В/на

Сейчас независимые российские СМИ пишут «в Украине». А раньше большинство из них писало «на Украине». «На» использовала даже «Медуза», которую сложно заподозрить в симпатии к российской власти.

Этот вопрос всегда был срачеемким, но редакторы шли на принцип: «Литературная норма современного русского языка: на Украине, с Украины, грамотность важнее политики».

С 24 февраля независимые СМИ одновременно перешли на «в». Потому что никого не ебет грамотность, когда можно одной буквой показать, на чьей ты стороне.

Слова без слов

Цензура развивает изобретательность.

Термины и реальность

Термин: VPN (virtual private network — «виртуальная частная сеть») — технология, позволяющая создать безопасное подключение пользователя к сети, организованной между несколькими компьютерами.

Реальность: мам, ну VPN — это такая приложка, которую надо скачать, чтобы инст работал.

Термин интересует двух знакомых сисадминов. Реальность интересует всех, включая мамулечку.

Война, спецоперация и лингвистический релятивизм

В России нельзя называть словом «война» события в Украине. За употребление этого слова грозят штрафы, а в некоторых случаях — тюремные сроки. Рекомендуется использовать термин «спецоперация».

Воспользуюсь случаем и расскажу про концепцию, из-за которой уже почти сто лет срутся филологи — лингвистический релятивизм.

Лингвистический релятивизм — это теория о том, что язык влияет на мышление человека. Если ей верить, получается, что русские думают не так, как американцы, американцы — не так, как китайцы, да и вообще все народы думают по-своему, в зависимости от языка.

Возьмем, например, Китай. В китайском языке глаголы не изменяются по временам: орал, ору, буду орать. Времен в привычном нам виде там вообще нет. Чтобы показать, когда что произойдет, китайцы добавляют специальные слова: вчера, завтра, на следующей неделе. На китайском нельзя сказать «Вечером пойду в бар и набухаюсь там как сука», надо произнести что-то вроде: «Вечером иду в бар и набухиваюсь».

Это не было бы интересно никому, кроме абитуриентов филфака МГУ, если бы не один факт. Оказалось, из-за того, что в китайском языке нет будущего времени, китайцы лучше копят деньги. Они откладывают НА ТРИДЦАТЬ ПРОЦЕНТОВ больше бабла.

Ученый из Йельского университета Кит Чен как-то провел эксперимент. Он выбрал людей из 76 стран, которые были довольно похожи по всяким социологическим признакам. У них была похожая зарплата, похожее образование, похожий социальный статус, но часть из них говорила на языках, где есть будущее время, а часть — на языках, где его нет.

Так вот. Выяснилось, что люди, в языках которых нет будущего времени, ведут себя гораздо более ответственно. У них на 25% больше сбережений. Они на 20% реже курят. Они на 20% чаще занимаются защищенным сексом. Будущее у них в голове так тесно связано с настоящим, что это помогает им принимать умные решения уже сегодня. А люди, у которых будущее время есть, думают: «Ой, ну я, конечно, начну откладывать, но не прям сегодня же».

Язык, кстати, влияет не только на поведение, но и на отношение к разным штукам. Например, в немецком слово «ключ» мужского рода, а в испанском — женского. И поэтому немцы описывают ключи как твердые и полезные, а испанцы говорят, что ключи красивые.

Короче, выбор слова важен. Чтобы это проверить, не обязательно быть лингвистом. Попробуйте сказать знакомой носатой девчонке: «Вот это шнобель у тебя» — и вас немедленно покроют хуями. Назовите своего полноватого парня не «пухлик», а «жиробас» и посмотрите, как быстро у вас не будет парня.

А теперь о войне и спецоперации. Российские власти настаивают на слове «спецоперация», потому что это безопасное, строгое слово, оканчивающееся на -ция. Большинство слов на -ция в русском языке обозначают технические понятия, профессиональные и общественно-политические термины. Сатурация, вакцинация, аэрация, изоляция, инфляция, большевизация, спецоперация — все это звучит сухо и не пугает.

А вот война — совсем другое дело. Слово «война» в нашем культурном коде практически равно слову «катастрофа». Люди знают, что война — это боль, смерти, искалеченные судьбы, разрушенные семьи. Что война — это горе и трагедия. Крах всего. Практически в каждой семье есть кто-то, кто погиб на войне. Бабульки, которые сейчас горячо поддерживают «спецоперацию», в День Победы пьют за то, чтобы не было войны. Даже совсем маленькие дети знают: лишь бы не было войны.

Язык не существует в вакууме. То, как люди говорят, влияет на то, как они думают. Слово — это и есть мысль, выраженная буквами.

«Спецоперация» — это когда специально обученные профессионалы выполняют свои специальные, профессиональные задачи. Это скучно. Это не страшно.

Спецоперация — это спецоперация. А война — это ад.

Кукушка

Интересно наблюдать, как второй смысл слова выходит на первый план. Кто в 2022 вообще помнит, что кукушка — это птица, известная безответственным подходом к материнству?

Всех волнует, что кукушка улетает быстрее, чем настоящая кукушка от своих детишечек.

