Крупный IT-бизнес тоже хочет в налоговый маневр. Стремление понятное, это обещает им больше прибыли. Но под законные требования для такого маневра они не попадают, так как зарабатывают не на разработке и продаже ПО, а на так называемых «услугах цифрового контура»: агрегаторы такси и доставки, онлайн-кинотеатры, маркетплейсы и т. д.

Мне кажется, тут есть, что обсудить. Например, хотелось бы, чтобы все эти наши IT-гиганты предложили рабочие схемы ликвидации того беспредела, который у них творится в этих самых «услугах цифрового контура». Обратите внимание: если забрендированное Яндексом такси попадает в ДТП, то никто уже не говорит, что водитель мог быть пьяным или не знать ПДД. Все говорят, что водители работают по 20 часов в сутки, а компанию-агрегатор это устраивает. То же самое касается курьеров: как их труд соотносится с Трудовым кодексом? Они ведь так перерабатывают, что часто выглядят и ведут себя как зомби. Не так давно даже были бунты курьеров, если помните.

Это важные вопросы общественного благополучия. И если наши большие игроки «цифрового контура» хотят чего-то от государства, пусть объяснятся по поводу сверхэксплуатации своих сотрудников и той опасности, которую она представляет. Про улучшение условий работы таксистов, например, мы от агрегаторов слышим уже который год, а не меняется абсолютно ничего.

Вот, человек из отрасли очень по делу пишет. С его разрешения, делюсь с вами.

Здравствуйте! Хотел бы поделиться с Вами мыслями по поводу налогового маневра для ИТ-отрасли, в первую очередь, с позиции участника этой отрасли. Я согласен с Вами в том, что ИТ-гигантам в маневр попасть очень хочется. И я глубоко убежден, что именно гигантов в этот маневр пускать нельзя. ИТ-гиганты в последние годы слишком увлеклись скупкой стартапов (Сбер, Яндекс), разработкой клонов успешных сервисов (Мэйл.Ру Групп) или усиливают свое влияние в "галерном" аутсорсе (Люксофт). Они создают сложные сервисы, зарабатывают на них большие деньги, кормят большие количества разной степени профпригодности разработчиков, но своей деятельностью энтропию они не уменьшают. Мало кто из них действительно вкладывает силы и средства в действительно инновационные проекты, и доля таких вложений в общем котле финансов этих компаний. Чаще всего инновационные проекты в больших компаниях используются исключительно в целях пиара и игры на хайпе. После начала ажиотажа с ИИ все компании открыли у себя ML-лаборатории. На волне бума на голосовых ассистентов все создали свои умные колонки. Бум uber-экономики толкнул их на создание служб такси и доставки еды. Шэринговая модель навела на мысли о закупке своих парков машин. Все эти проекты, возможно и уникальные внутри, в масштабах мира вторичны. Ни один из наших гигантов даже близко не сравнится по трудности пути и уникальности разработок, к примеру, с той же Boston Dynamics. С моей точки зрения, преференции в налогах необходимы небольшим стартапа и рабочим группам, занимающимся действительно сложными и финансово рискованными проектами. Я считаю, что поддержка была бы очень нужна компаниям примерно следующего формата:
- с небольшим штатом, с 60-70%-ным преобладанием инженерных кадров
- с отсутствием иностранного участия
- с проектами, направленными на российского потребителя
- и, самое сложное, с инновационной направленностью проектов.
С последним пунктом самые большие проблемы, ибо объективно оценить инновационность почти невозможно: можно на самых крутых и современных технологиях создавать двадцать четвертую никому не нужную социальную сеть, а можно с помощью не меняющейся последние пару тысяч лет математики создать новый алгоритм шифрования. И на оценку государственных комиссий полагаться в этих вопросах тоже нельзя (без обид). Возможно, это должен решать открытый форум профильных специалистов, через слепую оценку (когда конкурсная документация описывает суть проекта, но не даёт возможности установить автора). Остальные пункты, думаю, понятны: небольшая компания с преобладанием в штате инженерных кадров имеет больше шансов сделать что-то уникальное, нежели компания с бОльшим упором в маркетинг. Но ресурсов для игры в скупку мелких команд она при этом иметь не будет, в отличие от тех же Яндекса с Мэйл.Ру. Ну и ориентированность на российского потребителя, к сожалению, изначально ставит разработчика в не самые благоприятные финансовые условия, в отличие от коллег, работающих на экспорт.
По моему мнению, подкрепленному многолетними наблюдениями за ит-бизнесом вообще, и российским в частности, подобные условия могут серьезно простимулировать талантливых разработчиков (и вообще инженеров) объединяться в компании и создавать нечто уникальное, что будет потом работать внутри страны (или поставляться на экспорт, но уже с бОльшим профитом и для компаний и для государства).

