​​🇪🇹 🇪🇷 За занавесом молчания. О ситуации в Тыграе

Спустя четыре месяца после окончания операции в Тыграе продолжаются боевые действия между федеральными силами, амхарскими спецвойсками и ополченцами и эритрейскими частями, с одной стороны, и отрядами НФОТ и тиграйскими ополченцами с другой, в т. ч. с применением авиации и артиллерии — бои фиксируют в районах северо-западного Тыграя, между Шире и Эндабагуной, к юго-западу от Вукро, в Адишуху, что в 60 км к югу от Мэкэле, и в др. зонах.

Несмотря на восстановление контроля над крупными городами и стратегическими объектами, а также возобновление авиасообщения с Мэкэле, еще в феврале эфиопский Красный крест заявил, что 80% территории Тыграя недоступна для гуманитарной помощи. С тех пор положение едва ли улучшилось, в общей сложности в гуманитарной помощи нуждаются 4,5 из 6 млн человек. Не сложившие оружие отряды НФОТ регулярно устраивают засады на федеральные конвои, федеральные военные, усиленные эритрейскими войсками и амхарскими ополченцами, отвечают тактикой выжженной земли.

Отрицать участие эритрейских военных становится все сложнее. Глава Временной администрации Тыграя Гебремескель Касса сообщил о препятствиях в восстановлении государственного контроля в западных, северо-западных и южных зонах штата из-за противодействия амхарских спецвойск и ополчений, а в общей сложности пропавшими без вести числятся до миллиона человек. В интервью амхарской службе BBC Гебремескель также сообщил, что эритрейские военные контролируют часть территории региона и совершают там военные преступления.

В свою очередь, организация Human Rights Watch указала на причастность эритрейских военных к массовым убийствам в Аксуме, которые начались 19 ноября с бомбардировок города эфиопской и эритрейской артиллерией, а 28 ноября, после неудачной контратаки тиграйских ополченцев и взятия города, эритрейские военные, узнаваемые по акценту, расцветке униформы и характерной обуви конго чама, в течение суток предположительно казнили несколько сотен жителей. Всего эритрейские войска обвиняются минимум в трех массовых убийствах, наиболее резонансное из которых — трагедия в монастыре Марьям Денгелат, где были убиты св. 100 человек.

Из неофициальных и неподтвержденных, но многочисленных сообщений уцелевших и беженцев, а также данных спутниковых снимков, складывается удручающая картина тяжелого гуманитарного кризиса, внесудебных расправ и этнических чисток, грабежей, целенаправленного уничтожения жилищ и посевов, расхищения культурных артефактов из всемирно известных культовых объектов. 1 марта исследователь Мулугета Гебрехивот в телефонном звонке журналисту Алексу де Валу (предыдущая январская запись здесь) сообщил о том, что эритрейские войска сжигают деревни, вырубают манговые сады, разрушают ирригационные системы, насилуют и убивают местных жителей. Такие эпизоды зафиксированы в г. Самре и деревне Гиджет на юге Тыграя, где, судя по спутниковым снимкам, сожжены 508 построек, и, по разным данным, действовали пять усиленных танками эритрейских дивизий численностью 10 тыс. чел. Военные преступления зафиксированы и в деревнях Адеба и Цэада Саре.

Несмотря на то что и Эритрея, и Эфиопия продолжают отрицать преступления и иностранное вмешательство, сведения, собранные структурами ООН, HRW, CNN, Amnesty, побуждают поднимать тиграйский вопрос на высшем уровне. Госсекретарь США Энтони Блинкен в телефонном разговоре с премьером Абием Ахмедом уже призвал к выводу эритрейских войск и амхарских ополченцев в течение 72 часов. Вопрос был поднят и генсеком ООН Антониу Гутерришем, однако на созванной по инициативе Ирландии сессии Совбеза ООН принятие совместного заявления было заблокировано РФ, КНР и Индией, которые расценили это как вмешательство во внутренние дела Эфиопии. Расколота и общественность Эритреи: хотя многие эритрейцы исторически видят в НФОТ все же большее зло, чем в Исайясе, тем не менее ходят слухи и о потерях, и о дезертирстве эритрейских военных, и о судьбе репатриированных из Тыграя беженцев-соотечественников...

🇸🇳 Из искры разгорелось пламя. О событиях в Сенегале

4 марта в столице Сенегала Дакаре и других крупных городах страны вспыхнули трехдневные беспорядки, спровоцированные арестом известного антисистемного политика Усмана Сонко. Популярный среди молодежи популист обвиняется в серии изнасилований и угрозе убийством. После того как Аджи Сарр, работница массажного салона Sweet Beauté, подала против него 3 февраля жалобу в полицию, 26 февраля парламент лишил его депутатского иммунитета, а 3 марта Сонко был задержан за нарушение общественного порядка.

В ходе подавления крупнейших с 2012 г. беспорядков погибли семь человек, в том числе в Казамансе, откуда родом политик. Неуправляемая волна протестов сопровождалась кровопролитными столкновениями с полицией, возведением баррикад, поджогами и лутингом магазинов. CNRA, местный Роскомнадзор, заблокировал вещание освещавших события каналов SenTV и Walfadjari, были ограничены работа приложений WhatsApp, Telegram, а также Facebook и YouTube. В свою очередь, протестующие напали на редакцию радио RFM, которую связывают с Маки Салем, разгромили дом главы МВД. Были зафиксированы опасные и нездоровые для этой страны эпизоды вербовки «титушек» и использования полицейских в штатском.

Многие воспринимают дело против Сонко политически мотивированным преследованием, направленным на нейтрализацию последней угрозы единоличной власти Маки Саля, опасного «несистемщика» и лидера партии Pastef (фр. акроним от «Патриотов Сенегала за труд, этику и братство»), в 2019 г. финишировавшего третьим в гонке за президентское кресло с вполне приличным результатом в 15,67% голосов. Определённую роль сыграло молодежное левое движение Y'en a marre («С меня хватит»), чей лидер и основатель, Чиат, был также арестован полицией. В защиту Сонко моментально выступили многие политики, в том числе партии, ранее считавшиеся непримиримыми противниками. В конце концов 8 марта Сонко был отпущен домой под жесткую подписку, а в обращении к нации президент Маки Саль явил публике явный испуг и замешательство перед масштабом протестных акций.

Сонко молод — ему всего 47 лет, а его партии — и того меньше. Но он успел заручиться поддержкой опальных тяжеловесов Халифы Саля и Карима Вада, сына Абдулая Вада, каждый из которых успел «присесть» при Маки Сале. У него агрессивный, боевой стиль, порывающий с maslaa, традиционной для Сенегала культурой неудобных компромиссов и притирок. Он — яростный антисистемный критик, панафриканист, выступающий за выход из зоны франка КФА, национализацию нефтяных и газовых месторождений.

Но явно не идеология в этот раз мобилизовала его сторонников. Ведь панафриканизм — это уже давно идеология правящего класса, умело использующего ее в своих целях, а отдающий конспирологией антифранцузский молодежный ресентимент — тоже довольно известный, хотя и мощный мобилизующий фактор, который время от времени используют в своих целях и системные политики. А о поддержке молодежи не говорит только ленивый. Не все вышедшие на улицу — сторонники Сонко, ядро которых — его бывшие коллеги по работе в налоговой службе и однокурсники по Университету Сен-Луи. Но в этот раз в его защиту выступили самые разные люди, недовольные самыми разными аспектами жизни в стране. Не в последнюю очередь авторитарным креном Маки Саля — ведь оппозиционеры в Сенегале частенько оказываются в печально известной тюрьме Ребесс.

Скорее, это те, кто разочаровались и в политике, и политиках, те, кому уже нечего терять и не на что рассчитывать в экономике, где фоном для впечатляющего роста и инфраструктурного развития стали падающие доходы, рост цен и шринкфляция, сокращение потребительских товаров для среднего класса, разорения традиционных ремесел и промыслов, как следствие — бум нелегальной миграции в страны ЕС. Сонко стал искрой, из которой разгорелось пламя. О событиях в Сенегале — в материале Сергея Елединова.

Канал перешагнул важный рубеж в 5000 подписчиков. По традиции благодарю всех за доверие, а также комментарии, дополнения, критику и предложения. По правде сказать, читаю я больше книги, чем Telegram, но для некоторых каналов делаю исключение. Ниже — каталог хороших ресурсов, которые не стыдно порекомендовать всем интересующимся разными сторонами жизни стран Африки.

Африка и вокруг нее

@africanists — самый большой и известный новостной ресурс о странах Африки
@Isthatyouafrica — еще одна отличная лента африканских новостей
@energy4africa — уникальный проект об африканской энергетике
@africanotes — современная Бурунди: история, повседневность, новости
@bhmoth — африканская повседневность от Сьерра-Леоне до Египта
@because_africa — Африка в очерках и заметках постоянного визитера
@afric_ylbIbka — новости и аналитика из франкофонной Африки
@Ethiopia_tezeta — прекрасный канал о музыкальной культуре, а также истории и повседневности Эфиопии
@madagasikara2020 — все о современном Мадагаскаре
@pithhelmet — колониальная история Азии и Африки и реалии современной Индии
@businessafrica — деловые новости
@afrephant — дайджесты африканских новостей
@veliky_trek — африканист Эльдар Салахетдинов о прошлом и настоящем ЮАР
@afropunk — народная культура, искусство, стрит-арт и традиционная музыка
@Somaliaalyaum — современное Сомали
@RussiaZimbabwe — небольшой канал о больших проблемах любимой страны
@africa_russia — канал АЭССА о мероприятиях российско-африканского сотрудничества
@africantent — канал научно-популярного журнала «Африканский шатер»
@mamayavbushe — фотохроника и путешествия

Коллеги-ближневосточники

@semenovkirill — канал эксперта РСМД Кирилла Семенова, в представлении не нуждается
@rybar — оперативная информация о вооруженных конфликтах на Ближнем Востоке и в Африке
@sovest_propagandista — аналитика по Ближнему Востоку и Закавказью
@michael_shraibman — переводы и аналитика по странам Большого Ближнего Востока
@MEASTru — острые и полемичные очерки о ближневосточных делах
@turkeyabout — Яшар Ниязбаев о современной Турции
@mideastr — авторский канал Марианны Беленькой
@vostochnysyndrome — взгляд из Израиля на Ближний Восток
@khamsin_season — внешняя политика и Большой Ближний Восток
@gunsncamels — на ближневосточных перекрестках: Сирия, Израиль и Ливан
@jalal_abaadi — Мавритания
@alg_today — Алжир
@irandezhurniy — лучший новостной ресурс о современном Иране
@q_e_d_around_the_world — Антон Мардасов о международной политике и Ближнем Востоке
@minarety — Александра Аппельберг о современном Ближнем Востоке
@arabstatesofgulf — аналитика по странам Персидского Залива
@sublimeporte — качественная историческая социология от историка и журналиста Камиля Галеева
@easteastworld — умное медиа о Востоке и постколониальной мысли
@wildfield — пост-османский мир
@darulaman — обзоры книг и статей об исламской цивилизации

​​🇸🇳 Франции здесь не рады. Об антифранцузском ресентименте в Сенегале

Ярким моментом недавней протестной волны в Сенегале стали погромы французского бизнеса. По некоторым данным, пострадали три банка, 12 сервисных станций Total и в особенности супермаркеты «Ашан»: только 5 марта в Дакаре было разгромлено 10 и атаковано 14 магазинов этой французской розничной сети.

