«Московские юмористы» vs «Московские халтуристы».
Новым веянием новогодних праздников в эпоху НЭПа стали юмористические концерты. С 28 декабря 1922 г. по 1 января 1923 г. в вятском театре были запланированы гастроли известных московских комиков. Реклама концерта регулярно появлялась в газетах. Однако анонсировавшая шоу «Вятская речь» внезапно разродилась жесткой заметкой о несостоятельности столичных шутников. Анонимный автор («Московский рабфаковец») рассказал, что этих самых юмористов уже прогнали из Москвы рабочие «как никуда не годный халтурный мусор», поэтому артисты и отправились в тур по провинции. Шутки комиков критик назвал «пошлым балаганным шутовством», которое позорит вятский театр. Такого в нашем театре до 1920- годов действительно не бывало. Зато спустя сто лет стендап расцвел всеми красками.
Новым веянием новогодних праздников в эпоху НЭПа стали юмористические концерты. С 28 декабря 1922 г. по 1 января 1923 г. в вятском театре были запланированы гастроли известных московских комиков. Реклама концерта регулярно появлялась в газетах. Однако анонсировавшая шоу «Вятская речь» внезапно разродилась жесткой заметкой о несостоятельности столичных шутников. Анонимный автор («Московский рабфаковец») рассказал, что этих самых юмористов уже прогнали из Москвы рабочие «как никуда не годный халтурный мусор», поэтому артисты и отправились в тур по провинции. Шутки комиков критик назвал «пошлым балаганным шутовством», которое позорит вятский театр. Такого в нашем театре до 1920- годов действительно не бывало. Зато спустя сто лет стендап расцвел всеми красками.
В документах фонда канцелярии вятского губернатора (ф. 582) нашел довольно необычный пример интеграции политического ссыльного в вятскую жизнь. В этой истории перемешалось несколько сюжетов местной жизни: ссылка польских евреев, земская медицина и образование, Вятка на выставке в Париже, перлюстрации писем и полицейский надзор.
В декабре 1898 г. врач Эстер Гольде была на два года выслана из польского города Плоцка в уездный Орлов Вятской губернии. 25-летняя Гольде имела хорошее образование: училась в Плоцкой гимназии, затем в Женевском и Парижском университетах, сдала экзамены на звание женщины-врача на медицинском факультете Московского университета.
По прибытии на место ссылки Гольде решила не ждать, когда изменится политическая остановка и наступит амнистия, а добилась разрешения поехать в Вятку для покупки необходимых медицинских инструментов. Поскольку в Орлове «медицинская практика не может обеспечить в материальном отношении», то Гольде переехала в Слободской. Там она была допущена до работы в земской больнице и принимала участие в лечении стационарных больных.
Также Эстер подружилась с директором народных училищ Вятской губернии, известным просветителем Александром Красевым. Дважды (в июле и октябре в 1899 г.) Гольде отлучалась в Вятку и помогала ему по переводу на иностранные языки некоторых статей по народному образованию, предназначенных для Парижской выставки. На этой выставке в 1900 г. Вятская губерния была удостоена нескольких золотых медалей за успехи в деле просвещения. И не удивительно, ведь стараниями Красева и земцев с 1887 по 1902 гг. только количество школ в губернии увеличилось с 875 до 2475, почти в три раза больше стало учащихся.
Вероятно, Гольде занималась переводом на французский язык монографии Красева «Краткий очерк возникновения и постепенного развития начальных народных училищ Вятской губернии с 1786 по 1896 г.». Эта книга была представлена на выставке в Париже на русском и французском языках. Далеко не каждый чиновник мог позволить себе такого рода взаимодействие со ссыльной, однако Красев имел репутацию человека с критическим подходом к российским реалиям, бескорыстного энтузиаста просвещения и сторонника повсеместного внедрения женского образования. Кстати, он был хорошо знаком с отцом Ленина Ильей Ульяновым, под началом которого Красев работал инспектором народных училищ в Симбирске еще в 1880-е гг.
Несмотря на такую полезную деятельность, Гольде находилась в фокусе внимания полиции. Чиновников волновало, что ее товарищи по польскому освободительному движению присылают письма, а некоторые даже посещают Гольде в ссылке. Так, в июне 1899 г. в Вятку приехала ее подруга варшавская мещанка иудейского вероисповедания Цирния Баумритер. Уездный исправник (аналог современного главы района) Гламонин даже жаловался губернатору, что письма в адрес Гольде сложно читать, так как они содержат тексты на синтезе польских и французских фраз. Но найденные материалы на русском показались чиновнику «предосудительными».