Кажется, у нас зарождается дискуссия 🙂 Публикую еще одно мнение, также с разрешения автора

Добрый вечер!
Мне кажется, что в последнем опубликованном у вас комментарии заложена большая ошибка. Прежде всего, речь идёт про то, что продукт должен быть ориентирован в первую очередь на внутреннего потребителя.

Во-первых, затачивать по настоящему инновационный продукт на внутренний рынок и не целиться в глобальный рынок - само по себе проблема. Это прямая дорога к местечковости. На этом не построить ни действительно интересный продукт, ни интересную компанию.

Во-вторых, потом гораздо сложнее организовать экспансию на другие рынки (по целому ряду причин). Для этого приходится перестраивать всю компанию изнутри и почти всегда это заканчивается неудачей. На эту тему можно изучить примеры Grab, который сразу целился на весь регион и растёт как не в себя, и GoJek, который сфокусировался на рынке Индонезии и так и не смог нигде по настоящему закрепиться за её пределами. Пройдёт ещё лет 5 и Grab, вероятно, просто купит GoJek.

Напротив, надо поддерживать небольшие компании, которые способны конкурировать на международном рынке, а не местечковые проекты. Способность участвовать в такой борьбе - фактически и есть определение конкурентноспособности и одна из граней инновационности. Подкрутить какие-то нюансы для российского рынка можно и потом.

Кроме того, не надо наказывать бизнес только за то, что в России физически меньше пользователей, чем во многих других регионах.

Часто приходится сталкиваться с людьми, которые не понимают, зачем нужно бороться с монопольными устремлениями крупных IT-компаний. И в России, и в Европе, и в США такие люди воспринимают любую попытку государства умерить аппетиты IT-гигантов как наступление на прогресс и цифровые свободы.

Проблема в том, что коммерческая компания всегда заинтересована в максимизации прибыли при минимизации усилий. Двигаться вперед по пути прогресса их заставляет только конкуренция. А там, где конкуренция заканчивается, наступает полный застой. Когда в последний раз, например, вы были довольны удобством интерфейса Фейсбука? Почему он такой сложный, тяжелый и недружелюбный к пользователю? Да, потому что в большинстве стран у FB нет конкурентов. Там знают: что они не предложи, пользователь от них никуда не сбежит.

Я полностью поддерживаю беспокойство замглавы ФАС о подозрительно низком уровне конкуренции между крупнейшими IT-компаниями. Вот если бы еще сам ФАС работал более оперативно. А то отправил им запрос по ситуации с аккаунтами разработчиков в Аpple еще в августе, а они в ответ попросили дать им время аж до конца октября.

А ведь полпред президента в СФО Сергей Меняйло — это тот человек, которого Навальный в своих берлинских обвинениях не упоминал ни разу. У него вообще не было претензий к представителям сибирских властей. Помнится, он хотел, чтобы санкции были наложены на героев его «расследований». Но европейцы сделали ход конем.

Многие ожидали, что у оппозиционера теперь будет власть назначать виноватых: на кого укажет очередным «разоблачением», того в Европе и забанят сразу. Но Европа не захотела быть у Навального на побегушках. И выкатила очень короткий и странный санкционный список. Практически всем людям из этого списка, в силу их должностей, запрещено иметь счета и недвижимость за границей и не рекомендовано посещать страны НАТО. Санкции получились против тех, кому они не страшны.