Антифранцузский ресентимент, на котором успешно играют Россия, Турция и Китай — важный мотив в умонастроениях молодежи франкофонной Западной Африки, подпитываемых в Сенегале отчетливо профранцузской ориентацией президента Маки Саля. Эти настроения культивируются и обсуждаются в соцсетях представителями широких слоев населения, от малограмотных безработных подростков до таких публичных интеллектуалов, как Фелвин Сарр, организационно же они представлены временно союзными оппозиционнеру Усману Сонко молодежными антисистемными движениями Y’en a marre («с меня хватит») и Urgences panafricanistes скандального франко-бенинского активиста Кеми Себа.

Все они вращаются вокруг нескольких больных сюжетов, и если в Мали это, конечно, различные конспирологические теории вокруг французской операции «Бархан», то в Сенегале это — статус франка КФА, дискуссии о колониальной природе которого, поддержанные движением FRAPP, не погасило даже достигнутое в декабре 2019 г. историческое решение сменить франк КФА на новую валюту эко, которую активисты сочли «вторым изданием» франка КФА.

Являются ли антифранцузские настроения проявлением здорового антиколониализма, или же их можно расценивать как теории заговора? Верны оба суждения, принимая во внимание, что конспирология — это рационализация травмирующей действительности на основе всамделишных фактов «особых отношений» Сенегала с бывш. метрополией. Но призывы к валютному суверенитету и др. лозунги, как правило, не сопровождаются содержательным разговором о механизмах валютной эксплуатации, часто служат инструментом негативной популистской мобилизации, питаемой необоснованными слухами (напр., появившимися накануне пандемии теориями «коронизации» Сенегала выходцами из метрополии).

Горючего материала для бытования антифранцузского ресентимента, тем не менее, предостаточно. В стране действуют св. 250 фр. компаний с оборотом ок. €3 млрд и квазимонопольным положением в ряде секторов, среди которых крупнейшие — супермаркеты Auchan, Carrefour, Utile, Decathlon, телекоммуникационная Orange и провайдер электросвязи Sonatel, коммунальная Suez, дорожная Eiffage, логистич. оператор Bolloré. Опережающий рост экономики и бум на рынке недвижимости уживаются с падением уровня жизни, высокой безработицей (60% безработных — молодежь 15-34 лет), закредитованностью и малорентабельностью мелкого бизнеса и ремесел. Все это вынуждает искать виновного, и для беднеющих представителей среднего класса, которые получают зарплаты во франц. банках, заправляются на французских станциях, ходят во французские магазины, про себя возмущаясь дороговизной франц. товаров и услуг, такой виновный очевиден.

«Выдавливание» сетью «Ашан» мелкого уличного ритейла — тема старая. С одной стороны, «Ашан», по мнению его представителей, кормит 1700 семей и 500 местных компаний, а его конкурентами являются, скорее, ливанские минимаркеты. В ответ на это критики заявляют, что «Ашан» разорил 7 тыс. семей мелких коммерсантов. Доля истины в обоих утверждениях, безусловно, есть. Стоимость сахара, молока, бобов, помидоров, лука и картофеля в мелких бутиках, как правило, выше на 20-30%, чем в сетевых супермаркетах, при этом локальные товары, как правило, стоят дороже импорта.

Однако магазины-бутики находятся в шаговой доступности (а транспорт — важная статья семейных расходов), это фактор благополучия района и часть городского пейзажа, немаловажны и гибкие условия отпуска товара (можно в кредит), и личные отношения с продавцом, знающим покупателей и их запросы. Так или иначе, Франция проиграла битву за умы сенегальской молодежи: по опросам, 68% сенегальцев, в массе молодых, воспринимают Францию негативно, а именно они вскоре будут определять будущее страны.

​​🇧🇫 Возвращение к нормальности. О конфликте в Буркина-Фасо

Разные источники сообщают о значительном снижении интенсивности вооруженного конфликта в регионе Сахель на севере Буркина-Фасо. С ноября по январь число атак сократилось впятеро — до 50 — по сравнению с аналогичным периодом прошлого года.

Считается, что буркинийские военные инициировали переговоры с террористами за несколько месяцев до ноябрьского голосования, чтобы обеспечить проведение выборов в этом проблемном регионе. Серия мирных соглашений, достигнутых возле г. Джибо в провинции Сум с группировкой «Джамаат Нусрат аль-Ислам валь муслимин» (JNIM) при посредничестве религиозных, общинных и традиционных лидеров, была нормализована заявлениями премьер-министра о необходимости переговоров с джихадистами. Любопытно, что они состоялись вскоре после достижения аналогичного соглашения в соседнем Мали, в регионе Мопти, где в июле 2020 г. несколько коммун округов Коро и Бандиагара заключили перемирие с фульбскими джихадистами из JNIM.

Таким образом в населенную фульбе провинцию Сум возвращается подобие нормальной жизни — спустя два года блокады с Джибо, где находится крупнейший в стране рынок скота, возобновилось автобусное сообщение, а его жителям вновь стали доступны города Дори, Барабуле и Уахигуя. Еще недавно усеянная телами и остовами грузовиков и мотоциклов «Ось смерти» Намсигиа-Джибо, на которой в 2019-2020 гг. были убиты имам и мэр Джибо, вновь становится важной коммерческой артерией, а бывшие боевики, узнаваемые по бородам и укороченным штанам, без оружия появляются на гор. рынках.

На Сум приходилось большинство терактов, и эту провинцию считают эпицентром вооруженного противостояния, начавшегося в декабре 2016 г. с нападения на армейский аванпост в Нассумбу. Долгое время разраставшийся буркинийский конфликт считали лишь продолжением малийского. Однако буркиниец Малам Ибрагим Дико, харизматичный проповедник, хорошо знавший Амаду Куфа, сидевший в тюрьме в Мали в 2013-15 г. и основавший в 2016 г. по возвращении в родной Сум воор. движение «Ансар уль-Ислам», проповедовал в Суме еще с 2009 г., его радиопроповеди были столь популярны, что ради возможности их послушать политики даже отменяли мероприятия, а в 2012 г. он успешно зарегистрировал здесь свою организацию «Аль-Иршад».

В отличие от Мопти, провинция Сум, на 70-75% населенная фульбе, не знала межэтнического напряжения. Конечно, властей здесь не любили: фульбе не хотели отдавать детей во французские школы, а присланные в Сахель чиновники, воспринимавшие свое назначение как наказание, не владели фульфульде. Неслучайно главными целями радикалов стали символы государства — муниципальные советники и сотрудники мэрий, марабу, отставные силовики и особенно учителя, ранее симпатизировавшие «Аль-Иршад», а после восстания не поддержавшие Дико и считавшиеся им ценными информаторами для властей.

Но главным оказалось классово-сословное напряжение. К эгалитарным идеям Дико, проповедовавшего против традиц. властей враждующих друг с другом эмиратов Джибо, Барабуле и Тонгомайель, корыстных и некомпетентных в вопросах богословия марабу и за классовое равенство, были особенно восприимчивы римайбе — этносоциальная группа потомков рабов фульбе, после захвата этих земель XVII в. составивших крупнейшую общину будущей провинции и подвергавшихся с тех пор дискриминации со стороны фульбской знати. Оседлые земледельцы, с переходом к скотоводству римайбе становились конкурентами фульбе за земли и пастбища в условиях наступления пустыни и насыщения экологических ниш.

Тем не менее ставка радикалов на изоляцию и блокаду региона явно себя не оправдала, после «ухода в буш» они довольно быстро растеряли массовые симпатии, а их поддержка оказалась маргинальной и упала до минимума после гибели Дико в 2017 г. Но под эгидой JNIM оказался многослойный пирог из групп контрабандистов и бандитов, крышующих нелегальную добычу золота, против радикалов действуют криминализированные воор. ополчения, не готовые сложить оружие, неясны ни условия, ни гарантии сторон, так что конфликт может разгореться с новой силой в любой момент.

​​🇹🇿 Подводя итоги. К кончине Джона Магуфули

17 марта в возрасте 61 год от сердечных проблем скончался президент Танзании Джон Помбе Магуфули, который не появлялся на публике с 24 февраля. Трехнедельное отсутствие породило немало слухов о состоянии здоровья прославившегося агрессивным ковид-диссидентством танзанийского лидера — уже 10 марта находящийся в Брюсселе лидер оппозиции Тунду Лиссу сообщил о госпитализации Магуфули в Кении в критическом состоянии в связи с коронавирусом, а еще раньше кенийская газета Nation написала о госпитализации в Найроби «одного из африканских лидеров». Пост главы государства в соответствии с конституцией заняла вице-президент Самия Сулуху Хассан, которая стала первой женщиной-президентом в истории этой восточноафриканской страны.