В ноябре 1899 г. Гольде было разрешено уехать в Плоцк помогать в лечении серьезно болевшей матери. О дальнейшей судьбе Гольде пока известно мало, только, что она состояла в партии польских социалистов-интернационалистов и выступала за освобождение Польши. Судя по листу использования в деле, я чуть ли не первый взял его за многие десятилетия. Конечно, если бы с этой историей начали работу исследователи во второй половине прошлого века, когда Киров имел в Польше город-побратим (Седльце) и обширные культурные связи, то судьба Гольде могла бы стать более известной и изученной с двух сторон. Пока же я связался с биографом Александра Красева, доктором педагогических наук Владимиром Помеловым, возможно, он найдет еще какие-то факты и напишет полноценно научную статью.
В декабре 1898 г. врач Эстер Гольде была на два года выслана из польского города Плоцка в уездный Орлов Вятской губернии. 25-летняя Гольде имела хорошее образование: училась в Плоцкой гимназии, затем в Женевском и Парижском университетах, сдала экзамены на звание женщины-врача на медицинском факультете Московского университета.
По прибытии на место ссылки Гольде решила не ждать, когда изменится политическая остановка и наступит амнистия, а добилась разрешения поехать в Вятку для покупки необходимых медицинских инструментов. Поскольку в Орлове «медицинская практика не может обеспечить в материальном отношении», то Гольде переехала в Слободской. Там она была допущена до работы в земской больнице и принимала участие в лечении стационарных больных.
Также Эстер подружилась с директором народных училищ Вятской губернии, известным просветителем Александром Красевым. Дважды (в июле и октябре в 1899 г.) Гольде отлучалась в Вятку и помогала ему по переводу на иностранные языки некоторых статей по народному образованию, предназначенных для Парижской выставки. На этой выставке в 1900 г. Вятская губерния была удостоена нескольких золотых медалей за успехи в деле просвещения. И не удивительно, ведь стараниями Красева и земцев с 1887 по 1902 гг. только количество школ в губернии увеличилось с 875 до 2475, почти в три раза больше стало учащихся.
Вероятно, Гольде занималась переводом на французский язык монографии Красева «Краткий очерк возникновения и постепенного развития начальных народных училищ Вятской губернии с 1786 по 1896 г.». Эта книга была представлена на выставке в Париже на русском и французском языках. Далеко не каждый чиновник мог позволить себе такого рода взаимодействие со ссыльной, однако Красев имел репутацию человека с критическим подходом к российским реалиям, бескорыстного энтузиаста просвещения и сторонника повсеместного внедрения женского образования. Кстати, он был хорошо знаком с отцом Ленина Ильей Ульяновым, под началом которого Красев работал инспектором народных училищ в Симбирске еще в 1880-е гг.
Несмотря на такую полезную деятельность, Гольде находилась в фокусе внимания полиции. Чиновников волновало, что ее товарищи по польскому освободительному движению присылают письма, а некоторые даже посещают Гольде в ссылке. Так, в июне 1899 г. в Вятку приехала ее подруга варшавская мещанка иудейского вероисповедания Цирния Баумритер. Уездный исправник (аналог современного главы района) Гламонин даже жаловался губернатору, что письма в адрес Гольде сложно читать, так как они содержат тексты на синтезе польских и французских фраз. Но найденные материалы на русском показались чиновнику «предосудительными».
В ноябре 1899 г. Гольде было разрешено уехать в Плоцк помогать в лечении серьезно болевшей матери. О дальнейшей судьбе Гольде пока известно мало, только, что она состояла в партии польских социалистов-интернационалистов и выступала за освобождение Польши. Судя по листу использования в деле, я чуть ли не первый взял его за многие десятилетия. Конечно, если бы с этой историей начали работу исследователи во второй половине прошлого века, когда Киров имел в Польше город-побратим (Седльце) и обширные культурные связи, то судьба Гольде могла бы стать более известной и изученной с двух сторон. Пока же я связался с биографом Александра Красева, доктором педагогических наук Владимиром Помеловым, возможно, он найдет еще какие-то факты и напишет полноценно научную статью.
Пешком по Вятке
Девушки на улице Карла Маркса у здания завода «Физприбор» в праздничном оформлении. г. Киров. 1950-е гг.
Довольно известное фото, которое обычно интересует публику с точки зрения анализа праздничного декора общественных пространств при позднем сталинизме. Но и довольно яркий внешний вид девушек тоже очень любопытен. Всегда было интересно, а кто они?
