Ташкент. 1920-е гг.
Угол улицы Пушкинской (сейчас - Пр. Мустакиллик) и ул. Первомайской (сейчас -ул. Шахрисабзская).

Здание аптеки "Каплана".

Здание сохранилось в перестроенном виде и это одно из самых запоминающихся зданий улицы, являющееся образцом характерного для начала XX века стиля модерн.

Аптека была построена в 1906 году по проекту архитектора Г. М. Сваричевского и первоначально принадлежало аптекарю И. И. Краузе, а после его смерти было продано Каплану.

Сразу после революции в здании находился Окружной исполнительный комитет, при этом, первое время аптека еще оставалась в этом здании.
Затем , здесь находился Университет Марксизма-ленинизма. Был достроен один этаж.

В наше время, здесь располагается банк "Ипотека".

Автор фото неизвестен.
Почтовая карточка . Главлит. Артель фототипов. Москва. Издание - Всесоюзное Контрагентство печати.
@Tashkent_Retrospective

В Ташкенте ожидается реставрация знаменитого дворца Великого Князя Романова. К проекту привлечены специалисты из Atelier Brückner GmbH

@Tashkent_Land

Нельзя не приветствовать восстановление исторического наследия Русского Туркестана, особенно, когда это касается такой личности, как "августейший изгнанник" великий князь Николай Константинович. Про Романова-Ташкентского на канале писали неоднократно, советую ознакомиться, хотя бы вот даже с сюжетами апрельской давности.

"Границу надо защищать под Кушкой — если мы не хотим потом ее защищать под Таганрогом."

Сегодня день рождения у Михаила Дмитриевича Скобелева - 178 лет со дня появления на свет выдающегося русского полководца, настоящего патриота и, пожалуй, национального героя двух народов - русского и болгарского.

В честь этого события, а также в связи с годовщиной существования канала (27 сентября "Белым рубашкам" исполнился ровно год), объявляю Скобелевскую неделю - в течение семи дней буду писать ежедневно короткие истории из жизни Белого генерала и предлагаю коллегам с дружественных каналов тоже отозваться словом про этого интересного человека.

На фото - открытие памятника Скобелеву в 1912 году в Москве. Это Тверская площадь, ставшая в мгновение ока Скобелевской. Памятник был построен на народные деньги, по подписке за два года собрали более 65000 рублей.
Памятник был снесён при советской власти, сейчас на его месте стоит Юрий Долгорукий.

Один из самых ярких примеров проявления лихости и самоуверенности молодого Скобелева - участие в Хивинском походе 1873 г. Шедший в составе Мангышлакского отряда (под командованием полковника Н.П. Ломакина) Скобелев со своим передовым эшелоном неоднократно участвовал в разведывательных выездах и вступал в столкновения со значительно превосходящими силами хивинцев. В одном из таких боёв 5 мая 1873 года Скобелев с группой в 10 всадников неожиданно атаковал целый караван хивинцев, нанёс серьёзные потери неприятелю, а сам получил 7 ран пиками и шашками и последующие две недели оправлялся от ран. Но это не самый впечатляющий номер Скобелева в том походе.
28 мая командир объединённого Мангышлакско-Оренбургского отряда генерал Н.А. Верёвкин подошёл к Хиве со стороны Шахабадских ворот (с севера), взял штурмом завал и батарею хивинцев, но взять ворота не удалось с наскока. Тем не менее, хан незамедлительно выслал депутацию с предложением капитуляции. Сам Верёвкин уже был ранен в результате штурма, поэтому его сменщик на посту командир полковник В.С. Саранчов переправил парламентёров напрямую к фон Кауфману, который шёл с южной стороны с Туркестанским отрядом. Собственно, Хива и капитулировала перед туркестанским генерал-губернатором и его войска вскоре должны были войти в город с юга уже без сопротивления. Фон Кауфман поздравил Верёвкина "с победой и с раной", приказав занять укрепления. Впрочем, в отряде Верёвкина по прежнему был Скобелев, которого совсем не удовлетворяли такие скучные итоги похода.
Он воспользовался хаосом в северной части, где ещё не знали о капитуляции и двинулся с двумя ротами пробивать брешь в стене и брать штурмом Шахабадские ворота. Он первым ворвался с боем в крепость и отряд подступил напрямую к ханскому дворцу, хотя и получил строгий приказ Верёвкина "стоять и не лезть вперёд". Более того, Верёвкин грозился расстрелять Скобелева за неповиновение, однако тот бросил ему "Идти назад страшно, стоять на месте – опасно, остается взять ханский дворец". Скобелев берёт штурмом дворец и теперь-то Хива уже окончательно покорена.