‎Срывов еще не случившихся сколько?
Скажи, кукушка, пропой

Мы и они

Во дни сомнений, во дни тягостных раздумий о судьбах нашей родины, во дни краха и пиздеца всегда появляется одна штука — конструкция «мы и они».

Прочитала у Божены пост:

«Эталонное наше быдло сидит и повторяет за упырем: мы их кормим, они кормятся за наш счёт. (Это о лучших людях России, об интеллектуальной элите).

Себя бы прокормили сначала, чмошники. Сами по уши в микрокредитах, жрут хрючево. А туда же: они НАС кормят».

В любой информационной войне слова «мы и они» появляются первыми. Людям хочется принадлежать к какой-то социальной группе, и, если на эту группу нападают, возникает большой соблазн — расчеловечить противника.

Мы умные и красивые, они — тупое быдло с долгами.
Мы за правду, а они фашисты.
Мы заебись, они — пиздоглазое говно.

Тут важно помнить одну вещь. Делить людей на «мы» и «они» очень заманчиво, пока вы — «мы». Но ситуация может измениться. Это сегодня мы такие классные, работаем в креативной индустрии и пьем капуч за 500 рублей. А завтра потеряем работу, продадим айфон на «Авито» и тоже будем жрать хрючево.

Это сегодня может казаться, что бабушка — это «они». Зомби, воспитанное телеком. А еще недавно она была любимой бабулечкой и готовила классные драники.

«Мы и они» уже несется изо всех щелей, и с каждым днем его будет только больше. Сделать тут можно только одно: не умножать ненависть.

Если вы пишете или говорите о ком-то, кто вам не нравится, помните, он — не «они», а все еще человек. Или не пишите вообще, поберегите психическое здоровье.

Хотелось бы добавить, что все, кто расчеловечивает противника, манипуляторы и говноеды, но это тоже будет конструкция «мы и они» :-)

Развипиэниться

Бывает, явление уже существует, а слова для него еще не придумали. Вот как сейчас. Випиэны начали глушить, и все время надо то включать, то выключать VPN.

Включаешь — тупишь в инстике, выключаешь — тупишь в телеге, снова включаешь — читаешь срач в фейсбуке, опять выключаешь — заходишь в мобильный банк.

Для таких моментов нужен глагол «развипиэниться».

— Так, с тебя сотка. Кидай на «Тиньков» мне.
— Ага, щас развипиэнюсь и закину.

Думскроллинг

Слово месяца — думскроллинг.

Думскроллинг — это привычка часами читать ужасные новости, заранее зная, что они будут ужасными. Думскроллинг появился, когда кто-то соединил слова doom (гибель) и scrolling (просматривание).

Если вы заходите в интернет, чтобы сделать себе грустно, поздравляю, у вас думскроллинг! Врачи предупреждают: от него съезжает крыша и развиваются компульсивные расстройства.

Лучше всего понятие думскроллинга описал какой-то гений из интернета:

«‎Мохаммед Али говорил, что он отжимается, пока не почувствует боль, а потом ещё 10 раз. Я делаю то же самое, но с чтением новостей».

Учим чиновничий

Довольно очевидно, что вам надо бросить все дела, которые у вас были в два часа ночи, и читать пост Антона о том, почему у чиновников такой странный язык.

Если бы я родилась не женщиной, а маленьким постиком, я бы хотела стать этим постом, когда вырасту.

Мною было утеряно

А почему нет книги типа "Пиши, сокращай" наоборот? Как писать на канцелярите. Это же очень важный навык для госслужащих, для окологосударственного бизнеса, для экспертной среды. Помню, в 2014 году потерял тассовскую корочку и прихожу такой "Как теперь жить? Как теперь существовать?". А там процедура восстановления - сложнейший квест, объяснительная гендиректору агентства и так далее. Сижу, роняю слезы на листочек: ну я потерял ну что мне писать. И тут коллега приходит на помощь: "Так, Антон, пиши, диктую: 13 апреля 2014 года мною было утеряно удостоверение старшего корреспондента..." И там еще было много про то, что осмотр места не дал результатов, и опрос соседей также не оказался результативным. Но это МНОЮ БЫЛО УТЕРЯНО - просто врезалось в мозг! Магия! Ужасно захотелось так научиться!

С тех пор я постоянно общался с государственными и муниципальными служащими, с лицами, занимающими государственные должности, представителями
институтов развития, бизнес-сообщества, помогал им, обслуживал их, познакомился с большей частью нашего губернаторского корпуса. И вот что я себе уяснил. Главное отличие чиновничьего языка от обычного в том, что предметы не двигаются сами по себе. Он отсылает к абсолютно статичному миру, который всегда надо приводить в движение специфическими усилиями. Помню, помогал юго-восточной одномандатнице. И на одном совещании обсуждали техников, клакеров и другой стафф, призванный оживлять праймериз "Единой России". И вот заходит речь про одного из техников, и полевик такой "Да, он придет", а у одномандатницы округляются от бешенства глаза "Что значит придет?! Кто ОБЕСПЕЧИТ ЕГО ЯВКУ?!". То есть понимаете? Вещи не двигаются сами, всегда кто-то должен обеспечивать их движение.