Удалось узнать, что, оказывается, слева на фото — Александра Филимонова. На момент съемки она работала на кировском радио и телевидении, куда пришла еще в 1944 году. Прошла путь от редактора «Последних известий» до заместителя председателя комитета по радиовещанию. С 1992 года — председатель совета ветеранов телерадиокомпании «Вятка», мемуарист.
На момент съемки Филимоновой примерно 30-35 лет. В 1950-е годы радиожурналисты работали в помещениях здания, где находилась редакция газеты «Кировской правды». Это как раз на Карла Маркса (д. 84) наискосок от Физприбора, так что вполне вероятно, вторая девушка и неизвестный нам фотограф — это коллеги-журналисты Филимоновой. Пошли с работы прогуляться перед праздниками и сделали памятный снимок.
Удалось узнать, что, оказывается, слева на фото — Александра Филимонова. На момент съемки она работала на кировском радио и телевидении, куда пришла еще в 1944 году. Прошла путь от редактора «Последних известий» до заместителя председателя комитета по радиовещанию. С 1992 года — председатель совета ветеранов телерадиокомпании «Вятка», мемуарист.
На момент съемки Филимоновой примерно 30-35 лет. В 1950-е годы радиожурналисты работали в помещениях здания, где находилась редакция газеты «Кировской правды». Это как раз на Карла Маркса (д. 84) наискосок от Физприбора, так что вполне вероятно, вторая девушка и неизвестный нам фотограф — это коллеги-журналисты Филимоновой. Пошли с работы прогуляться перед праздниками и сделали памятный снимок.
д/ф «Город Киров» (1974 год)
Интересный документальный фильм ГТРК «Вятка» (режиссер Марина Дохматская) про наш город в 1970-е годы. Мы видим кировские новостройки, объекты социальной инфраструктуры, большие жилищные комплексы в быстроразвивающихся микрорайонах (например, знаменитый «Нью-Йорк» на Филейке). При всем при этом в 1970-е годы еще жива вятская старина и нам показывают весь ее спектр. Фильм хорош и тем, что содержит много съемок гуляющих простых горожан, большое количество общих планов, панорам улиц, хроники праздников и спортивных соревнований и т.д.
Интересный документальный фильм ГТРК «Вятка» (режиссер Марина Дохматская) про наш город в 1970-е годы. Мы видим кировские новостройки, объекты социальной инфраструктуры, большие жилищные комплексы в быстроразвивающихся микрорайонах (например, знаменитый «Нью-Йорк» на Филейке). При всем при этом в 1970-е годы еще жива вятская старина и нам показывают весь ее спектр. Фильм хорош и тем, что содержит много съемок гуляющих простых горожан, большое количество общих планов, панорам улиц, хроники праздников и спортивных соревнований и т.д.
YouTube
Д ф «Город Киров» Гостелерадиофонд (1975 г.)
Интересный документальный фильм про Киров в поздний брежневский период был снят авторитетным кировским режиссером Мариной Дохматской по сценарию Исаака Шура.
Фильм ярко описывает, каким был наш город после празднования своего 600-летнего юбилея во второй…
Фильм ярко описывает, каким был наш город после празднования своего 600-летнего юбилея во второй…
Как отмечали новый год в Вятке сто лет назад
Новый год 1922/23 был праздником «неоднозначным»: он не имел такого масштаба, как в позднем СССР, но и не был запрещен или зарегламентирован. В конце декабря — начале января в Вятке проходили социальные акции, концерты, театральные постановки, кинопоказы и прочие увеселительные мероприятия. Вместе с тем шла активная борьба с религиозными обрядами, поэзия воспевала гибель Европы, НЭПманы предлагали купить шампанское, конфетти и билет в столовую и т.д.
Наш большой текст о том, как Вятка встречала новый, 1923 год.
Новый год 1922/23 был праздником «неоднозначным»: он не имел такого масштаба, как в позднем СССР, но и не был запрещен или зарегламентирован. В конце декабря — начале января в Вятке проходили социальные акции, концерты, театральные постановки, кинопоказы и прочие увеселительные мероприятия. Вместе с тем шла активная борьба с религиозными обрядами, поэзия воспевала гибель Европы, НЭПманы предлагали купить шампанское, конфетти и билет в столовую и т.д.
Наш большой текст о том, как Вятка встречала новый, 1923 год.
Пешком по Вятке
Как отмечали новый год в Вятке сто лет назад
На рубеже 1922/1923 гг. все еще неопределенным оставался статус Нового года как праздника. В среде самих большевиков единого мнения насчет того, нужно его отмечать или лучше игнорировать, не было. В рядах номенклатуры существовала радикально настроенная фракция…