Верёвкин, чтобы как-то оправдаться за выходку Скобелева, написал в рапорте фон Кауфману: "В Хиве две партии: мирная и враждебная. Последняя ничьей власти не признает и делает в городе всякие бесчиния. Чтобы разогнать ее и иметь хоть какую-нибудь гарантию против вероломства жителей, я приказал овладеть с боя одними из городских ворот, что и исполнено".

Реально же никакой враждебной партии не было в городе (но снаружи были туркмены-иомуды и с ними ещё придётся повоевать после взятия Хивы), штурм ворот и дворца как по мне - это желание честолюбивого Белого генерала урвать себе большой кусок славы. Да и не осудишь как-то. Смелость буквально города берёт.

Русские войска входят в Хиву. Рисунок Н. Каразина.
Солдаты входили туда под звуки "даргинского" марша в исполнении музыкантов Ширванского полка. Воины Оренбургского отряда предварительно даже переоделись в чистые белые рубашки, которые были привезены в сундуках в обозе и специально готовились для парадного вступления в город.

В туркестанской биографии Скобелева было немало славных страниц, но одну из самых любопытных представляет собой операция по вывозу из Коканда хана Худояра, против которого восстали подданные, среди которых особое недовольство проявляли ферганские кипчаки (народ, ныне ассимилированный узбеками). Если коротко, то хан, желая покрыть большие убытки из-за усиления русского контроля на Сыр-Дарье, обложил множеством налогов свой народ, среди видов налогов были, к примеру, налоги на сбор камыша и даже ловлю пиявок из прудов, непокорных же беспощадно казнили. В этих условиях началось восстание, которое очень быстро охватило значительную часть страны.
Был риск потерять де-факто русский контроль над кокандским ханом, поэтому 15 июля 1875 в Коканд выехал русский посол А.А. Вейнберг. Его сопровождали Скобелев и 22 казака, а также племянник хана Абдулкерим-бек, неудачно пытавшийся незадолго до этого восстать против дяди и бежавший после неудачи в русские пределы. Абдулкерим-бека везли в Коканд, чтобы отдать Худояру и тот готовился казнить мятежного племянника. По просьбе фон Кауфмана ему был сохранена жизнь.
Слухи о том, что Коканд уже заполнен мятежными скопищами, добрались до русской экспедиции и Скобелев отправился на рекогносцировку на базар, желая видеть своими глазами. Яркий и цветущий Коканд, который по мнению Скобелева не уступал Самарканду, изменился за несколько дней. Слово самому М.Д.: "Какую перемену нашел я в городе! На всех улицах густые массы, очевидно пришлого вооруженного пешего и конного народа; все указывало на близость кровопролития. Толпы дервишей и мулл виднелись на всех перекрестках людных улиц; все они при виде гяуров (я ехал с казаком) отплевывались и, бренча четками, громко напевали, обращаясь к толпе, стихи из Корана. Все кофейни были переполнены, и массы пьяных от курения опиума и хашиша шатались по улицам. Я заехал в оружейный ряд большого базара, но тут пробраться я не мог, так как толпа была сплошная и, как мне показалось, еще более возбужденная; в лавках недоставало рук точить оружие. В эти дни оружейники, как говорили, очень нажились. <...> ... ночью с 20 на 21 июля напролет слышны были дикие голоса, напевающие стихи из Корана об избиении неверных. Колебаться было более нельзя, решено было привести несколько комнат в оборонительное положение И, если придется, возможно дорого продать свою жизнь. Большим утешением служила уверенность, что наши войска, мстя за нас, камня на камне не оставят в Коканде".

