Про Закаспийскую железную дорогу добавил бы такие строчки, которые пели на марше воины Закаспийских железнодорожных батальонов, которые как раз и строили дорогу (а потом и обслуживали её работу):

Ну, дружнее же, ребята,
Не жалейте вы ваш труд:
Эти рельсы азиатам
Просвещенье принесут.

[Припев]

Им придется убедиться:
Что где русский — там заря,
И начнут они молиться
За российского ЦАРЯ.

Сочинили, кстати, обычные унтер-офицеры 1-го Закаспийского железнодорожного батальона, что как бы намекает, что и в солдатской среде было распространено понимание их миссии.

https://yangx.top/oldchildbook/954

ТУРКЕСТАНСКИЙ СЛОВАРЬ.

"Б" - Баранта

Баранта - захват скота у кочевых народов Центральной Азии, главным образом, у тюрок. По мнению Даля, баранта отличалась от обычного набега (аламана) тем, что совершавшие сие преступление люди не имели цели убивать и захватывать пленных, зачастую вооружались нагайками и разного рода дубьём, чтобы избежать кровной мести за вероятное убийство при нападении. Собственно, баранта своего рода и есть месть за какую-либо обиду. Она могла производиться по решению знати или старейшин, а так же в роли самосудного решения ситуации. К примеру, обиженный человек имел право на баранту в отношении обидчика, если суд не мог решить проблему или отказывался, либо уже обидчик не признавал вину и не платил по счетам обиженному. Тогда суд мог прямо признать право на угон скота.
Во второй половине XIX века "барантовать" скот начали уже у русских переселенцев, русские же, перенимая местные обычаи, "барантовали" в ответ. Чаще всего это было по причине земельных споров.

#туркестанскийсловарь

Ну и чтобы разбавить негатив предыдущего поста, вот вам счастливый французский фотограф Поль Надар, сидящий на коне, подаренном эмиром Бухарским. Бухара, 1890 г.

Индийская община в Туркестане

Индийцы не представляли собой какую-то действительно существенную часть населения Русского Туркестана, но в большинстве своём это были представители торговых и ростовщических слоёв, а значит роль их в развитии туркестанского общества (особенно, в больших городах) была если и не значительна, то по крайней мере заметна. Обычно число туркестанских индийцев оценивается в 6-8 тысяч на начало XX века, однако, следует заметить, что их община не имела стабильной усидчивости и состав её регулярно обновлялся - одни приезжали, другие возвращались в Индию. Среднее время пребывания индийца в Туркестане было примерно 10-15 лет, крайне редко они укоренялись в Туркестане, ещё реже - к ним перебирались их семьи. Приезжали они, в основном, из провинции Синд, районов Пешавара и Панджаба, в меньшей степени встречались уроженцы Кашмира, Бомбея, Дели и Аллахабада.
На территории Туркестанского края жили они всё больше в поселениях и городах Ферганской и Самаркандской области, в меньшей степени - Сыр-Дарьинской (особняком тут стоит Ташкент). Однако многие жили в подконтрольной России Бухаре, формально не являвшемся частью Туркестанского края, притом мусульмане для проживания чаще выбирали Бухарский эмират, а вот индуисты и сикхи предпочитали жить на русской территории.
Проживали они всё больше в караван-сараях, в крупных городах вроде Ташкента и Самарканда и вовсе несколько караван-сараев заселялись индийцами, а в Старом Маргелане образовались "индийские ряды" из компактно живших там индийцев; подобные индийские кварталы были и в Намангане. Компактность таковая зачастую была обусловлена как национально-религиозными причинами (в дорусскую эпоху часто терпели феодальный произвол, что вынуждало объединять силы для самозащиты), так и классовыми - доходы строились на финансовой эксплуатации местного населения в виде займов. Во главе такого квартала были старшины, которые по местным обычаям именовались аксакалами и на них ложилась обязанность контактировать с властями, будь то местные ханские чиновники или русская администрация.
Впрочем, не все индийцы торговали и давали деньги в рост. Часть из них служила в подчинении у соплеменников в качестве прислуги, а в начале XX века всё чаще стали появляться чернорабочие. Была прослойка и ремесленников-кустарей вроде пекарей, сапожников, ткачах и ювелирах. Торговцы же занимались ввозом в Туркестане и Бухару традиционных индийских товаров вроде чая, индиго, а кроме того активно посредничали в торговом обороте между Россией и протекторатами, тем и кормились. В начале XX века они стали активно вывозить туркестанский шёлк-сырец в Афганистан и Кашгар (иногда и в Индию). Тем не менее, чай был всему голова и как минимум на бухарском рынке они были точно монопольными поставщиками чая.
Ростовщики же были сплошь из индуистов и сикхов (шариат запрещает мусульманам давать деньги в долг под проценты), но с ними активно боролась русская администрация, запретив, к примеру, в 1877 индийцам-ростовщикам покупать землю в собственность в сельской местности. Кауфман считал, что их деятельность била по и так невысокому благосостоянию коренного населения.