Видимо, не так уж ценят российскую оппозицию в Евросоюзе. Можно по-дружески болтать с Меркель, но командовать ею только на том основании, что ты против российской власти, не получится.

Интересно, что весной будущими разработчиками «Гостеха» называли Сбербанк и Ростелеком. Теперь, собственно, не называют никого. Подчеркивают, что будет аукцион, который все решит. Но при этом СМИ оговариваются, что Сбера на аукционе не будет. А среди заинтересованных структур называют ВТБ, все тот же Ростелеком и даже Почту России.

Причина потери интереса Сбера к проекту, на мой взгляд, понятна: компания активно меняет формат, и ей сейчас не потянуть такой гигантский «цифровой конвейер» - как его называют в профильном министерстве. К тому же, в воздухе носится ощущение, что Сбер и так слишком много на себя взял. А придавать одной компании, пусть и государственной, чрезмерные полномочия — не лучшая идея.

Если «Гостеху» действительно удастся эффективно объединить все базы данных разных ведомств — это будет эпохальное событие в российской истории. Сравнимое только со строительством железных дорог или электрификацией, но в радикально более сжатые сроки.

Если вас интересует ближайшее будущее России, российского общества, экономики и технологий — следите за созданием «Гостеха». Это то, что определит нашу жизнь.

Случайно наткнулся в сети на видео Юлии Латыниной, где она защищает торговлю детьми, то есть суррогатное материнство. Речь о так называемом «деле репродуктологов». Суть его в том, что богатые иностранцы нанимали российских женщин, чтобы те вынашивали им детей, а потом просто этих детей покупали. Часть денег получала мать, часть — врачи и посредники. Латынина говорит, что в год так продают за границу до 20 тысяч российских детей (совершенно не уверен в этой цифре, поэтому пусть будет целиком на ее совести).

Сообщали, кстати, что на Украине это дело работает с еще большим размахом — целые сети клиник предоставляют матки украинских женщин для услуг иностранцев. Там, вроде бы, законно.

Так вот, госпожа Латынина выступает за то, чтобы этот бизнес по торговле детьми в России был законным, отлаженным и прибыльным. Она против уголовного преследования фигурантов «дела репродуктологов».

Это мне напоминает рассказ «Второе нашествие марсиан» Стругацких. Где марсиане захватили Землю, чтобы добывать из людей желудочный сок (за деньги, конечно, доноры были довольны!). Или еще какой-то рассказ, где, когда в России закончилась нефть, у нас построили кровепровод — чтобы продавать на запад человеческую кровь по трубе. В каждом случае было полно разумных аргументов, как у Латыниной. И в каждом случае это никак не умаляло ужаса всего описываемого.

Я считаю, что торговля людьми недопустима. Для бесплодных пар есть множество новейших медицинских технологий, можно просто усыновить сироту. Но покупать ребенка только потому, что ты бесплоден — нельзя. Как нельзя купить маму или папу если ваши, например, умерли.

А сама идея массового превращения наших женщин в инкубаторы для богатых иностранцев — отвратительна. Особенно мерзко, что пропагандой этого занимаются дамы, которые никогда и ни при каких обстоятельствах не стали бы вынашивать и продавать детей под заказ. Это как те феминистки, что выступают за разрешение женщинам работать в шахтах или кислотных цехах, хотя сами опасным физическим трудом не будут заниматься никогда — это противоречит их возвышенному образу жизни.

Я считаю, что продажа детей под видом суррогатного материнства должна быть запрещена в России. Кстати, во Франции, Германии, Норвегии, Швеции, Австрии и некоторых штатах США суррогатное материнство запрещено. Латынина, видимо, проживает где-то на западе, где такое можно, вот пусть и займется сама прежде чем знаменем платной биологической свободы размахивать.

Китайское правительство объявило огромные преференции для компаний, производящих электронные чипы. Условия оказались настолько притягательными, что породили комичную ситуацию. Заявки на участие в госпрограмме по развитию китайской микроэлектроники подали десятки тысяч компаний, большинство из которых никогда ничем подобным не занимались. Особенно смеются над попытками «тоже делать чипы» компаний из сферы рыбной ловли и производства продуктов питания.