Восхождение избранного в 2015 г. и переизбранного в октябре этого года Тингатинги, или «Бульдозера», как его прозвали соотечественники, началось давно, в 1995 г., с получением им поста замминистра общественных работ, на котором он запомнился программой модернизации дорожно-транспортной сети и на котором он и заработал свое знаменитое прозвище. Будучи относительно известным политиком с двадцатилетним стажем и безупречной репутацией, он, тем не менее, сумел невозможное — он оживил правящую с 1977 г. «Революционную партию», время которой, казалось, безвозвратно уходило, вернул ей реноме «авангардной элиты», и, в сущности, разоружил оппозицию, отобрав у нее традиционную «антикоррупционную» повестку после того, как демонстративно уволил 10 тыс. профнепригодных чиновников.

Сократив себе зарплату вчетверо и отменив дорогостоящие празднования годовщины независимости, вместо этого он вышел на улицы Дар-эс-Салама с метлой в руке, не брезгуя вручную собирать пластиковый мусор, а высвободившиеся средства направил на закупку больничных коек и на борьбу с холерой. Вместо хрестоматийного pole pole он избрал своим слоганом hapa kazi tu — «здесь только работа!», сделав его новым кодовым девизом нации.

Огромная реформаторская энергия Магуфули вызывала неподдельный интерес соотечественников, которые с увлечением делились в «Твиттере» своими наблюдениями и впечатлениями под хештегом #WhatWouldMagufuliDo. А благодаря апелляциям к социалистическому прошлому и эпохе Джулиуса Ньерере, экономическому и культурному национализму и борьбе с внешними и внутренними врагами, империалистами-мабеберу и «перекосами приватизации», Магуфули был обречен на популярность особенно среди тех, для которых капитализм, ubepari, все еще служит ругательством. Схлестнувшись с золотодобывающей Acacia Mining и проведя аудит ее деятельности за последние 20 лет, в резонансном пакете законов он навязал иностранному бизнесу партнерство с государством (не менее 16% акций), поднял налоги на добычу, пересмотрел ряд лицензий и лишил иностранные компании права отстаивать интересы в международном арбитраже.

В первые же месяцы после избрания «магуфулимания» увлекла всю Африку. Многие хотели и хотят себе такого же лидера, как Бульдозер. В дни, когда Кагаме, Мусевени и Нкурунзиза находились на грани открытого конфликта, Магуфули оказался единственным, с кем были готовы говорить подозрительные друг к другу восточноафриканские лидеры, и единственным, кто «спас» Бурунди от ввода миротворческого контингента АС.

Как правило, все, что следует перед «но», считается неважным — но не в этом случае. Наследие Магуфули крайне противоречиво и очень многослойно. «Но» здесь немало — это и ковид-диссидентство, и авторитаризм, и преследования ЛГБТ, и запрет публичных мероприятий, и скандальные законы о кибербезопасности, и $900 налог на деятельность блогеров... Под каток бульдозера попали не только коррупционеры и ТНК, но и телеканалы, радиостанции и издания, журналисты и политики, убитые или пропавшие без вести при неясных обстоятельствах. Как, наверное, и все мы, танзанийцы обожают сплетничать, особенно в Twitter и Instagram, но все эти три недели лидеры мнений молчали, попросту боясь навлечь на себя неприятности. Это — горькая цена, которую заплатила нация за впечатляющий модернизационный рывок.

Спи спокойно. Kwaheri.

🇨🇬 На пути к бессмертию. О президентских выборах в Республике Конго

Считается, что «Императором» Дени Сассу-Нгессо (ДСН) стали называть с легкой руки президента Гвинеи Альфы Конде, хотя внутри страны он больше известен как очуэмбе, или «борец» на языке родного для него этноса мбоши. В общей сложности он руководит Конго-Браззавилем уже 36 лет, с 1979 г., и его нынешний срок будет уже четвертым, хотя и вряд ли последним.

Точечно ликвидируя опасных конкурентов и награждая других за лояльность, ДСН подошел к выборам 2021 г. с финансово обескровленной, разобщенной и истощенной репрессиями оппозицией. Поскольку самые серьезные соперники Сассу-Нгессо – Жан-Мари Мишель Мококо и Андре Окомби Салисса – отбывают двадцатилетний срок за решеткой, то сюрпризов быть не должно.

Но, памятуя о серьезных электоральных протестах и столкновениях в 2015 и 2016 гг., ДСН понимает, что это ненадолго. С момента прочного возвращения во власть в 2002 г. Дени Сассу-Нгессо не удалось ни диверсифицировать экономику, ни снизить зависимость от нефтяного экспорта, ни решить вопрос внешнего долга и трудности с получением нового кредита от МВФ. Ныне ситуация еще хуже. На последствия серьезной 8,6% рецессии и очередного шока на рынке энергоносителей накладываются последствия карантинных ограничений. Последний оставшийся в его руках козырь – это «зеленая экономика». Второй по важности дождевой лес планеты в бассейне Конго он обещает превратить в настоящую мекку «экотуризма» под маркой Green Congo.

В Конго-Браззавиле так и не удалось построить единую политическую нацию. Из 240 существующих партий большинство опирается на клановые, этнические или региональные блоки. В стране постоянно тлеет вражда между густонаселенным югом, где сильны позиции периодически хватающейся за оружие оппозиции, и севером, откуда происходит правящая военно-политическая и партийная элита. Настоящая головная боль для ДСН – это населенный народом лари регион с английским названием Пул, родина многих антиколониальных, мессианских и милленаристских движений. Его жители восставали дважды – в 2002–2003 гг. и в 2016–2017 гг., когда после самых тяжелых для Сассу-Нгессо и его партии выборов 2016 г. в Пуле разразился очередной раунд боев с оппозицией.

Удержание власти в столь сложной стране и с достаточно низким уровнем внутренней легитимности – настоящее искусство, и Дени Сассу-Нгессо преуспел в нем больше многих других правителей. Имея в виду творческий и пылкий нрав соотечественников, клан Нгессо не мешает зарабатывать неформальному мелкому и среднему бизнесу, и, более того, не позволяет занять его нишу крупным игрокам.

Обычай многих народов Конго обязывает мужа поочередно жить в хижине каждой из его многочисленных жен. Есть здесь и экономический расчет: так, для теке из саванн жениться на «лесной» лари означает, что семья будет гарантированно сытой круглый год. Все годы номинально социалистического и просоветского руководства Конго умудрялась оставаться под экономической опекой капиталистической Франции, а с возвращением ко власти и избавлением от обязывающего бремени марксизма-ленинизма ДСН обзавелся связями по всему миру – от Азербайджана до Саудовской Аравии, которая «протолкнула» Конго-Браззавиль в ОПЕК, обретя в ее лице надежного союзника.

Учитывая уязвимость исторических связей с Францией, особенно на фоне юридического преследования сына парижской прокуратурой, ДСН поддерживает прочные связи с Россией, КНР и Кубой. Заглядывает он и в Вашингтон. Сомнительная легитимность внутри страны побуждает Сасу-Нгессо искать и оказывать дипломатическую поддержку и доказывать свою незаменимость международному сообществу. В своем регионе ДСН считается бесспорным патриархом местной политики, к нему с уважением относятся лидеры Сенегала, Того, Гвинеи и Гвинеи-Бисау, разногласия между которыми он недавно улаживал. О выборах «Императора» – в новом материале для «Коммерсанта». И, конечно, огромная благодарность редакции и лично Марианне Беленькой (@mideastr)!

​​🇹🇿 Тяжелое наследие. О новом президенте Танзании

19 марта, вскоре после публичного заявления о смерти Джона Магуфули, 61-летняя представительница Занзибара и вице-президент Самия Сулуху Хассан в соответствии с конституцией заняла пост президента страны, став первой женщиной-президентом в истории Танзании.

Несмотря на большие инвестиции в образование, здравоохранение и соц. инфраструктуру, в политике Магуфули было много уродливых перекосов — это и отстранение от занятий беременных школьниц, и борьба с правозащитниками и НПО, и закрытия газет, и преследования журналистов. Но главный вопрос — пущенная на самотек пандемия, от которой уже скончались многие высокопоставленные политики и госслужащие и к сдерживанию которой все активнее призывают оппозиция и международное сообщество.

Тем не менее многие хотели бы сохранить основы «Магуномики», в то же время оставив в прошлом неприятную «Магукратию». Однако «Магуномика» во многом держалась на харизме и бешеной энергии «Бульдозера» — он лично решал многие вопросы и, по сути, превратил свой мандат в некое продолжение динамичной предвыборной кампании.

Именно благодаря новаторской политике Магуфули «Революционная партия» (ЧЧМ) восстановила де-факто однопартийное правление, получив 99% на бойкотируемых оппозицией муниц. выборах 2019 г. и победив в 2020 г. на голосовании в парламент в 262 из 264 изб. округов. Это казалось чудом после того, как в 2015 г. Магуфули был выдвинут компромиссным кандидатом в условиях экзистенциальной угрозы — впервые в истории против ЧЧМ выступила объединенная оппозиция UKAWA, выдвинувшая единым кандидатом влиятельного перебежчика Эдварда Ловассу, а Магуфули, хотя и оттенял коррумпированных тяжеловесов, победил с самыми низкими в истории страны и партии 58,8%.

В отличие от Магуфули, Самия Сулуху Хассан всегда держалась в тени, и, занимаясь социальными вопросами, казалось, не домогалась власти даже находясь на посту заместителя президента, путь и с весьма церемониальными полномочиями. Будучи soft-spoken, она тем не менее куда более привлекательна для оппозиции, изрядно пострадавшей от репрессий Магуфули — в 2017 г. Хассан даже посещала в госпитале в Найроби пережившего покушение лидера оппозиции Тунду Лиссу.