Внешне индийца было несложно определить в толпе местного населения. Черная шапка, узкий халат с мелким рисунком и, самое главное, не бритая "под ноль" голова выделяла их среди "сартов", которые предпочитали как раз брить начисто голову. Вместо этого носили косичку на темени или вовсе густую шевелюру, ниспадавшую на плечи. Во внутреннем убранстве своих жилых и служебных помещений индийцы тоже старались сохранить национальный колорит. Строить свои религиозные сооружения индусы не могли и собирались в небольших самопальных молельнях, организацию богослужений осуществляли некие лица, которые в русских источниках именуются как "пирзада". Притом в разных документах их деятельность описывалась по-разному и функционал не особо понятен. Скорее всего, русские чиновники, не обременённые широкими знаниями индийских культов, вмещали в этот термин вообще всё "индийское и религиозное". Священные коровы, кстати, тоже были, о чём свидетельствует русский натуралист Эверсман, побывавший в индийском квартале в Бухаре в 20-е годы XIX века. Несмотря на угрозу местных религиозных фанатиков, свои духовные праздники индусы отмечали довольно шумно, к примеру, в Кокандском уезде 25 февраля (9 марта) 1879 года дошло до массовой драки и судебных разбирательств, а праздник тот был в честь Кришны. Опять же, несмотря на в целом закрытость общины, местные жители проявляли интерес к индусам, в частности, приводили на их праздники своих коров, а индусы их обильно кормили семенами хлопка, чего коренные туркестанцы своим коровам позволить чаще всего не могли ввиду низкого достатка. Особым интересом сопровождались красочные индийские похороны, на которые даже русские чиновники ходили посмотреть, не говоря уже про толпы туземного населения.
После революции лишь небольшая часть индийцев осталась в России, а перепись 1926 и вовсе продемонстрировала наличие на территории Туркестана лишь 37 индийцев, пятеро из которых уже обрусели, а один назвал родным языком узбекский. С этого момента индийская жизнь в Средней Азии стала угасать.

Выборы-выборы...

