Несколько дней велосипедили Магнитогорск.
Памятник Тыл — фронту. Главный монумент Магнитогорска. Смотрит на металлургический комбинат, который захватил противоположный берег. Я чувствую его тяжелое дыхание, где бы мы не гуляли.
Ленинский район. Его проектировали ленинградские архитекторы. Петербургский модернизм скрестился красной звездой со сталинским ампиром. Деревьев здесь столько же, сколько и домов, аллеи похожи на улицы Амалиенау в Калининграде. Некоторые дома — немецкие, строили пленные. Смотрю на эти трехэтажные коробочки и думаю, как немцы помогали строить социалистическую утопию среди не пойми чего не пойми где.
Пирожные из легендарной, говорит Наташа, кондитерской «Лакомка». Вилкой ловлю крем на пирожном «Полярное», облизываю, вкус сахара, масла и алюминия — это детство, и мне хорошо: потом опять на велосипед, к реке Урал.
Памятник Тыл — фронту. Главный монумент Магнитогорска. Смотрит на металлургический комбинат, который захватил противоположный берег. Я чувствую его тяжелое дыхание, где бы мы не гуляли.
Ленинский район. Его проектировали ленинградские архитекторы. Петербургский модернизм скрестился красной звездой со сталинским ампиром. Деревьев здесь столько же, сколько и домов, аллеи похожи на улицы Амалиенау в Калининграде. Некоторые дома — немецкие, строили пленные. Смотрю на эти трехэтажные коробочки и думаю, как немцы помогали строить социалистическую утопию среди не пойми чего не пойми где.
Пирожные из легендарной, говорит Наташа, кондитерской «Лакомка». Вилкой ловлю крем на пирожном «Полярное», облизываю, вкус сахара, масла и алюминия — это детство, и мне хорошо: потом опять на велосипед, к реке Урал.
Forwarded from Alexandra
This media is not supported in your browser
VIEW IN TELEGRAM
Рассказы о поездке набухают, жду, когда расцветут, чтобы сорвать, а пока хотя бы покажу вечную красоту гор Башкортостана.
Здесь я впервые за несколько месяцев ослабила тиски, не чувствовала никакой угрозы ни извне, ни изнутри.
Разыскали петроглиф — птицу, одна лапка торчит и мерцает в солнечной лужице, птица то показывается в отражении, то скрывается за границу, в темень.
Здесь я впервые за несколько месяцев ослабила тиски, не чувствовала никакой угрозы ни извне, ни изнутри.
Разыскали петроглиф — птицу, одна лапка торчит и мерцает в солнечной лужице, птица то показывается в отражении, то скрывается за границу, в темень.
Катались по открытой канатной дороге, погуляли по сосновому лесу у скалистого обрыва, забыли ленточки, чтобы повязать на березу и загадать желание, некоторые обматывают ветки влажными салфетками, но, думаю, это разочаровывает травяных духов, поклевали землянику, потом, пока ели мороженое, запеклись коленки, искупались в озере — в синей лунке гор — наелись хачапури и шашлыка.
Завтра уезжать, набила шопер рогаликами от магнитогорского хлебного завода, таких дома не ела со школы.
Башкирские горы похожи на гигантских мохнатых собак, и сбывается человеческая мечта: стать маленьким и скатиться по теплым бокам, уткнуться носом в шерсть, сесть на спину и увидеть мир так, как видят они.
Завтра уезжать, набила шопер рогаликами от магнитогорского хлебного завода, таких дома не ела со школы.
Башкирские горы похожи на гигантских мохнатых собак, и сбывается человеческая мечта: стать маленьким и скатиться по теплым бокам, уткнуться носом в шерсть, сесть на спину и увидеть мир так, как видят они.