Хассан, женщине и мусульманке, лишенной серьезной поддержки внутри ЧЧМ, придется лавировать между симпатизирующей ей «старой гвардией» экс-президента Джакайи Киквете, наследниками влиятельной группировки Mtandao («сеть»), и сторонниками Магуфули — силовиками и секьюрикратами, группирующимися вокруг влиятельной спецслужбы TISS и таких фигур, как партсекретарь по идеологии Хамфри Полеполе. Старая гвардия Киквете значительно выросла во влиянии и привлекла на свою сторону экс-премьера Ловассу и экс-генсека ЧЧМ Абдулрахмана Кинану, но не отстают от нее и ультралоялисты Магуфули, иные из которых, близкие христианским националистам с материка, насторожены к фигуре Хассан.

Отсюда — сложный для Хассан выбор вице-президента, которым технически может быть кем угодно, но обычно им становится депутат от той же партии или коалиции, что в условиях монополии ЧЧМ означает острую борьбу внутрипартийных фракций с прицелом на 2025 г. Как правило, президент «с материка» выбирает вице-президента «с архипелага».

В данном случае все может случиться наоборот, хотя этничность в Танзании никогда не была определяющим критерием в отборе кандидатов, а вот возраст, напротив, может стать важным фактором. Среди магуфулистов вероятными кандидатурами считаются генпрокурор Эндрю Ченге, принадлежащий к тому же этносу сукума, что и Магуфули, и предс. ЧЧМ Баширу Алли. Но называют и другие кандидатуры, среди которых — Джэнуэри Макамба, Уильям Лукуви, Филип Мпанго, Эммануэль Нчимби, Кассим Маджалива, Паламагамба Кабуди, все — из разных партийных фракций.

Как бы то ни было, «Мама Самия», известная своим рациональным поведением и опытом в переговорах, пообещала придерживаться «линии Магуфули», который к компромиссам никогда склонен не был. Что это будет означать на практике и для восстановления порушенных прав человека, и для темпов реформ — большая интрига, и покажет это только время.

​​🇪🇹 🇪🇷 На стадии принятия. О продолжающемся конфликте в Тыграе

Во вторник, впервые спустя пять месяцев отрицаний и опровержений, премьер-министр Эфиопии Абий Ахмед в обращении к парламенту признал присутствие в Тыграе эритрейских войск и их участие в преступлениях в отношении мирного населения. На следующий день Комиссия по правам человека Эфиопии опубликовала первые сведения об убийстве 28-29 ноября эритрейскими военными 100 человек в р-не Аксума.

С учетом многомесячного молчания это признание рискует не только обрушить всю аргументационную линию Абия Ахмеда, но и отбросить тень на структуры Африканского союза, чей посреднический потенциал был фактически заблокирован высоким авторитетом Эфиопии в делах организации, заработанным, по иронии судьбы, как раз в годы правления в стране НФОТ. Если в роковые 4 ноября речь шла об «операции по восстановлению порядка», то теперь Абий признал, что идет война, причем с участием войск иностранного государства. Правда, по его словам, речь идет о занятии эритрейскими военными приграничных укреплений и прилегающих к ним зон до возвращения их под контроль федералов, однако источники указывают на присутствие эритрейских войск в разных областях северных и центральных округов, а также на юге, где, в частности, действуют 49-я механизированная и 524-я моторизованная дивизии ВС Эритреи. Одновременно ООН заявила и о размещении эритрейских военных в р-не Бархат, в спорной зоне Эль-Фашга на границе с Суданом.

«Ясные, ограниченные и достижимые цели» операции в Тыграе тоже ставятся под сомнение. За время кампании не менее 44 тиграйских дивизий были разгромлены и частично разоружены превосходящими их федеральными частями, эритрейскими дивизиями и амхарскими ополчениями, а ракетный арсенал НФОТ, судя по всему, ликвидирован. Однако сопротивление в Тыграе продолжается и разрастается: по некоторым данным, структуры НФОТ не испытывают дефицита в молодых добровольцах.

За все время операции было арестовано менее 25 из первоначального списка в 76 высокопоставленных руководителей НФОТ (позднее генпрокуратура расширила его до 200). Глава НФОТ Дебрецион Гебремикаэль и его советник Гетачев Реда по-прежнему на свободе и периодически выходят на контакт с прессой. Продолжаются и боестолкновения (самые тяжелые — в середине февраля в р-не Самре, городка в 40 км к юго-западу от Мэкэле, ныне — на востоке, в округе Негаш), и партизанские акции: тиграйские части регулярно устраивают засады на конвои, а несущие потери эритрейские войска, первоначально насчитывавшие 12 дивизий, вынуждены наращивать свою группировку и мобилизовывать призывников.

С учетом обострения ситуации в Специальной зоне Оромо в шт. Амхара и непосредственно в Оромии, где активизировавшиеся структуры «Армии освобождения Оромо» перешли в наступление, захватили несколько н.п. в 13 округах в Зап. Шоа и появились в 70 км от федеральной столицы Аддис-Абеба, в неспокойные регионы переброшены элитные отряды Республиканской гвардии, обсуждается также возможность переброски войск с тиграйского направления, что только ослабит федеральную группировку в Тыграе.

Не достигнута и главная задача, а именно восстановление государственного контроля над территорией штата Тыграй. И Мулу Нега, глава временной администрации Тыграя, и Гебремескель Тесфамариам, ответственный за режим ЧП и открыто признающий факт грязной войны в регионе, безуспешно добиваются восстановления status quo ante bellum. Однако оба не в силах повлиять на ситуацию — запад и юг Тыграя находятся под контролем амхарских региональных сил и ополчений, причем зоны Хумэра, Уолкейт, Цэгэде и Рая уже де-факто включены в шт. Амхара, многие города этих зон пустеют и заселяются новыми резидентами. Число внутренне перемещенных лиц, по данным Мулу, остается крайне высоким — 900 тыс., — причем основная часть приходится на запад Тыграя. Север же Тыграя — зоны Шераро, Шире, Аксума, Адвы, Адыграта — находится под контролем эритрейцев, чьи грузовики и военные были недавно засняты журналистами Рейтера.

​​🇲🇿 Перед бурей. О конфликте в Мозамбике

События в мозамбикском портовом городе Палма, что в пров. Кабу-Делгаду, на границе с Танзанией, который вечером 24 марта был захвачен отрядом исламистов, стали новой крупной победой партизанско-террористического подполья в мятежной северной провинции. Отряд боевиков численностью 100 чел. с трех сторон вошел в город и выбил оттуда правительственные части. В пятницу колонна из 170 человек на 17 автомобилях, покинувшая отель «Амарула» и пытавшаяся вырваться из окруженного города, попала в засаду — спаслись только семь машин, в заложники попало немало иностранцев.

Несмотря на то что силы безопасности вскоре приступили к разблокировке Палмы, многие эксперты расценили захват города и иностранных заложников как поворотный момент в конфликте, который разгорается по нарастающей с 2017 г. Если тогда у террористов «Ахлу сунна валь джамо» (ASWJ) были лишь скутеры и мачете, то сейчас — трофейные внедорожники, арсеналы автомат. оружия, базы, склады и сеть информаторов и вербовщиков по всему региону. В августе 2020 г. ASWJ захватила город и порт Мосимбоа-да-Прая, в начале января расширила ареал операций до полуострова Афунги, спровоцировав эвакуацию персонала компании Total, и приступила к сухопутной блокаде Палмы, многие жители которой успели покинуть город на лодках.

После того как 16 марта организация Save the Children опубликовала шокирующие сведения о казнях террористами детей, а еще раньше, 2 марта, Amnesty обвинила исламистов в воен. преступлениях, междунар. вмешательство стало оттягивать все сложнее. Конечно, космополитичной элите правящей «Фрелимо» и среднему классу из Мапуту по большей части все равно, но не сейчас, когда боевики появились уже в 10 км от строящегося Total комплекса по переработке и сжижению природного газа, а на кону – $120 млрд инвестиций.

Привлечение ЧВК не дало особенного успеха — ни операторы ЧВК Wagner, ни оказывающие силам безопасности Мозамбика воздушную поддержку южноафриканские наемники из Dyck Advisory Group оказались не способны к плодотворной кооперации с плохо мотивированными, коррумпированными и скорыми на расправу и чистки мозамбикскими военными и полицейскими. Поэтому 15 марта, после признания 10 марта ASWJ со стороны США террористической организацией (как филиала ИГ в Центральной Африке, хотя прямые контакты ASWJ и ИГ все еще не доказаны), на помощь ВС Мозамбика прибыли амер. инструкторы из «зеленых беретов».

Тем не менее «Фрелимо» опасается военной интервенции по линии САДК, ЕС и ООН, потому что те рано или поздно затребуют социально-экономических реформ для дерадикализации региона. Однако они угрожают позициям коррумпированной олигархии «Фрелимо», которая контролирует землю, контракты и торговлю лесом и героином, посредниками в которой на суахилийском побережье выступают monhés, индо-пакистанские бизнесмены, многие из которых, по иронии судьбы, связаны с ваххабитами.

Вся земля в Кабу-Делгаду, за искл. заповедных зон, роздана в концессии, мн. жители, особенно прибрежные мвани, лишились легальных и нелегальных заработков в с/х, добыче, обжиге угля, лесозаготовках и рыбной ловле, а с учетом того что салафиты среди них бытовали десятилетиями, переход к воор. борьбе некоторые исследователи связывают с активизацией ТНК, а также с повсеместным укреплением во власти, бизнес- и силовых структурах состоятельных маконде из Муидумбе – представителей этноса президента и историч. оппонентов дискриминируемых суахилиязычных мусульман-мвани, нижнего звена пищевой цепочки локальной экономики.

«Фрелимо» удобно продавать нарратив о террористах как malfeitores, злодеях, руководимых из-за рубежа, и игнорировать доклады таких мозамбикских специалистов, как Юсуф Адам и Саиди Хабиби, которые прямо указывают на глубокую социально-экономич. и политич. подоплеку восстания. Забывая, что когда 40 лет назад подготовленные спецназовцами из ЮАР (кстати, членами Нидерл. реформатской церкви) боевики «Ренамо» сжигали людей в автобусах, их все же не называли «христианскими террористами». Повод и знамя найдутся всегда, а религия в восстании в Кабу-Делгаду — не на первом месте.