В I-ой Госдуме туркестанские депутаты не успели принять участие, несмотря на быстрый рост политической активности в крае и формирование ячеек общероссийских партий (с небольшими отличиями, например, кадеты тут были несколько более левыми, чем в столице) и местных группировок. В Государственной Думе II-го созыва среди туркестанцев были известный педагог и этнограф Владимир Наливкин (симпатизировал революции), сарт Абдувахит Кариев (плохо говорил по-русски и был в итоге отправлен под арест за сепаратизм, но доказательства была слабые), поляк-лютеранин врач Казимир Афрамович (меньшевик), рабочий-путеец Иван Миронов (социал-демократ), инженер-путеец, будущий историк и будущий выпускник ВГИКа Мухамеджан Тынышпаев (близок к эсерам) и многие другие интересные фигуры...
Либералы и правые были не особенно интересны даже европейскому населению края, не говоря уже о мусульманах, категорически поддержавших мусульманскую фракцию Думы. Выборы в крае выиграли социал-демократические группировки, что говорит о, пожалуй, отсутствии среднего класса в регионе и пресловутого буржуазного мышления.
Поскольку всё выборное делопроизводство велось на русском языке, то подавляющая часть коренного населения не смогла принять участия в выборах. Да и выборы проходили в довольно стеснённых условиях, специальных помещений не имелось, организация была довольно хаотичной. Кочевники и вовсе почти не принимали участия в голосованиях из-за невозможности привязать их к конкретному округу.
Государственная Дума II-го созыва существовала тоже не особенно долго, а после нового избирательного закона 1907 года многие окраинные и колониальные районы империи потеряли право выбирать и выбираться и следующие выборы Туркестан увидел совсем нескоро.

Владимир Петрович Наливкин - депутат во II-ой Государственной Думе. Кандидат от народа!
Кстати, реально от народа, притом известен был и в русской среде, и в туземной. Да и вообще был очень уважаемым человеком, много сделавшим для развития образования и культуры в Туркестанском крае. Однако после выступлений в Думе проправительственная пресса в Туркестане стала много язвить по поводу Наливкина, да и царь отозвался по поводу его речей. В письме к Столыпину он отметил, что Ф.А. Головин (председатель Думы) почти не останавливает левых ораторов, это «особенно ярко выразилось в речах Алексинского и Наливкина», что вряд ли может говорить о его приязни к Наливкину.
Наливкин вообще в Петербурге был активен. Ему угрожали дуэлью, которую он не принял, на одном из митингов он, одетый в генеральскую шинель, вступился за митингующих, избиваемых казаками.
Жизнь свою закончил он трагически, совершив самоубийство на могиле супруги в январе 1918 года. Советскую власть он не принял, кстати.

#героитуркестана

Ташкент. 1920-е гг.
Угол улицы Пушкинской (сейчас - Пр. Мустакиллик) и ул. Первомайской (сейчас -ул. Шахрисабзская).

Здание аптеки "Каплана".

Здание сохранилось в перестроенном виде и это одно из самых запоминающихся зданий улицы, являющееся образцом характерного для начала XX века стиля модерн.

Аптека была построена в 1906 году по проекту архитектора Г. М. Сваричевского и первоначально принадлежало аптекарю И. И. Краузе, а после его смерти было продано Каплану.

Сразу после революции в здании находился Окружной исполнительный комитет, при этом, первое время аптека еще оставалась в этом здании.
Затем , здесь находился Университет Марксизма-ленинизма. Был достроен один этаж.

В наше время, здесь располагается банк "Ипотека".

Автор фото неизвестен.
Почтовая карточка . Главлит. Артель фототипов. Москва. Издание - Всесоюзное Контрагентство печати.
@Tashkent_Retrospective

В Ташкенте ожидается реставрация знаменитого дворца Великого Князя Романова. К проекту привлечены специалисты из Atelier Brückner GmbH

@Tashkent_Land

Нельзя не приветствовать восстановление исторического наследия Русского Туркестана, особенно, когда это касается такой личности, как "августейший изгнанник" великий князь Николай Константинович. Про Романова-Ташкентского на канале писали неоднократно, советую ознакомиться, хотя бы вот даже с сюжетами апрельской давности.

"Границу надо защищать под Кушкой — если мы не хотим потом ее защищать под Таганрогом."

Сегодня день рождения у Михаила Дмитриевича Скобелева - 178 лет со дня появления на свет выдающегося русского полководца, настоящего патриота и, пожалуй, национального героя двух народов - русского и болгарского.