Измена проникла уже и в урду, отчего хан изолировался, опасаясь нападения кого-то из своей свиты. Гвардия и армия разбежалась, войско восставших уже подбиралось к ханской столице. Русские решили пробиваться из города, пока не стало совсем плохо, взяв в собой Худояра с казной. Правда, казна изрядно похудела, поскольку много денег было отдано взятками охране, оценившей жест щедрости и передумавшей убивать своего господина. Скобелев в эти дни продолжал разъезжать с малым конвоем по городу, составлял план Коканда, будучи уверенным, что сюда он ещё вернётся в другом положении.

22 июля выехали из дворца. Русская миссия была небольшой по составу: Вейнберг, Скобелев, 22 казака, 9 купцов и 6 казахов-караванщиков. Худояр ехал с остатками своих сил в 500 человек конвоя, с 70 женщинами из гарема и казной. Ехать пришлось через многоголосую толпу, готовую разорвать неверных. Кто-то ударил палкой лошадь Скобелева и та едва не сбросила его, казаки едва не открыли огонь по толпе, но вспыльчивый Скобелев удивительным образом сохранил самообладание и запретил стрелять. Вперед были высланы формально верные хану войска, изменившие ему моментально на выходе из города и напавшие на колонну на дороге. Обоз пришлось бросить и на всём пути до русских пределов приходилось отбивать постоянные атаки мятежников. Русские потерь не понесли, да и оставшиеся верными хану слуги потеряли лишь нескольких товарищей. Во многом сказалась высокая организованность маленького отряда, а также дальнобойные русские винтовки.

Скобелев и Вейнберг смогли вытащить хана из пекла, о чём сам Худояр заметил в письме фон Кауфману: "Дорогие мои гости г. Вейнберг и полк. Скобелев. выехали вместе со мной и, несмотря на несколько раз повторявшиеся преследования бунтовщиков и перестрелку, не отставали от меня. На подобный поступок способны лишь русские. Когда мои собственные приближенные изменили и бежали, они стойко следовали за мной, и, не будь их, может быть, я не добрался бы до русской границы".

Худояр был сослан в Оренбург, откуда выехал в Мекку. Умер в Афганистане в 1886 году. А вскоре после кокандской "спецоперации" начинается Кокандский поход. Но это уже другая история.

На фото - Худояр-хан.

Несколько слов о практических талантах Скобелева. Он был не только хороший тактик, но и неоднократно проявлял себя в разведке. К примеру, во время вышеупомянутого Хивинского похода он занимался разведыванием путей для своего отряда. Полковник В.А. Полторацкий так описывал Скобелева в момент своей встречи с ним: "...Я вышел и в темноте... только по голосу узнал всадника. Скобелев, в туркменском костюме, высокой шапке и вооруженный с головы до ног, стоял перед нами и просил благословения на дальний, опасный путь... Дай ему Бог успеха, но увидимся ли с ним?". Знаменитый художник Василий Верещагин, хорошо знакомый со Скобелевым, оставил воспоминания о встрече с ним после завершения рекогносцировки:

"— Неужели вы никого не встретили на пути, кто бы признал в вас русского? — спрашивал художник офицера.
— Конечно, встречал я народ, — сказал Скобелев, — но я всегда высылал вперед моих джигитов, они заводили разговоры о том о сем, рассказывали при нужде и небылицы, чем отвлекали их внимание, а я тем временем проскальзывал вперед".

Или другой пример. Во время карлистской войны в Испании Скобелев уезжает из французского отпуска на Пиренеи, пробирается в зону боевых действий и изучает тактику партизанской войны в горных условиях, знания эти выручат его и на Балканах, и в Туркестане. Им двигал не политический интерес, а скорее прикладной.

Кроме этого можно отметить талант Белого генерала к изучению языков. Он знал восемь европейских языков, французским же владел словно родным, хорошо говорил по-немецки и по-английски. После заключения мира с турками он был приглашен на встречу с султаном, где поразил того знанием Корана, буквально цитируя огромные фрагменты на арабском. Да и в целом он умел найти общий язык со многим чужеземцами. Известна его встреча с Курманжан-даткой, "алайской царицей", когда отряд Скобелева проводил разведку в Алайских горах. Обходительность, учтивость и колоссальное взаимное уважение во время встречи привели к тому, что повелительница горских киргиз признала Скобелева "тамыром", т.е. другом, что позволило не только укрепить торговые интересы России в этом районе, да и в принципе Курманжан признала себя подданной русского царя. Кстати, по сведениям киргизских историков, после этой встречи она стала полковником русской армии. Впрочем, подтверждений этому я не встречал.