​​🇲🇿 Не кричи «Волки!», или о мозамбикском филиале «Исламского государства»

10 марта Госдепартамент США внес мозамбикское джихадистское подполье в список иностранных террористических организаций как мозамбикский филиал ИГ, а в понедельник 29 марта ИГ взял на себя ответственность за захват г. Палма. О связях мозамбикских джихадистов с ИГ заявляют правительство Мозамбика, США и, стало быть, само ИГ. Но с этой дефиницией есть проблемы с довольно-таки опасными последствиями. Чтобы два раза не вставать — несколько тезисов о том, является ли мозамбикская «Ахлу сунна валь джамо» (ASWJ), она же «Аш-Шашаб», она же «Ансар ас-сунна», филиалом ИГ, или нет.

🔺Официальные, если можно так выразиться, медиаорганы запрещенного ИГ — информагентство «Амак» и еженедельник «Ан-Наба» — с задержками публикуют лишь то, что без труда гуглится в национальной и международной прессе, без всяких претензий на эксклюзив. Иными словами — оперируют открытыми источниками, и не без огрехов: ко вчерашнему «пресс-релизу» они прикрепили прошлогоднее фото из Мосимбоа-да-Прая. Это указывает на поверхностные контакты мозамбикских инсургентов и их предполагаемых конголезских союзников с ближневосточным ядром МТО. В Кабу-Делгаду, в отличие от Нигерии, нет появившихся в бассейне Чада оргструктур ИГ вроде ингимаси или амнийята, а единственная подтвержденная связь с ближайшей — сомалийской — франшизой ИГ, это Мохамед Ахмед Кахийе, уроженец Пунтленда, посещавший Мозамбик в начале 2020 г. и обучавший террористов изготовлению СВУ. Однако — что характерно — ASWJ в бомбовых атаках не замечены.

🔺Несмотря на то что «назначенный» Госдепартаментом США главарем ячейки ИГ в Мозамбике Абу Ясир Хассан — танзаниец, профессиональных иностранных career fighters от мира джихада с алжирским, ливийским и сахельским бэкграундом здесь не замечено. По б.ч. ASWJ — местные жители 20-30 лет, в основном суахилиязычные мвани, а также близкие им макуа из западных и южных регионов Кабу-Делгаду; боевики часто говорят на кимвани и суахили. Все они — из деклассированных и маргинализованных групп — мелкие торговцы, бывшие рыбаки, батраки, старатели, согнанные с насиженных мест концессионерами в 2017 г., по совместительству — контрабандисты и трафиканты героина через индо-пакистанских посредников. Самая большая иностранная диаспора, доминирующая в руководстве опергрупп ASWJ, — это танзанийцы, тоже торговцы и старатели и их давние трансграничные контрагенты. Говорить о них как иностранцах можно довольно условно с учетом трансграничной идентичности жителей Суахилийского берега.

🔺В джихадистском подполье замечены и представители маконде — «титульного» этноса провинции, внесшего решающий вклад в борьбу за независимость под рук. «Фрелимо» и расширившего контроль над силовыми структурами и бизнесом после прихода к власти Филипе Ньюси. Но маконде разные — есть «первосортные», из Муидумбе, и есть «второсортные» — из Муэды, отношения между которыми далеки от идеальных. Иными словами — вновь социально-имущественная и классовая поляризация.

🔺Religion matters постольку-поскольку — они посещали салафитские мечети и медресе с 1990-х (а то и с 1980-х), созданные под патронажем Исламского совета Мозамбика (CISLAMO) и консервативных монархий Персидского Залива, и радикализировались минимум с 2007 г., испытав влияние связанного с «Аль-Каидой» и сомалийской «Аш-Шабаб» кенийского проповедника Абубакара Рого. Кто-то прошел лагеря сомалийской «Аш-Шабаб» и — позднее — конголезских СДС. Отмечается, впрочем, поверхностное знакомство с исламской догматикой, слабая информированность об ИГ и отсутствие проработанной программы.

Резюмируя. Джихад (пока) локален и у него нет шансов стать территориальным квази-государством, как некогда в Сирии и Ираке, поскольку для этого требуется массовый переход на их сторону военных, чиновников и сотрудников спецслужб. Но у ASWJ есть все шансы стать «Боко харам» 2.0 и — «спасибо» СМИ — углублять сотрудничество с ИГ вплоть до вырастания в его полноценную франшизу (что уже произошло в Нигерии) с привлечением финансирования и специалистов, а заявления СМИ рискуют ускорить их конвергенцию.

​​🇳🇪 У трех границ. О попытке военного переворота в Нигере

31 марта власти Нигера заявили о предотвращении государственного переворота в ночь с 30 на 31 марта. На пресс-конференции в Ниамее офиц. представитель правительства Абдурахаман Закария заявил, что ранним утром, в 03:00 по местному времени, армейское подразделение атаковало президентский дворец, но было остановлено президентской гвардией и другими лояльными правительству частями. К 04:00 стрельба в основном стихла, хотя одиночные выстрелы раздавались в разных кварталах в течение еще нескольких часов.

Все это случилось за 48 часов до инаугурации нового избранного президента страны Мохамеда Базума, запланированной на завтра, 2 апреля. Первая в истории страны мирная передача власти проходила на фоне невиданной эскалации террористической активности. Ранее 21 марта в ряде деревень в регионе Тахуа, в деп-те Тиллиа, что на северо-западе Нигера, боевики, скорее всего, этнические фульбе, убили по меньшей мере 137 человек, в основном — этнических туарегов. За шесть дней до этого в р-не Тиллабери (на границе с Мали), в зоне Банибангу, погибло 66 чел., а еще раньше, 2 января, 100 чел. было убито в дер. Чома Бангу и Зарумадарейе. Итого ок. 300 жертв с начала 2021 г. (с июля 2019 по нач. года в Тиллабери, где с 2017 г. действует режим ЧП, погибло уже 300 чел.).

Версии о мотивах путчистов разнятся. Не так давно экс-президент Мухамаду Иссуфу (2011-2021) заслуженно получил престижную премию Мо Ибрагима за высокие достижения в социально-экономическом развитии, гос. строительстве и поддержании гражданского мира. Но как и в соседнем, куда менее благополучном Мали, военные явно фрустрированы потерями и жертвами, коррупц. скандалом с закупками в минобороны, медленными темпами реформ, и, наконец, постэлекторальными неурядицами. Хотя преемник Иссуфу, Мохамед Базум от правящей PNDS, и победил оппозиционера Махамана Усмана во втором туре с 55,75%, однако он не так популярен, как Иссуфу, и оппозиция сумела организоваться, вывести людей на улицы и призвать к гражданскому неповиновению — за их действиями стоит фигура Хама Амаду, лидера партии Moden Fa Lumana, с чьими голосами Усман вышел во второй тур и изоляция которого на политической сцене (хотя Амаду и находится в тюрьме) по эстафете перешла к Базуму.

Но главный триггер — это вопрос безопасности в Тиллабери, чей центр — всего в 112 км от Ниамея. Нигер — крепкий орешек для террористов ИГ и «Аль-Каиды», пытающихся нащупать болевые точки на дырявой нигерско-малийской границе. Однако за волной насилия стоят, скорее всего, не оргструктуры «ИГ в Большой Сахаре», а действующие автономно союзные им общинные ополчения. В Сахеле ИГ не берет на себя ответственности за массовые убийства (они предпочитают точечные устранения общин. лидеров), но охотно пользуется открывающимися перспективами заполнения вакуума как «защитников» и посредников, особенно среди фульбе. ИГ — прямой конкурент государственных структур Нигера, заинтересованный в расширении платящей закят налоговой базы за счет разрешения споров вокруг землепользования и краж скота. А также — в усилении военно-карательных акций, подрывающих доверие к государству и союзных ему США и Франции. Инфильтрация структур ИГ и большие жертвы не могли не спровоцировать фрустрацию среди части военных младшего и среднего командного звена, которым может казаться, что власти делают недостаточно.

В сер. 2017 г. власти Нигера уже допустили большую ошибку, предоставив оперативный простор малийским общинным ополчениям из туарегов и берберов-дауссахак, союзникам Бамако и французских военных, что настроило против них и властей общины фульбе — их прямых конкурентов за пастбища. От стратегии отказались уже в след. году, но политика примирения общин не дала результата: помимо фульбе, общины туарегов, джерма и дауссахак с кон. 2019 г. тоже стали сближаться с ИГ. От Базума теперь требуется довольно деликатный алгоритм действий, чтобы не допустить «мализации» Тиллабери, зоны трех границ и мягкого подбрюшья столицы.

​​🔺 Канал растёт и уже преодолел отметку в 2 000 подписчиков ✨, за что я очень благодарна и рада приветствовать всех, кто присоединился.

По традиции этой уникальной в своём разнообразии платформы, хочу поделиться с вами каналами, которые люблю, читаю сама и теперь рекомендую вам:

🔸 Начну с тех, кто своим примером вдохновили меня и очень помогли в самом начале пути:
🌍💫 @africanists самый крупный канал об Африке. Спасибо за ценные советы 🙏🏾
📚 @zangaro не пропускаю ни один пост. Очень интересный слог и превосходное качество материала. Когда-то очень удивил глубокий анализ происходящего в Бурунди, хотя я не понаслышке знаю, что информация не лежит на поверхности. Большое спасибо за поддержку в начале пути 🙏🏾
📈 @afric_ylbIbka здесь публикуются не только новости континента в режиме реального времени, но есть и серьезная аналитика как по отдельным странам, так и по 🌍 в целом.
📰 @Isthatyouafrica не только новости об Африке, но и позитив на ежедневной основе.
⚡️ @energy4africa глубокая аналитика энергетического прошлого, настоящего и будущего континента.

