А знаете, что мне напомнил клип Апачева «Но сначала» своей бравостью и летающими перьями? Сцену драки мушкетеров и гвардейцев кардинала!

https://yangx.top/akimapachev/4847

Летний вечер в Луганске.

Жасмин отбрасывает тень.

На Нину Ищенко напала беглая релокантка-антропологиня Архипова. Уровень научной дискуссии в блоге у этой дамочки как у базарной торговки! Обзываются и брызжут слюной. А все из-за этой чудесной статьи

«Призывы к миру на Украине как прием военной пропаганды»

Я б вот этот логотип купил бы за любые деньги, это ж Джоконда практически.

Я веду еще одни канал с картинками, которые меня вдохновляют и волнуют. Велком, кому интересно: https://yangx.top/agentculture

ПАЦИФИСТЫ АТАКУЮТ. МАНИПУЛЯТОР АРХИПОВА ЗА РАБОТОЙ

Антрополог Архипова отреагировала на мой пост о ее работе с так называемыми российскими пацифистами (в моем блоге на Пикабу, где у меня 8 подписчиков, но не прошла мимо). Автор в своем посте снова показала себя специалистом по манипуляциям (https://yangx.top/anthro_fun/2279).

В центре внимания Александры Архиповой оказалась моя статья о том, что после начала СВО в России пацифизмом называется проукраинская позиция и призывы к миру маскируют работу для проигрыша России в войне (https://ninaofterdingen.ru/2022/11/29/призывы-к-миру-на-украине-как-прием-во-2/).

Архипова не стала утруждать себя научной критикой исследования. Как писал Пьер Бурдье, любое публичное выступление гуманитария сводится к тому, чтобы похвалить те организации, к которым выступающий имеет отношение, и поругать все остальные. Яркой иллюстрацией этой стратегии служит пост Архиповой. Досталось и кафедре музыкального искусства эстрады, где я раньше работала, и журналу «Вестник Тюменского института культуры», опубликовавшему мою статью.

После очернения организаций начинается очернение конкурента. Выдвигается обвинение в плагиате, причем автор несколько раз в своем коротком тексте назвала меня воровкой – это вызывает сильные эмоции, и публика тут же мобилизовалась на защиту своего любимого антрополога и собственного чувства избранности из-за приобщения к творчеству выдающегося ученого.

Если бы полные энтузиазма участники обсуждения потрудились прочитать статью до конца, они бы увидели, что на труд Архиповой «Опасные советские вещи» я несколько раз ссылаюсь в тексте. Я и писала эту статью, чтобы применить метод Архиповой не для анализа поведения советских граждан, которые уже не ответят, и не для демонстрации низкого уровня рациональности современников автора, живущих в России сейчас, а для анализа поведения совсем другой аудитории – интеллигентных, западно-ориентированных людей, выступивших против России в поддержку киевского режима, дискриминирующего, расчеловечивающего и убивающего русских Украины, Донбасса и России.

Опыт удался. Все мои идеи блестяще подтвердились. Благодарю добровольных участников эксперимента.

Пропустила одну скорбную дату. 11 июня был год, как ушёл Дуда.

Игорь Дудинский покинул нас 11 июня в 23:30

Двое

ВРЕМЯ ЧТЕНИЯ СТИХОВ
~ Владимир Бурич

Время чтения стихов

это время их написания

прикосновение
стокрылого ангела
книги

разговор рыб
ставший слышимым
птицам

оно где-то
между подушкой
и утром

Стихи мои!

Будут пытать
не выдам
сожгут все списки
не вспомню

Время чтения стихов

Спешите!

Оно никогда не настанет

"А НАДО БЫТЬ СМИРЕННЕЙ..."
~ Дмитрий Воденников

… А надо быть смиренней,
я же говорил.
Хотя автозамена предложила: сиреневей.
Ну и сиреневей тоже.

Расти себе в углу сада,
в угоду себе —
бессмысленный, как всякая красота,
бесполезный, как всякий хозяйский кот,
отшлепанный,
но не смирённый,
измененный божественной автозаменой,
прощенный тобой,
не прощенный
(тебе-то какая разница, Боже?)
волшебный,
махровый,
сиротский,
персидский, блажной.