В честь этого события, а также в связи с годовщиной существования канала (27 сентября "Белым рубашкам" исполнился ровно год), объявляю Скобелевскую неделю - в течение семи дней буду писать ежедневно короткие истории из жизни Белого генерала и предлагаю коллегам с дружественных каналов тоже отозваться словом про этого интересного человека.

На фото - открытие памятника Скобелеву в 1912 году в Москве. Это Тверская площадь, ставшая в мгновение ока Скобелевской. Памятник был построен на народные деньги, по подписке за два года собрали более 65000 рублей.
Памятник был снесён при советской власти, сейчас на его месте стоит Юрий Долгорукий.

Один из самых ярких примеров проявления лихости и самоуверенности молодого Скобелева - участие в Хивинском походе 1873 г. Шедший в составе Мангышлакского отряда (под командованием полковника Н.П. Ломакина) Скобелев со своим передовым эшелоном неоднократно участвовал в разведывательных выездах и вступал в столкновения со значительно превосходящими силами хивинцев. В одном из таких боёв 5 мая 1873 года Скобелев с группой в 10 всадников неожиданно атаковал целый караван хивинцев, нанёс серьёзные потери неприятелю, а сам получил 7 ран пиками и шашками и последующие две недели оправлялся от ран. Но это не самый впечатляющий номер Скобелева в том походе.
28 мая командир объединённого Мангышлакско-Оренбургского отряда генерал Н.А. Верёвкин подошёл к Хиве со стороны Шахабадских ворот (с севера), взял штурмом завал и батарею хивинцев, но взять ворота не удалось с наскока. Тем не менее, хан незамедлительно выслал депутацию с предложением капитуляции. Сам Верёвкин уже был ранен в результате штурма, поэтому его сменщик на посту командир полковник В.С. Саранчов переправил парламентёров напрямую к фон Кауфману, который шёл с южной стороны с Туркестанским отрядом. Собственно, Хива и капитулировала перед туркестанским генерал-губернатором и его войска вскоре должны были войти в город с юга уже без сопротивления. Фон Кауфман поздравил Верёвкина "с победой и с раной", приказав занять укрепления. Впрочем, в отряде Верёвкина по прежнему был Скобелев, которого совсем не удовлетворяли такие скучные итоги похода.
Он воспользовался хаосом в северной части, где ещё не знали о капитуляции и двинулся с двумя ротами пробивать брешь в стене и брать штурмом Шахабадские ворота. Он первым ворвался с боем в крепость и отряд подступил напрямую к ханскому дворцу, хотя и получил строгий приказ Верёвкина "стоять и не лезть вперёд". Более того, Верёвкин грозился расстрелять Скобелева за неповиновение, однако тот бросил ему "Идти назад страшно, стоять на месте – опасно, остается взять ханский дворец". Скобелев берёт штурмом дворец и теперь-то Хива уже окончательно покорена.

Верёвкин, чтобы как-то оправдаться за выходку Скобелева, написал в рапорте фон Кауфману: "В Хиве две партии: мирная и враждебная. Последняя ничьей власти не признает и делает в городе всякие бесчиния. Чтобы разогнать ее и иметь хоть какую-нибудь гарантию против вероломства жителей, я приказал овладеть с боя одними из городских ворот, что и исполнено".

Реально же никакой враждебной партии не было в городе (но снаружи были туркмены-иомуды и с ними ещё придётся повоевать после взятия Хивы), штурм ворот и дворца как по мне - это желание честолюбивого Белого генерала урвать себе большой кусок славы. Да и не осудишь как-то. Смелость буквально города берёт.

Русские войска входят в Хиву. Рисунок Н. Каразина.
Солдаты входили туда под звуки "даргинского" марша в исполнении музыкантов Ширванского полка. Воины Оренбургского отряда предварительно даже переоделись в чистые белые рубашки, которые были привезены в сундуках в обозе и специально готовились для парадного вступления в город.