Это предельно мощно проявляется на уровне предложений, дорожных карт, стратегий, докладов, все это "обеспечить либерализацию, дерегулирование, снижение издержек и всемерное развитие молодежной субкультуры эмо, целесообразно выделить...центры общего пользования...имущественные комплексы….представители молодежной субкультуры РЭП должны быть обеспечены оборудованием, проведено обучение использованию цифровых инструментов электронных платформ информационно-телекоммуникационной сети "Интернет" в целях повышения, содействия и развития просмотра сериалов, курения вейпов, создания тиктоков обеспечить поднятие полового членна и внедрение его в вагину"

В принципе-то в России гораздо важнее такие тексты писать. Потому что денежки в нашей стране идут не от каких-то мифических "потребителей", "людишек" и "рынка", а строго сверху вниз, из крупных государственных и окологосударственных резервуаров. И каждый, кто хочет преуспеть в жизни должен научиться эту осинку трясти. Пока апельсинки не посыпятся.

Текст и контекст

Два письма пришли на почту с разницей в пару дней:

ЛитРес Счастье, звезды, Франция и –50% на бестселлеры!

MyBook Книги успокоят, а мы дадим скидку 🍀

Оба от книжных и оба про скидки, но рассылка «Майбука» вызывает симпатию, а письму «Литреса» хочется втащить.

Предполагаю, было так. Приходят маркетологи «Литреса» и «Майбука» к редактору.

— Так, у нас тут скидки на популярные книжки, надо выпустить рассылку. Скажи про 50%, в этом ценность нашего предложения, выгода, УТП. И давай напишем слово «счастье». Есть такой инсайт: люди испытывают счастье от чтения книг. Также предлагаю добавить слово «звезды», наша ЦА давала отличный фидбэк на книги о звездах. Все понял?

И редактор «Литреса» такой:

— Ок, щас сделаю.

А редактор «Майбука»:

— Какое счастье, какие звезды? Ты по сторонам-то посмотри, долбоеб.

Контекст решает.

Счастье, звезды и Франция — прекрасные штуки из беззаботной жизни. А из жизни напряженной они, скорее, бесят.

Короче, никогда не надо забывать об уместности.

Веселиться — это отлично. Но не на похоронах же, блять!

Первое правило редактуры

Текст сильно выиграет, если не повторять в соседних предложениях одно и то же одинаковыми словами.

На скриншоте — кусок из заметки информагентства «Тасс».

Александр Грыгорыч

Наблюдение дня: любой текст становится классным, если озвучить его голосом Лукашенко.

Денацификация и демилитаризация

Несколько лет назад я была молоденькой редакторкой и работала в рекламном агентстве. Я вела соцсети одного министерства и хотела писать лучшие тексты в мире. Понятные, как дважды два. Простые, как чугунная сковородка. Короче, я мечтала писать такие очевидные и заботливые тексты, что Максим Ильяхов мог бы выйти ко мне прямо со страниц «Пиши, сокращай» и расцеловать меня в молодые щеки.

Но была одна проблема.

Мои прекрасные, нежные, заботливые, простые тексты нихуя не утверждал заказчик — серьезное министерство, где лысеющие мужики в галстуках обсуждают свои серьезные делишки.

И я из-за этого чувствовала себя обосранной с ног до головы. Ну вот же! Ясность же! Каждая бабка понимает, что я имею в виду! Любой человек, никак не связанный с работой министерства, сразу считывает смысл. Разве не это цель текста?

Так я страдала пару недель, а потом пошла со своей бедой к начальнику Саше, который дал мне совет, навсегда изменивший мою жизнь.

— Наташа, — сказал Саша. Это тебе кажется, что ты пишешь, чтобы люди понимали. А они хотят, чтобы люди НЕ ПОНИМАЛИ.

В эту секунду померк свет, разверзлись небеса и комсомольский задор навсегда меня покинул. Но жизнь сразу стала легче.

С чего я решила, что министерство хочет, чтобы его поняли? Оно же ровно наоборот. Они там сидят и проводят совещания по внедрению совещаний. Они устанавливают правила использования пунктуационной структуры восклицательный знак в ведомственных публикациях в социальных сетях Вконтакте и Фейсбук. Мою работу оценивает младший помощник помощника помощника. Какая ясность, алло?

А теперь про денацификацию и демилитаризацию.

Много от кого слышу мнение, что российское правительство даже не смогло внятно сформулировать цели. Денацификация и демилитаризация, надо же! Это что вообще? Взять Киев? Сместить Зеленского? Присоединить Донбасс?

А это как раз то самое: сказать что-то, не сказав ничего.

Зачем вам знать, собирается ли Россия захватывать Киев, дорогие россияне? Если собирается, как-то страшно. Да еще и стыдно, если не выйдет.

Знайте, что идет денацификация, это можно. Смысл туманен. Слово незнакомое и строгое. Такое слово не стыдно произнести в пиджаке.

Короче, совет моего прекрасного бывшего начальника работает и тут.

Это только кажется, что смысл общения — чтобы понимали. Очень часто все ровно наоборот.