— Что ты хотел сказать про кота? Или кита?
— Да откуда я знаю?

Кот – это просто большое стихотворение,
и кит – это большое стихотворенье.
Оно уплывает.
Оно убегает.
Рано или поздно оно вернётся в море
или выйдет на сушу.
Оно наглотается рыбы и маленького молока,
оно напьется своей плохо изученной жизнью,
подавится
и умрет.

Мы отпоём его,
мы оплачем,
мы поставим ему маленький памятник,
сиреневый из сирени,
полосатый из мёртвых кошачьих твоих волос,
рыжий, смешной,
с белой грудкой,
с рыбьим влажным хвостом —
памятник в глухом углу у забора.

(Я памятник себе воздвиг из нескольких смертей, —
говорит во мне заносчивый Пушкин.
А Мандельштам во мне Пушкину отвечает:
— Я вполне доволен его высотой:
пожалуйста, больше не надо.)

Впрочем, там холодно по ночам,
там, в кустах, рядом с котиком-китом у забора.
Как же ты будешь там без нас петь и мяукать?
Нет уж, давай сюда, мне на грудь:
я сотру с твоих глаз эти плёночки смертной муки,
я разомну толстыми пальцами у тебя в животе опухоль смерти,
я не позволю тебе здесь, в саду, сиротеть.

В том-то и штука, любовь моя, в том-то и штука, что любовь не проходит.
Ее можно похоронить,
ее опровергнуть,
ополоснуть кипятком, оскорбить,
предать,
благословить быть с другим человеком, смириться, стерпеть, что она в земле, под персидским кустом,
но от неё отказаться нельзя:
любовь не уходит.

В эту весну, в эту бездну, в эту войну
мы поставим тебя на комод
в непрозрачном чёрном цилиндре вечного несовершеннолетнего праха,
потому что все те, кого мы любили, всегда для нас несовершеннолетни,
даже если умерли глубокими стариками.

Я никогда не сумею тебя отпустить.

Есть край один на плоскости случайной,
как будто бы холодный и печальный,
все то же небо серое над ним,
все так же стелется по ветру дым
из труб печных, - здесь топят даже летом,
и женщина, встающая со светом,
гремит в колодце цинковым ведром,
цепь лязгает, ведро стучит о стенки,
и мальчик прожигает на коленке
газету лупой, кошка бьет хвостом
и щурится на солнце, а потом
всё это исчезает за дождем.

Есть край один, куда душа моя
была занесена невесть откуда,
из безначальной тьмы небытия,
и этот край мне явлен был, как чудо.
А жизни смысл и вся свобода воли
на деле в том, чтоб утром выйти в поле
и видеть, как синеют васильки,
и на простор глядеть из-под руки.

С Днем России, друзья!

Человек лежит на больничной койке,
А кажется - на глубине.
"Это, - думает он, -
Рыбы налимы подплывают ко мне,
Носами тычутся слепо, но бойко".

И руки его
Ощущают скользкое и немое,
Словно тысячи глаз на него глядят:
Ну-ка,
Посмотрим, что ты за воин.
Вот тебе ад.
Прогоняй ад.

А не за что ,
Не за что уцепиться.
Дрожат, не в силах раскрыться, ресницы,
Гладкие рыбьи тушки,
Голова на подушке.
И только смутная память -
Лето,
Когда-то,
Когда он еще и не думал, что станет солдатом,
Когда он еще был не воин,
А обычным был дальнобоем,
Подобрал хиппушку
В штанах цветастых,
Ехали до Новосиба,
Все было просто - и баста,
Она на гитаре играла, вышла на окружной.
Кто ты?
И образ зачем прилепился твой?

Но отплывают подальше
Скользкие рыбы
И расступается
Тяжелая водная глыба,
Чтобы выпустить в мир,
Мокрого, как младенца.
Чтобы забилось сердце.

Анна Долгарева | Стихи | Подписаться

Купить мою книгу "Красная ягода, чёрная земля"

Абхазская пастораль (друзья прислали).