В туркестанской биографии Скобелева было немало славных страниц, но одну из самых любопытных представляет собой операция по вывозу из Коканда хана Худояра, против которого восстали подданные, среди которых особое недовольство проявляли ферганские кипчаки (народ, ныне ассимилированный узбеками). Если коротко, то хан, желая покрыть большие убытки из-за усиления русского контроля на Сыр-Дарье, обложил множеством налогов свой народ, среди видов налогов были, к примеру, налоги на сбор камыша и даже ловлю пиявок из прудов, непокорных же беспощадно казнили. В этих условиях началось восстание, которое очень быстро охватило значительную часть страны.
Был риск потерять де-факто русский контроль над кокандским ханом, поэтому 15 июля 1875 в Коканд выехал русский посол А.А. Вейнберг. Его сопровождали Скобелев и 22 казака, а также племянник хана Абдулкерим-бек, неудачно пытавшийся незадолго до этого восстать против дяди и бежавший после неудачи в русские пределы. Абдулкерим-бека везли в Коканд, чтобы отдать Худояру и тот готовился казнить мятежного племянника. По просьбе фон Кауфмана ему был сохранена жизнь.
Слухи о том, что Коканд уже заполнен мятежными скопищами, добрались до русской экспедиции и Скобелев отправился на рекогносцировку на базар, желая видеть своими глазами. Яркий и цветущий Коканд, который по мнению Скобелева не уступал Самарканду, изменился за несколько дней. Слово самому М.Д.: "Какую перемену нашел я в городе! На всех улицах густые массы, очевидно пришлого вооруженного пешего и конного народа; все указывало на близость кровопролития. Толпы дервишей и мулл виднелись на всех перекрестках людных улиц; все они при виде гяуров (я ехал с казаком) отплевывались и, бренча четками, громко напевали, обращаясь к толпе, стихи из Корана. Все кофейни были переполнены, и массы пьяных от курения опиума и хашиша шатались по улицам. Я заехал в оружейный ряд большого базара, но тут пробраться я не мог, так как толпа была сплошная и, как мне показалось, еще более возбужденная; в лавках недоставало рук точить оружие. В эти дни оружейники, как говорили, очень нажились. <...> ... ночью с 20 на 21 июля напролет слышны были дикие голоса, напевающие стихи из Корана об избиении неверных. Колебаться было более нельзя, решено было привести несколько комнат в оборонительное положение И, если придется, возможно дорого продать свою жизнь. Большим утешением служила уверенность, что наши войска, мстя за нас, камня на камне не оставят в Коканде".

Измена проникла уже и в урду, отчего хан изолировался, опасаясь нападения кого-то из своей свиты. Гвардия и армия разбежалась, войско восставших уже подбиралось к ханской столице. Русские решили пробиваться из города, пока не стало совсем плохо, взяв в собой Худояра с казной. Правда, казна изрядно похудела, поскольку много денег было отдано взятками охране, оценившей жест щедрости и передумавшей убивать своего господина. Скобелев в эти дни продолжал разъезжать с малым конвоем по городу, составлял план Коканда, будучи уверенным, что сюда он ещё вернётся в другом положении.

22 июля выехали из дворца. Русская миссия была небольшой по составу: Вейнберг, Скобелев, 22 казака, 9 купцов и 6 казахов-караванщиков. Худояр ехал с остатками своих сил в 500 человек конвоя, с 70 женщинами из гарема и казной. Ехать пришлось через многоголосую толпу, готовую разорвать неверных. Кто-то ударил палкой лошадь Скобелева и та едва не сбросила его, казаки едва не открыли огонь по толпе, но вспыльчивый Скобелев удивительным образом сохранил самообладание и запретил стрелять. Вперед были высланы формально верные хану войска, изменившие ему моментально на выходе из города и напавшие на колонну на дороге. Обоз пришлось бросить и на всём пути до русских пределов приходилось отбивать постоянные атаки мятежников. Русские потерь не понесли, да и оставшиеся верными хану слуги потеряли лишь нескольких товарищей. Во многом сказалась высокая организованность маленького отряда, а также дальнобойные русские винтовки.

