Закончил писать конспект по морфе древнерусского в таблицах, планирую уже завтра запостить сюда.

По правде говоря, не думал, что это выйдет за рамки личного справочника на скорую руку, но так вышло - им заинтересовались некоторые мои знакомые. Возможно, кому-то действительно будет удобно иметь под рукой просто небольшую пдфку, где данные будут представлены в виде таблиц. В любом случае, надеюсь, что это пойдёт на пользу.

После него займусь другим проектом, а пока - мой рандомный давний мем (почему-то чувство, что он уже был тут запощен, но в картинках найти не могу..)

Вот и конспект морфологии древнерусского языка.

Если что, в оглавлении работают гиперссылки - клик по теме перебросит на нужную страницу.
Если вы вдруг обнаружили опечатку, ошибку или же просто хотите внести предложение по доработке, то прошу писать в комментарии и я спустя какое-то время запощу доработанную версию (о чём предупрежу).

Буду рад, если вам зайдут такого рода вещи. Надеюсь, кому-то это да поможет.

Источники и шрифт в комментах.

выносися)

На северо-западе и ныне живо уникальное явление, известное с первых берестяных грамот.

Речь идёт об древненовгородско-псковском окончании -е, которое можно встретить лишь в -os (-as, -o - как угодно, суть та же) основах, во всём остальном славянском мире имевших окончание -ъ - ср., например, др-рус. хлѣбъ и днд. хлѣбе.

Споры о происхождении -е номинатива ведутся уже более 30 лет. Наиболее распространена версия, что промежуточной стадией между раннеслав. окончанием -as и его рефлексами (-е и -ъ) являлась шва (-ə). Наверное, сделаю отдельный пост на эту тему (а в комментах кину статью Оландера).

Древненовгородско-псковский -е номинатив живёт и ныне в ничего не подозревающих прибалтийско-финских языках. О фонетической адаптации окончания -е писал ещё Хелимский. Так, в финском языке -е и -ъ номинативы адаптируются так: -а/ä и -u/y (räähkä : rääty < грѣхе : рѧдꙏ). Радует, что в финский (ну и в другие прибалт.-финские) попало немало слов с этим крутым явлением.
Есть и случай, когда -е номинатив отражается прямо как -е - напр., кар. zolotnikke (Piene zolotnikke, da kalliž / Мал золотник, да дорог).

Но что самое крутое, он же известен и среди псковских говоров.
Так, широко распространено выражение "облаять как псе", где псе - это, собственно, пёс.
Аблае тебя как псе, праскачливый челавек (Кр.)

Кроме того, сам псе в принципе служит названием для собаки (т.е употребление выходит за рамки пословиц и поговорок). Например:
Всю ночь псе лаял как за язык повешенный (Остр.)

В 1997 г. З. Хонселаар обнаружил в говоре дер. Островцы (Гдовский район) многочисленные примеры формы м. ед. ч. пр. вр. на -ле (вм. стандартного русского -л) - например, повеле, пришле, взяле, пропиле, брале, дале, жиле, поехале, забежале.. Статья Хонселаара будет в комментах.

Храните -е номинатив. Кривичи вперёд.

Друзья, мы (@goslinguo и @nostrat) сделали канал, где будем постить оповещения о важных лингвистических событиях (работа/публикации/конференции)
Подписывайтесь!
@lingalerts
@lingalerts
@lingalerts

Только сейчас случайно обнаружил интересную вещь: на северо-западе повально совпадают рефлексы сочетаний *tl, dl. В честь этого сделал карту.
Точки расставлены лишь приблизительно. Про анахронию знаю.

Немного примеров (кроме тех, что на карте):
Прагерм. nēþlō > ПФ. nekla 'игла'
Прасл. mydlo (< mūdla) > ПФ. mukla 'мыло'

Прасл. vidla > др.-пск. вигла 'вила'
Прасл. vedlъ > др.-пск. вегле 'вёл'

Балтский материал, видимо, ограничен этим суффиксом. Рад, если кто-нибудь докажет обратное в комментариях.

Немного о коровах

В Comparative Phonology and Morphology of the Baltic Languages (Я. Эндзелинс) есть интересное сравнение: прус. curwis 'вол' и пол. диал. karw 'старый бык'. Первое, что приходит на ум при таком раскладе - предположить существование в праславянском слова *kъrwъ, которое могло бы объяснить пол. karw (ср. псл. kъrmъ > пол. karm 'корм') и вполне соответствовать прус. curwis. А также изрядно удивиться: псл. korva часто относят к заимствованиям из centum-языков, так откуда же здесь такое чередование?

Сам Эндзелинс объясняет это чередованиями "weakened unstressed" ПИЕ *o перед сонорными и приводит такие примеры: лит. smulkus : лтш. smalks 'мелкий', упомянутые выше прус. curwis, пол. karw : лит. karve, рус. корова (см. пикчу в комментах). В этом я не разбираюсь, надеюсь, в тех же комментариях кто-то сможет рассказать про такие ПИЕ чередования.

Проблемы возникают, если подумать и обнаружить, что для пол. диал. karw есть и другая этимология. Wiktionary без ссылки пишет: karw - back-formation от пол. диал. karwa (видимо, имеется в виду кашуб. karwa, но сама эта лексема стоит с пометой 'неологизм', что тоже странно и может говорить о ненадёжности wiktionary этимологии). Также очень напрягает отсутствие потомков *kъrvъ в других славянских языках.

Если обратиться к словарю прусского языка от В. Н. Топорова, где обширно расписывается прус. curwis (настолько, что его хватило бы на пару постов) и прочитать словарную статью до конца, то можно найти довольно грустные слова: ни вопрос о заимствовании, ни о допустимости восстановления псл. *kъrvъ на тот момент (1984 г.) решён не был. В то же время в сл. статье приводятся некоторые интересные факты: так, семантика "коровы" из ПИЕ *ḱerh₂- закрепилась только в балтийских, славянских и албанском языках, что резко отличает их от кельтских и латинского. Впрочем, и эта особенность включена в более широкую надгруппу, которая объединяет "центральноевропейские языки" - балт., слав., иллир., алб., кельтск., отчасти латин. по признаку наличия обозначения крупного рогатого скота с помощью упомянутого выше ПИЕ корня (в противоположность германским и не принадлежащим центральной европе ИЕ языкам). К таким выводам пришёл Топоров около 40 лет назад, было бы интересно почитать что-нибудь поновее.

Все материалы, как водится, в комментариях.