого интересовал ответ на вопрос: "Как научиться искренне по-христиански любить ближнего? "

Старец выслушал их и сказал:
- Идите сегодня ночью гулять вместе по городу. А завтра придете ко мне и расскажите о первом встречном человеке.

Они послушались мудреца и вышли в ночной город. Его улицы были тихи и пустынны, и за всё время им встретился только один одинокий прохожий.

На утро они пришли, как договаривались, к старцу и начали свой рассказ.

Первым слово взял вор.
- Нам встретился злоумышленник, который крался в темноте, чтобы влезть в чей-то дом или ограбить припозднившегося путника.

Вторым говорил блудник:
- Этот прохожий был похотливым соблазнителем, который возвращался от очередной своей любовницы.

Но воцерковленный прихожанин с ним не согласился:
- Это был очень набожный и скромный человек, который возвращался после Всенощной службы.

Старец выслушал их и спросил:
- Вы видели только одного человека?
Все трое его собеседников дружно закивали головами.

А мудрец продолжал:
- Каждый из вас судил о прохожем по себе. Поэтому вор увидел в нем злоумышленника, блудник - грешного соблазнителя, а верующий - набожного человека. Но знаете ли вы, что любая любовь начинается с внимания к тому, кого хочешь полюбить? Единственное, что вы захотели увидеть в этом прохожем - свое собственное отражение, но не его самого, созданного по образу и подобию Господа, наделенного свыше своими талантами и индивидуальностью.
Хотите научиться христианской любви - учитесь видеть в каждом человеке не отражение собственных грехов, достоинств или жизненного опыта, а его самого.

#ЛХК_АРКА

"Поэзию - людям!" 
Николай Алексеевич Заболоцкий (07.05.1903 - 14.10.1958)


Не позволяй душе лениться

Не позволяй душе лениться!
Чтоб в ступе воду не толочь,
Душа обязана трудиться
И день и ночь, и день и ночь!

Гони её от дома к дому,
Тащи с этапа на этап,
По пустырю, по бурелому,
Через сугроб, через ухаб!

Не разрешай ей спать в постели
При свете утренней звезды,
Держи лентяйку в чёрном теле
И не снимай с неё узды!

Коль дать ей вздумаешь поблажку,
Освобождая от работ,
Она последнюю рубашку
С тебя без жалости сорвёт.

А ты хватай её за плечи,
Учи и мучай дотемна,
Чтоб жить с тобой по-человечьи
Училась заново она.

Она рабыня и царица,
Она работница и дочь,
Она обязана трудиться
И день и ночь, и день и ночь!
                        


            Признание

Зацелована, околдована,
С ветром в поле когда-то обвенчана,
Вся ты словно в оковы закована,
Драгоценная моя женщина!

Не весёлая, не печальная,
Словно с тёмного неба сошедшая,
Ты и песнь моя обручальная,
И звезда моя сумасшедшая.

Я склонюсь над твоими коленями,
Обниму их с неистовой силою,
И слезами и стихотвореньями
Обожгу тебя, горькую, милую.

Отвори мне лицо полуночное,
Дай войти в эти очи тяжёлые,
В эти чёрные брови восточные,
В эти руки твои полуголые.

Что прибавится – не убавится,
Что не сбудется – позабудется…
Отчего же ты плачешь, красавица?
Или это мне только чудится?
                    


Это было давно

Это было давно.
Исхудавший от голода, злой,
Шёл по кладбищу он
И уже выходил за ворота.
Вдруг под свежим крестом,
С невысокой могилы сырой
Заприметил его
И окликнул невидимый кто-то.

И седая крестьянка
В заношенном старом платке
Поднялась от земли,
Молчалива, печальна, сутула,
И творя поминанье,
В морщинистой тёмной руке
Две лепёшки ему
И яичко, крестясь, протянула.

И как громом ударило
В душу его, и тотчас
Сотни труб закричали
И звёзды посыпались с неба.
И, смятённый и жалкий,
В сиянье страдальческих глаз,
Принял он подаянье,
Поел поминального хлеба.

Это было давно.
И теперь он, известный поэт,
Хоть не всеми любимый
И понятый также не всеми, –
Как бы снова живёт
Обаянием прожитых лет
В этой грустной своей
И возвышенно чистой поэме.

И седая крестьянка,
Как добрая старая мать,
Обнимает его…
И бросая перо, в кабинете
Всё он бродит один
И пытается сердцем понять
То, что могут понять
Только старые люди и дети.
                        


Разве ты объяснишь мне – откуда
Эти странные образы дум?
Отвлеки мою волю от чуда,
Обреки на бездействие ум.

Я боюсь, что наступит мгновенье,
И, не зная дороги к словам,
Мысль, возникшая в муках творенья,
Разорвёт мою грудь пополам.

Промышляя искусством на свете,
Услаждая слепые умы,
Словно малые глупые дети,
Веселимся над пропастью мы.

Но лишь только черёд наступает,
Обожжённые крылья влача,
Мотылёк у свечи умирает,
Чтобы вечно пылала свеча!
                     


Когда вдали угаснет свет дневной

Когда вдали угаснет свет дневной
И в чёрной мгле, склоняющейся к хатам,
Всё небо заиграет надо мной,
Как колоссальный движущийся атом, –

В который раз томит меня мечта,
Что где-то там, в другом углу вселенной,
Такой же сад, и та же темнота,
И те же звёзды в красоте нетленной.

И может быть, какой-нибудь поэт
Стоит в саду и думает с тоскою,
Зачем его я на исходе лет
Своей мечтой туманной беспокою.
                           

Одинокий дуб

Дурная почва: слишком узловат
И этот дуб, и нет великолепья
В его ветвях. Какие-то отрепья
Торчат на нём и глухо шелестят.

Но скрученные намертво суставы
Он так развил, что, кажется, ударь –
И запоёт он колоколом славы,
И из ствола закапает янтарь.

Вглядись в него: он важен и спокоен
Среди своих безжизненных равнин.
Кто говорит, что в поле он не воин?
Он воин в поле, даже и один.

#ЛХК_АРКА