🔸 Также очень люблю читать об 🌍 у:
🦛 @bhmoth автор пишет заметки о жизни в разных странах Африки. (Сейчас автор вещает из Египта). Очень тонко подмечает культурные различия. Обнаружила много схожего у Бурунди с Угандой.
🇸🇸 @because_africa тоже канал о жизни на континенте. Сейчас автор находится в Южном Судане.
🎼 @Ethiopia_tezeta интересный канал для того, чтобы открыть для себя Эфиопию и её богатейший культурный мир. Читаю с удовольствием.
🪘@afropunk замечательные, но редкие, зарисовки о культурной составляющей Африки
🇲🇬 @madagasikara2020 пишет о Мадагаскаре. Желаю развития и побольше таких каналов на просторах телеграма
📓 @rajournal авторские материалы об отношениях России и Африки теперь на русском
🇪🇹 @abyssinicus новый канал об Эфиопии. Слежу там за новостями
🇿🇦 @veliky_trek очень интересно о ЮАР и африканерах
🧐 @africantent канал научно-популярного журнала о континенте.
🗞 @afrephant канал африканиста из Санкт-Петербурга. Выпускает еженедельный африканский вестник, что супер удобно для тех, кто хочет быть в курсе происходящего, но экономит своё время

🔸 Среди каналов, посвящённых дипломатии, выделяю:
👔 @diplomatia делаем совместные подборки каждую субботу о развитии российско-африканских отношений
🏖 @roscongress раз в две недели рассказываю об африканских направлениях для наших туристов
🎭 @insideUN немного закулисья ООН
🇺🇳 @dpol_un канал первого заместителя Постпреда России при ООН Д.Полянского

​​🇨🇩 République démocratique des lettres. О литературных инициативах Феликса Чисекеди

За толщей политической хроники осталась практически незамеченной одна знаменательная новость: возглавивший два месяца назад Афросоюз президент ДР Конго Феликс Чисекеди учредил 25 марта сразу две литературные премии — панафриканскую (для англо- и франкоязычных авторов) и национальную конголезскую. Это первые в своем роде конкурсы, где отбором и премированием литераторов будут, по его словам, заниматься только африканские институции.

Говорить об африканской литературе, наверное, так же нелепо, как и о «евразийской», и, помимо больших страновых отличий, налицо и огромные дисбалансы в ее восприятии: в учебных планах филологических факультетов мира (а следом за ними и многих африканских стран) с большим отрывом доминируют всего пять произведений африканских авторов во главе с бесспорной классикой «И пришло разрушение» Чинуа Ачебе; в целом же в программах преобладают авторы из англофонных ЮАР, Нигерии и Кении.

Во франкофонных странах, конечно, есть и свой пантеон (Сенгор, Бети, Сембен, Курума, Ба, с недавних пор Фату Диом), и свои белые пятна: скажем, широкая публика не знает камерунских писателей и драматургов, хотя их масса, а драматургия — визитная карточка страны. Но хуже всего, что взгляды критиков внимательны только к большим жанрам. В пролете — эссеистика, малая проза, нон-фикшн, а также целый пласт бульварной, то есть подлинно массовой литературы (преимущественно из Кот-д'Ивуара), которой завалены все полки книжных Западной и Центральной Африки.

И больше других не повезло Конго-Киншасе. Одни знают эту страну по войнам, другие — по музыке, скульптуре и хореографии, но вот бурный и перспективный литературный процесс в ДРК совершенно остался за кадром. Что особенно обидно на фоне того, что публикуется в стране больше, чем во многих других странах Франкофонии. Но в Сенегале есть литературные школы и, главное, налажена практика рецензирования; к Руанде, где печатается не так уж много книг, сохраняется стабильный академический интерес из-за геноцида 1994 г.; постоянное внимание к Конго-Браззавилю, где литературный процесс находится в упадке, надолго обеспечено Сони Лабу Танси, Аленом Мабанку и Анри Лопесом. Ну а в ЦАР, чьи авторы публикуют мало и где нет ни одного книжного магазина, каждая книга — и так событие.

Зато ДР Конго — это grand inconnu: масса авторов, теологов, историков, новелистов, поэтов, драматургов, которых просто никто не рецензирует и, стало быть, не знает. И конголезской литературе не повезло не только поэтому. Благодаря развитию философии и теологии в литературной продукции доминирует не столь привлекательные, как романы, критика и эссеистика, а самые изучаемые и известные литераторы — Мудимбе, Нганду, Нгаль, Кадима-Нзужи — самобытны, но объективно сложны. Сверхпопулярный романист Заменга Батукезанга, по-настоящему массовый и в каком-то смысле «народный» автор, все еще остается исключением.

Опережающее развитие литературы началось еще в 70-х гг., при Мобуту и его «заиризации», когда «созрели» университетские выпускники 50-х гг. — при всех своих недостатках Мобуту любил культуру, привечал артистов и художников, открывал галереи и арт-школы, хотя «заирская подлинность» и не очень любила романы, предпочитая им «однодневные» поэтические сборники. В 2000-2010 гг., в последние годы разрушительной гражданской войны, публикационная активность достигла пика, но сейчас явно спадает и больше не способна полагаться на инерцию — до 95% конголезских романов уже давно публикуется во Франции, возросла и роль диаспоры, публикующей «экспортную» прозу.

Поэтому премия Чисекеди — это объективно своевременная вещь: помимо того, что собственных ресурсов у Университета Лубумбаши, который в сотрудничестве с канадским Médiaspaul бросил массу средств на развитие литературы, все равно явно не хватает, неадекватны и принципы, по которым работают уже действующие конкурсы: скажем, номинантов с недавних пор существующей Премии Макоми отбирает делегация стран ЕС и представительства компании Orange, что, конечно, вызывает лишь кривотолки.

Что ж, дорогие подписчики! Этот момент настал. Канал @khamsin_season настолько преисполнился в своем познании, что достиг планки в 1 тыс. читателей. Очень признателен всем, кто следит за записями, несмотря на возникающие нередко паузы.

По традиции представляю вам подборку тех каналов, которые сам с удовольствием читаю и с авторами которых (не всех) посчастливилось общаться офлайн:

Q.E.D. Антона Мардасова, приглашенного эксперта вашингтонского Института Ближнего Востока и аналитика РСМД

Авторский канал Кирилла Семенова, эксперта РСМД и колумниста издания Al-Monitor

«Фалафельная» обозревателя «Коммерсанта» Марианны Беленькой

«Восточный синдром» Ксении Светловой, экс-депутата Кнессета и старшего научного сотрудника Института по изучению стратегии и политики Междисциплинарного центра в Герцлии

«Дежурный по Ирану» Никиты Смагина, эксперта РСМД и корреспондента агентства ТАСС в Иране

«Иранизатор» Полины Василенко, специалиста по Ирану, независимого аналитика и эксперта РСМД

MiddleEAST – канал коллектива экспертов, связанных с Ираком, Сирией, Ираном, Израилем и рядом других стран. Продолжение петербургского проекта meast.ru

Мозаика Залива – уютный, ламповый канал про Залив и все, что вокруг него

ImpNavigator военного эксперта Юрия Лямина (про Иран и не только)

«Совесть пропагандиста» группы экспертов-востоковедов (благодаря им можно следить ещё и за Южным Кавказом)

The Peacemaker – канал об Израиле, армии и авиации

Официальный канал проекта «Афганистан.Ру»

Авторский канал Андрея Серенко (Афганистан и российская внутренняя политика)

Zangaro Today – журнал об общественно-политической жизни Черной Африки

«Африканские заметки» - про быт и культуру континента

Без американистов никуда, поэтому добавлю совершенно новый канал журналиста-международника Алексея Забродина «ЗаБро»

Теперь для обратной связи открыт чат-бот: @talk_to_khamsin_bot

Всем жму руку.
С благодарностью,

@khamsin_season

​​🇳🇬 Между скептицизмом и надеждой. О нигерийской вакцине

Нигерия продвинулась в разработке двух вакцин против COVID-19. Об этом сообщил глава президентской целевой группы по борьбе с COVID-19, секретарь правительства Босс Мустафа. Это совпало с заявлениями властей Индии о приостановке экспортных поставок вакцины AstraZeneca в рамках программы ВОЗ COVAX, которую производит Индийский институт сыворотки — это может коснуться и Нигерии, которая уже получила 4 млн, а всего ожидает 16 млн доз препарата, и которая в связи с этим переориентировалась на сотрудничество с компанией Johnson & Johnson.

Разработки, о которых сообщалось еще в октябре, а затем в марте, еще не прошли все клинические испытания и сертификацию, но удивляться появлению вакцины не стоит: в Нигерии есть много первоклассных вирусологов и других специалистов, накопивших огромный опыт борьбы с высокопатогенными организмами и работы в лабораториях с высоким уровнем биол. безопасности, есть и молекулярные биологи, и эксперты в геномике вирусов, получающие грантовое финансирование. Но на этом хорошие новости заканчиваются.

На производство вакцин в стране выделено ₦10 млрд ($25,3 млн), что явно недостаточно, а локальная фарминдустрия уже давно производит в основном дженерики (подчас — сомнительного качества). Последняя вакцина для людей была произведена в 1991 г., единственная лаборатория по производству вакцин в г. Яба (шт. Лагос) давно бездействует, и попытки оживить ее в последние годы проваливались. В стране сейчас производятся исключительно вакцины для животных (в национальном ветеринарном исследовательском институте в г. Вом, шт. Плато) — для скота, овец, кур, причем часть продукции идет и на экспорт. Хуже того: страна испытывает дефицит специального холодильного оборудования, который недавно оценивался в 55% и который усугубляют проблемы с электроснабжением, обеспеченностью генераторами и солнечными панелями.

