Евразийский Зорный

Forwarded from Cogito ergo sum (канал архиепископа Саввы)

По поводу отношения И.А.Ильина (и эмигрантов) к нацистской Германии.

Для понимания высказываний исторических деятелей (и истории в целом) вообще полезно не только прочитать то, что они говорили или писали до и после (а позиция Ильина о неприятии им нападения нацистов на Россию очевидна), но и посмотреть на мир их глазами, от их лица. Sub specie temporis.

Для И.А.Ильина и его современников-эмигрантов большевистская власть была в прямом смысле оккупационной. Она ими рассматривалась как чужеродный режим, насаждённый извне, угнетающий русский народ. Как абсолютное зло. Поэтому идеологии, противостоящие этому режиму, ими приветствовались.

Впрочем, мы помним, что и Советская власть весьма комплиментарно отзывалась о нацистском режиме, хотя, конечно, и по другим причинам. См., к примеру, телеграмму И.В.Сталина Риббентропу (источник: газета «Правда» за 23 декабря 1939 г.). Опять же смотрим на эти высказывания sub specie temporis.

Комплименты в адрес нацистов И.А.Ильина (других эмигрантов) или И.В.Сталина были ошибками. Но это понимаем мы, сегодня. Впрочем, и тогда ко многим отрезвление пришло уже вскоре.

Не ко всем, впрочем. Среди эмигрантов находились те, что готовы были приветствовать борьбу с большевистским режимом любыми средствами, любыми руками. «Хоть с диаволом, но против большевиков». Точно так же как и среди красноармейцев (вполне себе, в своё время, строивших революцию) нашлись те, кто готовы были воевать со сталинским режимом в союзе с кем угодно.

А с диаволом быть, конечно, нельзя. И большинство эмигрантов, в том числе Иван Александрович Ильин, на сделку с ним не пошли (Ильин так и вовсе уже в 1938 году прозрел, см. всё по той же ссылке).

Для иллюстрации процитирую дневники (подчеркну: не мемуары, а именно записи день-в-день) одного из активнейших общественников эмиграции в Париже, П.Е.Ковалевского.

22 июня 1941 года он пишет: «Если борьба будет вестись с коммунизмом, то она вызовет несомненную реакцию в России, и возможна национальная русская революция. Тогда толчок, данный войной, будет благодетельным. Если Германия в этом случае остановит войну и скажет, что ее цель достигнута, она поступит согласно со своими заверениями. Если же вместо борьбы с III Интернационалом начнется борьба с могуществом и европейским значением России, то она для меня явится борьбой с моей родиной и ее достижениями». В записи того же дня он свидетельствует: «Встречаю одного молодого, приехавшего из Германии на побывку: “Для меня вопрос, ехать ли обратно, ведь немцы ведут войну не только с коммунизмом, но и с моей родиной”»; «Младшее поколение, даже те, которые работают у немцев (до 40 лет), — очень выдержанно и не высказывает ни малейшего чувства радости о происшедшем. “Мы — антикоммунисты, — говорит один из молодых инженеров, — но мы русские и не можем радоваться нападению на нашу страну. Если немцы свергнут коммунистическую власть и в России будет национальная революция, мы будем им благодарны и признательны. Если же дело идет о расчленении России и борьбе не только с III Интернационалом, но и с Россией, нет причин этому радоваться”». Вскоре это осознание пришло уже не только к молодому поколению, но и большинству старого поколения эмиграции. Уже 27 июля 1941 года Ковалевский и сам напишет: «Строиться будет не Россия, а немецкая область, и строиться будет немцами».

А к Ильину это понимание пришло ещё до вторжения нацистов в Советскую Россию.

183 views16:21