Скобелев и Вейнберг смогли вытащить хана из пекла, о чём сам Худояр заметил в письме фон Кауфману: "Дорогие мои гости г. Вейнберг и полк. Скобелев. выехали вместе со мной и, несмотря на несколько раз повторявшиеся преследования бунтовщиков и перестрелку, не отставали от меня. На подобный поступок способны лишь русские. Когда мои собственные приближенные изменили и бежали, они стойко следовали за мной, и, не будь их, может быть, я не добрался бы до русской границы".

Худояр был сослан в Оренбург, откуда выехал в Мекку. Умер в Афганистане в 1886 году. А вскоре после кокандской "спецоперации" начинается Кокандский поход. Но это уже другая история.

На фото - Худояр-хан.

Несколько слов о практических талантах Скобелева. Он был не только хороший тактик, но и неоднократно проявлял себя в разведке. К примеру, во время вышеупомянутого Хивинского похода он занимался разведыванием путей для своего отряда. Полковник В.А. Полторацкий так описывал Скобелева в момент своей встречи с ним: "...Я вышел и в темноте... только по голосу узнал всадника. Скобелев, в туркменском костюме, высокой шапке и вооруженный с головы до ног, стоял перед нами и просил благословения на дальний, опасный путь... Дай ему Бог успеха, но увидимся ли с ним?". Знаменитый художник Василий Верещагин, хорошо знакомый со Скобелевым, оставил воспоминания о встрече с ним после завершения рекогносцировки:

"— Неужели вы никого не встретили на пути, кто бы признал в вас русского? — спрашивал художник офицера.
— Конечно, встречал я народ, — сказал Скобелев, — но я всегда высылал вперед моих джигитов, они заводили разговоры о том о сем, рассказывали при нужде и небылицы, чем отвлекали их внимание, а я тем временем проскальзывал вперед".

Или другой пример. Во время карлистской войны в Испании Скобелев уезжает из французского отпуска на Пиренеи, пробирается в зону боевых действий и изучает тактику партизанской войны в горных условиях, знания эти выручат его и на Балканах, и в Туркестане. Им двигал не политический интерес, а скорее прикладной.

Кроме этого можно отметить талант Белого генерала к изучению языков. Он знал восемь европейских языков, французским же владел словно родным, хорошо говорил по-немецки и по-английски. После заключения мира с турками он был приглашен на встречу с султаном, где поразил того знанием Корана, буквально цитируя огромные фрагменты на арабском. Да и в целом он умел найти общий язык со многим чужеземцами. Известна его встреча с Курманжан-даткой, "алайской царицей", когда отряд Скобелева проводил разведку в Алайских горах. Обходительность, учтивость и колоссальное взаимное уважение во время встречи привели к тому, что повелительница горских киргиз признала Скобелева "тамыром", т.е. другом, что позволило не только укрепить торговые интересы России в этом районе, да и в принципе Курманжан признала себя подданной русского царя. Кстати, по сведениям киргизских историков, после этой встречи она стала полковником русской армии. Впрочем, подтверждений этому я не встречал.

Недавно читатель яростно указал мне на некорректность сведений о последующей судьбе Худояр-хана. При прочтении могло сложиться впечатление, что хан свободно выехал из ссылки в Оренбурге в Мекку. Исправляюсь и дополняю.

Хан был помещён под присмотр властей, присмотр этот не отличался жёсткостью, отчего хан, не принявший свою долю изгнанника, решился сбежать. После совершения хаджа он пытался дважды вернуться в Коканд, притом в первый раз ему было отказано, во второй же было дано разрешение на въезд. В этот момент он находился в Афганистане, но о том, что ему дозволено вернуться, он так и не узнал, поэтому тайно попытался проникнуть на территорию, подконтрольную российским властям. Ничего из этого не вышло, он скончался по пути.