Месяц назад я писал в этом канале, что у традиционного православного мировоззрения (которое вслед за Карсавиным определяю как панентеизм) суть два врага: пантеизм (к которому сводится и любой материализм) и дуализм. И вот невероятно, но сейчас мне на глаза попалась вышедшая год назад - посмертно - книга Людмилы Гоготишвили "Лестница Иакова", где она говорит буквально то же самое (называя это противостоянием монодуализма монизму и дуализму).

Гоготишвили - философ трудный, через ее "Непрямое говорение" я продирался с трудом, но, несомненно, она была, пожалуй, сильнейшей из учеников Лосева в качестве самостоятельного философа языка.

К вопросу о критике техноса в философии Кутырёва. Американская модель робота для разгона демонстрантов, 1924 г.

Вернусь к некоторым эпизодам моей жизни в плане знакомства с философами и философской жизнью. Итак, к 16 годам я уже более-менее знал труды Флоренского и Соловьева, но нужно признать большой вклад нашего тогдашнего преподавателя философии - Игоря Владимировича Фролова. Он преподавал у нас философию на 2 курсе, историю философии на 4 курсе и философию истории на 5 курсе. А вообще он на других факультетах много что ещё преподавал: от экономических предметов и маркетинга до китайской и индийской философии.

Жил, кстати, рядом с моим домом. Мы его даже переписывали на переписи населения в октябре 2010 г., а уже 3 марта 2011 г. он скончался, о чем я тогда узнал как раз от новопреставленного Кутырёва.

Если вы посмотрите на немногочисленные статьи Фролова, то там мало интересного: он в основном писал о философском обосновании цивилизационного подхода и самостоятельности русской цивилизации. Но основные свои мысли, свое философское мировоззрение он в ту пору, когда не было телеграм-каналов, излагал именно студентам в преподавании.

Фролов был из тех преподавателей, кто вечно шутит и балагурит, но бывали у него и серьезные моменты. Среди конкретных его достижений на нашем курсе следует назвать следующее:
- он заставил всех, включая двоечников, прочитать "Пир" Платона и задаться вопросом об андрогине;
- сам он достаточно последовательно считал себя скорее аристотеликом;
- он был убежден, что сила мысли всех подлинных философов равноценна и Фалес, от которого мало что дошло, ничем не уступает Гегелю;
- он доказывал, что блаж. Августин во многом неоплатоник, по крайней мере, в своем учении о времени;
- он решительно вычеркивал экзистенциалистов из числа настоящих философов и не мог упоминать сартров и камю без брезгливости;
- в плане социальной философии он учил, что пик независимости человека от природы был пройден в начале ХХ века и с тех пор наша зависимость от природы снова непрерывно возрастает.

Фролов считал, что Аристотель учит о том же самом, что и Платон, просто называет эйдос формой (morphe) во избежание представления, что тела существуют в отрыве от эйдосов. Фролов же учил, что нет ничего бесформенного, кроме непознаваемой хоры, и в любой явленной вещи уже дан эйдос=форма.

Конечно, здесь встаёт вопрос о хоре и небытии, остающемся за пределами познания вещей, но так глубоко у Фролова не было возможности залазить со студентами истфака. Он лишь намекнул, что небытие может превосходить всякую форму, процитировав Чжуан-цзы:

Свет спросил у Небытия:
-Ты действительно существуешь или ты все-таки не существуешь?

Небытие не отвечало. Не дождавшись ответа, Свет стал всматриваться в его облик: темное, неясное, смотришь-не видишь его формы, слушаешь-не слышишь его голоса, хочешь схватить-не обретаешь, вглядываешься в даль-не видно края. И Свет сказал:
-Великолепно! Кто бы мог достигнуть такого! Я могу быть или не быть, но не могу абсолютно не быть. Как оно достигло такого?

Лао-цзы говорит: «Небытие входит в не имеющее промежутка, и я узнаю, что недеяние полезно».

Занятия у Фролова, требовавшие подготовки к семинарам, сдачи экзамена и двух зачётов, имели важное следствие: мне пришлось систематически начать читать книги по истории философии. В учебном плане тогда мало что было доступно. По сути, три серии книг:
1. Чанышев. Охватывал период от истоков древности до неоплатонизма. Но глубоко нигилистическая, антитрадиционная позиция Чанышева хорошо известна. Хотя и фактуры у него много.
2. Соколов. Серия книг охватывала позднюю античность, все средневековье (включая византийскую, исламскую и иудейскую философию), философию Европы 16-17 веков, даже до начала 18 века. Весьма добротные книги, многие цитаты из непереведенных на русский философских работ есть только там.
3. Лосев. Не только 8 (фактически 9) томов по античной "эстетике" (подцензурный псевдоним философии), но и прямо продолжающие их работы Лосева о средневековой схоластике и логике, о Возрождении и кое-что о Новом времени.

Но главное, что я открыл тогда и что навсегда стало моей путеводной звездой - это "Диалектика мифа" и "Дополнения" к ней. Собственно, их к фроловскому семинару нам и задали, в то время как в тогдашнем учебнике философии (харьковском учебнике, Карл!) было написано, что философия Лосева пока ещё трудна для понимания, не поддается пересказу и ее нужно изучить в будущем.