Все это напоминает «большой скачок» из китайского прошлого. Когда ради наращивания страной производства чугуна и стали, крестьяне устраивали у себя в огородах мини-домны и плавили железо на древесном угле. Металл получался такой плохой, что не годился даже на сельхозинструменты. Но объемы действительно резко выросли.

Китайское правительство не боится быть смешным, потому что на кону технологическое будущее страны. Американцы все ближе к тому, чтобы запретить китайским компаниям производство чипов по лицензированным технологиям. К этому моменту, чтобы не обрушить экономику и не потерять рынок, китайцы должны уже в больших масштабах выпускать чипы собственной разработки. Решено использовать принцип лосося, идущего на нерест. Пусть тысячи участников одновременно ринутся в индустрию: большинство прогорят, но сама массовость гарантирует, что у кого-то получится.

У России ситуация еще сложнее китайской. У нас зависимость второго порядка: от китайских микросхем, которые произведены по американской технологии. При этом собственные масштабные производства наладить не удалось, а на запуск одновременно тысяч игроков, как в Китае, у нас нет этих самых тысяч игроков.

Уже заявлено, что оборудование 5G, установленное в России, должно быть российского производства — это вопрос национальной безопасности. Но ни с одним из предыдущих поколений связи этого добиться не удалось. «Ростех» заявил, что готов включиться в решение задачи. Очевидно, это будет классический российский способ — сильная ставка на одно специально выбранное предприятие. Принцип «пан или пропал». С заводом «Ангстрем» в прошлый раз получилось не очень: рынок гражданских микросхем у нас по-прежнему за импортными поставщиками. Эксперты говорят о возможном российско-китайском предприятии. Оно могло бы использовать заточенные под большой масштаб производства китайские технологии под российским контролем безопасности. Но даже если сейчас начать, первые результаты обещают не раньше 2024 года.

Думаю, поиск выхода из сложившейся ситуации продолжится. Возможно, требования к происхождению оборудования будут смягчены. Хотя бы временно. Потому что отставать в области технологий связи самой большой по площади стране мира никак нельзя.

Тут в сети удивляются, что на всероссийский форум таксистов в Сочи не приехали начальники и владельцы крупных агрегаторов такси. Вроде бы, тема горячая — законопроект о такси. А никому из больших игроков не интересно. Сразу пошли подозрения в картельном сговоре и что эти большие игроки тайно готовят некий единый (и очень высокий) тариф для сказочного своего обогащения.

Никакого картельного сговора нет. Большие игроки — они на то и большие, что планируют договариваться с властью в особом порядке. Получится у них или нет, и у кого именно получится — другой вопрос. Но что планы на особое к себе отношение со стороны государства есть у них всех, само собой разумеется.

Каждый ведь хочет не только удобный именно для него закон о такси, но и кусок рынка у конкурентов откусить. Поэтому смысла в форумах для них действительно никакого. Лицемерить и изображать ложное дружелюбие друг перед другом не считают нужным.

Меня в складывающейся картине интересует не отсутствие «больших дядей», а наоборот, отсутствие представителей низовых объединений водителей такси. Профсоюзов, если хотите. Миллионы людей работают таксистами каждый день. Кто сейчас представляет их интересы? Формально какие-то организации существуют, но их массовость и влияние — около ноля.

Если бы на сочинском форуме были люди, за плечами которых стоят сотни тысяч (ок, пусть десятки тысяч) простых водил, то хозяева агрегаторов приехали бы на этот форум первыми. При том, что ни о каких гонениях против профсоюзных лидеров в сфере такси я не слышал. Их просто нет. И, кажется, это явление заслуживает изучения.

Слежу краем глаза за фантасмагорической историей парня, которому утечка персональных данных в один день сломала всю жизнь. Думаю, так или иначе правоохранители разберутся в ситуации. Возможно, даже найдут мошенников и накажут. Но вся та дрянь, которая на этого человека обрушилась — ее из интернета уже не вытравить. Что ему теперь, внешность и фамилию менять? Или всю жизнь рассказывать кадровикам на собеседованиях, что это все неправда в интернете написана?