Недавно читатель яростно указал мне на некорректность сведений о последующей судьбе Худояр-хана. При прочтении могло сложиться впечатление, что хан свободно выехал из ссылки в Оренбурге в Мекку. Исправляюсь и дополняю.

Хан был помещён под присмотр властей, присмотр этот не отличался жёсткостью, отчего хан, не принявший свою долю изгнанника, решился сбежать. После совершения хаджа он пытался дважды вернуться в Коканд, притом в первый раз ему было отказано, во второй же было дано разрешение на въезд. В этот момент он находился в Афганистане, но о том, что ему дозволено вернуться, он так и не узнал, поэтому тайно попытался проникнуть на территорию, подконтрольную российским властям. Ничего из этого не вышло, он скончался по пути.

«Любимому городу Ташкенту»: Дворец Великого князя Николая Константиновича снова станет музеем и откроется для посетителей

«Около 500 экспонатов вернутся во Дворец на постоянной основе. Более 120 единиц живописи и графики, 75 скульптур, 20 предметов мебели, множество произведений декоративно-прикладного искусства. В личные покои вернут кровать резного дерева с инкрустацией из слоновой кости китайской работы», — сказала исполнительный директор Фонда развития культуры и искусства Гаянэ Умерова.

https://anhor.uz/culture/romanov/

Последние две недели были заполнены множеством событий, не позволявшими уделить время каналу. Не дожидаясь 14-го дня молчания, пишу.

Затёртый "Беккер" - пианино 1875 года выпуска (изготовленное на фабрике Якоба Беккера в Петербурге). В 1914 году было доставлено в Хорог, что на Памире (ныне Таджикистан), где располагался Хорогский пограничный пост (и штаб-квартира Памирского отряда).
Доставляли пианино, согласно распространённой версии, по прихоти дочери коменданта поста, желавшей играть среди памирских вершин на европейском инструменте. Генетик, ботаник и селекционер Николай Вавилов, побывавший в Хороге в 1916 году, написал так: "В офицерском собрании есть пианино, которое с величайшим трудом, почти на руках доставили из Оша". Путь из Оша до Хорога - более 700 километров, на пути встречаются высокие горные перевалы. Чтобы довести инструмент в сохранности, приходилось использовать труд яков, а порой и собственные руки (а точнее, руки носильщиков).

По предложению подписчика.

Фотография эпохи Великой войны. Офицерское собрание, релаксирующее под звуки пианино.

Сегодня очередная годовщина со дня рождения Василия Верещагина, но я не буду пересказывать его биографию.
Вместо этого предлагаю посмотреть на картину "Забытый" (точнее, фоторепродукцию), уничтоженную художником после выставки в Петербурге в 1874 году. Выставку организовал генерал Гейнс и там же Верещагин был раскритикован за некоторые свои работы, мол, неправдоподобно и вообще бросает дурную тень на туркестанские части и в целом русскую армию. Растерзанный птицами солдат, брошенный всеми - это, конечно, выглядит возмутительно с точки зрения высших военных кругов. По сведениям биографов художника Стасова и Булгакова, жёстко критиковал и фон Кауфман, патрон Верещагина, пришедший на выставку. Впрочем, сам Верещагин тоже отозвался о публичном шельмовании фон Кауфман своих картин на выставке. Картину (и ещё две других) расстроенный Верещагин уничтожил.

#верещагин

Схожий сюжет есть и с британским солдатом. "Орлы. Забытый солдат". По мнению исследователя Лебедева, картина выставлялась сначала в рамках "Гималайской трилогии" в Лондоне в 1887 году, а затем была переделана и получила название "В Трансваале. Сегодня…завтра…как вчера…под всеми формами".

#верещагин