Правда, с 27 февраля 2020 г., когда в стране был зарегистрирован первый пациент с коронавирусной инфекцией, Нигерия справляется со сдерживанием пандемии довольно неплохо (особенно на фоне ЮАР) — вероятно, из-за раннего ответа, введенного 30 марта 2020 г. локдауна и большого опыта борьбы с эпидемиями (в т.ч. с Эболой). Хороший пример подали и СМИ, и первые лица (привились президент Мухаммаду Бухари и вице-президент Йеми Осинбаджо), в т.ч. экс-министр авиации Феми Фани-Кайоде, который привился спустя год после агрессивной антипрививочной риторики. Несмотря на это в Лагосе, штате с 21 млн населением, по данным властей, коронавирус, скорее всего, подхватил уже каждый пятый житель.

В планах нигерийского правительства — привить 40% за этот год и еще 30% в 2022 г., правда, какую долю планируют занять национальные вакцины — неясно. Как и неясно, как обеспечить 70% вакцинацию 201-млн населения в условиях политической нестабильности и, конечно, коррупции: во время недавней вспышки желтой лихорадки в Энугу и Дельте чиновники занимались незаконной продажей вакцин через частные госпитали по ₦1 тыс. за дозу, тем самым спровоцировав дефицит в локальных медпунктах, манипуляции наблюдались и в лечении ковидных больных.

Наконец, это страхи вакцинации. Не нужно ни преувеличивать предрассудки и слабую информированность (с ними — при желании — хорошо справляются на местах вожди, короли и эмиры, и, по посл. опросам Africa CDC, 76% нигерийцев готовы принять «безопасную вакцину»), ни преуменьшать скептицизм в отношении «западных вакцин»: не менее четверти нигерийцев выражают опасения, и небезосновательно; на севере Нигерии помнят вспышку менингита в 1996 г. в Кано, ныне одном из эпицентров коронавирусной пандемии, когда компания Pfizer испытала там не прошедший регистрацию в США антибиотик Trovan, от которого умерло несколько детей; в 2007 г. шт. Кано и федеральное правительство подали в суд на компанию, которая согласилась выплатить $75 млн компенсацию; во многом поэтому в 2003 г. три штата, включая Кано, бойкотировали кампанию против полиомелита, что существенно замедлило победу над недугом.

Всем здравствуйте! Уже около полугода мы пишем о российско-африканских отношениях в Facebook — Russian Africa Journal. Теперь наши истории будут публиковаться и на русском языке здесь, в Телеграм.

Мы сэкономим ваше время — из огромного потока информации по линии #РоссияАфрика выберем то, что действительно достойно внимания. Очистим от фейков, пропаганды, неточностей, добавим фактов и перескажем главное. Подписывайтесь и будьте уверены, что вся важная повестка, очищенная от информационного мусора, будет у вас на расстоянии вытянутой руки.

Чаще всего мы рассказываем истории российских предпринимателей и российского бизнеса в Африке. Кто они? Зачем это и как они это делают? Почему Африка? Также общие, но важные темы вроде динамики экспорта, образования. Рассказываем об интересных проектах и интересных людях. Затрагиваем политический контекст, потому как без него сложно представить картинку в целом. А ещё у нас лучшая инфографика.

Английский язык останется пока основным языком нашего журнала и всего проекта. Но наши материалы - эксклюзив, и мы поняли, что аудитории нужен и русский текст. По крайней мере главные новости мы будем пересказывать для вас тут. Будет и немного материалов только на русском.

Мы это «Интеграция экспертизы». Ценим информацию, которой можно доверять.

​​🇩🇯 На морских перекрестках. О президентских выборах в Джибути

Он не хотел этого, но его вынудили. Сложно не уступить зову «живых сил нации» и чаяний благодарной молодежи. Если верить пропаганде, это — единственное, что побудило баллотироваться на свой пятый и, судя по всему, последний конституционно допустимый срок 73-летнего президента Джибути Исмаила Омара Гелле, предусмотрительного взявшего себе в «спарринг-партнеры» малоизвестного племянника.

Гелле, племянник и ближний советник первого президента Хассана Гуледа Аптидона (1977—1999), взрослел вместе с запертой в бесплодной пустыне молодой джибутийской нацией, лишенной природных ресурсов и расколотой между родственными друг другу сомалийцами-исса и афарами. Подобно Сингапуру, Джибути — пустынному и бедному региональному перекрестку с высоким межэтническим напряжением — прочили быстрое поглощение соседями; противостояние исса и афар вылилось в гражданский конфликт (1991—1994), трижды — в 1996, 1999 и 2008 гг. — в Джибути вторгались эритрейцы, а сложившие было оружие повстанцы FRUD вновь активизировались на северо-востоке.

Но страна выстояла. Голова сказочного монстра, — а если верить одной сомалийской сказке, название страны расшифровывается как «поверженное чудовище», — намертво вгрызлась в Таджурский залив и с тех пор зорко наблюдает за магистралями межконтинентального Баб-эль-Мандебского пролива. Купаясь в инвестициях и снимая сливки с 7% роста, лунная пустыня обрастает портово-логистической инфраструктурой, терминалами и платформами, а в 2018 г. была пущена первая фаза СЭЗ c портово-промышленным комплексом Damerjog — один из самых амбициозных и многообещающих проектов континента.

Но, пожалуй, главное — это возобновленное в 2018 г. железнодорожное сообщение с Аддис-Абебой: новые порты и платформы критичны для выживания энергосистем отрезанной от моря гигантской Эфиопии. Правда, события в Эфиопии вызывают все больше опасений, но руководство Гелле, блестяще справившись с пандемией, преисполнено оптимизмом: Джибути доказала свою незаменимость миру, приютив базы французских, американских, британских, японских, саудовских и китайских ВМФ, а привязанный к доллару джибутийский франк, развитый банковско-финансовый сектор и космополитичный бизнес с заокеанскими связями, йеменскими и пакистанскими торговыми династиями так и манят инвесторов, особенно из стран Залива.

Но благополучие Джибути завязано на сношения с внешним миром. Бедность и чудовищная безработица разъедают единство нации, которой — с зачаточной индустриализацией и «мамасанизацией» экономики госкомпаниями, подконтрольными президентскому клану Мамасан и супруге Гелле, Кадре Махамуд Хайд, — просто нечего предложить молодому населению. 73% джибутийцев не исполнилось и 35 лет, но безработица уже десятилетиями колеблется в районе 50-60% (среди молодежи — и вовсе св. 70%), а потолок карьеры для многих — стать военным, охранником, уборщиком, водителем, полицейским, продавцом, лавочником или строителем.

Нестабильность в Сомали и Эфиопии и гуманитарная катастрофа в Йемене вроде бы убедили население этой наполовину сомалийской страны, что «не высовываться» — лучшая из возможных стратегий. Но если спросить, особенно женщин, в чем проблема сомнамбулического состояния нации, то в ответ обязательно укажут на легкий наркотик кат. В редкие периоды активизации оппозиции, а также во время выборов на рынке неожиданно появляется масса дешевого ката, а некоторые грустно шутят, что оппозиционные выступления всегда совпадали с межклановыми неурядицами в сомалийских регионах Эфиопии, вызывающими перебои с поставками наркотика.

Многие проблемы просто зажевываются катом — печали тонут в чарующей атмосфере мабразов, где c полудня до вечера, отвлекаясь на призыв муэдзина, гоняют чаи, жуют листья и ведут неторопливые беседы. Крешендо потребления ката не миновало и женщин, а жубане — ежедневное жевание — давно перестало порицаться. Подавляя голод, кат разрушает семьи и вытягивает до половины зарплаты, но приступы смеха и эйфории в мабразах пока утоляют тоску по украденному будущему...

​​🇧🇯 Демократия по талонам. О президентских выборах в Бенине

Как это все чаще и чаще случается в странах Западной Африки, президент Бенина Патрис Талон грубо нарушил свое обещание не выдвигаться на второй президентский срок. В паре с баллотирующейся на пост вице-президента Мариам Шаби Талатой, вооружившись административным ресурсом и поддержкой послушного парламентского большинства, представленного созданными им левиафанами «Союз прогрессистов» и «Республиканский блок», Талон твердо намерен победить уже в первом туре. Вспыхнувшие беспорядки в Саве и других городах севера страны были успешно подавлены армейскими частями, а оппонентами Талона станут откровенно слабые кандидаты, тщательно отобранные политтехнологами из президентского большинства.

Казалось, что инициированное избранным в 2016 г. Талоном «оздоровление» политической сцены пришлось как никогда кстати: к судьбоносной ревизии партийного законодательства 2019 г. в 11,5 млн стране насчитывалось 278 политических партий и их союзов, регулярно соревновавшихся за 83 мандата (всего в парламент проходило до 50 партий), а для основания новой партии было достаточно 120 человек, чаще всего объединенных по семейным и клановым узам. Талон переломил эту практику: для основания новой партии требуется теперь 1555 человек (по 15 от одной коммуны), вносимый залог за баллотирование в парламент вырос на 2900%, прохождение в легислатуру требует для партии 10% порога, а кандидат в президенты должен заручиться поддержкой не менее 10% мэров и депутатов.

После бойкота парламентских (2019) и муниципальных (2020) выборов у оппозиции больше не осталось ни мэров, ни депутатов в Национальной ассамблее.
Но Талон не остановился на институциональных переменах. Созданный им спецтрибунал CRIET обрушился на оппозиционных политиков — эмигрировали осужденный на 20 лет за наркоторговлю Себастьен Аджавон, экс-министр Коми Кутче, Леонс Унгбаджи, сын экс-президента Нисефора Согло. Против Талона объединились было «Демократы» — партия, созданная выходцами из «Сил каури за возрождающийся Бенин» (FCBE) Бони Яйи, а также «Фронт за восстановление демократии» (FRD). Но они ожидаемо не сумели выдвинуть единого кандидата, Рекья Мадугу, амбициозная экс-министр в администрации Бони Яйи и близкая президенту Того Фору Гнассингбе политик от «Демократов», была арестована за «финансирование терроризма», и поддержку избиркома получили две откровенно слабые фигуры — вышедший из FCBE «независимый» политик Алассан Суману и диссидент из «Демократов» Корентен Коуэ.