Прекрасно помню, как пару лет назад писал в соцсетях о своей работе в подготовке законопроекта по защите персональных данных несовершеннолетних. Сколько негатива на меня тогда лилось. От «депутат занимается никому не нужной ерундой» до «не смейте даже говорить о сборе персональных данных — это тоталитаризм». Кажется, среди комментаторов не нашлось вообще ни одного, кто признал бы проблему защиты персональных данных актуальной. Да, и сейчас в России большинство недоумевающе фыркают, стоит об этом заговорить.

Интересно, как бы все они чувствовали себя сейчас на месте этого паренька? Наверняка снова винили бы государство, которое их не смогло защитить. И никто бы не вспомнил, как они называли защиту персональных данных тоталитаризмом и «бессмысленным стремлением государства контролировать всё и вся».

Я изучал опыт Японии, когда готовил законопроект о значимых ресурсах для российского IT-рынка. Япония интересна тем, что очень сильно опоздала с айтишным законодательством. Может показаться странным, что в такой современной технологичной стране очень поздно появились законы, регулирующие интернет и электронную коммерцию. Видимо, сказался японский консерватизм. Применяли к онлайну оффлайновые законы до тех пор, пока это было возможно. Но в итоге все равно пришли к необходимости отдельных норм для интернета и IT.

Самые большие опасения японцев вызывала возможная экспансия китайских больших интернет-платформ. У самой Японии с большими соцсетями, мессенджерами и международными маркетплейсами не сложилось. Возможному рыночному вторжению с материка противопоставить было нечего. Но и сдавать Китаю свой интернет-сектор им очень не хотелось. Поэтому первые законы, ограничивающие долю иностранцев в японских IT-компаниях в 10%, имели в виду по-умолчанию Китай. Но пока они боялись восточного соседа, подкралась монопольная угроза с запада. Правда, в борьбе с этой угрозой у Японии будут союзники — ЕС и США.

СМИ, конечно, очень постарались нагнать страху на аудиторию по поводу заявления Сбера, про отслеживание трат и передвижений граждан. «РГ» постаралась дать максимально мягкий заголовок, но даже он слегка пугает. После всех скандалов с утечками и незаконной продажей персональных данных Гугла, Кембридж Аналитики и того же Сбера — иначе и быть не может.

Ничего нового в том, что большие IT-компании собирают данные пользователей — нет. Мы же понимаем, что наш мобильный оператор всегда знает, где находится наш телефон. И не считаем это слежкой.

Клиентами Сбера так или иначе является почти все взрослое население страны. Желание употребить собранный массив данных с пользой для себя и для общества — понятно. Сбер вообще по-хорошему беспокойная компания. Например, с настоящим бичом этого года — тюремными мошенническими колл-центрами — кажется, борются в стране только они. Ни у какого другого банка я заметного беспокойства по этому поводу не встречал.

Тем не менее, серьезные вопросы к Сберу остаются. Ни по одной из масштабных утечек персональных данных компания так и не дала внятного объяснения. Уголовных дел и наказаний мы тоже не видели. А ведь их «Сбераналитика» будет лишь предоставлять обезличенные данные, а собирать-то они будут самые что ни на есть персональные. Как ни крути, это отличная возможность для незаконной слежки за людьми. И хотелось бы, чтобы они вместе со «Сбераналитикой» рекламировали еще и применяемые ими инструменты защиты или страховки от нецелевого использования их системы.

Кроме того, меня в наше неспокойное время смущает возможность открытия данных о физических потоках людей в городах. Смогут ли этими данными воспользоваться террористы и преступники, просто легально купить их? Ведь информацию о том, где и когда собирается толпа, а где в какое время безлюдно — можно использовать не только для выбора места будущего магазина. Хотелось бы, чтобы Сбер ответил на все эти вопросы. Причем, не только мне, депутату, а всему обществу.

Какая неожиданность (на самом деле, нет) — сбылся мой прогноз о том, как агрегаторы такси будут действовать в ближайшее время. Как я и говорил, они обратились к власти, а вовсе не попытались опереться на многомиллионный контингент своих сотрудников-водителей и мнение пассажиров.

Мой совет коллегам из ОНФ и таксистам-активистам: если вы хотите увидеть кого-то из Яндекс Такси, Ситимобила или Gett на своих тематических форумах — приведите туда кого-нибудь, кто может повлиять на расклад мнений во власти. Потому что очевидно: граждане и водители, по мнению агрегаторов, ни на что не влияют.

Как в старом добром кино: «Все побежали, и я побежал». Не успел Сбер объявить о том, что собирается торговать со всеми желающими данными о поведении граждан, как вот уже Ассоциация больших данных направила в правительство РФ обращение на ту же тему. Просят пустить бизнес к массивам государственных данных из «Госуслуг» и ведомственных реестров.

Сбер тоже входит в эту Ассоциацию, но стартанул он первым. Явно с намерением обогнать ассоциированных партнеров-конкурентов: «Яндекс», Mail.Ru Group, Тинькофф-банк, Qiwi, МТС, «МегаФон», «Вымпелком», «Ростелеком» и других. Дружба дружбой, а бизнес на big data врозь.

Минцифры идею сотрудничества одобряет и рассуждает туманно о раскрытии цифрового правительства вовне. Явно осторожны. Бизнес же уже фантазирует, как он получает от Госуслуг полный пакет информации на каждого покупателя в супермаркете или на каждого пассажира городского автобуса.

Мне нравится идея позволить бизнесу свободно работать с данными того же Росреестра. Но по-прежнему остро стоит вопрос обеспечения безопасности данных и добросовестности их использования. Ко всем перечисленным выше компаниям вопросы те же, что и к Сберу. Например, базы клиентов мобильных операторов продаются в сети уже много лет. Их начинали продавать еще на лазерных дисках и продолжают сейчас — из облачных хранилищ. Не помню, чтобы кто-то радикально в этих компаниях озаботился ситуацией. А ведь то, что они предлагают государственным органам сейчас, создаст намного больше возможностей для утечек и злоупотреблений. Кодекс этики использования данных, на который ссылаются наши IT-компании — это прекрасно. Только иногда, мне кажется, нужно Уголовный Кодекс подключать к нарушителям. Иначе каждый поход в магазин будет грозить простому гражданину тем, что его персональные данные попадут к мошенникам.

Считаю, что наша страна должна выработать четкую, жесткую и публичную позицию по отношению к усиливающейся цензуре на больших интернет-платформах. Мы видим, что все эти пометки «подконтрольное СМИ» ставятся крайне неравномерно. Их получают российские СМИ, но не, например, «Радио Свобода», Deutsche Welle или BBC World News. Добровольно складывать с себя полномочия самопровозглашенных политических цензоров интернет-платформы не готовы. А наша страна не намерена терпеть политику двойных стандартов и не оставит такое поведение без ответа.

https://www.gazeta.ru/comments/2020/10/21_a_13327825.shtml

Что творят эти европейцы! Ведь это, как я понимаю, та самая «передача ключей шифрования» спецслужбам, над которой так долго смеялась интернет-публика у нас в России. Интересно, как отреагирует на немецкие нововведения Павел Дуров? Раньше он охотно шел навстречу европейскому законодательству. Но с тех пор как его отбрили в американской комиссии по ценным бумагам с криптовалютными планами, он стал заметно патриотичнее. Будет странно, если Telegram станет сотрудничать с немецкими правоохранителями, но по-прежнему будет отказываться иметь дело с российскими.

https://roskomsvoboda.org/65510/

Хочу дополнить содержательный текст небольшим уточнением. Проблема роста IT-криминала в том, что чаще всего он растет так или иначе внутри совершенно легальных структур, ведомств и компаний. В цифровой преступности нет такого четкого разделения, как в традиционном криминалитете: по эту сторону закона «мы», по другую — «они».