С разгромом оппозиции, заключением и изгнанием ее лидеров у ультралиберального ортодокса Талона остается последний козырь — экономика, которая и по ИЧР, и по макроэкономическим показателям опережает своих соседей, наглядным свидетельством чему стал и успешный выпуск еврооблигаций (последний раз — в самый разгар пандемии), и обузданная инфляция, и прогнозируемый восстановительный рост в пределах 6%, ускоренный программой модернизации дорожной сети. Для страны, чье население в основном зависит от транзитной торговли и контрабанды в Нигерию и чья экономика колеблется вместе с гигантским соседом, вывод Бенина в 2019 г. в страны со среднем уровнем дохода и 2,3% рост в «пандемийный» 2020 г. на фоне болезненного закрытия границы Нигерией выглядит настоящим чудом.

Все потому, что рост был комплементарен личным интересам самого Талона, крупного хлопкового бизнесмена, сколотившего состояние еще в 1990-х гг. на скупке приватизируемых госпредприятий и управляющего страной на манер частной компании: 70% бенинцев занято в сельском хозяйстве, «белое золото» составляет свыше 50% бенинского экспорта, поэтому планируемый рывок в экспорте с 700 до 800 тыс. тонн хлопка в год на фоне повышения закупочных цен для фермеров и планируемого ввода СЭЗ с мощностями по переработке кешью и хлопка в Гло-Джигбе полностью совпадает с интересами сельскохозяйственных компаний, управлений и агентств, возглавляемых детьми и родственниками Талона и снимающими основные сливки с модернизации хлопковой индустрии.

​​🇹🇩 Маршал идет на выборы. О президентском голосовании в Чаде

30 января 2008 г. были переломными для Идриса Деби Итно (ИДИ). Колонна из 300 повстанческих джипов во главе с Махаматом Нури неумолимо приближалась к Нджамене, а Николя Саркози колебался оказывать помощь своему союзнику. Утром 1 февраля во главе колонны из 250 «Тойот» президент решил встретить противника на подступах к столице у Массагета: первая волна мятежников была сметена, но, взломав радиочастоты противника, повстанцы сумели убить начштаба ИДИ, окружить и рассеять президентские части, и ИДИ лишь чудом прорвал окружение и вернулся в Нджамену для организации ее обороны, где, всего в 800 м от президентского дворца, одинокий Т-55 один за другим уничтожал повстанческие пикапы, покуда все не было решено к 3 февраля с помощью французского десанта и авиации.

Несмотря на периодические прорывы повстанцев через границу, вот уже тридцать из шестидесяти лет своей независимости Чад живет при Идрисе Деби Итно, и повторение событий 2008 г. маловероятно: ИДИ построил мощные и эффективные (не только по африканским меркам) вооруженные силы, стал незаменимым стратегическим союзником Франции, США и ЕС в борьбе с сахельскими джихадистами и «Боко харам» и понемногу делегировал «ручное» управление страной в пользу своей семьи и партии.

Под сенью маршальского жезла ИДИ в Чаде оживилась культурная жизнь, вернулись режиссеры и писатели, расцвела более-менее независимая пресса. Правда, прогресс был принесен в жертву стабильности, и с падением экспортных цен на нефть забастовки врачей, учителей и других бюджетников стали обыденностью. Но все менее склонные к авантюрам чадцы увлеченно рассказывают о военных успехах «сверхдержавы-Чада», не без гордости отмечают, что среди тонущих в Средиземном море мигрантов почти нет их сограждан, а столичная интеллигенция с некоторых пор просто помешана на мифе о Тумае (речь идет о найденном на севере страны в 2001 г. черепе гоминида, ставшим одним из кирпичиков националистического мифа). Иными словами, Чад перестал быть «географическим понятием», как в свое время позволил себе выразиться Жак Ширак.

Нынешние выборы — не выборы в привычном понимании слова. В провозглашенной в 2018 Четвертой республике был устранен пост премьер-министра, который по традиции занимал политик-южанин, и было ликвидировано даже подобие разделения властей. Президентский клан во главе с 29-летним сыном ИДИ Абделькеримом Идрисом Деби занимается политикой, бизнесом, безопасностью и дипломатией и консолидирован как никогда, правящее «Патриотическое движение спасения» (MPS) прочно срослось с администрацией, а укомплектованная загава армия вполне лояльна ИДИ и даже подталкивает его править дальше.

Основанному ИДИ после прихода к власти в 1990 г. MPS победу своего лидера фальсифицировать давно не нужно: достаточно мобилизации голосов северян-загава, этноса президента и его клана бидеят, а также арабов и даза, и политики «разделяй и властвуй» на оппозиционном и ненавидящем загава столичном юге, чьи голоса будут рассеяны между Феликсом Ниялбе Ромадунгаром, считающийся приближенным к ИДИ политиком, а также Брисом Мбаимоном, Альбером Пахими Падаке, Лидией Беассемда, Теофилем Йомбомбе и Бальтазаром Алладумом, — все это принесет ИДИ почти ю 100% успех, тем более что опасный для ИДИ политик Яйя Дилло Джеру после попытки ареста, стоившей жизни его матери, кстати, приходившейся тетей для ИДИ, покинул страну и находится в Бельгии.

Эти выборы — референдум доверия, где опаснее всего низкая явка. Поэтому сегодняшнее голосование — это испытание для партии по мобилизации электората и, скорее, прелюдия к осенним парламентским выборам, к которым упорно готовится оппозиция во главе с Альбером Пахими Падаке, экс-премьером (до 2018), который, в отличие от «радикалов» Салеха Кебзабо, финишировавшего в 2016 г. вторым в президентской гонке, а также Нгарлежи Йоронгара, Махамата Альхабо и Сюксе Масры, решил не бойкотировать кампанию, но который тоже с нетерпением ожидает декабря, чтобы сформировать парламентскую оппозицию на фоне слухов о том, что нынешний мандат для ИДИ будет последним.

​​🇲🇱 По ту сторону джихада. О примирении в Мали

Месяц назад — 14 марта — в центральном Мали была достигнута очередная «сделка с дьяволом» при посредничестве Верховного исламского совета и с участием не менее 95 террористов «Катибы Масина» — одной из подразделений JNIM, малийского филиала «Аль-Каиды». В этот раз — в округе Нионо в регионе Сегу, неподалеку от леса Вагаду на гр. с Мавританией, одной из главных оперативных баз исламистов. Спустя шесть месяцев осады джихадистами деревни Фарабугу, обороняемой охотничьими братствами, и после провальных соглашений июля 2019 г. и ноября 2020 г. в регион, наконец, вернулся мир.

Несмотря на то что военные покинули деревню, земледельцам позволено вернуться на поля и возобновить торговлю на окрестных рынках. С ложкой дегтя: джихадисты сохранили право носить оружие и вести проповеди, а женщины обязаны покрывать лица, что издевательство при сборе урожая или возделывании сада. Известно, что лидеры джихадистского подполья Амаду Куфа и Ияд Аг Гали готовы говорить с властями, которые уже назначили уполномоченного переговорщика — Джонкунду Траоре. По этому случаю RFI подготовило серию репортажей, а ряд малийских журналистов назвали соглашение токсичным для малийской государственности.

Но в освещении этих событий в СМИ опускается основная причина конфликта — конкуренция за доступ к пахотным, выпасным, рыболовным, лесным и охотничьим угодьям, а также связанные с ними социально-политические антагонизмы, вызванные, с одной стороны, земельным законодательством, поощряющим земледельцев в ущерб скотоводческим хозяйствам, с другой – разбалансировкой традиционного земельного права и механизмов урегулирования поземельных конфликтов. Вместо этого на стороны навешиваются этнические, культурные и пр. ярлыки, сводя все к противостоянию оседлых догонских охотничьих братств и кочевых «джихадистов-фульбе».

Во-первых, нет никаких скотоводов и земледельцев per se, разве что в мифологии, где фульбе — «хранители травы» (пастухи), бозо и сомоно — «хранители воды» (рыбаки), малинке и бамбара — «хранители земли» (земледельцы). Б.ч. земледельцев имеет скот, а фульбе — живущие деревнями отгонные скотоводы, а не кочевники, они тоже возделывают землю, среди них есть и собственники стад, и наемные пастухи. Этничность политизируют традиционалистские ассоциации (напр. Tabital pullaaku, Ginna dogon), НКО и группы самообороны, который мобилизуют фольклорный багаж и токсичный виктимизирующий язык с очень деструктивными последствиями. Симбиотическое сосуществование действительно расшатано, но его разрушение после 2012 г. грозит настоящим голодом, и все стали это понимать.

Далее — «Катиба Масина», она же «Фронт освобождения Масины» — скорее изобретение малийских журналистов, МИНУСМА и международной прессы. Сами боевики именуют себя йимбе Куфа (люди Куфа) или йимбе ладде (люди буша), что предполагает разнородную группу, тяготеющую к проповеднику Амаду Куфа. Отсылка к древней теократической империи Масина (1818-1862) должна указывать на этно- и теократические аппетиты («фульбский джихад»), но мавзолей Секу Амаду был разрушен именно джихадистами, а сам джихад начался внутри фульбе, будучи борьбой за доступ к земле между различными сегментами одного этноса, и был направлен против верхушки родов и общин. При этом если кто-то из низших каст и безземельной молодежи и примкнул к джихадистам, то многие все же остались со знатью.

Историческая память Масины мобилизуется ради другого — вдохновленной порядками Секу Амаду реформы землепользования, по-прежнему регулируемого через комплексы-лейды во главе с диовро, «хозяевами земли». Амаду Куфа выступал, в частности, против взимания платы с аллохтонов за доступ к общинным пастбищам в плодородной внутренней Дельте Нигера, контролируемой родами диовро, которые, имея большой авторитет в мэриях, префектурах и дер. комитетах и низкий — среди молодежи, рутинно называли всех критиков «Аль-Каидой», проспав момент, когда «молодежь» в самом деле не присягнула «Аль-Каиде» и не стала фактором, без которого наведения порядка в землепользовании, а значит и в достижении мира, стало уже невозможно.