Мы помним, как три года назад на большом совещании одной из силовых структур нескольким офицерам, работавшим в IT-сфере, надели на голову черные мешки и вывели в автозаки. Оказалось, они с самого начала, параллельно своей службе, развивали криминальную сеть по краже и продаже персональных данных.

Аналогичные процессы в последние годы идут не только и не столько у силовиков. Ими проникнуты в разной степени все крупные IT-компании. И автором фишингового сайта может быть тот же самый человек, который занимается поддержкой настоящего сайта сервиса. Ярчайший пример в этом плане — наши телеком-операторы. Бизнес по продаже нелегальных сим-карт не может существовать вне этих компаний. Однако, несмотря на проданные миллионы «левых» симок, мы так до сих пор и не узнали официально, откуда они берутся. От этого — совсем небольшой шаг до торговли дубликатами сим-карт. Я сам некоторое время назад, как вы помните, стал жертвой мошенников: мой телеграм-аккаунт взломали с помощью дублированной сим-карты. И это далеко не единичный случай.

Так что когда мы констатируем очевидный факт роста цифровых преступлений, важно понимать, что он происходит не в отдельной криминальной среде. Во многих случаях это теневая часть совершенно легальных IT-бизнесов и работы ведомств. Что, конечно, значительно затрудняет искоренение этого зла. https://www.kommersant.ru/doc/4544119

Интересно преломился кейс с отказом американского геофизического журнала публиковать статью российских авторов по политическим причинам.

Вкратце суть: Американский геофизический союз (American Geophysical Union, AGU) отказал принять к рассмотрению для публикации статью российских ученых из Института прикладной физики Российской академии наук (ИПФ РАН). Статья была на совершенно мирную тему — про взаимосвязь атмосферных и водных явлений. А объяснение AGU заключалось в том, что РАН финансируется российским бюджетом, а на Россию наложены санкции. Поэтому — извините-с-с... Правда, это не конец истории. Буквально сразу американцы одумались, принесли извинения российским ученым и сообщили, что готовы принять статью в один из своих журналов.

Самое же любопытное, что добропорядочные российские СМИ написали всю эту историю целиком: про отказ, про извинения. А оппозиционные — только про отказ. Либеральные пользователи соцсетей тоже заметили только отказ и уже раздули его в привычное «до чего страну довели».

Вопрос: кто в этой ситуации выглядит ангажированным? ))

Реально работающий способ автоматически определить фейковость новости так до сих пор никто и не предложил. Все идеи основаны либо на верификации источников (что не гарантирует достоверность информации), либо на человеческой оценке (естественно, субъективной). Зато с визуальным контентом намечается прорыв. Символично, что анонсировала его Adobe Inc — та самая компания, которая во многом и сделала ретушь фото и видео доступной для каждого пользователя ПК. Само слово «фотошоп» - название популярнейшего продукта Adobe — синоним слова «фейк», когда речь идет о фотографиях.

И вот в 2021 году они обещают дать нам инструмент, который позволит увидеть следы обработки на фотографиях (в дальнейшем, очевидно, и на видео). Своеобразное противоядие против технологии Deepfake, которая успела уже многих довольно сильно напугать.
Измененные по методу Deepfake фото уже вовсю используются для шантажа людей, обмана, мошенничества и недобросовестной пропаганды.

Некоторые всерьез ожидали наступления эры «бобков» и «полубобков» из романа Пелевина «Generation П». Когда миром правят политики, существующие только в виртуальной реальности, не отличимые от настоящих на видео и фотографиях. Видимо, все же, так далеко мы не зайдем.

Единственное, что меня беспокоит: на каких условиях Adobe будет распространять свой продукт? Возможно ли, например, что для российских пользователей будет предоставлена урезанная по функционалу версия программы и мы не сможем различать сделанные на западе фейки? Ведь наши IT-компании в этом направлении масштабных разработок не ведут (по крайней мере, не объявляли о них), и продукт Adobe мы проверить на качество различения фейков не сможем.

Мир может оказаться в странной ситуации, когда одна и та же компания, образно выражаясь, продает ему яд и лекарство от своего яда. Почва для манипуляций и злоупотреблений благодатная.